Текст книги "Петля желания (ЛП)"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 8

Руп Кольер посмотрел на свое отражение в огромном, во весь рост, зеркале, привинченном к внутренней стороне двери его кабинета. Пытаясь замаскировать плешь на макушке, он пригладил неумолимо редеющие волосы. Поправил на манжетах золотые запонки с бриллиантами, так, чтобы был виден их блеск. Широко улыбнулся, проверяя, не остались ли на вставных зубах частички пищи. Похоже, что нет, и Руп, расправив плечи, с довольным видом вышел из кабинета.

Вскоре он уже входил в автосалон, где с умом расставленные софиты высвечивали новенькие, только что с конвейера, автомобили. Обычно он редко появлялся на первом этаже, но один из продавцов сообщил ему, что некий клиент настаивает на встрече с «самым главным человеком в фирме». Руп как раз и был таковым.

Покупатель, на которого указал ему продавец, стоял возле одной из машин и, нагнувшись, пытался заглянуть сквозь затемненное стекло – тонирование делалось за отдельную плату – в роскошный салон дорогого седана.

– Меня зовут Руп Кольер. С кем имею честь?

Покупатель выпрямился и, улыбнувшись в ответ, пожал протянутую руку. Руп остался доволен: его запонки не остались незамеченными. Покупатель был довольно скромно одет и отнюдь не такой холеный, как он сам, что Рупу сразу понравилось. Когда дело доходило до обсуждения цены, это давало ему солидное преимущество.

Наконец незнакомец отпустил его руку и указал на автомобиль:

– Насколько эта малышка способна облегчить мой кошелек?

– Она достойна каждого цента, указанного в ее цене, но я готов дать вам самую лучшую во всей стране скидку.

– Гарантия тридцать дней?

– На любую машину, стоящую здесь. Я отвечаю за свой товар.

– Продолжаете политику сервисного обслуживания покупателей, которую начал ваш отец сорок лет назад?

Улыбка Рупа сделалась еще шире:

– Вы хорошо информированы.

– Вашу рекламу без конца крутят по телевизору.

– Я верю в действенность телерекламы. Великая вещь!

С этими словами Руп легонько хлопнул незнакомца по плечу.

– Я тоже в нее верю, мистер Кольер. Мы с вами сходимся в мыслях.

– Называйте меня просто Руп.

– Рад познакомиться с вами, Руп. Мое имя Рокки ван Дарбин.

Желудок Рупа тотчас скрутило узлом.

Выудив из нагрудного кармана спортивной куртки визитную карточку, репортер известного таблоида передал ее Кольеру. Стоило Рупу услышать это имя, как он понял, что угодил в хитроумно расставленную ловушку. Тем не менее он сделал вид, будто читает имя на карточке.

– Нью-Йорк? К нам редко заглядывают покупатели из вашего города. Для меня это великая честь. – Кольер с максимальной небрежностью, на какую только был в данный момент способен, сунул визитку в карман. – Если вы, мистер ван Дарбин, серьезно намерены приобрести новый автомобиль, то вам нигде не предложат ничего лучшего…

– Нет-нет, благодарю вас, я просто присматривался.

– Конечно, конечно, – нарочито вежливо произнес Руп. – Оставайтесь здесь столько, сколько хотите. Боб, продавец нашего салона, с удовольствием ответит на интересующие вас вопросы. Прошу извинить меня. К сожалению, мне пора. Сами понимаете, важная встреча.

– Такое я часто слышу, – рассмеялся в ответ ван Дарбин и презрительно сощурился: – От тех, кто боится разговаривать со мной.

Фактически он назвал Рупа Кольера трусом, и Руп воспринял это оскорбление близко к сердцу. С каким удовольствием он схватил бы мерзкого репортеришку за шею и тряс его до тех пор, пока мозги не полезут из ушей. Однако не зря он подолгу репетировал каждое утро свою фирменную улыбку. Та осталась на своем месте.

