Текст книги "Что, если мы останемся"
Автор книги: Сара Шпринц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Смешно. Я не умею составлять чертежи, я слишком плохо разбираюсь во всем этом, чтобы своей работой удовлетворить отца. И мне вообще плевать на все.
– Хорошо. – Я слегка щелкнула языком – еще один раздражитель, который выводит его из себя. – Договорились!
Черты лица его стали жестче, когда я через стол протянула руку. На мгновение я подумала, что он собирается поучать меня дальше, но после минутного колебания отец протянул руку в ответ.
Ничто не казалось мне таким неправильным и бессмысленным, как заключения соглашения рукопожатием с собственным отцом.
Я покажу им, что значит давить на меня. Они получат подтверждение того, в чем упрекали меня годами. Да, в моей абсолютной некомпетентности. Ведь я – сплошное разочарование, и недостойна своей фамилии. Больше и пальцем не пошевелю. Как бы хорошо я ни училась, этого никогда не будет достаточно. И все после того, как пять лет назад я совершила ошибку, когда предпочла голосу разума веление сердца. Наивно, я и сама знаю. Но с тех пор со мной такого больше не случалось.
Глава 7
Морган Дэйлман ничуть не изменилась. Ее светлые волосы аккуратными волнами ниспадали на узкие плечи, а маленький, слегка вздернутый нос имел идеальный изгиб. Пока мы шли в кафе, где мы раньше обычно встречались, я насчитала пять мужчин, с интересом обернувшихся в ее сторону, но она не удостоила их своим вниманием. Только легкая улыбка на губах давала понять, как Морган этим наслаждается. Так было всегда. С нашей последней встречи прошли годы, но это совершенно не чувствовалось. Без всяких прелюдий о погоде и вопросов о моем возвращении в Ванкувер Морган принялась подробно рассказывать о сексе со своим однокурсником в университетской библиотеке. Болтовня с Морган о всякого рода пустяках хорошо меня отвлекала. Но в то же время я поймала себя на мысли, что пора бы перевести наш поверхностный разговор на более глубокий уровень. Но не тут-то было, мы уже пришли в нашу любимую кафешку «У Беверли», а она все еще расписывала позы, которые даже я никогда раньше не пробовала. Занятия по фигурному катанию дали нам одно большое преимущество – они сделали нас чертовски гибкими.
Стоило толкнуть стеклянную дверь, как меня охватило давно забытое приятное чувство. Колокольчик на входе звенел так же, как и несколько лет назад. Я сразу полностью расслабилась, медленно обвела закусочную взглядом: красные, слегка потрепанные кожаные диванчики, шахматная черно-белая плитка на полу. Мои родители обплевались бы, увидев это. Здесь все было полной противоположностью их стерильному шику, и, наверное, поэтому мне еще больше нравилось тут бывать. Вдруг я остолбенела.
Не может быть!..
Он стоял к нам спиной и принимал заказ у группы гостей. Под его белой рубашкой отлично проглядывал контур лопаток и рельеф мускулатуры. Рукава рубашки закатаны, черный фартук официанта завязан сзади. Без сомнений, это был он. Высокая стройная фигура, прямая осанка. Темные кудри в идеальном беспорядке, словно он только что встал с постели.
Услышав колокольчик, Эммет повернул голову и бросил «Добро пожаловать к Беверли», продолжая не глядя писать в блокноте. Вернувшись к заказу, он неожиданно вздрогнул. Еще один его короткий взгляд в нашу сторону, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: его ошарашенный взгляд адресован не мне, а Морган.
– Черт! – приглушенно ругнулась она, не убирая улыбки с лица.
– Привет, Морган. Привет, Эмбер. – Краска залила Эммета до самых ушей. – Добро пожаловать! Располагайтесь. – И он тут же, почти в панике, быстро испарился.
Что здесь происходит, черт возьми?
– Вы что, знакомы? – удивленно спросила я, протискиваясь на свободное место за столиком напротив Морган.
– Еще как знакомы! – прохихикала она, провожая Эммета многозначительным взглядом, когда он пробегал мимо нашего стола. Его фартук зацепился за угол скамейки, из-за чего он слегка споткнулся. Мне почти стало его жалко.
