Текст книги "Мой милый Буратино."

Автор книги: Саша Соколова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мой милый Буратино.

Вступительное слово от Арнольда Панеяд.

(Корреспондента Литературной газеты).

………………………………………………………………..

    Поэзия – искусство эфемерное, но рядовому жителю России известное не понаслышке. Конечно, большинство ограничивается школьной программой, но и в ее пределах можно найти не один шедевр мировой поэзии. Правда, все больше мужского производства этой тонкой материи. И если со стен классных комнат на нас строго и вдохновенно глядели портреты поэтов-мужчин, то о женщинах-поэтессах мы имели самое смутное представление. И лишь благодаря изучению серебряного века, мы таки можем хоть как-то вообразить себе как должна выглядеть «фея слова».

    Именно поэтому, когда кто-то пытается представить себе среднестатистическую поэтессу, то в его голове сразу же вырисовывается четкий абрис Анны Ахматовой или белокурые локоны Марины Цветаевой. При этом поэтесса непременно курит длинную трубку, одета в шелковый халат и заламывает руки перед красивым и жестоким возлюбленным. Те, кто рос в шестидесятые, могут прибавить к этому образу меланхолически раскачивающийся голос Беллы Ахмадулиной и ее черные глаза, полные всей скорбью мира.

    Но это уже было, а что же теперь мы видим на горизонте, есть ли звёздочки в наше время? Этот вопрос мы и задали мэтру литературного слова Евгению Евтушенко:

    – Да конечно, звёздочки есть, и одна из них, без всякого сомнения – Саша Соколова! Её лирические строки так прекрасны и неимоверно тонки, что хочется читать и читать её! Нет, поэзия пока не кончается, а возможно даже переходит на новый круг – ещё более внушительный и много обещающий, – поделился своими мыслями с корреспондентом Литературной газеты Евгений Александрович, –  И Саша не единственная, подождите, толи ещё будет!

    Сегодня мы представляем на суд читателей, новую лирическую книгу Саши Соколовой – «Мой милый буратино».

   Здравствуй, Друг, зашедший ко мне в гости!

Я хочу поблагодарить Тебя за то, что Ты есть; за то, что Ты заставляешь меня улыбаться и грустить; за то, что Ты учишь меня быть терпеливой и милосердной; за то, что не прячешь от меня самые тайные уголки своей души; за то, что Твоя радость и слезы понятны мне и, значит, Ты понимаешь меня; за то, что Ты заставляешь меня учиться дружбе и жизни, возвращаешь к мудрым книгам и словам великих и достойных; за то, что Ты позволяешь мне сердиться или любить Тебя. У Тебя доброе, а иногда лукавое лицо. Иногда Ты прячешься под маской, а иногда великодушно открыт и доступен. Ты всесилен и беспомощен. У Тебя очень красивые руки, или глаза, или мудрый взгляд, или задумчивый и таинственный образ, романтичный и чувственный (о, конечно!). Ты заглянул сюда также, как и Я, в поисках своей истины и своей надежды, и этим, Ты уже разделил со мной и то, и другое.

                                                                                              Саша Соколова.

Мой милый Буратино

Мой милый деревянный Буратино,

Опять в кабак тапёром быть спешишь!

Но пропадают рублики

В карманах пьяной публики

И стружку снимешь, как всегда, за шиш.

Мой милый деревянный Буратино!

Кричи и смейся, только не молчи!

Кастеты тонких пальчиков

У деревянных мальчиков

Так больно бьют по клавишам души.

Уставшие трамваи в парк уходят,

Свет фонарей забился под карниз,

А ты уйдёшь ссутулясь

На перекрёстки улиц,

Куда-то, по кривой удачи вниз.

Обнимет плечи друг – Бродяга ветер,

Те плечи, что не дал мне целовать,

И закудрявит весело

Вихры твои чудесные,

Что станут горожанок волновать.

Ах, папа Карло зря перестарался,

Шлифуя сердце сына вновь и вновь -

В твоей потёртой Азбуке

На всё ответы разные,

...но мне ты не ответил на любовь.

Пока играет саксофон...

Когда играет саксофон -

Мы жизнь меняем на минуты,

И дарим верность...в промежутках -

Когда играет саксофон.

