Текст книги "Дочь моей бывшей"
Автор книги: Саша Ким
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Саша Ким
Дочь моей бывшей
Глава 1
МАРК
– Твою мать! – выругался я, вылезая из Майбаха прямиком в деревенскую гниль.
Пока сидел в салоне под кондиционером и в чистоте, что немаловажно, моя затея не представлялась такой идиотской. Теперь, на фоне пыльных проселочных дорог, убогих хижин и облезших заборов, машина, которую ещё в аэропорту я назвал корытом, показалась оплотом цивилизации.
Ладно. Быстренько заберу своё и уберусь восвояси. Думаю, недели хватит…
– Вы уверены, что мое присутствие не потребуется? – стараясь не выдавать надежду в голосе, в десятый раз переспросил секретарь.
– Ты мне нянька? Проваливай уже! Без тебя тошно.
– Может все же отправить водителя обратно к вам, когда доберусь в аэропорт?
– Не хочу привлекать лишнего внимания. А эта развалюха тут как маяк для деревенских дурех. Терпеть не могу алчных женщин.
– Разве вы не впечатлить свою жену приехали?
– Не жена она мне. И никогда не была. Впечатлить… Как же! – с гневной ухмылкой произнёс я. – Этой хватит и пары купюр, чтобы ноги раздвинуть. Тут уж и машина не пригодится.
– Прошло много времени, возможно, она изменилась…
– Продажные женщины не меняются, поверь мне! Для них и сотня лет – не срок. Что там какие-то восемнадцать лет.
– Должно быть это любовь…
Я резко повернулся к секретарю:
– Чего?!
– Ну, вы так усердно ее искали все это время. Я с ног сбился…
– Вот придурок, – я рассмеялся, и потёр переносицу. – Ни одна женщина не стоит того, чтобы за ней бегать. Эта мадам сперла у меня нечто очень ценное. Из-под земли ее достану, но верну то, что принадлежит мне.
– В таком случае, не проще ли было кого-нибудь нанять, чтобы решили вопрос? Так уж ли необходимо ваше личное присутствие, – недовольно бормотал Пол, будто это ему предстояло провести несколько дней в богом забытом месте.
– Вопрос деликатный. Яна слишком жадная. Если она поймёт, что я готов заплатить, то потянет из меня все соки. А судя по тому, что она променяла цивилизованную жизнь, на это, – я повёл ладонью, указывая на окружавшую нас разруху, – то очевидно, запугивать ее – нет никакого смысла. Знаешь же, силен тот, кому нечего терять.
– Да-да, именно поэтому вы до сих пор не завели семью…
– Не имей слабых мест, чтобы противнику некуда было ударить, – заключил я, поднимая вверх указательный палец. – Тебе так и не удалось вычислить ее точный адрес?
– Я уже говорил: даже не могу быть полностью уверен, что она вообще ещё живет в этой деревне. Информация, которую мне удалось раздобыть, вполне могла устареть и…
– Понятно, – я поднял руку, прерывая секретаря, который, похоже, снова собирался предпринять попытку отговорить меня от дурной затеи. – Одежда достаточно неброская?
Пол окинул меня придирчивым взглядом:
– Проще некуда: ньюбэлансы, поло классика, Рэй Бэны… Вы вроде говорили, что бывали в подобных местах?
– Это было двадцать лет назад. Не думаю, что они до сих пор ходят в синих трениках и дырявых матросках. Что в чемодане?
– Как заказывали. Все тот же, как вы его величаете – ширпотреб, что и на вас.
– Это сарказм?
Я оценил прикид дрыщавого Пола, который был одет практически так же, как я, разница лишь в расцветке и размере.
– Какой уж тут сарказм? – продолжая язвить, ответил он. – Вы именно так и отзывались о моем гардеробе, когда я только начинал на вас работать.
– Если б ты не был таким задохликом, я бы подумал, что именно оттуда ты мне эти пожитки и насобирал. Ладно, должен отчасти признать твою правоту, кроссы действительно неплохи. Определённо удобнее туфлей. Кстати, напомни-ка мне, почему я тебя все ещё не уволил?
– Потому что я ценный сотрудник, – рапортовал он заученную фразу.
Я усмехнулся, и, подхватив чемодан, направился к ближайшему зданию.
