Текст книги "Дни в книжном Морисаки"

Автор книги: Сатоси Ягисава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 2

Спустя некоторое время я начала просыпаться вовремя и постепенно справлялась со своими обязанностями.

К счастью, до обеда у меня было полно свободного времени, поэтому я сидела за кассой и просто ничего не делала в свое удовольствие.

Не сказать, что с переездом сюда моя жизнь сильно изменилась. По утрам я открывала магазин, обслуживала покупателей до прихода дяди, а потом была предоставлена самой себе. Тогда я вяло поднималась к себе, снова укутывалась в одеяло и спала.

Комнату, оснащенную самым минимумом необходимых вещей, нельзя было назвать «жилой», но я чувствовала себя вполне комфортно. В глубине души мне хотелось отказаться от всего мирского.

После полудня дядя Сатору, не торопясь, всегда появлялся в непростительно свободной, с точки зрения офисного работника, форме. Приходя в магазин, он первым делом проверял бухгалтерский учет, затем отслеживал заказы в интернете, а после разговаривал с кем-то по телефону о том о сем.

Не знаю, жаловался ли он таким образом на дела магазина, но частенько говорил что-то вроде: «Да, ничего не поделаешь», «Очень тяжело», «Нужно через это пройти». Но при этом говорил как-то радостно.

Для меня стало неожиданностью, что в мире букинистики существует довольно большое сообщество. По словам дяди, он смог собрать и хранить книги благодаря большой поддержке коллег и связям. Особенно для такой лавки, как лавка Морисаки, важно не только пополнять запасы посредством покупки книг у клиентов, но и добывать издания на аукционах, которые периодически устраивает ассоциация.

– Да, тут важен не столько частный бизнес, сколько установление отношений с людьми. Да вообще так можно о любой сфере сказать, – с важным видом говорил дядя.

Однако образ «владельца букинистического магазина», каким я помнила дедушку, разительно отличался от того, что я увидела в лице дяди.

Дед был упрямым, немногословным и даже среди родственников воспринимался как глава семьи. Я немного побаивалась его в детстве, а бабушка, смеясь, говорила: «Да он всего лишь старикашка из букинистического».

А вот дядя был податлив, как какой-нибудь моллюск. Я впервые так много времени проводила рядом с ним, но с каждым днем все больше удивлялась тому, насколько он мягкий. Невольно я начинала подозревать, а не потому ли от него ушла тетя Момоко, что ей надоела эта его черта. И все же постоянные клиенты подолгу с ним откровенничали.

Обычно помимо работы мы с ним особо-то ничего и не обсуждали, но спустя неделю он с изумлением и каким-то раздражением сказал:

– Такако, ты постоянно спишь, прямо как спящая красавица!

– Я в том возрасте, когда все время хочется спать, – холодно ответила я. Я не собиралась подыгрывать дяде в его желании вторгнуться в мое личное пространство.

– В двадцать пять-то лет хотеть спать, – как ни в чем не бывало парировал дядя.

– Ага. Выросла соней.

– Но раз сейчас есть время, как насчет того, чтобы прогуляться по округе? Тут много интересного. В детстве я любил гулять здесь, и мне до сих пор не надоело.

– Нет, я предпочту поспать.

Дядя хотел что-то добавить, но я желала закончить эту беседу. Потом я, угрюмая как камень, ничего не отвечала, что бы он мне ни говорил.

В глубине души я очень злилась. Разумеется, мама рассказала ему, и он наверняка так или иначе в курсе случившегося. Я злилась на него за то, что он делал вид, будто ничего не знает, и так беспечно держится со мной.

Кроме того, многие посетители, вплоть до господина Сабу, почему-то знали о моем образе жизни и подтрунивали, называя «спящей красавицей Такако».

– Кто вам такое сказал? – раздраженно спросила я у господина Сабу. Но понятно, что это все дядя. Как же бесит.

– Спишь по пятнадцать часов, да?

– Не сплю я по пятнадцать часов. Примерно тринадцать, – сурово отчеканила я, на что господин Сабу изумленно покачал головой.

– Когда мне было лет двадцать, я только и делал, что читал книги, а не спал.

– Если я решила спать, то буду спать.