– Люблю общаться с людьми из «Большого яблока», но, увы, не могу уделить вам время, ибо меня уже ждут. Если хотите, давайте договоримся о встрече…

Ван Дарбин не дал ему договорить:

– Знаете, Руп, есть одна проблема. Мне тоже еще нужно успеть в одно место. Тем более, – он фамильярно шлепнул Рупа по плечу – как тот его самого всего пару минут назад, – что мы с вами договорились о продаже. Сможете уделить мне еще несколько минут вашего драгоценного времени? Что скажете?

Вторая улыбка далась Рупу с большим трудом:

– Почему бы нам не поговорить в моем кабинете?

– Отлично! Благодарю вас.

Стараясь шагать как можно более непринужденно, чтобы продемонстрировать ван Дарбину свое спокойствие, Руп повел журналиста к себе в кабинет. Хотя, если сказать честно, до спокойствия ему было далеко.

Войдя в «святилище» Рупа Кольера, незваный гость тихонько присвистнул:

– Кр-р-расота! Торговля автомобилями, смею предположить, дело прибыльное.

– Не жалуюсь.

– Моя мать, да упокоит Господь ее душу, пыталась втолковать мне, что я выбрал неправильную профессию. «Журналистикой денег не заработаешь». Эти слова она повторила как минимум тысячу раз. В ответ на это я напоминал ей, что мистер Херст заработал на своем веку кучу денег. И Руперт Мердок. Но… – ван Дарбин глумливо вздохнул, – мамуля была права. Оказывается, есть исключения из правил.

Стараясь не показать раздражения, Кольер спросил:

– Чем могу быть полезен, мистер ван Дарбин?

Как оказалось, гость его не слушал. Внимание ван Дарбина было приковано к экземпляру «Петли желания» на его письменном столе. Кольер от злости стиснул зубы. Зря он не избавился от этой мерзкой книжонки, как только ее прочел. Или по крайней мере не нужно было оставлять ее на видном месте.

Ван Дарбин впился в книгу глазами и, взяв со стола, принялся листать.

– Значит, теперь эта местная дамочка взялась за сочинение книжек? И благодаря этому набивает себе карманы.

Руп, как прирожденный лицедей, всю жизнь использовал актерские качества к своей вящей выгоде. И надеялся, что и сегодня они его не подведут. Даже наоборот, сослужат добрую службу. Он обошел письменный стол и, опустившись в кресло, жестом предложил сесть и ван Дарбину. Тот занял место напротив него.

– Я моментально заподозрил, что вы прилетели сюда из Нью-Йорка не для того, чтобы говорить об автомобилях. Вас привела сюда эта книга. Сделаю еще один шаг навстречу и осмелюсь предположить, что вам известно, что я когда-то занимался делом об убийстве Сьюзен Листон. Вы наверняка хотите задать мне вопросы об этом расследовании.

Ван Дарбин лишь развел руками:

– Вы, так сказать, поймали меня с поличным. Могу я начать с вопроса об обвинении, выдвинутом против Алана Стрикленда? В моей завтрашней колонке я собираюсь написать именно о нем.

Руп Кольер почувствовал, как к горлу подступила желчь, однако вновь расцвел в фальшивой улыбке:

– Это было так давно! Тем не менее попытаюсь что-нибудь вспомнить.

– Благодарю вас, Руп. – Ван Дарбин извлек небольшой блокнот с пружинкой и желтый карандаш с отметинами зубов на тупом конце. – Не обращайте внимания. Мне придется делать записи, иначе я забуду самое главное.

Руп Кольер позволил себе усомниться: вряд ли такой ублюдок что-нибудь когда-нибудь забывает. Этот тип был коварен, а значит, опасен. Может, стоит позвонить охранникам, чтобы те выставили эту акулу пера из его кабинета? Нет, лучше не надо, в итоге решил Руп. Ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Стоит хотя бы разок показать свои истинные чувства, как ван Дарбин распишет скандал во всех красках.

Нет, лучше избрать другую тактику: пойти на сотрудничество, не возражать, сообщить наглому писаке пару-тройку жареных фактов в надежде на то, что в своих статьях он представит Рупа Кольера в выгодном свете. И Руп попытался польстить журналисту:

– Можете назвать меня читателем журналов и газет. Я с радостью отвечу на ваши вопросы. Если, конечно, смогу. Спрашивайте!

– Отлично! Давайте начнем с того, почему вы оставили прокурорский пост?

– Ответ прост. Торговля автомобилями приносит больше денег. Намного больше.

Кабинет прокурора никогда не выглядел бы так кр-р-расиво, как этот.

– Вы решили, что сможете извлечь максимальную выгоду из того, что для вас заработал еще ваш отец? – с усмешкой уточнил ван Дарбин.

Похоже, этот шакал уже успел покопаться в его прошлом.

– У моего отца не было глупых детей, – тем не менее отозвался с добродушной улыбкой Руп.

– Верно. Только болван остался бы на государственной службе.

Это была явная провокация, но Рупу Кольеру хватило ума не угодить в ловушку.

– Теперь я служу моим землякам другим образом.

– О да, ничуть не сомневаюсь, – насмешливо улыбнулся ван Дарбин. – Но раньше вы занимались тем, что «очищали улицы округа Тревис от преступных элементов». Помнится, я где-то читал нечто подобное.

– Я старался добросовестно, по мере моих скромных сил, делать свое дело.

Ван Дарбин пролистал несколько страниц в блокноте.

– Я тут записал кое-какие вещи, о которых хотел вас спросить, – пояснил он. – Вот здесь. Насколько точны факты, изложенные в книги мисс Прайс? Алан Стрикленд был осужден за непреднамеренное убийство? Или за умышленное?

– За непреднамеренное убийство.

– Почему?

– Потому что это преступление не носило умышленного характера.

– Иными словами, Стрикленд заранее не собирался ее убивать? Она сделала что-то такое, что он сорвался и задушил ее?

Еще одна тщательно приготовленная ловушка.

– Мистер ван Дарбин, надеюсь, вы не предполагаете, что она сама попросила его прикончить ее?

– Нет-нет, я вовсе не это имел в виду, – ответил журналист, но его ухмылка свидетельствовала об ином. – Стрикленд сорвался с тормозов, убил ее в порыве страсти, так получается?

– Если вы хотите знать разницу между непреднамеренным убийством и умышленным, можете зайти в Интернет и в режиме онлайн ознакомиться с Уголовным кодексом штата Техас.

– Благодарю вас, я действительно в состоянии это сделать. Более того, мог бы дойти до этого своим умом. – Тупым концом карандаша ван Дарбин постучал себя по виску. – Вы и тот детектив из отдела расследования убийств… Запамятовал, как его звали?

– Господи, кто же занимался этим расследованием? – Руп Кольер наморщил лоб, изображая напряженную работу мысли. – Не могу сразу вспомнить. Я был окружным прокурором и работал по семьдесят-восемьдесят часов в неделю. На мне висела масса уголовных дел. Я сотрудничал с разными детективами. Всех не упомнишь.

Ван Дарбин щелкнул пальцами:

– Муди, Дейл Муди!

Кольер мысленно чертыхнулся, но вслух произнес:

– Пожалуй, вы правы, мистер ван Дарбин. Кажется, его действительно звали Дейл Муди.

– Именно так. Моя помощница это выяснила и попыталась его разыскать. Она наводила справки в полицейском управлении Остина, но Муди давно ушел на пенсию, и никаких сведений о его местонахождении ей сообщить не смогли. В самом Остине его нет. Как нет его имени в списках налогоплательщиков округа. Вы случайно не подскажете, где его можно найти?

– Несколько секунд назад я даже не смог бы вспомнить его имя.

– Значит, не подскажете?

– Увы! Рад бы помочь вам, да не могу.

Ван Дарбин что-то записал в блокноте.

– Выходит, если бы я захотел расспросить Дейла Муди о том расследовании и судебном процессе над Стриклендом, мне бы крупно не повезло.

– Скорее всего.

Ван Дарбин закинул ногу на ногу и подергал мыском ботинка.

– А как было бы прекрасно, если бы вы доверились мне и поведали все подробности.

Расскажите все, что вам известно.

Руп Кольер указал на книгу:

– Мисс Прайс все подробно изложила вот здесь.

Ван Дарбин нахмурил брови:

– Но не кажется вам, что?.. Поймите, это лишь моя точка зрения. Но у меня такое впечатление, что в конце книги автор оставила массу недоговоренностей, предлагая читателям самим делать выводы. Что вы скажете на этот счет?

Кольер сделал задумчивое лицо и покачал головой:

– Нет, я так не думаю.

Ван Дарбин недоверчиво хмыкнул и, прежде чем закрыть блокнот, пробежал написанное глазами. Затем сунул блокнот и карандаш в нагрудный карман куртки и встал:

– Пожалуй, на сегодня все. Не могу не поблагодарить вас за то, что уделили мне несколько минут вашего драгоценного времени.

– Не стоит благодарности. Вряд ли я сообщил вам что-то из ряда вон выходящее.

Улыбнувшись, Кольер проводил гостя до двери и открыл ее.

Журналист уже собрался шагнуть за порог, но в последнюю секунду остановился и, повернувшись к Кольеру, указательным пальцем легонько постучал его по шелковому галстуку.

– Будь я на вашем месте, Руп, что, по-вашему, меня больше всего мучило бы?

Кольеру стоило немалых усилий над собой, чтобы не стряхнуть с себя палец нахального репортера – с заусенцами и изгрызенным ногтем.

– Что же?

– Меня больше всего терзала бы мысль о том, что орудие убийства так и не было найдено. Ведь вы с Муди решили, что Сьюзен Листон задушили ее же трусиками. Я прав?

Кольер коротко кивнул.

– Но их так и не нашли нигде, верно? А ведь вы искали их повсюду, во всех мыслимых и немыслимых местах.

– Очевидно, суд присяжных счел, что отсутствие этих трусиков в качестве улики не мешает им признать вину Стрикленда.

– Очевидно, так, – согласился ван Дарбин и нахмурился: – Лично я терпеть не могу подобные мелочи. А вы, Руп?

Похоже, что тема трусиков Сьюзен существенно повысила температуру воздуха на кухне Беллами. Рано или поздно столь необходимый предмет одежды всплыл бы в их разговоре, но теперь Дент пожалел, что позволил своей собеседнице затронуть эту тему.

Тяготясь затянувшейся паузой, он встал из-за стола и снова бесцельно отправился на кухню, где его внимание привлек стоявший на столе керамический кувшин с торчащими из него ножами, лопаточками и прочими кухонными приспособлениями из нержавеющей стали.

Вытащив одно из них, Дент покрутил его в руках.

– Для чего нужна эта штука?

– Ею вырезают сердцевину у яблок.

– Вы разве не обгрызаете яблоко до сердцевины?

– Ваш дом тогда обыскали? – уклонилась от ответа Беллами, возвращаясь к прежней теме разговора.

Дент сунул железку обратно в кувшин.

– Если вы под обыском понимаете разбросанные по всему дому вещи, то да. Муди и его свора легавых заявились к нам с ордером на обыск и принялись искать трусики вашей сестры. Они перевернули весь дом вверх дном. Даже забрали с собой мой мотоцикл. Затем разобрали его до последнего винтика и лишь после этого вернули. Я попытался собрать его, но не смог, и его пришлось выбросить.

Дент внимательно посмотрел на Беллами: та как будто была готова уцепиться за любое его слово. Поняв, что вопросов она задавать ему пока не собирается, он продолжил:

– В расследовании Дейла Муди эти трусики стали чем-то вроде святого Грааля. Он был уверен, что арестованный Стрикленд – извращенец, который использовал их для того, чтобы задушить ими свою жертву.

Беллами задумчиво устремила взгляд в пространство.

– Из всех унижений и жестокостей, через которые прошли мой отец и Оливия после смерти Сьюзен, этот факт был для них, пожалуй, самым мучительным и постыдным. Он подразумевал множество жутких вещей. Ее или изнасиловали, или…

– Или она позволила эти самые трусики с себя стащить, – закончил ее мысль Дент. – Или же сделала это сама. Почему-то мне кажется, что так оно и было.

– Почему?

Дент перестал расхаживать по кухне и выразительно посмотрел на Беллами:

– Вспоминаю наше первое свидание.

Беллами не выдержала его взгляда и уставилась в стол.

– Ведь никаких следов сексуального насилия не было обнаружено, – продолжил Дент. – Никаких синяков или ссадин ниже пояса. Никаких укусов. Никакой спермы. Все повреждения на ее теле носили посмертный характер. С этим согласился даже Муди.

– Тем не менее исчезновение трусиков прибавило этому преступлению непристойности и сделало смерть Сьюзен еще более ужасной.

– И все же… – Дент сел, положил руки на стол и, подавшись вперед и понизив голос едва ли не до шепота, произнес: – Девушку в вашем романе убили именно так.

– Потому что именно так все и было.

– Но разве это не придает пикантности описанию и тем самым не способствует продажам вашей книги?

Глаза Беллами сверкнули гневом:

– Идите к черту!

– Уже бывал у него в гостях, – спокойно парировал Дент.

Беллами резко поднялась с места, и ее стул с оглушительным грохотом упал на пол.

Она тотчас наклонилась, чтобы его поднять, но Дент, быстро обойдя стол, ее опередил.

Было видно, что Беллами сердита на него. Он же намеренно ее спровоцировал, хотя и понимал, что поступает нехорошо. Кстати, он только сейчас обратил внимание, что она неважно выглядит. Что, впрочем, легко объяснялось. Беллами переживала из-за отца, после прилета из Хьюстона обнаружила дом в разгромленном состоянии и в последнее время явно недосыпала. Иначе откуда эти темные круги под глазами?

– Не хотите подышать свежим воздухом? – неожиданно для себя предложил Дент.

Беллами растерянно посмотрела на него.

– Может, выйдем из дома? Подышим свежим воздухом? Прогуляемся?

Беллами подошла к окну, отодвинула занавеску и выглянула на улицу.

– Как-то пасмурно, – сказала она.

– Это просто легкая дымка.

– Душно.

– Это лучше, чем сидеть в четырех стенах.

Дент взял Беллами за руку и, не оставляя ей выбора, повел к двери черного хода. Выйдя из дома, они бок о бок зашагали по улице. Беллами глубоко вздохнула.

– Видите, как здесь хорошо? – произнес Дент. – Нужно прогуляться, чтобы вы не раздражались по пустякам.

– Еще неизвестно, кто кого больше раздражает.

– Это мы просто пока не притерлись друг к другу, – ответил Дент, искоса глядя на нее.

Заметив, что Беллами покраснела, он остался доволен. Что ни говори, а румянец был ей очень даже к лицу.

– Так и быть, предоставляю вам право первенства, – поддразнил он ее. – Если вы, конечно, не уступите его мне. Чему я буду только рад.

Беллами дурашливо закатила глаза.

– В нескольких кварталах отсюда есть парк.

Через пять минут они сидели рядом на старомодных качелях с деревянными сиденьями, подвешенными к поперечине тяжелыми цепями. Остальные качели пустовали.

Чуть в стороне от них немолодая супружеская пара играла с внуком.

– Кидай сюда мяч! – услышали они женский голос.

Еще чуть дальше стайка девушек-подростков в коротких юбках и топиках из танцевальной группы поддержки отрабатывали привычные движения. В нескольких шагах от качелей, явно забыв обо всем на свете, кроме друг друга, на расстеленном под деревом одеяле расположилась парочка влюбленных.

Дент раскачал свои качели чуть вбок, чтобы они легонько задевали качели Беллами.

– Я рассказал вам о том, что случилось со мной в тот злосчастный день, а затем и позднее. Вы же в своих воспоминаниях остановились на том моменте, когда Сьюзен вернулась из рыбацкого домика в павильон и принялась отплясывать с Алленом Стриклендом.

Беллами, оттолкнувшись, раскачала свои качели.

– Что вы хотите от меня услышать?

– Вы видели, как Сьюзен вместе с ним ушла из павильона?

– Да, видела.

– Вы пошли следом за ними?

– Нет.

– Понятно… – протянул Дент, как бы намекая, чтобы она рассказывала дальше.

Беллами продолжала раскачиваться, взлетая с каждым разом все выше и выше.

– Что понятно? – спросила Беллами.

– Как же вы поступили?

Она заговорила не сразу.

– Я направилась к рыбацкому домику.

– Почему именно туда?

– Думаю… наверное, я пошла искать Стивена.

– Вам кажется, что вы отправились на его поиски?

Качели еще несколько раз качнулись туда-сюда, прежде чем Беллами ответила:

– Небо неожиданно потемнело. Я видела, как Стивен отправился к озеру, и захотела убедиться, что ему известно о надвигающемся смерче. Я думала, что он вернется назад в павильон.

– Но ни вы, ни он в павильон так и не вернулись. Из облака возникла воронка смерча, и в этот момент вы оказались рядом с рыбацким домиком, где и решили укрыться от бури.

Беллами кивком подтвердила его слова.

– А Сьюзен?

Беллами посмотрела ему в глаза:

– Что Сьюзен?

– Вы не беспокоились за нее?

– Конечно, беспокоилась.

– Но ее вы не бросились разыскивать?

– Она была с Аланом.

– Тем больше было оснований отправиться на ее поиски.

– Может, я и пыталась. Я…

– Вы сказали, что пошли искать Стивена.

– Да-да, так, как это описано в книге.

– Забудьте про вашу чертову книгу!

С этими словами Дент спрыгнул с качелей. Те продолжили с силой раскачиваться.

Встав перед качелями Беллами, он схватил их за цепи и резко остановил.

– Что вы делаете?

– Было бы правильнее спросить, что вы делаете? – ответил Дент вопросом на вопрос. – Значит, вы пошли туда. Зачем? Почему вы во всех подробностях помните, во что были одеты и как бретельки сползали с ваших худых плеч? Но ваша память удивительным образом подводит вас и дает сбои, как только вы пытаетесь рассказать о том, что делали и куда отправились между тем моментом, когда подвыпившая Сьюзен вернулась из рыбацкого домика, и тем, как вас извлекли из-под рухнувшей крыши этого самого рыбацкого домика.

Разве не так?

Беллами вновь посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Я выступала свидетелем на суде над Алленом Стриклендом и сказала, что искала Стивена. Когда на парк налетел смерч, я находилась в рыбацком домике. При этом я почти не пострадала физически, но была сильно напугана. Именно по этой причине обо мне и вспомнили в последнюю очередь. Спустя несколько часов после торнадо, даже после того, как обнаружили тело Сьюзен, я слышала голоса других людей, слышала, как родители отчаянно звали меня, но я в ответ не могла издать даже писка. Я в буквальном смысле онемела от страха.

– В вашей книге именно так и написано.

Беллами кивнула.

– Но почему я не верю вам? – спросил Дент.

Беллами едва заметно вздернула подбородок.

– Это ваша проблема, верите вы мне или нет.

– Вы, черт побери, правы. Кто-то изуродовал мой самолет – и все из-за вас и той банки с червями, которую вы открыли. Это сочная, жирная и осклизлая история. Вы же уходите от ответа всякий раз, стоит мне спросить, пошли вы следом за Сьюзен и Алленом Стриклендом или нет.

– Нет, я не пошла за ними.

– Вы уверены в этом?

– Нет, то есть, я хотела сказать, да. Я пошла за ними. Вы до этого сбивали меня с толку и теперь пытаетесь сделать то же самое. Выйдя из павильона, я бросилась бегом в рыбацкий домик.

– Отлично! Тогда скажите, почему вы решили пре-ду-предить о смерче Стивена, а не вашу сестру?

– Передо мной не стояло выбора! – воскликнула Беллами.

