Текст книги "Голос Рыка"

Автор книги: Сайфулла Мамаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 9

Толик пришел в себя от боли в руках. Она шла от сильно стянутых ремнями запястий. Он попытался подняться, но не смог. Зато убедился в том, что связаны не только руки, но и ноги. Вот это новость! Это что еще за ерунда? И вообще, где это он? Что с ним? И почему его привязали? Он же хотел работать! Ему же без работы нельзя! Нужно немедленно освободиться, не то сейчас начнется дикая головная боль. Быстрее, черт возьми, быстрее, пока еще есть время!

Елки-палки, легко сказать быстрее, а как это сделать? Он же не может двинуть ни рукой, ни ногой! Вот если бы у него кисти руки были потоньше… Толик знал, что они у него и так не слишком крупные, можно даже сказать, изящные, – сказывалось отсутствие занятий спортом, – но все равно ему никак не удавалось их выдернуть. Мешали подушечка под большим пальцем, да еще расширение в области мизинца.

Рыкову вспомнилось, что он видел в фильмах, как опытные диверсанты освобождались от пут, вынимая пальцы из суставных мешочков. Но это достигается тренировками, а он так не сможет. Вон, даже пошевелить… Нет, пошевелить руками он уже может. Ремни стали свободнее, боль в запястьях исчезла.

Вот здорово! Значит, путы можно растянуть? Рыков напрягся, стараясь поднять руки вверх. Так, по его мнению, они получат максимальное растяжение. Он старался изо всех сил, лучше перенапрячься, чем испытать новый приступ головной боли.

Толик не привык к физическим нагрузкам и вскоре весь взмок. Пот катился с него градом, заливал глаза, Толик наконец не выдержал и смахнул его с ресниц. Но отдыхать было некогда, надо было продолжать… И тут до него дошло, что он вытер пот рукой. Правой рукой! Но руки-то у него были связаны!

Толик растерянно посмотрел на левую руку. Она по-прежнему была перехвачена ремнем. Но выглядела как-то странно… Такая худая и тоненькая! Такая тонкая, что ничего не стоило вытащить ее из ременной петли.

Рыков рывком поднялся и поднес обе руки к глазам. Господи, да разве у него они такие… Нет, он никогда не был силачом, хотя и мечтал об этом, но чтобы так? Галлюцинации начались? Неужели это все ему чудится? Да, скорее всего так и есть. Это же не его руки! Ну да, конечно! Где рана или хотя бы шрам от укуса волка? Нет? А Стэн его укусил вчера. Вчера!!! Уж шрам-то непременно должен быть, а нет даже следов. Так что это не его руки! Можно даже проверить… на боль, хотя бы.

Недолго думая, Рык укусил себя за руку. Bay, больно! Черт, а зубы у него будь здоров! Кусачие! И рука, хоть и худая, но тоже его! Его?! Но почему, вернее, что с ней… с ними?

Впрочем, сейчас размышлять некогда. Нужно валить отсюда, пока не хватились те, кто его пристегнул.

Толик наклонился над ремнями, закрепляющими ноги. Вот тут все правильно, ноги как ноги. А худые руки… Это что?! Руки… его руки, стали такими же, какими и были! Или почти такими, он уже запутался с этими трансформациями! Господи, да что же это в конце концов происходит?

Рык не на шутку испугался. Что это с ним? Галлюцинации? Но тогда почему он чувствует боль? Он точно знает – если он чувствует боль, то, значит, это никакие не галлики. Или, может, вообще все, что произошло, Толику лишь привиделось? Все возможно… Скорее всего, это все с ним болезнь заморская творит. Он наполовину в бреду, наполовину нет. Или… стоп! Все эти доводы были бы хороши и правильны… если бы он не чувствовал боли. А он чувствует. Вон даже отпечатки зубов остались. С ними-то как?

Ладно, с этим потом разберемся, а сейчас бежать нужно! Бежать и работать!