– Ну копия Сатору.

– Этого не может быть! Я совсем не такая, как этот простак!

– И такое же своеобразное чувство юмора, – добавил господин Сабу и захихикал.

– Совсем нет. Не сравнивайте нас.

– Нет-нет, ты к нему присмотрись. – Он резко посерьезнел. – Хоть и простак, а спасает этот магазин.

– Спасает? – переспросила я с округлившимися от удивления глазами.

– Да. Спроси его сама, – загадочно сказал он, эффектно помахал рукой, бросив «адьос», и ушел.

«Мне все равно», – подумала я. Не особо-то и интересно, какой такой из моего дяди спасатель. Я лишь хотела снова завернуться в одеяло и крепко уснуть.

И все же я сама удивлялась тому, как много сплю. Господину Сабу я сказала, что сплю тринадцать часов, но в выходные я могла дремать весь день. Постоянно хотелось спать, спать и еще раз спать. Во сне я не думала о плохом. Сон – все равно что сладкий мед. И я, словно пчела, его нашла и погрузилась в него.

Время, когда я просыпалась, напротив, мне не нравилось. Хоть я и ненавидела Ёсихиро, но вспоминала о нем постоянно. Как он смеялся или гладил меня по волосам. Я любила в нем все: легкую эгоистичность, полное отсутствие музыкального вкуса и, как следствие, комплексы по этому поводу, внезапные слезы. Я понимала, что веду себя как идиотка, но я была по-настоящему счастлива, когда встречалась с ним, и все эти воспоминания, которые проникли в каждую клеточку моего тела, никак не хотели исчезать.

До сих пор я думаю о том, что все те сказанные им слова были ложью. Что он всего лишь хотел разыграть и напугать меня, а потом обратил все в шутку.

Но, конечно, все было не так.

Я бы не жила здесь, окажись это и правда розыгрышем.

Чтобы не думать и не вспоминать об этом, я упорно продолжала спать.

Время летело с поразительной скоростью.

Глава 3

– Такако, не спишь? – раздался из-за фусума[7]7
  Разделительная дверь, состоит из деревянной рамы, обклеенной непрозрачной бумагой.


[Закрыть] голос дяди однажды вечером под конец лета. На часах уже было восемь: время закрытия магазина.

– Сплю, – завернувшись в одеяло, ответила я.

– Спящие обычно не отвечают.

– Но я сплю. Я же спящая красавица как-никак.

Дядя с той стороны фусума рассмеялся.

– Злишься? За то, что рассказал господину Сабу.

– Злюсь. Обращаетесь со мной, как с диковинной зверушкой.

– Ну, будет тебе. В конце концов, я беспокоюсь о своей племяннице. Господин Сабу переживает о тебе и часто спрашивает, как ты. Слушай, выйдешь на минутку? Я сейчас собираюсь сходить в одно местечко. Не составишь мне компанию?

– Нет, спасибо, – коротко бросила я в сторону фусума. Но дядя не сдавался:

– Я же не сделаю ничего плохого. Ну? Обещаю, что больше никогда не потревожу твой сон.

– Точно? – с недоверием спросила я.

– Да, палец даю на отсечение. Если солгу, то будь я проклят триста раз.

Я нехотя поднялась, провела пальцами по волосам и приоткрыла фусума.

– Обещаете?

Я пристально посмотрела на него, и дядя с улыбкой кивнул:

– Да, обещаю.

Место, куда он собирался, находилось буквально в двух шагах от магазина Морисаки.

– Здесь, – сказал дядя, остановившись перед зданием за углом. Это была ничем не примечательная старая деревянная кофейня. Судя по всему, хозяином этого заведения был бородатый угрюмый мужчина средних лет. Светящаяся вывеска с надписью «Субоуру» мерцала в темноте.

– Это мое любимое место.

Как только дядя, приложив немало усилий, открыл тяжелую дверь, нас тотчас же встретил глубокий аромат кофе.

– О, господин Сатору. Добро пожаловать, – поприветствовал его мужчина, который, расположившись за кассовой стойкой, наливал в стеклянный кофейник кипяток.

– Здоро́во, хозяин. Это моя племянница Такако.

– Здравствуйте.

