Текст книги "Как исправить прошлое"

Автор книги: Сара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– У городской пристани. Там, где жила Бет с родителями. Дом Азарии Тамблина, – с мрачной улыбкой ответил Джованни.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Она расхохоталась. – Ну, вот ты и прокололся! Наверное, видел в витрине торговца недвижимостью, что дом продается, и решил, что сблефуешь! Родители Бет действительно продали дом Тамблинов, – уже поспокойней продолжила она, не уточнив, что в последние годы семья разорилась и перебралась в жилище поменьше, – чтобы Джованни не слишком радовался. – Не повезло тебе, друг! Я знаю, кто купил этот дом.

Пейшенс Пауэлл мне сказала. Его купил торговец автомобилями. Почти за миллион баксов.

– Умоляю! Мой бумажник до сих пор в трауре! Три века истории задешево не купить, – скорбно сказал Джованни.

– Ох, дай мне передохнуть, – отмахнулась Тина. – Я поймала тебя на лжи, Джо. Не притворяйся, что ты из этой торговой компании.

– Ну, – он лениво улегся на песок, опершись головой на руку, – я как раз и есть из этой торговой компании. Когда тебя лишают – заметь, безвинно! – всего, что ты любишь, включая и любимую женщину, это позволяет сосредоточиться на делах.

Тина поморщилась. Любимую женщину! Сердце кольнуло. Значит, он и правда любил Бет, на самом деле любил ее. Значит, Бет не лгала. С Тиной у него была просто интрижка. Забава. Да, вот это новость! Будто перед ее носом захлопнули дверь. А она-то всегда тешила себя, что Джованни любил только ее, иначе зачем бы ему было говорить ей все эти слова! Они звучали так искренне, когда он рассуждал о том, как они поженятся после школы! Но, оказывается, сердце его принадлежало Бет, а чувство к ней, Тине, объяснялось сексуальным влечением, не больше.

Теперь Тина точно знает, как все было на самом деле. Этого урока она не забудет. Гнев ее приобрел точку приложения. Это чувство вины влечет его к матери, а не любовь. Что такое любовь, он и представления не имеет, ядовито думала она. И Адриане, милой, обожаемой Адриане без него будет лучше.

– Я не верю в эту историю, – произнесла она ледяным тоном. – Ты не мог купить дом Тамблинов. Пейшенс описала мне покупателя и...

– Высокий, стройный, около сорока пяти лет, седой, манеры изысканные, хорошо одет, говорит тихо и с итальянским акцентом. Мой агент Антонио Брускатти.

– Твой агент?! – У нее отвалилась челюсть. Описание – в яблочко! – Но... этого просто не может быть! Миллион долларов!

– И торговец машинами по совместительству. Он заведует моим новым бостонским филиалом. Когда я въеду в дом, ты поверишь...

Нет, это какой-то кошмар! Шутка судьбы – вполне в его садистском духе. Покупка дома, где царила Бет, не может не доставить ему, как он однажды цинично выразился, внутреннего удовлетворения. Покупка дома у родителей Бет – жест еще более эффектный, потому что Джованни вкатится туда со своей шикарной машиной и итальянскими костюмами, а они униженно переберутся в квартирку под боком у пиццерии. Достойная месть людям, которые помогли упрятать его в тюрьму. Что же тогда говорить о том, какое наказание он приготовил ей, Тине? Поневоле поежишься!..

На лице Джованни между тем сияла безмятежная улыбка. Несомненно, он богат! Непостижимо богат! Деньги и власть дали ему это чувство уверенности в себе. Придется признать, что, даже не поступив в Гарвард, даже имея за плечами тюрьму, он оказался достаточно толковым, чтобы проторить дорогу наверх и удовлетворить свое честолюбие. Разбогатеть, получить в руки власть, стать личностью. Следовательно, «ламборджини» – его. И дорогой костюм, и часы «Ролекс».

– Ну и ну... – протянула она. Джованни широко ухмыльнулся.

– Честно говоря, я и сам еще не привык, – признался он. – Я мечтал об этом доме с того самого дня, как впервые его увидел почти пятнадцать лет назад. – И прибавил вполголоса: – Тогда же я увидел и кое-что другое, о чем мечтал...

