Текст книги "Пленница (ЛП)"

Автор книги: Сара Файн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Сара Файн

ПЛЕННИЦА

Серия: Стражи Царства Теней. Новелла 1.5

Переводчик: Lianak

Редактор: svetik99

Вычитка: Lianak

Переведено для сайта http://vk-booksource.online

и группы https://vk.com/booksource.translations

При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!

Пожалуйста, уважайте чужой труд.

ГЛАВА 1

Мазикин истекала кровью.

Малачи отошёл в узкое пространство, бесшумно отступая от существа, чьё горло он только что перерезал. Их придёт больше. Вообще-то он на это и рассчитывал. Вот почему он был здесь. Он часами следил за этой женщиной с редеющими волосами и крапчатой кожей, пока не убедился, кто она такая. Он проскользнул в подвал следом за ней. Она не замечала его присутствия, пока не стало слишком поздно.

Подвал оказался пустой, гулкой раковиной, и определённо не был гнездом. Скорее всего, это был аванпост, где небольшая группа Мазикинов могла укрыться, когда они не вылавливали новые жертвы. В последнее время Кларенса видели в этом районе, как и Кензи, и оба они слыли плодовитыми вербовщиками. По словам Анны, она тоже недавно видела Сила, и он был не просто вербовщиком. Если он был в этом районе, так близко к Святилищу, вербовка была не единственным делом Мазикинов. Но Малачи уже знал это.

В последнее время Мазикины были очень заняты.

У него уже числилось пять мёртвых Стражей, и их смерти подтверждали это.

Его сердце учащённо забилось, когда он услышал звук, которого так долго ждал. Шаги на лестнице, сопровождаемые хорошо знакомым ему улюлюкающим смехом. Он заглянул в щель почти закрытой двери его укрытия – кладовка в дальнем углу помещения, за колонной и беспорядочной кучей мусора.

Новоприбывший нёс фонарь, наполнивший помещение серо-зелёным светом. Малачи видел всего лишь узкий срез комнаты, но в большем он и не нуждался. У него в голове была карта, и он уже запомнил, где находятся все препятствия, где лежало потенциальное оружие и где расположены все пути к отступлению. Всё, что ему сейчас нужно было знать, это с кем он столкнулся.

Крепкий азиат в мятом деловом костюме с заткнутым за пояс ятаганом, украденным у Стража. Сил, один из лидеров Мазикинов. Он повесил фонарь на крюк и встал у подножия лестницы, держа за руку миниатюрную молодую женщину со светлыми волосами. Она потерлась носом о лацкан его пиджака, пока тот, нахмурившись, окидывал взором комнату. Он крякнул и закашлялся, заговорив на языке Мазикинов. Последние несколько десятилетий Малачи шпионил за Мазикинами, когда только мог, поэтому он с легкостью понимал большую часть сказанного.

– Фрэнсис ещё не вернулась, – Сил хмыкнул на девушку, раздражённым и ноющим тоном. Он всегда был дисциплинированным, осторожным существом, гораздо более обученным, нежели другие Мазикины, и это делало его ещё более опасным. И куда более раздражающим.

– Она сказала, что будет здесь с, как минимум, одним новобранцем.

Малачи мрачно улыбнулся в темноте. Фрэнсис лежала у его ног и истекла кровью около получаса назад.

На лестнице снова послышались шаги.

– Стражи сегодня усиленно патрулируют, – раздался хриплый голос.

Кларенс, сжав губы над почти беззубыми деснами, опустился на четвереньки и галопом влетел в комнату, оказавшись в неудобной близости от укрытия Малачи. Если он почувствует запах крови, Малачи обнаружат. Что было бы прекрасно… после того, как ему выдастся шанс собрать немного информации.

Кларенс поднялся на ноги перед Силом.

– У меня был новобранец. Девушка с удивительными волосами. И румянец на её щеках… она была идеальна. Но Страж напал на нас из засады, и не смог увести её.

Сил запустил пальцы в волосы блондинки и прижал её лицо к своей шее, где она издавала тихие сопящие звуки, обнимая его за талию.

– Они знают, что мы здесь, – прорычал он. – Мы должны уходить как можно скорее. Мы можем схватить нескольких, когда пойдём на север.

