Текст книги "Касур-День (СИ)"

Автор книги: Саша Викторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

касур-День

(рассказ – фантастический боевик)

касур-День – день, когда всё валится из рук, ты наступаешь на грабли, а

бутерброд падает маслом в потолок и кажется, что разбитая тобой ваза уже

не склеится. Тогда счёт твоих неудач за день перекрывает всяческие нормы,

ты разбегаешься, прыгаешь в омут головой и тут приходит озарение.

НАЧАЛО

Я возвращался домой из магазина, болтая пластиковой авоськой с

буханкой хлеба. За углом, по пути домой, была сберкасса, и я хотел зайти

туда и снять немного деньжат, поскольку отдал в магазине последний

целковый, а жить-то надо. И вот я заворачиваю за угол и вижу, как двое

бандитов с чулками на головах выходят из дверей сберкассы. Один тащит две

увесистых сумки, а второй, сжав горло охраннику, волочит его за собой и

угрожает ему пистолетом.

Я остолбенел, а он, собака такая, нацелился на меня чёрным дулом и

крикнул:

– А ну, иди сюда! Вздумаешь бежать, пристрелю.

Я поднял руки вместе с авоськой и тихо двинулся в его сторону.

– Брось пакет, кому сказал! – завизжал бандюган и затряс пистолетом.

Я послушно бросил авоську и продолжил движение, а грабитель ударил

охранника рукоятью по темечку, тот и обмяк. Первый, уже положил деньги в

крытый пикап, вернулся, ловко подхватил тело охранника и поволок к

машине. А второй, невысокий, коренастый качок, быстро подошёл ко мне и

вырубил с одного удара.

Сознание покинуло меня, а когда я очнулся, понял, что мы едим в

машине. Охранник, тщедушный паренёк в очках с толстыми линзами,

смотрел в крохотное окно. Я поднялся и устроившись на скамейке спросил:

– Долго я был в отключке?

Охранник нервно повернулся ко мне и заикаясь ответил:

– Д-да нет, м-может м-м-м...

– Минуту? – подсказал я, паренёк утвердительно замотал головой.

Очки слетели с его носа и он, ловко поймав их, водрузил на место, -

было видно, что он не раз проделывает этот трюк.

Салон пикапа был отгорожен от водительского места небольшой

перегородкой и свободный прогал был оснащён лёгкими сетчатыми

шторками. Сейчас они были раздвинуты и я увидел, что первый бандюган,

тот что тащил сумки с деньгами, вёл машину, а второй, тот что ударил меня,

сидел рядом и время от времени поворачивался.

– Очнулся, – констатировал он, и что-то бросил мне – держи, разверни

и надень.

Я поймал и раскатал бумажный свёрток. Внутри лежали два

простеньких кольца. В недоумении я глянул на охранника и тот вместо

ответа поднял ладони. На средних пальцах его рук красовались точно такие

же. Я хотел выбросить их, но чёрное дуло снова уставилось на меня.

– Не дури, – прорычал грабитель, и я послушно выполнил его приказ, а

он собака ухмыльнулся и противным голосом предложил:

– Прострелить тебе колено? Чтоб не рыпался.

– Да ладно тебе Жук, – вступился за меня первый бандюган, – оставь

парня в покое, куда он денется.

Жук повернулся к напарнику и зло зашипел:

– Шпала, ты идиот! Я тебе сколько раз говорил не называть меня при

свидетелях, теперь они знают моё погоняло.

Шпала ухмыльнулся и смачно выругался. Я заглянул в окошечко со

своей стороны, и понял, что мы подъезжаем ко второй школе. Был разгар

лета, и территория пустовала. Машина, объехав здание, остановилась в

небольшом дворике за школой, и бандюганы вышли. Жук открыл дверцы и

велел нам высаживаться.

– Давай, давай! Живее! Вот сюда, – командовал он размахивая

пистолетом. Высокий и худой Шпала, уже повозившись с замком, открыл

дверь и склонившись, юркнул внутрь. Мы за ним, а замыкающий наш отряд

Жук, закрыл за собой дверь на защёлку и подгоняя нас то пинками, то

пистолетом, повёл по небольшому коридору.

Шпала тем временем уже возился с замком большой двустворчатой

двери. Наконец замок щёлкнул, правая створка отворилась, и мы

проскользнули в спортивный зал.

