Текст книги "Невинная обольстительница"

Автор книги: Сара Беннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Значит, Энтони Монтгомери был в доме совершенно один?

– Да, совершенно один. Когда утром приехал Оливер, он обнаружил брата лежащим на полу в зале. Он был мертв, его жизнь оборвал выстрел в голову. Было высказано предположение, что в дом проник грабитель и, заметив там лорда Энтони, застрелил его и скрылся. Странно, что пуля, лишившая его жизни, была выпущена из его же собственного пистолета, который лежал на полу рядом с телом покойного. Сразу же поползли слухи о самоубийстве, однако они не подтвердились, да и родственники были категорически против подобных предположений. Оливер очень тяжело переживал смерть брата. Я слышала, что это трагическое событие буквально перевернуло всю его жизнь.

Да, это действительно трагическая история, подумала Вивианна. Гибель брата, конечно же, могла ожесточить его сердце. Все это понятно, но разве может смерть близкого человека вытеснить из сердца сострадание к несчастным сиротам, которым не по своей воле приходится покидать приют?

– После смерти Энтони Оливер стал законным наследником поместья Монтгомери, дома в Лондоне и Кендлвуда, – продолжила мисс Грета. – А все остальное вы уже знаете.

– Почему же ходят слухи о самоубийстве Энтони? У него была в жизни какая-то драма? Он был несчастлив?

Мисс Сьюзен доверительно наклонилась к Вивианне:

– Была причина, по которой он мог лишить себя жизни, мисс Гринтри. Скорее всего Энтони собирался обручиться с какой-то девушкой, которую он очень любил, но он якобы застал ее... в объятиях брата. В таком случае, как мне кажется, он вполне мог прийти к роковому решению расстаться с жизнью.

– Что ж, в таком случае он мог пойти на это, – пробормотала Вивианна.

– Когда-то Монтгомери были очень влиятельной семьей, – подлила масла в огонь мисс Грета. – Они заняли видное место в светских кругах и были очень богаты. Но сейчас их дела пришли в упадок. Останься Энтони жив, он, возможно, сумел бы восстановить былую славу своего благородного рода. Многие считали, что этого молодого человека ждет большое будущее. К тому же не будем забывать о том, что у него был такой покровитель, как лорд Лоусон... Но брат лорда Энтони... – Мисс Грета качнула головой. – Оливер очень привлекателен, но мне кажется, что он бесцельно прожигает жизнь в поисках чувственных наслаждений.

– И ему явно недостает мужества признать, что он соблазнил невесту брата! А Энтони узнал об этом! – воскликнула мисс Сьюзен.

Возникла пауза, во время которой Вивианна мучительно размышляла об истинной сути Оливера Монтгомери. Неужели он, такой обаятельный внешне, мог быть в душе чудовищем, для которого нет ничего святого? Никаких сомнений в том, что он мог очаровать эту незнакомку, невесту своего брата, у Вивианны не было. Но стоит ли винить его за это? Да и вряд ли девушке удалось бы устоять перед таким мужчиной, как Оливер.

В то утро он поцеловал ее, и, если бы не вмешательство Лил, Бог знает, чем бы это могло закончиться.

Она не почувствовала никакой опасности, когда он обнял ее и поцеловал, – лишь возбуждение и любопытство, – но была готова признать, что не имеет никакого опыта общения с такими мужчинами, как Оливер Монтгомери.

Лорд Монтгомери ни за что не приобрел бы репутации ловеласа, не будь он столь искусен в премудростях любовной науки.

– Как вы думаете, мисс Гринтри, смеем ли мы надеяться на благоприятный исход нашего дела?

Вивианна решительным жестом подтянула перчатки и постаралась придать лицу выражение несокрушимой уверенности в своих силах.

– Я верю в это, мои милые дамы. Как только я узнаю что-то, я немедленно дам вам знать, а пока прощайте и ни о чем не беспокойтесь!

Ее слова, несомненно, ободрили сестер Битти, поскольку на их лицах появилось выражение облегчения. Вивианна заставила себя как можно непринужденнее улыбнуться им и поспешила к карете, которая быстро покатила в направлении Лондона.