Значит, гнездо находилось на севере. Малачи подозревал, что это так, и его встреча с Ибрамом в районе Харага чуть более суток назад, ещё больше усилила его подозрения. Он всё ещё патрулировал бы там, если бы не был ранен. Малачи повёл плечом, проведя пальцами по шраму, который теперь пересекал его предплечье. Он чувствовал его даже сквозь ткань рубашки. Несколько часов назад Рафаэль исцелил его, как только Малачи вернулся в участок, но что-то в ране по-прежнему беспокоило его. Он уже не в первый раз за последнее время задумался, не теряет ли он самообладание. Так как начал замечать, что всё больше и больше боится смерти, и того, что ему придётся начинать всё сначала в тёмном городе, особенно теперь, когда он чувствовал, что так близок к выходу.

Он сжал кулаки. Это было просто смешно. Он не должен даже думать об этом. Особенно сейчас.

– Джури нашёл, что искал? – спросил Кларенс, шаркающе покидая зону видимости Малачи.

– Он считает, что нашел. Мы не узнаем, пока не прорвёмся до конца.

Капелька пота стекала по шее Малачи, становясь ледяной. Он прокручивал в голове слова Сила. «Пока мы не прорвёмся до конца»… к Святилищу, которое располагалось у восточной стены города, соединённой со всеми остальными мирами…

Что, если Мазикины пытаются выбраться из города?

Он наклонился вперёд, пытаясь перевести невнятное ворчание, кашель и вздохи, чтобы точно понять, где, когда и как… а потом понял, что то, что он слышал, было вовсе не словами. Сил прижал блондинку к стене и всецело занялся ею. А Кларенс наблюдал за ними, приоткрыв рот.

Малачи закатил глаза. Он сомневался, что у него хватит на это терпения или нервов. Сейчас, как никогда, ему нужна была информация.

Он вытащил один из своих ножей из ножен на бедре и пинком распахнул дверь.

Кларенс взвизгнул и бросился к лестнице. Малачи метнул нож в его сторону, но удивительно быстроногий старикашка-Мазикин едва увернулся от лезвия, потому что внимание Малачи было сосредоточено главным образом на Сила. Лидер Мазикинов отшатнулся от блондинки, его штаны были расстёгнуты, выглядел он глупо и испуганно. Малачи вытащил свой ятаган, но потом запнулся.

Сил нужен был ему живым.

Глаза Сила вспыхнули от страха и ярости, а Кларенс тем временем галопом взбежал по лестнице и исчез в ночи. Блондинка закричала. С рычанием Сил схватил её за руку и толкнул к Малачи. Он пинком оттолкнул её с дороги и добрался до подножия лестницы раньше, чем Сил успел это сделать, отрезав путь к отступлению. К несчастью, отвлекающий маневр дал Мазикину шанс ухватиться за свой собственный ятаган. Малачи узнал клинок, он принадлежал Исаму, Стражу, который попал в засаду и был убит несколько недель назад.

Лезвие метнулось к лицу Малачи. Он блокировал атаку и шагнул ближе, уперев тупой край оружия в предплечье, направляя его вперёд и назад против бешеных взмахов превосходящего его Мазикина. Сил хрюкал и визжал, не имея ни малейшего преимущества, поскольку Малачи превосходил его в весе, по меньшей мере, на двадцать килограммов и был примерно на пятнадцать сантиметров выше. Штаны Мазикина сползли на бёдра, ещё больше сковав его движения.

Малачи усмехнулся.

– Хочешь, чтобы я позволил тебе привести себя в порядок?

Сил плюнул в него. Малачи был готов и отклонился назад, и ядовитые капли пролетели поверх его плеча. Резким движением Малачи обезоружил Сила, но в этот момент блондинка приземлилась ему на спину. За ту секунду, что ему понадобилось, чтобы сбить её с ног, Сил преодолел три ступеньки. Малачи схватил его за лодыжку и дёрнул назад. Мазикин ударился подбородком о цементную ступеньку и взвизгнул. Всё ещё держась за Сила, Малачи ударил блондинку ногой по голове, не дав ей снова подняться. Она ударилась о шлакоблочную стену и без сознания сползла на пол.