КРУГ ПЕРВЫЙ

Зал как зал. Такие бывают в большинстве школ; высокий потолок, с

окнами почти на всю стену забранными сеткой, по периметру расставлены

столы, а на высоте двух с половиной метров, так же по всему периметру

проходит антресоль из стальных рубленых полос. Метровые перила вдоль

антресолей закрыты рекламными щитами. В центре зала стоят несколько

столов и стульев, образуя небольшой импровизированный офис. На другом

конце зала была ещё одна дверь, небольшая, покрытая белым пластиком.

Жук провёл нас к центру и велел сесть:

– Ты сюда, – указал он мне на угловой стул, – ты сюда, – подталкивая к

другому углу охранника, цыкнул он.

Шпала забрался на невысокую судейскую вышку, что стояла

неподалёку, устроился там на стульчике, и достав сигарету закурил.

– Жук, сходи за Матрёшкой, я тут пока присмотрю за парнями.

– Чё сразу я! – окрысился Жук и сняв кожанку перевесил её через

плечё. Бугры мышц играли на его руках и плечах, и футболка, чёрная с

белым черепом на спине, плотно облегала его атлетический торс.

– Забрался как петух на насест и сразу за сигарету...

– На насесте курица, ку-ри-ца, – подначивая напарника, Шпала

закудахтал, и засунув ладони в подмышки изобразил ими крылья.

– Я и говорю, курица, да всё равно петух, – сплюнул Жук и направился

к белой дверце.

Когда он скрылся, я снял кольца и спрятал их в задний карман

джинсов, а потом встал и подошёл к охраннику.

– Тебя как зовут, – тихонько спросил я.

– В-во-во-ва, – проблеял паренёк. Я хотел представиться ему, но Шпала

прикрикнул:

– Сядь на место, и харэ шептаться. Скоро всё закончится.

Я вернулся назад и сел. В этот момент белая дверь открылась, и вошёл

Жук.

– Ну что там? – спросил Шпала без интереса.

– Да всё путём, дрищ не нужен – ответил он и подошёл ко мне. – Так, а

где кольца? Я тебя спрашиваю! – заорал он.

Я достал кольца из кармана и показал ему.

– Сейчас же надень, – тихо прошипел он и повернувшись подошёл к

охраннику, развернул его к себе спиной и обхватив шею и голову руками,

дёрнул. Несчастный парнишка рухнул на пол с переломленной шеей, а меня

прошиб холодный пот. Я словно бы проснулся от страшного сна и попал в

ещё более кошмарную реальность.

Жук, не оглядываясь, пошёл к краю зала, там в ряду обычных столов

находился верстак. Подойдя к нему, он вытянул один из шкафчиков и

достал что-то. Раздался характерный звук и когда бандюган повернулся, я

увидел в его руке работающий шуруповёрт.

– Я тебя предупреждал не снимать кольца? Предупреждал! Теперь я

сделаю так, что ты не сможешь их снять. – Медленно приближаясь ко мне,

говорил Жук, растягивая слова. Поняв, что сейчас произойдёт что-то

нехорошее, я перепрыгнул через стол и бросился к другому краю зала. Там я

приметил открытую форточку, и теперь на ходу сняв кольца, забрался на

стол и вытянув руку выкинул их на улицу.

– Стоять! – Бросился за мной в погоню Жук, но увидев что я сделал,

отбросил шуруповёрт и быстро направился к офису. Подойдя к столу, он

поднял куртку и тут я вспомнил – у него там пистолет, я идиот! Сейчас он

достанет его, и мне крышка. Справа от белой двери была шведская стенка и я

бросился прям по столам к ней, забрался на неё и дотянувшись до края перил

перевалился на антресоли. Раздался выстрел. Пуля пробила щит и ударила в

стену – меня обдало штукатуркой.

На выстрел прибежал амбал. Он выскочил из белой двери и увидев

бандюгана с пистолетом, мгновенно среагировал. Слева от двери на столе

лежали рядками отсортированные гантельные диски. Схватив один из них,

мужик метнул его движением кисти, и угодил стрелку прям в висок. Жук

упал замертво, а пистолет, выпавший из его руки, прокатился по полу и

заехал под стол.

– Что тут происходит? – густой хрипотцой пробасил амбал глядя на

Шпалу. Тот кивнул в мою сторону и затянулся очередной сигаретой. Мужик

повернулся и посмотрел на меня, а я посмотрел на него держась за перила.