Про одиночество разлук,

Где оставались мы напрасно,

Не находя ответов ясных,

Расскажет баритон как друг.

Полночный бриз!

Волна прибоя нас качает,

И саксофон, не замечая,

Исполнит наш любой каприз.

Несёт волна, сужая круг,

На рифы маленькую лодку,

Где управляем мы неловко

Спасательным объятьем рук...

Забытый сон

Нас в небо к звёздам опрокинет,

И будут две звезды отныне

Сливаться в волнах в унисон.

Когда играет саксофон -

Плывёт любовь к любви навстречу,

И каждый вздох ласкает вечность -

Когда играет саксофон...

Давай попьём чайку...

Давай попьём чайку!

Повесь в прихожей

Дорожный плащ, порфиру иль кинжал.

Тебе стучаться незачем, прохожий.

Ты в прошлой жизни, помнишь, заезжал?

В глазах песком скребут воспоминанья,

Но сладко с чаем выпить их до дна!

...Двух рук тепло прекрасней обещанья,

А две судьбы – мудрее, чем одна.

Две повести к утру прочтут ладони,

Сквозь муки тел вплетая тишину.

Минуты выпорхнут в проём балконный,

И я на сердце у тебя усну.

Вольётся в окна вечер...

Будет ужин.

Вот так же сманит в дивный сон заря.

И мне, пожалуй, ничего не нужно,

Как только жить в ладонях у тебя...

СКЕРЦО

Нет.

Я сейчас не сплю.

Я с ночью вышел в город.

Идти не смею, вслед, по Вашим гордым снам.

Я, право, пьян и слаб, и безнадёжно болен,

Хоть воли не даёт уставший взгляд слезам.

Я помню, как милы у Вас ладони-лилии.

Я смело обжигал о них своё лицо!

Но отчего, сейчас, разодранные линии

На нём корявят рот в дурацкое «скерцО»?

И слово, что шептал Вам в ушко, наудачу,

Целуя перламутр, лишь взглядом, нежных глаз,

Сложу напополам и в портмоне запрячу,

Подальше, «к орденам», вздохнув: «Не в этот раз».

Вновь ночь моя, смеясь, ударит по карману:

«Быть иль не быть беде?» – упрямо повторит.

Быть иль не быть судьбе – бульварному роману,

Где счастье-мотылёк, продуманно, сгорит?

Нет.

Я не в Ваших снах.

Я с ночью сплю на крыше!

Весь в тучах небосвод запёкшейся любви.

Нас манит этот ад!

Мы залезаем выше!

И, горестно, закат взойдёт в моей крови...

Научи тишине...

Когда струны дрожат от цыганских речей,

Черноокая ночь сиротливо уходит,

Научи этой песней, как быть мне ничьей,

Когда силы, как слёзы уже на исходе...

Научи меня, нежность аккордов даря,

Рисовать акварельно на кончиках пальцев,

А идти через шторм и рубить якоря -

Это участь всегда одиноких скитальцев.

Научи рисовать тонкой кисточкой фраз

На губах тишины золотые узоры.

Нету пристани райской у омута глаз...

Так зачем открывать этот ящик Пандоры?

Восходить до Олимпа Богиней любви,

Незнакомая роль попрошайки – назавтра,

И уйти, коронованной Солнцем Зари,

Где слова о любви -

стёртый шепот

суфлёра

театра...

Блюз бродячих королей...

Кто ты, милая? Подсела так игриво.

Что ты хочешь от меня?

Бокал вина?

Не тяни с Mojito через стол лениво,

Ты же видишь, бармен, девушка пьяна.

Ты же видишь, ей не выдержать минуты,

Что зависла между взлётом двух бровей.

И плывет под ножкой в туфельку обутой

Дым, паркет и блюз бродячих королей.

Чья ты, милая, с какой красивой сказки?

Не смотри так на меня, я не бисквит.

И привык, признаться, в пепел напиваться

Баш на баш. С гранёным другом всегда квит.

Что мне слёзы о твоём холёном друге.

Что ж мне выплакать на кассу кошелёк?

Я и сам сверлил подол твоей подруге

Час назад...Ну, а тебе, мадам – урок.

И зачем тебе такие передряги?

Знаешь, девочка, забудь его как сон.