Малачи вложил ятаган в ножны, а затем снял с карабина на поясе намордник. Он упёрся коленом в спину Сила, прижав жилистого Мазикина к лестнице.

– Это был грязный трюк, капитан, – прошипел Сил, царапая зазубренными ногтями толстые кожаные нарукавники на предплечьях Малачи. – У тебя нет чувства приличия.

Малачи хмыкнул, нацепив намордник на это существо, и вытащил жёсткие кожаные перчатки из другого кармана на поясе. Он был укушен и поцарапан достаточно много раз, и поэтому эти меры всегда шли в приоритете.

– Прошу прощения, что прервал твою романтическую связь, но у меня к тебе крайне срочное дело.

Сил выругался и попытался вырваться, но был пойман в ловушку, и он знал это.

– Убей меня сейчас. Мне не о чем с тобой говорить.

– Посмотрим.

Всё ещё упираясь коленом в спину Сила, Малачи наклонился и перерезал горло хорошенькой блондинке Мазикин. Он закрыл глаза, пока её кровь текла, борясь с печалью, которая всегда поражала его, когда он убивал молодых и хрупких. Но оно того стоило, особенно для тех, кто казался таким невинным. Мысленно он представлял себе, как душа этой девушки улетает из адского царства Мазикинов – свободная, восторженная и лёгкая, как воздух. Он прошептал молитву, единственную, которую мог вспомнить, это был его единственный способ выразить желание словами: Adonai hu nachalatam v’yanuchu b’shalom al mish’kabam v’nomar, amen.

Сил захихикал, и что-то в этом хихиканье вызвало в груди Малачи стальную вспышку гнева. Это существо, вероятно, было тем, кто привязал девушку к алтарю. Возможно, именно он вызвал одну из своих сестёр, и вырвал душу девушки из её тела. Он был единственным, кто использовал её тело для собственного удовольствия. Малачи схватил Сила за волосы и ударил его лбом о ступеньку, резко оборвав его смех. Он поднял Сила за шиворот и повёл ошеломлённого Мазикина вверх по ступенькам в бесконечную ночь тёмного города.

Сил сделал несколько жалких попыток сбежать по дороге к участку, но его скорость уже не была преимуществом, когда Малачи так крепко держал его. Пояс, который Сил украл у Исама, идеально подходил для этой цели. Когда Сил обмяк, Малачи просто потащил его за толстый кожаный ремень, пока Мазикину не стало столь неудобно, что он снова засеменил ногами.

– В следующий раз выберу тело побольше, – прорычал он.

Малачи стиснул зубы. Это был неудачный побочный эффект убийства Мазикина – он освобождал их, а те возвращались и завладевали другими телами.

– В прошлый раз ты так и сделал, помнишь? Тебе это не очень помогло.

У Сила было тело человека размером с борца-сумо, но он был настолько медлителен, что Стражи легко схватили его. Возможно, именно из-за этого поражения он и поручил своей семье на этот раз выбрать для него проворное и стройное тело.

Сил хихикнул.

– В этом вся прелесть второго шанса. И третьего, и четвёртого, и пятого. Я благодарю тебя за это, Малачи, – он выплюнул имя, как будто оно было отвратительным на вкус, слетев с его языка.

Малачи хотел бы, чтобы они никогда не знали его имени, чтобы они знали его только как безымянного Стража. Однако после стольких лет его конфликт с Мазикиными стал для некоторых из них личным. Особенно с Джури. Если кто-то из них когда-нибудь и победит его, то вероятнее всего, это будет Джури, который, казалось, ненавидел его с каждым разом всё больше и больше, когда он возвращался. Малачи не мог его винить. Джури был единственным существом, которое ему нравилось убивать. И он хотел бы найти способ сделать это раз и навсегда.

Он потащил Сила вверх по ступенькам к участку. Райз встретил его у двери. От него пахло улицей. Наверно, он сам только что вернулся из патруля.

– Капитан. – Он почтительно склонил голову.

– Пожалуйста, отведи Сила в камеру предварительного заключения. – Он передал Мазикина громадному Стражу. – Я скоро вернусь и допрошу его. Скажи дежурным Стражам, чтобы они внимательно следили за ним.

