Текст книги "Тропа ночи"
Автор книги: Сара Бреннан
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Преисподняя
Лилит, царица ада, прекрасно осознавала значимость эффектного вида. Вселенная с ранних лет дает женщинам понять, что их внешний облик ценится куда выше, чем все то, что под ним бурлит.
Теперь, когда она стала публичной фигурой и на нее устремлены все глаза потустороннего мира, представать перед подданными в безмятежно темном облике стало делом жизненно важным. И каждое утро Лилит не жалела времени, чтобы тщательно создать себе лицо.
А лиц было много. Есть из чего выбирать.
Лилит вошла в пещеру, служившую гардеробной, и огляделась. В каменных стенах были прорублены сотни ниш, зиявших, словно раны. В каждой нише стояла золотая подставка. И на каждой подставке висело чье-то лицо, сорванное с одной из заблудших душ. И все эти лица ждали, пока Лилит бросит на них милостивый взгляд. Она могла надеть лицо, ради которого мужчины пошли бы на смерть, или лицо, за один взмах ресниц которого спускались на воду тысячи кораблей и гибли в пламени города. И теперь эта власть принадлежала ей.
Лилит обвела глазами свое царство красоты, и взгляд остановился на одном лице. Оно было задвинуто в нижний ряд и мерцало во мраке жемчужным светом.
Облако темных волос, острые скулы, губы, сейчас обмякшие, но Лилит хорошо помнила, как они кривились. Глаза были по-кошачьи раскосыми, и потому люди считали их зелеными. На самом деле Лилит знала, они голубые. Это лицо она сняла и отложила в сторону, когда спустилась править преисподней, но из сентиментальных соображений все же сохранила. Лицо Мэри Уордвелл.
Это лицо нравилось Адаму. Не первому Адаму, а последнему. Жениху Мэри Уордвелл, который приходил к ней в дом с подарками. Любовь Адама была доброй. У доброты странный вкус, Лилит даже считала его сладким. Но Люцифер уничтожил Адама, и у нее во рту поселился совсем другой привкус.
Но это никому не интересно. Чего стоит любовь Адама, простого человека? Он даже не понял, что женщина, к которой он вернулся, – совсем не та, от какой он ушел. Не распознал в ней грозного демона, похитившего жизнь его возлюбленной. Как и все мужчины, Адам видел только лицо. Вот вам и вся любовь.
Царица ада отвернулась от лица Мэри Уордвелл и выбрала другое. Гладкое как лед, с бледно-золотыми волосами. Лицо Снежной королевы, дышащее зимним холодом, лишенное всяких эмоций. Именно такое лицо она хотела бы иметь в случае, если в гости нагрянет повелитель ада. Владыка Вельзевул относился к новой царице весьма критично, а его наследник, принц Калибан, имел славу самого невыносимого типа во всем потустороннем мире.
Лилит вышла из пещеры, полной лиц. Направилась в тронный зал, а по дороге заглянула к себе в кабинет.
В Гриндейле, нося личину Мэри Уордвелл, она получила повышение от простой учительницы до директора и вдруг обнаружила, что новое высокое положение повлекло за собой огромный объем административной работы.
Как ни странно, в аду происходило то же самое. Когда Лилит долгими столетиями мечтала о безграничной власти, она и представить себе не могла, какую прорву официальных документов придется подписывать. Владыка Вельзевул строчил бесконечные кляузы о войнах, ведущихся в подвластном ему княжестве, и подчеркивал, что, пока на троне восседает Лилит, он бессилен восстановить спокойствие. У Вельзевула было совершенно четкое представление о том, как должна выглядеть власть. По его мнению, у власти мужское лицо.
А письма принца Калибана сочились изысканной вежливостью. И это почему-то раздражало даже сильнее.
Общаясь с владыками ада, Лилит иногда даже скучала по тем дням, когда самой сложной задачей было развратить назойливую душу Сабрины. Эта девица с белоснежными волосами могла кого угодно вывести из себя, но она по крайней мере была одна и не являлась мужчиной.
Лилит понимала: чтобы удержать завоеванную власть, надо быть предельно осторожной.
Мужчины поглядывают на амбициозную женщину свысока, но пребывают в прочной уверенности, что она никогда не сумеет достичь своих целей. А если ей это удается, они поливают ее ненавистью. Мало того что она посмела встать у них на пути, так еще и другим женщинам пример показывает.
