Текст книги "Наследница огня"

Автор книги: Сара Дж. Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 2

Рассмеявшийся действительно был мужчиной. Точнее, существом мужского пола, ибо он был фэйцем.

В Эрилее адарланский король задался целью полностью извести народ фэ. Королевские солдаты охотились за фэйцами повсюду и убивали везде, где находили. С фэйцами дозволялось расправляться как угодно, включая и сожжение заживо. Селена думала, что уже никогда не увидит ни одного. И вот, спустя десять лет, перед ней стоял настоящий фэец. Рослый и невероятно сильный. Он возник словно из воздуха. Просто обойти его не удастся. Попытка убежать окончится еще хуже. Бродяжка в нише и редкие прохожие замерли. В переулке стало настолько тихо, что Селена вновь услышала далекий горный колокол.

Внешне фэец целиком состоял из упругих мускулов. Но в нем безошибочно чувствовалась особая сила, присущая его расе. Он стоял в пыльном луче солнечного света, отчего сверкали его серебристые волосы.

Слегка заостренных ушей и слегка удлиненных клыков вполне хватало, чтобы навести ужас на всех, кто оказался в переулке. Бродяжка забилась в свою щель и едва слышно повизгивала. Но у фэйца была еще и устрашающего вида татуировка на левой стороне сурового лица. По загорелой коже струились целые вихри черных узоров.

Эти знаки можно было бы легко принять за украшения, однако Селена еще довольно хорошо помнила фэйский язык и узнала в прихотливых очертаниях буквы и слова. Татуировка начиналась у виска, спускалась к подбородку и ниже, к шее, где скрывалась под светлым мундиром и плащом. У Селены возникло ощущение, что татуировка продолжается и дальше, чуть ли не до самых ступней. Возможно, под мундиром и плащом находились не только слова фэйского изречения, но и приличный арсенал кинжалов и ножей. Рука Селены инстинктивно потянулась к своему потайному кинжалу. Этого фэйца, пожалуй, можно было бы назвать обаятельным, если бы не жестокость, светившаяся в глазах цвета сосновой хвои.

Когда перед тобой фэец, показания внешности обманчивы. На вид он был молод, но ему вполне могло быть несколько сотен лет. Отсутствие меча на поясе, равно как и другого устрашающего оружия, тоже не говорило о мирном характере его занятий. Селена хоть и отупела, но не настолько, чтобы не понять: судьба столкнула ее с фэйским воином.

Он двигался со смертельно опасным изяществом и уверенностью. Зеленые глаза с предельным вниманием оглядывали пространство спереди и сзади, словно фэец находился не в переулке, а на поле сражения.

Рукоятка кинжала нагрелась в пальцах. Селена чуть изменила позу, удивляясь накатившему страху. Страх разогнал плотный туман, неделями обволакивавший ее чувства.

Фэйский воин медленно двинулся по переулку. Его кожаные сапоги, достигавшие коленей, бесшумно ступали по булыжникам. Кто-то из прохожих буквально вжался в стены домов. Другие бросились на торговую улицу, к чужим дверям, куда угодно, только бы не попасться фэйцу на глаза.

Прежде чем их взгляды встретились, Селена уже знала: он послан за нею. Знала она и кто его послал.

По привычке она потянулась к Глазу Элианы и только потом вспомнила, что амулет остался в Адарлане. Она сама отдала его Шаолу. Это было единственное средство защиты, какое она могла оставить капитану королевской гвардии. Возможно, узнав правду о ней, Шаол выбросил амулет. Возможно также, что он вернулся в стан ее врагов. А может, обо всем рассказал Дорину, и теперь они оба в относительной безопасности.

Селене отчаянно захотелось вскарабкаться по водосточной трубе и затеряться среди крыш. Но в мозгу снова всплыл замысел, на котором она было поставила крест. Может, кто-то из богов вспомнил о ее существовании и решил бросить ей кость? Ей нужно увидеться с Маэвой.

Перед ней был один из лучших воинов Маэвы. Стоял наготове. Ждал.

Судя по его свирепому характеру, угадываемому за внешним спокойствием, ему очень не нравилось вот так стоять и ждать.