– Вам принести меню?
– Нет, спасибо, Эммет.
Его уши пылали. Он кивнул с облегчением.
– Я к вам сейчас вернусь.
– Мы когда-то ходили вместе на семинар, – объяснила Морган, пока Эммет скрылся за стойкой. – Я уже и не помню на какой. Он, кажется, пришел туда по собственному желанию.
Я фыркнула. О да, как это на него похоже. Из чистого интереса.
– И что? Это был роман на одну ночь? Не знала, что ты кадришь софтбоев. – Я стянула с себя кожаную куртку. – Мы с ним сейчас в одной группе. И да, он первый ботан на курсе и любимчик моего отца.
– Секси ботан. Просто джекпот. – Морган вульгарно рассмеялась. Я задумалась, всегда ли моя бывшая подруга была такой. И дело не в том, что Морган занимал только секс. Это я как раз понимаю. Мне бросилось в глаза ее презрительное отношение к людям, и на мгновение мне показалось, будто я смотрю в зеркало.
Боковым зрением я наблюдала, как Эммет суетится за стойкой. Складывалось ощущение, что он намеренно тянет время, выполняя какие-то ненужные действия, лишь бы не подходить к нашему столику.
– И как он в постели? – спросила я почти равнодушно, не спуская при этом глаз с Эммета.
– Откуда я знаю? Ты правда думаешь, что он рискнул заговорить со мной об этом?
– Так ты не спала с ним?
– Я тебя умоляю. Ему не хватает смелости мне просто в глаза посмотреть!
– Итак… – Я обернулась, когда Эммет появился за нашим столиком. Он держал спину прямо, выражение лица было сосредоточенным. Я поняла, что он пытается просто профессионально делать свою работу, от этого у меня закололо в груди. Было заметно, как он нервно сжимает пальцами блокнот. – Как настроение? – Его взгляд только скользнул по мне, когда он наклонился, чтобы убрать пустые стаканы со стола. – Вы готовы сделать заказ?
– Нам, пожалуйста, два матча латте. С миндальным молоком. – Морган сделала наш стандартный заказ и сладко улыбнулась Эммету. Его щеки снова покрылись густым румянцем.
– С удовольствием, – пробормотал он, быстро протер тряпкой стол и поспешно удалился с грязными стаканами в руках.
– Боже, какой лапочка. – Бесстыдный взгляд Морган последовал за Эмметом вдогонку. – Время от времени такой милый софтбой – почему бы и нет.
Я пробормотала нечто похожее на согласие, продолжая наблюдать, как Эммет за стойкой возится с кофеваркой. Его взгляд снова и снова предательски устремлялся в нашу сторону.
Для меня не было ничего удивительного в том, что парни толпами вились вокруг Морган, но то, что Эммет с легкостью вписался в этот длинный ряд поклонников, меня немного разочаровало. Как бы жестоко это ни звучало, но я была о нем лучшего мнения, что ли… Одно дело – необыкновенная красота Хоуп, ее интересное лицо и умный взгляд, которые он не мог не рассмотреть. Морган же была полной противоположностью. Все в ней было симметричным, гладким, почти безупречным. Она была превосходной спортсменкой, без сомнений, но я-то знала, что при всей своей грации и харизме Морган легко могла себе позволить схалтурить на соревнованиях. И она тоже это знала.
– Все еще тренируешься?
По удивленному взгляду Морган я поняла, что мой вопрос прозвучал для нее неожиданно.
– Ты имеешь в виду «Хиллкрест»? – на ее лице застыло угрюмое выражение. Я догадалась, что оно означает, прежде, чем она продолжила: – Мне пришлось бросить. Два года назад, проходя олимпийскую квалификацию, я упала. И разбила левое колено в кашу. Оскольчатый перелом коленной чашечки. Знаешь, мы понятия не имели, что такое настоящая боль.
Я замерла:
– Черт, а я и не знала.
– Откуда тебе было знать, мы же уже не общались.