Темные владыки преисподней испокон веков грызлись между собой, но теперь объединились. Наверняка готовят заговор, чтобы сбросить ее с трона.
Лилит знавала беды и похуже. Много столетий она жила, чувствуя на шее хозяйский сапог. И не было в аду никого, кого Лилит боялась, за исключением одного.
Люцифер, принц обмана. И теперь он терзал не ее, а другого.
Лилит швырнула высоко в воздух свежее письмо от владыки Вельзевула. Страницы вспорхнули к костяному канделябру, вспыхнули, свернулись в воздухе черными розами и медленно осели прахом возле ног у Лилит. Рано или поздно такая судьба постигнет все империи.
Вот и покончено с бумажной работой.
Лилит распахнула золотые двустворчатые двери. Вот он, тронный зал, средоточие ее власти. Посреди него высится адский пьедестал, а вокруг изысканные статуи сатиров крушат копытами человеческие кости. Всю свою долгую, утомительную жизнь она стремилась сюда, разрабатывала планы, строила козни.
К ней подскочил прислужник-демон, спросил маслянистым шепотом:
– Чем могу служить, моя повелительница?
– Принеси мне на блюде голову владыки Вельзевула, а язык принца Калибана положи в салат, – протянула Лилит. – Справишься?
– Разгромить их адские армии будет нелегко, – промямлил демон. – Я всего лишь жалкий бес… Хотите, принесу вам освежающий коктейль? Или новую душу, чтобы помучить? Могу ли я служить вам более скромным способом, моя владычица, вот что я хотел сказать…
Лилит потеряла терпение еще в четырнадцатом веке и с тех пор не пыталась найти. А сегодня она была гораздо тревожнее обычного. Губы, еще не ставшие привычными, дернулись, и в голове пронеслась мысль: «Нет покоя для нечестивых, а разве есть на свете кто-нибудь нечестивее меня?»
Наконец Лилит приняла решение. Повернулась спиной к адскому пьедесталу, щелкнула пальцами, подзывая демона, указала на роскошное опахало чеканного золота, украшенное перьями павлина и ворона:
– Можешь меня сопровождать. Раздувай искры адского пламени, чтобы освещали мне путь. Пойду навещу нашего гостя.
Надо держать руку на пульсе. Люцифер того и гляди сломает мальчишку. И тогда надо будет действовать решительно.
Никто лучше Лилит не знал, как страшен в гневе ее повелитель. Не привыкший никому служить, своей гордостью создавший преисподнюю, он, обманом очутившись взаперти, даст волю своему бешенству. А последней каплей станет предательство родной дочери. Ее бог мстителен. Все свои силы, всю свою черную ярость он обрушит на того, кто стал ему тюрьмой. Душа мальчишки вот-вот разлетится вдребезги.
Лилит удивлялась, как Нику Скрэтчу удается продержаться столь долго.
Гридейл
В поисках правды самое страшное – отыскать ее.
Реми де Мартен
По самому верху нашего плана освобождения Ника я написала заглавными буквами: «ОПЕРАЦИЯ “ЭВРИДИКА”».
Название казалось мне очень удачным. Мой Ник, питавший страсть к книгам, был бы рад, что я взяла его из литературы. А если даже он не знает этой истории, после освобождения я расскажу ему о том, как музыкант Орфей спустился в подземное царство, чтобы спасти свою возлюбленную Эвридику. Он очаровал загробных стражей своим чудесным пением и добился разрешения увести ее оттуда. Мне казалось, Ник одобрит такую смену гендерной направленности классической истории.
– Первым делом мы должны вычислить комбинацию, которая отопрет врата ада. – Я указала на рисунок Харви в уголке доски – ворота со зловеще распахнутыми створками. – Если найдем верную комбинацию, ворота откроются. Роз отслеживает все варианты, какие я пробую, и вычисляет, у какого из них самые высокие шансы.
– Мы с Харви тут не помощники, – вздохнул Тео. – Математика – не наш конек.
Харви согласно кивнул. Они с Тео были не сильны в математике. Мы с Роз одарили их укоризненным взглядом.
– Идем дальше! – Я указала на рисунок ангела с трубой. – Трубный глас архангела Гавриила откроет врата ада. Надо раздобыть его трубу. Мы с Харви обсудили это вчера вечером.