В переулке воцарилась кладбищенская тишина. Глаза фэйского воина изучали Селену. Его ноздри слегка раздулись, как будто… как будто он принюхивался к ней.

Селена испытывала некоторое злорадство, зная, как и чем она сейчас пахнет. Но ее злорадство было поверхностным. Она понимала, какой запах пытается уловить фэец. Запах, определяющий ее происхождение, ее кровь и то, кем она является на самом деле. Если бы фэйский воин назвал ее имя… она бы поняла, что Галан Ашерир возвращается домой. Тогда бы вся стража была начеку. Такое развитие событий никак не входило в замыслы Селены.

А этот фэйский истукан вполне мог назвать ее имя – хотя бы затем, чтобы показать, кто здесь командует. Селена собрала в кулак все оставшиеся силы и небрежной походкой двинулась ему навстречу. Она пыталась вспомнить, как повела бы себя несколько месяцев назад, пока ее прежний мир не рухнул в бездну.

– Какая встреча, друг мой, – проворковала она. – М-да, какая встреча.

Ей было плевать на испуганные лица свидетелей. Она смотрела только на фэйца. Смотрела и оценивала. Он стоял неподвижно. Такая степень неподвижности была доступна только бессмертным. Усилием воли Селена успокоила колотящееся сердце и прерывистое дыхание. Возможно, фэец считывал (или снюхивал) ее состояние. Знал, что́ делается у нее внутри. Такого и за тысячу лет не одурачишь внешней бравадой. А фэец, скорее всего, и был тысячелетним. Его уже давным-давно ничего не удивляло и не трогало. Она была Селеной Сардотин, а он – фэйским воином. Скорее всего, непревзойденным.

Она остановилась в нескольких шагах от фэйца. Боги, до чего же он плечистый.

– Какая приятная неожиданность, – нарочито громко, чтобы слышали все, проговорила Селена.

Она уже и забыла, когда в последний раз произносила столь длинные фразы.

– Я так и думала, мы где-нибудь обязательно встретимся. Правда, мне казалось, это произойдет у городских стен.

Хвала богам, он не поклонился. В его суровом лице вообще ничего не изменилось. Пусть думает что угодно. Селена не сомневалась: ему о ней рассказывали совсем другое. И он представлял ее совсем другой. Должно быть, он в душе смеялся, когда бродяжка приняла Селену за свою соперницу.

– Идем.

Это было единственным словом, которое он произнес своим сочным голосом. В голосе угадывалась скука. Его «идем» эхом отразилось от всех стен и камней переулка. Селена могла бы поспорить на кругленькую сумму, что под кожаными доспехами фэйца спрятан целый арсенал.

Что делать? Ответить ему какой-нибудь дерзостью, чтобы выиграть время и хотя бы немного прочувствовать фэйца? При ее нынешнем облике это выглядело бы глупо. На них по-прежнему глазели. Фэец двинулся вперед, совершенно равнодушный к испуганным зевакам. Селена не знала, восхищает или возмущает ее такое поведение.

Она последовала за фэйским воином на оживленную, залитую солнцем улицу и дальше через людный город. Фэйца совершенно не волновало, что там, где он шел, люди бросали работу, застывали на месте и смотрели разинув рты. Он ни разу не обернулся и не удостоверился, поспевает ли за ним Селена. Так они добрались до неприметной площади, где возле корыта с водой были привязаны две обыкновенные лошади. Если ей не изменяла память, фэйцы предпочитали совсем других лошадей. Породистых. Скорее всего, фэец появился здесь в ином обличье и просто купил этих кляч.

У всех фэйцев, помимо их собственного, был и второй облик – звериный или птичий. Селена ничего не помнила о своем. Она успела сжиться со смертным человеческим телом. Очень давно она запретила себе думать о подобных вещах. В кого же превращается этот фэец? Очень может быть, что в волка. Его доспехи и плащ чем-то напоминали волчью шкуру. Или в горного леопарда. Изяществом движений он напоминал больших хищных кошек.

Фэец уселся на лошадь покрупнее. Селене предстояло ехать на пегой кобыле, которой явно хотелось чего-нибудь пожевать, а не тащиться по жаре. Сопровождающих не было. Только они вдвоем. Что-либо объяснять или хотя бы сказать, куда они поедут, фэец не считал нужным.