– Если надоест играть в Робинзона, звоните, – кинул мне вслед Пол.
– Совсем распоясался. Вали уже, пока нас никто не увидел! Вернусь – точно уволю. Мне нужно найти гостиницу до темноты… – я осекся, заметив, как секретарь скептически изогнул бровь, и его губы искривила едва сдерживаемая усмешка. – Что? Говори уже!
– Мы ведь в деревне на несколько десятков домов от силы. Ближайший город в паре сотен километров. До трассы тоже далековато. Достопримечательностей… эмм, дайте подумать… ровно НОЛЬ. Значит, залетных приезжих тут обычно не бывает. Даже каких-нибудь дальнобойщиков, скорее всего не водится.
– И к чему это?
– Вот и я говорю: к чему тут гостиница? – пожал плечами секретарь. – Все ещё уверены, что в моем присутствии нет необходимости? Вот и славненько! – поспешил он ответить на свой вопрос, и спрятался в машину, пока я раздумывал что предпринять.
– Вот же засранец, – пробормотал я вслед удаляющемуся Мерсу, поднявшему столб пыли. – А раньше сказать нельзя было? Хотя… как бы он мне помог, интересно? По-быстрому возвёл бы мини отель? Ещё бы палатку мне предложил, – входя в открытые двери пошарпанного строения, бормотал я.
На потолке крутилась пара вентиляторов, разгоняя горячий воздух, неумолимо тянущийся с улицы.
Так-так, что тут у нас?
Стиральные порошки в отсыревших коробках, трехлитровые банки, очевидно с мёдом, пестрые халаты, стопка яичных кассет, разная допотопная техника, начиная от блендера, заканчивая б/у холодильником, судя по изношенному виду. Угу, магазин, значит.
Подходя к прилавку, я шарил глазами в поисках продавца, но такое ощущение, будто меня доставили в вымершую деревню. Тут, как и на улице, было пусто.
– Ой, здрааастте! – послышался вдруг заискивающий голос.
Из-за холодильника, заправляя за ухо волосы, выплыла она – богиня местного сельпо.
Пару лет в обществе Яны не прошли даром. Благодаря ей я узнал, как поживает российская глубинка, из которой она когда-то бежала, и наткнулась на меня. Но видимо лягушке комфортней в болоте, раз она в итоге вернулась в глушь похожую на ту, из которой я ее когда-то вытащил.
Конечно, в те времена я ещё не славился ни богатством, ни связями. Однако я был перспективным молодым программистом в Кремниевой долине, с неплохой зарплатой, которую моя девушка с огромным удовольствием транжирила. Потому, когда Яна поспешно сбежала, я был уверен, что она нашла себе «кошелёк» побольше. Оценив ситуацию, я пришёл к выводу, что она сделала мне неоценимую услугу, и принялся накапливать деньги, которые раньше уходили на неё. Ежемесячная сумма оказалось довольно приличной. Да и карьера пошла в гору. Доходы активно росли, сбережения приумножались. Я сделал несколько крайне выгодных инвестиций. И уже через пару лет открыл собственное дело. Теперь же моя компания составила серьезную конкуренцию на рынке, а имя все чаще появляется на обложках бизнес-журналов, и постепенно поднимается выше в списке Форбс.
– Чем могу быть обязана? – протянула продавщица.
– «Чему»? – на автопилоте поправил я.
– Что?
– Правильнее сказать «чему обязана». Имеется в виду: какому событию.
Я закатил глаза, не удержавшись от урока русского для носителя языка.
Мой отец родом из России. Ему было немного лет, когда его родители переехала заграницу. Привычку говорить дома на русском привили и мне. Видимо поэтому я неосознанно притягиваю к себе эту нацию. Свою, отчасти. Мои партнеры, конкуренты, секретарь – Пол, а по сути, Павлик. Даже временные подружки, включая Яну. Порой кажется, что русские заполонили планету. Однако я склонен полагать, что это именно мне так везёт.
– Ну, таки ЧЕМУ? – очевидно нисколько не смутившись из-за моего замечания, женщина опустила свой грузный корпус на самодельный стеклянный прилавок.
Невольно поморщившись, я решил все же перейти к делу, пока хрупкая баррикада не рухнула под натиском ее обаяния:
– Я у вас проездом. Мне бы перекантоваться где-нибудь пару деньков. Не подскажете, может, сдаётся дом какой?