– О, Господи! – в отчаянии воскликнула Тина с полным ощущением того, что земля разверзается у нее под ногами. Жить рядом с Джованни – сущий ад! Если, конечно, этого не предотвратить.

– Я вижу, тебе это не по вкусу, – сдержанно сказал он. – Но на этот раз я не уйду. Я хочу заново выстроить свою жизнь. Это лишь часть моего плана. Я буду жить в этом доме, со мной будет жить моя мать, и все будут уважать меня.

– Несбыточные мечты!

Он улыбнулся так, словно не сомневался в своей победе, и Тина, к стыду своему, почувствовала укол зависти.

– Нет. С мечтами покончено, – сказал он. – Теперь я их воплощаю. Возвращаюсь – с помпой. Когда-то я был беден, теперь – богат, и мне по карману купить себе положение в Этернити. Могу купить все, что понравится моей матери, и даже если она не уверена в своих чувствах ко мне, все-таки сумею уговорить ее прийти в сад Тамблинов. Сядем там под магнолией, и я расскажу ей, как мечтаю жить с ней под одной крышей. Сад и ее любовь ко мне преодолеют все препятствия.

План выглядел безупречно. Согласно ему мать Джованни получала две вещи, которые любила больше всего на свете: обожаемого когда-то сына и чудесный сад. Будь все иначе, план бы непременно сработал...

Тина вздохнула. Когда однажды с, матерью Джованни они были в саду Тамблинов на благотворительном вечере, то пренебрегли речами и угощением и несколько часов бродили по тайным его уголкам. Счастливые были времена! А еще они вместе выращивали цветы в крошечном садике на задах дома Ковальски...

– Ты не можешь купить мать. Счастье не продается.

– Я покупаю время, – лениво возразил он. – А кроме того, возможно, мои деньги окажут услугу и тебе. Я сейчас в настроении тратить. Я так понял, продается гараж твоего деда...

– Забудь об этом! Тебе он его не продаст! – воскликнула Тина. Сколько же у него, в самом деле, денег? Судя по его внешности – много. Даже полуобнаженный, он выглядит так, словно за ним ухаживает тысяча слуг. Или это безмерное тщеславие заставляет его часами сидеть у зеркала и в каких-нибудь мужских парикмахерских Милана?

– Да, думаю, ты сделаешь все, чтобы твой дед лишился своего шанса продать мне гараж, – усмехнулся Джованни. – Но сдается мне, ему не понравится, купи я соседний участок.

– Можешь не сомневаться – иметь тебя в соседях не принесет ему радости. А на что ты, собственно, намекаешь еще? – Тина насторожилась: тон Джованни не сулил ничего хорошего.

– На то, что я выстрою на этом месте автомобильный салон, – спокойно ответил он. – Я продаю автомобили, покупаю, сдаю напрокат, ремонтирую их и оказываю прочие услуги. Сицилия, Рим, Милан, Нью-Йорк и, только что, – Бостон. Насколько я понимаю, весь Этернити в основном занят свадебным бизнесом и...

– Да. «Свадьбы, Инкорпорейтед» успешно работает уже больше года, – сказала она.

– Ну, вот мне и пришло в голову, что я мог бы – в той же струе – давать напрокат классные автомобили. «Роллс-ройсы», «бентли», «феррари».

Куда элегантней, чем длинные скучные лимузины. Как думаешь?

– Ты это серьезно?! – В панике Тина представила себе, как и школьники – в восторге от классных машин – берут напрокат его автомобили для школьных мероприятий. Похоже, он правда купил поместье Тамблинов. Почему бы и не поместье Олденов тоже?

Прижав руку к сердцу, он ответил ей торжественным взглядом.

– Более чем.

– Но если ты его купишь, вряд ли городской совет позволит тебе его застроить, – кинулась она в бой. – Твоя репутация здесь, знаешь ли...