Толик осмотрелся. Кафельные пол и стены. Все в белой гамме. Типичная больница, вот только решетки на окнах… А что, если посмотреть в окно? Может, удастся определить хотя бы, где он? Правда, судя по тому, что избил Рыкова сотрудник Зырянова, то и попасть он мог только в лазарет. Гад толстый, и чего он к нему привязался? Чего хочет?

Толик вскочил со стола и выглянул в окно. Пятый этаж… Что-то смутно знакомое промелькнуло в голове и тут же исчезло. Он уже стал привыкать к таким вот мимолетным воспоминаниям-миражам. Толку от них никакого, а вот головной боли… Черт, как же он о ней забыл? Чего же ждет? Нужно быстрее бежать в отдел и садиться за компьютер! Да, но он именно работой и занимался, когда вошел этот попугай… Попугай? Вот! Вот оно, то, что его мучило! Этот козел круглоглазый на попугая Кешу из мультика похож! Точно, как же он раньше об этом не догадался?

Фух! С одним наваждением справились! Теперь бы еще разобраться с тем, что с ним самим происходит. Да, но только делать это нужно не здесь. Те, кто его сюда сунул, могут вернуться.

Толик тихо подошел к двери. Нажал на нее. Вот так дела, она вовсе и не заперта! А он-то ломал голову, как выбраться наружу. Теперь бы еще и в коридоре никого не оказалось.

Он выглянул и тут же отпрянул назад. В нескольких метрах от двери стояли двое в голубых халатах и о чем-то разговаривали. Хорошо еще, что они были к нему боком и, кажется, ничего не заметили.

Рыков прижался ухом к двери. Вот если бы у него слух был, как у… Собака вроде бы хорошо слышит. Кошка тоже, но самый рекордсмен – крот! Но вот недавно он видел фильм, так там показывали птицу, которая, паря в вышине, по слуху определяет, где мышка, и атакует ее.

Внезапно Толик почувствовал, как что-то громко и часто забарабанило по деревянной поверхности прямо над его головой. Он отскочил от двери и посмотрел на потолок.

Что?! Таракан? Это бежит таракан? Так громко топочет? Это еще что за новости? Где они нашли такого… топтуна-мутанта? И почему его до сих пор не отловили? С каких это пор такие шумные насекомые появились? И хотя это был не банальный коричневый прусак, а большой черный усач, все равно подобных звуков он не мог производить. Просто веса не хватит, чтобы топать с такой силой!

– Знаешь, пойду-ка я гляну, что там наши операторы делают! – отчетливо услышал Толик. – Все равно пере программировать этого пацана сегодня не будем, до конца рабочего дня не успеем. Да и не знаю я, как это сделать, записать то же, что и вчера? А что это даст? Если в первый раз ничего не дало, то и во второй толку не будет.

– Ладно, только не забудь о моей просьбе, – отозвался собеседник. – А то меня сын замучил, запусти игру да запусти… А я же дуб дубом в компьютерах!

Я сейчас схожу в бухгалтерию, оттуда в кассу. Получу деньги, и к тебе. Как освободишься, так и поедем.

– Договорились, – согласился первый. – А вообще-то здорово было бы использовать нашего пациента! Он же программист!

– Да, что-то эта братия к нам зачастила! Сначала филипенко с девчонкой, теперь этот парень! Лютует Зырянов…

– Тише! – одернул неосторожного собеседника первый. – Думай, что и где говоришь. Так недолго и самому «мобилизованным» стать. Ладно, давай беги, встретимся за проходной!