– Ух, милый мой, кому оно надо? Были одни. В город хотели переехать. Продать халабуду свою не смогли. Думали, сдавать будут. Год ждали, два. Да некому. Плюнули и уехали к «лучшей жизни». Но знаешь же, как говорят: хорошо там, где нас нет. Вот и вернулись они обратно, не солоно хлебавши. А дом уже местная шпана сожгла, – равнодушно пожав плечами, женщина зачем-то повествовала мне трагичную историю неизвестного мне семейства. – Могу тебя, конечно, к себе взять. Будешь в комнате с моим Васькой спать.
– С котом?
– Почему с котом? Сын мой младшенький – Васька, – сказала так, будто я обязан был это знать.
– Спасибо. Но мне бы хоть отдельную комнату. Часто работаю ночами…
– Да, этот лоботряс тоже полуночничает. Все в игры свои на компьютере играет. Потом до обеда не разбудишь. Нет бы, помочь матери! Что отец – алкаш-бездельник, что сыновья его. Четыре здоровых лба в доме и ни одного толкового, – окинув меня осуждающим взглядом, женщина цокнула языком. – С виду приличный, крепкий такой мужик, а все туда же: работает он ночами. Воздух у нас что ли слишком чистый, одни тунеядцы водятся? Делом бы нормальным занялся. В полях вон мужики неплохо зарабатывают. И обедом их кормят. Еще и на автобусе развозят. Правда, они, собаки, напиться по дороге домой успевают.
Я подавил усмешку. Эта колоритная особа стала ярким началом моего приключения.
– Отдельной комнаты у меня нет. Поди к Верке. У неё как раз родня уехала. И комната свободная есть, и деньги не помешают. Она меня обычно на выходных в магазине подменяет, так хоть с голоду не померла благодаря мне. Безалаберная, жуть! Раз, целую стопку кассет перевернуть умудрилась. До сих пор долг не отдала. А ещё и хамка жуткая. Мол, я виновата, видите ли, что она в темноте не углядела, что яйца на новом месте теперь стоят. Неблагодарная. У меня все три сына за ней увиваются. Было, что даже подрались из-за этой вертихвостки. А она все носом крутит. Я говорю: тьфу, нашли куда смотреть! Кожа да кости, ей богу! Женщина должна быть – ух! Чтоб ухватиться было за что. Да и язва такая, мама не горюй! Вот оно мне надо, скажи? Змею такую в невестки?
– Мааам, принимай товар! – проревел голос из-за спины женщины.
В дверях показался амбал с сигареткой в зубах. На темечке чёрная кепка с лейблом БМВ. Синие растянутые треники и… дырявая матроска, растянувшаяся на пивном брюшке. Промашка вышла. Двадцать лет прошло. И ничего не изменилось.
– Иду, Петруша! Не стой на сквозняке! И брось ты сигарету! Это вот мой средненький – Петька, – рекламировала женщина своего сына, будто я на смотринах, – двадцать восемь через неделю. Наверно твой ровесник.
– Да нет, я лет на десять постарше буду, – усмехнулся я.
Продавщица окинула меня подозрительным взглядом. Стянув с сына кепку, принялась приглаживать его и без того сальные волосы.
Кем бы ни оказалась эта Вера – она мне уже нравилась. Я б с таким, как этот Петруша, даже за один стол не сел. Уж лучше жить у неё, чем с этим семейством. Ну, или все же в палатке.
– Где ее найти-то? – уже собираясь уходить, спросил я.
– Кого? – кажется, продавщица успела забыть, о ком мне только что так красочно повествовала. – А, змеюку… тьфу ты, Верку! Иди по центральной улице, крайний дом слева. Там ещё оранжевый Москвич у ворот стоит. Заодно передай ей, чтоб в воскресенье не выходила. Я ревизию буду проводить, посмотрю, сколько она стащить успела. Зараза, цифровик еще сколько месяцев назад попросила взять, до сих пор не отдала за него деньги. Тыща рублей, как-никак…
– Мааам, я устал, разгрузи сама, а?
– Сядь, посиди. Сама-сама. Ты поешь пока.
– А эт че за хмырь к Верке…
Едва удержавшись от комментариев, я вышел из магазина. Не мое дело. Жизни учит всех подряд, а собственных детей не научила.