Харви с готовностью подался вперед:
– Знаешь, некоторые ведьмы, как ни странно, называют меня посланцем небес. По-моему, они хотели бы сказать «охотник на ведьм», но стараются меня не обижать. А когда толпой пришли настоящие охотники и хотели истребить всех ведьм, Сабрина сказала, что они… по большей части ангелы. Так что, наверное, у меня есть некая связь с небом, и я попытаюсь призвать архангела Гавриила.
Харви происходил из длинной династии охотников на ведьм. Поэтому многие ведьмы относились к нему с подозрением. Они не знали его столь же хорошо, как я. Я не сомневалась: мир еще не видел такого охотника, как Харви.
Но Тео не разделил моего энтузиазма:
– Харви, а дальше что? Ну, призовешь ты архангела Гавриила… А потом?
– Попрошу на время его трубу.
– А вам, ребята, не кажется, что архангел может и отказать? Труба его все-таки священная.
– Конечно. – От этого возражения Харви заметно полегчало. – Сабрина разрабатывает способы запугать архангела Гавриила, чтобы отдал нам трубу.
Я кивнула.
– А если ее колдовство не даст результатов, – размышлял Харви дальше, – у меня есть ружье.
У Тео и Роз на лицах нарисовалось, мягко говоря, недоумение.
– Ого… – протянул наконец Тео. – Ну, ребят, вы и напридумывали.
– Харви! – повысила голос Роз. – Полагаю, ты не будешь угрожать ружьем ангелу?!
Харви взял ее за руку:
– Нет, если ты не хочешь, не буду.
– Не хочу! – заявила Роз. – Я как-никак дочь священника, и мне эта идея не нравится.
Вчера я до поздней ночи отыскивала в книгах варианты угроз, какими можно запугать обитателей небесных сфер, и пыталась вспомнить, как я в недавней стычке поступила с охотниками на ведьм. Все было как в тумане, но, помнится, я кричала, что я – меч в руках Темного повелителя и сотру всех вас, ангельских охотников, в порошок.
Возможно, в следующий раз я могла бы выразить это более изящно, однако, пожалуй, не стоит вгонять Роз в смятение.
Она все-таки дочь преподобного. А я – отродье Сатаны. Ей и так приходится много с чем мириться.
Нет, стрелять в архангелов все-таки не вариант. Мой план с угрозами Гавриилу был, конечно, утонченным с инфернальной точки зрения, но сначала надо испробовать менее радикальные способы.
– Круто, – сказал Тео. – Если дойдет до перестрелки с ангелами, я, ребята, вас поддержу.
Харви одарил Тео благодарной улыбкой. Я шагнула к дальней стороне доски, где Харви нарисовал большое голубое озеро.
– Переходим к следующей идее.
Я хлопнула в ладоши, и доска скрылась из виду. Харви отпер дверь. Снаружи просунулась огненно-рыжая голова, увенчанная кружевом из черной паутины, с презрительным выражением на лице.
– Разрешите представить Страшному клубу нашего первого приглашенного оратора, мою тетушку и первую верховную жрицу Церкви ночи, Зельду Спеллман.
Зельда. Леди Блэквуд, как звали ее студенты академии. Но среди них были и такие, кто называл меня Сабриной Морнингстар. Отец Блэквуд и мизинца ее не стоил, точно так же, как Люцифер не стоил моего мизинца. Мы – Спеллманы.
Тетя Зельда посмотрела на меня, и ее поджатые губы едва заметно расслабились. Перевела взгляд на моих друзей – сжались опять.
– Я слишком занята, чтобы тратить время на подобные пустяки, но Хильда считает, что для тебя очень важно поддерживать тесные связки с людьми.
За этим заявлением последовала пауза.
– Тетя Хильда наверняка сказала «связи», – пробормотала я.
Тетя Зельда величественно отмахнулась.
– И то и другое неправильно. Однако я, вопреки своим строгим правилам, все же явилась сюда, чтобы рассказать этим никчемным людишкам историю Озерной девы.
– Мы крайне признательны вам, леди Блэквуд, – вставила Роз. – Страшный клуб поддерживает академический интерес к легендам, в которых женщины выдвигаются на главные роли.