Райз кивнул и повёл Сила прочь. Малачи знал, что должен был немедленно допросить его, но ему нужно было заняться другими делами, а именно проветрить голову. Не стоит убивать Мазикина слишком быстро, пока он не выяснит, что замышляют эти твари. Допрос будет неприятным. Сил откажется говорить. А это означало, что Малачи придётся причинить ему боль. Это всегда оставляло его с пустой болью в душе, глядя на кровь на его холодных, твёрдых руках.

Прежде чем он осознал это, он уже поднимался по лестнице на крышу. Он вышел через люк, вдыхая прохладный, слегка влажный воздух города. Он опёрся руками о ржавые перила и повернулся на восток, где начинался лес. Когда-нибудь… когда-нибудь.

Возможно, Хешель был где-то там. Его мать и отец тоже. В миллионный раз он представил их вместе, в тени деревьев, смеющихся так, как они смеялись до того, как их мир был разрушен. Он вырос в доме, полном счастья. Его родители… они очень любили друг друга. Им пришлось и они с готовностью боролись с клеймом и осуждением, которые приходят с женитьбой вне религии и класса. Еврей и цыганка, которые остались вместе, когда Вселенная, казалось, решительно была настроена разлучить их. Они подходили друг другу лучше, чем люди, у которых было гораздо больше общего, как будто они были созданы друг для друга. Когда он был молод, то считал это само собой разумеющимся. Он полагал, что так оно и есть, что когда-нибудь он найдёт девушку, которая будет смотреть на него так же, как его мать смотрела на его отца, которая произносила его имя как молитву. А теперь… ну, теперь это уже не имело значения. Единственный раз, когда люди произносили имя Малачи, оно звучало скорее как проклятие, как жёсткая, горькая реальность.

Малачи вздохнул, позволяя воздуху вырваться из него, представляя, как печаль покидает его в медленном потоке, отдаваясь городу, всегда жаждущему её. Он обхватил себя руками и непроизвольным бездумным движением расстегнул пряжки жилета. Рука болела. Грудь тоже болела, но иначе. За последний месяц Мазикины убили пятерых Стражей. Больше, чем общее число убитых за последнее десятилетие. И это случилось во время его дежурства. Как раз в тот момент, когда он думал, что побеждает, что они с Анной, возможно, наконец-то смогут полностью уничтожить Мазикинов. Они поменялись ролями, начав наступление, которое заставило Стражей пошатнуться. Теперь, когда Стражи смотрели на него, на их лицах помимо страха и настороженности читалось сомнение. Он их подводил.

Боль в руках, наконец, привлекла его внимание; он так сильно вцепился в перила, что ржавые хлопья впились в ладони. Он стряхнул их с кожи, и отвел взгляд, когда кровь хлынула из крошечных ран. Этого вполне хватило, чтобы наполнить его нос солёным запахом железа, чтобы липкая кровь просочилась между пальцами, и наконец в самый раз, чтобы взбудоражить его желудок. Он надеялся, что это того стоит. И если он сможет спасти хоть одного Стража, это будет того стоить. Если он сможет помешать Мазикинам пробить стену, это будет стоить всего, что ему придется сделать.

Люк на лестнице со скрипом открылся и, обернувшись, Малачи увидел лысую голову Райза.

– Капитан, – произнёс он рокочущим голосом. – Билал послал меня за тобой. Возможно, мы захватили ещё одного живого Мазикина.

Малачи склонил голову набок.

– Возможно?

Райз нахмурился.

– Есть некоторые споры о том, что именно и кто она. Она набросилась на него и вонзила нож ему в колено.

– Это очень похоже на Мазикина, капрал.

Большой Страж покачал головой.

– Билал говорит, что она не пахнет как они.

Малачи вскинул бровь. От Мазикина всегда пахло ладаном, и большинство из них пахло так, словно они гнили изнутри. Если это не так… может быть, это просто ещё один из их новых трюков. В последнее время их стало слишком много.

– Я спущусь и посмотрю.