«Я устал» – непозволительная роскошь для мужчины.
Москвич оказался не столько оранжевым, сколько ржавым. Подойдя к покосившейся калитке, я глянул во двор. Трава местами едва ли не до пояса, будто тут никто и не живет. Однако тщательно развешенное на веревках сырое белье говорило об обратном. Убогий деревянный дом, в облупившейся от времени краске. Значит, вот где мне предстоит провести свой незапланированный отпуск. Прекрасно… Фронтальное окно неумело заколочено фанерой. Древняя крыша из шифера, покрытого мхом. И никого. Только дворняга какая-то бегает, хвостом машет.
Я дернул калитку. Закрыто. Входная дверь настежь, значит, дома кто-то должен быть. Мысленно усмехнулся:
«Видать, от «женихов» запирается».
Мое внимание привлек порыв ветра. Горячий воздух, швырнув мне в лицо горсть пыли, рванул к развешенным вдоль забора простыням. Я поморщился, пытаясь проморгаться, и, вновь подняв глаза, нахмурился. За развевающимся полотном стояла девушка. Ветер услужливо закинул край простыни на веревки, открывая мне обзор на хозяйку жилища. Совсем юная. Худенькая, как и сказала продавщица. Тонкий бежевый сарафан на ней, сильно не по размеру. Тёмные волосы беспорядочно рассыпаны по плечам. Рядом с девчонкой тазик с бельём. А она просто стоит. Глаза прикрыты, лицо к солнцу поднято. Неужто недостаточно жарко? Она вдруг улыбнулась, не открывая глаз, и, дёрнув какой-то вентиль, направила струю из зажатого в руках шланга вверх. На нас словно дождь пролился. Облегчающий дождь. Я тоже на пару секунд поднял голову навстречу освежающим каплям. Попить бы.
Я уже собирался нарушить эту чарующую тишину. Но мой взгляд снова уцепился за бежевое платьице, которое почти полностью намокнув, просвечивало смуглую кожу девушки. Почему-то меня очень заинтриговала эта прилипшая ткань.
«Значит, ухватиться все же есть за что, – усмехнулся я, вспоминая слова продавщицы. – Теперь понятно, почему ее сынки за девчонкой как псы увиваются…»
Упругая налитая грудь с темными сосками натягивала тонкий сарафан. Я невольно облизал пересохшие губы. Хороша… Нахмурился, чувствуя, что усилия воли не хватает, чтобы отвести взгляд. Даже странно, обычно малолетки меня не привлекают.
Девушка, наконец, выключила воду, приводя меня в чувство. Кровь постепенно стала возвращаться в нужную голову. А чертовка с беззаботным видом принялась развешивать белье.
– Вера? – голос прозвучал глухо и, прочистив горло, я позвал громче: – Вера!
Девушка, наклонившись над тазиком замерла. И набрав полные лёгкие воздуха вдруг закричала:
– Еб вашу мать, Ника! Так сложно запомнить? ВЕРО-НИКА! – выпрямившись, она вперила в меня разгневанный взгляд.
Прищурилась, а затем недовольно приподняла бровь:
– Ты ещё что за хмырь?
Не прошло и часа, а я снова хмырь…
Все же продавщица описала ее отчасти правильно. Я ухмыльнулся в ответ на грубое приветствие:
– У меня к тебе деловое предложение. Впустишь, НИ-КА? Или через забор будем говорить?
Закатив глаза, девушка подошла и отперла засов.
– Если так просто впускаешь незнакомцев, тогда зачем вообще запираешься?
– Чтобы «знакомцы» не входили, – съязвила она, и, окинув меня придирчивым взглядом, сложила руки на груди: – Чего надо, дяденька?
Ой, зря она это… И с дяденькой, и с руками…
Отведя взгляд в сторону, я все же заговорил:
– Женщина из магазина сказала, что у тебя есть свободная комната и долги. Готов помочь со вторым, если пустишь пожить пару дней.
– Пфф, понятно. Не нуждаюсь. Ариведерчи! И тете Рае передайте, чтобы она перестала подсовывать мне неприятности. Не то я поеду в поле работать, а она пусть своих лоботрясов просит ее подменять, – девчонка, похоже, была решительно настроена закрыть калитку.
– С чего ты взяла, что я для тебя неприятность? – усмехнулся я, удержав скрипучую дверцу на месте.
