Текст книги "Анжелика и принц (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Нетушки, это ты – мой, понял, дикий кот? Только мой и ничей больше! – Лика потянулась и обняла его.

– Меня это устраивает, – он легко коснулся её губ, и принялся расстёгивать многочисленные пуговицы.

– Тебя никто не раздел? – хихикнула она.

– Попробовали бы, – подмигнул он.

Лика принялась помогать – расстёгивать, развязывать, стягивать.

– Ты откуда взял нормальную одежду? Мне-то нашли в здешних закромах, а у тебя -прямо твоя.

– А я с Марселем на пару слетал домой.

– Я тоже хочу к тебе домой.

– Это уже теперь – к нам домой, – поправил он.

– Да-да, к нам домой.

Точно, у него же ещё и дом в столице. Определённо не однокомнатная хрущёвка!

Когда всё было развязано, распутано, отстёгнуто и снято, Жанно стащил с Лики красивую сорочку, отбросил и нежно притянул Лику к себе.

– Навсегда вместе. Веришь, роза?

– Сам-то веришь? – усмехнулась она, смягчив сомнение поцелуем.

– Очень этого хочу. С кем, если не с тобой?

– Это точно. С кем, если не с тобой? С тобой хотя бы не так страшно пробовать.

– Ты же бесстрашная, роза? – смеялся он.

– Мне проще в бою, правда, – вздохнула Лика.

Вроде и всё, как надо, но ей отчего-то не по себе.

– Представь, мне тоже проще в бою, – сказал Жанно. – Там всё делается само собой, что ли. Я всегда считал, что женюсь лет в сорок на подходящей девице исключительно для продолжения рода. Но судьба подсунула мне тебя.

– Я тоже думала, что выйду замуж лет в тридцать. Когда у меня уже будет хорошая работа и своя квартира. Чтобы не остаться с чистой шеей, если вдруг что. Но судьба подсунула мне тебя. И если ты не будешь слушать меня и не захочешь договариваться, я ж могу разозлиться и озвереть.

– Роза моя, я тоже небезопасен в гневе. Нам обоим придется договариваться.

– Тогда будем пробовать. Так-то не попробуешь – не узнаешь.

– Очень точно, роза моего сердца. Моя любимая Лика.

Господи, как круто – «моя любимая Лика»...

А дальше были уже только сумасшедшие поцелуи, нежные прикосновения, ласка, сила, страсть – и ночь.

Всё же, день начался давно, а завтра будет новый, потому что жизнь продолжается.

Утром Лика проснулась первой, попыталась повернуться и выползти из-под руки теперь уже мужа, но он тоже проснулся и, как водится, прямо сразу никуда её не выпустил.

– Розочка Лика.

– Кот Жанно.

– Видишь, всё не так страшно, как ты думала.

– Пока, – улыбнулась Лика. – Но вчера мы вроде оба были готовы договариваться, если что?

– Точно, – улыбнулся он.

Дотянулся до валявшейся в куче вещей на лавке рядом своей поясной сумки, вытащил оттуда мешочек, а из мешочка какие-то невероятные жемчужные бусы. Ниток в пять, не меньше. И застегнул у неё на шее.

– Это что? – не поняла она.

– Это, роза, подарок, – он снова ржал. – Тебе не так часто дарят подарки, что ты не знаешь, что это такое?

– Почему, знаю, – она всё пыталась разглядеть и посчитать, не выходило. – Но откуда это у тебя? Мы же, ну, не собирались жениться вчера.

– Знаешь, давным-давно, когда я служил на море у одного выдающегося человека, однажды мы взяли неплохую добычу. И мне достался сундук со всякой всячиной, в том числе там были и эти жемчужные бусы. Я хотел их продать – зачем мне это, лучше б оружие какое – но тот самый выдающийся человек посмеялся и сказал – припрячь, вот женишься, и наутро после свадьбы подаришь жене, как так – приличный муж не подарит жене наутро после свадьбы жемчужные бусы? Я, помнится, сказал, что в ближайшее время жениться не собираюсь, но он возразил – вещь лежит, есть не просит, а когда окажется нужна – то вот она. Так и вышло, роза моя. Если нам доведётся встретиться – я ему непременно расскажу, что всё так и вышло, как он говорил.