«Не по моей вине», – подумала я и хотела уже выпалить, но промолчала. Давно накипело, но я сдержала упреки, готовые сорваться с языка.
– Так ты дошла до квалификации?
– Ага. Обидно, правда? Я упала перед своей короткой программой. На разминке. В самом начале соревнований. Меня сразу на операцию, пока другие откатывали свое. Рокси сделала это за меня. – Морган засмеялась, но ее голубые глаза стали ледяными.
Олимпийская квалификация. Годы тренировок только ради этого события…
– Ты была достойна этого шанса, – сказала я.
Морган пожал плечами:
– Хелен позже предлагала мне место тренера. Они им очень нужны. Но я никогда и ни за что больше не ступлю на лед.
– А Эрик?
– Он переехал с семьей в Калгари. Была еще пара девушек-тренеров, но они одна за другой забеременели или уехали. Хелен говорила, что ей, вероятно, придется отказаться от юниоров. Она полностью загружена взрослыми.
– Серьезно?
– А тебе это не было бы интересно? – Морган обрадованно на меня посмотрела, и я не совсем понимала, она это серьезно или в шутку.
– Я не выходила на лед уже много лет.
– Ты совсем бросила?
Я пожала плечами:
– Видимо, да… После того, как родители отправили меня в Париж.
– Только не говори, что там не было никаких клубов.
– Были, но я потеряла всякий интерес.
– Жаль, конечно.
– Два матча латте, – голос Эммета заставил меня вздрогнуть. Он с удивительной легкостью удерживал поднос в равновесии пока ставил перед нами полные чашки с чаем, не пролив при этом ни капли. – Хотите еще чего-нибудь?
– Нет, спасибо. – Я попыталась собраться с мыслями.
– О’кей. – Он испарился так же быстро, как и подкрался.
– Все понятно. – Морган помешивала молочную пену. Затем она подняла глаза, и ее пронзительные голубые глаза заблестели. – Ты все еще общаешься с этим козлом-архитектором?
Я напряглась, когда поняла, что речь идет о Седрике.
– Упаси бог, нет… – Мой смех получился совершенно неестественным, но Морган это не показалось странным. – Уже давно.
– Ну и правильно! – фыркнула Морган. – Вот тряпка, откровенно говоря… По мне, так он страдал комплексом неполноценности. И неудивительно, что вместо того, чтобы найти женщину своего возраста, он клеил юных школьниц.
Я напрягалась с каждым ее словом. Воспоминания неумолимо накатывали одно за другим. Последние несколько лет я на удивление хорошо с ними справлялась, но сейчас слов, так легко вылетающих из уст Морган, было достаточно, чтобы мне снова исполнилось семнадцать. Снова неуверенная и доверчивая. Для таких, как Седрик Ливингстон, с его пугающе безупречной внешностью. До сих пор не могу простить себе, что была им очарована. Понятно, он был старше и опытнее моих ровесников. Двадцать три года, отпрыск семьи архитекторов, почти такой же влиятельной, как и моя. Мама и папа были в восторге, когда мы начали встречаться. То, что мне было семнадцать, а он на целых шесть лет старше, их не пугало. Посмотри на нас с отцом, Эмбер. Настойчивые уговоры мамы, когда она отвела меня в сторону «для разговора». Твой отец тоже почти на девять лет старше меня. И видишь, где мы сейчас.
Впечатляет, ага! На кушетке у семейного психиатра, вот где!.. И в отдельных спальнях этой декадентской виллы, настолько огромной, что можно легко избегать встреч. Как и в отдельных кабинетах бюро.
За всю жизнь я не слишком о многом жалела, но то, что я тогда послушала маму, стало ошибкой. Она была моей мамой, она должна была знать, как правильно. Мои отношения с родителями никогда не были так близки, как тогда, и это нормально. Но лишь до определенного момента, пока я не послала Седрика к черту и он не начал распространять свои грязные, отвратительные сплетни. Через семьдесят два часа я уже сидела в самолете в Париж. Отцу удалось в короткий срок получить для меня место в элитном французском интернате. Другими словами, он потратил изрядную сумму денег, чтобы избавиться от меня. Пока все не уляжется. Родители были в процессе работы над одним из самых важных строительных проектов в их карьере. И не могли допустить, чтобы в газеты просочилась информация об их никчемной дочери. Не пожелали выслушать меня должным образом, когда я хотела рассказать свою версию этой истории.