– Не знаю, что она там в этот раз придумает. Вы поживете, а она начнёт слухи распускать, что я мужиков вожу.
– Так я вроде один. Только меня и води.
Девушка подняла на меня хмурый взгляд.
Надо же, фиалковые глаза, впервые такие вижу. Я подался вперёд, чтобы разглядеть поближе:
– Это линзы?
Вероника, явно растерявшись, часто заморгала. Отступив на шаг, все же взяла себя в руки.
– Я сказала: до свидания, дяденька, – оставив попытки закрыться от меня во дворе, она поспешно юркнула в открытую дверь дома, даже не потрудившись забрать тазик.
Ух, какая…
При других обстоятельствах, я бы наверно ушёл. Ну не вламываться же в дом к одинокой девушке? Но сейчас выбор у меня не велик. Запер калитку. Изнутри. Оставил чемодан у забора, и, подхватив пустой таз, вошёл в дом.
– Ника? Ты забыла…
– Эй! Какого черта? Я же уже ответила! – девчонка явно разнервничалась, увидев меня в прихожей.
Я отступил к двери, желая показать, что не собираюсь нарушать ее личное пространство.
– Мне негде жить. Поэтому я вынужден просить…
– А мне какое дело? Идите, вон, к тете Рае, пусть она вас и приютит!
– Это всего на пару дней. Думаю, не больше недели.
– Нет…
Гул из глубины дома вдруг стих, и над головой девушки потухла лампочка.
– Бл*ь, – устало выдохнула Вероника. – Ладно. Оставайтесь.
Глава 2
МАРК
– Что случилось? – я не совсем понял, как мое проживание оказалось связанно с потухшей лампочкой и прекратившимся тарахтением, предположительно из кухни.
– Не видно? Свет выключили! А у меня денег нет заплатить. Черт, холодильник потечёт!
Ника скрылась с глаз, и я решил немного осмотреться. Потолок, при моих двух метрах роста, едва ли не на голове лежал. Узкий темный коридор с тремя открытыми дверьми. Я поставил тазик на скрипучую обувницу, и, разувшись на коврике, подошёл к ближайшему дверному проему. Малюсенькая комнатушка. Довольно светлая. Под единственным настежь открытым окном стоял стол, на котором ворохом были раскиданы книги. Узкая односпальная кровать у стены. В противоположном углу большой платяной шкаф, на приоткрытых дверцах которого висели какие-то пестрые тряпки.
– Пятьсот рублей! – перед моим носом мелькнула тонкая ладонь.
Я повернулся и уставился на девушку с протянутой рукой.
– Деньги вперёд! За проживание пятихатка. Это за два дня. Если соберётесь оставаться дольше – будет дороже, потому что сегодня мы очевидно остались без света. Можете занять мою комнату, – она указала в сторону двери, у которой я остановился.
Выудив из бумажника купюру, протянул девчонке.
– Ох, дяденька, да вы мажор. Только боюсь на почте сдачи с пятерки не насобирается. Помельче есть?
– Значит, оплати заодно и другие свои долги. Это за два дня. Если накормишь меня, и постираешь мои вещи, то за третий заплачу ещё больше.
– Больно надо! Да и кормить мне вас нечем…
– Вот и купи чего-нибудь поесть, – как само собой разумеющееся, я протянул руку и поправил завернувшееся кружево на ее плече.
К моему удивлению, грубиянка спорить не стала. Густо покраснела. Молча обула сандалии и собиралась уже выйти из дома.
– Почему окно в кухне заколочено? Без света там совсем темень, – остановил ее я.
– Все от тех же «знакомцев», которые напиваются и в окна ломятся, – буркнула она себе под нос.
Похоже, моя наглость сбила спесь с этой девицы.
– Странно, что в спальне открыто настежь.
– Что ж мне из-за этих идиотов совсем тут задохнуться, – бормотала она. – Их обычно интересует кухня. Когда холодно, я там моюсь.
– Душа нет? – меня только сейчас осенило.
– Ееесть, конееечно же! – всплеснула руками грубиянка, моментально забыв о стеснении. – На улице! Как, кстати, и туалет. Если передумали – предоплату не возвращаю!