Топот ног отозвался гулом в голове Толика. Черт, как громко, можно было бы и потише… Мамочки родные, это же пошли те, что стояли в коридоре! Как это у него получилось? Стоило только пожелать, чтобы у него обострился слух… Как и с руками, чтобы они стали тоньше…

Рыков бросил взгляд на свои руки, сжатые в кулаки. Вот это да! Теперь это были совсем не прежние его руки! И уж тем более не те худышки, которые он вынимал из ременных петель. Большие, сильные, с твердыми подушечками на костяшках… Совсем такие, о каких он мечтал, глядя, как его друзья занимались карате. Нет, он точно во сне! А иначе как это все объяснить? Супермен какой-то! Сверхчеловек! Захотел – и пожалуйста, палки вместо кистей, а захотел – вот такие грабли. Еще бы рожу соответствующую и цепь с крестом пудовым, и в братки подаваться можно.

Значит, он все же во сне… Зато какой интересный сон! Он никогда раньше таких не видел. Тогда пусть подольше не кончается. Вот если бы еще, как в компьютерных играх, записываться можно было! Хотя нет. Все-таки это не сон. Боль. Толик, ты все время забываешь о боли!

Рык еще раз укусил себя за запястье. Правда, теперь он был осторожнее и как только почувствовал сильную боль, сразу же отпустил… Нет, это не сон… Разве во сне испытываешь неприятные ощущения? Нет! Даже операции делают под наркозом, во сне, чтобы человек боли не чувствовал. Нет, брат, давай придумывай другие объяснения!

Нет, сначала нужно вырваться на свободу, а о том, что с ним произошло, можно будет на досуге подумать.

Толик выглянул в коридор. Там было тихо и пустынно. Быстро, стараясь ступать бесшумно, он пробежал мимо закрытых дверей и, ворвавшись на лифтовую площадку, нажал кнопку вызова. Господи, только бы никто не вышел и не обнаружил побег! Ну что тебе стоит, сделай так, чтобы у всех, кто находится в этом здании, нашлось занятие и они застряли в своих кабинетах!

Судя по всему, Всевышний услышал Толика. Или же просто был на его стороне. Охранник внизу, едва скользнув взглядом по беглецу, отвернулся. Толик, сжав волю в кулак, двинулся к выходу. Только бы не побежать, только бы не сорваться! Пять шагов до турникета, три, два… Все, Толик едва удержался, чтобы не закричать и не подпрыгнуть. Он на свободе!!! Относительной, конечно, впереди еще заводская проходная. Но это уже не так страшно, там можно в толпе затеряться.

По-прежнему жестко контролируя каждое свое движение, осанку и походку, Толик неторопливо шел вперед, удаляясь от медицинского блока.

Проходя мимо одного из цехов, он украдкой посмотрел на часы. Ого, уже шестой час. Конец рабочего дня. Это хорошо, значит, скоро хлынет основная масса сотрудников ФАЗМО. Нужно только подождать еще несколько минут…

Толик, не поднимая головы, посмотрел по сторонам. Боже, неужели бывают такие подарки судьбы? Это же Лена! Куда ее несет? И почему она такая… не своя, что ли? Как потерянная… Идет прямо на Толика, держится так, словно бы не узнает его. Безжизненное лицо, тусклый взгляд… И все равно, какая она красивая и желанная!

Толик почувствовал, как дрогнуло его сердце. Бог ты мой, почему он ничего не предпримет, почему не обнимет, не растормошит ее? Чего стоит столбом?!! Это же Лена!!! Его Лена! Та, которую он так любит, та, которая его так нежно поцеловала! Он же еще вкус ее губ помнит! Толик загородил ей дорогу.

– Лена! Куда ты идешь?

– Владимир Арамович приказал прийти к нему после работы, – бесцветным голосом сказала она.

– Не нужно идти к нему! – На душе у Толика стало тревожно. – Он плохой, не нужно… Не ходи!

– Я должна идти, – вяло возразила Лена. – Он мне приказал прийти после работы. Если не исполню его приказ, будет больно.

Только тут Рыков вспомнил, что его уже не беспокоят звуки, отзывающиеся болью в голове, что он давно уже не замечает ярких надписей… Да что не замечает, он просто перестал их видеть! Может, они вообще ему привиделись? Нет, вот же они! Стоило только вспомнить, и буквы появились! Но теперь они никак на него не действуют. Ни буквы, ни звуки больше не властвуют над ним! Он свободен?! Свободен!!!