Все мы сволочи, подонки и бродяги,

А пока...Black Russia плескани, гарсон!

Так приятны твои пальчики в ладони...

Приглашаю в аппартАменты, мадам...

Что за сервис!!

Всех к чертям сейчас уволю!

Эй, бармен!

Налей ей водочки сто грамм!..

Мечта из хрусталя

Я -

фарфоровая кукла,

В очень модном магазине,

С сердцем-бусинкой-горошком

И секретом потайным.

Заведённо всем киваю, осторожно,

за витриной -

В нашем мире невозможно

Быть весёлым и живым!

Но,

Однажды,

В день погожий,

На меня взглянул прохожий!

Только раз взглянул прохожий

И газету отложил.

Мы с тобой так непохожи!

Там, в газете, мир из кожи!!

Из дублёной грубой кожи

И расплавленных чернил!!!

Вот...

достал мелок с кармана

(я кивала ему, впрочем)

И, в один волшебный росчерк,

Мой портрет нарисовал.

Ах!

Как стало любопытно,

(я отзывчива ведь, очень)

Что в себе таили строчки

И раздвоенный овал?!

Мой прохожий рассмеялся!

Он ведь жил!

И не боялся!!

И прижался, вдруг, щекою

К стылой вечности стекла.

...мне бы, только дотянуться

и волос его коснуться...

Тёплой радуги коснуться,

Что из глаз его текла!

...лунным мелом ночь чертила

мои дивные портреты,

за его спиной.

Согреты,

шли друг к другу,

как могли!

А, на утро,

бог-старьёвщик,

удивляясь, обнаружил

меловые всюду лужи

и горошину в пыли.

Безграничность бытия.

Спят на лавочках вчерашние газеты,

А на них – бездомный бомж-старик,

Век гонимый и почти раздетый,

К волшебству ночных часов привык.

Иногда вздохнёт тяжелой ноше,

Лишь во сне. Ведь жаловаться – грех!

"Посмотри, какой закат хороший!

И какой хороший человек,

Что оставил недопитым пиво

И газету вот..."

Спи, милый.

Спи!

Посмотри во сне, как жизнь красива!

А о людях мне – не говори.

Спи, как мальчик в детстве, возле деда

Под табачный подкатившись бок.

Пусть журчит во сне тех дней беседа,

И зовет маманя в погребок...

Но не властен ты вернуть мгновенья:

В темном парке замерзает нос.

И, не в силах справиться с волненьем,

Задаёшь всегда один вопрос:

"Где ж граница были?!

сновидений?"...

...Спят лихие вороги

окрест.

И из наших,

северных владений

снова

ясно видишь

Южный крест...

В дождях люблю я непогоду...

В дождях люблю я непогоду!

Теснит в груди, как от любви.

Сонаты слышатся! В угоду,

Рыдают в сердце соловьи!

Их окаянные рулады

Струят из глаз

Прохлады цвет.

Ах, много солнца

Мне не надо!

Ведь я без кожи -

Я – поэт.

Я слишком рано умираю,

Я слишком много Вам сказал!

Таких не ждут в салонах рая,

Таким отстроили вокзал.

Где поезда

Тугие выси

Пронзают,

Раскрошив зарю.

У проводниц

игривы...

мысли.

Я шоколад им подарю

Воздушно-пористый.

И, статься,

сам карамельный,

во хмелю,

Я буду в тамбуре пытаться

Понять, какого цвета ночь

В её глазах...

Но сдавят пальцы.

И, задыхаясь, скажет: «Прочь...»

И снова в сердце непогода,

А за окном – златая рожь!

В дождях люблю я...

просто

воду...

А чувства ты мои...

не трожь...

С тобой мы словно акробаты

С тобой мы, словно акробаты,

Висим под куполом души!

В иллюзионе – снег из ваты,

Из конфетти идут дожди.

Мир проще детской погремушки

Пока не разжимаем рук.

Но крестится внизу старушка,

И ослабели пальцы вдруг!

Кульбитом мне ломает крылья...

Рвёт лонжу и сустав плечу...

О, как ждала я миг бессилья -

Пока ТЫ веришь – Я – лечу!

Становлюсь собой

Над перстнем

вздрогнула искра

и дым колечком.

Бежит по клавишам рука,

дрожит сердечко...

