Текст книги "Осинка. Чужая сила (СИ)"
Автор книги: Саша Арсланова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Прихватив с собой кость и толкнув лобастой башкой дверь, он оставил меня в одиночестве.
Хорошо сказать – поспи – после таких известий! Да еще заболело все наново, заныло, защипало, даже просто сидеть невмоготу стало!
В спальне оказалось маленькое зеркальце, и я даже застонала, как себя увидела – красное вспухшее лицо, заплывшие щелки глаз с опаленными ресницами и бровями, раздутый в несколько раз нос да разбитые в кровь губы – хороша! Может, этот Дагор меня просто испугался?
Ох! Умыла я лицо, как смогла, приложила к синякам лист капустный – небось, не умру, а завтра и в мастерской можно что-нибудь лечебное найти.
В шкафу с одеждой я отыскала несколько пар штанов да мужские рубахи. И, не колеблясь, надела наряд. Снять грязнущее платье, на котором застыла пятнами кровь, ладно бы своя, так еще и чужая, было огромным удовольствием. И пусть я не вернулась к себе домой, здесь мне было хорошо впервые с того момента, как Рэнн увел меня от родных. Я смогла ополоснуться в теплой воде, а не в ледяной Ключинице. Ни от кого не убегала. И сегодня уже никого не боялась. Я знала, что дедушка Дуб не даст меня в обиду. Все время в доме я чувствовала его незримое присутствие, и хоть он больше не говорил со мной, опасность здесь мне не грозила. Даже Грегг не войдет без моего на то дозволения.
Долго я ворочалась на кровати, пытаясь пристроить свою больную спину да отбитый бок, задремывала на секунду, чтобы тут же подскочить, неловко повернувшись. И собралась уже подниматься, не мучить больше ни себя, ни кровать, как увидела, что не лежу я больше в дубовой комнате моего предка Форра, в самом сердце леса, а стою на берегу реки. А ветер колышет мои веточки, ласково цепляет листочки, не срывая их, только заигрывает, и совсем рядом, у небольшого костерка, сидят мои знакомцы.
– Файро, я не могу поверить в то, что ты натворил, – Терра сидела, обхватив себя руками. – Если она до сих пор жива, она не простит! С чего вообще ты так взбесился, что начал выжигать все вокруг, не юнец уже безусый!
– Да жива она, жива, – поморщился Огонь виновато. – Я же нашел мальчишку, он все там же, на берегу, прибитый, но вполне себе здоровый, а вот ее мне не обнаружить. Грегг хорошо умеет скрываться.
– Ну уж нет, – подумала я. За эти несколько дней нагляделась я на лица прародительские до оскомины, не хочу тут больше подслушивать, надоели мне тайны их страшные. А раз Грегг так прекрасно умеет прятать, поживу пока без них. Довольная своим решением, закрыла глаза и уснула.
Глава 15
Я проснулась затемно, потянулась от души, поднялась и пошла топить печь. Каждое утро вот уже несколько месяцев начиналось одинаково. Несмотря на то, что зима уже уступала дорогу весне, ночью было холодно. Да и снег, так щедро укрывший мой лес, пока не таял, но солнышко начинало пригревать, и совсем скоро побегут ручейки, топя высоченные сугробы, полезут из-под земли первые зеленые росточки.
Умывшись студеной водой, натянув теплый тулуп и меховую шапку, я подхватила Форровы лыжи и выскочила на улицу. На крыльце дремал Грегг. Недовольно рыкнув, когда я осторожно через него переступила, он отвернул морду в сторону и продолжил спать. Не знаю уж, где он провел годы своего забытья, но каждую ночь в лесной глуши – а жили мы тут без малого уже целую осень и зиму – волк ночевал исключительно на крыльце. Его не смущали ни осенние дожди, ни лютые зимние морозы, толстая шкура с теплющим мехом спасала и от влаги, и от холода.