– Лиса, – усмехнулся я. – Дам тебе ценный совет. Ты в порядке исключения попробовала бы лифчик под платье надевать. Глядишь, у ухажёров бы пыл поутих.
Девчонка встрепенулась, и прикрыла грудь руками. Нахмурилась, явно расстроившись. Должно быть, я переборщил. С виду такая бойкая, но стоит проявить к ней чуть больше мужского внимания, как она тут же теряет дар речи. Слова не выдавила, развернулась и зашагала прочь. Я вышел вслед за ней, чтобы осмотреться во дворе и забрать свой чемодан.
Два небольших покосившихся сарайчика за домом оказались теми удобствами, на которые я мог рассчитывать. Блеск. Добродушный пёс, виляя хвостом, все так же молча бегал вокруг меня.
– Ты ж охранник. А даже голоса не подал, когда чужак в дом вломился. Плохой пёс, – я потрепал худую животину за ухом, и глянул на небо, когда на улице заметно потемнело.
Тучи. Похоже, дождь собирается. Было бы неплохо. В этой духоте мозги закипают. А тут наверно ни одного кондиционера на всю деревню. Надо бы чемодан разобрать, да ополоснуться от дорожной пыли, пока не ливануло. Но сначала… Я подошёл к фронтальному окну и одним рывком сорвал лист фанеры, хлипко приколоченный к раме маленькими гвоздиками. Поставил его у забора и, подхватив чемодан, отправился в дом.
Оказавшись в комнате, я снова осмотрелся. На стенах несколько фотографий. Никаких случайных снимков. Словно строгая хронология. Грустная первоклашка с заплаканными глазами за партой. Затем, чуть старше хмурая девчушка с затейливой косичкой вокруг головы. Следующий снимок: выпускница девятого класса, судя по надписи на ленточке, свисавшей с ее плеча. В руках у недовольной девушки красный аттестат. Белая застиранная рубашка и мешковатая чёрная юбка были явно маловаты, да и сильно выбивались из общей картины, где фоном стояли девушки в пестрых платьях всевозможных фасонов. Но сильнее всего моим вниманием завладело последнее фото. На нем Вероника, очевидно, заканчивала школу: почти такая же, какой предстала передо мной сегодня. Взрослая девушка со строгим взглядом фиалковых глаз, тёмные кудри рассыпаны по хрупким плечам. На шее золотая медаль. Я даже осмотрелся в поисках награды. Странно. Нигде не видно. Обычно подобное выставляют напоказ.
Значит грубиянка ещё совсем малышка? Хотя… если она уже окончила школу, то ей точно должно быть больше восемнадцати. Хм…
– Черт, – я прикрыл глаза. – О чем я только думаю? Не трахаться сюда приехал. Да и было бы с кем. Я ее вдвое старше.
Невольно поморщился, и принялся, наконец, разбирать чемодан.
– Серьезно?.. Ну точно идиот, – засмеялся я, обнаружив среди поклажи свернутую палатку. – Надо бы его уволить. Хотя должен признать, с чувством юмора у Пола все в порядке.
Я освободил место для ноутбука на столе, попутно оценивая разбросанную там литературу. А девчонка, по всей видимости, еще и всесторонне развивается. Тут чего только нет: начиная от методичек по физике и высшей математике, заканчивая лучшими творениями классиков. Наверно к универу готовится.
Я взял в руки томик Шекспира, и пролистал до свёрнутого листа, служившего закладкой:
– «Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею». Хм. Как-то слишком ванильно для этой злючки, – ухмыльнулся я, и, повинуясь любопытству, развернул импровизированную закладку. – Вооот, это уже другое дело: «Грехи других судить Вы так усердно рвётесь, начните со своих и до чужих не доберётесь!»
Этой цитатой был полностью исписан лист. Каждая строчка на полях заканчивалась именем. Я улыбнулся, оценив корявый почерк, как если бы девушка писала с неким остервенением. Снизу были пририсованы рожицы с рожками. Видимо тут были собраны обидчики злючки. Прямо-таки чёрный список. Отложив книгу в сторону, я вернулся к чемодану. Отыскал среди своих вещей полотенце и отправился в душ.
Меня немного напрягло это хлипкое строение с громоздкой бочкой сверху. Хоть бы не рухнула. Мне голова ещё для работы нужна. Кстати… По всей видимости, поиски Яны придётся отложить до завтра. Пока есть возможность, нужно сесть поработать. Батарея на ноуте не резиновая, а когда в этом доме появится электричество и вовсе не понятно.