Слова сестер Битти побудили ее к глубоким раздумьям. То, что она сегодня от них услышала, разумеется, не стало ключом к решению накопившихся проблем, но теперь она по крайней мере узнала много нового об Оливере Монтгомери. Теперь этот человек перестал быть для нее загадкой. Как знать, возможно, она сумеет обратить себе на пользу те сведения, которые она получила от своих компаньонок. Вивианну неожиданно охватило сомнение. Удастся ли ей одержать над ним верх? В Оливере таились решительность и сила, которую она пока ощущала лишь интуитивно.

Да, конечно, Оливер Монтгомери – человек более сложный, чем может показаться с первого взгляда.

Интересно, насколько верны слухи о том, что Оливер посягнул на невесту своего брата Энтони? Если они соответствуют истине, то такой поступок отнюдь не заслуживает восхищения. Но каковы же могут быть его страдания, если случившееся изменило его настолько, что он пытается забыть о своем бесчестном поступке, проводя дни и ночи в пьяном угаре? Скорее всего он действительно жутко переживает из-за смерти брата, терзаемый чувством вины и раскаяния. Несчастная, мятущаяся душа.

Осталась ли у него надежда на искупление?

Вивианна чувствовала, что она та самая женщина, которая способна подарить ему искупление грехов. И в то же время выполнить свою святую миссию – спасти Кендлвуд и его юных обитателей.

Завтра она непременно съездит на Беркли-сквер, и даже если не застанет Оливера дома или если ее не пустят к нему, то оставит ему свою визитную карточку, на обороте которой напишет несколько слов. Что-нибудь простое, вроде... «Я могу помочь вам».

Да, она поможет ему совершить то, к чему стремится его мятущаяся душа. Вивианна невольно вздрогнула и подумала, что в любом случае, рано или поздно, Оливер снова пригласит ее к себе...

Леди Марш проживала в Белгрейвии, в доме на Итон-сквер. Каждый раз, когда Оливер приезжал к ней, она, к его удивлению, всегда радушно встречала его. После смерти Энтони любая здравомыслящая женщина давно порвала бы с ним все отношения, однако его тетушка этого не сделала, и он был ей за это чрезвычайно благодарен.

Они какое-то время поговорили на общие темы и даже обменялись нескольким свежими лондонскими сплетнями. Хотя по причине нездоровья леди Марш в последнее время не появлялась в свете, она всегда была в курсе самых последних столичных событий. Застарелый артрит вынуждал ее проводить все время дома и нередко приковывал к постели, однако сегодня она пребывала в самом добром здравии и приподнятом расположении духа.

– Оливер, – произнесла она наконец, пристально посмотрев на него глазами, такими же синими, как у всех Монтгомери. – Мне не хотелось бы лишний раз повторяться, но мне кажется, что тебе пора жениться и обзавестись наследником, который продолжит род Монтгомери.

– О, пожалуйста, тетя... действительно, вы повторяетесь! – рассмеялся Оливер. – Я уже тысячу раз слышал об этом!

– Оливер, отнесись к моим словам серьезно. То, что я говорю, это очень важно. Ты обязан подумать о своем будущем.

– Вы так полагаете?

– Послушай, Оливер, я горячо любила твоего брата, который был очень надежен и обстоятелен. Но увы, он не обладал в отличие от тебя острым умом и практичностью.

Оливер улыбнулся и сделал глоток из бокала с вином. Практичность? Что ж, пусть тетушка тешит себя иллюзиями, если хочет. Если бы она увидела его сегодня утром на Куинс-сквер, когда он поцеловал мисс Вивианну Гринтри в присутствии слуг, то ей стало бы понятно, каких умственных качеств ему особенно не хватает. Она, наверное, подумала бы, что он сошел с ума. И возможно, была бы права – его просто бесили нудные нравоучения Вивианны.

Леди Марш, по всей видимости, приняла его невольную улыбку за знак одобрения ее слов и поэтому продолжила:

– Оливер, насколько мне известно, тебе не слишком симпатична Селия?