Сев рядом с дядей за небольшую стойку, я кивнула ему. Хозяин кофейни хоть и оказался не бородатым, но тонкое лицо было угрюмым и довольно серьезным. На вид ему было лет сорок пять. Я бы хотела, чтобы мой дядя, который в любом возрасте вел себя как ребенок, брал с него пример.

– Мне бленд. А ты что будешь, Такако?

– То же, что и ты.

Я осмотрелась по сторонам. Кофейню освещал слабый свет лампы, играла спокойная фортепианная музыка, и в целом здесь была очень умиротворяющая атмосфера. Почерневшая кирпичная стена была исписана пожеланиями, которые оставили клиенты. Это также поразительно гармонировало с теплым настроением заведения. Я даже немного приободрилась.

– Эта кофейня существует уже лет пятьдесят. Когда-то давно сюда захаживали писатели, – рассказал дядя.

– Да, такую спокойную обстановку не так-то просто создать, – согласно кивнув, заметила я.

Примерно через пять минут официантка принесла две чашки кофе.

– Добрый вечер, господин Морисаки.

– Привет, Томо. Это моя племянница Такако.

Я поздоровалась и поклонилась. Томо поприветствовала в ответ и улыбнулась.

– Томо тоже моя постоянная клиентка. Очень начитанная девушка.

– Совсем нет, – возразила Томо и застенчиво улыбнулась.

Она была примерно одного со мной возраста, может, даже чуть помладше. У нее были белые, слегка пухлые щеки и немного наивная манера речи. Черный передник очень ей шел. Почему-то мне показалось, что мы подружимся, поэтому я даже немного обрадовалась.

– Вот те на, Такако. Молодые парни здесь тоже есть, – сказал дядя и помахал кому-то за кассой: – Эй, Такано!

– Здравствуйте, господин Морисаки.

Из-за бамбуковой шторки резко возник высокий стройный парень и поздоровался с дядей.

– Слушай, Такано, пригласишь на свидание мою племянницу?

– Эй! – Я хлопнула дядю по руке.

Парень по имени Такано, похоже, смутился и густо покраснел.

– Такано тоже хочет однажды открыть свою кофейню, поэтому учится этому здесь. Но он постоянно ошибается, и хозяин его частенько ругает, – дядя с особенной радостью произнес это «ругает».

Хозяин немедленно перебил его:

– Не отпугивайте мне посетителей.

Мне было жаль Такано, но он выглядел таким субтильным, что, казалось, свалится от щелчка, поэтому я не могла не согласиться со сказанным.

Дядя был довольно весел. С соседнего места какая-то женщина средних лет окликнула его:

– О, господин Сатору!

– Здравствуйте, здравствуйте, госпожа Сибамото.

Он подошел к ней, расшаркиваясь. С другого столика его тоже окликнули, и он засеменил туда.

В магазине он еще держал себя в руках, но стоило выйти за порог – стал вот таким. Я глубоко вздохнула, точно хозяин, которого тянула за поводок собака.

– У господина Сатору здесь много знакомых, – сказал мне хозяин кофейни с горькой усмешкой. В уголках глаз у него появились легкие морщинки.

– Сама любезность, – с толикой сарказма отозвалась я. – Кстати, впервые пью такой вкусный кофе. Еще и в такой замечательной кофейне.

Хозяин тихо усмехнулся.

– Благодарю. Молодые люди, которые никогда не бывали в подобных кофейнях, чувствуют себя здесь умиротворенно. Вас, кажется, Такако зовут? Раньше не доводилось сюда приезжать?

– Нет, ни разу. Но вот недавно поселилась в магазине у дяди.

– О, в магазине Морисаки? Это хорошо. Обязательно насладитесь жизнью в Дзимботё.

– Угу, – с серьезным видом протянула я.

– Что?

– Да говорите один в один как дядя.

– Понятно. Нет такого человека, который любил бы этот район так, как господин Сатору.

– Не понимаю я этого, – вздохнула я. – Но не солгала, когда сказала, что это потрясающая кофейня. Обязательно приду еще.

– Да, заходите, когда хотите, – сказал хозяин кофейни и, зажмурившись, улыбнулся.

