Текст книги "Зайка для Хищника (СИ)"

Автор книги: Саша Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Зайка для Хищника

Глава первая

В этот предпраздничный день я сижу и рыдаю в директорском туалете, единственном месте, где меня не достанут.

Ничего не произошло, никто не умер, не болен и не ограблен.

Просто у меня кончились силы и нервы.

Я тут торчу минут двадцать. Даже слезы уже не льются, только я никак не могу перестать икать и всхлипывать, терзая бумажным полотенцем красный натертый нос. Я совершенно не хочу думать, как теперь выгляжу, и что стало с макияжем, но посмотреть придется. Не могу же я вечно отсиживаться в толчке? Интересно, там еще дверь приемной взламывать не начали?

День определенно не задается, единственным светлым пятном становится появление Катюхи, находящейся в затяжном декрете. Утром она заскакивает поздравить меня с наступающим женским днем. А в остальном, все, как всегда. Это-то меня и подкашивает.

Потому что все люди как люди, а я – бессмертный пони.

А хочу быть нормальной женщиной.

Но где там!

Кто-то вообще задумывается о том, что у меня завтра тоже праздник?

Конечно же, нет! Ира Зайцева создана, чтобы пахать!

С самого утра благоухающее руководство в полном составе поздравило трудящихся дам и объявило, что отпускает всех на волю с трех часов дня, дабы они могли подготовиться к вечернему корпоративу в ресторане.

Меня еще и отдельно поздравили: Лютаев и Коршунов вручили по неприподъемному букету, свежевыписавшийся с больничного директор подарил подарочный сертификат в Ривгош на круглую сумму, и все они заверили меня, что я смело могу рассчитывать на повышенную премию как очень эффективный сотрудник.

И тоже разрешили свалить пораньше.

Мне всего-то и надо только принять все документы на подпись и проверить их, чтобы генеральный их подписал с самого утра после праздников. А еще отправить, не поверите, факс в Индию. Неужели кто-то еще пользуется факсом? И дождаться подтверждения оплаты по сделке с Китаем.

А потом я прям сразу могу идти домой.

Как там было? Разобери пшеницу от проса и дуй на бал?

Скрепя зубами и косясь в сторону прибухивающих коллег, шатающихся с поздравлениями и закусками из отдела в отдел, я переделываю все задачи к трем часам дня. Чего мне это стоит, не описать словами. Не так-то легко добыть все нужные документы у народа, который в одной руке держит пластиковый стаканчик с теплым шампанским, а другой рукой застегивает куртку, чтобы свалить с работы пораньше и привести себя в порядок перед рестораном. Почему-то совершенно никто не хочет вникать в детали, проверять подписи и сверять условия.

Но я смогла.

Я сделала.

Меня все ненавидят, зато я могу уйти из этого проклятущего офиса и даже есть шанс успеть купить подарки маме и тете.

Так я думала до пятнадцати ноль пяти.

А потом позвонил генеральный и обрадовал меня, что австралийским партнерам необходимо дослать спецификации и, самое мерзкое, необходимо дождаться от них подтверждение о получении.

Австралия. У нас двенадцать часов разницы. Мне, что? До ночи тут сидеть? Пока все веселятся в ресторане?

С тоской и ненавистью в глазах я провожаю взглядом коллег, покидающих здание компании с шутками и планами на вечер.

Да, в офисе, конечно, остаются еще люди, которые планируют отправиться на корпоратив сразу отсюда, но они продолжают развлекаться. Чего бы и нет, если почти во всех фирмах страны сейчас творится то же самое?

Однако, настает момент, когда и они, желая мне удачных праздников, покидают рабочие места, оставляя за собой мусор, стаканчики и осыпающиеся мимозы.

Ответ от австралийцев, как ни странно, приходит раньше, чем я ожидаю. Скорее всего, у них там тоже есть какой-то трудоголик типа меня, который приходит на работу чуть свет.

Но как ни крути, время почти семь. В ресторан я уже не поеду, по магазинам мотаться нет сил, и я понимаю, что в очередной праздник я вступаю уставшая, задолбанная, без подарков, не попавшая на корпоратив и так далее…

Обычно я более стойко переношу подобное, ведь это повторяется уже не в первый раз, но именно сегодня мне почему-то обидно до слез.