Хорошо было в лесу ранним утром! Неделю снега не было, и лыжи бодро скользили по наезженной в сугробах тропке. Пешком бы пошла – провалилась по пояс. Я с осени, как зажили ушибы и ожоги, начала по утрам в лесу гулять. Грегг поначалу меня сопровождал. Ворчал, мол, какая охота из кровати вылезать да бегать по росе, а уж как снег выпал и я нашла в кладовой лыжи, так и вовсе отказался со мной ходить, не малец какой, по сугробам прыгать. Тогда же, по осени, он и показал мне незримую границу. Если не хотела, чтобы меня кто чужой нашел, не переступать! Вот вдоль нее мой путь каждое утро и пролегал. Побегав несколько часов да проголодавшись как следует, я не спеша шла домой. Домой. Да… Долгохонько мы с Греггом жили в лесной чаще.
В самые первые дни, когда от боли я еле ходила, а синяки расцветали на теле жуткими узорами, очень помогли приятные пахучие мази, которые я нашла в мастерской. Каждая была тщательно закупорена и красивым витиеватым почерком подписана. Черные пятна быстро желтели и пропадали, а обожженная кожа сменялась здоровой, нежной и розовой.
Теперь уже и следа от повреждений не осталось. Только менялась я, становясь с каждым днем все сильнее похожа то на Веро с ее яркой женственной красотой, то на Терру с мягкими божественными чертами. Сила лесная сидела глубоко внутри, затаившись. Переделывала меня. Я знала ее там, чувствовала, но не звала. Лес только тоскливо скрипел, да дедушка Дуб тяжело вздыхал. Эх… Им нужен был Форр, а не девчонка-неумеха.
Но и я старалась учиться. Благо Грегг заскучал, затосковал, сидя на одном месте, и принялся меня вразумлять. Сначала всё истории рассказывал про миры, в которых побывал. А уж это делал волк удивительно, и не хочешь, а заслушаешься. Где только я не побывала в его рассказах, каких чудных существ не встретила! И про самый опасный мир сумеречных демонов слушала очень внимательно. Пригодится. Ведь не думала, что буду прятаться в лесу всю жизнь. Да и сколько я теперь жить буду, с Форровым-то наследием! Я сначала задумалась, насколько же я родных своих переживу, а потом махнула рукой. Чего теперь-то переживать, как будет, так и хорошо.
Про друга своего, Эйра, Грегг говорил очень много, да так, что, казалось, я сама с батюшкой Воздухом познакомилась. И что тот вспыльчивый чрезмерно, да и увлекающийся. Про ум его пытливый, речь быструю. Воздух, он и есть воздух! А уж как они вдвоем чудили в свое время! И смешно, и страшно!
Одно только Грегг мне не говорил – как я, потомок Прародителя, Эйру пригожусь? Зачем он искал меня? Зачем защищает меня теперь Грегг?.. Я сначала все губы кусала, страшась спросить, а потом решила, чего зря раньше времени расстраиваться? И тему эту в разговорах не поднимала.
Потом наставник про силу мою рассказывал: откуда она внутри, как ее почувствовать и о помощи просить. Пробовать на деле – не пробовала, нашли бы меня демоны по всплеску быстро, но я старалась все запомнить. Придет время – пущу ее в ход.
После разговоров приходило время брать в руки меч. Настоял Грегг, чтобы училась я с оружием управляться. Говорил, пригодится.
И я ему верила, потому что наставник у меня был особенный.
Когда я увидела у себя на крыльце огромного голого мужчину, я долго визжала, пока не сообразила, что, кроме нас с Греггом, к убежищу никто не подберется. Да и кто бы не визжал при виде косматого мужика с черной запутанной бородой и волосами до пояса. В тот, самый первый, раз Грегг обернулся совсем на чуть-чуть, побыв в человеческом обличии несколько мгновений. В следующие дни, когда солнце достигало своего зенита, волк все дольше и дольше оставался мужчиной. Но с закатом опять перекидывался в зверя, недовольно ворча и отправляясь спать на крыльцо. По первости он все на реку ходил человеком, намывался. И не смущали его ни холодные ветры, ни ледяная вода, говорил – лет сто не мылся. Я только посмеивалась, пусть его.
