Текст книги "Проклятое дитя.На пути долга (СИ)"

Автор книги: Sandra Pavlova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Pavlova Sandra
2.Проклятое дитя.На пути долга

Проклятое дитя. На пути долга.

Книга вторая

Pavlova Sandra

***

Анна не знала, куда Хасин нес ее, крепко и бережно удерживая на своих руках. Она прижималась к нему, пряча лицо на груди и периодически продолжая всхлипывать и глотать слезы. Боль не ушла, не стало легче – она просто устала. И под мерный шаг демона буквально вырубилась на его руках, даже не заметив, как они покинули дворец.

Это позже она обдумает произошедшее. Позже будет задавать вопросы. Позже будет вспоминать прощальные слова и взгляд отца. А сейчас она просто безвольно готова была довериться тому, в ком никогда не сомневалась, кто ни разу не обидел ее и не задел.

Хасин поглядывал на девушку в своих руках, тяжело вздыхая. Она крепко спала, прижавшись щекой к его груди. Личико было заплаканным, и она продолжала вздрагивать даже во сне. Демон все еще был зол, все еще с трудом держал свой неутихающий гнев, ведь перед глазами были следы того, что выводило из себя: порванное платье на Анне, открывающее белье и ноги, истерзанная кожа на лице, шее и плечах, синяки на руках. Но ему было проще от того, что сейчас Анна была в безопасности, с ним, под его защитой и больше никто не посмеет обидеть его Амани.

Хасин не мог не корить себя за то, что не предусмотрел подобного развития событий. Не мог не чувствовать вины, потому что допустил этот ужас. Не мог не обвинять в невнимательности и халатности за то, что Анна оказалась настолько напугана и обижена. Он должен был быть рядом с ней! Должен был догадаться и позаботиться! Должен был не допустить этих ужасающих событий! Но не смог! Варился в своей ревности, намерено держался подальше от Анны, не желая видеть ее отстраненности и рассеянности. И вот что вышло.

И все же самого страшного не случилось. Самого ужасного и постыдного для Анны. Никто не осудил бы ее, никто не посмел бы сказать ни слова. Но сама Анна – она была бы раздавлена, унижена и обесчещена в собственных глазах. Она бы просто не вынесла насилия от того, кого полюбила всем сердцем. Не пережила бы подобного разочарования. И все же – случившееся уже было слишком многим для нее. Как она переживет это? Как справится с чувством вины и ощущением, что не нужна все-таки никому? Она поверила впервые в жизни и сразу такое мощное разочарование. Она впервые открыла свое сердце и душу, и сразу же пожалела об этом. Как это отразится на ней? Что она будет чувствовать и переживать? Неужели ее глаза потухнут окончательно? Хасин не желал допускать подобных мыслей, но именно они крутились в голове все время пути. Он боялся того, как Анна справится с ситуацией, и боялся, что не сможет ей помочь. Но он приложит все возможные усилия. Он заверит ее в своей любви и безграничной нежности. Он пообещает ей все, что она попросит. Он исполнит любой ее каприз, лишь бы она снова улыбалась. Он сделает все, чтобы Анна не замкнулась в себе и не позволила человеческой подлости и бесчувственности сломить ее.

***

Анна не знала, куда привез ее Хасин. Она проснулась в тот момент, когда он осторожно укладывал ее на кровать. Сумрак спальни развеивался лишь парой тусклых свеч, да и не волновало ее то, где она находится.

– Не уходи,– слабым, охрипшим голосом прошептала девушка, когда Хасин, положив ее на постель, отодвинулся. – Пожалуйста, не уходи!

Столько мольбы, столько отчаяния и боли было в этом сокрушенном шепоте, что отказать было невозможно.

– Я позову служанку, она поможет тебе раздеться, – мягко прошептал демон, успокаивающе касаясь ее личика ладонью, нежно глядя во встревоженные голубые глаза.

– Нет! Не уходи! – судорожно, словно снова сейчас заплачет, всхлипнула принцесса, приподнимаясь на локтях и не давая ему отодвинуться и разорвать прикосновение.