Жук по сравнению с ним был дрищём, а он, огромный, под два метра ростом

шкаф, с короткой шеей и маленькой головой, обратился ко мне:

– Ты что там делаешь, дурень? спускайся.

Я указал на то, что осталось от Жука, и громила подошёл к нему,

заметил шуруповёрт и поднял его.

– Он окольцевать тебя хотел? – спросил амбал, показывая мне

инструмент. Я кивнул головой.

– Вот дебил, предупреждал я его, что доиграется когда-нибудь,

птицелов хренов!

Он нагнулся, свободной рукой схватил труп за ногу и потащил его в

сторону двери. Когда скорбная процессия скрылась, я не стал ждать, а

пробежав по антресоли в левый угол от двери, вскарабкался по лестнице, что

вела к потолку, – там был люк. Честно говоря, я думал он будет закрыт, но

нет, люк тяжело поддался и горячий воздух обдал моё лицо.

Однако там, на свободе, не было никакой крыши. Я стоял на дне

песчаной воронки и песок не скатывался только за счёт сетки из тонких

фашин. Тяжёлый люк захлопнулся сам, и я не раздумывая, полез по хрупким

на вид связкам, а когда выбрался, ухватился за край сетки, и потянул что

было сил. Лёгкие вязанки на удивление свободно поддались и вскоре были

извлечены из воронки, а затем, услышав шипение и почувствовав проседание

под ногами, я прыгнул. И вовремя – воронка схлопнулась погребя под слоем

песка люк, спортивный зал и весь чёртов день неприятностей.

Я обернулся на триста шестьдесят градусов в поисках ориентира, но

вокруг был только песок и белое небо над головой. Вот чёрт! Откуда эта

пустыня? Почему-то вспомнилась картина «Кин-дза-дза», ржавый скрип

пепелаца и колокольчик-цак. Повернувшись к еле заметной воронке спиной,

я двинулся вперёд.

Через два дня я стал умирать от жажды, ещё через два дня – от голода,

а через неделю – свалился от бессилия. Мелкий жёлтый песок заметал моё

тело, перекрывая мне последний ресурс жизни – кислород.

КРУГ ВТОРОЙ

Я сел на стул. В этот момент белая дверь открылась, и вошёл Жук.

– Ну как там? – спросил Шпала без особого интереса.

– Да всё норм, дрищ не нужен – ответил он и подошёл ко мне. – Так, а

где кольца? Я тебя спрашиваю! – заорал он.

Я достал кольца из кармана и показал ему.

-Надень, – тихо прошипел он и повернувшись подошёл к охраннику.

Тут я понял, что сейчас произойдёт, и вместо того что бы надевать

кольца схватил стул и со всего размаха обрушил его на голову убийцы. Жук

был ниже меня, и бить было удобно. Металлическая перекладина ударила по

затылку, раздался хруст, и бандюган упал как подкошенный, прямо на

охранника, подминая его под себя. Я отвалил тело Жука и помог подняться

парнишке. Бледный как смерть, он был в шоковом состоянии.

– Вова! Вова! – хлопая охранника по щекам, позвал я. Наконец он

очнулся, и я заставил его схватить одну руку Жука, за вторую схватился сам,

и мы потащили его к верстаку.

– А теперь бегом на место.

Вихляя и спотыкаясь, парнишка побежал к офису, а я стал открывать

отделения верстака. В третьем шкафчике нашлось то что нужно – молоток и

гвозди. Я выбрал два самых больших, подошёл к Жуку, раскинул его руки в

стороны и ладонями вверх. Хорошо что полы деревянные – гвозди легко

пробили кисти рук и доски. Я бил до тех пор, пока шляпки гвоздей не

коснулись кожи, после бросил молоток в шкафчик, и зло процедил:

– Лежи, Исусик!

И вернулся на своё место. Стул был сломан, значит голова этого

балбеса цела. Вдруг усталость нахлынула на меня, и я улёгся на стол, сунув

под голову стопку весёлых журналов. Взгляд мой невзначай переместился на

Шпалу. Тот сидел на своей вышке, курил, и безучастно наблюдал за всем

происходящим. Казалось, ему нет ни до чего дела, и устрой тут хоть ледовое

побоище, он будет продолжать сидеть, курить и наблюдать.