* * *

Засидевшись до ночи, мы с дядей вышли из кофейни и не спеша пошли по улице. В воздухе уже чувствовалась осень, а прохладный ветерок овевал лицо.

Дядя еще выпил бутылку пива и, похоже, изрядно опьянел, поэтому, ковыляя впереди, бубнил что-то вроде: «Эх, хороша ночка!»

Если подумать, то в последний раз я вот так гуляла с ним в детстве. Тогда мы под предлогом исследования окрестностей вблизи дома деда, взявшись за руки, бродили весь день. И что в этом было такого интересного? Но веселилась я от души. Такому замкнутому единственному ребенку в семье, как я, дядя казался добрым старшим братом, и, конечно, я с нетерпением ждала встречи с ним.

Стоило мне подумать об этом, в памяти вдруг воскресли воспоминания о том, как в его комнате мы пели песни The Beatles под расстроенную гитару и запойно читали мангу Тэдзуки Осаму и Исиномори Сётаро. И тут я на мгновение почувствовала прежнюю привязанность к впереди идущему дяде.

– Послушайте, дядя Сатору, – внезапно окликнула я его, неуверенно передвигающего ноги.

– Что такое? – Он обернулся и посмотрел на меня по-детски невинными глазами.

– Что вы делали, когда были в моем возрасте?

– Ну, тогда я только книги читал.

– И все? – Я была немного разочарована. – Похоже, с тех пор ничего не изменилось…

– И путешествовал.

– Путешествовали?

– Да, подрабатывал то в одном городе, то в другом, копил деньги. И с рюкзаком на плечах посетил разные страны. Был в Таиланде, Лаосе, Вьетнаме, Индии, Непале. Однажды даже до Европы добрался.

Я очень удивилась тому, что дядя оказался настолько активным человеком.

– И зачем вы это делали? Вы не хотели работать, как все?

– Как сказать, – лениво протянул дядя, будто вспоминая былые времена, и скрестил руки на груди. – Одним словом, я хотел своими глазами увидеть разнообразие мира. И еще хотел посмотреть, на что я способен. Познать свою собственную жизнь, а не жизнь других людей.

Покинуть Японию, чтобы проверить свои силы, а потом в итоге стать хозяином этого магазина – разве одно другому не противоречит? Я впала в ступор.

Но между тем, каким я его представляла в детстве, и тем, что он мне рассказал, была большая разница. Повзрослев, я стала немного понимать чувства дяди. Я тоже еще со времен университета мечтала жить согласно собственным взглядам и ощущениям, не быть связанной чем-либо. Но на самом деле мне не хватало мужества действовать.

Возможно, в этом и заключается секрет беспечности дяди. И если это так, то я немного ему завидую.

– Да, в двадцать лет я постоянно слонялся туда-сюда. Отец сердился на меня. Пока то да се, он заболел и скончался, и так я унаследовал магазин.

– Вы сожалеете об этом?

– Кто знает. – Дядя рассмеялся. – Для меня это самая подходящая работа. Для человека, который любит книги, нет места лучше, чем этот район. Я горжусь, что у меня здесь есть своя лавка. Поэтому я безмерно благодарен отцу и деду.

– Хмм, повезло же вам, дядя.

– О чем ты?

Дядя растерянно взглянул на меня.

– Ну, вы занимаетесь тем, что вам нравится.

– Все не так. Поначалу я сопротивлялся. В молодости я даже и мечтать не мог, что унаследую магазин отца. Я и сейчас постоянно сомневаюсь. Но, наверное, сразу не понять, что тебе действительно нужно. Только с годами потихоньку начинаешь осознавать…

– Я… ничего такого не делаю и только зря теряю время…

Дядя тепло мне улыбнулся.

– Я так не считаю. Иногда важно остановиться. Это своего рода привал в длинном путешествии под названием «жизнь». Сейчас твоя лодка причалила к нашей пристани и ненадолго бросила якорь. Как только хорошенько отдохнешь, отправишься дальше.

– Вот вы так говорите, а сами жалуетесь на то, что я сплю, – недовольно заметила я.

Дядя в ответ весело рассмеялся.

– Человек – существо противоречивое.

Я неосознанно надулась. Вечно он так.

– И вы вот так, путешествуя и читая книги, наверняка много узнали?