Я, что, не женщина?

На кой хрен мне эти премии, если я даже не могу их качественно спустить?

Живу на доставке. Я за продуктами в последний раз ездила в гипермаркет два месяца назад, и это был для меня настоящий праздник. Надо же, я не на работе и не сплю! На людей хоть живых посмотреть! Потому что на работе не люди, а осточертевшие рожи, которым от меня всегда что-то надо!

И от этих мыслей слезы катятся из глаз.

Сначала одна скромная слезинка, а следом за ней настоящий поток.

Заперевшись в туалете, подальше от трезвонящих даже в этот час телефонов, я выпускаю свое разочарование на свободу.

Я реву взахлеб.

Потому что понимаю, что, если ничего не изменить, моя жизнь останется именно такой: каторжная работа, пустой холодильник, холодная постель и ранняя седина.

Я же даже не карьеристка!

Я хочу семью и детишек, но, как и говорила девкам три недели назад, я живого мужика не щупала уже давно. У меня небось там все уже зарубцевалось! Да я даже к ним в «Амандин» умудрилась опоздать! Всех быстро разобрали мужики по домам, а я осталась одна за барной стойкой как позабытый неликвид.

Ну все. Нужно успокоиться.

Поплакала, и хватит. Пора домой.

Ничего путного от этих слез. Только раздраженная кожа сейчас покроется шершавыми пятнами на промозглом и сыром мартовском ветру.

Умываюсь, но горячая вода без тоника хреново смывает размазанную тушь, а холодная – не так чтобы очень хорошо убирает красноту на лице, но в целом жить можно.

На меня из зеркала смотрит молодая блондинка с самым несчастным выражением лица на земле.

Ненавижу Восьмое марта!

Выключаю воду и слышу за дверью разговор. Судя по всему, телефонный.

– Не знаю. Нет тут никого, я уже минут пятнадцать жду, – голос мужской, приятный. Не похоже, что сердится из-за долгого ожидания. – Да, приемная открыта. Ладно, подожду еще.

Ничего. Раз в жизни не стану нестись по первому зову. В это время на работе вообще никого не должно быть. Даже в обычный будний день, не говоря уже о сокращенном рабочем дне накануне праздника.

Не расстроюсь, даже если посетитель свалит.

Вряд ли он пришел, чтобы вручить мне цветочки и отвезти домой на шикарной тачке. Скорее всего, очередной вагон срочной работы подгонит.

Но моим надеждам не суждено сбыться.

Когда я, максимально устранив последствия слезоразлива, выхожу из уборной, поздний гость никуда не девается, он терпеливо меня дожидается на диванчике с букетом тюльпанов и огромным конвертом.

Этот конверт вызывает у меня нервный тик. Если мне сейчас действительно придется что-то делать, я начну убивать. Стреляю глазами в настенные часы: перевалило за восемь часов вечера.

– Добрый вечер, с наступающим женским днем, – начинает посетитель довольно бодро, но заканчивает уже тоном, в котором слышны сомнения в уместности поздравлений. Очевидно, он замечает, что я заревана, и я пытаюсь всячески от незнакомца отвернуться. Все-таки красные глаза, сивые ресницы, лишенные туши, и распухший нос показывать не хочет ни одна женщина даже совершенно постороннему непонятному мужику.

Он все же поднимается с места и протягивает мне тюльпанчики, они очень нежные и милые, но конверт в другой руке приковывает мой взгляд.

– Чем я могу вам помочь? – принимаю я цветы. Голос мой дает понять, что лучше бы мужику со своими проблема справиться самостоятельно.

Да, не очень приветливо с моей стороны, но все радушие кончилось в пятнадцать ноль пять. Стараясь не смотреть ему в лицо, прохожу за свой рабочий стол и демонстративно начинаю собирать личную мелочевку в сумку. Может, хоть это его проймет.

– Лютаев ждет эти документы, – мне протягивают конверт, и я смотрю на него будто он отравлен. – Его надо просто убрать в сейф…

Ах, просто убрать! Это же прекрасно! С этого и надо было начинать!

Все еще отводя глаза, я протягиваю руку за документами. Мужик, наверно, решит, что я социофоб, но не плевать ли?