– Селия Маклейн? Конечно, несимпатична.

– Понятно. Видимо, дело в том...

– Дело в том, что она была... почти... невестой Энтони, – мрачно произнес Оливер. – И мы с ней были вместе в ту ночь, когда Энтони не стало. Я знаю это, ведь я был тогда там...

– Значит, ты был там, – повторила его последние слова леди Марш и замолчала, ожидая, что племянник скажет дальше.

– Это была ошибка, – продолжил Оливер с нетипичным для него смущением. – Всего лишь глупая, бессмысленная ошибка. Если бы Энтони тогда не увидел нас, то никто никогда не узнал бы... он никогда не узнал бы. Я не хотел жениться на Селии. Более того, я абсолютно уверен, что и ей тоже никогда не хотелось стать моей женой. Я не оправдал его доверия, это верно. Но я и не питал никаких недобрых чувств к нему. Это была нелепая ошибка, я просто сделал неверный шаг.

Леди Марш согласно кивнула:

– Спасибо за откровенность, Оливер. А я думала, что ты страдаешь от неразделенной любви к этой девушке. Я рада услышать, что это не так. Поскольку, как ты только что сам признался, она тебе несимпатична, я взяла на себя смелость составить список подходящих для тебя молодых дам. – Леди Марш оставила без внимания циничную усмешку племянника. – Думаю, что если ты соблаговолишь бросить на него взгляд, то найдешь в нем достойных твоего внимания. Хотя они не отличаются такой же экзотичностью, как, скажем, твои нынешние... э-э... знакомые, на роль жены они вполне могут подойти. На роль той, которая будет занимать достойное место за твоим обеденным столом и шею которой можно украсить семейными бриллиантами. Но самое главное, кто-то из них может подарить тебе наследника. Буду откровенна с тобой, Оливер, нам нужно крепкое и здоровое продолжение нашего рода.

Оливер снова рассмеялся. Что он искренне любил в тетушке, так это ее манеру выражаться напрямик. Улыбка сошла с его лица. В принципе он не отвергал затею с браком, хотя ему было известно о самых разных, чаще неудачных, брачных союзах. Но теперь речь зашла о том, что должен жениться он сам. Ему придется жениться на какой-нибудь скучной девице из приличной семьи, сделать ей ребенка и примириться с тем, что они будут жить без любви только ради того, чтобы продолжить старинный аристократический род и унаследовать огромное богатство леди Марш. Между тем леди Марш не сводила с него внимательного взгляда, как будто пытаясь прочитать его мысли.

– Ну хорошо, тетушка. Я ознакомлюсь с этим списком. Хотя в последнее время моя репутация способна вызвать серьезные сомнения у потенциального отца семейства, желающего найти жениха для своей дочери.

На этот раз настала очередь леди Марш смеяться.

– Надеюсь, известие о моем богатстве заставит такого отца семейства закрыть глаза на твою репутацию, Оливер!

Леди Марш была, разумеется, права. В таком случае он окажется горькой пилюлей, которую охотно проглотят ради денег леди Марш, точнее, денег ее покойного мужа. Следуя за тетушкой в столовую, где стол был накрыт к ленчу, Оливер неожиданно подумал о том, как бы он поступил, окажись в списке невест имя Вивианны Гринтри. Отверг бы ее? Или согласился бы взять ее в жены? Мысль была столь изысканно соблазнительна, что ему захотелось непременно посмаковать ее.

Что же в ней такого особенного? Если отбросить в сторону ее одержимость Кендлвудом, то следовало признать, что она была воплощением того типа женщин, которых он всегда избегал. Или, может быть, он просто устал от тех, кто во всем ему угождает. Может быть, ему, нужна именно такая женщина, как Вивианна, которая окажется для него надежной опорой.

«Черт побери, не надо читать мне нотаций!» – сказал он ей в то утро, когда, как ему показалось, она пронзила его взглядом до самых глубин его души. А затем он поцеловал ее. Именно в эти мгновения он понял, что пришел к ней – какими бы лживыми выдумками он ни пытался оправдать свой приход – именно для того, чтобы прижаться губами к ее нежным сочным губам.