– Ну и дураки будут, если не прижмут меня к сердцу. Я – предприниматель высокого класса. Но не это главное. Сам факт того, что один из крупнейших в Европе специалистов по гаражному строительству владеет этим участком, отговорит кого угодно от покупки гаража Дэна Мерфи. – Джованни улыбнулся с деланным сожалением. У Тины все перевернулось внутри. – Во всех моих филиалах производится и ремонт. Понимаешь? Бензоколонка, автомобильный ресторан и полное обслуживание. Как ты думаешь, есть нужда в двух гаражах рядом, а?

– Какой же ты негодяй! Чем тебе не угодил дедушка?

– Он – ничем. Ты не угодила! Тина побелела.

– Понятно...

– Ты поможешь мне уговорить мать. Если же нет, твой дед останется с убыточным предприятием на руках. А время идет, он не делается моложе и крепче, и скоро ваше имущество просто рухнет вам на голову, и ни одного покупателя в перспективе, ясно?

Тина потеряла дар речи. Он думает, все так просто. Разбрасывайся деньгами направо-налево, покупай или уничтожай противников, и жизнь сложится как картинка. Ничего, она ему выдаст!

– План действительно безупречный, – холодно признала она. – К несчастью, есть один фактор, не принятый тобой во внимание.

Он уселся, стряхивая с себя песок.

– Что ж, мне уже доводилось передвигать гору-другую. Выкладывай этот свой фактор, посмотришь, как я с ним справлюсь. – Он усмехнулся, и Тине страстно захотелось стереть с его физиономии эту усмешку, чтобы он не думал, что можно ходить по головам, добиваясь желаемого.

Короткий, резкий удар, подумала она. Это должно сработать – и по крайней мере здесь нет деда и Адрианы, они этого не увидят. Планы у него такие далеко идущие, что, видимо, про Адриану ему придется сказать. Узнав все, Джованни откажется от мысли здесь поселиться, потому что поймет: мать никогда, никогда его не простит! И тогда Адриана окажется в безопасности. Джо не захочет ни ее, ни связанной с ней ответственности, и никакой суд не даст ему опекунства – никогда в жизни!

– Поехали к нам, – велела она. – Я тебе кое-что покажу.

Возвращаясь в город в сопровождении «ламборджини», Тина старалась сосредоточиться на дороге, а не на том, что ей предстоит рассказать Джованни, к чему привели его прошлые прегрешения. И ломала голову, простит ли он ее за то, что не рассказала тогда ничего.

Теперь же она должна уверить Джованни, что они с Адрианой любят друг друга, что она, Тина, способна как никто обеспечить необходимую Адриане заботу, что он и его деньги тут вообще ни при чем! Конечно, для него это будет ужасный удар! На его долю выпало и так слишком много страданий, но она должна быть сильной. Она докажет, что нельзя вмешиваться в налаженную чужую жизнь, иначе можешь получить на орехи.

Ей не на кого надеяться, поддержки ждать неоткуда, но эту битву она выиграет.

– В последний раз прошу тебя, – спокойно сказала Тина, когда они стояли у двери, – от всего сердца прошу и ради твоего же блага: немедленно уезжай, Джо, и не возвращайся!

– С какой стати! Это противоречит моему плану. А почему ты так хочешь, Тина, чтоб я от тебя отстал?

В бессильном отчаянии она открыла дверь и пошла вверх по лестнице, цепляясь за перила.

– Потому что тебе не понравится то, что ты увидишь...

Джо грозно посмотрел на нее.

– Ну так покажи. – Он нахмурился и вдруг резко втянул в себя воздух: – А! Ты замужем! – Схватил ее за руку, не нашел кольца, рявкнул: – Что, любовник?!

– Пойдем...

Вот он, с пересохшим ртом подумала Тина, вот он, момент истины! Конечно, Джованни был вправе знать. Но... Она медленно поднималась, желая, чтобы грянула молния и испепелила их обоих. Страх лишил ее разума. Не совершила ли она ошибку? А если бы Адриану отняли? Адриана не вынесла бы переезда! Не вынесет его и сейчас!

Нет. Вздор! Она об этом подумала. У нее очень сильная, выигрышная позиция. Десятки людей подтвердят, как она заботится об Адриане. Она правильно все решила и правильно сделала.