Райз кивнул и исчез в проёме, закрыв за собой люк. Малачи позволил себе ещё несколько секунд разглядывать лес за городской стеной. Когда-нибудь… но не сегодня. Сегодня он сделает всё, что в его силах, чтобы у Мазикинов никогда не появился шанс осквернить Элизиум, чтобы его родители, брат и все остальные продолжали жить в мире, где ничто больше не сможет угрожать им или навредить им снова. Если бы он смог это сделать, то сможет жить с кровью на руках.

Он застегнул пряжки на жилете и отвернулся от леса.

ГЛАВА 2

Малачи вошёл в комнату с камерами предварительного заключения, и первое, что он заметил – то, что его Стражи не были на своих постах. Дверь в центральную камеру была открыта, и по полу было размазано пятно крови.

– Она была очень хорошенькая. Идеальная, правда. А её волосы… – Сил уткнулся лицом в решётку своей камеры. – Она разозлила всех твоих Стражей, капитан. Может, тебе стоит поговорить с ними об их манерах?

– Ты читаешь мне лекцию о надлежащем поведении? – Малачи закатил глаза.

Он поговорит со своими Стражами, но не об их манерах. Его больше интересовало, почему они сочли приемлемым оставить без присмотра одного из самых опасных и хитрых Мазикинов в городе. Он подошёл к двери и выглянул.

– Лутфи, Усман! – крикнул он в коридор. Сегодня вечером у главного входа стояли два Стража. – Одному из вас немедленно явится в камеру предварительного заключения!

Пол под его ногами слегка задрожал, когда один из них побежал трусцой по коридору. За его спиной снова захихикал Cил. Малачи повернулся и посмотрел на него.

– Хочешь узнать самую смешную вещь? – спросил Мазикин. – Это просто удивительно, право.

Малачи закрыл глаза и взмолился о терпении. Ему нужно было, чтобы Сил сотрудничал с ним. Его сотрудничество всё очень сильно упростит.

– Я слушаю.

Сил покачал головой.

– Вообще-то, я не должен тебе это говорить. Было бы лучше, если бы я оставил это в тайне.

Напряжение поползло по мышцам Малачи, спиралью поднимаясь вверх по позвоночнику.

– Как хочешь. Позже мы мило побеседуем.

Он кивнул Лутфи, когда добродушный Страж вошёл в дверь.

Лутфи хмуро посмотрел на Сила, а Мазикин продолжил хихикать.

– Обычно они не такие весёлые, когда мы их ловим, – заметил он.

Малачи пожал плечами.

– Может быть, он расскажет тебе, в чем причина его веселья, если ты посидишь здесь достаточно долго. Я собираюсь найти Билала, он же должен был дежурить здесь, да?

Лутфи выглядел озадаченным, вероятно, потому что знал, что у Билала возникли неприятности из-за того, что тот покинул свой пост. Сил схватился за живот и расхохотался ещё громче.

– Билал не мог больше слушать! – он присвистнул.

Малачи почувствовал, как мускулы на его челюсти начали дёргаться, как это всегда бывало, когда его разочарование вскипало под поверхностью.

– Не могу сказать, что виню его, – отрезал он. – Ты самый надоедливый Мазикин, которого я когда-либо встречал.

Сил вытер с глаз слёзы веселья.

– О, капитан, ты так глуп.

Из комнаты для допросов донёсся глухой рёв, а затем кто-то сильно постучал в закрытую дверь. Малачи посмотрел в сторону, где раздался пронзительный, полный ужаса крик.

– Помогите! – закричала изнутри девушка. – Он… – тяжёлый стук в дверь прервал её.

Глаза Малачи распахнулись, и визгливый смех Сила эхом отразился от стен камеры.

– Самое лучшее из этого, – выдохнул он между раскатами смеха. – Самое лучшее из этого, что она не Мазикин!

Малачи резко развернулся и в мгновение ока оказался у двери комнаты для допросов. Что же произошло? Стражи не должны были никого допрашивать. Когда его пальцы сомкнулись на двери, у него возникло подозрение. Стражи в последнее время были так беспокойны, так злы, что Мазикины добрались до них. Они жаждали крови.