– Оливер! – Взгляд леди Марш был устремлен куда-то вперед, мимо его глаз, и он неожиданно ощутил напряжение в ее руке, которая легла на его ладонь.

– Да, тетушка?

– У меня пару дней назад был лорд Лоусон.

– Неужели?

– Он заезжал ко мне, по его словам, для того, чтобы обсудить судьбу Кендлвуда. Он сообщил, что ты собрался снести дом. Лорд Лоусон вел себя... ну... в общем, ты его знаешь... вел себя властно, как будто находился в парламенте и держал там речь. Он поинтересовался, смогу ли я переубедить тебя, потому что подобный поступок плохо скажется на репутации семейства Монтгомери, если ты пожелаешь продолжить традиции нашего рода.

– Что же вы ответили ему?

– Я ответила ему, что ты самостоятельный человек и что я уже не в состоянии оказывать на тебя влияние, как это было раньше.

– Прекрасно.

– Вообще-то у меня возникло ощущение, что он доволен тем, что ты собрался снести дом, но сделал вид, будто ему это не нравится. Этот человек настолько двуличен, что мне кажется, будто он сам порой путается в собственных мыслях.

Оливер улыбнулся:

– Пока Кендлвуд будет оставаться на своем месте, всегда будет сохраняться угроза репутации лорда Лоусона. Лорд думает, что когда стены дома превратятся в прах, он окажется в безопасности. Надеюсь, он очень скоро поймет, что все обстоит гораздо сложнее...

– Оливер, послушай... он упомянул об Энтони. Он сказал, что Энтони неодобрительно отнесся бы к тому, как ты ведешь себя в последнее время. Что Энтони посчитал бы, что ты не оправдал его ожиданий.

На мгновение Оливер почувствовал прилив ярости, однако мгновенно взял себя в руки и произнес:

– Понятно.

В столовую они вошли молча.

– Оливер, мне кажется... – заговорила леди Марш. – Я знаю, что ты задумал, но мне кажется, что не надо ничего предпринимать для того, чтобы отомстить за Энтони. Сначала я одобряла твои замыслы, поскольку тогда видела в этом смысл, но теперь... В последнее время я часто думаю о том, стоит ли искать виновника в том деле, в котором никто не виноват. Может быть, Энтони действительно покончил жизнь самоубийством? Я знаю, что тебе неприятно слышать это, но мы должны смотреть правде в лицо. Даже у такого уравновешенного человека, как Энтони, могла быть минута слабости и отчаяния, заставившая его совершить непоправимый поступок.

Оливер понимал, что должен подбирать слова с великой осторожностью, и чувствовал, что в любую секунду он может сорваться и наговорить лишнего. Мысли его путались, голова кружилась. Ощущение было такое, как будто он много времени провел на солнце и перегрелся. Так, значит, тетушка сомневается, что виноват лорд Лоусон? Сейчас, когда его вина вызывает все меньше и меньше сомнений? Может, леди Марш и подозревала его в смерти Энтони, но он ловко сумел посеять в ее душе сомнения.

– Энтони не мог лишить себя жизни, – стараясь, чтобы его голос прозвучал ровно, проговорил Оливер. – Он был слишком уравновешенным человеком, чтобы пойти на такое. Он стал жертвой хорошо спланированного убийства, и мне это прекрасно известно. Единственное, о чем я вас попрошу, тетушка, так это набраться терпения. Скоро выяснится истина, и мы навсегда закроем последнюю страницу этой трагической истории.

– Оливер, ты и вправду считаешь, что...