Свой мешок Селена запихнула в седельную сумку. Руки она старалась держать так, чтобы рукава не задрались и не обнажили узкие шрамы на запястьях – следы кандалов. Напоминание о страшном месте, где ей довелось побывать. Это никого не касается. Даже Маэвы. Чем меньше знают о Селене, тем меньше шансов, что знания будут обращены против нее.

Но она не рабыня, чтобы покорно, а главное, молча отправляться неведомо куда.

– Знаешь, в свое время я повидала достаточно молчаливых воинов. Однако ты их превосходишь. Если бы не твое «идем», я бы сочла тебя немым.

Фэец резко повернул к ней голову. Селена продолжала, лениво растягивая слова:

– Давай познакомимся. Думаю, ты знаешь, кто я, и потому я не стану тратить время и представляться. Но прежде, чем мы двинемся черт знает куда, мне хотелось бы знать, кто ты.

Фэец поджал губы. Обвел глазами площадь. Все, кто смотрел на них, тут же поспешили прочь. Дождавшись, пока площадь опустеет, фэец сказал:

– Ты успела узнать обо мне столько, сколько тебе нужно.

Он говорил на общем языке с едва уловимым акцентом. Пожалуй, ей бы даже понравился его акцент, если бы не это бесцеремонное обращение. Слова он выговаривал мягко, с легким мурлыканьем.

– Что ж, спасибо за честность. Но я не успела угадать твое имя. Как мне тебя называть?

Селена держалась за седло, но садиться на лошадь не торопилась.

– Рован.

Казалось, его татуировка впитала лучи солнца и теперь блестела, словно ее сделали только что.

– Итак, Рован.

Чувствовалось, ему крайне неприятен ее тон. Фэец слегка сощурился – знак предостережения, однако это не остановило Селену.

– Могу я спросить, куда мы отправимся?

Наверное, она еще не протрезвела. Одно из двух: или ее голова по-прежнему затуманена вином, или она опустилась на новую ступень безразличия, если позволяет говорить с ним в такой манере. Но Селене было не остановиться; даже сейчас, когда боги Вэрда или нити судьбы собирались вернуть ее к первоначальному замыслу.

– Туда, куда тебя вызвали.

Если она сумеет увидеться с Маэвой и спросить у древней королевы о том, что не давало ей покоя, обо всем остальном можно не беспокоиться. В том числе и о встрече с Доранеллой, если таковая состоится.

«Делай то, что необходимо», – сказала ей Элиана, как всегда не вдаваясь в подробности. В отличие от адарланского короля, Элиана не дала ей никаких четких распоряжений. Так, может, ей действительно необходимо поехать сейчас с этим угрюмым фэйцем по имени Рован? Все лучше, чем жевать опостылевшую теггью, пить кислое вино и благоухать так, что бродяги принимают за свою. Возможно, недели через три она сможет вернуться в Адарлан с долгожданными ответами.

Все это должно было бы придать ей сил. Но Селена устало взгромоздилась на свою кобылу. Молча, больше не испытывая желания говорить. Короткая беседа с Рованом лишила ее сил. Теперь молчаливость фэйца казалась благом.

Они подъехали к городским воротам. Караульные на стенах лишь помахали им вслед, а кое-кто поспешил отойти от края парапета.

Даже сейчас, когда город остался позади, Рован не поинтересовался, почему она очутилась в Вендалине и чем занималась минувшие десять лет, пока Эрилея превращалась в кромешный ад. Он накинул капюшон, спрятав свои серебристые волосы. Фэец ехал не рядом с Селеной, а впереди. Может, желал подчеркнуть свое отличие? Вряд ли. Он и так разительно отличался от нее: фэйский воин, привыкший сам себе быть законом.

Если Селена правильно угадала его возраст, тогда она для него – не более чем крупинка праха, крохотная вспышка жизни в неугасимом огне его бессмертия. Он мог бы не задумываясь убить ее и заняться выполнением нового приказа, совершенно равнодушный к чужой оборванной жизни.

Раньше такая мысль вызвала бы в Селене волну раздражения. Сейчас ей было все равно.