Да, но как быть с Леной? Пока он радостно прислушивался к своим ощущениям, она, устав, видно, ждать, сделала движение, чтобы обойти его.

– Стой! – сказал он. – Подожди, прошу тебя! Тебе нельзя идти к этому мерзавцу, там они что-то делают с людьми! И то, что они делают… это ужасно!

– Пусти, я должна идти! – В голосе Лены зазвучала злость. – Ты мне не даешь пройти, Владимир Арамович будет недоволен! Он нас накажет!

– Тебе нельзя к нему! – взорвался Толик. Он схватил девушку за руку и сильно сжал, заглядывая в глаза. – Я тебе запрещаю ходить к Зырянову! Ты должна идти за мной!

– Хорошо, – неожиданно быстро согласилась девушка, – Я должна пойти с тобой.

– Тогда пошли быстрее! – Толик, уже уставший удивляться тому, что происходит на заводе, повлек Лену к проходной. – Мы выйдем вместе со всеми!

Не отпуская руки девушки, Толик вывел ее на улицу и повел к станции метро. Поначалу все было хорошо, но чем дальше они отходили от завода, тем сильнее Лена нервничала. Рыков почувствовал, что рука, которую он держит в своей, начала мелко дрожать. Он взглянул в лицо девушки и увидел, что она бледнеет, глаза расширяются…

– Лена, я приказываю тебе успокоиться, – медленно, твердым голосом произнес он. – Я хочу, чтобы ты успокоилась.

Интересно, что ее испугало? Может, звуки… Но он их не слышит! Нужно бы…

– …на свое место! – услышал он конец фразы. – Панина и Рыков, вернитесь на свое место! Панина и Рыков, вернитесь на свое место!

Вот оно в чем дело! Попугай Кеша спохватился, что его рабы взбунтовались? Тогда нужно поторопиться! Вот только Лену надо заставить успокоиться. Хорошо, если б он мог говорить, как те гады… Чтобы девушка его слышала, а остальные нет. Ну, давай, перестраивайся!

Толик заставил себя вновь перейти в тот диапазон, в котором он слышит приказы, потом стал пробовать свой голос. Какова же была его радость, когда он понял, что у него получилось. Теперь можно и Леной заняться!

– Лена, ты должна успокоиться! – заговорил Толик. – Ты не должна больше слушаться этого голоса. Зырянов плохой человек, и мы должны спрятаться от него. Пойдем быстрее!

Почувствовав, что Лена перестала дрожать, он быстро поднял руку и остановил проезжающего мимо частника.

– На Амундсена! – сказал он. – Быстрее!

Не обращая внимания на недоумевающий взгляд водителя, он втолкнул девушку на заднее сиденье и сел рядом.

– Куда? – спросил шофер. Толик опешил. Он же сказал!

– На Амундсена, – произнесла Лена.

Только тут до Рыкова дошло, что он говорил не в том диапазоне, в котором слышат нормальные люди.

«Нужно перестроиться! – приказал он сам себе. – Вернись на голосовой… на звуковой диапазон».

* * *

– Чухнин! – закричал Зырянов. – Что происходит? Как мог уйти этот пацан? Куда он делся? Почему на него и девку не действует сигнал возврата?! Вы здесь что, совсем нюх потеряли? Или ты сам под программу попасть хочешь? Скажи мне, хочешь? Ну?

– Да что вы, Владимир Арамович! – Голос Игоря Васильевича дрожал. – Вы… вы же сами знаете, что я ради вас… Для вас… Мы… Я…

Кукловод зло оттолкнул простертую к нему руку.

– Мне не слова, а дела нужны! Почему они не поддаются вызову? Может, индивидуальные номера перепутали? Может, вы не тех вызываете?