Бокал наполовину пуст,

пюпитр захлопнут.

Лежит на крышке Марсель Пруст

и чьи-то ноты.

Ушла мелодия любви

тенистым садом.

Ей что-то пели соловьи,

а мне – не надо

Ни нежной мудрости страниц

каких-то книжек,

Ни дуновения ресниц,

ни стонов:"ближе"...

Колышет вечер неглиже

цветов сирени.

Я становлюсь собой уже

в вальяжной

лени.

Амплуа

...ночь упадёт как занавес, внезапно.

Кто мы теперь? Решай сама скорей.

Офелию играла ты азартно

В венок вплетая вьюн моих страстей.

Твой слог благословляла Мельпомена!

Ты в сотый раз склонялась надо мной...

И сотни грешных умерли за сценой,

И сотни праведных сочли тебя святой!

...а я смотрел как нежно бились вены

у шеи... над ключицей...у виска...

и в сотый раз я жаждал перемены

ролей, зажатый болью, как в тисках.

Я им кричать хотел:

Что мне за дело?!

«Быть иль не быть», когда она вот-вот

Так глупо, так ненужно, неумело

венок уронит свой в водоворот...

...и поплывёт из вечности – в разлуку

так и не зная, глупая, что ей

довольно лишь подать мне нежно руку

и быть со мною лишь наедине...

Но я – Герой!

Я – Гамлет!!

Зритель просит!!!

А главное – горят твои глаза...

А значит – снова ночь тебя уносит,

И роль не даст мне главного сказать...

Русская моя родина

Выйду к Вам на горку в полушалке

Из шальных распущенных цветов.

Мне стоять здесь до зари не жалко,

До распевок первых петухов.

Погрустневший аромат фиалок,

И былинных сказок тишина...

Лес стоит, как изумрудный замок.

Ах, зачем я крыльев лишена!

Пронестись над ароматной сытью.

Пар стоит в берёзовом бору.

Прелый дух грибной над старой вытью

Заползает в лисию нору.

Морс разлит от ягод по сусекам

Окольцованных опятами полян.

И доходит эхом сквозь парсеки

Светоч тихий, помнящий древлян.

Вечный дон...

Сорваться было так возможно!!!

Но!...так возможно...полететь!!!

Вы не успели, Матерь Божья...

Вы опоздали, Донна Смерть...

Идём!

Держи щиты и латы.

Вновь нас не любят гордецы!

Смешны, оплеваны.

Изъяты

Из метрик пыльные столбцы -

Нас НЕТ для «них».

Что ж, тем милее

(ведь нет уже пути назад)

Дорожный плащ, бочонок эля

И твой товарищеский зад

(пусть плохо думает – негодник).

Есть мнОго чудных райских мест!!

Уже скрипят призывно сходни

И ждет край девственных невест!

Оставь обломки!

Лишь лекало

Возьми. Готов уж новый план!

...из досок крылья...это мало...

Мы создадим ...АЭРОПЛАН!!!

Тащи бумагу!!

Вилки – в ножны!

Эль – за борт! Вон уж в дымке твердь!

Вы не успели, Матерь Божья!!!

Вы опоздали, Донна Смерть!!!

Горе от ума, наверное, хуже...

Мы и так умираем

по капле.

Чего же ты хочешь?

Распадаясь на сетки из атомов

множить прогресс?!

Наше счастье с тобой обезьянье – питаться бататами,

Изменяя, посильно, ландшафты текучих небес.

Впереди паровоза – достойная взора картинка!!

Мы с тобой в эволюции странной мутации ген.

Одеваем трусы,

платья,

кители,

носим ботинки,

Но не видит в нас ценности даже мощнейший рентген!

Мы и так разбегаемся!

Слышишь вселенские трески?!

И на кончиках пальцев успеем ещё помечтать

краткий миг.

Целый мир заплетён

прикасаньями

губ

в арабески!

Каждый помнит порядковый номер и лепит на кладь.

Только взгляд нас роднит,

Но уже разрывает пространство,

Строя банки, заборы, аптеки больших городов.

И глаза разрезают осколки надежды и странствий

По земным перепутьям ушедших, до наших, родов...

Я не стану искать под вопросами дохлую сущность.

Бытие и сознание снова лишь пулю сольют.