– Хорошо, – мягко уступил юноша, ласково улыбаясь. – Но...ты позволишь тебе помочь? – осторожно спросил он, потянувшись к шнуровке ее платья, уже порванной в нескольких местах.

Он боялся напугать ее своими прикосновениями. Боялся, что ощущение мужской руки вызовет ненужные ассоциации. Анна непонимающе посмотрела на него, и он понял, что проблем не будет – она не воспринимает его как угрозу. И выдохнул почти с облегчением, мягко снимая с нее изодранное грубыми руками платье. Его ладони бережно скользили по ее телу, прикосновения были невесомыми, и уже через несколько минут был отброшен в сторону тщательно подбираемый наряд, который не был оценен по достоинству и не послужил поводом для комплементов и восторженного взгляда.

– Не уходи! – снова взмолилась Анна, когда он отошел на шаг, не сводя с него взгляда, боясь даже моргнуть – вдруг он исчезнет за этот миг.

– Не уйду, – пообещал Хасин, мягко касаясь губами ее лба, одновременно укладывая на спину и накрывая одеялом.

Под ее пристальным встревоженным взглядом он сбросил с плеч мундир и лег рядом с девушкой поверх одеяла. Она тут же приникла к нему, обнимая его руками, снова пряча лицо на груди, давая ему прочувствовать дрожь своего тела – страх не отпускал ее ни на миг, страх остаться одной именно сейчас.

Демон бережно и сильно прижал ее к себе, повернувшись на бок. Сжавшись в комочек, принцесса уткнулась лицом в его шею, сложив ладошки на его груди, а после все-таки нервно сжала в кулачки ткань его белоснежной рубашка.

– Спи, моя Амани, – тихо прошептал Хасин, успокаивающе касаясь губами ее макушки, а после прижимаясь к ней щекой.

Постепенно Анна перестала вздрагивать, и юноша понял, что она крепко спит: ее ладошки больше не сжимали требовательно его рубашку, она не вздрагивала от его малейшего шевеления, боясь, что он все-таки уйдет. А вот Хасин так и не уснул. Его взгляд был рассеянным и хмурым, с лица не сходило мрачное выражение, и он весь был в напряжении. Перед глазами так и мелькали картинки прошлого вечера: Анна на руках у Стража – испуганная, заплаканная и дрожащая; ее вид, сказавший о случившемся куда яснее слов. И его ум был достаточно щедрым на воображение, чтобы показать ему не увиденное: Анну в руках уже мертвого ублюдка; ее сопротивление его сильным рукам; он словно наяву слышал треск рвущейся ткани платья и плач, и крики, мольбы девушки остановиться. Она была слишком нежна и невинна, чтобы было иначе. Она не знала даже поцелуя, чтобы желать по доброй воле чего-то больше, да даже просто знать об этом большем. Нет, для юной девушки не были тайной отношения мужчины и женщины, она не была глупой и наивной до такой степени. И все же знала слишком мало о людских пороках и желаниях, слишком неопытной была в плане физических потребностей. Все, что она знала о любви – красивые сказки, что Хасин читал ей перед сном, романтические истории и поэмы, которые она находила в библиотеке, да мечты о красивом и ярком чувстве взаимной любви.

Анна не понимала, насколько редко по-настоящему искреннее проявление любви, не видела разницы между этим чувством и примитивным вожделением или просто симпатией. Ей, неопытной, наивной и не в меру застенчивой и робкой было многое не известно и не понятно. Она не умела играть и флиртовать, не умела хитрить и заигрывать. Она не знала, как стрелять глазками и давать намеки. Все это было для нее незначимым и неважным, и именно поэтому она с такой легкостью обманулась. А еще потому, что подсознательно желала другой жизни. Желала не помнить о долге и своем предназначении. Желала обычной, как у всех, жизни. Желала простого счастья! Сколько раз она говорила об этом Хасину, сожалея, что все именно так. Она ни разу не упрекнула кого-либо и что-либо в том, что так сложилась ее судьба. Но не мечтать не могла о том, какой бы была ее жизнь, не окажись она предметом договора.