Этих товарищей с пачками документов после завершения рабочего дня до хрена и больше. Я их даже уже не различаю. «Очередной костюм» – так я их называю.

Ладно, сейчас быстренько уберу, и надо валить отсюда пока при памяти.

Нащупываю в тайничке под столом ключ и почти бегом подлетаю к сейфу. «Костюм» еле успевает посторониться.

Но не зря говорят, что спешка хороша лишь при ловле блох.

Окрыленная тем, что от меня ничего особенного больше не требуется, я не смотрю под ноги, и задеваю каблуком провод от системника. Мне чудом удается устоять на ногах и не вырвать кабель с мясом, и все бы было хорошо, но свинский день не может закончиться не свински. Ключ из руки, которой я взмахиваю, чтобы удержать равновесие, вылетает и падает строго между стеллажами.

Черт бы его побрал!

Все, о чем я сейчас мечтаю, попасть домой, как можно быстрее!

Неужели это так сложно?

Недолго думая, я сую конверт подмышку, под удивленный вздох посетителя встаю на колени перед стеллажами и тянусь за ключом.

Ключ не капризничает и попадается под пальцы довольно быстро, а вот вылезти оказывается не так-то просто. Точнее, это грозит серьезными потерями.

Втиснувшись боком в узкое пространство почти по пояс, я оказываюсь зажата между двумя стойками, и при попытке сдать назад, задев за одну из них, отлетает пуговица на блузке. На секунду я замираю, но в итоге решаю, что место потери не такое уж критичное, и продолжаю вылезать.

Щелк!

Вторая пуговица.

Она выстреливает и падает к начищенным ботинкам, которые приблизились к стеллажу.

– Может быть, я могу вам помочь? – значительно дружелюбнее, чем я пять минут назад, интересуется баритон в костюме.

– Нет, спасибо! – я делаю еще рывок.

Блямс!

Третья пуговица.

Осталась всего одна. В стратегическом месте. Если я ее лишусь, то перед мужиком я предстану совсем в непотребном виде.

Посетитель поддернув брюки, садится на корточки рядом со мной и подбирает пуговицы.

– А может, все-таки могу? – со смешком уточняет он. Вот я вижу только его колени, обтянутые темным сукном, но догадываюсь, что он ржет.

– И как вы себе это представляете? – огрызаюсь я. – Стеллажи подвинуть нельзя, они привинчены к полу.

– Я мог бы просунуть рук между стойкой и вашей... вашими… гхм… Вашим телом, – находит он наконец приличное определение. – И сжать их, то есть, прижать… э… поплотнее.

Глава вторая

Что? Прижать мои…?

У меня от возмущения все внутри дрожит! Предложить мне такое!

Но по причине скованности все мое негодование выражается в агрессивном вилянии пятой точкой.

– Мне кажется, это неуместное предложение, – цежу я.

– Ну как хотите, – не настаивает «костюм». – Пуговицы я положу на столе.

Он поднимается, и я слышу звук удаляющихся шагов.

Как?

Он оставит меня вот так? Говнюк!

Настает время принимать серьезные решения. Что страшнее: позволить незнакомцу ухватить меня за титьки или лишиться последней пуговицы и чесать к гардеробной через все здание под камерами наблюдения в рубашке, края которой без застежек не сходятся?

– Подождите! – выдавливаю я.

Шаги замирают, а потом снова приближаются ко мне.

– Я согласна, – скрепя сердце озвучиваю я. – Только без вольностей!

Мое предупреждение вызывает очередной смешок.

Весело ему. Посмотрела бы я на него, прищеми ему ширинку!

Мужик опускается на корточки и, положив руку мне поясницу, или почти поясницу, наклоняется ко мне

– Руку севернее! – шиплю я.

– Да подожди те вы, – ворчит он, игнорируя мою команду.

Он придвигается еще ближе, и я чувствую тепло, которое исходит от его тела. Мне видно только кусочек его плеча, но, бог с ним со зрением, уже через секунду начинают волноваться совсем другие органы чувств.

До меня доносится его аромат. Потрясающий парфюм, который, видимо, действует на меня, как глубокая анестезия, потому что я не сразу соображаю, что мужчина приступает к действиям.