Он рванул дверь, но она оказалась заперта изнутри. Его сердце дрогнуло, когда девушка снова закричала. Этот звук проник глубоко в него и скрутился в груди. Он поднял ногу и сильно пнул дерево чуть ниже ручки. Пнув ещё пару раз, и дверное полотно раскололось; он распахнул дверь, едва не сорвав её с петель. Амид прижимал девушку к шлакоблочной стене. Её руки, казавшиеся такими хрупкими и маленькими под огромным телом Стража, отчаянно махали, пока тот придавливал её своим огромным весом.

– Нет! – крикнул Малачи.

Амид проигнорировал его, слишком поглощённый жаждой крови, чтобы даже услышать голос своего капитана. Малачи вытащил дубинку и вытянул её в посох. Девушка издала душераздирающий детский звук, самый потерянный звук в мире, сдавленный всхлип, который закончился беспомощным хныканьем. Это пронзило Малачи, и его посох описал дугу в воздухе, врезавшись в голову Амида.

Страж отшатнулся, его лицо превратилось в застывшую маску ярости. Кровь хлынула из носа и из раны в животе. Малачи не мог себе представить, как молодая безоружная девушка смогла причинить такой вред одному из его Стражей. Амид глупо моргнул, но затем снова набросился на девушку, как будто Малачи там и не было. Малачи обрушивал удар за ударом на разъярённого Стража, отгоняя его от девушки.

– Отойди, Амид! – закричал он. – Отбой!

– Она пырнула меня ножом! Дважды! – взревел Амид, ударившись спиной о противоположную стену. – Возможно, это она убила Исама!

Малачи держал посох поднятым, готовый, если понадобится, отправить Амида в беспамятство.

– Ты точно уверен, что она Мазикин?

Амид скривил лицо.

– Как она может быть кем-то другим? – он указал на своё лицо. – Думаешь, это мог бы сделать один из самоубийц?

Он перевёл взгляд на свою дубинку, лежавшую в нескольких футах от него.

Малачи внимательно посмотрел на дубинку. Девушка использовала дубинку Амида и его нож против него самого?

– Я разберусь с ней. Иди в своё жилище и жди моих распоряжений.

Он поднял посох повыше, когда угрюмый Страж стиснул зубы, выглядя при этом так, словно хотел отказаться. Малачи глубоко вздохнул через нос.

– Слушай меня. Если она Мазикин, я заставлю её заплатить за то, что они сделали с Исамом. Ты мне веришь?

Амид уставился в пол.

– Ты веришь мне, Амид? – повторил он, немного громче.

Амид кивнул.

– Да, капитан, – сказал он, гнев всё ещё звучал в его голосе.

Малачи опустил свой посох. Страж оттолкнулся от стены и направился к двери, окончательно сорвав её с петель, проносясь мимо. Малачи медленно повернулся и посмотрел на девушку. Она лежала на спине, из носа и рта у неё текла кровь. Она рассеянно моргала, глядя в потолок, её пальцы подёргивались. Он опустился на колени рядом с ней и вдохнул. От неё совсем не пахло ладаном. Она пахла… ну, она пахла кровью. Но ещё от неё пахло морем. Малачи знал этот яркий, первозданный запах; он всё ещё помнил его из детства, когда родители возили их на каникулы на Адриатику.

Он просунул одну руку под её шею, а другую – под колени и поднял её с пола. Она дёрнулась, размахивая руками и выгибаясь дугой. Она замахнулась коленом и ударила его сбоку по голове, достаточно сильно, чтобы он споткнулся и смог сохранить равновесие. Хриплый, полный ужаса звук вырвался из её горла. Она была так напугана, и ей было так больно, но она всё ещё боролась.

– Шшш, – вымолвил Малачи, стараясь звучать спокойно. – Всё в порядке.

А может, и нет. Он понятия не имел, кто эта девушка. Судя по тому, что она сделала с Амидом, она скорее была врагом, чем невинной. Но в данный момент она была всего лишь девушкой, нуждающейся в его помощи.