Ну нельзя же его, такого, не обхватить крепко-крепко и не целовать!

В дверь застучались. Жанно нахмурился, встал, надел рубаху и поинтересовался, кого там несёт. Несло, судя по всему, Лионеля, но шорохи и перетаптывания говорили о том, что не только его. Тогда Жанно сначала выудил рубаху Лики и помог её надеть, а потом вытащил её саму из постели и посадил на лавку – в кучу одежды, и сказал – тут и сиди, пока. И ещё подушки скинул куда-то туда же, а потом уже пошёл открывать дверь.

Да, там был Лионель, и, кажется, кто-то из его братьев, и Марго, и ещё много кто. Все ржали и спрашивали – не поубивали ли ночью друг друга два боевых мага?

Жанно преувеличенно вежливым жестом пригласил их войти, и их набилось в комнату до фига. А потом ещё одним небрежным движением руки поджёг обе простыни – и ту, на которой спали, и ту, что была сверху. Лика не удержалась и тоже со смехом добавила искр от себя. Пламя красиво сожрало постельное бельё и утихло само собой.

– Хитрецы, – рассмеялся Лионель. – Но я вижу, что с вами всё хорошо, – а ещё он, кажется, разглядел на Ликиной шее те самые жемчужные бусы – когда на тебе только рубаха с огромным декольте и те бусы, то сложно не разглядеть – и улыбнулся, похоже, он был в курсе истории.

– С нами всё отлично, – важно сообщила Лика.

4.16 Антуанетта. (не) как в балладе

Антуанетта вдруг получила много времени для раздумий, и не только для раздумий.

Анжелика куда-то отправилась вместе со своим новым женихом и его преосвященством. Они не рассказали никаких деталей, его величеству – в том числе, просто отговорились делом, не терпящим отлагательств. Главным в доме был оставлен герцог де Лок, мужчина достойный, но получивший когда-то серьёзное ранение, оставившее после себя хромоту. Верхом он ездил, как ни в чём не бывало, а ходил с трудом. Поэтому он практически не покидал покоев его величества.

Ещё одним главным был монсеньор Анри, но тот пребывал ещё в более непростом состоянии. О нет, он был в сознании, и Жакетта постоянно обезболивала его пострадавшую ногу, но бегать по дому и лично что-то решать он не мог. Правда, когда приходили и спрашивали о чём-нибудь, и если он не спал в тот момент, то решал все нужные вопросы. А если спал – Антуанетта отказывалась будить. Или предлагала приходить позже, или отправляла к управляющему его преосвященства господину Рокару.

Её саму королева милостиво освободила от службы – до тех пор, пока монсеньор Анри не сможет хоть как-то передвигаться самостоятельно. Нет, при нём, конечно, был камердинер Флорестан, но он привык, что Анри здоров, бодр и весел, и совершенно терялся, видя его зафиксированную шинами ногу. Жакетта обещала, что выздоровление пройдёт быстрее, чем если бы его высочество лечили без магии, но все равно – дело нескольких недель.

Антуанетта сначала сама терялась, потом привыкла. Привыкла к виду мужского тела, к раздражению Анри от боли и собственной беспомощности, к необходимым процедурам. В первый вечер Жакетта вежливо, но твёрдо отстранила её от всевозможной полезной работы, потому что были помощники – Флорестан и Ландри. Но потом оказалось, что Флорестан не такой уж хороший помощник, разве что – подержать больного, перевернуть, помочь переодеть. А Ландри и вовсе при первой же возможности куда-нибудь сбегал. А Антуанетта оставалась.

Она ничего не понимала во врачевании ран и переломов, и в том, чем помочь целителю. Но видела, что руки нужны, и вспоминая образ действий Анжелики, который обычно работал, переборола смущение и спросила Жакетту прямо – чем она может быть полезна. Она неопытна, да, но ведь может научиться? В конце концов, Анжелика столько всего выучила с нуля за три с небольшим месяца, а чем она хуже?

Жакетта очень удивилась, но сказала – да, помощь нужна. Кроме перелома, у Анри были ещё ушибы и ссадины, и порез – видимо, от клинка Ива де Во. Всё это нужно было обрабатывать каждый день, а то и дважды в день, и не только магическими средствами, а даже и просто менять повязки. Отмачивать присохшие, делать новые. Во всём этом нужно было помогать, и Антуанетта начала учиться – как это вообще делается. Вроде, у неё что-то выходило – Жакетта благодарила, Анри улыбался.