– Так и есть. Но куда бы я ни ехал, какую бы книгу ни читал, я понимал, что все еще ничего не знаю и ничего не видел. Такова жизнь. Если когда-нибудь собьешься с пути, продолжай жить. Как там в песне у Сантока? «Гора остается синей, сколько бы ты ни шел».

– Послушайте, дядя… – я собрала все силы, чтобы задать вопрос, который мучил меня все это время.

– Да?

– Почему ушла тетя Момоко?

– Гм. У нас с ней очень схожий образ мышления. Думаю, это нас и объединило и в то же время стало причиной разрыва. Наши дороги пересеклись, и мы полюбили друг друга. Но вечно идти по одному и тому же пути невозможно. В определенный момент нужно причалить к какому-то берегу. Я думал, у нас общий финал, но, к сожалению, это оказалось не так.

– Вот как. А что вы тогда почувствовали? Печаль?

– Как сказать…

Дядя взглянул на затянутое тучами небо.

– Конечно, мне было очень тоскливо. Но…

– Но?

– Сейчас я надеюсь, что она счастлива, где бы она ни была.

– Но ведь, – не поняв его, продолжала я, – тетя разве не бросила вас?

– Момоко – единственная женщина, которую я любил по-настоящему. Этот факт остается неизменным. Я до сих пор храню в сердце те моменты, через которые мы прошли вместе. В этом смысле я до сих пор люблю ее.

«Почему он говорит так?»

Я хотела спросить его, но в свете фонарей увидела, как поникла его спина, и промолчала.

* * *

Той ночью я почему-то не могла уснуть. Чувство странного волнения не давало мне покоя.

Несколько часов я ворочалась, а голова начала пухнуть из-за роя разных мыслей. Размышления о будущем и горьком прошлом изводили меня.

Скверно. Я резко подскочила. Надо что-то делать, иначе мне станет хуже и я начну задыхаться. Посмотреть телевизор? Но для этого нужно снова убрать книги, которые стояли перед ним стопками. К тому же сейчас три часа ночи.

«Жаль, нечего почитать», – подумала я, бессмысленно глядя в темноту. Я бы хоть время скоротала.

Тут я охнула. Это ведь книжная лавка. Здесь же куча книг. Так как сейчас я к ним не испытывала ничего, кроме ненависти, то совершенно забыла об их истинном предназначении.

Я включила свет и начала искать какую-нибудь интересную книгу поблизости. Но мне ничего такого не бросалось в глаза. Одни старые книги. Вот дядя без труда нашел бы в этих стопках произведение, которое бы мне понравилось.

Я зажмурилась, беспомощно стоя перед горами карманных изданий. Вытянув руку, я наугад вытащила первое, до чего дотронулась. «До ее смерти» Муро Сайсэя. Я слышала о нем на уроках японского в старшей школе. Оставив включенной лишь тусклую настольную лампу, я завернулась в одеяло и без особого энтузиазма открыла книгу. Думала, что наскучит, и я быстро усну.

Но не тут-то было. Спустя час я полностью погрузилась в чтение. В рассказе было много сложных слов, но главная тема – душевное состояние обыкновенного человека – тонко перекликалась с моими мыслями.

Основной сюжет повествовал о том, как главный герой, выросший в Канадзаве и с детства мечтавший стать поэтом, отправляется в Токио и начинает жить в Нэдзу. Там он сгорает от любви то к сводной сестре, то к возлюбленной друга. Та, о ком говорится в названии книги, – девушка, с которой главный герой знакомится случайно, оказавшись без работы и на грани нищеты. Благодаря общению с ней его израненное сердце постепенно заживает.

Что меня больше всего зацепило в этом произведении, это то, каким спокойствием и добротой от него веет, несмотря на главного героя, чье детство прошло в тяжелых условиях, а юность – в печали. Заключенное в словах неуловимое чувство умиротворения постепенно проникало в мое сердце. Да, несомненно, это ощущение было особенно сильным оттого, что сам автор до безумия любил жизнь.

Я даже не заметила, как начало светать.

И все равно я продолжала читать страницу за страницей.