Жук (сильный гад) очнулся минуты через три, дёрнулся и тут же заорал

от боли. Я лежал, и его крики были песней в моей голове.

– Что ты со мной сделал урод! Отпусти или я тебя выпотрошу! – вопил

распятый, а потом снова дёрнулся в попытке освободиться, и снова заорал от

боли. Третьей попытки он не делал, поняв, что рывками и движениями не

добьётся ничего кроме страданий. Так он и лежал; недвижим, проклиная весь

белый свет, и насылая сонм проклятий и миллионы кар на мою голову.

На крики пришёл амбал, и сразу направился к распятому Жуку, затем

обернулся к Шпале и вопрошающе посмотрел. Тот лишь пожал плечами -

мол, я тут не при чём, и лошадь дескать не моя. Громила наклонился над

Жуком и милосердный кулак подарил ему забвение, затем он нашёл в ящике

пассатижы и двумя мощными рывками вытащил гвозди, словно это были

спички вколотые в масло. Над верстаком висела аптечка, и амбал порывшись

в ней достал бинт, перевязал грабителю руки и взвалив его на плечо словно

куль, потащил к двери.

Через пару минут он вернулся, подошёл к нам, нагнулся за курткой

Жука и достал из неё пистолет. Я снова обозвал себя идиотом. Уже второй

раз я забываю про пушку в куртке и это очень плохо.

– Чья работа? – кивнул за спину амбал, подразумевая распятие Жука. -

Ну! – угрожающе прозвенел его голос, и он приставил пистолет к голове

охранника.

– Моя, моя! – ответил я, вскакивая со стола. Чёрное дуло уже в

который раз указало на меня, и раздался выстрел. Боли не было, не было

ничего, только жёлтый песок, что заметал моё тело, перекрывая мне

последний ресурс жизни – кислород.

КРУГ ТРЕТИЙ

Я сел на стул. В этот момент белая дверь открылась, и вошёл Жук. В

этот раз я был готов и пока бандюган подходил к нам, пока перекинулся

парой фраз со Шпалой, я мог бы надеть кольца и он бы не имел ко мне

претензий, но тогда бы он убил охранника Вову, а мне этого не хотелось.

Поэтому всё было по прежнему сценарию.

Вот Жук подходит ко мне и замечает что я без колец, вот он бросает

куртку на стол и приказывает мне надеть кольца, вот он поворачивается, и

перекладина стула опускается на его многострадальную голову. На этот раз

удачнее, ведь охранник остаётся стоять. И ещё я наконец-то не забываю про

куртку. Подняв её, я нахожу во внутреннем кармане пистолет.

– Давай туда, – хриплю я в ухо охранника, и мы тащим тело к шведской

стенке, затем я бегу к верстаку, над ним на крюке висит моток рояльной

проволоки. Бегу назад, и снова распяв Жука уже на деревянных лестницах,

прикручиваю его руки к прутьям, не очень сильно, но по всей длине. Ноги

тоже на всякий случай стянул его собственным ремнём.

Временами я бросал взгляд на Шпалу и стал замечать его интерес под

равнодушным взглядом. Он словно бы оценивал ситуацию и делал ставки.

Что дальше, каков ваш путь; смерть или поражение, жизнь или победа,

мораль или разложение???

Вовчика я отослал на место, а сам спрятался под столом с гантельными

дисками и стал ждать. И действие было не за горами – Жук очнулся и

принялся за ор. Его мастерство в проклятиях, угрозах и способах расправы

достигло своего пика в тот момент, когда белая дверь открылась и вошёл

амбал. Он тут же повернулся к источнику шума лицом, и ко мне задом.

Ну что избушка на курьих ножках, здравствуй тебе и прощай. Я

выскользнул из под стола и не вставая направил чёрное дуло на громилу и

выстрелил:

"

Пуля попала амбалу в затылок

Дырка большая, как раз для бутылок

"

Продекламировал я и сдул дымок со ствола пистолета. Жук округлил

глаза и притих, а потом сиплым шёпотом запричитал:

– Ты идиот! Ты знаешь что наделал, тебе крышка, урод. Нет! Всем нам

крышка теперь, а-аарр-ааа-рраа-а! – причитания его перешли в рык, и он

задёргался на своём распятии.