– Да нет же! – Помощник схватил со стола бумаги и, найдя нужную, показал ее начальнику. – Вот, сами посмотрите…

– Не нужны мне твои бумажки! Результат, вот что мне нужно! – Начмед даже не взглянул на документы. – Усиль мощность передатчика!

– Но при этом возрастает опасность возникновения неконтролируемых побочных эффектов, – испуганно пролепетал Игорь Васильевич. – Могут произойти ложные срабатывания. Нам запрещено это делать. Должанский говорил…

– Да пошел он… Запрещено! Ну усилишь ты сигнал, что с того? Подумаешь, лишний раз кто-то на работу прибежит! – Владимир Арамович с трудом сдерживался, чтобы не взбеситься окончательно. – Ты мне другое скажи, как вообще это случилось? Как этот щенок ушел? Кто его выпустил?

– Не знаю, босс! Просто ума не приложу! – Чухнин развел руками. – Сам он никак не мог… Но и в предательство не верю. Может, его просто не пристегнули? Забыли или…

– Не ищи лазеек! – с презрительной усмешкой прервал его Зырянов. – Я сам видел, как его упаковывали!

– Тогда не знаю! Но… Владимир Арамович, – Игорь Васильевич с прочувствованным видом прижал руки к груди, – ни я, ни наши люди, все до одного, никогда не пойдут против вас! Мы… я предан вам и никогда не сделаю ничего такого, что могло бы навредить…

– Знаю, знаю – отмахнулся Кукловод. – Но толку от этого! Что делать будем?

Игорь Васильевич с облегчением вздохнул тайком от всесильного начальника. Вроде бы пронесло.

– Они нужны вам живыми? – спросил он. – Или можно… несчастный случай?

– Живыми бы лучше. – Зырянов посмотрел на дисплей. – Разобраться бы с пацаном… А девку обязательно живой!

Тут Кукловод взглянул на помощника и спохватился. Незачем тому знать лишнее!

– Если Рыков вышел из-под контроля, то он может нам навредить, – заговорил он снова. – Игорь Васильич, ты вот что, сядь-ка подумай, что он может делать… там на воле? Что он предпримет? Куда пойдет, к кому обратится?

– Милиция, ФСБ, прокуратура… – перечислил Чухнин. – Вас это интересует? Боитесь, что он туда ринется?

– Там все схвачено! – Зырянов презрительно усмехнулся. – Наши клиенты! А вот если он пойдет к журналистам, если дойдет до Джаврова… Вот туг будут неприятности.

– Может, послать бандюков Кокаколы? – негромко, так, чтобы слышал только начальник, предложил Игорь Васильевич. – Пускай его прямо излома вытащат!

– А родители? Они ведь не станут спокойно смотреть, как их детей какие-то головорезы уводят! Соседи тоже могут подключиться! – возразил Зырянов. – Что ж прикажешь, на всю Москву прославиться? Войну начать?

– А что, если в милицейскую форму их нарядить? – не сдавался помощник.

Кукловод удивленно посмотрел на него. Что это он, совсем рехнулся? Хотя… если хорошо подумать, то очень даже неплохо! Милиция, это будет как раз то, что надо. Только здесь нужен не Кокакола со своими болванами, а совсем другие люди. А что, интересная комбинация выходит!

* * *

Сергей Николаевич с болью в глазах посмотрел на дочь. Видно было, что он сильно переживает, но не хочет, чтобы это заметили близкие… Да разве скроешь такое? Дочь она и есть дочь, кто же еще будет переживать за нее, если не мать и отец?

Толик, который в последний момент передумал и повез Лену не к себе домой, а к ней, теперь видел, что поступил правильно. Он вспомнил, как переживала его мать, когда он вчера… Нет, лучше не вспоминать! Нужно срочно, как только решит, что делать с Леной, ехать домой к родителям и все им объяснить. Все? Да уж, вопрос так вопрос! Пожалуй, все не расскажешь, в то, что с ним произошло, мало кто поверит. Но все равно, хотя часть истории все же придется поведать… Иначе как оправдается за вчерашнее? Вел себя так, что вспомнить стыдно!