Положив вторую руку мне живот, обжигая обнаженную в распахнувшихся полах рубашки кожу, он медленно, слегка надавливая, скользит рукой по направлению к груди.

Черт меня подери!

Если он сейчас не получает удовольствие, то я не Ира Зайцева!

Добравшись до ложбинки, мужчина слегка медлит, но через секунду его ладонь накрывает мою левую грудь.

Левая грудь неожиданно оживает и напрягшимся соском напоминает, что у нее давно уже ничего такого не было, а это нехорошо.

Я краснею как рак. Мужик не может не чувствовать упирающуюся ему прямо в центр ладони твердую горошину. И ведь ему не объяснишь, что я не испытываю никакого возбуждения! И я смирившись решаю не оправдываться, это будет слишком глупо выглядеть.

Тем временем, спаситель приноравливается к тому, с какой стороны прижать грудь плотнее, и это больше похоже на весьма смелую ласку. Он перекатывает грудь в ладони, а вторая рука, каким-то образом окончательно переезжает на ягодицы.

Но не успеваю я возмутиться, как товарищ наконец находит правильное положение, надавливает рукой и вытаскивает меня из плена.

Поднимаясь на ноги, я опускаю голову, чтобы он не видел, как мне стыдно за непроизвольную реакцию организма на мужские прикосновения.

А мне стыдно. Я готова провалиться сквозь землю. Даже не сразу понимаю, что в полном молчании мужик все еще держит меня за грудь. Взгляд мой и так опущен вниз, так что мне хорошо видно, что и гость не остается равнодушным.

Спохватившись, я отталкиваю помощника и, запахивая рубашонку, отворачиваюсь от него. Нечего глазеть! И так все потискал!

– Я могу чем-то еще помочь?

В голосе его появляется бархатистость.

Точно. Понравились титьки. Наглец!

– Нет, – мотаю я головой. – Дальше я уж как-нибудь сама.

– Тогда я пойду? – с явной надеждой на обратное спрашивает он.

– Всего доброго, – гипнотизируя россыпь пуговиц на столе, желаю я ему поскорее проваливать.

Подождав чего-то еще минутку, он все-таки уходит.

Я так и стою спиной, пока за ним не закрывается дверь.

Как только клацает язычок замка, опускаю руки и выдыхаю.

И последняя пуговица, не выдержав ответственности, наложенной на нее, тоже самоликвидируется.

Да ёжкин кот!

Доволакиваю ставшие тяжелыми ноги до кресла и падаю в него. Закрываю лицо руками.

Ну это ж надо!

Нащупываю на столе мобильник и открываю приложение, чтобы вызвать такси. Я смиряюсь с ценником на поездку, хотя ехать мне всего две остановки, но такое ощущение, что все таксисты седьмого марта отбивают деньги, потраченные на букеты.

Правда, моя готовность раскошелиться никоим образом не сказывается на поиске машины. Все перегружено, и такси никак не находится. Свинский день, свинский вечер.

Приду домой – нажрусь.

Десять минут спустя Яндекс по-прежнему не может предоставить мне тачку, а я начинаю звереть. И тут вспоминаю, что у нас вообще-то есть корпоративное такси. Точнее, несколько дежурных водителей. Набираю номер телефона, и оп-ля! Мне обещают машину через пять минут. Черная чего-то там семь-семь-семь будет ждать меня на внутренней парковке.

Остается чем-нибудь перепоясать сиси, убрать документы в сейф, и надо валить из этого проклятого места. Иначе я встречу здесь рассвет.

Выкопав в ящике стола шифоновый шарфик, я драпирую свое внезапное декольте. Медленно, очень медленно запираю конверт в сейф и, подхватив сумочку, покидаю рабочее место чуть ли не приставным шагом, ожидая в любом момент какой-нибудь подлянки.

С этой работой никаких нервов не хватит.

В гардеробе у нас самообслуживание, так что краснеть мне не перед кем, главное, в камеры больно не светить. Напряжение меня отпускает, только когда я выхожу на парковку.