– Да. Я уверен в этом. Неужели вам хочется, чтобы я поверил в самоубийство Энтони и тем самым перестал бы винить себя в его смерти? Но я не снимаю с себя вины. Если бы я тогда не был в обществе Селии, то Энтони непременно успел бы мне рассказать о том, что так беспокоило его в те роковые дни. Он до этого время от времени пытался заговорить о какой-то мучившей его тайне, но каждый раз не договаривал до конца, ограничиваясь лишь намеками, из которых было трудно что-то понять. Я не исключаю, что он собрался все толком разъяснить мне и, может быть, даже попросить у меня совета, но попросту не успел этого сделать. Несмотря на разницу в возрасте, несмотря на разницу в наших характерах, он все равно обращался порой ко мне за советом, вы и сами это знаете, тетушка. Однако в ту ночь Селия была там и... он ушел... и в конечном итоге унес тайну с собой в могилу.

– Ты не слушаешь меня, Оливер! – сердито проговорила леди Марш. – Но все равно позволь мне сказать тебе одну вещь.

Они приблизились к ее креслу, стоявшему во главе стола.

– Говорите, тетушка, я вас покорно слушаю.

Леди Марш села и, устроившись поудобнее, посмотрела Оливеру прямо в глаза. На ее строгом горделивом лице появилось умоляющее выражение.

– Оливер, ты обязан найти себе жену. Я хочу, чтобы ты женился как можно скорее. В семье ты непременно найдешь утешение все твоим бедам. Я чувствую, что в последнее время ты тяготишься своим одиночеством. Ты редко остаешься один и почти все свое время проводишь в обществе других людей, но мне хорошо известно, что можно находиться в переполненной комнате и все равно оставаться в одиночестве. Я прошу тебя, просмотри мой список. Пожалуйста.

Оливер усилием воли заставил себя улыбнуться и подавил всколыхнувшееся было раздражение. Он прекрасно понимал, что леди Марш не желает ему ничего, кроме добра.

– Хорошо, тетушка, я обязательно просмотрю ваш список.

«Бессмысленно, брат! Мисс Вивианны Гринтри в нем нет!»

К его удивлению, эти слова прозвучали в его сознании, произнесенные голосом Энтони, и Оливер снова улыбнулся, на этот раз совершенно искренне. Энтони вполне мог сказать такое, сказать напрямую, не особенно стесняясь. Именно по его прямоте и точности суждений скучал Оливер в последнее время. Ему мучительно хотелось иметь рядом с собой того, с кем можно было поделиться самым сокровенным.

Только сейчас он понял, почему Вивианна Гринтри так интересовала его. Она, как и Энтони, предпочитала говорить то, что думает. Ей, конечно же, не удастся убедить его отказаться от своего решения и оставить приют в Кендлвуде. Кендлвуду осталось существовать совсем немного, и скоро он будет снесен до основания. У Оливера есть кое-какие соображения о том, куда можно будет перевести приют. То, что мисс Гринтри отклонила его предложение, теперь уже не имеет для него никакого значения. У него нет ни малейшего желания становиться покровителем нищих и бездомных.

Нет, Вивианне Гринтри ни за что не переубедить его. Он не допустит этого, хотя ему будет интересно посмотреть... как она будет пытаться добиться своего.

Глава 5

– К вам мисс Гринтри, сэр! Она пожелала оставить свою визитную карточку. На ее обороте какая-то надпись.

Оливер посмотрел на непроницаемое лицо лакея и задумался о том, известно ли ему что-нибудь о Вивианне Гринтри. Затем перевел взгляд на серебряный поднос, который Ходж держал в затянутой перчаткой руке. На нем лежал квадратик плотной бумаги, на котором было несколько слов: «Мисс Вивианна Гринтри, Гринтри-Мэнор. Йоркшир».

– А что написано на обороте, Ходж?

Лакей перевернул визитку и поджал губы.

– Там написано «я могу помочь вам», сэр.

Оливер задумался.

«Я могу помочь вам». Интересно, что она имеет в виду?

– Проводите ее сюда, Ходж!

Ходж моментально убрал с лица удивленное выражение. После случая с Селией Маклейн Оливер Монтгомери запретил без своего разрешения пускать в дом женщин, приходящих без сопровождения. Сейчас же на глазах Ходжа он нарушает собственное запрещение, делая исключение для мисс Вивианны Гринтри.

– Сюда, сэр?