– Толик, я тебе очень благодарен, что ты не остался равнодушен к нашей беде, – сказал Панин. – Но, прошу, объясни, если можешь, что происходит? Эта внезапная болезнь, госпитализация, на которую мы не давали согласия… Потом возвращается веселая и, казалось, все позади… Мы, правда, сразу заметили, что она какая-то не своя, но думали, показалось, мало ли, у девушек всякое бывает… Но вчера утром такое началось, что…

Сергей Николаевич огорченно махнул рукой. Рыков понял его. Он и сам пережил такое же утро, что и его дочь. Он тоже был явно не в себе. И это еще мягко сказано. Если и Лена была такая… Да нет, она могла быть еще хуже, у нее-то симптомы должны были проявиться раньше.

Толик обернулся и посмотрел на безучастно сидевшую девушку. Она смотрела перед собой, словно не видя плачущую мать, которая, стоя на коленях у кресла, обнимала ее. Лена вообще никого и ничего не видела и не слышала.

– Я вас понимаю, – начал Рыков. – Более того, я сам хотел с вами поговорить о том, что происходит в этой… конторе.

Панин насторожился. Неужели его опасения имеют под собою основание? Сергею Николаевичу так не хотелось, чтоб они сбылись, но, кажется, сейчас он услышит что-то страшное.

– Говори! – повелительно сказал он и опустил глаза. Чтобы скрыть свою озабоченность? – Я хочу знать, что с Леной!

Толик рассказал о себе: как он с утра ощутил нервозность, как его стало тянуть на работу, как стали слышны беззвучные команды и проявились невидимые надписи… Рассказал он и о странно неуемной жажде работы, о том, как его ударил охранник. Он видел по глазам Сергея Николаевича, что все, что он говорит, находит понимание. Видимо, что-то подобное тот уже слышал от дочери. Так шло, пока Толик не стал рассказывать, как его руки сами освободились от захватов. Сергей Николаевич недоверчиво качнул головой и хлопнул Толика по плечу:

– Ну, это у тебя галлюцинации начались! Но все остальное нужно расследовать. Я позвоню одному своему товарищу, он в органах работает… в ФСБ. Пусть они присмотрятся к вашему заводу. Пора потрясти эту шарагу.

Панин вышел в коридор и поднял трубку.

– Черт, где же у меня записан его телефон? – проворчал он. – Анна, я же просил…

О чем Панин просил жену, Толик так и не узнал. В дверь настойчиво зазвонили.

Как же был удивлен Рыков, когда в квартиру вошли два милиционера в форме, а с ними трое в штатском.

– Уголовный розыск! – представился один из них. Он был в коричневой короткой куртке, под которой угадывалось оружие. Посмотрев на присутствующих, он остановил свой взгляд на госте. – Мне нужен Рыков Анатолий Максимович. Это вы?

– Да, – удивленно подтвердил Толик. – Это я.

– Здравствуйте! – Говоривший протянул руку и замялся, словно бы боялся испачкать ковер, а снимать обувь, естественно, не хотел. Толику ничего не оставалось, как встать и самому сделать несколько шагов вперед. И только оказавшись в наручниках, он понял, что все было ловко разыграно. Как же, будет мент стесняться запачкать пол…

– Что это значит? – возмущенно спросил Сергей Николаевич. – Немедленно отпустите мальчика!

– У нас есть ордер на его арест, – невозмутимо ответил самый разговорчивый из непрошеных гостей. – Нам приказано доставить и вашу дочь тоже!

– Что?! – Глаза Панина сузились до злых щелок. – Где ордер? Я хочу взглянуть на него!

– Она пока вызывается как свидетель.