Прошло около двух часов, как я закончил с изучением своего временного жилища, помылся и сел за ноутбук, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, Вероника ворвалась в комнату:
– Какого черта? Вы кем себя возомнили? Нашёлся хозяин… Езжайте туда, откуда приперлись, там и наводите свои порядки!
– Мне сейчас некогда выслушивать истерики, – монотонно отозвался я, не поднимая глаз: – Тем более, я понятия не имею, о чем речь…
– Некогда, говорите?! А ломать мой дом время нашлось?!
Привлечённый дрожью в голосе девушки, я все же отвлёкся от компьютера:
– Только не говори, что собралась плакать из-за дурацкого окна?
– Много чести! Верните все на место!
Я кивнул, поднимаясь со скрипучего стула:
– Верну. Когда соберусь съезжать. Ну или, по меньшей мере, когда дадут свет.
– Немедленно! Я ведь объяснила, зачем там фанера! Так почему надо было…
– Ты сказала, что ухажеры достали. Так теперь тут я.
– Ещё хуже! – не унималась девчонка, сверкая глазами.
Мне было необходимо сделать как можно больше работы, пока ноут не сдох, а для этого нужно побыстрее закончить этот бестолковый спор.
– Это мы ещё посмотрим. В качестве дополнительной оплаты за жильё побуду твоим телохранителем. Могу даже сам притвориться твоим ухажером, – я облокотился о дверной косяк, нависнув над Вероникой. – А могу и не притворяться, – усмехнулся я, приподнимая бровь.
Похоже, снова попал в цель своими примитивными подкатами. Девчонка оцепенела. А я залип на ее приоткрытый рот.
– У-ужин… мне надо приготовить, – промямлила скандалистка, и едва не вывалилась из комнаты, споткнувшись о порог.
На многое я не рассчитывал. Света нет, а значит, и насос, должный качать воду из скважины, не работает. В таких условиях сложно приготовить достойный ужин. Хоть бы не лапшу быстрого приготовления, и на том спасибо. Каково же было мое удивление, когда в комнату, сквозь щели в двери стали тянуться весьма аппетитные запахи. Желудок, издав клич синего кита в брачный период, напомнил о моем утреннем воздержании от завтрака. Обычно я могу просидеть за компьютером и сутки, отвлекаясь разве что на поход в туалет. Но в моей квартире всегда тихо, и уж тем более некому соблазнять меня ароматами еды. В имеющихся же условиях сосредоточиться на работе не представлялось возможным. Я глянул в окно. Оказывается уже стемнело. Хм… Как же она интересно умудряется ещё что-то готовить?
Ответом мне послужил стук в дверь:
– Эй, дяденька, вы бы хоть свечку взяли, – Ника помолчала, видимо дожидаясь моего ответа. – Уснул что ли? Ужин стынет, а он дрыхнет. На кой черт я тогда старалась?
Я опустил крышку ноутбука и поднялся со стула.
– Значит, ужин при свечах? – открыв дверь, усмехнулся я.
Ника вздрогнула от неожиданности, но тут же нашлась:
– Да как угодно! Хоть в темноте, хозяин-барин. А я уже поела. Свечи потом потушите. Чистое постельное я на кухне положила, – гордо вскинув подбородок, она спряталась за дверью соседней комнаты.
Жаренная картошечка с чесноком, курочка в каких-то душистых специях, и даже чай налила. Исполнительная. Действительно постаралась. Любой пятизвёздочный отель и близко не дотягивает до уровня душевности моего сегодняшнего ужина при свечах! Не хватает, конечно, приятной компании. Можно было бы попробовать расспросить злючку про Яну. Хотя я пока не уверен, что стоит выдавать всем подряд цель своего визита. Сарафанное радио принесёт этой женщине новости раньше, чем я ее найду. Значит, она успеет подготовиться и назначить свою цену. А меня такой расклад не устраивает. Здесь нужен эффект неожиданности.
Быстро расправившись с едой, я решил вернуться к работе. Прихватил с табуретки простыню и наволочку. Укрываться в такую жару вряд ли придётся, поэтому все остальное оставил на кухне. Погасил свечи и наощупь побрел в свою комнату.
