Текст книги "Невинность за свободу"

Автор книги: Саша Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 1

Безоговорочной покорности я научилась всего-то за последние несколько недель…

Мама всегда учила меня:

«Мужчина, которому ты подаришь добродетель – твой хозяин, муж и господин! Один единственный и на всю жизнь».

Так жила она.

Так жили все женщины в моей деревне.

Так буду жить и я…

Но все, чего я хотела, это иметь шанс выбрать того, кто станет моим хозяином…

Никогда! Не позволю!

Лучше заплутать и сгинуть в джунглях! Пусть меня даже растерзают дикие звери! Все лучше, чем я стану женой этого старика!

Слёзы нещадно жгли глаза, мешая разглядеть дорогу.

Считают, раз я сирота, значит можно распоряжаться моей жизнью, как им вздумается?

Мама не зря говорила мне держаться подальше от старейшины. Видимо она давно догадывалась, что он замыслил. Мерзкий старик! Если бы только матушка была жива…

Я с трудом пробиралась по болоту, подняв повыше длинный подол своего льняного платья, на ходу растирая слезы по грязному лицу и пытаясь собрать растрепавшиеся волосы, которые то и дело цеплялись за ветки.

Выбравшись из трясины, я бежала вперёд, не останавливаясь и не имея ни малейшего представления, куда приведут меня ноги.

Но вдруг замерла. Привлеченная непонятным звуком, встала, как вкопанная.

Толи рык, толи вой…

Я стала озираться в поисках источника, чтобы определить в какую сторону бежать, и попятилась, увидев движение в пышных кустах.

Кошка…

Даже мысли задрожали от предчувствия конца. Кажется меня растерзают быстрее, чем я того ожидала.

Бежать нет смысла, но я продолжала неосознанно пятиться, когда ягуар, заметив жертву, лениво направился в мою сторону.

– Уходи, пожалуйста, – давясь от слез, умоляющее бормотала я. – Ну же… Брысь, – в отчаянии прошептала, и, споткнувшись об ветку, повалилась в мощные корни деревьев.

Дикая кошка медленно приближалась, как вдруг напряглась, замирая, будто встретив опасного противника, ощетинилась. Заметалась, словно наткнувшись на непреодолимое препятствие и… бросилась наутёк.

– Нужно было просто сказать «брысь»? – я непонимающе хлопала глазами, радуясь, однако, что хищник отступил. – Должно быть она сыта?

Огляделась и…

– Ой, мамочки! – вскочила на ноги и от страха прижалась к широкому стволу дерева.

Едва не норовя слиться с землей, зарывшись руками в сырую почву, с ног до головы в крови и копоти, лежал мужчина.

– Ч-человек? – наконец осознала я. – Человек!

Подхватив подол разодранной в клочья юбки, я бросилась к незнакомцу. Присела рядом, боясь прикоснуться.

– Как же тебя занесло сюда, несчастный? – пробормотала я, вновь оглядевшись, но не нашла ни единого объяснения, как человек в красивом костюме, из дорогой с виду ткани, туфлях, годных разве что ходить по асфальту, коего здесь не наблюдалось на много миль вокруг, мог оказаться посреди джунглей. – Такой красивый, – бездумно пробормотала я, и коснулась шеи незнакомца, – и мёртвый, – ощутив тёплыми пальцами ледяную кожу мужчины, скоропостижно заключила я, убирая руку.

Но мужчина вдруг дернулся, и скривился, словно от боли.

– Ж-живой? – справившись с первым испугом, я, не зная, как помочь корчащемуся в муках мужчине, приложила ладонь к его лбу. И метания тут же прекратились.

– Тише-тише, – успокаивающе прошептала я и взяла его запястье в руку, чтобы снова попытаться нащупать пульс. – Есть, – облегченно выдохнула я, обдумывая, как бы дотащить беднягу в деревню, да ещё и не оказаться при этом никем съеденными. – Видимо побег пока отменяется…

«Кажется, я умер…

Вернее сейчас это было бы куда предпочтительнее, нежели состояние в котором я оказался. Но, к сожалению, это невозможно.