Она в красках описывала ему свои желания и мечты, но ни нам миг не забывала о том, что это просто фантазии, далекие от реальности. Демону было горько от того, как в какой-то миг Анна обрывала себя, свои слова и замолкала, понимая всю их бессмысленность и невыполнимость. И ведь она не мечтала о несбыточном и невыполнимом: путешествовать, смотреть на мир, встречать новых людей, посетить необычные места и завести настоящих друзей – не так уж и много. Она, затаив дыхание, слушала его рассказы и читала письма, где он описывал свои поездки и встречи. С трепетом и восторгом в глазах перечитывала приключенческие романы раз за разом, погружаясь в неведомый ей мир авантюризма и иной – свободной – жизни. И Хасин понимал ее как никто другой.

Он сам отказался от власти, от трона, от богатств и почитания в угоду своим мечтам и потребностям. Он наплевал на все и всех, руководствуясь лишь своими порывами и эмоциями. Он не желал ни от кого зависеть, не желал загружать себя обязанностями и непомерной, абсолютной властью, довольствуясь тем, за что желал нести ответственность не из долга, а потому, что просто хотел этого. Он готов был оставаться Бастардом, Ублюдком императора, лишь бы не прекращалось это ощущение свободы. Его не прельщали те дары, что преподносил ему отец. Ему не льстило, что в любой момент, стоит ему сказать лишь "да" – и корона империи будет принадлежать ему – незаконнорожденному. И никто не посмеет сказать хоть слово против, отец будет счастлив, а принц вздохнет с облегчением: Кассиан перенял от него свободолюбие, но был куда более обязательным, нежели брат. И пусть принц не стремился к трону – он был его: по праву рождения и даже по призванию. Хасин вырастил из брата самого лучшего императора, который превзойдет однажды даже собственного отца.

Но так же как у Кассиана, у Анны не было права выбора. Она росла с мыслью о том, что однажды покинет свой дом, который и домом-то ей не был. Еще до своего появления на свет она оказалась кому-то и что-то должна. И смирилась с этим, приняла, как Судьбу. И лишь единожды позволив себе слабость, обожглась так сильно. И неужели теперь она перестанет мечтать? Неужели больше не позволит себе чего-то пожелать и попросить? Хасин очень боялся этого – того, что Анна замкнется в себе, что скует себя ограничениями и запретами в желании избежать еще одного разочарования. Из чистого упрямства она не позволит себе ничего лишнего, загонит себя в жесткие рамки, чтобы вновь не обжечься. И растеряет тем самым саму свою суть. Но разве подобной жизни он желал для своей Амани? Разве этого добивался? Нет, он просто хотел сделать ее сильной и неуязвимой. Просто хотел научить ее тому, что позволит ей радоваться жизни и улыбаться вопреки всему, находить плюсы в любой ситуации и получать удовольствие от каждой мелочи. И в его руках теперь обязанность не дать принцессе раболепно смириться со своей участью, вместо этого находя в ней свои преимущества. Он желал видеть эту девушку счастливой. Да, этого не получится сразу – чудес не бывает. Но в его силах научить ее жить так, чтобы быть довольной и умиротворенной. В его силах показать ей самую мрачную перспективу в радужных красках и научить делать мир вокруг себя ярче.

И сейчас Хасин поставил перед собой именно эту задачу – показать привычный Анне мир в других красках. Дать ей то, что она хочет. Сделать ее сильной, чтобы больше никто не усомнился в том, что ее можно задеть или обидеть. Научить ее быть собой даже в обстоятельствах, которые ей не нравятся. Ему казалось очень важным добиться того, чтобы эта девушка осталась собой в полной мере: живой, настоящей, искренней и теплой. Ей просто нужна броня, чтобы защищать все это, и только. И он поможет ей сковать эту защиту.