Словно загипнотизированная, я уставилась в воображаемую точку перед собой, а Морган все продолжала говорить. Она рассказывала о ребятах из нашей команды, о том, кем они стали и чем занимались сегодня. Я пробовала сконцентрироваться на ее словах, но этого было недостаточно, чтобы образы, всплывающие перед моими глазами, исчезли. Напрасно. Победоносная улыбка Седрика одержала верх. Она не сходила с его лица до самого вечера. Как только мы остались одни, его повадки стали жестче. Да я тоже устал, ну и что? Это взрослые отношения, детка. Да и вам, женщинам, только этого и надо, всегда и везде.
Сегодня я бы убила его за такие высказывания. Тогда же я не понимала, насколько они токсичны. Это были нездоровые отношения: он оказывал на меня давление, а потом выставлял все безобидной шуткой. Здоровыми такие отношения не назовешь. Хотя со мной лучше вообще никаких не заводить. Так проще.
Я вздрогнула, когда встретилась взглядом с Эмметом. Только сейчас я поняла, что все это время сидела, уставившись на него. Эммет, немного встревоженный, внимательно смотрел мне в глаза. Все еще держа в руке портафильтр от кофемашины, он замер на несколько секунд, его брови слегка сдвинулись. Я быстро отвела взгляд. Морган, ничего не замечая, продолжала болтать, и когда я осмелилась снова взглянуть на Эммета, он уже вернулся к работе.
Глава 8
Я раньше любила, когда родители брали меня с собой в бюро. Половину детства я провела в залитых светом комнатах с высокими потолками. Наверное, я бывала здесь даже чаще, чем дома, на нашей вилле. Сегодня же я не чувствовала ничего, кроме неуверенности, следуя по стерильным коридорам за Гарри, помощником отца. Незамысловатый логотип «Гиллз и партнеры» был вездесущ: на стеклянных матовых дверях, на почетных грамотах в рамках на стенах, на шариковых ручках и фирменных бланках.
– Мы так рады видеть тебя здесь, Эмбер, – Гарри тараторил без умолку. В приоткрытые двери кабинетов, мимо которых мы проходили, я видела радостные лица сотрудников, они приветственно махали мне руками и удивлялись, как мало я изменилась. Не хотелось признаваться, но в груди становилось тепло при виде самых близких и давних коллег моих родителей. Это было немного похоже на семейные встречи, которых я намеренно избегала последние годы. И сейчас я находилась в центре внимания людей, которые считали, что я – все еще та девочка, какой они меня помнили. Как же они ошибались.
– Мы организовали для тебя отдельное рабочее место. – Гарри открыл дверь в конце коридора. Мягкий утренний солнечный свет попадал в крохотный кабинет через большое окно от пола до потолка. Стена напротив – вся в полках с аккуратно подписанными папками, а перед ней – огромный стол с гигантским монитором iMac, рядом с которым не было ничего, кроме футуристической лампы из бронзового металла и стеклянной бутылки сумасшедше дорогой питьевой воды. Ну конечно, а как же еще…
– Здесь ты можешь работать, когда захочешь, в любое время дня и ночи, – засмеялся Гарри, и, хотя я могла бы письменно его заверить, что никогда не попадусь на это, но уголки моего рта невольно дернулись в ответ на его искренний, от всего сердца, смех.
Ни за что не признаюсь в этом и через десять лет, но я скучала по этой рабочей атмосфере в бюро у моих родителей. Все будние и выходные дни, которые я проводила здесь в детстве, врезались в память. Гарри Барклай был частью этого места так же естественно, как белые блоки полистирола и серые картонные папки, которыми он развлекал меня, когда у няни заканчивался рабочий день, а родители были на конференциях или встречах с важными клиентами.