Великий. Могущественный. Бессмертный…

Сейчас, пожалуй, впервые, я предпочёл бы отказаться от своего бессмертия.

Вертолёт, в котором я летел над Южной Америкой разбился, и лучше бы у меня была возможность испустить дух, как у тех жалких людишек, что сопровождали меня. Целых три человека было в том вертолете! Столько энергии пропало впустую… Какая расточительность.

Я успел получить только эмоции своей умирающей секретарши, и этого едва хватило, чтобы выплыть из реки, в которую угодил отслуживший транспорт, и напрочь заблудиться, в попытке выбраться из чертового леса. Даже врождённые инстинкты Архонта тут оказались бессильны.

Лежу теперь посреди джунглей не в силах ни жить, ни умереть.

У меня уже началась ломка из-за недостатка энергии. А ведь это только начало предстоящей мне агонии. Бессмертной агонии. Бесконечной.

Хотя наверно у меня есть призрачный шанс, что через пару сотен лет сюда приползёт человеческая цивилизация, начнут строить какой-нибудь мегаполис и людишки найдут меня, невольно накормив своей энергией.

Это было бы смешно, будь у меня ещё хоть капля эмоций в запасе.

Мы – Высшие, правящая нация, однако не в состоянии нормально существовать без этого низшего слоя – смертных. Если бы мы не питались их эмоциями, то возможно давно бы уничтожили человеческую расу».

Высокопарные мысли Высшего об истреблении человечества, то и дело прерывались неосознанными метаниями его тела, раз за разом переживающего муки смерти, которая отчаянно желала, но не могла дать освобождение бессмертному созданию.

– Черт! – будто раненый зверь рычал Эйден, когда его спина в очередной раз непроизвольно выгнулась от адской боли, скрутившей тело.

Его пальцы впивались в сырую землю, в отчаянных попытках поджечь чертов лес от ярости, но в итоге порождая лишь искры – всё, что сейчас осталось от некогда могущественной силы Архонта.

Волна боли временно отступила, позволяя его телу расслабиться, и хотя ломка не прекращалась, но одно то, что он может позволить себе такую роскошь, как дыхание, уже казалось хорошей новостью.

«Сколько времени я уже тут валяюсь? Час? Год? Надеюсь хотя бы пару десятилетий…

За все время своего бесконечного существования я ни разу ещё не испытывал ничего подобного. Я привык жить по расписанию, получать энергию строго в одно и то же время. И соответственно перебоев у меня не возникало, ведь у меня всегда имелся под рукой «план Б». Но не одним из своих планов я не мог предусмотреть, что меня подведёт техника, и я окажусь в столь беспомощном положении.

Рэм как-то пробовал отказаться от энергии ради эксперимента. Он сказал, что сдался на первой же волне агонии.

Какую там метафору он использовал?

«Тебя не просто будто разрывает на куски, скорее каждая клетка неуязвимого тела, будто пытается самоуничтожиться».

Братец явно был прав, только он не успел познать, что в невозможности завершить сие действо, организм повторяет его снова и снова», – мысли прервала очередная адская судорога, и Высший взвыл от мучений.

«Насколько бессмысленно мое существование… Может пора попытаться обрести цель в жизни, дорога к которой разукрасит бесконечные серые будни? Если выберусь, конечно. Например, поискать свой Источник? Плевать на все опасности, что с этим связаны, сейчас я и так уже в худшем положении из немногих возможных для Архонта. Но не пора ли как-то расшевелиться? Мы все время стараемся, как можно незаметнее затесаться в толпу, и возможно пришло время что-то поменять?

Некоторые братья, совсем заскучав в своём бессмертии живут жизнью обычных людей. Вернее имитируют. Ходят на работу, будто нуждаются в деньгах; учатся, будто ещё есть то, чего мы могли бы не знать; едят и спят, будто нашему организму требуется что-то ещё, кроме человеческой энергии; смеются… пожалуй, этот пункт их имитации меня раздражает больше прочих.

У Архонта нет собственных эмоций как таковых, есть лишь взаимные чувства. Это значит, что мы просто реагируем на получаемую энергию. А получаем мы чаще всего не очень-то приятные эмоции: жадность, алчность, зависть… В ответ на это способны возникать лишь негативные чувства.