Глава 3

Этот сон снился капитану гвардейцев целый месяц. Каждую ночь, пока Шаол не начал видеть его наяву.

Стонущий Аркер Фэнн, которого Селена ударила кинжалом в самое сердце. Она обнимала этого красивого куртизана, будто своего возлюбленного, но ее глаза были мертвыми и пустыми. Потом сон изменился. Шаолу оставалось лишь беспомощно наблюдать, как золотисто-каштановые волосы превращались в черные, а искаженное болью лицо Аркера сменялось лицом Дорина.

Наследный принц дергался, стремясь вырваться, но Селена еще крепче обнимала его и еще глубже вонзала кинжал ему под ребра. Потом она разжимала руки, и Дорин сползал на серые камни подземелья. Кровь хлестала из его раны, заливая пол. А Шаол по-прежнему не мог пошевелиться, не мог прийти на помощь другу и остановить женщину, которую и сейчас любил.

Ран на теле Дорина становилось все больше, а вместе с ними прибавлялось и крови. Шаол знал эти раны. Он не видел тела, но гвардейцы подробно рассказали ему, как Селена расправилась с беглым ассасином по кличке Могила. Могилу она с изощренной жестокостью убила в глухом тупике, отомстив за гибель Нехемии.

Селена опустила кинжал. Каждая капля, что стекала с поблескивающего лезвия, падала в лужу крови, вызывая легкую рябь. Селена запрокинула голову и глубоко вдохнула. Она вдыхала смерть вокруг себя, отягчая чужой смертью свою душу. Она наслаждалась местью, убивая своего врага. Своего настоящего врага – империю Хавильяров.

Сон опять изменился, и теперь уже сам Шаол извивался на залитом кровью полу, а Селена нависала над ним. Ее голова была все так же запрокинута. И ее лицо, перепачканное чужой кровью, было охвачено все тем же экстазом мести.

Враг. Возлюбленная.

Королева.

* * *

Усилием воли Шаол вынырнул из сна, помня, что находится не в подземелье, а сидит напротив Дорина в Большом зале, за их любимым столом. Принц его о чем-то спросил и теперь ждал ответа. Шаол смущенно улыбнулся, извиняясь за свою рассеянность.

Однако наследный принц не ответил улыбкой.

– Ты сейчас думал о ней, – тихо сказал он Шаолу.

Шаол поддел вилкой кусочек бараньего жаркого, пожевал, но не ощутил вкуса. Черт бы побрал эту излишнюю наблюдательность Дорина. Шаолу не хотелось говорить о Селене ни с Дорином, ни с кем-либо еще. Правда, которую он узнал о королевской защитнице, могла подставить под удар немало жизней, а не только ее собственную.

– Я думал о своем отце, – соврал Шаол. – Через несколько недель он возвратится в Аньель. Я поеду с ним.

Это была плата за благополучную отправку Селены в Вендалин. Поддержка отца в обмен на возвращение Шаола на берега Серебряного озера и принятие на себя ненавистного титула герцога Аньельского. Шаол с готовностью шел на такую жертву. Он охотно принесет любые жертвы, только бы уберечь Селену и ее тайны. Даже сейчас, когда она призналась ему, кем на самом деле является. Даже после того, что он узнал от нее о короле и Ключах Вэрда. Если такова цена, Шаол был готов платить.

Дорин мельком взглянул на возвышение. Там стоял стол, за которым обедали король и отец Шаола. По придворному этикету, там же надлежало сидеть и наследному принцу, однако Дорин предпочел место рядом с Шаолом. Они давно не встречались за столом и не общались. Их размолвка началась после предложения Шаола отправить Селену в Вендалин.

Знай Дорин правду, он бы понял. Но Дорин не должен знать, кем является Селена, равно как и то, что затевает король. Это было бы чревато большой бедой. К тому же у Дорина имелись свои опасные тайны.

– До меня доходили слухи о твоем намерении уехать, – осторожно сказал Дорин. – Я и не подозревал, что они правдивы.

Шаол кивнул, пытаясь найти хоть какую-то тему для разговора.