Мое внимание привлекли навязчивые капли, то и дело врывавшиеся в открытое окно. Дождь все же пошёл. Хорошо. Воздух стал хоть немного свежее. Вдохнув поглубже, я решил, что с работой на сегодня пора заканчивать. Да и ноут почти сел, а завтра ещё нужно проверить то, что успел наваять за эти несколько часов. Поднялся и, закрыв окно, стал пробираться в темноте к кровати, попутно стягивая футболку. Остановился, привлечённый подозрительным звуком. Будто вода течёт прямо в доме. О, только не говорите, что в этой лачуге ещё и крыша протекает! Находу размышляя, чем я собрался устранять протечку, вышел из комнаты. Надо бы разбудить хозяйку, должны же в доме быть какие-то инструменты. Потихоньку толкнув дверь в кухню, я замер, когда из щели пролился тусклый свет, а звук плещущейся воды стал громче.
Я все понял ещё до того, как заглянул… Но остановиться уже не мог. В свете свечей в небольшом корыте стояла Ника. Волосы в жидкой пене. Глаза закрыты. Налитая грудь призывно качнулась, когда девушка наклонилась, чтобы зачерпнуть ковшом воду из ведра.
Вот черт…
Подглядываю, как шпана какая-то. Неловкое чувство. Однако пробудившееся желание очевидно не намеревалось подчиняться доводам рассудка.
Упругая попка. Тонкая талия. Девочка явно созрела…
Я потер переносицу, пытаясь заставить себя не пялиться, и стиснул зубы, когда понял, что не удаётся. Едва услышав плеск воды, я снова уставился на девушку. Глаза следили за беспорядочными каплями, собиравшимися у острых ключиц в небольшие ручейки. Они стекали по гладкой коже, и притормаживали на сморщенном от холода соске. До чего же увлекательное зрелище… Никогда прежде не наблюдал подобного.
Нахмурился, ухмыльнувшись. Капельки значит интересные? Видимо это они-то меня так возбудили, что член уже до боли напрягся? Сейчас бы ворваться в это невинное тело. Хочу, чтобы маленькая злючка извивалась в моих руках…
Так стоп-стоп! Я ведь не маньяк какой-то.
Мое внимание привлёк шум из-за входной двери. Похоже, пёс попытался подать голос. Я выпрямился, и, прищурившись, вгляделся в окно. Какая-то возня. По всей видимости, я не единственный зритель сего залипательного зрелища. Стало так мерзко от мысли, что повёл себя, как местный сброд, из-за которого девчонка вынуждена была заколотить окно.
Которое я открыл… Вот дьявол.
За стеклом мелькнула плешивая макушка слюнопускателя. Сукин сын! Лица я разглядеть не смог, но воображение почему-то решило подкинуть мне вариант недалекого будущего: Вероника разгружает ящики с провизией в магазине, тогда как какой-нибудь амбал, типа Петруши, развалившись на стуле, уплетает жареную картошечку, приготовленную Никой. А потом лезет к ней целоваться своим жирным ртом, и лапает грязными ручищами… Ну сука. Я неосознанно сжал кулаки.
Еще прежде, чем успел подумать, вошёл в кухню. Поднял с табуретки оставленный здесь чистый пододеяльник. Развернул его и накинул на спину девушки, накрыв ее с головой. Привлёк оцепеневшую Веронику к себе.
– А ну-ка на х** отсюда пошёл! – рявкнул я в сторону окна.
Девчонка вздрогнула от звука моего голоса. В ночной тишине он прозвучал слишком резко. Не отрывая взгляда от окна, я принялся невольно поглаживать худенькую спинку.
– Похоже, ушёл. Ч-ч-ч… Вот гандон, и не в падлу же под дождем мокнуть. Ноги бы ему переломать… – я осекся, наконец, осознав свою ошибку.
Я явно подошёл к делу не с той стороны. Стоило бы выйти и накостылять этому доморощенному шпиону. Но мое подсознание выбрало куда более приятный вариант решения вопроса. Вероника дрожала в моих объятиях. Ее приоткрытые губы касались моего плеча, обжигая кожу рваным дыханием. Я же наоборот стал дышать глубже. Каждое движение моей грудной клетки сопровождалось чувственным касанием острых сосков, которые с каждым моим новым вздохом набухали все сильнее.