* * *

На следующий день, когда пришел дядя Сатору, я встретила его с радостным волнением. Он очень удивился тому, что я, которая обычно даже не здоровалась, буквально подлетела к нему.

– Это очень интересная книга! – воскликнула я, держа в руке «До ее смерти».

И что вы думаете? Дядя вмиг расцвел. Совсем как ребенок, который получил замечательный подарок на день рождения.

– Правда? Правда? – восторженно вторил он.

– Да, отличная! Такая, очень трогательная, – от нетерпения я не могла подобрать подходящих слов. «Трогательная» не в полной мере описывало возникшие у меня сложные чувства.

– Такако, я очень рад этим словам. Еще и Муро Сайсэй, у которого есть довольно мрачные вещи.

Дядя был настолько искренне счастлив, что даже я, заразившись этим настроением, обрадовалась.

И так мы какое-то время обсуждали эту книгу. Всего одна вещь неожиданно объединила меня с человеком, с которым, как раньше казалось, у меня нет ничего общего. Хоть этим человеком оказался дядя, точнее, именно поэтому, мое сердце ликовало.

* * *

Неосознанно я открыла в себе новую грань – именно так я воспринимала происходящее.

Благодаря этому я поглощала книги одну за другой. Казалось, что спавший внутри меня заядлый читатель вдруг вскочил и побежал, точно по сигналу.

Я медленно читала том за томом, смакуя каждую книгу. Времени было полно, и я не переживала, что перечитаю все в магазине. Нагаи Кафу, Танидзаки Дзюнъитиро, Дадзай Осаму, Сато Харуо, Акутагава Рюноскэ, Уно Кодзи… Я взахлеб читала все: произведения тех, о ком я слышала, но никогда не читала; тех, чьих имен я не знала; в целом все то, что мне казалось интересным. И при этом я продолжала находить что почитать.

Раньше я и не знала, насколько это ценный опыт. Даже возникло ощущение, что до этого у меня и жизни-то не было.

Я решила прекратить предаваться лени, как раньше. В этом больше не было надобности. Вместо побега в сон я по сменам присматривала за магазином вместо дяди и читала книги то в комнате, то в кофейне.

В старых книгах было столько истории, чего я даже представить не могла. И это относится не только к содержанию. Именно в самой книге я частенько находила следы прошедших десятилетий.

Например, в «Пейзажах души» Кадзии Мотодзиро в одной главе я наткнулась вот на это:

«Чем теперь является увиденное мной? Частью моей души или тем, что поселилось в ней?» – сбоку написал человек, которого некогда глубоко впечатлила эта книга. Тот отрывок главы тоже зацепил меня, поэтому я обрадовалась, что мои чувства совпали с чувствами кого-то незнакомого.

Еще я находила закладки в виде засушенных цветов, вдыхала уже едва уловимый аромат и думала о том, кто, когда и почему положил сюда эту закладку.

Такие встречи сквозь время возможны только в старых книгах. Тогда я начала любить эту букинистическую лавку Морисаки за то, что она дает такую возможность. В этом небольшом помещении, где размеренно течет время, начинаешь осознавать, что очень важно оставить себя в покое. Благодаря этому я стала довольно неплохо разбираться в писателях, чьи книги у нас были, и потихоньку сближалась с постоянными покупателями. Господин Сабу, заметив, что я изменилась, пересмотрел свое отношение и стал говорить мне:

– О, Такако, молодец.

И еще у меня появилась новая привычка: гулять по району.

Именно в то время стало прохладно: идеальная погода для прогулок. Вид желтеющих день ото дня деревьев, словно вторя медленным изменениям в моей душе, почему-то будоражил меня.

Прогуливаясь, я смотрела на улицы Дзимботё совершенно другими глазами, чем когда приехала сюда впервые. Теперь район казался мне полным приключений, что будоражило мое воображение. Так на главных улицах и закоулках этого квартала, наполненного дружественной атмосферой традиционной торговли, было полно разных букинистических лавок, кофеен и баров в европейском стиле. При этом все было погружено в исключительное спокойствие и совершенно не ощущалось вульгарности, которая так мне не нравилась.

Я наконец заметила, что те же книжные лавки отличаются друг от друга цветом.