Одежду мы ему подобрали среди Форровых вещей. Хорошо, мой предок был высоким. Хотя и не таким, как Грегг, поэтому ходил наставник в коротких штанах, да кожаном тулупе без рукавов. А что босиком да по холоду, так того Грегг и не замечал вовсе. Но я по вечерам, когда солнце скрывалось, а волк убегал на улицу, все равно перешивала ему одежду по размеру. Из двух штанов вполне получались одни, но на великана. А новые рукава к рубашкам совсем легко притачивались. Шить я наловчилась знатно. Еще по осени, когда мое единственное платье совсем расползлось по швам, и я ходила, как ребенок, натянувший отцовы вещи, нашла набор ниток и хорошую стальную иглу. Такие у нас в деревне ценились. Не каждая семья могла купить. Ну и подогнала под себя всё, что нашла в шкафу. Теперь вот приходилось заново все распарывать да перешивать.
Первые дни, когда Грегг был человеком, мы только и делали, что сидели дома и подъедали форровы запасы, которые неумолимо заканчивались. И демон решил учить меня охотиться. А потом – и драться. Уж не знаю, так ли это было необходимо, или же ему было попросту скучно, но отказываться я не стала. Помню, пропал он после разговора на несколько дней, а вернулся уже с мешком, в котором я нашла и маленький меч для себя, под женскую руку, и пару кинжалов, которые удобно помещались в самодельных ножнах на груди, и длинный тяжелый меч для Грегга, который тот, обратившись в человека, долго чистил, полировал и точил. Если мне не показалось, то и нашептывал ему что-то.
Не скажу, что успехи мои были велики. После первых тренировок я пластом отлеживалась в кровати, не в силах и рук поднять. Но со временем мышцы окрепли, а может, и сила внутренняя помогала, я чувствовала, как нравится ей этот опасный танец, как волнуется она внутри, ведя мою руку. Грегг уже не глумился над моими умениями, иногда и довольно покрякивал, отбивая очередной удачный удар.
С охотой дело обстояло в точности наоборот. Не могла я заставить себя кинуть кинжал в живое существо – хоть в зайца, хоть в куропатку. И Грегг уступил, не стал заставлять, один ходил охотиться по вечерам, в обличии волка. Так ему было проще, все-таки животный нюх и звериные инстинкты здорово помогали. Но вот метать кинжалы в сухой ствол, который мужчина притащил из леса, мне на удивление понравилось, да и попадать в цель стала быстро. Уж не знаю, сколько во мне было крови прародительской, божественной, но, похоже, она просыпалась и будила во мне желания, ранее неизвестные. Как бы то ни было, но без своих двух кинжалов я из дома уже не высовывалась. И пусть опасности вокруг для меня не было, с ними стало привычно и удобно.
Сегодняшнее утро было другим, не похожим на череду одинаковых. И может, потому, что уже давненько я ни с кем не общалась, кроме Грегга, или весной запахло совершенно по-особенному, что пробуждало меня от зимней спячки, не могу объяснить, но, добежав до границы с рекой, я, наступив лыжей на лыжу да натянув поглубже на брови шапку, обняла руками знакомую елочку, прислонилась к ней, потянулась разумом к деревцу. Отпустила себя, позволяя лесу, от которого надолго отгородилась, прикоснуться ко мне, почувствовать родную стихию. Зашуршали радостно деревья вокруг, просыпаясь, гомоня, стряхивая с ветвей снежок. И полились ко мне ворохом картинки событий разных, да так, что ни разобрать, ни понять, когда что было.
Вот я смотрю свысока на Рэнна, который, понуро опустив голову, сидит на берегу Ключиницы. А вот подруженька моя, Волнинка, рыдая и заламывая руки белые, бредет по зимнему лесу вслед за незнакомцем. Вот заглядываю в окно и вижу, как родители да братья в избе сидят, хмурые и молчаливые, и только старший брат вдруг вскакивает да кулаком по столу бьет. А вот корабль боевой, на котором ропщут одетые кое-как мужчины, и ледяной ветер со снегом норовит залезть им за шиворот, заморозить.
Отпустила я елочку и повалилась на спину, тяжело дыша. Эх, поддалась уговорам Грегга, отгородилась от мира всего, засела в избушке лесной, лелея свою трусость. И не думала ни о чем, кроме насущных проблем – что поесть да чем заняться. А надо было.