Тео добавил:
– Не какая-то конкретная женщина сама по себе, а вообще – интерес к нерассказанным женским историям.
– История женских историй, – заключил Харви и украдкой бросил взгляд на Роз – убедиться, правильно ли понял ее пассаж. Она показала ему большой палец.
Тетя Зельда встала перед британским флагом, точно перед театральным занавесом, и уверенно повысила голос. Тетушка не питала симпатий к людям, зато руководила инфернальным хором в академии. И к тому же всю жизнь читала наставления мне и Эмброузу. Так что лекторская работа удавалась ей превосходно.
– Как я понимаю, этим несовершеннолетним людям не хватает образования. Вы хоть слышали об Озерной деве?
– Из легенд о короле Артуре, – сказала Роз.
– Монти Пайтон, – добавил Харви.
Тетя Зельда на миг отвлеклась:
– Кто этот Монти Пайтон? Чародей?
– Гм, – запнулся Харви. – Возможно.
– Я знаю Пайтонов, – задумалась тетя Зельда. – Доброе колдовское семейство. Но о Монти не слыхивала. Где ты с ним познакомился?
– Да так… э-э… вообще, – протянул Харви.
На помощь ему пришел Тео:
– А я ничего не знаю об Озерной деве!
Тетя Зельда вернулась в лекторский режим:
– Озерная дева – это малозначительная богиня, которой ведьмы поклонялись, прежде чем посвятили себя исключительно служению Сатане. К Деве часто обращаются пилигримы, ищущие сил для путешествия. Легенды говорят, что у Девы сотни серебристых глаз, которые она никогда не смыкает. Дева всегда видит тебя. И сразу узнает, если поведешь себя недостойно.
Тетя Зельда с наслаждением смотрела, как заерзали люди от ее зловещего шепота. Любит она произвести впечатление.
Однажды я скрестила копья с речной демоницей, и до сих пор, как вспомню, мурашки по спине бегут. А тут – богиня. Это, конечно, дело совсем другое. Богиня наверняка поможет.
– Призвать Деву может любая ведьма, но всем известно, что дело это опасное. Когда ее призвал чародей Мерлин, она устроила испытание ему и его спутнику – человеку по имени Артур – и не нашла в них злых устремлений. Она подарила Артуру волшебный меч, и Артур с Мерлином основали новое королевство и изменили мир к лучшему. Легенда гласит, что тот, кто с чистым сердцем ищет правды, может рассчитывать на помощь Девы, а тех, кого сочтет недостойными, она пожирает живьем.
Лицо тети Зельды озарилось улыбкой. Глаза Тео сошлись на переносице.
– Скоро наступит апрель. Нас ждет праздник в честь вашего ложного бога.
На лице у Роз нарисовался мучительный протест.
– Некоторые ведьмы считают, что для нас это время полно опасностей, но я не считаю, что мы должны безропотно отдать людям наши праздничные дни. У Девы есть имя, ее зовут Эострой. Прежде чем этот месяц стал апрелем, мы называли его Эостремонат и посвящали нашей Деве. В былые времена мы, ведьмы, танцевали с блестящими мечами, повторяя ее имя, и летели навстречу заре. Эостра, Фрейя, Кагуйя, Аустра, Дева с сотней глаз, Сияющая принцесса, Повелительница звезд. Она – белая дева, живущая в водах, ее нельзя обмануть или отвергнуть. Принесите дары к подножию горы, где она живет. И ее глаза, яркие как звезды, увидят, чего стоят ваши души.
Тетя Зельда опустила воздетые руки. Свет, озарявший ее лицо, слегка померк, когда она вспомнила, что обращает свою речь к существам, которых считает недостойными.
– Вопросы есть?
«Я – меч в руках Темного повелителя». От этой мысли меня пробрала дрожь.
– Озерная дева всегда дает мечи?
– Нет, Сабриночка. По-моему, совершенно очевидно, что она дает каждому просителю то, что ему сильнее всего необходимо. Я слышала, однажды она подарила одному музыканту прекрасную песню. Дева всегда знает, кого чем одарить.
– Что-то вроде персонального магазина для отважных путешественников, – заключила Роз.
– Какой ужас! Только люди могут таким образом описать характер древней богини, – возмутилась тетя Зельда. – Но, в сущности… правильно.