Оба избегали говорить еще об одной тайне, открывшейся тогда Шаолу в подземелье. Дорин обладал магическими способностями. Шаол ничего не желал об этом знать. Если король вздумает допрашивать его на этот счет… Шаол надеялся, что сумеет продержаться. Он знал: чтобы вытащить из человека нужные сведения, король не всегда прибегает к пыткам. У его величества есть иные, куда более чудовищные способы. И потому Шаол ни о чем не спрашивал принца. Дорин тоже молчал.

В глазах Дорина не было прежней доброты и тепла.

– Шаол, я стараюсь, – сказал Дорин.

Он старался, поскольку не знал, как восстановить отношения с другом детства. Решив удалить Селену из Адарлана, Шаол даже не посоветовался с ним. Дорин счел это вероломством. Он сам не знал, почему так обиделся на Шаола.

– Знаю, – мрачно ответил ему Шаол.

– И вопреки всему, что произошло, я уверен, мы не стали врагами, – добавил Дорин, и у него дернулись губы.

«Ты больше никогда не будешь моим другом. Отныне ты – мой враг».

Эти слова Селена бросила Шаолу в ночь убийства Нехемии – со всей уверенностью и ненавистью, скопившимися в ней за эти десять лет. Десять лет она хранила в себе величайшую мировую тайну, сумев загнать так глубоко, что сама неузнаваемо изменилась, став совершенно другой личностью.

Селена и была загадочно исчезнувшей Аэлиной Ашерир-Галатинией, наследницей трона и законной королевой Террасена.

Это делало Селену его заклятым врагом. И врагом Дорина. Шаол и сейчас терялся в недоумении. Он узнал такое, что могло изменить его жизнь, жизнь принца и еще очень многих людей. Будущее, которое он некогда рисовал для себя, уже не наступит.

Той ночью в подземелье Шаол увидел в глазах Селены полное безразличие вперемешку с гневом и усталостью. А еще раньше, другой ночью, когда убили Нехемию, он видел, как Селена перешла невидимую черту. Подтверждение тому – злодейское убийство Могилы, совершенное ею в отместку. Шаол ни на секунду не сомневался: этот переход не был однократным. Когда-нибудь ее глаза снова наполнятся тьмой и из ее внутренней бездны снова вырвутся демоны.

Убийство Нехемии сокрушило Селену. И его действия, его роль в гибели эйлуэйской принцессы тоже повлияли. Шаол это знал. Он молил богов, чтобы Селена обрела прежнюю цельность. Одно дело – сокрушенный, непредсказуемый ассасин. Но королева…

– У тебя такой вид, будто тебя сейчас вывернет. – Дорин оперся локтями о стол. – Расскажи, что с тобою.

Взгляд Шаола вновь сделался отсутствующим. Тяжесть всего, что случилось и чему предстояло случиться, показалась непомерной. Он даже рот открыл.

Трудно сказать, в каком русле потек бы дальше их разговор. Но из коридора донеслись приветственные крики, сопровождаемые ударами мечей о щиты. Вскоре в Большом зале появился Эдион Ашерир – доблестный генерал Севера и двоюродный брат Аэлины Галатинии.

Зал приумолк. Даже король и отец Шаола застыли от удивления. Но в Шаоле сработал инстинкт воина. Эдион не успел пройти и половины зала, как Шаол встал в карауле у ступеней, ведущих на королевский помост.

Естественно, молодой генерал не представлял для короля никакой угрозы. Однако Шаола насторожила горделивая, независимая походка Эдиона. Его длинные золотистые волосы отражали свет факелов. Генерал шел так, словно насмехался над всеми собравшимися.

Слова «красивый» и «обаятельный» слишком поверхностно описывали Эдиона. Правильнее было бы назвать его непреодолимым и даже подавляющим. Высоченный, весь состоящий из мускулов. Его называли воином с головы до пят. Так оно и было. Но все это не лишало его изящества. Взять хотя бы доспехи Эдиона. Они были скроены не для парадов, а для полей сражения и походных условий. Однако Шаол сразу заметил прекрасную выделку кожи и изумительную подогнанность всех частей. С широких плеч генерала свисала белая волчья шкура. К спине был привешен круглый щит вместе с мечом. Меч показался Шаолу старинным, если не сказать древним.