Страх не проходил, и, Тина поднималась по ступенькам, словно на эшафот. Джованни теперь крепко держал ее руку. А может, единственный человек, которому грозят неприятности, – это она сама. Ох, как он сейчас взорвется! Съест ее заживо...

На верхней площадке Джованни остановился и озадаченно глянул на гроздь воздушных шаров, украсивших дверь по поводу дня рождения Адрианы всего несколько дней назад. Сколько тогда было смеха! Сердце Тины при встрече с его недоуменно потемневшим взглядом затрепетало, но присутствие шаров он не прокомментировал, а только выкрикнул:

– Дэн!

– Говорят тебе, деда нет дома.

– Да это я так, на всякий случай.

Широким шагом Джованни вошел в их маленькую гостиную, служившую также столовой, волоча Тину за собой, как капризного ребенка, – и остановился как вкопанный, чего она, собственно, и ожидала. В изумлении уставился на лист, прилепленный к двери в кухню. На листе крупными черными буквами так и значилось: «КУХНЯ». Повернув голову, зацепился взглядом за большую черную стрелу, указывающую на путь, которым они вошли. «НА УЛИЦУ, СПАЛЬНЯ, ВАННАЯ» – указывала оконечность стрелы. Также были указатели на полках с аудио – и видеопленками, и краткий перечень содержимого украшал буфет.

– Тин... Твой дед что, впал в детство?

– Нет!

Наконец-то пальцы, охватившие ее запястье, стали мягкими, невнимательными. Даже убери она руку, он бы и не заметил. Тина оглянулась, продумывая путь отступления. Скатится по лестнице, если придется спасаться бегством...

– Что тут, черт возьми, происходит?

Она молчала. Джованни бросил взгляд на ее несчастную бледную физиономию и принялся рыскать вокруг, как дикий кот. Следя за его движениями и еле ворочая языком, она сказала:

– Я приготовлю тебе кофе.

– Издания для начинающих? – резко спросил он, хватая со стопки любовных романов, купленных на распродаже, две тоненькие, ярко раскрашенные книжки.

– Да, Джо, – нервозно ответила Тина. Ну, вот, он уже нашел блокнот Адрианы!

– «Съешь завтрак», – читал он, расшифровывая детские каракули. – «Почисть зубы. Идешь на улицу? Не забудь про одежду! Посмотрись в зеркало/ Причешись! Щетка...» – Он поднял глаза. – Да что это такое, Тина? – Но она лишь беспомощно смотрела на него, блестя полными слез глазами. Он снова взглянул в блокнот и дочитал до конца: – «...на твоем туалетном столике в спальне. Пальто, уличные туфли, кошелек? Не идет ли дождь? Возьми зонтик.» – Он снова глянул на Тину: – Чье это? Что здесь, черт возьми, происходит?

– Я за кофе! – выкрикнула она и сбежала.

В недоумении он последовал за ней по пятам, у кухонной стойки замер, протянул руку и стал рассматривать привязанный к ручке чайника ярлык, и, не приблизившись к разгадке тайны, пробормотал что-то про себя.

– «Надеюсь, ты помнишь, что нужно налить воду?» – прочитал вслух. – «Поставь меня на огонь!» – Тина неверной рукой просыпала кофе на стойку. Джованни принялся читать второй блокнот Адрианы, тот, который она хранила у кровати и каждый день приносила с собой на завтрак: – «Доброе утро! Встань. Умойся. Вытрись полотенцем! Почисть зубы.Оденься (сегодня холодно? или тепло?).

Иди в кухню и возьми там красный блокнот». – Джованни зарычал: – Конца этому нет! У тебя что, живет чей-то ребенок? Очень, надо сказать, все четко организовано!

– Нет, Джо, это не чей-то ребенок. – Осторожно, изо всех сил сдерживая дрожь в руках, она разложила кофе по чашкам. – Черт! Я забыла включить чайник!

– «Включен ли газ? Ты готовишь? Посмотри вокруг, все ли в порядке...» – в изумлении читал Джованни плакатик, свисавший с лампы, потом твердо взял ее за руки и повернул к себе: – Тина...