Потрясут грязной крысой морали, проверят на кучность

добровольцев!

И влепят,

не целясь,

меж ушек

победный салют!!

Знаешь, милый,

я счастью учусь у снежинки.

Или пух тополиный – достойный примера сюжет:

Благодарны и радостны кружатся в вальсе пылинки,

В краткий миг

компенсируя

жизни

раздутый

бюджет.

И снова ты начнёшь игру...

И снова ты начнёшь игру

В любовь – с сомнения и торга,

Страшась безумия восторга

И воскрешений по утру!

Себе и раб, и господин

В цене сойдёшься ты, едва ли:

За вечность – где живёт один,

За миг – где двое умирали...

И будет ночь твоя легко

Скользить по мраморным ступеням,

Где прочно и предрешено

Свободы путь ведёт к измене!

И станет пустота скрывать

За драпировкой мягкой фальши,

Что к звёздам тот посмел летать,

Кто небо не спросил: что дальше?..

Разговор

В этих стихах

я буду тебя любить.

Только тебя,

как за ширмой от мира укрывшись.

Тонкой тропой,

продевая

сквозь

шорохи

нить,

где каждый миг

умирал,

сердцем остановившись.

Где добрый ангел

качая

поник головой.

крылья не в силах

расправить

о грани творенья.

В каждой строфе

каждой строчке

и букве

ты – мой!

Как в лабиринте зеркал

в бесконечности стихотворенья.

Что здесь

сейчас

эти правила

ложь или стыд?

Что, зарифмованы плохо простые глаголы?

Выбор?

А что выбирать -

или я, или ты!

Я выбираю тебя

и резоны готовы:

я не узнала, зачем расцветают цветы,

плачут кукушки, хранят свои тайны курганы...

Кажется, вспомнила! Точно -

мне нужен лишь ты!

Вот отчего море пенно и утра так рано!

Лягу у ног твоих лунной дорожкой в саду.

Соком антоновки полны мои поцелуи.

Буду кричать, от дурмана в полночном бреду:

"Грешным – Осанна!

Заблудшим навек – Аллилуйя!"

В этих стихах я буду тебя любить...

Только в стихах.

Как за ширмой от мира укрывшись,

Зная наверное способ прицельно убить,

Ту, что посмела летать, в тех стихах оперившись.

Но как на свете...нам без них прожить!

Сегодня я буду пьяным и, безусловно, родным

фонарным столбам.

Упрямым! Бездумным и молодым!

С такой пустоцветной рожей,

что бросишь мне вслед:

«дурак!»

Тебя обниму, прохожий,

без ласки на сердце мрак!

Без ласки такие дыры,

что всунешь туда кулак!

Но я же любил вас, мымры!

За что же со мною так?!

За то ль, что искал приюта?

За то, что варил «фондю»?

...и шёлком струилась минута, качая любви ладью?

Идём, дорогой прохожий, печатай неверный шаг.

Ведь ты на меня похожий,

...неважно, что просто ишак.

В твоих вислоухих мыслях я чувствую ту же боль -

Качается жизнь коромыслом и жмёт на любимый мозоль!

Впрягут тебя завтра в повозку, меня кто-то встретит в ночи...

И будет вам, мымры, не сладко, без нас вековать на печи!

Дождь

Дождь.

Пусть будет снова дождь.

Тогда он за меня придёт в твои палаты.

Дождь.

Играет счастьем дождь.

В ответе он за всё, а мы не виноваты.

Так

нежданны и легки

звучат его шаги,

и мы плывём куда-то...

Нам

и грустно, и смешно,

что будет – всё равно.

С дождём уйдёт расплата.

Пусть,

объятья наши, пусть,

Ласкает нежный блюз

Под плач дождя-скитальца.

Я

целую наизусть

печаль твою и грусть,

и тонкий трепет пальцев!

Ты

мой самый сладкий сон,

мой самый нежный сон.

Я так боюсь проснуться.

В нас

два сердца в унисон,

как птицы, в унисон,

сейчас навстречу рвутся!

О!

Какой же сильный дождь!!

Зачем он снова лжёт!

Смотри – цветы ручьями.

Что ж...

Ломает розы дождь,

Рвёт лепестки и всё ж

Он светел был

в начале...