– Да заткнись ты, – гаркнул я и бросил в него пистолет, поскольку был

уверен, что патронов в нём больше нет. Оружие попало ему в лоб и

отскочило, не причинив вреда. Жук затряс головой и на время умолк, а я

добавил с великим спокойствием: – "если будешь орать, возьму молоток, и

буду стучать тебе по голове, пока не заткнёшься".

Обыскав труп, я ничего не нашёл, но в подкладке пиджака было что-то

тонкое и гибкое. Пришлось плестись до верстака. Порыскав по ящичкам,

нашёл напильник заточенный под резак, самое оно. Вернулся к трупу,

вспорол подкладку и извлёк на свет божий картонную карточку, закатанную

в пластик. На ней было фото амбала, в верхней строчке многозначный номер,

под ним штрих-код, а дальше самое интересное – имя нашего крутыша и его

данные:

Ингвальд Карлович Розенкрейцер

Спец-агент С.О.П.Р.

Сектор минус ноль

Я подошёл вплотную к Жуку, поднёс к его лицу карточку и спросил:

– Что это за С.О.П.Р., кто вообще этот Розенкрейцер и чем вы тут

занимаетесь? Ну! Отвечай живо! Вова, неси сюда чёртову дрель, будем

дырочки сверлить!

– Не надо дрель, – безвольно простонал распятый головорез, – я всё

расскажу, спрашивай.

– Что такое С.О.П.Р.?

– Специальный Отряд Параллельных Реальностей.

Я подумал, что парень начал нести бред, но вовремя вспомнил

пустыню над головой. Да, с реальностями здесь что-то не то творилось,

хорошо, пусть будет спец-отряд.

– Кто такой Розенкрейцер, чем он занимается?

Жук уставился на меня непонимающе, и вяло ответил:

– Я не знаю никакого Розенкрейцера.

– Как не знаешь, вот эту образину? – я пнул тело, – вот же он,

Розенкрейцер, мать твою!

– А-а-а-а, – протянул бандюган, – это не Розенкрейцер, это Матрёшка.

– Матрёшка?

– Ну да, это погоняло его, а кто он там по паспорту, Розенкрейцер или

папа римский мне до одного места.

– Так, хорошо, пусть будет Матрёшка. Чем он занимается?

– Он работает на доктора Бума, а тот мутит какие-то эксперименты, ну

мы со Шпалой банками занимаемся, заодно и людишек поставляем для эскулапа.

– Бум это тоже погоняло, я правильно понял?

– Да, он часто в своей лаборатории «бум» делает, вот его и прозвали

так, а как на самом деле – так это тебе надо было с ним, с Матрёшкой

разговаривать. – Ухмыльнулся Жук и зашёлся в кашле.

Я приуныл. Спросить что за эксперименты? думаю бесполезно у этого

узколобого троглодита узнавать. Судя по названию, они параллельными

реальностями занимаются, а значит, возможно, да возможно они делают или

уже сделали машину для перемещения и бросают в неё подопытных крыс. И

тут я понял что спросить:

– Жук, а почему ты сказал что «дрищ не нужен»?

– Так это... эскулап решил, говорит очкастый слабый и не выдержит

эксперимента, а ты значит, сильный парень и годный для дела, и похвалил

меня, вот подфартило так подфартило мол.

Это что же получается, я не в том месте и не в то время оказался,

вернее, наоборот, для этих лаборантов чёртовых. И на счёт машины не всё

так просто, ведь я в другую реальность и без неё попал, сиганул в люк на

крышу, а оказался в пустыне. Вот и думай что тут к чему и кто за кем. Что

теперь делать, попробовать в люк метнуться ещё раз? Это вряд ли. Идти в

белую дверь искать эскулапа? Вдруг там тоже другая реальность, а эти типы

иммунные к перемещениям или какой секрет знают. Нет, в дверь пока рано...

Тут меня как током пробило. Дверь! есть ещё одна дверь, та, большая,

двустворчатая. Как же я забыл про неё! Ведь если я через неё проходил, то и

выйти смогу. Поднявшись, я машинально засунул документ Матрёшки в

карман и направился к другой стороне зала. И вот я у двери. Единственное

место, где прерывается антресоль, так как высота двери три метра, а каждая

створка шириной чуть больше метра.