Были такие, которые специализировались на иностранной литературе или исторических романах; были и такие, где продавались журналы о кино, детские книги и даже японские книги вахон[8]8
  Книги в традиционном японском стиле, изданные до конца XIX века. Так же называют все антикварные японские книги.


[Закрыть] периода Эдо. Владельцы тоже встречались разные: от упертых «старикашек», как мой дед, до молодых и обходительных людей. Судя по тому, сколько мест я нашла, только книжных здесь оказалось больше ста семидесяти штук. Действительно, как и говорил дядя, это самый большой в мире район книжных магазинов.

Вскоре, уставая бродить, я заходила отдохнуть в кофейню. Выпить горячего кофе в конце прогулки, когда уже замерз, – что может быть лучше?

* * *

Так я проводила осенние дни.

Я даже не сомневалась, что каждый новый день будет поднимать мне настроение. Моя душа, которая долгое время словно находилась в свернутом состоянии, наконец начала расправляться.

Словно вторя этому настроению, район все больше открывался мне. Я очень сблизилась с хозяином и персоналом уже полюбившейся мне кофейни «Субоуру», а с официанткой Томо мы и вовсе сдружились.

Она училась на первом курсе магистратуры кафедры японского языка и литературы, а в свободное время подрабатывала в «Субоуру». Иногда захаживала и в лавку Морисаки как покупатель. Она была младше меня на два года. Обычно тихая, Томо казалась простодушной, но за этой оболочкой скрывалось горячее сердце. В частности, будучи студенткой факультета японской литературы, она обожала писателей. Мне безумно нравился ее богатый внутренний мир.

Со временем Томо, если у нее не было дел, по пути домой стала заглядывать в магазин, где мы с ней пили чай на втором этаже в окружении книг.

– Ух ты! Здесь все прямо как во сне! – воскликнула Томо, впервые зайдя в мою комнату.

– Правда? Только тут совсем мало места. И всего одна плита для готовки, – откровенно призналась я, не избалованная удобствами.

– Но разве здесь не здорово? – Томо недоуменно взглянула на меня. – Нет ничего лишнего, книги на расстоянии вытянутой руки. Это же чудесно!

– Может быть.

– Точно говорю, – с сияющими глазами заявила она.

Я осмотрелась по сторонам. Оттого что Томо так здесь понравилось, до этого скучная комната вдруг загадочным образом показалась мне великолепной.

Чтобы сделать ее еще лучше, по задумке Томо мы отправились в цветочный магазин в соседнем квартале, купили космеи и поставили их в вазу. В комнате сразу стало уютнее. С тех пор я всегда украшала комнату сезонными цветами.

Однажды я спросила Томо, когда мы пили чай и оживленно о чем-то разговаривали:

– Томо, почему ты так любишь книги?

Тогда она ответила в своей привычной манере:

– Ну, дай подумать. Еще в средней школе я боялась высказывать свое мнение и была необщительным ребенком. Из-за этого внутри у меня копилось много негативных эмоций, и я самой себе казалась уродливой… Тогда я начала читать книгу Дадзай Осаму «Школьница», которая была у моей старшей сестры. И теперь я в какой-то степени зависима от этого.

– Вот как! Уверена, что каждому читателю в определенный момент жизни попадается такая книга, и он получает незабываемые впечатления, – с энтузиазмом согласилась я.

– Хорошо, что мы теперь вместе сможем встретить множество потрясающих книг! – с улыбкой сказала Томо.

Я кивнула, соглашаясь. Вот насколько мы сблизились с ней.

Однажды, около полудня, когда я еще была одна в магазине, неожиданно зашел Такано, который тоже работал в «Субоуру». Мне не удавалось с ним поговорить, так как он занимался кухней, но его худощавая фигура периодически мелькала перед глазами.

Я сразу заметила Такано и поздоровалась.

Он кивнул в ответ и с каким-то беспокойством забегал по магазину глазами.

Мне он показался странным, но я спросила, ищет ли он что-то конкретное, а он, запинаясь, начал отнекиваться.

И еще Такано покраснел. Совсем как парень перед девушкой, которая ему нравится. Я ахнула. Неужели он ко мне неравнодушен? Ведь когда дядя сказал ему тогда, чтобы он позвал меня на свидание, Такано тоже засмущался. То есть… Как только я подумала об этом, то сразу занервничала.