Но лицо Эдиона. И его глаза… Боги милосердные.

Шаол положил руку на эфес своего меча, придав лицу заученное безразличное выражение. Волк Севера, так многие называли Эдиона, был уже рядом с помостом.

У генерала были глаза Селены – глаза династии Ашериров. Бирюзовые, с золотистыми ободками, под цвет волос. Даже волосы у Эдиона и Селены были совершенно одинаковыми. Их могли бы счесть близнецами, если бы не шестилетняя разница в возрасте и не смуглая кожа Эдиона – результат многолетней службы в горах Террасена, где белизна снега усиливала сияние солнца.

Покоряя Террасен, король безжалостно расправился с династией Ашериров. Почему же он пощадил Эдиона? И не только пощадил, а сделал своим генералом? Эдион был принцем и при ином развитии событий мог занять королевский трон Террасена. Он воспитывался совсем в иных условиях, нежели Дорин, и тем не менее служил адарланскому королю.

Продолжая улыбаться, Эдион поднялся по ступеням и остановился возле королевского стола. Короля он приветствовал легким поклоном. Шаол мгновенно оторопел от такой дерзости.

– Здравствуйте, ваше величество, – произнес Эдион, весело сверкая глазами.

Шаол глядел на королевский стол. Вспомнит ли король, у кого еще были такие же глаза? Если вспомнит, это могло погубить и Шаола, и Дорина. Отец Шаола приветствовал гостя легкой довольной улыбкой.

Зато король нахмурился:

– Ты должен был появиться еще месяц назад.

– Прошу прощения. – У Эдиона хватило наглости равнодушно пожать плечами. – Уходящая зима буквально завалила снегом Оленьи горы. Нам было не выбраться. Как только появилась возможность, я немедленно отправился сюда.

Собравшиеся затаили дыхание. Бурный нрав Эдиона и его непочтительность были почти легендарными. Отчасти это и заставляло короля держать генерала на дальних северных рубежах. Шаол всегда считал, что король поступает благоразумно, не подпуская Эдиона к Рафтхолу. Ему молодой генерал казался… двуличным. Беспощадные – так назывался легион, которым командовал Эдион, – отличались не только отменной выучкой, но и отменной жестокостью, оправдывая свое название. Но что заставило короля затребовать Эдиона в столицу?

Король поднял кубок, качнул, разглядывая налитое вино.

– Мне не докладывали о прибытии твоего легиона в Рафтхол.

– И не могли доложить, поскольку я прибыл один.

Шаол внутренне сжался, ожидая, что король повелит казнить наглеца. Только бы избегнуть роли палача!

– Генерал, я приказывал явиться вместе с легионом.

– Я безостановочно ехал сюда день и ночь, полагая, что вам будет приятно мое общество.

Король что-то прорычал сквозь зубы.

– Легион будет здесь через неделю, – как ни в чем не бывало продолжал Эдион. – Может, чуть позже. Я торопился, поскольку не хотел пропустить ни одного из здешних развлечений.

Новое пожатие плеч.

– Во всяком случае, я приехал не с пустыми руками.

Эдион прищелкнул пальцами. К нему подбежал паж, который нес большой тяжелый мешок.

– Дары с севера. Мои люди уничтожили логово мятежников и кое-что взяли оттуда. Так сказать, на память. Смею надеяться, вы останетесь довольны.

Король выпучил глаза и махнул пажу:

– Неси в мои покои. Твои дары, Эдион, обычно дурно действуют на приличное общество.

Послышались вежливые смешки. Усмехнулся сам Эдион и несколько сидящих за королевским столом. Эдион балансировал на самой грани. Селене хватало благоразумия молчать в присутствии короля.

Если вспомнить, какие трофеи привозила королю Селена, находясь в роли королевской защитницы, в мешке Эдиона, скорее всего, лежали не только золото и драгоценные камни. Но везти в подарок отрубленные головы, руки и ноги своих соплеменников…

– Завтра я созываю совет. Твое присутствие, генерал, обязательно.

Эдион приложил руку к груди:

– Ваше величество, ваша воля – моя воля.