Я будто насквозь пропитался этим дерьмом. Уже забыл, когда последний раз получал хоть сколько-нибудь положительные эмоции. Ну, разве что, за исключением секса.

Другие братья, те, что не приемлют уподобляться низшей расе, предпочитают продолжать жить как аристократы, ни в чем себе не отказывая, и не стремясь разнообразить свою жизнь игрой в человека.

Для себя я выбрал средний вариант, отказываясь впадать в крайности. Я не стремлюсь очеловечиться, но при этом и не развожу королевских помпезностей. Но теперь задумался, что я больше не хочу оставаться нейтральным. Когда выберусь отсюда, нужно будет начать жить на полную катушку, – пережив очередную невозможную смерть, Высший выдохнул. – Всего одно прикосновение… – металось в его сознании, когда он понял, что боль не собирается больше утихать. – Хотя бы каплю энергии…»

Он потерял счёт времени, пока лежал так. В очередной раз поднял тяжёлые веки. Перед чёрными глазами Высшего сейчас серело рассветное небо, загораживаемое лишь вековыми деревьями, которые, однако, были младше Архонта, обессилено распластавшегося у их основания.

Животные обходили его стороной, ведь только глупые люди не чувствовали опасную силу скрываемую за привлекательной внешностью Высших.

Ощущая накатывающее забытье, Архонт ухмыльнулся, надеясь теперь обрести покой, пока его не найдут, чтобы дать новую жизнь.

Словно мираж вдруг вспыхнули краски в воспалённом сознании. Эйдену показалось, будто чьи-то руки коснулись лица. Чувствуя, как эмоция удивления спасителя неторопливо проникает в его естество, Архонт с трудом разлепил глаза, однако энергии все ещё было не достаточно для того, чтобы разглядеть своё спасение.

«Будто жаждущему в пустыне дают жалкие капли…» – измученно подумал он.

– Только. Не. Отпускай, – из последних сил прошептал он сухими губами.

– Держу, держу, – послышался в ответ голос, – я помогу… Сейчас что-нибудь придумаю.

«Девчонка? – он видел лишь общие очертания силуэта спасительницы и вуаль длинных темных волос. – Теперь понятно, почему так медленно восстанавливаются силы. Так я ещё тут пару недель проваляюсь не в силах подняться на ноги. А у этой едва ли хватит сил вытащить меня из леса. Такие нежные трепетные эмоции… Как же сладко… Но мне необходимо больше!» – собрав все крупицы накопившейся энергии, Архонт перехватил руку, лежащую на его запястье и, притянув девушку к себе, жестко впился в ее губы поцелуем.

Волна страха окатила его энергией, заставляя довольно выдохнуть в приоткрытый от неожиданности рот девушки, и грубо сжав хрупкое тело в тисках своих рук, он уронил спасительницу на землю, перекатываясь сверху.

– Так-то лучше, – пробормотал он, наслаждаясь растекающимся по остекленевшим венам тёплом.

Эйден почувствовал слабые попытки сопротивления, и даже слегка удивился, что девушка способна устоять перед его природной притягательностью. Видимо недостаток энергии сказывался.

Желая выдавить из смертного тела максимум эмоций, он проник языком сквозь тесно сжатые зубы, тогда как его рука бесцеремонно скользнула под одежду спасительницы, грубо сжимая упругую кожу. Ответом ему послужил болезненный стон, новая волна страха, недоумение и…

Вдруг в голове Высшего словно разорвалась граната.

Эмоции неудержимой лавиной посыпались на него. Переполняя.

Огонь заполыхал в его груди и он будто снова тонул, не имея возможности дышать, и… темнота.

«Кажется, это была просто злая игра моего изможденного подсознания…» – успел подумать Высший, прежде, чем снова впал в забытие.

Глава 2

– Ты кто? – послышался незнакомый мужской голос.

Высший лениво открыл глаза, щурясь от яркого солнца над горизонтом, и попытался понять, что за язык использовал человек.

«Как я тут оказался?» – силился вспомнить Эйден, но последнее, что всплывало в сознании, это агония, словно разрывавшая его тело на куски.

– Эй, гой, каким же ветром тебя занесло-то к нам в деревню? – прозвучал голос старухи над головой. – С неба что ль упал?

«Однозначно славянский», – заключил Архонт.

– Точно, – пробормотал он, поднимаясь с земли, и пытаясь отыскать в голове необходимое наречие, а так же воспоминания, которые могли бы помочь ему понять, каким образом из глухих джунглей он вдруг очутился в какой-то деревне.

Эйден чувствовал себя на удивление бодро, и даже было подумал, что все, начиная с крушения вертолета, ему почудилось.

«Тогда какого бы черта я тут делал? Да и пережитые мучения, вряд ли можно назвать сном, – по меньшей мере, из-за того, что снов Архонты обычно не видят. – Скорей уж кошмар наяву».

Поднявшись на ноги, он направился в сторону ближайшего строения, коим оказалась ветхая белёная мазанка, абсолютно проигнорировав собравшуюся перед ним толпу.

«Нужно срочно раздобыть телефон, чтобы поскорее убраться отсюда».

Он дернул ветхую калитку и шагнул внутрь двора.

– Ты ещё кто такой? – удивилась женщина в скромном хлопковом платье, когда в ее дом ворвался незнакомец.

– Телефон, – односложно ответил Высший, догадываясь, что без посторонней помощи раздобыть средство связи не удастся.

– Что? – растерялась смертная.

«Видимо, в этой коммуне сформировалось своеобразное наречие славянского. Объясняться будет непросто», – заключил Эйден.

– Говорю: мне нужен телефон, – произнёс он медленно, на ломаном русском, и пристально посмотрел на женщину.

Та смерила его испуганным взглядом и перекрестилась. Архонт недовольно дернул бровью, устав ждать, когда женщина отойдёт от шока, вызванного его внешним видом и внезапным вторжением.

– А, – наконец хоть как-то отреагировала она, заметив, как нетерпеливо задергались желваки на лице незнакомца, – так это… только у старейшины.

Эйден слегка нахмурился, пытаясь понять, что сказала ему женщина, и зашагал прочь.

– Старейшина, старейшина, – бормотал он себе под нос, пытаясь найти определение этого слова. – Старый, старик, – вспомнил он похожие слова и видимо догадался, о чем речь.

Архонт, наконец, осмотрелся внимательнее, стараясь не упускать деталей. Глухая деревня с допотопными избами, люди, славянской наружности, в простых одеждах.

«Похоже это какие-то староверы. Я слышал о подобных поселениях в Южной Америке, но явно не собирался познакомиться с ними лично. Будет неплохо, если у них найдётся хотя бы один рабочий телефон, – он провёл по грязным волосам рукой. – Надо найти, где бы помыться! Но сначала все же телефон. Старейшина, говорите…»

– Чем ты думала, притащив в деревню чужака? – неистовствовал мужчина преклонных лет. – Ты – будущая жена главы, и не должна подвергать опасности всю коммуну! – его седая борода сотрясалась от негодования. – Как тебя вообще занесло в лес? – кричал старик, пока девушка молча стояла, покорно склонив голову. – Запомни, если ты вдруг затеяла сорвать свадьбу, то тебе не сойдёт это с рук, – злобно продолжал мужчина. – Ты должна выплатить мне долг за свою мать! Она-то нашла способ отвертеться от брака со мной! Зная, что я не потерплю грязную девку, отдалась твоему отцу, чем испортила себе всю жизнь.

– Они любили друг друга. Это вы испортили жизнь моей семьи, – не выдержав оскорблений в сторону матери, пробормотала девушка и вскрикнула, когда лозина хлестнула ее по плечу, раскидывая вуаль темных волос. Девушка отшатнулась, и осела на землю, поднимая пыль.

– Замолчи! И даже не думай выкинуть подобное! Если посмеешь, то в этот раз я не остановлюсь на том лишь, чтобы остричь тебе волосы, как твоей матери! Ты станешь изгоем в деревне! Твою мать не испугало клеймо распутницы, я даже велел наречь тебя Евой, в честь первородной грешницы, чтобы ты стала вечным напоминанием своим родителям об их ошибке. Но с тобой я пойду куда дальше! – продолжал он запугивать девушку.

– Разве у меня есть шанс повторить поступок своей матери? – холодно отозвалась Ева. – Моя семья всегда была в немилости, вашими стараниями. Поэтому никто и не захочет связываться с дочерью порока.

– Правильно мыслишь, – смягчился старейшина. – А я вот буду столь великодушным и приму тебя, – отбросив розгу, он подвинул ветхий стул и сел напротив девушки, облокотившись на свою клюку. – Мы проведём свадьбу завтра же, – он нетерпеливо сжал щеку девушки морщинистой рукой и Ева невольно поморщилась. Старик в гневе замахнулся, но тут вдруг скрипнула калитка, отвлекая его от воспитания непокорной невесты.

– Ничего-ничего, – сказал он тихо, – я позже с тобой разберусь.

– Добрый, – незнакомец рассеяно глянул на темнеющее небо, – вечер. Вы ведь старейшина? Мне сказали, что у вас можно найти телефон, – в надежде, что его поймёт хотя бы мудрейший этого поселения, Архонт решил начать с английского.

Старик, хмурясь, смотрел на чужака. Долгий не мигающий взгляд тусклых глаз медленно сполз на сидящую перед ним девушку:

– Какого лешего ему надо? Скажи, чтобы проваливал, пока я его крокодилам на корм не отправил!

Девушка едва повернула голову в сторону мужчины стоящего позади неё:

– Он лишь попросил телефон, – сказала она старику, и тут же пожалела.

Старейшина с силой ударил ее тростью по спине:

– А больше ему ничего не нужно? На кой ты притащила его сюда? Ещё и кичишься, тем, что мать научила тебя чужому языку? Лучше бы она научила тебя праведной жизни!

Мужчина у забора равнодушно наблюдал, за развернувшейся перед его взором картиной, толком не понимая о чем говорит «дед с внучкой».

Девушка взвыла от очередного удара клюкой:

– Да просто дайте ему этот чертов телефон, чтобы он мог уже убраться из этого ада! – завопила она.

И Архонт почувствовал сожаление… что не может сейчас прикоснуться к девчонке и получить эту бурную эмоцию.

– Ах ты дьявольское отродье! – закричал старик. – Я отрежу твой поганый язык и скормлю кошкам!

– Извините, – Высший устал наблюдать непонятные ему разборки, хотя и понимал, что поспешность в этом вопросе может лишить его последней возможности раздобыть средство для связи с братьями. – Я бы хотел побыстрее покинуть вашу деревню, – из всего услышанного, он сделал вывод, что старик не рад незваному гостю.

Старейшина гневно кивнул в сторону своей избы и Эйден направился вслед за ним внутрь.

Принимая у старейшины телефон, Высший, желая немного подпитаться энергией, будто бы невзначай ткнулся пальцем в сморщенную руку старика, зазевавшегося, на все ещё сидящую снаружи у входной двери девчонку. И поморщился от отвращения, ведь кроме вполне ожидаемого раздражения от незваного гостя, он ощутил не что иное, как вожделение, возникающее в дряхлом теле при одном лишь взгляде на девушку, жестокость, которой мог бы позавидовать даже пропитанный негативом Архонт и страх.

Старик вышел, оставив гостя наедине с мерзким послевкусием.

«Ну, по крайней мере, он хотя бы боится меня. Пожалуй, единственная адекватная эмоция в его больном сознании».

Связавшись, наконец, с одним из своих братьев, Эйден кратко изложил суть своих злоключений и сообщил приблизительное местонахождение, которое успел понять со слов местных.

– Вот это тебя угораздило! – смеялся брат, чем лишь сильнее раздражал Эйдена. – А я и думаю, куда это ты пропал без предупреждения на несколько месяцев.

– Рэм, отправь за мной вертушку побыстрее, – сказал Эйден. – Если бы я мог, то впал бы в депрессию от этого места. Я хочу живо очутиться дома: спать в своей кровати, помыться, в конце концов, и забыть уже обо всем, что тут произошло.