***

Несколько дней Анна провела в постели, не отпуская от себя Хасина. С тревогой ждала его возвращения, когда он отлучался на пару минут, чтобы принести ей поесть. С тревогой выходила из ванной комнаты, боясь, что он ушел, пока ее не было. И с нескрываемым облечением выдыхала, потому что демон ждал ее в постели, тут же крепко обнимая, стоило ей только оказаться рядом. Она была так благодарна ему за эту молчаливую – они едва перекинулись парой слов – тихую, но такую важную поддержку. Он просто был рядом, и ей было легче, спокойней и проще. Рядом с ним становилось лучше, ей казалось, что не все так ужасно, и не все так плохо. Да, было больно. Да, было обидно, и страх еще не отпускал из своих мерзких щупалец. Но разве она впервые страдает? Разве впервые оказывается разочарована и предана? Нет, не впервые. И все же сейчас была другая ситуация – она доверилась, чего прежде не бывало никогда. Она раскрыла свое сердце и душу, она позволила себе вкусить запретный плод, надеясь хоть на каплю счастья. Но в итоге получила лишь боль – такую сильную и тяжелую, что не передать словами. Сердце сжималось, воздуха все время не хватало, стоило только на миг окунуться в ужасные воспоминания. Ей снились кошмары, где она отчаянно пытается вырваться из сильных грубых рук. Но к счастью она быстро просыпалась в нежных и заботливых, которые успокаивали ее и ласково обнимали. Хасин шептал ей что-то своим тихим голосом, и она прекращала рыдать – не могла не плакать после каждого раза, слезы по своей воле катились из глаз. Пальцы демона бережно стирали влагу со щек и лица, а губами он собирал ее слезинки с уголков глаз. И она успокаивалась, а утром виновато потупляла взгляд. Тогда он крепко и ласково в очередной раз сжимал ее в руках, уверяя в том, что не стоит стыдиться своей слабости.

– Анна, – тихо начал Хасин, поглаживая ее по влажным волосам – она только что приняла ванну и вернулась к нему, едва вытерев влагу с тела, закутанная в его, судя по размеру, халат.

– Что? – тихо прошептала девушка, не прекращая лежать на его плече и рассеянно водить пальчиком по его груди в вырезе рубашки.

Она даже не подозревала, насколько это странно смотрится со стороны, и какой имеет смысл, и как это невинное прикосновение действует на демона. А она лишь желала чувствовать биение его сердца под ладошкой.

– Не хочешь прогуляться?

– Нет, – равнодушно ответила принцесса, не прекращая своего занятия.

– Ты четыре дня не выходишь из спальни – тебе нужно на воздух, – вздохнул Хасин, поднимаясь на локтях и с мягким упреком глядя на свернувшуюся калачиком под боком девушку.

– Не хочу, – тем же тоном ответила Анна, надавливая ему на грудь и заставляя его снова лечь, чтобы вновь уложить голову ему на плечо.

Девушка не то, что не выходила из комнаты, даже шторы не были раздвинуты, не впуская свет и воздух. Анна будто пряталась от мира, не желая знать, что происходит за стенами комнаты, где ей было хорошо и спокойно. Хасин ни разу не бросил ее, не оставил больше, чем на десять минут, чтобы переодеться и быстро принять душ у себя, а еще принести ей поесть. И она словно собиралась навечно остаться в этом уютом мирке, где ей было спокойно и хорошо. Рядом с Хасином в голову не лезли всякие мысли, одним своим присутствием он давал ей такой нужное и важное спокойствие. На второй план отходили и боль, и отчаяние и вообще все.

Беловолосый демон нахмурился и вдруг резко встал с кровати. Не успела Анна опомниться, как оказалась на его руках, и он нес ее к двери – решительно и стремительно.

– Я не хочу, Хасин! – недовольно сжала руки на его шее принцесса, когда до двери осталось пара шагов.

– А я хочу. И либо ты идешь со мной, либо я иду один, – и выжидательно посмотрел на моментально запаниковавшую принцессу.

– Не оставляй меня, – очередная просьба, сопровождаемая целомудренным поцелуем в лобик, и Хасин продолжил путь.

Ловко открыл дверь и шагнул в коридор. Анна будто сжалась в его руках, и он крепче прижал ее к себе.

– Здесь тебя никто не обидит, – заверил ее демон.

– Где мы? – девушка впервые поинтересовалась своим местонахождением.