Ходж не стал обводить взглядом библиотеку, в которой сейчас находился его хозяин, в этом не было никакой необходимости. Комната была выдержана в темных тонах, в ней стоял устойчивый запах табака и кожаных книжных переплетов. Это свидетельствовало о том, что данное помещение – территория, предназначенная исключительно для мужчин. Это была не та комната, куда женщину могли пригласить для светского разговора или, как это было в случае с Вивианной, нравоучений. Скверно, подумал Оливер. Если бы она действительно хотела помочь ему, то должна была бы сделать это на его условиях.

Ходж удалился и вскоре вернулся в библиотеку вместе с мисс Гринтри.

На Вивианне было новое платье простого и безыскусного покроя темно-зеленой расцветки, узкое в талии и длинное, почти касающееся пола. Рукава, узкие в запястьях, окаймлены белым кружевом в тон такому же кружеву воротничка. Волосы Вивианны были гладко зачесаны и собраны в тугой узел на затылке. На голове скромная соломенная шляпка, завязанная под подбородком лентами. На руках перчатки. Незатейливого вида дамская сумочка на шнурке.

Оливеру при взгляде на нее почему-то захотелось забрать у Вивианны сумочку, выбросить ее в окно, затем вытащить из волос шпильки, позволив локонам водопадом обрушиться ей на плечи. Однако этому желанию предшествовала другая мысль: ее простое на вид платье ладно обтягивало ее стройную фигуру, подчеркивая линии ее женственного соблазнительного тела. Он представил себе, как срывает с нее платье, как бросает его в огонь и наряжает ее в другое – из красного шелка. Да, мисс Вивианна Гринтри выглядела бы просто потрясающе в платье из красного шелка. Было бы неплохо добавить к такому наряду также и красную шелковую шаль. Такая шаль удивительно подчеркивала бы ее грудь и бедра, когда она лежала бы на диване перед горящим камином, полузакрыв глаза, почти пряча их под темными длинными ресницами, разметав по плечам волосы. И еще улыбка, она непременно должна при этом улыбаться.

Да, это была поистине восхитительная фантазия.

Оливер резко поднялся с кресла. Вивианна посмотрела на него с плохо скрываемым неудовольствием, на долю секунду больше положенного задержав взгляд на бокале, стоявшем на столе. Он понял, что она заподозрила, будто он пьян, и готова высказать свое мнение по этому поводу. Скорее всего она считает его ничтожным, никчемным и безвольным созданием. Оливер подумал, что не имеет права обвинять ее в подобном презрительном высокомерии, потому что он сам немало потрудился за последний год для того, чтобы заслужить подобную репутацию. Губы Вивианны были неодобрительно сжаты, но в то же время все равно оставались такими соблазнительными, что он подумал, что может невольно повести себя так, что покажет ей себя с самой худшей стороны.

Он хотел, чтобы она испытала потрясение, не так ли?

Оливер улыбнулся ей самой пьяной улыбкой, которую только сумел изобразить. При этом он старался слегка покачиваться, чтобы возникло ощущение, будто ему трудно сохранять равновесие.

– Мисс Гринтри! Вы самая смелая из всех знакомых мне женщин!

– Лорд Монтгомери! – воскликнула Вивианна, и ее глаза удивленно расширились. – Что это значит?

– Это значит, что вы оказались в моем доме. Одна. Без сопровождающих. Поздравляю вас.

Вивианна пришла в замешательство, когда Оливер отвесил ей неловкий поклон, искренне не понимая, шутит он или говорит всерьез. Она не сомневалась в том, что лорд Монтгомери изрядно пьян, хотя ей и было трудно предположить, бывает ли он пьян еще сильнее, чем сегодня. Она заехала к нему, чтобы оставить свою визитку с короткой припиской на ее обороте, не надеясь добиться личной встречи, но, к своему великому удивлению, удостоилась возможности побывать в его святилище. Она действительно не рассчитывала на это, но когда подвернулась возможность, то не смогла противиться. И вот теперь она стоит перед ним, глядя ему прямо в глаза. Чувствует, как участилось ее дыхание, как пальцы судорожно впились в сумочку. Понимает, что Оливер Монтгомери в эти мгновения предстал перед ней в своей самой неотразимой привлекательности.