И она одарила Роз кивком с точно отмеренной дозой одобрения.
– Ну что, люди, вы удовлетворены? – Тетя Зельда сверилась с большими карманными часами из чеканной латуни. – Мне нужно время, чтобы собраться с силами перед новой встречей со студентами. В целом я восхищаюсь всеми ведьмами и уважаю их. А по отдельности мне хочется придушить во сне каждую из этих голосистых невоспитанных дряней.
Тетя Зельда никогда не одобряла, что я приглашаю в гости своих друзей. Ей достаточно изматывала нервы необходимость держать бразды правления тем, что осталось от нашего ковена. Она стала новым предводителем, а это большая ответственность.
Лидерство – дело сложное. Мне вспомнилась Лилит, новая царица ада, в короне из золота и костей, сверкавшей на темных волосах. Она унесла Ника живьем в преисподнюю, и багровый изгиб ее улыбки каждую ночь маячил перед моим взором, словно отпечаток тьмы. Интересно, получила ли Лилит, взойдя на трон, все, о чем мечтала?
Я не доверяла Лилит, хоть она и помогла мне одолеть Люцифера. А вот тете Зельде доверяла. Тетя Зельда не может править ковеном хуже, чем отец Блэквуд. Потому что хуже уже некуда.
– Спасибо, тетя Зельда. Мы теперь чувствуем себя просветленными. То есть протемненными.
Тетя Зельда посмотрела на меня вопросительно. Я понимала, почему на самом деле она устроила эту лекцию. Потому что тоже за меня беспокоилась.
– Мне это стоило немалых усилий. Но я не возражаю. – Она удостоила моих людей кивком и покинула чердак Эмброуза, прищелкнув каблуками, изогнутыми в виде серебристых змеек.
Я дождалась, пока дверь закрылась:
– Правда, идеальный план? Мы призываем Деву, и она дает нам все, что надо, чтобы спасти Ника. Вспомните об Орфее – он исполнил песню, и его допустили в потусторонний мир. Ему разрешили забрать Эвридику, и если бы он не оглянулся, то спасение удалось бы. Мы могли бы выучить эту песню. Или, например, взять врата ада штурмом, пустив в дело волшебный меч. Дева даст нам все, что понадобится.
Я обвела взглядом друзей, ожидая ответных восторгов, и была разочарована.
– Погоди-ка. Так Орфей все-таки не сумел спасти Эвридику?
– Гм… Нет.
Наверное, «Операция “Эвридика”» – все-таки не самое удачное название. Я плюхнулась на груду подушек рядом с друзьями.
– Спасибо, – сказал Харви. – Полезная информация.
– Чем же она полезна? – недоуменно спросила Роз.
– Орфей был один, – пояснил Харви, – а у Сабрины есть мы. Вместе мы справимся.
Мы придвинулись друг к другу и все вчетвером обнялись. Я зарылась лицом в плечо Харви, как привыкла делать всегда, если мне нужны были силы. Потом выпрямилась и осмотрелась.
– Ну как, договорились? Я отыщу заклинание, которым можно призвать Озерную деву. И завтра начнем.
– Давайте, – поддержал Харви.
– Все лучше, чем стрелять в ангелов, – глубоко вздохнул Тео.
Роз хранила молчание.
– Роз, я справлюсь, – сказала я как можно увереннее. – Я сумею ее призвать.
Роз еще раз обняла меня, но как-то боком.
– Я в тебя верю. Просто хочу спросить – не сочти меня занудой, но… Когда мы вытащим Ника из преисподней, что будем делать дальше? Ведь он… э-э… одержим Сатаной?
– Роз, мы это уже обсуждали, – перебил Тео. – Будем решать неразрешимые проблемы по порядку, одну за другой.
– Когда придет время, я запихну Сатану в кого-нибудь еще! – заявила я. – И все будет хорошо.
На лице Роз не читалось убеждения.
– Может, в какого-нибудь политика? – предложил Харви. – Самого плохого.
– И верно, – восторженно согласилась я.
– Харви, – сказала Роз, – по-моему, похищение злых политиков идет в одном ряду с отстрелом ангелов.
Тео расхохотался. Мы с Харви обменялись грустными улыбками. Я поднялась на ноги, снова опустила белую доску и выложила библиотечные книги, похищенные из академии. Мы углубились в них, выискивая заклинание, призывающее Деву. А когда нашли, время уже клонилось к ночи.