– Мы в Акилоне. За городом. Это мой дом.

– Почему ты никогда не говорил об этом? – нахмуренно спросила Анна.

– Я бывал здесь лишь раз в год, когда приезжал к тебе. Даже не знаю, зачем когда-то купил его, – хмыкнул этому своему давнему капризу беловолосый демон, сейчас довольный тем, что это оказалось предусмотрительное решение, и дом ему пригодился.

– Мы здесь одни?

– Почти. Лишь пара слуг. Фарх здесь. Сюда привезли все твои вещи, эрхов и Таша. Он скучает по тебе, – чуть улыбнулся девушке Хасин, когда заметил намек на нетерпение в ее глазах, при упоминании пса.

– Я тоже соскучилась.

– Он сейчас во дворе. И как только ты приведешь себя в порядок, мы выйдем к нему.

С этими словами демон внес ее в одну из дверей, что шли вдоль коридора. Когда-то спальня была превращена в гардероб или что-то наподобие: вещи Анны лежали на всех поверхностях, весели на дверцах шкафа и стояли по углам.

– Здесь некому было наводить порядок, все просто оставили, как придется. Справишься сама? – он мягко поставил Анну на ноги, вопросительно посмотрев на нее.

Анна поджала губы, но кивнула.

– Моя комната напротив, я буду там, – он ласково провел костяшками пальцев по ее щеке и вышел, бросив на нее ободряющий взгляд.

Анна провожала его взглядом, пока не закрылась дверь, а после торопливо схватила первое попавшееся платье и так же торопливо оделась, пренебрегая корсетом и прочими атрибутами настоящей леди, собираясь как можно скорее вернуться к демону. Влажные пепельные волосы беспорядочно лежали на плечах, и не было желания приводить их в порядок. Уже шагая к двери, Анна застегивала последние пуговицы на платье сбоку, не желая терять ни минуты. Паника всегда накрывала ее с головой, стоило только потерять Хасина из виду. Глупо, и девушка понимала это, но ничего не могла с собой поделать.

Хасин едва успел снять одежду и надеть свежие брюки, как дверь распахнулась, и в комнату торопливо ворвалась Анна. Увидела его и мигом замерла на месте, как-то враз успокоившись. Демон укоризненно посмотрел на нее, от чего она смутилась своей торопливости и безотчетного страха. Но лишь губы поджала, глядя на него исподлобья.

– Анна, я не исчезну, – Хасин подошел к ней, держа в руках рубашку, и мягко глядя на нее.

Девушка лишь упрямо молчала, глядя в сторону и сжимая кулачки, чтобы скрыть свои страхи и тревоги. Демон мягко коснулся ее подбородка, заставляя посмотреть на себя.

– Я больше не оставлю тебя, Амани.

– Поклянись, – решительно потребовала девушка.

– Клянусь, – мягко улыбнулся Хасин и коснулся своего кулона у нее на шее, вплетая в него обещание, еще одно в довесок к тому, что дал ей много лет назад, когда пообещал помогать всегда и во всем.

Анна поняла, в каком виде застала друга, лишь когда прижалась к нему в объятье, почувствовав по щекой горячую кожу на его груди, и руками на спине. Неловко отодвинулась и словно впервые посмотрела на него. Да, собственно, впервые видела его в таком виде. Чуть смуглая кожа была гладкой и ровной. Под ней перекатывались сильные мышцы, торс был рельефным и крепким, широкие плечи, узкая талия и бедра. Анна вообще впервые видела полуобнаженного мужчину, и почему-то даже не смутилась – это ведь Хасин!

– Ты сильный, – прямо сказала девушка то, что думала.

– Второй комплимент от тебя, – хмыкнул демон, натягивая все-таки рубашку на плечи и ловко застегивая пуговицы.

Анна все-таки смутилась под его насмешливым взглядом и тихим ласковым смехом.

– Пойдем, – застегнув только пару пуговиц, Хасин взял ее за руку, боясь, что она передумает выходить.