Шаол едва удержался, чтобы не вскрикнуть от ужаса. На пальце Эдиона блеснуло черное кольцо. Такое же было у короля, герцога Перангтона и у тех, кем они безраздельно повелевали. Теперь понятно, почему король позволял Эдиону эти дерзкие слова и жесты. Когда понадобится, Эдион забудет о своей воле и станет послушным орудием в руках короля.

Ничего не изменилось в лице Шаола, когда король слегка кивнул, отпуская его. Шаол молча поклонился. Ему не терпелось вернуться за стол. Подальше от короля, в чьих запятнанных кровью руках находилась судьба их мира. Подальше от отца, видевшего слишком много. И подальше от генерала, который теперь фланировал по залу, похлопывал мужчин по плечам и подмигивал женщинам.

По дороге к столу Шаолу кое-как удалось справиться с ужасом, вгрызавшимся в кишки. Он сел и увидел нахмуренное лицо Дорина.

– Подарочки привез, – пробормотал принц. – Он невыносим.

Шаол молча согласился. Черное кольцо не мешало Эдиону оставаться себе на уме. В мирной жизни он отличался такой же неукротимостью, как и на полях сражений. Развлечения Эдиона всегда были шумными и скандальными. Дориан рядом с ним выглядел едва ли не аскетом. Шаол редко проводил время в обществе Эдиона, да и не стремился к этому, а вот Дорин был знаком с ним давно. Даже очень давно.

С детства. Незадолго до вторжения и убийства королевской семьи король с Дорином побывали в Террасене с визитом вежливости. Тогда же Дорин впервые встретился с Аэлиной… с Селеной.

Хорошо, что Селена сейчас далеко и не видит, в кого превратился Эдион. Дело не только в черном кольце. Жестоко расправляться с соплеменниками…

Эдион плюхнулся на скамью, как раз напротив стола, за которым сидели Шаол и Дорин. Он улыбался. Хищник, высматривающий добычу.

– А вы сидите за тем же столом, что и в прошлый мой приезд. Хоть что-то в мире не меняется, это так приятно.

Боги, это лицо! Это было лицо Селены – другая сторона монеты. То же высокомерие, тот же несдерживаемый гнев. Но там, где Селена стремилась прятать особенности своего характера, Эдион словно нарочно их выпячивал. И потом, в лице Эдиона было что-то еще; что-то отвратительное и жестокое, чему Шаол не мог найти названия.

– Привет, Эдион, – лениво произнес Дорин и вновь уперся локтями о стол.

Эдион будто не слышал его. Он потянулся к жареной бараньей ноге, снова блеснуло черное кольцо.

– Капитан, мне нравится твой новый шрам. – Он кивнул на тонкую белую полоску, что тянулась по щеке Шаола.

В ночь, когда погибла Нехемия, Селена пыталась убить Шаола, но только ранила. Шрам остался как вечное напоминание обо всем, что он потерял.

– Рад, что тебя еще не съели с потрохами, – продолжал Эдион. – И наконец-то у тебя появился приличный меч, как и подобает большим мальчикам.

– Смотрю, ветры и снегопады никак не повлияли на твое состояние, – сказал генералу Дорин.

– Несколько недель носа не высовывали. Днем упражнялись на крытом плацу, а ночью, само собой, в постели. Разве это может дурно повлиять на состояние? Просто чудо, что я все-таки решился спуститься с гор.

– Ты решаешься сделать что-либо при одном-единственном условии: если это наилучшим образом отвечает твоим интересам.

Генерал негромко засмеялся:

– Ценю неистребимое обаяние Хавильярдов.

Он вонзил зубы в баранью ногу. Шаола подмывало спросить у Эдиона, с какой целью он уселся напротив них. Захотелось поиздеваться? Эдион любил такие развлечения и всегда досаждал Дорину, улучив момент, когда король их не видел. Шаол уже раскрыл рот, но тут заметил, что Дорин внимательно смотрит на генерала.

Принц вовсе не любовался доспехами Эдиона. Он разглядывал глаза потомка Ашериров…

– Разве вас не ждут ни на одной вечеринке? – спросил у Эдиона Шаол. – Удивлен, что вы прохлаждаетесь здесь, когда столица империи предлагает столько соблазнов.