Черная машина уже ждет меня, бесконечно этим радуя. Я плюхаюсь на заднее сиденье и поражаюсь тому, какие тачки у нас возят сотрудников. В марках автомобилей я не разбираюсь вообще, но салон выглядит дорогим, вкусно пахнет, и тут достаточно просторно, чтобы было можно вытянуть ноги. Всегда бы так ездила, надо все-таки пользоваться привилегиями компании.

В салоне темно, нарёванные глаза начинают расслабляться, а тихая музыка успокаивает.

– Рабочая, девяносто пять, – напоминаю я водителю, который почему-то не спешит трогаться.

Любая заминка сейчас способна спровоцировать новый поток слез, поэтому я сверлю глазами затылок шофера и, видимо, этим все-таки его стимулирую.

Он заводит тачку и направляет ее к выезду с территории.

– Чего так поздно на работе? – бубня спрашивает он, когда нас выпускают из ворот.

– Пашу как единорожка, – отвечаю я в тон.

– Кем? Бухгалтер?

– Секретарь я. И чтец, и жнец, и в дуду игрец.

Он опять бубнит чего-то не разборчиво. Я переспрашиваю.

– А как же бонусы, говорю? Секретаршам от шефов обычно полагаются.

– Те, которым полагаются, – усмехаюсь я. – Не батрачат как ишаки. У моих шефов с личной жизнью все в порядке. Так что я просто секретарь, без всяких бонусов.

– Серьезно? – вдруг спрашивает водила каким-то странным голосом.

– Серьезно-серьезно, – смеюсь я.

Нашу дурацкую беседу прерывает звонок моего мобильника. Меня перекашивает. Даже если это шеф, Индия, Китай или Австралия, на работу обратно не поеду. Пусть хоть увольняют.

Но это оказывается Дашка Добрынина, тьфу, Никитина. Никак не привыкну. Я Катьку-то Коршуновой до сих пор не называю, а уже два года, как она замужем.

– Привет! – весело щебечет она мне в трубку. – Подваливай в «Амандин»!

– Не, Дашунь, не сегодня, – вздыхаю я.

– Ты жаловалась на отсутствие мужского внимания, а тут сегодня полно горячих особей! – настаивает она.

Водила закашливается, кажется, у меня слишком громкие динамики.

– Тем более, не сегодня. Я не в форме. Ни в моральной, ни в физической, я даже утратила свой макияж в борьбе за психическое спокойствие и одежду в борьбе за сохранность коммерческой тайны фирмы.

– Одежду? Это интересно! Приезжай! Ну ты чего? Катька у своего отпросилась, сейчас приедет…

– Не, точно никак. Извините, девчонки, но сегодня я хреновый собеседник.

– Да что случилось-то?

– Чего только не случилось, – сетую я. – Но самое обидное, что меня сегодня официально общество признало залежалым товаром на брачном рынке.

– Это как? – в один голос спрашивают Даша и водила.

Зыркаю на него в зеркало заднего вида, но там только отражаются вытаращенные глаза.

Ладно, он и так уже знает, что я не сплю с шефом. От того, что он узнает, что я не сплю ни с кем, хуже не станет. А мне выговориться надо.

Глава третья

– В общем, мои коллеги из лучших побуждений вытворяют такое, что твои офисные стервозы отдыхают, – заканчиваю я свои жалобы.

Дашка ржет.

– Прости, я как никто понимаю, насколько это неприятно. Но все равно не могу сдержаться. И чего они сделали с твоим телефоном?

– После того, как они в телефонной книжке не нашли контактов, не относящихся к работе, кроме отца и брата, эти ведьмы установили мне приложение для знакомств.

– Тиндер, что ли?

– Нет, новое какое-то. «Старз» тестирует новую прилогу. Мало этого, они создали мне там аккаунт и даже кому-то написали! Столько членов я в своей жизни еще ни разу не видела! Можно поаккуратнее?

Это я уже водителю, который резко вдарил по тормозам, потому что чуть не въехал в ограждение. Уши он тут греет, не дрова везет, в конце концов!

– Вот скажи, почему мужики всегда шлют свои писюны? Они точно уверены, что это лучшая реклама?

– Шлют, потому что очень ими гордятся, хотя некоторым, на самом деле, гордиться там нечем. Ты в следующий раз проси пруфы. А то они пишут «двадцать сантиметров», а где доказательства? Пусть хоть чайную ложку прикладывают! – хохочет Даша.