– Ну, ночью точно не получится отыскать тебя, так что сегодня перебьешься как-нибудь без душа и сна. Думаю, может потребоваться несколько дней, чтобы установить твоё точное местонахождение.

– Я даю вам два! Иначе, клянусь, я выберусь отсюда сам, а затем заставлю каждого из моих дорогих братьев повторить этот «незабываемый» тур в Боливию!

– Ладно, не кипятись. Видимо ты действительно устал, раз снизошёл до имитации человеческой злости, – усмехнулся Рэм. – Лучше расскажи, там есть интересные особи?

Эйден невольно глянул в сторону входной двери, за которой по-прежнему сидела девушка, укрытая пологом темных волос.

– Они тут все интересные, – он прищурился, увидев, как старик не по-родственному касается девичьей шеи. – Поэтому и хочу побыстрее свалить. Боюсь пропитаться этим сумасшествием, – пробормотал он. – Не забудь захватить чистую одежду, моя одеревенела от крови смертных. И ещё раз прошу, не медли! – положив трубку, Эйден вышел из дома.

– Ты сама виновата, что выросла такой красивой, негодница, – бормотал старик, будто так и не заметив, что их уединение нарушили.

– Благодарю, – Архонт слегка поклонился старику, желая, однако уловить в сгущающейся темноте лик черноволосой. Старейшина нехотя одернул руку, уже скользнувшую девушке за воротник. – Через пару дней я покину вашу деревню.

Девушка что-то быстро сказала старику, так и не поднимая головы, и старец снова замахнулся.

– Простите, – снова прервал его Эйден, – что потревожил, – холодно закончил он и повернулся, чтобы уйти.

Архонт вышел на узкую, поросшую травой улицу и отправился в направлении предполагаемого центра деревни. Однако прежде бросив бездумный взгляд в сторону двора, где осталась эта странная пара.

Вожделение присуще каждому Архонту. А из имевшихся в деревне особей женского пола только эта загадочная незнакомка, чьего лица он так и не смог разглядеть, будила в нем инстинктивный интерес.

«Всё старухи, да толстухи с гнилыми зубами. Должно быть и эта уродливая, а у меня едва ли слюни не потекли от зависти этому смертному, – Эйден потрепал свои грязные волосы, пытаясь прийти в себя. – Воздержание от секса, сродни воздержанию от энергии, тоже начинает вызывать ломоту в теле, да ещё и порождая противоречивые для нашей расы чувства. Все-таки пока я не испытывал большего прилива сил, как после удовлетворения этой физической потребности, – он вышел на площадь, являвшейся негласным центром деревни, и стал озираться. – Было бы неплохо найти ночлег. И душ. Допустим, мне не обязательно спать, но сон помог бы сэкономить имеющуюся энергию, да и к комфорту я привык… В идеале ещё бы и девку на ночь. Тогда не только сэкономил бы, но ещё и подзарядился, а то это никуда не годится», – Эйден в очередной раз за этот длинный день щелкнул пальцами и вновь увидел в ладони огонёк, будто от спички, который тут же потух.

– Черт, – пробормотал он, снова щёлкнув пальцами, но в этот раз ему и вовсе достались лишь жалкие искры.

«Должно быть, я слишком долго оставался без подпитки, и на восстановление необходимо больше энергии. Видимо тот, кто вытащил меня из леса, сполна накормил меня своим страхом, однако этого едва ли хватит на два дня».

Люди побаивались чужестранца, а потому никто не спешил предлагать заблудшему путнику помощь. Поймав в конце улицы очередного прохожего, Эйден снова попытался объясниться со смертным:

– Ночлег. Мне нужен.

Его раздражала необходимость просить что-то у людей, но других идей привестись в порядок и получить долгожданный комфорт, он пока не находил.

Незнакомец помотал головой, пожимая плечами, и собрался было поскорее сбежать от чужака, но Высший в нетерпении схватил его за руку:

– Мне всего лишь… – он осекся, почувствовав волну презрения от жалкого человечишки, и злость заполнила его естество. – Черт! – прорычал он, давая выход напряжению, зудящему в его теле весь день. – Ответь лишь на один вопрос! – у него возникла мысль, кто мог бы быть достаточно добродушным, чтобы дать ночлег незнакомцу. Должно быть тот же, кто не смог пройти мимо умирающего в джунглях. – Кто меня сюда притащил? – медленно проговорил Эйден на русском.