Двумя руками Анна держалась за его ладонь, идя по коридору к лестнице, где демона снова подхватил ее на руки: девушка едва клевала каждый раз из тарелки, и у нее от слабости дрожали ноги – нельзя было не почувствовать это. Она благодарно прижалась к нему, обвив руками шею, заодно рассматривая дом, пока они спускались. Небольшой, хотя судить о размерах Анна не могла: она не покидала дворца, и в обычных домах никогда не бывала. Вообще, удивительно как она мало знала о мире и обыденных вещах. Все, что было в ее голове – по большей части из книг и рассказов Хасина. За пределами дворца и сада она ни разу не была, не видела родного города и своей страны, не ходила в гости и на приемы, что устраивала знать. Она не посещала магазины и лавки, не бывала на рынке, не видела улиц и домов – лишь крыши из окон своей золотой клетки. Обычный уличный ребенок в разы знал больше элементарных вещей, чем принцесса. И никогда раньше Анна почему-то не думала о том, что она теряет. Зато сейчас любопытство отвлекало от прочих мыслей.

Дом был пустым и холодным, почти вся мебель в чехлах или накрыта тканью, сдвинута к стенам – ощущается запустение и долгое отсутствие хозяев. Лишь пара комнат была обжита – большего на однодневное, судя по словам демона, посещение этого дома и не нужно было. Окна были закрыты темными плотными шторами, отчего было сумрачно и мрачно. Стояла удивительная тишина – глухая и мертвая, будто в доме были они вдвоем и только.

– Почему здесь не наводят порядок? – спросила Анна.

– Не к чему. Как только ты немного придешь в себя, мы уедем.

Девушка не спросила, куда и зачем, не задала ни одного вопроса, ее глазки не загорелись предвкушением и радостью, и Хасин понял, что проявила любопытство она лишь чтобы не молчать, а не потому, что действительно было интересно. Это заставило его хмуро вздохнуть – она все никак не может прийти в себя. Она все еще находится в своих переживаниях и страхах, все еще сосредоточена лишь на случившемся несколько дней назад. Демон нисколько не желал ее торопить и тормошить – она должна это пережить, он просто волновался за нее. Именно поэтому и был настроен решительно положить конец ее затворничеству: нужно было начинать вытягивать ее из этих болезненных переживаний, чтобы они не оказали на нее слишком сильного воздействия. Нельзя дать Анне замкнуться на тяжелых мыслях, иначе кроме них ничего и не останется.

Анна, да и сам Хасин, сильно зажмурились, стоило им выйти на улицу – резкий контраст сумрака дома и яркого солнечного дня. Постояв минуту на крыльце и привыкнув к свету, беловолосый демон спустился вниз, бросив короткий взгляд на спрятавшую лицо девушку. В небольшом огороженном саду журчал старый заросший фонтанчик, увитый лианами и дикими розами. Рядом стояла каменная лавочка, на которую Хасин и присел. Пели птицы, под ногами была трава по щиколотку, было тепло и спокойно. Сюда не доносился шум столичных улиц, не слышны были крики торговцев и зазывал, гомон людских голосов, цокот копыт по вымощенным дорогам и скрип колес экипажей.

Постепенно Анна привыкла к свету и подняла личико, отстраненно рассматривая заброшенный сад. Он ни в какое сравнение не шел с дворцовым, где все было ухожено, ярко, звонко и красиво. Не было ни намека на уход и бережную заботу садовников, ни следа их придирчивости в том, где и как должны расти те или иные цветы и быть посажены кусты. И размеры – крошечный. Но оттого он казался более уютным и тихим. Здесь не встретишь много людей – им негде бродить. Здесь не заблудишься. Здесь негде спрятаться и укрыться, чтобы скрыть свое недостойное поведение.

Краем глаза принцесса заметила чуть в стороне Фарха. Демон-конюх расстилал на траве покрывало, на которое поставил корзинку со снедью. Он бросил короткий взгляд на девушку, встретился с ее глазами и ласково улыбнулся ей. Анна лишь слабо кивнула, и мужчина ушел, оставляя их. Хасин перенес Анну на покрывало и усадил перед собой, не переставая прижимать к себе и обнимать руками за плечи. Девушка расслабленно откинулась на спину, прикрывая глаза и наслаждаясь солнцем, по которому все-таки соскучилась.