Ей не следовало приходить сюда, да еще одной, без сопровождающего.

Вивианна заметила, как он смотрит на нее, и постаралась напустить на себя спокойный, безразличный вид.

– Не думаю, что мне стоит чего-то опасаться, милорд, – произнесла она ровным сдержанным тоном. – Не сомневаюсь, что вы джентльмен.

Оливер улыбнулся и шутливо погрозил ей пальцем:

– Я родился джентльменом, мисс Гринтри, но боюсь, что с некоторых пор утратил право называться таковым.

Он повернулся к погребцу со спиртными напитками и налил себе бренди. Заметив это, Вивианна подумала, что этот новый бокал будет для него явно лишним.

– Что вы имели в виду, мисс Гринтри, когда написали эту фразу – «Я могу помочь вам»? Вы пришли утешить меня? Насколько вы понимаете, я именно тот человек, который нуждается в утешении? Или вам кажется, что вы та женщина, которая способна вернуть меня на стезю добродетели... сделать меня занудливым трезвенником? Уверен, что вы немало мужчин загнали в рай при помощи своего хлыста!

Вивианна невольно покраснела, вспомнив их встречу в заведении мадам Афродиты, однако смело выдержала насмешливый взгляд Оливера. Несмотря на то что он был заметно пьян, глаза его сохраняли свою обычную ясность и не казались замутненными алкоголем.

– Я пришла предложить вам свою помощь, сэр, потому что вчера побывала в Кендлвуде и узнала от моих друзей о смерти вашего брата. Вы сейчас испытываете огромные страдания, и вам, возможно, нужен тот, кому вы могли бы поведать свои печали, тот, кто мог бы быть рядом с вами. Именно это я имела в виду моей запиской.

Оливер со стуком поставил бокал на стол.

– Если вы полагаете, что у меня больная совесть, то ошибаетесь. У меня вообще нет никакой совести.

Наблюдая за тем, как он наливает себе бренди из графина, Вивианна подумала, что в эти минуты он действительно выглядит не слишком благообразно. Однако, несмотря на это, что-то подсказывало ей, что даже такой порочный человек заслуживает спасения.

– Я не верю вашим словам, – возразила она. – Любой человек способен измениться к лучшему, если он сам того захочет.

– А вы имеете право это решать? – недобро рассмеялся лорд Монтгомери. – Может быть, вы желаете сделать меня вашим верным учеником, который до конца дней своих останется благодарен вам за ваше благодеяние? Люди будут показывать на меня пальцем и изумленно наблюдать за тем, как я ношу за вами ваши бумаги и вашу сумочку и восторженно внимаю каждому вашему слову. «Это старый Монтгомери, – будут говорить окружающие. – Тот самый, которого спасла от падения в пучину разврата славная, добросердечная мисс Гринтри, творящая истинные чудеса!» Вы хотите, чтобы я стал нашим преданным рабом, мисс Гринтри? Вы желаете, чтобы я отдал вам Кендлвуд и мою душу в придачу? Вы ведь этого хотите, я не ошибаюсь?

Вивианна почувствовала, что в любую секунду он может взорваться от гнева.

– Вовсе нет, – кротко ответила она.

– Вы же ничего не знаете обо мне, – продолжал Оливер, не сводя с нее строгого пристального взгляда. В его словах прозвучала такая нескрываемая боль, что Вивианна почувствовала, как у нее болезненно сжалось сердце.

– Мне известно, что ваш брат умер в Кендлвуде и его смерть каким-то образом связывают с вами. Я знаю, что вы испытываете чувство вины и раскаяния. Видимо, по этой причине вы и хотите разрушить Кендлвуд, стереть его из своей памяти. Это не поможет вам, милорд. Боль утраты невозможно вытеснить из сердца таким простым способом. Для заживления любой раны требуется время. Излечиться можно, лишь изменяя самого себя и думая об окружающих, а не о своих корыстных интересах. Отдайте Кендлвуд несчастным сиротам!