И как стукнул кто палкой по затылку – неужто Волнина – дочь речная? Потомок коварной Веро? А и верно, как я сразу не поняла. Волнина ведь удивительно похожа на свою Праматерь, благо, что характер совершенно другой. И теперь, похоже, вместо меня повезут ее, такую добрую и нежную, на черном драккаре в чужие земли. Пока я здесь выжидаю, радуюсь, что ускользнула!
Сжала я от злости на себя рукавичку зубами, помычала, растерла холодным снегом лицо, чтобы перестало кружиться все вокруг. И потянулась опять к елке:
– Ты уж не серчай, сестричка лесная, покажи мне Волнинку, где она, что она… Не опоздать бы.
И замелькали опять отрывистые картинки, как будто вопрос мой продирался сквозь дебри лесные, прыгал с ветки на ветку. Просыпались от зимней спячки деревца, колыхались, стряхивали снег и гомонили меж собой. Спорили. Думала, не выдержу больше мельтешения такого, но вдруг все остановилось, да так резко, что показалось вначале – оглохла. А затем раздался мужской голос:
– Поднимайся, Вейв, недолго осталось, дошли почти до корабля.
Увидела я говорящего так близко, что, казалось, каждую родинку на щеке пересчитать могу. Сначала замерло сердце, подумала: «Рэнн»! Тот же горбоносый профиль да длинные темные ресницы. Волосы, правда, шапка скрывала. Но сходство было сильным. Только вот морщин больше да взгляд серьезней. И тонкая нить крепко сжатых губ указывала на то, что этот незнакомец был старше и, наверное, строже.
А потом картинка сменилась, потемнела, затянулась туманом, и я увидела мокрые черные доски корабля, на которые мягко опускался пушистый снег, а подле маленькой съежившейся фигурки стоял замахнувшийся мечом мужчина, и я забыла, как дышать, потому что в ужасе смотрела на страшное, распухшее от побоев лицо своей лучшей подруги.
Глава 16
Очнулась я, лежа на черной земле, а вокруг заревом расходилась от меня сила лесная, топя снег и пробуждая деревья от спячки. Нашла она лазейку, пока я, измученная, контроль потеряла. Тянулись к солнцу тысячи побегов, обгоняя друг друга, жадно впитывая яркий свет. А сила все текла и текла, опустошая меня, и не получалось собрать ее обратно, запереть внутри.
Пальцы скребли по земле, пытаясь помочь мне хотя бы перевернуться, но трава оплетала непослушные руки, путалась в одежде, не давала мне шевелиться и вытягивала остатки дара. В глазах стремительно темнело. И показалось сквозь марево: вышел из леса огромный зверь, хозяин лесной. И трава перед ним расступилась, боязливо сворачивая свои зеленые кнуты, отползала подальше, чтобы не попасть под тяжелые лапы.
И тут же с другой стороны выскочил на поляну Волк, грозно рыча и скалясь. Обрадовалась я Греггу, как родному, и разом вспомнила, чему он меня учил. Потянула на себя силу, заставляя ее скручиваться кольцами внутри, успокаивая, усыпляя. Вроде и слышала, как усмирять дар, только однажды, а тут, поди ж ты, повторила без ошибочки. Лес тяжело отдавал крупицы стихии, недовольно ворча и постепенно опять уходя в спячку. А у меня наконец начало проясняться в глазах, смогла перевернуться, подтянуть колени к груди и отдышаться.
Угрожающе подняв холку, Волк продолжал скалиться, пока я пыталась в себя прийти. Снег подо мной вытопился полностью, и на получившейся проталине уже расцветали первые солнечные бутоны. А у самого края этого весеннего разноцветья, принюхиваясь, но не приближаясь к нам, стоял на четырех лапах здоровущий медведь. Неужто сила моя высвободившаяся так рано подняла зверя из спячки? Видала я по весне шатунов, старалась дорогу им не переходить. Ведь нет ничего опаснее голодного зверя в лесу. Наш гость на такого был не похож. Он недовольно мотал лобастой башкой и подходить не спешил.