Я шёл и думал, закрыта ли дверь на ключ, и что делать, если закрыта,

просить отмычку у Шпалы? Вряд ли он даст или согласиться сам открыть. Но

теперь я стоял у двери и видел что она закрыта на засов, а зачем закрывать

дверь на ключ если она на засове? подумал я и шагнул к створкам. Пальцы

легли на прохладную рукоятку...

– Не-е-е-е-ет! – услышал я крик и обернулся. Шпала привстал на своей

вышке и кричал, – не-е-е-ет, не открывай дверь! – В глазах его был страх, и

всё напускное безразличие схлынуло с него как талая вода весной. Он

спустился с вышки и побежал в мою сторону, ведь больше всего на свете ему

хотелось остановить меня, и теперь я знал точно, что дверь закрыта только на

засов, а ручка засова в моей руке.

Я слышал за спиной быстрый бег Шпалы и дикий хохот Жука,

распятого на шведской стенке, и прерывающийся на безумные пророчества о

скором приходе небытия, о чёрных карликах и огненных сатирах, слышал

прерывистое дыхание охранника Вовки, чувствовал его непонимание и в

противоположность ему, жуткое знание Шпалы и одновременно стагнацию

его разума. Я понял, что они ничего не знают о том, что тут происходит и

боятся того, что может произойти.

Время застыло, и лишь моя рука продолжала своё движение,

медленное, но неотвратимое как сама судьба. И когда засову оставалось пару

сантиметров до того как выскользнуть из петли, удар огромной силы сотряс

створки. Меня отбросило назад, и я упал навзничь. Шпала подбежал ко мне,

приподнял и обхватив, потащил от двери.

– Не надо открывать дверь, – шептал он мне в ухо, я прошу тебя,

успокойся...

И тут раздался второй удар, сильнее прежнего, а потом ещё и ещё, и с

каждым разом засов немножечко сдвигался в сторону судьбы, и мы

наблюдали за его неумолимым ходом. Он (засов) был сейчас временем, а

время неумолимо и не знает жалости, время – вампир, что с каждой секундой

выпивает жизнь из всего сущего, а если оно и может застыть, то лишь на

мгновение, что бы после, сорвавшись с цепи, лететь ещё быстрее.

А затем всё прекратилось. Зал наполнился тишиной и я обернулся.

Охранник Вова, свернувшись калачиком, забился под стол, а Жук обмяк,

повиснув на своём распятии. Был ли он мёртв или потерял сознание? Мне

было наплевать, я думал только об одном – о двери.

– Думаешь оно ушло? – спросил я глядя на Шпалу.

– Думаю надо закрыть засов, – ответил он и осторожно шагнул в

направлении створок. Каждые шаг давался ему с трудом и длился минуту,

если не больше. Он стремился к своей цели с упорством аллигатора, его

мечтой было сдвинуть засов, превратить пять миллиметров судьбы в

бесконечность неизвестности.

Обессиленный я лежал на полу и был способен только смотреть, как

высокая и худая фигура добралась до двери и протянула цепкие пальцы к

ручке засова. И в этот миг, удар таранной мощи сотряс мироздание. Скобы

вырвало с мясом, засов отлетел, а створки распахнулись, вонзившись в

острые края антресолей. Шипастое нечто рванулось из тьмы провала

отбросив Шпалу словно тряпичную куклу. Он упал рядом со мной с дырками

в груди, горле и глазе. Другой его глаз застыл навечно.

Я пятился задом, перебирая непослушными руками и ногами, а

чудовищная тварь рвалась в проём двери. Острые шипы резали и рвали

косяки со створками, словно они были из картона, и на девятом или десятом

ударе голова дракона пробила себе путь внутрь зала. Длинная шея позволила

приблизиться ко мне до двух метров, но что такое для этого монстра два

метра? Так, глоток воздуха, не более.

Чудище раскрыло пасть, и в глубине его глотки можно было увидеть

зарождающийся вихрь пламени. Я откатился в сторону, уходя с траектории

атаки, но всё это было бесполезно. Огненный вихрь рванулся во все стороны,

превращая спортивный зал в печь крематория.

Боли не было, не было ничего, ни жёлтого песка, ни великой пустоты,

ни предсмертных мыслей, что затмевали мой разум. Было лишь чистое

пламя, сжигающее последний ресурс жизни – кислород.