Оливер удивленно посмотрел на нее. В ее взгляде и голосе читались неподдельная страсть и уверенность в собственной правоте. Она искренне считает, что делает благое дело, пытаясь помочь ему обрести душевный покой и одновременно стремясь добиться поставленной цели. Она хочет, чтобы он избавился от чувства вины за смерть брата, помогая другим людям.

Оливер отрицательно покачал головой.

– Вы говорите с такой уверенностью, будто вам ведомы страдание и боль, мисс Гринтри, но об этом вы знаете лишь с чужих слов. Вы слишком молоды, чтобы испытывать страдания. Да и откуда вам знать это, если вы выросли в благополучной семье. Прекрасный дом, любящие родители, близкие друзья. Да вы притворщица, мисс Гринтри!

На мгновение в ее глазах мелькнула невыразимая боль, потаенное страдание. Неожиданно она показалась ему старше, чем была на самом деле. Нет, в ней точно есть что-то такое... Скорее всего у мисс Гринтри тоже есть свои тайны, которые она тщательно скрывает.

– Вы тоже совсем не знаете меня.

– Вы правы, – улыбнулся Оливер. – Я не знаю вас, а вы не знаете меня.

Она отвернулась, горделиво подняв голову. Неужели он нанес ей сокрушительный удар? Вряд ли, она справится с любым ударом. Скорее всего она сейчас выбирает новую линию поведения. Сдаваться она не собирается, в этом можно не сомневаться.

– Вам известно, мисс Гринтри, что моя тетушка составила для меня список потенциальных невест?

Спросил – и почувствовал, что его слова прозвучали совершенно не к месту, и уже пожалел о сказанном. Вивианна удивленно и одновременно неприязненно посмотрела на него. Похоже, что и она почувствовала, что ситуация начинает выходить из-под контроля. Оливер понял, что останавливаться уже поздно.

– Неужели?

– Да. Она составила список юных девушек благородного происхождения, созревших для вступления в брак. Что вы на это скажете, мисс Гринтри?

Он жестом предложил ей сесть.

– Почему же вашей тете хочется, чтобы вы непременно женились? – поинтересовалась Вивианна, присев на диван, стоящий возле камина.

– Мой старший брат умер, и я последний наследник нашего рода. Теперь на меня ложится миссия его продолжения.

– Понятно.

– Так, значит, вы считаете естественным то, что леди Марш подыскивает для меня женщин, способных стать моей женой?

Вивианне это показалось крайне неприятным, однако она не решилась сказать об этом вслух. Но почему он так настойчиво желает узнать ее мнение на этот счет? Оливер Монтгомери вряд ли нуждается в советчиках, но даже если он действительно захотел услышать чей-то совет, то почему выбрал для этого именно ее?

Неужели он?..

Стараясь выиграть время и немного потянуть с ответом, Вивианна принялась разглядывать комнату. Она была изысканно обставлена, в ней стоял запах дорогих кожаных книжных переплетов. Ей нравятся помещения подобного рода. Если он позвал ее в библиотеку в надежде намеренно причинить ей какие-либо неудобства, то, несомненно, просчитался.

– Я жду вашего ответа, мисс Гринтри.

– Мне жаль, что вам пока не удалось найти себе жену. Но выбор вашей тетушки – все равно не ваш собственный выбор. Я допускаю, что она сможет выбрать из множества претенденток самую достойную кандидатуру на роль вашей супруги, но это не значит, что это окажется именно та женщина, которая сумеет пробудить в вашем сердце пламя любви.

Оливер продолжал держать в руках бокал бренди, но, похоже, совершенно забыл о нем. Немного подавшись вперед, он спросил:

– Пробудить пламя любви? Очень поэтично, мисс Гринтри, но моя тетушка презирает поэзию. Она хочет, чтобы я поскорее стал отцом ребенка, который сделается законным наследником семейства Монтгомери, после чего, по ее мнению, я могу с чувством выполненного долга уйти в тень. Если выражаться откровенно и цинично, то можно сказать немного иначе – леди Марш желает найти мне женщину, с которой я смог бы спариться, только и всего.