Отпускаю

Ты – мой Феникс!

Душа-Птица!

Не со мной

твоим снам сбыться.

Отпускают тебя

руки -

Улетай от силков

скуки!

От тисков их

в груди больно...

Без оглядки лети -

вольно!

Не кружись...

Это сон

давний.

Заколочены в нём

ставни.

Ты о нём

не тоскуй больше.

Ждут тебя огоньки Польши,

За горой – чудеса Рима,

За Андоррой – моря, зримо.

Улетай же скорей в страны,

Где не плачут твои раны,

Где не молят о лжи слова,

Чтобы вместе дышать

снова.

Ждёт там воздух тебя

пьяный,

Пыл попутных ветров

рьяный!

Там качает мечту

море.

Голубые встают

зори.

И зовут корабли

в гавань,

и светает в любви

рано,

и смеются всегда

дети,

раскидав жемчуга

эти.

Хочешь, будет мориск

жгучий

(его бог – легкий дым -

случай)!

Он не помнит твоих

песен

И от буйных ветров

весел!

В перезвонах гитар -

пламя!

Перестук кастаньет

сманит.

Под коралами спит

тайна.

Ты найдёшь там свою,

знаю...

Посмотри!

Горизонт светел!

Не люби, до поры,

в пепел,

Не ищи снова плен

ласки -

Оставайся навек

в сказке...

Добавочный...

Под глубоким впечатлением от

"Он праздник принимал на грудь" Владимира Крылова.

Хлебнувши жизнь – слезу давил

В пустой тарелке грязной вилкой

Затем в себя он уходил –

И возвращался вновь с бутылкой

И даже с ней завязнув в тризне

Он бодрости не расплескал –

Когда последней каплей жизни –

Наполнил праздничный бокал!

ДОБАВОЧНЫЙ

Он поднимал стакан тоскливо,

порой постыло и бранясь...

И на реснице муть застыла,

та, что была вчера слезой

в вино катясь.

Он ждал, порою терпеливо

и обречённо,

и зазря,

а Чудо, подло-горделиво,

проходило снова мимо,

мимо плах и алтаря!

Он даже знал, что будет после.

Он даже знал, что – НИЧЕГО.

И гасли мысли словно звёзды,

те что вроде наяву,

но как в кино.

Он грезил, спал и тихо умер,

а на другом конце земли

вдруг телефонный грянул зуммер

и короткие гудки

ладонь прожгли.

Её, не знавшую тепла

и вдруг прожгли...

Он сегодня...

Он сегодня, устало,

словно путник с вокзала,

отворит в одиночество дверь.

Там тепла на три спички

и уют электрички,

тишина притаилась, как зверь...

Он уже не мальчишка,

знает жизнь,

даже слишком,

не подруга она всё равно:

почитает листочки,

где он плакал над строчкой

и швырнёт,

листопадом,

в окно!

На столбы клеит ветер

откровения эти,

только люди

все злы

до весны.

Им с утра на работу:

«Чьё-то в розыске фото?»

...а на фото – их детские сны!

Тот же взгляд.

Та же стрижка.

Непутёвый мальчишка!

Когда думать начнёшь головой?

Но качает, упрямо:

"Ты прости меня, мама.

Я всё тот же.

Вот только седой."

*****

...Он сегодня, устало,

словно путник с вокзала,

отворит в одиночество дверь...

Анестезия

Спазм в груди

и плечи

инеем.

Жар по венам

глушит

руки.

И вдоль вечности – синие, синие

полетят

распадаясь

звуки...

Над реальностью

медики бьются!

Долбят

шоком

причал

кораблю.

Не оставит мне шанса

вернуться

передоза

слова

«люблю»...

Взялся за ум

В сердце

реактором

дрожь.

В стенки

колотит

волнение.

Дайте консервный нож!!

Клапанам вскрыть давление!

Ну, уберите стену!

Я из другого теста...

Наверняка, разобьюсь,

Как манекен из краш-тЭста!

Что там за опыты вновь?!

Эй, ротозей-недоучка!

Горлом кипит МОЯ кровь,

А не из дождика тучка!

...ну, не смеши ты кур,

нервы не три об тёрку -

двоишник вечный, Амур

пишет

диплом

на

пятёрку.