ФИНАЛ

Я шёл домой из магазина, болтая пластиковой авоськой с буханкой

хлеба. За углом, по пути домой, была сберкасса, и я хотел зайти туда, что бы

снять немного деньжат, поскольку отдал последний целковый за хлеб, а

жить-то надо. И вот заворачиваю я значит за угол и вижу, как двое бандитов

в чулках на голове выходят из дверей сберкассы. Один тащит две

инкассаторских сумки, а второй, сжав горло охраннику, волочит его за собой

и тычет пистолетом в спину.

Я остолбенел, а он, собака такая, нацелился на меня чёрным дулом и

крикнул:

– А ну, иди сюда! Вздумаешь бежать, пристрелю...

Тут я всё вспомнил, поднял руки вместе с авоськой и спокойно сказал:

– Не дури Жук, я тебе не подопытная крыса что бы стрелять в меня.

Грабитель на мгновение оторопел и опустил пистолет.

– Ты кто такой есть, откуда знаешь меня?

В голове моей засвистели дудочки со свиристелями, запиликали

гармошки, барабаны загрохотали дробью, и тысячи серебряных

колокольчиков не смолкая, трезвонили под дугой-радугой. Не ведаю, как там

работают параллельные реальности, но то что мои размышления как-то

воздействуют на происходящее – очевидный факт. И если это так, то значит в

заднем кармане моих джинсов должен лежать кусочек картона, закатанного в

пластик – документ Матрёшки. А Жук о связи хозяина документа с его

погонялом, ни в зуб ногой, ни одной извилиной.

Авоську я держал в левой руке, а правой потянулся к карману джинсов.

Грабитель заволновался и снова поднял пистолет:

– А ну, куда полез? Замри!

– Успокойся Жук, я Розенкрейцер, сейчас документ тебе покажу, -

успокаивающе ответствовал я и тихонько полез в карман. Карточка была там,

и я перехватил её, как бы невзначай перекрывая пальцами фото, и протянул

бандюгану.

– Вот, видишь? Я Розенкрейцер. Ингвальд Карлович. Специальный

Агент С.О.П.Р. и работаю на доктора Бума.

Жук, щурясь, бросил взгляд на карточку и спрятал пистолет в куртку,

толкнул охранник Вову, передавая его в руки подошедшего Шпалы, и уже

более миролюбиво осведомился:

– Ладно, давай быстрее говори чё надо, а то уже сваливать пора.

– Эскулап велел передать что охранник очень важен для эксперимента,

ты его прикуй к верстаку и кляп ему в пасть забей что бы не вякал значит, и

не одним пальцем его, он нужен целый и невредимый.

Бандюган оценивающе оглядел меня и презрительно протянул:

– Понял, тоже мне эскулап нашёлся, – и хмыкнув отправился в машину.

Когда пикап укатил, я направился в милицию, что была в двух

кварталах от места ограбления.

***

Прошёл месяц с того самого дня, как взяли Жука и Шпалу. Бойцы

доблестной милиции, под командованием лейтенанта Гора, ворвались в

спортзал; повязали закадычных дружков, освободили охранника Вову,

вернули деньги. Как ни странно там же были найдены документы – журналы

со списками всех преступных действий шайки; города, адреса, пропавшие

охранники и суммы денег. Как говориться попали на горячем и не

отвертишься.

И тут затрещал телефон. Я взял трубку:

– Алё!

– Здравствуйте! Это капитан Гор.

– Привет-привет, следователь по особо важным, поздравляю с

повышением. Что там у вас стряслось?

– Спасибо, – поблагодарил капитан и продолжил, – да ничего не

случилось, но разговор есть. Время найдётся?

– Конечно, найдётся!

– Тогда выходи минут через пять, я скоро буду.

Жара спала. Близился конец лета, но на улице было тепло и солнечно.

Я вышел из парадной и увидел подъезжающий милицейский «Бобик», он

затормозил у поворота и из него вышел капитан Гор. Среднего роста,

стройный, по военному подтянутый, он был одет не по форме – синие

вельветовые брюки и светлая рубаха с коротким рукавом. Я подошёл к нему

и пожал протянутую руку:

– Веди, командир, рассказывай что за дело...