Провал в памяти, который не позволял ему самостоятельно вспомнить лицо спасителя, Архонт списывал на невыносимые даже для бессмертного сознания муки.

Почувствовав сейчас сомнение, исходящее от мужичка, рявкнул:

– Имя!

– Ив. Ив! Только отпусти, окаянный!

Высший разжал руку, позволив смертному быстрее уносить ноги.

– Ну и кто у нас Ив? Где мне его теперь искать? – пробормотал Эйден, равнодушно потирая ладони, будто не он только что намеревался испепелить прохожего, которому просто повезло, что у Владыки сегодня неисправно огниво.

Задыхаясь от слез и отчаяния, я выбежала из деревни:

– Что же мне делать? Что делать? Ма-ма, – плакала я в голос, размазывая грязными руками слёзы по лицу. – Этот мерзкий старик! – меня передернуло, и, выбежав на берег холодного источника, я тут же принялась срывать с себя одежду, желая отмыться от наглых прикосновений старика.

Сейчас, даже когда он просто смотрит в мою сторону этим плотоядным взглядом, я хочу умереть! Я не вынесу большего!

Бросившись в ледяную воду, я заплыла под небольшой водопад. Тяжёлые потоки воды, больно обрушиваясь на мою спину, помогали немного успокоиться.

– Значит, Ева – первородная грешница? Да только родители нарекли меня Эвитой! Все в деревне пляшут под дудку этого деспота! Запугивает меня? Было бы чем, – выла я в голос. – С детства привыкла уже к этой травле и издевательствам! Боюсь меня не удивить ещё сильнее! Разве что… убьют… Тем лучше! Отправлюсь к родителям. Для них я всегда была лучиком счастья, а никакая ни Ева – дитя порока, – теперь я тихо плакала, чувствуя, как боль от побоев отступает в холодной воде. – Почему они не сбежали из этой чертовой деревни? Гадкий старикашка! – я сжала дрожащие кулаки. – Если бы он не изводил моих бедных родителей самой тяжёлой работой в деревне, они бы ещё были живы. Бездушный демон, в обличие мерзкого трухлявого пня! Мало того, что теперь заставляет меня выполнять обязанности родителей, так ещё и решил повесить на меня, как он говорит, долг моей матери! – я в ужасе металась под холодными потоками. – Нужно бежать. Если бы ни этот умирающий странник, меня бы уже здесь не было. А в итоге он вовсе и не похож на умирающего, кажется вполне себе в порядке. Да и умирающие не лезут целоваться к первым встречным, – пробормотала я, невольно приложив руку к губам. – Должно быть, он блаженный, – продолжала недовольно бубнить, однако неожиданно почувствовав необъяснимый прилив тепла, возникший где-то внизу живота и неторопливо расползающийся по всему телу до самых кончиков, замёрзших в ледяной воде, пальцев.

Я ведь уже было подумала, что он мёртвый. Такой холодный. Но когда он… набросился на меня, показалось, будто даже земля вокруг нас вдруг воспламенилась.

Я тряхнула головой. Должно быть, от испуга фантазия разыгралась.

Плечи до сих пор ноют. Дотащить его в деревню было не просто. Экий верзила. Мог бы уж хотя бы спасибо сказать. А меня ещё побили из-за него. Так и делай добро…

Я подняла глаза, вглядываясь в звездное небо. Темнота была столь непроглядной, что звёзды казались ослепительно яркими. Мама рассказывала, что в большом мире звёзд почти не видно. Должно быть, из-за этого она смогла полюбить это ужасное место.

На смену калейдоскопу эмоций пришло необъяснимое умиротворение.

Надеюсь, вы где-то там, среди звёзд…

Кажется, я уже решила, как избавиться от нежеланного замужества с жестоким стариком. Я перевела невидящий взгляд туда, где едва виднелся исток водопада.

– Я ведь могу отправиться к вам? – крикнула я, снова воздев глаза к небу.