– Пока не будет повестки, она из дому не выйдет! – заявил Сергей Николаевич, не отрывая взгляда от дочери. Анна Дмитриевна при этих словах прижалась к Лене, закрывая ее своим телом.

– Сережа, да позвони ты Юрке своему! – со всхлипом сказала она. – Книжка возле тумбочки… Панин быстро набрал номер.

– Юра, у нас проблемы! – закричал он. – Да подожди ты! Ко мне сейчас ворвались какие-то люди, говорят, что из милиции, но ордера нет… Да подожди, выслушай! Они хотят увести Ленку… Да не шучу! Нет! Здесь! Сейчас…

Сергей Николаевич посмотрел на посетителей.

– Кто у вас старший? – спросил он. Милиционеры переглянулись.

– Ну я! – заявил разговорчивый. – А что…

– С вами хотят побеседовать! – Панин протянул ему трубку.

– Да не собираюсь я ни с кем беседовать! – презрительно бросил мент. – Так, нам пора идти! Надеюсь, вы не собираетесь оказывать сопротивление представителям органов?

– Вас просит к телефону генерал-майор Федеральной службы безопасности Полунин Юрий Степанович! Заместитель начальника управления «антитеррор»! – Сергей Николаевич не собирался отступать. – Вы отказываетесь выполнить его приказ? Я могу так и передать ему?

Оперативник видел, что хозяин квартиры держит трубку таким образом, чтобы его слова были слышны тому, кто находится на другом конце провода. Ситуация осложнялась, и он не знал, как поступить. Ссориться с всесильной организацией не хотелось.

– Ладно, давайте вашего генерала… – Мент взял трубку. – Старший инспектор уголовного розыска Кондратенко! Да! Да! Нет! Но у нас приказ… Ордер… Нет, не на нее, на гостя… Но она важный свидетель! Но… Но… Хорошо, жду!

Кондратенко положил трубку. Посмотрел на Рыкова, который спокойно ждал своей участи, на безучастную Елену. Потер затылок.

– Ждем пять минут, потом никаких отговорок, – буркнул он товарищам. Прежней уверенности в его голосе уже не было.

Но пяти минут ждать не пришлось. Телефон зазвонил раньше.

– Кондратенко! – проговорил в трубку оперативник. – Да, я! Да… Но, Михаил Захарович… Но… Понял! Есть! Есть! Вас понял!

По мере того как продолжался разговор, тело оперативника из вальяжно расслабленного стало преображаться в подтянутое, готовое к выполнению приказа. Под конец он уже стоял по стойке смирно. Осторожно положив трубку, Кондратенко неприязненно посмотрел на Панина.

– Мне приказали извиниться перед вами, что я и делаю, – сквозь зубы произнес он. – Ваша дочь останется дома… А пацана мы уводим. До свидания!

Опер кивнул своим коллегам.

– Берите этого, – Кондратенко показал пальцем на Толика, – и уходим! Но дело еще не закончено и…

– Дело действительно не закончено! – перебил милиционера Сергей Николаевич. – И вы лично будете нести ответственность за этого парня! Если хотя бы один волос упадет с его головы…

– Много берешь на себя! – огрызнулся Кондратенко. – Смотри, жизнь одним днем не кончается! Может, твои дружки и могут по начальствам звонить, но на каждом углу ты охранника к своей дочери или жене не поставишь! А московские улицы полны опасных неожиданностей… Так что не накликай беды!

Толик, обрадованный тем, что девушка хотя бы на время остается в безопасности, быстро подошел к ней.

– Лена, я приказываю тебе находиться дома, – прошептал он. – Я приказываю не слушать ничьих команд. Только мои! Ты больше не будешь слышать и видеть приказов Зырянова. Теперь ты слышишь только то, что все люди. Теперь ты видишь только то, что все нормальные люди. Забудь о заводе, забудь о работе!

– Эй ты, что там шепчешь? – спохватился один из тех, что были в форме. – Ну-ка отойди от нее! Паша, выводи его!