Она сделала внезапный хриплый вдох, и её взгляд упал на его лицо. Он опустил глаза на её ошеломлённое лицо, на её широко раскрытые беспомощные глаза и почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Эти глаза… тёмно-карие вкрапления, окружённые янтарём. Как огонь… он моргнул и оторвал от неё взгляд, пытаясь сохранить ясность в голове. Он оглядел её с ног до головы. Она была в ужасном состоянии. Её левая рука, теперь сложенная на животе, была согнута под странным углом. Уродливые красные и багровые отметины выделялись на её смуглой коже, обнажая ключицы и усеивая шею. Отпечатки пальцев Амида. Малачи крепче прижал её к себе и пошёл к двери, пожалев, что не ударил Стража ещё несколько раз, просто для ровного счёта.

Он зашагал по коридору к больничной палате. Билал и Хани вышли из столовой, когда он проходил мимо. Они оба уставились на девушку, и кровь отхлынула от их лиц.

– Капитан…

– Вызовите Рафаэля, – рявкнул он, проходя мимо, не обращая на них внимания.

Им не поздоровится, если он это сделает. В его нынешнем настроении это признание могло привести к столкновению с кулаками.

Девушка потеряла сознание. Её голова упала ему на плечо. Её волосы, спиральная масса густых чёрных локонов, щекотали его шею. Капли её крови запятнали его кожаный нагрудник. Малачи неуклюже распахнул дверь больничной палаты и, отнеся её на койку, бережно уложил.

– Кто ты? – прошептал он, глядя, как её тёмные волосы рассыпались по белой подушке. Он снова сел на колени, прислушиваясь к слабому, свистящему звуку её дыхания. Рафаэль скоро будет здесь, но Малачи сомневался, не был ли его вызов ошибкой. Возможно, он должен был позволить этой девушке ускользнуть. Скорее всего, она умрёт от этих ран. Судя по слегка синеватому оттенку её губ, это займёт немного времени. Если она умрёт, ему не придётся рисковать тем, что она ударит его ножом в спину при первой же возможности. Он уже знал, что она на это способна. И не только из-за того, что она сделала с Амидом. Она была крепко сложена для девушки; он чувствовал упругие, но твёрдые изгибы её тела, пока она лежала у него на руках. И было что-то в её горящих глазах, какая-то угроза. Он даже не был уверен, что она заметила его, так как была вне себя, но всё же в них пылало обещание: я буду бороться с тобой, пока моё тело не сломается, и даже после этого.

Она была опасна. Даже здесь, такая беспомощная, она обладала силой. Он почти чувствовал, как она истекает кровью, растекаясь по его коже, вызывая мурашки и заставляя его сердце биться быстрее.

Он должен позволить ей умереть.

Так будет безопаснее для них двоих.

Он посмотрел на дверь. Он должен позвать одного из Стражей и сказать, чтобы они отменили вызов Рафаэля. Да. Он должен сделать это, а затем вернуться в камеру для допроса Сила. Это был его долг. Именно этим он и должен был заниматься….

Но он не мог заставить себя встать и позвать их. Если она выживет, он сможет разгадать её тайну. Что, если она что-то знает о планах побега Мазикинов? Что, если она была частью этого? Он знал, что есть и другие миры, кроме этого. Может быть, она пришла из одного из них, может быть, она помогала Мазикинам?

Если бы это было правдой, неужели Сил был бы столь доволен её допросом Амидом? Если бы она была ключом к плану Мазикинов, вряд ли бы он был так рад услышать её крики. Однако Сил был дьявольски умён, так что это вполне могло быть игрой, уловкой, чтобы заставить Малачи спасти её. А может быть, Мазикин просто наслаждался чужой болью.

А ей было очень больно. Он слышал это в её голосе, видел в её глазах. Дело было серьёзнее, чем считал Амид. Малачи прочёл это в выражении её лица, почувствовал в напряжении её тела, когда он прикоснулся к ней. Эта девушка страдала. Она была ранена. Сильно. Она пыталась защитить себя, чтобы это не повторилось снова.

Он приподнял край простыни и вытер ею кровь с её лица, мягкими движениями касаясь кожи, которая теперь теряла свой здоровый цвет, становясь бледной по мере того, как раны внутри неё проливали кровь. Он провёл тканью у неё под носом, откуда медленно сочилась кровь. Она застонала и повернула голову. Она была без сознания, но всё равно пыталась бороться, пытаясь избежать нежелательного прикосновения. Она была похожа на испуганное животное, ожидающее беды.