– Капитан, это что, учтивый способ напроситься ко мне на завтрашнее сборище? Признаться, удивлен. Ты же всегда давал понять, что ты выше моих развлечений.

Бирюзовые глаза сощурились. Эдион лукаво улыбнулся принцу:

– А ты, принц? Насколько помню, мое прошлое сборище тебе очень понравилось. Если не ошибаюсь, ты тогда запал на рыжеволосых двойняшек.

– Может, это тебя разочарует, но я отошел от подобных развлечений.

– Мне больше останется, – ответил Эдион, смачно жуя баранину.

Шаол стиснул кулаки под столом. Проведя десять лет в шкуре ассасина, Селена не была образцом добродетели. Но она никогда бы не убила уроженца Террасена. Она отказывалась браться за такие дела. А Эдион всегда отличался удивительной беспринципностью. Однако теперь… Знал ли генерал, что за кольцо носит? Знал ли он, что при всем его высокомерии, бунтарстве и дерзости король в любой момент мог подчинить его своей воле?

Об этом Шаол промолчит. Предупреждать Эдиона нельзя. Если генерал действительно предан королю, это «доброе дело» может погубить Шаола, и не только его.

– Как дела в Террасене? – спросил Шаол, потому что Дорин снова внимательно разглядывал Эдиона.

– А о чем бы ты хотел услышать? О том, что за суровую зиму мы прилично отъелись? Что потери от болезней можно пересчитать по пальцам? – Эдион хмыкнул. – Охота на мятежников – это всегда удовольствие. Конечно, если у тебя есть вкус к таким занятиям. Надеюсь, его величество вызвал Беспощадных на юг не просто так, а чтобы проверить их в настоящем деле.

Эдион потянулся к кувшину с водой, и Шаол мельком увидел эфес меча генерала. Тусклый металл, весь в царапинах и вмятинах. Самый конец эфеса был отломан, обнажив пожелтевший, потрескавшийся рог. Странно, что один из величайших воинов Эрилеи носил такой простой меч.

– Это меч Оринфа, – лениво пояснил Эдион. – Подарок его величества по случаю моей первой победы.

Тот меч знали все. Он был частью наследия террасенской королевской семьи и передавался из поколения в поколение. По праву меч должен был бы перейти к Селене, поскольку раньше принадлежал ее отцу. Веками этот меч разил врагов Террасена, но в руках Эдиона стал убивать самих террасенцев. Подарок короля был словно пощечина Селене и ее семье.

– Никак не подозревал в тебе сентиментальности, – усмехнулся Дорин.

– Символы, принц, обладают силой. – Взгляд Эдиона словно припечатал Дорина к месту.

Шаол знал этот взгляд, как у Селены: несгибаемый, вызывающий.

– Тебя бы удивило, какие чудеса творит этот меч на Севере, уберегая людей от безрассудных замыслов.

Возможно, навыки и сметливость Селены были наследственными. Однако Эдион принадлежал к ветви Ашериров, а не Галатиниев. Значит, его прародительницей была Мэба – одна из трех фэйских королев. В дальнейшем ее объявили богиней и дали новое имя – Денна, сделав покровительницей охоты. Шаол молча сглотнул.

Тишина за столом становилась все напряженнее.

– Друзья мои, а что между вами происходит? – вдруг спросил Эдион, отправляя в рот очередной кусок баранины. – Сейчас угадаю: в этом наверняка замешана женщина. Уж не королевская ли защитница? Судя по слухам, она… привлекательна. Не потому ли, дорогой принц, ты охладел к моим развлечениям? – Эдион обвел глазами зал. – Я был бы не прочь с нею познакомиться.

– Она уехала. – Шаол едва удержался, чтобы не схватиться за меч.

– Жаль. – Эдион наградил принца кривой улыбкой. – Может, она бы убедила и меня отправиться вместе с нею.

– Думайте, что говорите, – резко бросил ему Шаол.

Можно было бы лишь посмеяться над словами Эдиона, если бы не жгучее желание придушить генерала. Дорин молча барабанил пальцами по столу.

– И уважайте тех, кто служит королю.

Эдион усмехнулся и бросил на тарелку обглоданную баранью кость: