Текст книги "Подводная принцесса (СИ)"
Автор книги: Санди Зырянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Наступила осень, близилось время момиджигари. Но на побережье трудно было бы найти красный клен для любования, что безмерно огорчало многих ценителей мимолетной осенней красоты в дни прозрачных небес над штормовым морем и улетающих птиц.
В тот вечер Ушода-сан, владелец лучшей рыбной лавки в поселке, затеял утешить соседей и собрать их в гости ради хяку моногатари кайданкай – вечера тысячи страшных историй. Как обычно, было подогрето сакэ, и фонарь-андон, обтянутый синей бумагой, уже светился посреди комнаты. Обычно Ушода-сан умел находить гостей с редкими легендами, а то и своими глазами видевших странные вещи и ужасных существ. Но в этот раз вечер не задался. Одни гости пересказывали откровенные выдумки, другие – истории, скорее забавные, чем страшные, например, как один рассеянный богач, выходя от ойран, надел подкатившийся к ее порогу бакэ-дзори, и тот заставил растяпу кружить по всему кварталу остаток ночи, третьи же поведали то, что всем давным-давно было известно. Свечи гасли одна за другой, знаменуя конец очередного рассказа, а никто не был не то что напуган, а даже взволнован. Наконец, Момо-сан, сестра Ушоды-сан, припомнила историю, которую слышала на рынке от старого рыбака, торговавшего изумительно жирной и крупной рыбой.
– Знаете ли вы про нингё? – спросила она.
– Конечно, – молвил один из гостей, опытный рыбак. – Когда много лет ходишь в море, обязательно хоть раз да встретишь нингё в волнах.
– Ну, так слушайте же, что поведал мне один человек по имени Юки-сан. Имя свое он получил, так как мать родила его в большой снегопад, а тетка сказала, что снегопад будет временем его удачи.
***
Было это в том году, когда даймё счастливо приобрел новые земли к югу отсюда и часто любил выезжать со свитой на побережье, озирая морские просторы и рыбацкие лодки. Юки-сан был молод, беден и еще не женат; он приноровился выходить в море до рассвета, забрасывал сети и успевал сложить хокку, глядя на угасающую луну, до того, как на востоке засветлеет нарождающееся утро. Однажды, в ненастный зимний день, когда мокрый снег падал в воду, сети оказались странно тяжелыми. Юки-сан тянул их, тянул, но никак не мог вытянуть и огорчился, что не взял в тот раз с собой младшего брата. Наконец, он сумел вынуть сеть, надеясь, что она тяжела из-за небывалого улова, но в ней не было ни единой рыбы, кроме странного существа.
Было оно безобразно, однако не отвратительно. Его лицо напоминало человеческое, хотя и казалось уродливым; руки выглядели коротенькими, а ноги походили то ли на рыбий хвост, то ли на тюленьи ласты. Тело его покрывала чешуя – в лучах рассветного солнца она сияла, как золото, но когда на нее упала тень, выяснилось, что она серо-зеленая. Юки-сан порядком испугался, так как ни разу не встречал никого подобного в морских пучинах.
Глаза у существа были навыкате и зелеными, но в них, как показалось Юки-сан, светился разум. И тогда Юки-сан спросил:
– Кто ты?
Существо ответило:
– Я – нингё. Отпусти меня, и я сделаю так, что ты наловишь лучшей рыбы, только обещай, что больше никогда не станешь рыбачить в этих водах.
Голос существа показался Юки-сан необыкновенно приятным. Это был нежный и мелодичный тихий голос, и если закрыть глаза, можно было представить, что разговариваешь с самой прекрасной и утонченной принцессой в двенадцати драгоценных кимоно.
– А если не отпущу? – спросил Юки-сан.
– Но зачем же тебе не отпускать меня? Ведь я не принесу тебе пользы на суше.
– А может, и принесешь! Может, ты умеешь заговаривать молнии, или утихомиривать шторм, или ткать простые ткани, или петь?
– Петь я могу, – озадаченно сказала нингё, – но понравятся ли тебе мои песни? И я бы спела тебе из воды, как привыкла.
Но ее голос был так прекрасен, что Юки-сан втемяшилось в голову жениться на ней, и он сказал:
– Ты будешь моей женой!
Нингё хотела броситься в море, но Юки-сан удержал ее и долго молил снизойти, пока она не смягчилась и не согласилась поплыть с ним.
Мать Юки-сан, младшие братья и сестра приняли нингё почтительно, как принцессу, справедливо опасаясь, что морские жители могут сурово покарать их за неуважение к своей родственнице. Они достали лучшие пиалы и сготовили самой лучшей еды, какая у них была, но нингё отвернулась от их угощения.
– Разве это угощение! – сказала она. – Я укажу тебе, где следует ловить рыбу, и из нее-то ты приготовишь для меня достойную трапезу!
С того дня дела Юки-сан и его семьи пошли в гору. Самые сильные шторма не могли опрокинуть его лодку, и ни разу его сети не были пусты, а уж какая у него рыба ловилась! В фурошики, где он прежде хранил мелкие медяки, теперь звенели золотые рё. Юки-сан купил новую, лучшую лодку и выстроил себе новый дом у самого побережья.
Для нингё, что сделала его богачом, он готов был сделать любую глупость, любую трату. Она пожелала шелковое кимоно – он его купил. Она пожелала золота и камней – он и их купил. Она пожелала по ночам уходить из дому и уплывать на дальний-дальний риф, который рыбаки называли Рифом Дьявола, – он позволил это без колебаний. А если Юки-сан вспоминал, что он мужчина, и заикался о повиновении со стороны супруги, его мать напоминала, что супруга у него – не простая женщина, и весьма неблагоразумно перечить ей даже в малом.
Соседи дивились тому, как уродлива супруга Юки-сан. В нарядном кимоно, в гэта на ногах, более похожих на тюленьи ласты, с жемчужной пудрой на серо-зеленой коже, она редко показывалась на людях. Но стоило ей заговорить, как от ее чудесного голоса у всех будто глаза переставали видеть истину, и она казалась красавицей. Люди тогда начинали завидовать Юки-сан и только перешептывались, что такое счастье долго не протянется.
И верно!
Как-то раз даймё объезжал со свитой побережье, как он любил. Был сей даймё весьма падок на женскую красоту. И вот заметил он, как нингё, переваливаясь на коротких своих ножках, спешит к причалу, чтобы встретить мужа с вечернего лова.
– Что за уродина! – воскликнул даймё. – И вы посмотрите, как она вырядилась! Ни дать ни взять принцесса царства уродов! Ха-ха, да это просто какая-то дочь микадо мерзких чучел!
У этого даймё был советник, человек в высшей степени осмотрительный, и он осторожно молвил:
– Как знать, государь, не является ли эта дама дочерью благородных родителей, которые прячут ее от людского ока из-за ее несовершенства. Поглядите: ведь она и впрямь одета изысканно и носит такие украшения, которыми может похвастаться не всякая принцесса!
– О, – сказал даймё, – если это и впрямь так, тогда я желаю познакомиться с этой дамой!
Ему показалось, что будет забавно возлечь на ложе любви с благородной, но безобразной девицей.
Советник вызвался переговорить с ней, однако, не успев подойти ближе, воскликнул в изумлении:
– Да это же нингё! Не стоит вам, государь, даже приближаться к ней!
– Это еще почему? Кто такая эта нингё?
– Дочь подводного царя, государь, принцесса народа Глубоководных. Неведомо мне, что заставило ее жить на берегу, однако тот, кто поймает ее, обрушит на свою голову превеликие несчастья и вызовет бурю на море, которая будет бушевать много дней.
– Хм! И что, кто-то уже ловил такую тварь?
– Говорят, мясо нингё отличается дивным вкусом и приносит необычайное долголетие, однако несчастья...
– Довольно! – сказал даймё. – Я приказываю поймать эту нингё и приготовить ее к завтрашней трапезе!
И как ни уговаривали его советник и вся свита, даймё никого и слушать не хотел.
Когда Юки-сан пристал к берегу, он надеялся увидеть у причала возлюбленную супругу и был весьма удивлен, что она его не встретила, однако не опечалился и не встревожился: ведь он думал, что она ждет его дома. Однако внезапно глаз его зацепился за сине-зеленый сверкающий лоскут среди камней: то был оби из драгоценного шелка, который Юки-сан подарил нингё. Тогда в душе его поднялось беспокойство.
Он побежал домой, затем по соседям, но никто не мог сказать, куда же девалась нингё.
– Может быть, она возвратилась в свое подводное царство? – спрашивали люди.
– Да нет же! Отчего бы? Разве ей было плохо? Она каждое полнолуние уплывала на Риф Дьявола и резвилась там с родней! Нет, что-то случилось, – твердил Юки-сан, обезумев от горя и волнения. И наконец, нашелся один человек, который видел, как его супругу поймали слуги даймё.
Юки-сан, не слушая уговоров, помчался ко дворцу, но ему не позволили даже приблизиться на расстояние десяти тё. В горести несчастный муж пал на землю и зарыдал.
"Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...", – прошептал он хокку.
А люди говорили, что даже некрасивая жена может быть похищена сластолюбцем, у которого есть слуги и власть, и сочувствовали Юки-сан, но помочь ничем не могли.
Проходили дни и годы. Юки-сан думал, что даймё похитил его жену для того же, для чего приближал к себе прочих женщин, и надеялся, что когда нингё прискучит ему, он отпустит ее обратно. Оттого он не брал другой жены и даже не смотрел на женщин.
Даймё же тем временем наслаждался жизнью. Съев мясо нингё, он и впрямь получил вечную молодость, и годы будто не касались его лица и тела. Люди же из его свиты один за другим болели, умирали, разорялись и хоронили родных, а те, у кого были лодки, не дожидались их с моря: шторма топили их и переворачивали.
Но однажды с моря налетел смерч и прошелся по дворцу даймё. Сады, пруды, павильоны – все было разрушено. Не успел даймё справиться с этой бедой, как загорелся его дворец. При пожаре погибли мать даймё и все лошади в конюшне. И с тех пор каждый день обрушивал на жестокого даймё все новые и новые несчастья. От болезней умерли его жена, и любимая наложница, и все семь сыновей. Оспа изуродовала лицо самого даймё, а болезнь суставов превратила его в подобие скрюченного дерева. И пятнадцати лет не прошло, а он лишился рассудка и бродил, крича и рыдая, по пожарищу на месте некогда роскошного дворца...
И только тогда из его бессвязных криков Юки-сан понял, что стало с его супругой.
Люди поговаривали, что народ моря – нингё, именующие себя Глубоководными – жестоки, мстительны и беспощадны, но Юки-сан хорошо помнил дни своего супружеского счастья. Всему виной были вовсе не повадки Глубоководных, а жадность и глупость даймё.
С тех пор безутешный вдовец так и не женился. Мать и братья иногда заговаривали с ним об этом и указывали ему на достойных женщин, но стоило заговорить с ними, как Юки-сан морщился, ибо ничьи голоса не могли сравниться с нежным голосом нингё. Может быть, оттого родня супруги не забыла его: до сих пор ни у кого не ловится рыба так хорошо, как у почтенного рыбака Юки-сан.
***
Момо-сан задула свою свечу. Гости некоторое время молчали, так как многие знавали Юки-сан и даже покупали у него дивно крупную и редкую рыбу, а теперь прониклись к нему сочувствием. Потом было еще много историй, но ни одна не показалась столь печальной, как история Юки-сан и дочери подводного народа.