И вопреки себе, своему долгу, своей решимости, он отчаянно надеялся, что не станет следующим, кто причинит ей боль.

ГЛАВА 3

Услышав стук, он быстро откинулся на спинку стула, его щёки запылали, как будто он был пойман за чем-то неправильным. Рафаэль вошёл в комнату.

– Билал сказал мне, что ты хочешь меня видеть, – сказал он, осматривая сцену перед собой.

– Я хочу, чтобы ты исцелил эту девушку, – ответил Малачи.

Взгляд Рафаэля скользнул по телу девушки, задержавшись на отметинах на её ключице и шее.

– Она фактически мертва.

Что-то сжалось внутри Малачи.

– Я знаю. Ты можешь спасти её?

Рафаэль издал тихий смешок.

– Ты уверен, что именно это я и буду делать?

Я никогда ни в чём не был так уверен.

– Я хочу допросить её.

– Очень хорошо.

Рафаэль опустился на колени рядом с ней. Он протянул свои бледные пальцы к пуговицам её рубашке и начал расстёгивать их, снимая окровавленную одежду и открывая ужасные синяки на рёбрах. Малачи чуть не задохнулся, когда Рафаэль осторожно снял с девушки рубашку, позволив ему увидеть покрытую пятнами, искалеченную кожу и бесформенное, впалое, но распухшее пятно на её боку, где Амид либо приложился коленом, либо ударил так сильно, что деформировал грудную клетку. Малачи закрыл глаза и склонил голову, заставляя себя оставаться абсолютно неподвижным. Сейчас от этого зависела жизнь Амида.

– Ты действительно хочешь остаться, Малачи?

Он не ответил. Он не хотел объяснять Рафаэлю, что если бы его здесь не было, то он был бы где-то ещё… убивая кого-то. Он знал, что Рафаэль был глазами и ушами Судьи, и полагал, это не приведёт ни к чему хорошему.

Стараясь не смотреть на девушку на койке, Малачи отступил назад и опустился на стул в углу комнаты. Он смотрел, как одежда девушки превратилась в грязную кучу тряпья на полу, слушая мелодичное пение Рафаэля, наполнявшее комнату. Он позволил пению поглотить его ярость, вытягивая её из него, как яд, которым она была. За последние несколько лет стало немного легче. Он уже давно не был поглощён своим гневом. В основном на смену гневу пришло смирение, принятие своей роли. Принятие этого приговора.

Принятие ошеломляющего одиночества, которое пришло вместе с этим.

Одиночество было самым тяжёлым. Долгие годы он лежал в своей койке по ночам, слушая Такеши и Анну через стену, которая отделяла его жилище от комнаты капитана. Он был счастлив за Такеши, потому что этот человек страстно желал Анну больше десяти лет, прежде чем она перестала колотить его достаточно долго, чтобы заметить это. А Анна… ей нужен был Такеши. Он каким-то способом достучался до неё, и Малачи не понимал как, но если честно, его это не очень интересовало. Он заботился об Анне, но не так. Он восхищался её остротой; она превратилась в невероятно жестокого воина за эти годы, но она была такой жёсткой, такой острой… за исключением тех моментов, когда она смотрела на Такеши. Только когда она смотрела на него, она становилась иной. Ему было легко находиться рядом с ними, потому что он дорожил ими и хотел, чтобы они испытывали радость, которую нашли друг в друге. И конечно это не означало, что было легко бодрствовать, слыша, сколько удовольствия они нашли друг в друге.

Но когда Такеши умер, стало ещё хуже. Потому что тогда он лежал без сна и слушал, как Анна рыдает в одиночестве в постели Такеши. От её криков у него так сильно болело в груди, что он, в конце концов, переехал на другую сторону участка, просто чтобы уйти от неё. Он не мог пережить её одиночества и горя, навалившихся поверх его чувств. Теперь они впали в обыденный профессионализм, никогда не откровенничая друг с другом, никогда не переходя черту дружбы. Он не мог потерять и её, и подозревал, что она чувствует то же самое, хотя и знал, что они никогда об этом не заговорят.