– Тебе смешно, а я заманалась посылать всех в бан!

Но Дашкин смех заразителен, и мои губы тоже начинают растягиваться в улыбке.

– Такие некрасивые писюны? Все? – гогочет она. – Ну ты выставляй требования: диаметр, длина… Ну чтоб некондиция не подваливала!

– Мне, что, писать: «Не меньше двадцати двух сантиметров»? Я же просила! Поаккуратнее!

Блин, до дома два квартала осталось. Живой бы доехать. Какой нервный. В темноте не видно, но вроде не старый.

– А чего не удалила это приложение?

– Да оно хитрозадое какое-то. Разбираться надо. Высплюсь и завтра снесу.

– Не приедешь, значит? – огорчается Даша. – Хочешь отдохнуть перед завтрашним загулом?

– Какой загул, мать? Вы обе будете заняты. Я к маман смотаюсь днем на часок, и пока даже не представляю, чего делать буду.

– Так, может, все-таки…

– Нет, у меня и в куртке соски мерзнут, потому что рубашка без пуговиц, а уж если я ее сниму… Да сколько можно? – реагирую на очередное резкое торможение.

– Приехали, – хрипло отвечает водила.

– Ладно, все, Дашунь, я добралась. Круто вам посидеть, с наступающим женским днем. Любви, красоты, счастья! Целую. Как смогу выбраться к вам, напишу, – прощаюсь с подругой и уточняю у водилы: – Сколько с меня?

– Ни сколько, в честь Восьмого марта, девушкам бесплатно, – бубнит опять этот тип. Подозрительный он какой-то, но вообще его должны были проверять в нашей службе безопасности. – С праздником.

– Спасибо, всего доброго, – попрощавшись, я вылезаю из теплого салона в сырой промозглый март. Машина за спиной рвет с места, как будто за ней черти гонятся, и скрывается за поворотом в считанные секунды. Наверно, свою девушку торопится поздравить, или жену. У всех кто-то есть, только я одна как перст.

Чтобы скрыться от пронизывающего ветра, я мчу в подъезд по гололеду аки пьяная газель. Чудом не упала ни в одну из луж.

В ожидании лифта планирую свой вечер. Поем, бахну винца, поплаваю в ванной, киношку посмотрю. Еще ж не поздно. А потом буду долго и упорно спать во всех позах. И телефон выключу, чтобы любимое начальство до меня не могло дозвониться.

Подъехавший лифт принимает меня в свои объятья. Телефон, все еще зажатый в руке после разговора с Дашей, издает незнакомый звук. Оживляю экранчик: о нет! Это опять сраное приложение для знакомств.

Пытаюсь сбросить запрос на общение и остервенело тыкаю в телефон, но, видимо, в лифте плохо ловит, и все зависает. Со злости хлопаю по телефону ладонью, и вместе с сигналом о прибытии на нужный этаж, телефон издает подтверждение, что запрос принят!

Грррр!!!

«Привет!» – тут же всплывает сообщение.

Члена вроде не видно, но я все равно запихиваю телефон в карман, чтобы не раздражаться еще больше. Утром все снесу к чертям! Эти курицы офисные у меня еще пожалеют. Пусть только попробуют не вовремя принести документы. Активную личную жизнь они мне устроить решили! Я ведь тоже могу ответить: будут у меня на работе трахаться до посинения!

Выстроенные планы на остаток вчера летят в топку, стоит мне зайти в квартиру. Я будто физически ощущаю, как устала. Последние крохи энергии выходят из меня, как воздух из воздушного шарика. Из последних сил я принимаю быстрый душ, понимая, что в ванне я просто отрублюсь, и звездой падаю на кровать.

Сон накрывает меня мгновенно.

И какой сон!

Мне такое уже сто лет не снится!

Просыпаюсь я резко, и какое-то время еще переживаю все острые и реалистичные ощущения, выпавшие на мою долю в ночных грезах.

Все потрясения вчерашнего дня сливаются вместе, и во сне я тоже тороплюсь домой. Мне очень хочется побыстрее попасть в ванную, я даже уже в подъезде начинаю расстегивать куртку. Когда подъезжает лифт, в подъезд быстрым шагом заходит высокий русоволосый мужчина, на первом этаже у нас квартир нет, и я придерживаю для него кабину открытой. В многоэтажке дождаться лифт – это серьезное испытание на выносливость.

Стоит дверям закрыться за спиной мужчины, как я понимаю, что мне придется жестоко поплатиться за свое милосердие.

Мужик притискивает меня к стене, но первая мысль, что я стану жертвой грабителя, испаряется, как только он вклинивается коленом между моих бедер и прижимается ко мне внушительным бугром. Я догадываюсь, что это – не пистолет.

Испуг никуда не девается, но к нему добавляется неясное волнение.

А незнакомец, не теряя время, пробирается ко мне под куртку и рукой бесцеремонно лезет под рубашку. Стою ни жива, ни мертва, находясь в каком-то ступоре. Даже не могу закричать.

Молчу даже тогда, когда пальцы мужика опускают чашечки бюстика и начинают тискать грудь, теребя соски, которые к моему ужасу этим вполне довольны. Насильник чувствует не только свою власть надо мной, но и некую женскую покорность перед сильным самцом. Усмехнувшись он зарывается лицом мне в шею, целуя чувствительное местечко, а второй рукой начинает задирать на мне юбку.

К своему стыду понимаю, что в трусиках повышается влажность, и, кажется, Клайд нашел свою Бонни.

Весь дальнейший сон превращается в откровенную порнографию. Очень яркую, детализированную и правдоподобную.

Обидно, что пробуждение наступает раньше оргазма, пусть и не настоящего, но в моей норке так давно никого не было, что возбуждаюсь я не на шутку.

Надо найти себе мужика хотя бы для здоровья, если уж не для отношений. А то уже так изголодалась, что от любого прикосновения соски рвут лифчик, а пуговки на блузке летят в разные стороны.

Не дай бог в транспорте прижмут к мужику – позора не оберешься. Доказывай потом, что ты не нимфоманка.

Неохотно соскребаю себя с постели, за окном темным-темно. Который час-то?

Старые настольные часы показывают половину четвертого утра.

Ну зашибись.

Хотя ничего удивительного. Не знаю, во сколько я выключилась, но явно еще девяти вечера не было.

Припоминаю, что, проваливаясь в сон, я слышала, как пиликал телефон, но я на него просто забила. По дороге в ванную заворачиваю в коридор и потрошу карманы.

А вот и зло двадцать первого века – мобильник.

Так. Что тут у нас?

Еще пара пропущенных звонков от девчонок. Видимо, припив, они решили, что не все потеряно, и хотели-таки меня выцепить на встречу. Точно. Их коварный план раскрывается с помощью сообщений, которые они начали написывать, не дозвонившись до меня. Судя по количеству ошибок в тексте, посидели девки хорошо. Некоторые сообщения я даже толком разобрать не могу. Что-то опять про звезду и свидания. Зато последнее – просто огонь! Катька пишет: «Найди там в прилоге самого горячего парня и отъестествуй его, чтоб он потом всю жизнь по тебе скучал и плакал!»

Кстати.

Чертова прилога! Надо ее похерить!

Эти жабы мне еще и ник сделали Зайка!

Тыкаю в иконку, тут же всплывает последнее сообщение от пользователя Волк.

Приветы он мне тут шлет.

Ясное дело удочку закидывает. Если баба восьмого марта начинает переписываться с незнакомцем, значит, точно свободная, голодная и перспективная в плане траха.

Хотя чего я злюсь?

А он ничего так. Этот Волк.

Неужели и таким мужикам приходится пользоваться приложениями для знакомств, чтобы бабу найти? Да ну не… Небось, чужая фотка.

Блин, ну хорош.

Как-то сразу вспоминается мой сон, и мордень этого Волчары вполне накладывается на образ из сна. Даже как-то жарко становится, и лицо теплеет.

Может, права Катя? Ну чего я теряю? Я ж не обязана с ним сразу трахаться, хоть и очень хочется.

«Не спишь?» – внезапно приходит еще одно сообщение от Волка.

Черт, пока я тут сиськи мну, он спалил, что я в сети.

Ответить или нет?

Член не прислал, уже можно иметь дело. И, как ныряя в омут с головой, я набираю ответ.