Машинально я сделала несколько шагов к столу, а Гарри остался стоять у двери. Заметив, что он замолчал, я повернулась к нему и увидела выражение удовлетворения на его лице. Какое-то мгновение я не понимала, что оно значит. Я давно не видела на лицах своих собеседников ничего подобного. Это было не разочарование. Светлые глаза Гарри светились нежностью, губы растянуты в улыбке. Это было удовлетворение.
– Ах, Эмбер, Эмбер… Ты только посмотри! Для меня ты – все еще маленькое бойкое солнышко Джонатана и Тессы, хотя ты давно превратилась в самостоятельную девушку. Родители, должно быть, безумно гордятся тобой.
Эти слова отозвались тупой болью в груди. Мне потребовалось все самообладание, чтобы сохранить на губах улыбку.
– Для этого им нужна дочь, которая не будет их бесконечно разочаровывать. – По выражению на лице Гарри я поняла, что мои горькие мысли вырвались и обрели словесную форму.
– Ты правда так думаешь?
– Это же очевидно, я не в состоянии изучать архитектуру без их участия, – выпалила я. Вся моя злоба, которую я последние несколько недель загоняла в темный угол своего сознания, мгновенно вылезла наружу.
– Можно я скажу тебе один секрет, Эмбер?
Я кивнула, но без особого желания.
– Во время учебы меня не раз одолевали сомнения, на правильном ли я пути. Мне все давалось с трудом, часто из последних сил.
Я стиснула зубы. Супер! И это должно мне сейчас помочь? Оказывается, быть неудачником – это нормально?
– Это процесс обучения, – невозмутимо продолжал Гарри. – Прежде всего ты учишься проявлять настойчивость и работать самостоятельно. Архитектуре как таковой никто не может научить. Подписывать своим именем проекты зданий ты сможешь только по прошествии времени, набравшись опыта. И, на мой взгляд, никакие экзамены и оценки тут уже не имеют значения, тебе не кажется?
– Я даже не могу решить, нравится ли мне это.
– Архитектура как занятие?
Я беспомощно пожал плечами.
– А что доставляет тебе радость?
Это было невыносимо. Стоять перед ним и рассказывать, что у меня нет ничего такого, что могло бы заставить мое сердце биться чаще. Ни тайного увлечения, ни таланта, ни вдохновения. В моем окружении было много людей, следующих своему предназначению, а я блуждала в темноте, пытаясь найти свое.
– Я не знаю.
– Вот и узнаешь. – Удивительно, но его улыбка подействовала на меня успокаивающе.
– Я сомневаюсь, что такое вообще существует.
– А я нет. Каждый находит то, что ему нравится, разве нет? Ты еще так юна, Эмбер. Перед тобой открыты все двери.
Я тяжело вздохнула. Да, как бы не так…
– Может быть, удовольствие вернется, когда ты начнешь работать без гонки за результатом.
– Скажи это отцу, – проворчала я. – У меня нет выбора, если я не проявлю себя здесь, он вышвырнет меня на улицу.
– Ты вся в отца – такая же упрямица. Да и дед твой тоже всегда шел напролом.
Я пренебрежительно фыркнула. Ненавижу такие сравнения.
– Что ж, наша утренняя планерка вот-вот начнется. Мы рады твоему присутствию. Наливай себе кофе, и встречаемся через несколько минут. – Гарри широко улыбнулся, повернулся и исчез в коридоре.
Выдохнув, я опустилась во вращающееся кресло, подходящее по стилю к футуристическому облику кабинета. Зачем я здесь? Лучше бы сейчас на лекциях сидела. Теперь что, вместо пар в университете каждый понедельник проводить с родителями в бюро? Нет, мне здесь не место, хоть я тоже ношу фамилию Гиллз.
Я неподвижно уставилась на кирпичную стену перед собой. В коридоре послышались первые шаги, кто-то уже направился в конференц-зал. Шелест листов бумаги и разговоры о погоде, на выходные она выдалась необычно хорошей для Ванкувера. Я чувствовала себя здесь совершенно чужой.
Крепко сжав металлические подлокотники кресла, я медлила, прежде чем подняться из кресла.