Мы шли по набережной и капитан откровенно нёс полную чепуху. Он

то ли ждал чего-то; знака, сигнала или нужного момента, а может быть он

просто боялся? – хотя навряд ли. Такие ушлые ребята как этот Гор ничего не

страшились, и я решил подтолкнуть его к откровенному разговору. Мы

подходили к небольшой площадке нависавшей над берегом, с неё вниз вели

две лесенки. Спустившись в низ, мы зашли в небольшую нишу, отделанную

бетоном. Точно такая же была по другую сторону площадки, а внизу, у самой

кромки воды, ровная, песчаная полоса пляжа. Ещё месяц назад здесь бурлил

народ из отдыхающих, в береговых нишах стояли палатки со снедью и

напитками, играла музыка.

Сейчас же всё было тихо и пустынно. Четыре грибка, с круглыми

столиками вокруг ножки, сиротливо стояли в нише и мы пристроились у

одного из них. Река было не очень широкой, и на другом берегу виднелись

причальные мостки с лодками, катамаранами и парой катеров с каютами. Мы

облокотились о крохотный столик и смотрели друг на друга. Гор вдруг

изменился – из добряка милиционера, из обаяшки дяди Стёпы, он

превратился в жёсткого, расчётливого убийцу. Глаза его стали пустыми, а

рот искривился в ухмылке:

– Я давно хотел тебя спросить, ещё месяц назад, да сначала не

получилось, а после времени не было.

– Так спрашивай. Теперь мы здесь, время есть и нам никто не

помешает, – с беззаботной открытостью предложил я.

– Спрошу-спрошу, главный вопрос чуть позже, хотя я и знаю на него

ответ. Для начала ты мне скажи, где документ?

– Какой документ, – искренне удивился я и Гор на мгновенье

сконфузился, а затем продолжил:

– Ты знаешь какой, удостоверение Розенкрейцера.

В груди у меня ёкнуло, будто скрутили тугой узел и я с трудом

выдохнул:

– Значит ты с ними?

– С ними, с ними, чего ты удивляешься? – признался капитан и вытер

ладонью лоб. – Ведь вы всё знаете и зачем-то скрываете важную

информацию, а зачем, вам что жалко, почему вы не хотите поделиться?

Я перестал понимать нить разговора и стал подозревать, что и сам Гор

заблуждается в своих умозаключениях, но он продолжал гнуть свою линию:

– Ведь вы сразу меня вычислили, как только увидели, и наблюдали -

сдам я этих клоунов, Жука со Шпалой, или спущу всё на тормозах, позволю

им уйти, ведь так?

– Послушайте, вы говорили про главный вопрос, давай перейдём сразу

к сути, так сказать к основной сущности нашей беседы?

Капитан обхватил голову руками, и с силы провёл ладонями по лицу,

словно снимая с себя маску, покрутил головой разминая шею.

– Хорошо, будем откровенны! я знаю кто вы такой... я знаю что вы...

Губы милиционера продолжали шевелиться, но протяжный гудок

катера заглушил его слова, и выстрел. Он упал на бетонный пол, и из-под его

головы потекла струйка крови. Он лежал на боку, словно устал и прилёг

отдохнуть, а взгляд его пустых глаз уставился в темнеющее небо.

События, произошедшие со мной месяц назад, словно выжгли во мне

способность удивляться и пугаться. И когда капитан упал, застреленный у

меня на глазах, я даже не шелохнулся. Не то что бы я был таким

бесстрашным, просто дёргаться не имело смысла. Если я на прицеле у

снайпера, падать и бежать было бесполезно. И я ждал выстрела, я считал до

десяти и был уверен что если мне дадут досчитать, то выстрела не будет, и

когда губы мои пробормотали «десять», я неспешно покинул нишу и

поднявшись по лесенки зашёл за спасительный парапет.

Редкие прохожие гуляли по набережной; вот мамочка с ребятнёй, вот

пробежал трусцой бегун в лёгкой штормовке, в глубине парка пожилая пара

играла с толстеньким пёсиком в мяч, а перед моими глазами стоит лицо

убитого Гора. Да, пронзительный гудок не дал мне расслышать его

последние слова, но по губам можно было понять: – "...я знаю что вы

эскулап..." – Что ещё он хотел сказать, он знает что я доктор Бум?

Солнце почти опустилось до горизонта, и даль окрасилась оранжевым с

красным, а я смотрел за окоем и видел бесконечные пески, белое небо и

крохотную точку в вышине – крылатого вестника судьбы.

КОНЕЦ