Несколько минут юноша позволил ей просто посидеть, после чего потянулся к еде со словами:

– Тебе нужно поесть, – и перед лицом девушки на его ладони оказался плод савойи – именно ее Анна всегда ела перед завтраком.

Со вздохом – спорить с Хасином было невозможно – девушка взяла фрукт и поднесла к губам, начиная есть. Молодой организм требовал своего не зависимо от настроения, да и свежий воздух пробуждал аппетит, и Анна съела почти все, что для нее приготовили, буквально чувствуя, как восполняются ее силы, и уже нет той слабости и вялости. С куда большим интересом и бодростью принцесса начала смотреть по сторонам. Взгляд все еще был грустным и побитым, но хоть что-то новое в нем появилось. Именно поэтому Анна не заметила, как в руках Хасина появилась щетка, и он начал приводить в порядок ее спутанные пряди.

– У тебя хорошо выходит, – тихо произнесла девушка, бросив взгляд за плечо и даже чуть улыбнувшись.

Тонкие пальцы начали что-то плести – сложное и, судя по ощущениям пальцев, которыми она ощупала это творение, красивое. Хасин уложил на плечо ее почему-то короткую косу, едва касавшуюся кончиком ключиц.

– Это боевое плетение клана рысей – оборотней, – начал объяснять демон, пока Анна изучала свою прическу в маленькое зеркальце, что он дал ей. – Оно позволяет немного защитить голову в случае падения или удара. В свое время его использовали при каждом сражении, сейчас это лишь дать традициям.

– Ты был в этом племени, – вспомнила Анна. – Но почти ничего не рассказал о нем тогда в письме.

– Ты была слишком юной, чтобы изучать этот народ, – хмыкнул Хасин, укладываясь на спину и закладывая руки под голову.

Прикрыв глаза от слепящего солнца, он сунул травинку в зубы и чуть улыбнулся.

– Почему? – повернувшись к нему и сев рядом под боком, обхватив руками колени, спросила девушка.

– Многие их особенности и обычаи были бы тебе не понятны, начни я рассказывать.

– Например? – рассеянно касаясь пальчиками его белоснежных короткий волос, поинтересовалась Анна.

– Например, их брачные традиции. Выбрав себе спутницу жизни, мужчина похищает ее.

– Зачем? – нахмурив бровки, задумалась принцесса.

Ей нравилось, что Хасин отвлекает ее. Находясь в тишине и темноте в комнате, в постоянном полусне, было просто контролировать свои мысли. Бодро и при свете дня трудней, и просто уютного молчания было мало.

– Рыси создают семьи лишь тогда, когда их союз истинен. Нельзя просто влюбиться и жениться – очень скоро такая любовь прекратиться, не подкрепленная связью их звериных сторон. А истинность может почувствовать только самец – мужчина. Лишь его зверю дано понять, кто его истинная пара. И зачастую, – со смешком продолжил демон, – женщина сопротивляется этому.

– Почему?

– Рыськи весьма...вольны в своих желаниях и потребностях, – осторожно подбирая слова, пытался объяснить Хасин. – В период взросления они очень чувственны, что раскрепощает их. Мужчины-рыси отнюдь не против подобного...положения вещей, и весьма охотно идут на контакт. И девушкам нравится такая вольная жизнь – без обязательств, долга, обременительности, обязанностей и забот. Они привыкают, и когда вдруг кто-то пытается посягнуть на их свободу – оказывают сопротивление. Поэтому похищение.

– И что потом?

– А потом, – Хасин улыбнулся Анне, – нельзя не ответить на чувства и силу эмоций зверя. Нельзя не окунуться в ту любовь и заботу, что мужчина и его зверь дарят истинной половинке. Нельзя не поддаться этим чувствам и не ответить на них.

– И девушка так просто сдается?

– Нет, конечно, – со смехом ответил демон. – Они сопротивляются изо всех сил. Сначала пытаются сбежать, когда только оказались похищены. После изводят и выводят похитителя. О, поверь – их фантазия и проделки не ведают границ.