Ты справишься, Гиллз. У тебя, как всегда, нет выбора, но ты справишься.
Я одернула блузку, заправленную за пояс широких оливкового цвета брюк, и направилась к двери. Мой желудок нервно урчал, пока я шла к помещению, куда все стекались рекой. Я не знала, куда девать руки. У каждого было что-то с собой: папки-планшеты с зажимом, макбуки, записные книжки или дневники, все казались невероятно важными и занятыми. Я не подумала даже о ручке. Все, что у меня с собой было, – это мобильный телефон, который можно было использовать только для бегства в Инстаграм или Ватсап.
Я растеряла остатки храбрости, когда вошла в конференц-зал. Почти все места за длинными столами в форме подковы были заняты. Место во главе тоже. Отец крутил в пальцах очень дорогую на вид шариковую ручку, прислушиваясь к словам одной из своих сотрудниц, которая стояла рядом с ним и что-то показывала ему на экране айпада. Будто почувствовав мое присутствие, отец поднял глаза. Я крепче сжала губы и коротко кивнула в ответ на его пронзительный взгляд. Мама сидела рядом с ним по диагонали и была занята своим смартфоном.
Мне трудно найти подходящие слова, но они так прекрасно дополняли друг друга как руководители. Непоколебимый авторитет и безграничная компетентность. Было совершенно невозможно не уважать Тессу и Джонатана Гиллз. Они были сплоченной командой, по крайней мере, здесь, в бюро, безупречно работающим механизмом, чьи колесики идеально подходили друг к другу. Дома, где они были мужем и женой, а не деловыми партнерами, все было иначе. Но этого никто не знал, кроме меня.
Мама на секунду задержала взгляд, когда увидела меня. Она с дружелюбной, но холодной улыбкой показала глазами на место слева от себя. Я быстро отвела взгляд и села рядом с Гарри.
– Хорошо, спасибо, Клэр, – отец тихим голосом закончил разговор с девушкой рядом с ним, та с облегчением кивнула и заняла свое место в зале. Мама сунула сотовый телефон в карман брюк от какого-то известного дизайнера, закинула ногу на ногу и придвинула ноутбук к себе. Проектор высветил логотип на противоположной стене, последние разговоры стихли, хотя отец не произнес больше ни слова.
– С началом новой недели вас, – начал он, положив один локоть на стол перед собой. Мое сердце забилось чаще, когда его взгляд остановился на мне. – Некоторые из вас наверняка заметили, но я объявлю еще раз на всякий случай официально: в течение нескольких месяцев моя дочь Эмбер поддержит нашу команду в работе над проектом «Снайдер-Каваллаган». С радостью представим ваши эскизы на промежуточном совещании с заказчиками летом. А сегодня обсудите, пожалуйста, между собой, какие задачи может взять на себя Эмбер.
Несколько человек рядом со мной закивали. Со всех сторон посыпались доброжелательные улыбки, я улыбалась им в ответ. Но мой желудок сжимался все сильнее.
– Давайте сначала посмотрим презентацию Клэр о текущих планах по «Пендер-Тауер», а потом Гарри предоставит нам новую информацию о ситуации с инвесторами в проекте «Вестшор». Пожалуйста, Клэр.
Коротким жестом он передал слово девушке, которая, тихо прочистив горло, встала со стула и вышла вперед. Кто-то приглушил свет, и она начала свое выступление. Уже от второго слайда ее презентации в PowerPoint я была в шоке. Если в университете мне казалось, что преподаватели уж очень любят вставлять специальные термины в свою речь, то здесь мне было не понятно ни слова. После первых, несколько сбивчивых предложений, Клэр собралась и выдала высокопрофессиональное рассуждение о трудностях проектирования конструкций и строительных опор, чем вызвала одобрительный кивок отца, пока он с сосредоточенным видом делал себе пометки. Весь конференц-зал внимательно следил за выкладками Клэр, и она, казалось, была в своей стихии, с впечатляющей уверенностью раскрывая сложную тему. Мои ладони вспотели. Мысль о том, что скоро я точно так же буду стоять там и отчитываться перед всеми о ходе моей недоброкачественной работы, заставила сердце колотиться.