Роз и Тео поспешили домой ужинать, но Харви сказал, что отец сегодня работает в шахте. Он поцеловал Роз на прощание и снова сел со мной на ступеньках чердака. Я стала учить наизусть заклинание Озерной девы. А Харви достал блокнот и нарисовал женщину в белом.
Я с головой погрузилась в работу и не сразу заметила, что Харви напряженно заерзал. Вскинула голову, выглянула в коридор, прикидывая, откуда исходит угроза.
К нам бледной когортой приближалась компания детей-призраков, их возглавлял Квентин – мальчик-привидение, которого я знала лучше всех. Харви взирал на мертвых детишек с невыразимым ужасом.
В академии дети-призраки были явлением обычным, и я к ним давно привыкла.
– Здравствуйте, мисс. Здравствуйте, сэр. – Квентин был очень вежливым мальчиком.
– Привет, – улыбнулась я.
– Гм, – поперхнулся Харви. – Привет.
Когорта призраков подошла ближе. Их окутывало холодное облако тумана.
– Можно посмотреть твой рисунок? – прошелестела девочка с тиной в волосах.
– Да, – неуверенно произнес Харви. – Конечно.
И протянул блокнот. Дети-призраки стали с восторгом перешептываться. Харви, просветлев, показал им еще несколько картин. На одной была я.
– Я бы хотел нарисовать портрет мисс Сабрины, – попросил Квентин.
Харви достал пачку восковых мелков и протянул Квентину. Снежно-белые пальцы призрака прошли сквозь мелки. Квентин грустно вздохнул.
Между бровями Харви залегла складка.
– Погоди-ка. – Он раздавил в ладони зеленый мелок и протянул Квентину раскрошенную массу. – Попробуй теперь.
Квентин легко взял с ладони призрак уничтоженного мелка, и его лицо озарилось бледными искорками радости. Харви стал крошить мелки один за другим и протягивал другим привидениям.
В задних рядах что-то замерцало. Появилась последняя девочка-призрак.
При жизни ей было лет шесть, не больше. Вокруг исхудавшего бледного лица вились черные локоны. Во впалых глазах стояла тьма, плескалась от края до края. Она была похожа то ли на девочку из фильма «Звонок», то ли на одержимую фарфоровую куклу.
– Лавиния редко разговаривает, – сказал Квентин.
– Может, стесняется? – Харви протянул ей последний раздавленный мелок. Лавиния робко потянулась к яркому пятну и к его доброй улыбке. Осторожно приблизилась, облокотилась на его колено. Он выгнул ладонь над ее курчавой головкой и шепнул: – Я тоже стеснительный.
Квентин кашлянул:
– Мисс!
Я склонилась к нему. Меня не пугало, что он призрак, все самое худшее, что могло произойти, уже осталось позади.
Но Квентин явно был чем-то обеспокоен.
– Все-таки Лавиния иногда что-то говорит. Когда мы ложимся в наши могилы, она не дает нам отдохнуть, то и дело бормочет: «Убей, убей, убей».
Я в тревоге обернулась к Харви. Лавиния, кошмарное дитя, рисовала – прямо на стене – обезглавленное тело, плавающее в красном озере.
– Частенько рисунки помогают нам выкинуть что-либо из головы, – с сочувствием произнес Харви. – Я, например, иногда рисую демонов. Хочешь, нарисую тебе демона?
Лавиния еле заметно кивнула, тряхнув кудряшками. Видимо, хотела.
– Харви, можно тебя на пару слов?
– Конечно, Брина.
Он встал, потом с удивлением опустил глаза. Девочка-призрак протянула полупрозрачную белую ручку, не больше кукольной, и схватила его за джинсы.
– Покорись мне, человек, – проскрежетала она голосом сухим, как гравий, зловещим, как стук древних костей. По лицу пошла рябь, как по воде, сквозь кожу проступили длинные клыки.
Харви отпрянул и чуть не свалился с лестницы. Я собрала в ладонь магию.
– Сабрина, не надо! – Он резко повернул голову.
Я предпочла бы услышать: «Сабрина, попробуй!» Опустила руку, но все-таки держала магию наготове.
Из перекошенной пасти донесся детский шепоток:
– Я тебя напугала, да?