– Погоди, сейчас будет кофе, и я тебе все объясню, – понуро пробормотала она. По его лицу было видно, что он перерабатывает информацию. Еще минута – и все...

– Ты не хотела, чтобы я остался тут жить. Ты не хотела, чтобы я поднялся в квартиру, – размеренно говорил он. – Ты боялась, что я это увижу. Детские книжки. Распорядок дня. Надписи для идиота... – Тина поморщилась. Он мыслил логически, шаг за шагом. – Или для ребенка. Ты присматриваешь за...

Он зыстыл на месте. Хватка его сделалась еще крепче. Чайник за спиной у Тины вовсю свистел, но она и пальцем не могла шевельнуть, не то, что его выключить. Наконец в глазах Джо вспыхнуло понимание.

– Джо, – выговорила она упавшим голосом. – Джо? – прошептала неуверенно, чувствуя, как он расслабился и с огромным облегчением перевел дух.

– Ох, Тина! – прорычал он, дрожа от переполняющих его чувств. – Какая же ты дурочка! Тебе следовало искать меня, найти, сказать мне! У мамы есть мой адрес. – Она смотрела на него, глупо открыв рот, а он укоряюще качал головой. – Ты должна была мне сказать! У меня есть право на это! Я знаю, чего ты боялась, но бояться тебе нечего! Это моя ответственность, не только твоя!

– А-а... – Так вот как! На мгновение она почувствовала себя опустошенной, даже разочарованной. Она так боялась его реакции, но все, кажется, обошлось! Ни драмы, ни взрыва слепого гнева. Она перевела дух. – Слава Богу, что ты так это воспринимаешь!

К полному ее удивлению, он крепко, по-медвежьи, обнял ее, а потом приподнял ей подбородок и стал целовать – неторопливо, нежно, чувственно и очень, очень многозначительно. И, как всегда в моменты острого наслаждения, забормотал что-то на медлительном, певучем итальянском, аккомпанируя поцелуям словами и ласковым движением рук по спине. Любовные поцелуи, рассеянно подумала Тина. Невыносимо сладостные.

Может, он целует ее и так хорошо все воспринял потому, что ощутил благодарность? Он понял, сколь многим она пожертвовала? Бедный... Волна сочувствия охватила ее. Все это время он ничего не знал. Конечно же, это для него потрясение.

– Джо, – нервничая, начала она, заметив, что поцелуи участились и что руки его спускаются ниже и ниже. Она слишком приникла к нему – это была ошибка, и сейчас, когда желание его передалось и ей, ее обдало жаром. Тина стала вырываться из объятий, Джованни же, расценив это как проявление страсти, глухо застонал. – Перестань! Перестань сейчас же!

– Нет, не надо, не останавливай меня, Тина, – бормотал он между поцелуями. – Я хочу этого, о, Боже, я так хочу этого!

– Я знаю, что ты расстроен, – прошептала она ему в щеку, тогда как губы его бродили по ее шее.

Он что-то глухо пробормотал и слегка отодвинул ее назад, прижав к плите. – Но ты не можешь так поступить! Прошу тебя! Мне жаль, очень жаль, что тебе пришлось пройти через все это, но... О, Джо! – выдохнула она.

Пламенные поцелуи заставили Тину умолкнуть, жар его тела перекинулся на нее. Он целовал ее, не в силах остановиться, и его стоны заставляли ее раскрыться навстречу этой земной страсти. Рука сама потянулась к его волосам, и мягкие шелковые завитки прильнули к пальцам так, словно хотели удержать ее, не отпустить.

– Ты восхитительна, – хрипло прошептал Джованни, тесней притягивая ее к себе, упиваясь вкусом ее губ, трогая языком острый краешек белых зубов. И она застонала от наслаждения, всем своим телом вливаясь в него, как река в море, словно ничего естественней и быть не могло.

Да, она делает это, сказала она своему недремлющему цензору-мозгу, потому что Джованни исстрадался. Его нужно утешить.

Ну кого ты обманываешь? – возмутился цензор. Ты хочешь его, а он – лжец, двойная душа. Сердце пропустило удар. Нужно немедля, немедля его остановить. И что тогда будет? Страх парализовал ее. Он и не подумает остановиться. Он хочет больше, чем она готова ему дать.