– У мужчин хватает терпения? – несколько непонимающе и удивленно произнесла Анна.

Ее очень увлек рассказ друга – он умел говорить красиво и интересно, представляя все в уникальном свете. Сказки, что он всегда читал ей на ночь, всегда казались ярче и почти настоящими, когда чтецом был именно демон. Вот и сейчас Анна невольно заслушалась и засмотрелась, отвлекшись от посторонних мыслей.

– У них хватает темперамента, – хмыкнул демон, глядя в ее непонимающие глаза. – Рыськи очень легко возбудимы, и все, что нужно, чтобы она замолчала – всего лишь ее завести.

Будь сейчас рядом леди Мирай, и получить им обоим нагоняй за столь откровенные разговоры. Почему-то эта мысль заставила Анну улыбнуться и поделиться ею с Хасином, который тоже усмехнулся смущенной девушке.

– И что потом? – глазки любопытно засверкали, пусть со щек и не сходил румянец.

– Мужчина и его зверь целиком и полностью подстраиваются под свою партнершу, и никто другой ей уже не нужен. Страсть – очень сильная привязанность, Анна. И порой ее хватает для счастья.

Принцесса чуть грустно улыбнулась, отведя взгляд.

– А как же любовь? – тихо прошептала она.

– Я мало что знаю о любви, Амани, о той любви, о которой говоришь ты. Куда ближе мне именно страсть. Так проще, – ответил беловолосый демон.

– Нет. Не проще, – глухо прошептала Анна, в один миг окунувшись в ту страсть, что принесла ей так много боли.

Хасин понял ее, по тому, как она сжалась в комочек, обхватывая себя за плечи и отворачивая от него лицо.

– Анна, – мягко произнес Хасин, заставляя ее посмотреть на себя. – То, что случилось с тобой – не страсть. Это просто каприз Лили.

Девушка непонимающе смотрел на юношу, хмуря брови и не зная, о чем он говорит.

– Лорд Амайя выполнял прихоть твоей сестры – обесчестить и опозорить тебя. Лишь это толкало его на зверства, совершенные по отношению к тебе.

Хасин старался говорить тихо и вкрадчиво, внимательно следя за реакцией девушки. Но она должна была знать правду. А судя по ее лицу – она почти не удивилась. Лишь горько усмехнулась. Отвернулась от него и замерла, обдумывая то, что услышала, глядя на деревья чуть дальше. И заговорила лишь спустя пару минут.

– А как же его слова о том, что он так долго этого хотел?

Девушке с трудом удалось заставить себя спросить об этом, вспоминая то, что ей лихорадочно шептал Акир. Но она должна была понять.

– Нельзя путать страсть с наваждением. Его наваждением была Лили. Вы одно лицо, – тихо и честно ответил Хасин, понимая, как Анне больно сейчас станет.

– Значит, я нисколько не была ему нужна и он не питал ко мне хоть немного светлых чувств? – дрожащим голосом, прошептала девушка, сжимаясь все сильней, не замечая, как в кулачках сжимает ткать своего платья, как больно от этого рукам.

– Нет, – возможно, безжалостно, зато честно ответил демон.

Он обещал всегда быть с ней откровенным, и Анна оценила это. Посмотрела на него своими мокрыми глазами, принимая эту правду, а потом снова разрыдалась у него на груди, выплескивая из себя очередную боль и понимание.

Хасин нежно укачивал ее на руках, обнимая крепко-крепко, давая ей выплакаться. Девушка содрогалась от рыданий, плакала в голос, понимая всю глубину обмана. Она могла бы смириться с тем, что любимый человек отказался отвечать на ее чувства, могла бы понять его предательство, основанное лишь на равнодушии. Но на любви и желании к ее сестре – никогда. Совершенно разные вещи – просто разочароваться в человеке, и понять всю силу его безжалостности и подлости.

– За что они так со мной? – всхлипывая, шептала Анна. – Что плохого я им сделала? Неужели я не достойна подобной привязанности и подобных эмоций? Неужели нельзя любить просто меня – не как часть Лили?