– Ты меня удивила, – поправил Харви. – Я… я не из пугливых. Ты же не нарочно стала такой страшной, правда? Как Мэрроу. Она супергероиня. Мэрроу очень страшная на вид, зато такая классная! А хватать людей все-таки не следует.
Грозная маска обмякла.
– Побудь со мной, – жалобно пролепетала девочка-призрак.
Харви присел рядом с ней.
– Я скоро вернусь. Веди себя хорошо. Подожди меня.
Он пошел ко мне, а девочка стояла и смотрела ему вслед. В этих черных провалах глаз было трудно что-то прочитать, но мне показалось, что они полны грусти.
Я потащила Харви вниз по лестнице.
– Ну и напугала она меня этим своим «Покорись мне, человек»!
Он пожал плечами:
– Дети часто говорят всякие странности. Мне соседка рассказывала.
При малейшей возможности Харви всегда старался заботиться о людях, защищать и оберегать. Он боялся, что его сочтут трусом, но я-то знала, какой он храбрец.
И если он нашел в себе силы не бояться привидений, я была только рада.
– Брина, что ты хотела мне сказать?
Мне пришла в голову другая тема:
– Сегодня утром за завтраком, когда зашел разговор о Нике…
Харви побелел:
– Не желаю об этом ничего слышать!
– Ты сказал, что он тебя терпеть не может. С чего ты взял?
Харви неловко пожал плечами:
– Я от него тоже не в восторге.
Я изумленно уставилась на него:
– Тебе не нравится Ник? Разве его можно не полюбить? Ведь он такой потрясающий!
Лицо Харви исказила гримаса, которую я не смогла прочитать, и тут же пропала.
– Верно, – сказал он наконец. – Ведь Ник все-таки твой парень. Естественно, он тебе нравится.
– Он всем нравится! Тебе тоже, правда?
В моем поле зрения возникла Агата. Она пыталась незаметно для нас пробраться к кухонной двери. Замысел не удался, и она устремила на меня гневный взгляд. А с Харви старалась не встречаться глазами.
– Он мне нравится гораздо больше, чем ты, Сабрина, – заявила Агата.
Мимо нас вереницей прошли студенты академии. Элспет еле заметно помахала Харви.
– Мне тоже нравится Ник, – вставила она. – Он такой сексуальный.
– Он пример для всех нас, – поддержал ее Мелвин.
– Фантастика, – проговорил Харви. – Прямо-таки луч света в ведьмовском царстве.
Я взирала на Харви с растущим огорчением. Мне и в голову не приходило, что Ник своей безукоризненностью может внушать неприязнь.
– Ты злишься, что он в тот раз перепутал твое имя? Прости, Харви, нам всем приходится держать в голове очень многое. У Ника полным-полно знакомых, его обожает весь свет…
– Рад за него, – перебил Харви. – К твоему сведению, это случилось не в первый раз. Он нарочно называет меня неверным именем, просто чтобы позлить. Потому что мерзавец.
– Ник ни за что бы так не сделал! Он такой милый! – Я запнулась. – Точнее, со мной он всегда очень мил.
Мне не приходило в голову, что человек, столь близкий ко мне, как Харви, может смотреть на Ника совершенно другими глазами. Если Харви действительно терпеть не может Ника, хочет ли он вообще возвращать его?
Я тяжело опустилась на нижнюю ступеньку. Тетушки очень заняты, им не до меня. Эмброуз уехал. Ник в преисподней. Мои друзья-люди – единственные, от кого я могу ждать поддержки.
– Боже мой. – Харви опустился рядом, взял меня за руку. – Прости, Брина. Я же видел, как поступил Ник. Я знаю, что он хороший парень.
– Самый лучший, – прошептала я.
– Просто… он разговаривает со мной, как с идиотом.
– Он не считает тебя идиотом, – заверила я Харви. – Когда мы вернем Ника, вы, ребята, подружитесь.
Губы Харви дернулись.
– Подружимся или нет – это не важно. Я понимаю, что для тебя, Сабрина, он самый лучший на свете, но твоего мнения не разделяю. – Харви ободряюще пожал мне руку и заговорщически шепнул: – И все-таки мы его вернем.
Ко мне вернулись силы, и с помощью Харви я снова поднялась на ноги. Мы вошли в кухню. Тетя Хильда кружилась возле плиты как заводная.