В магазине воцарилось неловкое молчание. Воздух постепенно сгущался, и становилось тяжело дышать.

И когда я, не в силах больше выносить напряжение, уже собиралась что-то сказать, он в тот же миг громко произнес:

– Послушай!

Я невольно напряглась. С мыслью о том, что он мне сейчас признается в любви, я быстро перебирала в голове варианты того, как бы ему мягко отказать.

Но спустя мгновение он сказал совершенно не то, чего я ожидала:

– Аихара часто приходит сюда, да?

Он стал совершенно пунцовым.

– Аихара… Ты про Томо?

– Да.

– Ага, частенько заходит в обеденный перерыв.

– О чем вы с ней разговариваете?

Внутри все резко улеглось. Неосознанно я пожалела об ушедшем волнении.

– А что? Тебе нравится Томо? – с досадой и вызывающе спросила я.

– Нет, не то чтобы…

– Да брось ты. Томо и правда очень милая. Тебе ли не знать, ведь вы работаете в одном заведении.

– Нет, я на кухне, она в зале. К тому же я не умею заводить разговор…

– Хм. Да, ты в самом деле стеснительный.

– У нее есть парень? – спросил Такано таким тоном, будто это был вопрос жизни и смерти.

– Ой, кстати, я ни разу не спрашивала ее. Но Томо очень приятная девушка. Я не удивлюсь, если у нее кто-то есть.

– А можешь в следующий раз как бы между прочим спросить ее?

– Почему ты просишь об этом меня? Не лучше ли узнать самому?

– Ну, вы же с ней подруги, поэтому логично будет, если спросишь ты, разве нет? И еще я никогда раньше не заговаривал с девушками первым…

– Но сейчас же разговариваешь, – пораженно заметила я. А я разве не девушка? Но он, кажется, вообще не понял, что сказал.

– Я в долгу не останусь. Если поможешь, то с меня кофе, когда в следующий раз придешь к нам.

Его предложение воодушевило меня, заставив закрыть глаза на его неловкость.

– Правда? Тогда буду ходить каждый день!

– Эм, каждый день – немного чересчур…

– Вот жадина! Разве можно узнать больше о девушке своей мечты только за одну чашку кофе?

– Ох… – Такано неохотно кивнул. – Но пообещай, что ни в коем случае не расскажешь ей.

Я хлопнула себя по груди и сказала:

– Хорошо.

Вот так у нас с Такано появилась общая тайна. Оказывается, он уже полгода был тайно влюблен в Томо. Но за все время он, кроме приветствия, словом с ней не обмолвился и только любовался ей со стороны. Он, конечно, неуверенный в себе, зато с чистым сердцем.

Так как я взялась помочь, то, конечно, хотела, чтобы у них все сложилось. Для Томо это неплохой вариант, ведь Такано хоть и скромный, но серьезный парень. Думаю, ничего страшного не случится, если она даст ему шанс.

И да, я решила стараться не ради кофе, а ради этой парочки. Сначала я вскользь поспрашивала у Томо о том о сем. Так я узнала, что сейчас она ни с кем не встречается, да и намеков на это нет. Любимый цвет – темно-синий. Любимое животное – соня. Любимый район – конечно, Дзимботё. Вскоре я стала знать о ней все, и она начала меня побаиваться.

Как только я получала от нее новую информацию, то направлялась в «Субоуру» и, попивая свой заслуженный кофе, передавала все Такано. Сидя за стойкой, я тихо рассказывала ему о том, что ее любимое животное – соня, а он так же тихо отвечал, что это здорово. Из-за этого чрезмерно любопытный хозяин кофейни пустил среди посетителей слух о том, что мы с Такано встречаемся.

Однако все мои усилия не приносили этим двоим никакого результата. Подвижек не было, так как сам Такано даже не пытался заговорить с Томо. Он лишь победоносно завопил, узнав, что у Томо нет парня, но до того, как он соблаговолит поговорить с ней, пройдет еще лет десять. Так что все было напрасно.

Я сама беспокоилась. Постоянно думала, как бы устроить так, чтобы эти двое заговорили.