– Глупая девчонка, – меж тем прикрикнул на меня Грегг, постепенно становясь человеком. А я посмотрела на небо – и правда, солнце достигло своего зенита, это ж сколько времени прошло?
– Зарево в лесу, наверное, только слепой не видел, – продолжал ругать меня наставник, – Нам нужно уходить. Они почуяли в тебе силу. И придут за ней.
Помогая мне подняться на ноги, Грегг все посматривал на медведя, но тот не делал попыток приблизиться, только ворчал, переступая по краю сочной травы.
– А как же граница-то? – испуганно пролепетала я.
– А снесло ее, как и не было, – зло повернулся ко мне Грегг. – Пока после зимы земля не проснется, мне вторую такую не поставить будет.
– Ну так и ладно, мне все равно надо за реку, в Элию, – втянула я голову в плечи и зажмурилась. Не знаю, на какую реакцию Волка я рассчитывала, но рядом зафыркал медведь, замотал башкой, заревел недовольно.
– Хранителя вон притянула… – уже спокойнее ответил учитель. – А ты давай уже, – кивнул он зверю, – оборачивайся, я же чую в тебе кровь Великого Беррана.
Грегг неторопливо достал одежду из сумки, которую мы с ним привязывали к волку. Мало ли в каких местах сменить обличье придется, а тут все под рукой. Ну или под лапой…
Натянул штаны, а вторые кинул медведю. Запасные штаны мы стали класть совсем недавно, когда обнаружили, что в случае опасности мужчина за секунду может перекинуться в зверя, и от одежды при этом оставались одни лохмотья.
– А кто такой хранитель? – спросила я, не отрывая взгляда от медведя. Как превращается Грегг, я видела уже сотню раз. Интересно, а как у медведя получится, если он не привязан оборотами к природным явлениям?..
– Чего уставилась? – рыкнул на меня зверь, отвернулся, подернулся непрозрачной дымкой – и вот уже на лужайке сидел мускулистый парень не старше меня и смотрел угрюмо исподлобья. Штаны, надо сказать, на нем были свои. Как и рубаха, и теплый зимний тулуп. Одежда на огромном торсе натягивалась так, что, казалось, поведет парень плечом – и лопнет крепкий кожаный тулуп вместе с рубахой.
– Когда кровь проснулась? – а наставник, кажется, знал гостя.
– Тебе какое дело, демон? – вскинулся сначала парень, а потом опустил голову, вжал пудовые кулаки в землю.
– Когда эта, – небрежно кивнул на меня, – силу получила. По осени оборачиваться начал. Дед поначалу показал, что и как. А зимой его к себе Великий Берран позвал.
– Так ты МОЙ хранитель? – наконец догадалась я. – А где раньше был?
И отшатнулась от того, с какой ненавистью на меня медведь посмотрел.
– Кругами по границе ходил, – играя желваками, ответил он мне. – Думаешь, мне это нужно? За девчонкой сопливой следить, лазейки искать, как к избушке Форровой попасть? Когда дома моя помощь нужна. Как не стало деда, я – глава семьи, тяжело им без меня. А тут ты, никчемная, со своим даром.
– Сам сопли подбери, – обиделась я, – да вали отсюда, я тебя не звала, обойдусь уж.
– Хорошее знакомство получилось, – решил Грегг. – Пойдемте к дому, надо собираться. Времени у нас немного.
– Я с этим… – потянула я, – никуда не пойду, пусть сначала вежливости поучится.
– А у тебя выбора нет, – усмехнулся наставник, – как и у него.
И добавил для парня:
– Я был знаком с твоим дедом, хорошо мы в свое время друг другу кости намяли. Пусть ваш Великий Берран радуется, что в свите его теперь сильнейший Верралин. Тебя как звать?
– Тахо, – ответил медведь и, покраснев до корней волос, исправился. – Тахиррен.
А я хмыкнула, особо и не скрываясь, – грозный воин Тахо! Защитник сопливых девчонок! Несмотря на то что выглядел Тахо, конечно, огромным и, пожалуй, не уступал Греггу в размерах, но было совершенно ясно, что передо мной ровесник – мягкие, еще не огрубевшие черты лица, надутый вид, совсем как у братьев младших, когда они чем-то недовольны, и неловкие движения не привыкшего к своей мощи тела. Интересно, смогла бы я все это отметить, если бы не ежедневные тренировки с Греггом, учившие мои глаза замечать самые мелкие детали.