– Но вы все-таки его сделали, Беллами. Вы только что сами в этом признались. Вы побежали к рыбацкому домику потому, что увидели, как Стивен пошел в том направлении.

– Верно.

– И?

Беллами слегка соскользнула с сиденья, чтобы мысками туфель затормозить качели.

– Дайте мне слезть.

Вместо этого Дент придвинулся к ней еще ближе, удерживая качели своим телом, чтобы она оставалась сидеть.

– Вы нашли Стивена? Успели предупредить его о смерче?

– Нет.

– Вы в этом уверены?

– Конечно, уверена. Поэтому я и оказалась одна, когда меня вытаскивали из-под обломков крыши.

– Вы не пошли следом за Сьюзен? Вы не видели ее после того, как покинули павильон?

– Нет и еще раз нет.

– Вы свидетельствовали об этом под присягой?

– Мне не пришлось этого делать.

– Почему?

– Потому что меня никто об этом не просил. До настоящего времени меня никто об этом не спрашивал, – с нажимом произнесла она.

– Значит ли это, что, поскольку с вас не взяли присяги, на самом деле вы могли пойти следом за Сьюзен и Алленом в лес?

– Но ничего такого не было.

– Не было?

Беллами упрямо вскинула подбородок, отказываясь отвечать на его вопрос.

Дент толкнул качели.

– Что с вами, уважаемый автор, язычок проглотили? – насмешливо произнес он.

– Почему вы продолжаете издеваться надо мной?

– Я лишь пытаюсь докопаться до истины.

– Я сообщила вам абсолютную правду.

– Вы не пошли следом за Сьюзен?

– Не пошла.

– Вы меня не убедили.

– Могу вам только посочувствовать.

– Почему вас выводит из себя этот невинный вопрос?

– Ничего он не выводит.

– Неправда. Я же вижу. Почему? Должна же быть какая-то причина.

– Помогите мне слезть, Дент.

– Вы бросились следом за Сьюзен?

– Нет.

– Не бросились?

– Нет!

– Беллами?

– Не знаю!!!

От столь неожиданного признания у нее перехватило дыхание. Несколько секунд они с Дентом сидели молча. Их лица почти соприкасались, они с близкого расстояния смотрели друг другу в глаза. В конце концов Беллами медленно опустила голову и едва ли не шепотом повторила:

– Не знаю. И это правда. Клянусь вам.

Дент давил на нее, пытался вырвать признание, но он никак не ожидал услышать от нее такие слова. Будь у него возможность начать с самого начала, он, пожалуй, повел бы себя мягче, спокойнее. Как бы то ни было, теперь он должен понять, что стоит за этим ее признанием.

Одной рукой он остановил качели, а второй приподнял Беллами подбородок. В ее глазах застыли слезы.

– Я не помню, – прошептала она. – Я пыталась вспомнить, Бог свидетель.

Восемнадцать лет я пыталась заполнить пробелы в воспоминаниях, но, похоже, моя память блокирует этот временной промежуток.

– Уточните, чего именно вы не помните?

– Уточнить? Я помню, как отправилась в рыбацкий домик и увидела, как Сьюзен вместе с друзьями надирается пивом. Я точно помню, как она вернулась и танцевала с Алленом Стриклендом, притягивая к себе взгляды всех присутствующих. Помню, что видела, как они вместе ушли из павильона.

Беллами беспомощно посмотрела на него и добавила:

– Это… это как разбитая разделительная полоса на шоссе. Где-то она цела. Где-то ее части отсутствуют. Вот так и с моей памятью, что-то я помню отлично, чего-то не помню совсем. Не помню, что видела или что делала. – Она шмыгнула носом. – Вчера я сказала вам, что написала книгу для того, чтобы выбросить те события из головы и навсегда их забыть.

Но это неправда. Я написала ее в надежде вспомнить все. И теперь мне страшно, что кто-то может прочесть ее, а когда прочитает – поймет, что именно осталось за кадром. Ведь этот кто-то знает то, чего не могу вспомнить я. И это ему только на руку.