– Перестань! – яростно прошептала она. – Пока не поздно, остановись!

Джованни медленно отстранился, но глаза его не были ни злыми, ни слепыми от желания. Они были добрыми, понимающими. Тина облегченно перевела дух.

– Еще ничего не поздно, – тяжко дыша, сказал он.

– Джованни... Я не уверена, что ты понял...

– Не бойся, – он нежно погладил ей щеку. – Я не стану делать того, чего ты не хочешь. – И усмехнулся: – Во всяком случае, пока. Господи, я никак не могу в это поверить!

– И тем не менее это так, – признала она.

– Придется мне перед тобой извиниться...

– Извиниться? – с надеждой переспросила она. – Джо, это так все меняет!

– Я все понимаю. Тебе, конечно, досталось!..

– Да, досталось, – кивнула она, – но раскаяние такое благодарное дело!

Он пробормотал что-то, целуя ее влажные глаза, и Тина зажмурилась от удовольствия, боясь поверить, что Джованни наконец-то обрел душевный покой. Ее решение принесло результат, на который нельзя было и надеяться! Самоуверенный красавец преображался на глазах, и теперь она верила, что он сможет быть с Адрианой нежным, любящим. Скоро, очень скоро, думала она, они с Адрианой встретятся, начнут привыкать друг к другу. Это всегда было ее заветным желанием. А потом, может статься... Она вспыхнула, не смея надеяться на далекое будущее, когда сердца всех участников этой истории смягчит время...

– Тина, милая Тина, – сказал Джованни, врываясь в ее мечты. – Я тебя подвел. Я думал, я позаботился о вещах, которые... Видно, – он пожал плечами, – нет ничего стопроцентно безопасного.

– Безопасного? О чем ты? – спросила она недоуменно.

Джованни поцеловал ее в кончик носа.

– Глупышка! Ты прекрасно знаешь, о чем я. Я плохо о тебе заботился, хотя совсем не хотел тебе неприятностей, – мягко сказал он. – Ну, хватит меня дразнить! Ну, скажи! Кто это? Мне не терпится знать. Девочка или мальчик?

– Что?! – онемело уставилась на него Тина, а он продолжал улыбаться, вопросительно вскинув брови. – Девочка... или мальчик?.. – тупо повторила она.

– Ты будто удивлена не меньше меня! Очнись! Я говорю о нашем ребенке. Какого он пола? – со странной робостью говорил он. – Мне в общем-то все равно. Но все-таки, кто у меня? Сын или дочь?

Улыбку как смело с лица Тины. Так вот в чем дело! Она сдавленно охнула от ужаса.

– Как?! Ты решил, что надписи и детские книжки – для ребенка?

– Я всегда был круглым отличником, и с логикой у меня все в порядке, – усмехнулся Джованни.

О, Боже! Она прикрыла глаза, чтобы не видеть этой усмешки. Он решил, что у нее есть ребенок – их общий ребенок! И, как любой итальянец, для которых самое дорогое в жизни – дети, вне себя от счастья и простит ей все на свете, потому что она выносила его дитя.

Значит, он ничего не понял. Все эти поцелуи – только из-за того, что он думает – нашелся наконец человек, который будет любить его безо всяких условий, не ведая о его преступлении, его позоре. Вот почему его так захлестнули чувства... Есть кто-то, кого можно любить, кто-то, принадлежащий ему по праву. И все его сладкие речи – только маскарад, за которым лежит желание отхватить львиную долю любви ребенка, а без ее помощи этого не добиться...

– О, Джо, – понуро проговорила она.

– Ну же? – И за ослепительной, вынимающей душу улыбкой последовал еще поток итальянских, звучавших как чистая ласка, слов.

– Пожалуйста... – Тине перехватило горло. Да, она мечтала бы иметь от него ребенка, поняла она вдруг. И этому никогда, никогда не бывать...

– Да что такое? – тихо спросил он.

– Нет... никакого... ребенка, – жалким голосом выдавила она из себя.