И, вспомнив братьев, я поняла, что уступать Тахо не намерена. Хочет нормально общаться, пусть сначала прощения попросит за грубость свою. Я ведь действительно его не звала! И, натянув лыжи, первая побежала в сторону дома. А эти двое пусть как хотят, так и добираются по сугробам.
Выскакивать сразу к дому не стала, помня о том, что граница больше не сдерживает незваных гостей, выглянула осторожно из-за деревьев, коснулась ближайшей елки узнать, не видело ли деревце кого постороннего. И поспешила в дом вещи собирать. Заволновалась, занервничала. Привыкла я уже к своей дубовой избушке, к спокойствию, в котором прожила столько времени. Впереди опять была неизвестность, опасность. Но бросить Волнину я не могла.
«А если Грегг со мной не пойдет?» – испугалась я. И тут же себя успокоила: «Ну, значит, буду сама».
Когда пришли мужчины, я уже прилаживала за спиной удобную форрову сумку, в которой лежала смена одежды да еды на несколько дней. Ножи привычно нашли место на груди, и маленький меч висел на поясе. А я все поглядывала на свою тяжелую косу, не решаясь отрезать, хотя в пути она мне только мешать будет. Идти в мужских одеждах было безопаснее, да и удобнее. Волосы же не могла скрыть ни одна шапка, не помещались они внутри. Сначала страдала, что коса недостаточно хороша, теперь же, наоборот, чересчур густа да длинна.
Медведь походя решил мою проблему:
– Что, подходящую прическу подбираешь по лесу скитаться? Может, еще ленту атласную вплетешь, чтоб все любовались?
Зашипела я – и махом одним отрезала у шеи. Затылку сразу стало легко и холодно. Тяжелой змеей упали волосы у ног, рассыпались. И, сдерживая слезы, – еще не хватает перед этим выскочкой реветь – нацепила шапку и выскочила из избы.
И как выбежала, так дедушка дуб в моей голове заворчал, заволновался, неясные картинки закружились перед глазами. И только уловила, что опасность близко – на поляну перед избой один за другим вышли пятеро демонов. А впереди всех – Дагор. Остановился передо мной, оглядел и протянул:
– Ну что, девка, заждалась меня, заскучала? – и улыбнулся. А я молча стала пятиться назад, к дверям. Обаяние Дагора я сейчас вообще не замечала. Выключил он его, что ли?.. Демон и демон, они вон все на одно лицо – длинное, со страшными черными глазами да тяжелыми бровями. Волосы, правда, у каждого были заплетены по-своему, но ничего женского не было в этих черных хвостах.
А сила моя внутри реагировала на опасность, исходившую от демонов, недовольно ворочалась, просилась наружу. Но я пока держала ее. Как бы опять всю себя не выплеснуть, если она освободится.
– А ты похорошела, – неожиданно сказал Дагор, делая несколько шагов за мной, не сводя пристального взгляда с лица.
– Твой волчок уже, наверное, рассказал тебе про меня, – и, не дождавшись моей реакции, продолжил, – только вот он, видимо, не уточнил, что мы не хотим тебе зла, наоборот, спасти тебя собираемся от друга давнего, Эйра, которому твой зверь верно служит, – шепотом продолжил демон, неспешно приближаясь.
Да где же Грегг с Тахо, в самом деле? Уснули, что ли? Или не слышат, что происходит? И тут Дагор рванул ко мне, превратившись в смазанное пятно. Руки сработали быстрее головы – два кинжала, торчавшие из груди замершего от удивления демона, мгновенно его остановили.
– Откуда у тебя заговоренная сталь? – прошипел Дагор, морщась, а потом выдрал из груди ножи и кинул у ног. – Этот недоделанный мститель достал?
А затем повернулся к своим и сквозь зубы произнес:
– Мне нужно противоядие, хватайте ее, и пойдем.
– Грегг, – успела крикнуть я прежде, чем пятеро, вытянув мечи, побежали ко мне.