Я не справлюсь. Моих знаний совершенно недостаточно, чтобы просто присутствовать здесь. Я провалила экзамен по долбаному строительному праву, едва сдала статику, я настолько некомпетентна, что это видно за километр. Следующие полтора часа я сидела как парализованная. Слушая доклад Гарри о каких-то финансовых фондах и главных спонсорах, мне хотелось только сбежать отсюда. Потом началось живое обсуждение наиболее важных и крупных проектов, над которыми фирма работала в настоящее время, после чего все сотрудники разошлись по своим кабинетам.
Гарри привел меня на собрание проектной группы, где познакомил со всеми участниками и вручил материалы проекта в папке толщиной в несколько сантиметров, что убило меня окончательно. Архитекторы и инженеры-строители, с которыми я должна была работать в ближайшие недели, подробно разъяснили мне задачу, терпеливо ответили на все мои вопросы, но я все равно не имела понятия, как именно буду разрабатывать собственную концепцию для этого проекта. Я вышла из комнаты с четырьмя визитками и номерами сотовых телефонов, по которым я могла обращаться в любое время, если у меня возникнут вопросы. Я сидела в своем (смешно!) рабочем кабинете, вникала в акты и переписку с клиентами и чувствовала себя наглой самозванкой. Передо мной лежала груда нескончаемых страниц, заключений и чертежей застройки одного из проблемных кварталов где-то за пределами города, план по превращению этого участка в новый элитный жилой комплекс.
Это невозможно. Я ничего в этом не понимала. Хотя в голове уже лихорадочно вспыхивали идеи, появлялись смутные очертания зеленых крыш, многоквартирных домов, и это были совершенно не тесные и унылые бетонные бункеры. Но все это тут же улетучивалось, так как у меня не было ни малейшего представления, как эти идеи реализовывать.
Проклятие. Почувствовав ком в горле, я сжала кулаки. Понимали ли мои родители, что даже такая простая задача непосильна для меня? Или они устроили это нарочно, чтобы заставить меня осознать мое ничтожество? Что ж, это сработало. И намного сильнее, чем мне хотелось бы.
* * *
– Ну да, понимаю. – Лори стояла напротив меня, облокотившись на пустующую барную стойку «У Беверли». Она иногда поглядывала в сторону столиков с немногочисленными гостями, чтобы не пропустить, если вдруг кто-нибудь захочет сделать еще заказ. В понедельник после полудня закусочная пустовала: народ наслаждался первыми летними деньками на городских пляжах Ванкувера. – Я очень хотела бы тебе помочь, но я, к сожалению, ничего в этом не понимаю. У тебя есть кто-то, к кому можно обратиться с вопросами?
– Да, конечно, и не один. Но я не представляю, о чем спрашивать! Знаешь, это тот случай, когда ты настолько некомпетентен, что даже простые вопросы не можешь сформулировать.
– Эмбер, – строго сказала Лори, – ты изучала архитектуру почти три года. Ты не можешь быть некомпетентной.
– Ну… – Было ужасно в этом признаваться. – Тебе трудно понять, но мой уровень знаний… ну, как бы не совсем соответствует тому, что мне предстоит в этом семестре.
– А спроси Эммета! – предложила Лори, и я закатила глаза.
– Да ну.
– Почему нет? Я уверена, он будет рад тебе помочь. Мне кажется, это хорошая идея.
Я только недовольно буркнула. Ни за что на свете не стала бы просить его о помощи. Еще возомнит о себе. И, конечно же, не упустит возможности подкрасться ближе к моему отцу. Все закончится так же, как с Седриком. А я останусь всего лишь средством для достижения цели, входным билетом в империю Гиллзов. Стоит им только проникнуть внутрь, как меня снова спишут со счетов. Нет, я не стану повторять эту ошибку.
– Как тебя приняли в бюро, дружелюбно?
Я громко рассмеялась:
– Ну конечно! Им ничего другого не остается. Примерно половина из них меня просто боится. Как бы избалованная папина дочка не пожаловалась, что с ней плохо обращаются.