– Кто-то здесь бесстыдно врет! – громовым голосом сообщила она.
Мы с Харви застыли как вкопанные.
Лицо тети Хильды расплылось в солнечной улыбке:
– Это я! Сказала, что готовлю запеканку с мясом, но на самом деле состряпала нечто необыкновенное. Разрешите представить… Пирог «Змеиный глаз»!
Тетя Хильда с гордостью выставила деликатес на стол. На хрустящей румяной корочке был выложен узор в виде пентаграммы. И на каждом лучике пентаграммы пламенел взрыв. Из золотистого теста выглядывали змеиные головы, пялили глаза-бусинки, ощупывали воздух раздвоенными язычками. Студенты академии разразились ахами и охами.
– Меня сейчас стошнит, – прошептал Харви. – Пойду лучше с детишками поговорю.
Чтобы порадовать тетю Хильду, я взяла кусок змеиного пирога и села рядом с Агатой. Возле Агаты и Доркас часто оставались свободные стулья, словно они нарочно приберегали местечко для Пруденс.
Агата шепнула наигранным девчачьим тоном:
– Чего вы там говорили про Ника?
Вещие сестры любили Ника. Когда-то встречались с ним. Все трое одновременно.
– Просто обсуждали, какой он был классный.
Я поймала себя на том, что говорю о нем в прошедшем времени. Как будто Ник умер.
– Мало сказать – классный, – подхватила Агата. У меня зародилась улыбка. – Он был гордостью академии. Мог бы стать лучшим учеником, примером для всей школы, если бы ты не сбила его с пути. Потом твоими стараниями его выгнали. И в довершение ты его, можно сказать, убила, и даже хуже. Перед Ником расстилалось прекрасное будущее, ярче, чем утренняя звезда. А ты разрушила всю его жизнь.
Я отодвинула тарелку со змеиным пирогом и побрела наверх, туда, откуда слышался голос Харви. Он сидел на чердачной лестнице с девочкой-привидением. Я прислонилась к стене и стала украдкой смотреть на них.
– Сердечко мое сладенькое, хочешь, расскажу сказку о храброй леди-рыцаре и девочке с драконом?
Лавиния ответила замогильным шепотом:
– Я тоже хочу дракона.
– От дракона никто бы не отказался, – усмехнулся Харви.
Лавиния придвинулась ближе:
– Дракона, сделанного из тьмы!
– Дети. Всякие странности, – одними губами прошептал мне Харви над головой привидения.
Я улыбнулась. Какой же он очаровательный. Потом выпрямилась.
Харви был очарователен объективно, сам по себе, как пингвины. Для всех, а не конкретно для меня одной. И только Ник старался привлечь к себе именно меня.
Я поднялась мимо Харви и Лавинии на чердак, сняла с белой доски портрет Ника. Хотелось, чтобы он хоть как-то, хоть в чем-то был со мной. Ведьмы обычно не делают парных селфи. У меня не осталось ни одной его фотографии, только этот рисунок.
– Привет. Ты меня слышишь? – шепнула я рисунку и кончиком пальца прикоснулась к его лицу.
Прижав портрет Ника к сердцу, бегом спустилась к себе в комнату. Покружилась с ним, как будто мы танцуем вместе, потом бросилась на кровать и поднесла рисунок к свету. Ник был изображен в смокинге, том самом, в котором пригласил меня на танец в День влюбленных. Черные волосы были зачесаны назад, и он улыбался – точно так же, как если бы смотрел на меня. В ответ на его улыбку мне всегда хотелось улыбнуться. Он такой красивый.
«Луч света в ведьмовском царстве», – прозвучал у меня в голове голос Харви. А ведь и правда.
Такая фантазия возникает у каждой девочки, которая приходит в новую школу, верно? О том, что в первый день ты переступаешь порог, и тебя замечает парень. И не просто парень. А тот самый – красивый, талантливый, звезда всей школы. Парень, который мог бы заполучить любую девчонку – точнее, в случае с Ником, всех сразу, – а остановил свой выбор на тебе. Мгновенно вспыхивают искры. Целый фейерверк. Я говорила Нику, что встречаюсь с Харви, но все-таки была польщена. Мне казалось, Ник разглядел во мне что-то особенное.