Он недоуменно нахмурился.

– Но послушай же, Тина! Нельзя скрыть очевидное.

– Нет у меня ребенка, – повторила она. – Нет и никогда не было. – И никогда не будет, горестно прибавила про себя.

У него заходили желваки.

– Понятно, – сквозь зубы проговорил он. – Значит, ты так? Но я же не дурак! Доказать, что здесь живет ребенок, не составит никакого труда! – Не церемонясь, он потащил ее за собой из кухни на лестничную площадку. Подергал ручку одной из дверей. – Здесь заперто. Ключ!

– Все ключи у тебя, – пробормотала она, морщась от его железной хватки.

Найдя наконец нужный ключ, он резко толкнул дверь. Та распахнулась. Было сразу видно, что это комната деда. В следующей, поменьше, жила она...

– Зачем вы запираете двери? – с подозрением спросил Джованни, отворачиваясь от аккуратно застеленной кровати и туалетного столика, на котором стояли фотографии родителей Тины, присланные из Пуэрто-Рико.

– На всякий случай.

Джованни, хмыкнув, направился к последней двери.

– Успокойся! Ради Бога, успокойся, Джованни! – пролепетала она.

– Мне нужны доказательства. И ты могла бы сказать мне, где мой ребенок! – рычал он, возясь с ключом.

Тина помнила, что дверь не заперта, но промолчала, надеясь выиграть время.

– Надписи, книжки, указания – это не для ребенка, Джо!

– Где мой ребенок? – не слушая, твердил он.

– Да нет здесь никакого ребенка!

– Черт возьми, Тина! – Он бросил возиться с замком, взялся трясти ее за плечи. – Ну-ка открой! Я хочу сам все видеть! А потом ты мне скажешь, где он... или она!

– Да как ты не понимаешь? Нет у меня ребенка! – в отчаянии закричала она.

– Говори! Я вытрясу из тебя душу, если не скажешь! Где мой ребенок?

– Да нет его! Нет! Перестань, Джо! Мне больно!

– Извини, – Джованни взял себя в руки. – Но не мучай меня! Я имею право знать, где он!

– О, Господи, Джо! Разве до тебя еще не дошло?..

– Что не дошло? – огрызнулся он. – Что ты прячешь от меня моего ребенка?

– В последний раз, – истерически закричала она, – в последний раз говорю тебе – нет здесь детей! Это... это твоя мать!

Он отпустил ее так внезапно, что пришлось ухватиться за перила, и, не удержавшись на ослабевших ногах, она почти села на пол.

– Моя мать? – хрипло выкрикнул он. – Мадонна, что ты такое сказала?

Тина с трудом, перехватывая руками балясину, выпрямилась.

– Там открыто.

Развернувшись на каблуках, Джованни вошел в комнату Адрианы. Огляделся, явно рассчитывая увидеть игрушки, бейсбольную биту, плакаты с поп-звездами, роликовые коньки... Ничего этого не увидел и вдруг замер, принюхиваясь. Запах лаванды! Запах, который у Тины всегда ассоциировался с Адрианой – с тех самых пор, как Ковальски приехали в Этернити и красавец Джованни перевернул всю ее жизнь.

– Теперь ты мне веришь? – безжизненно спросила она.

– На окне решетка, – еле разжимая губы, сказал он.

– Да, решетка.

Она ждала, Джованни медленно осмотрел всю комнату, кое-какие вещи – видно, признал, потому что брал их с места, разглядывал.

– Мадонна... Не может быть...

Еще как может, с невыразимой печалью думала Тина, следя, как он перебирает платья в шкафу, как прижимает к лицу легкую ткань, пахнущую лавандой.

– Мне очень жаль, Джо, – тихо сказала она.

– Я думал, – начал он, застыв посреди комнаты, – я думал, мы... – Спазм сдавил ему горло. – Господи! Так ребенка нет?

Не в силах говорить, Тина покачала головой и скользнула глазами туда, где на столике стояла фотография Сью и Майкла, которых убил Джо.

– Ребенка нет, – прошептала она, и в глазах его отразилось такое страдание, что сердце ее содрогнулось.