– Ох, Эмбер, – покачала головой Лори. – Только осуждение и негатив, как всегда. – Она подтолкнула ко мне молочный коктейль и запротестовала, когда я потянулась за кошельком. – Но мне показалось в субботу или ты действительно нашла общий язык с Хоуп?
– Надо же, ты что-то еще заметила, кроме языка Сэма у себя во рту?
– Ты меня недооцениваешь. – Она потянулась за стаканом с водой. – Я видела, как вы танцевали под эту ужасную песню.
– Это была никакая не ужасная песня. – Я автоматически огрызнулась. В какой-то момент мне очень захотелось рассказать Лори о Хоуп и ее фанфике. Но Хоуп доверила это мне. Только мне. Я не имела права рассказывать об этом кому-либо еще, даже если и была уверена, что Лори никогда не посмотрит на нее косо из-за этого.
– Я ужасно рада, что вы подружились.
– У тебя болезненная потребность в гармонии.
– Именно! Разногласий за последние несколько месяцев мне хватит на пять лет вперед. – Лори казалась беззаботной, но я уловила тень, пробежавшую по ее лицу.
– Как у вас вообще дела? – Я участливо задала вопрос, не сводя глаз с лучшей подруги, и заметила, как мгновение она колебалась с ответом.
– Все хорошо. – Ее улыбка была неподдельной. – Правда хорошо. Сэм нашел себе психотерапевта. Он чувствует себя намного лучше с тех пор, как смог выговориться. В следующие выходные мы собираемся к его родителям, они тоже в курсе. Мы много разговариваем друг с другом, и… очень радостно видеть его счастливым, особенно после всего, что мы пережили за эти несколько месяцев. А еще учеба, экзамены… Но все это делает нас только сильнее.
– Это так мило, Лори.
– Еще как. – Задумавшись, она терла тряпкой воображаемую грязь. Я молчала, так как моя интуиция подсказывала, что есть что-то еще. Лори поймала мой взгляд и, будто держась за него, тихонько вздохнула. – Только неопределенность с его новой работой действует на нервы.
– Непонятно, куда его возьмут?
Лори кивнула, и ее губы нервно скривились. Как всегда, когда она волновалась. – Распределение только через пару недель. С одной стороны, он может выбирать место и специальность стажировки, но это не дает гарантий. – Лори замолчала. – Он хочет только в нейрохирургию. А в Ванкувере для этого есть всего две возможности. Поэтому он будет подавать заявки и в Викторию, в Калгари и Эдмонтон…
– Понятно, – сказала я. – Но это уже не так интересно.
– Да это просто катастрофа!
Конечно, я догадывалась, о чем беспокоится Лори, но мне хотелось улыбаться. Я немного скучала по ее склонности все драматизировать.
– Я не хочу отношений на расстоянии, Эмбер! Я… он мне нужен здесь, понимаешь?
Это я не совсем понимала, но все равно согласно кивнула.
– Но Виктория, например, не так уж и далеко, – неуверенно попробовала я утешить. Но Лори выглядела так, будто сейчас заплачет. – А он точно никак не может повлиять на решение?
– Он делает все что может. Предлагает себя по всем клиникам. У них-то есть право выбора. А нам остается надеяться, что он им понравится.
– Как они могут его не выбрать?! Он же прирожденный МакДрими!
Лори пожала плечами:
– Это очень утомительно. Мы проиграли все возможные сценарии, но эта неопределенность выбивает меня из колеи. И я не представляю, как буду здесь дальше учиться, если он уедет. Он меня так поддерживает.
– Я знаю, – только и сказала я, мне хотелось обойтись без шаблонных фраз. Они точно не смогут утешить Лори. К счастью, ей пришлось отлучиться, чтобы рассчитать один из столиков.
– Скажи… – Я проглотила ком в горле, прежде чем продолжить, как только она вернулась. – Мы особо не говорили об этом, но у тебя ведь тоже были моменты, когда учеба казалась абсолютно бессмысленной, правда?