Ещё её дважды в день, утром и вечером, приглашали к его величеству – рассказать о состоянии Анри. Антуанетта ходила, и исправно рассказывала – что Жакетта делает всё возможное, прогнозы хорошие, и вообще что им всем повезло, что у них есть целитель. Доведись до неё такое раньше – она бы пропала от смущения, потому что и вообразить себе не могла, что будет каждый день беседовать с королём запросто, он даже всегда настаивал на том, чтобы госпожа де Безье села в кресло рядом с ним. Но оказалось, что сообщать об Анри – можно, хоть бы и королю, ничего особенного для того не требуется.

В близком общении король оказался отличным собеседником и вообще приятным человеком – не забывал спросить о ней самой, о том, кто были её родители, где она бывала и какие книги любит читать – ведь все дамы её величества любят читать! Антуанетта про себя благодарила Анжелику, что та читала много и ещё больше рассказывала о прочитанном, и после её рассказов Антуанетта тоже нередко бралась за ту же книгу – чтобы составить своё представление. Кто бы знал, где это поможет!

Также на час или чуть больше она заглядывала в покои её величества – чтобы о ней там не забывали. Нет, она не сама додумалась, ей Жакетта подсказала. И это было правильно -там тоже живо интересовались состоянием Анри, и ещё расспрашивали об Анжелике – об её болезни, о жизни в Безье, о покойном графе Флориане. Антуанетта старалась не болтать лишнего, но многие факты уже были общеизвестными – отчего бы их не повторить? И нет, она не знает, кто покушался на жизнь графа и его дочери. Она очень далека от таких материй.

А ещё к Анри приходил управляющий господин Рокар и желал получить помощь в делах бытовых и практических. Ему не часто приходилось кормить такую ораву гостей -обычно к его преосвященству приезжали только немногочисленные друзья, а большая охота случилась всего пару раз, и на пару дней, а тут всё это уже некоторое время продолжается и непонятно, как надолго затянется. И ему нужно было знать – сколько и каких продуктов приобретать, сколько и какой еды готовить. Обычно Анри знал ответы на какие-то из этих вопросов, но – на глобальные. А о том, какое меню предпочесть и что для этого нужно закупить – затруднился, потому что с этим легко справлялись его управляющий господин Греви и его повар господин Атэн. И тогда в какой-то момент Антуанетта вспомнила, что её, вообще-то, тоже учили всем этим управительским премудростям, просто это было так давно, ещё до смерти родителей, что почти забылось.

А тут вдруг вспомнилось.

Оказалось, что если напрячься и немного посчитать, то можно сообразить и про количество хлеба, которое нужно испечь к утру, о том, как быстро его съедят таким количеством и понадобится новый. И про мясо, и про муку, и про яйца, и что там ещё бывает. О нет, Антуанетта сама ни разу в жизни ничего не приготовила, в отличие от той же Анжелики, но – что-то она знала, и вдруг это оказалось нужным и полезным! Господин Рокар был весьма благодарен ей за помощь и просил разрешения заходить и спрашивать ещё, и конечно же, она согласилась.

А ещё ей пришлось вспомнить, как одеваются, умываются и причёсываются без посторонней помощи. Мерзавку Мари прогнали, а никого нового Антуанетта себе не нашла – потому что здесь все при деле. Ей немного помогала на бегу Жакетта, и ещё немного – Сесиль, камеристка Мари-Мадлен, придворной дамы её величества. Главным образом – зашнуровать сзади лиф платья. Жакетта ещё грела воду для умывания. А всё остальное, как оказалось, можно сделать самостоятельно.

Но если бы не Анжелика – то ей бы никогда ничего подобного и в голову не пришло.

А потом Анри стало полегче, Жакетте уже не приходилось снимать боль так часто – и он начал разговаривать с Антуанеттой. Обо всём на свете – о детстве и учёбе, о придворной жизни – как ей всё это понравилось, о цветах и птицах, о любимых временах года, о любимых книгах и любимых занятиях. Вдруг это оказалось легко, вдруг у них нашлось множество общих тем, и это сильно скрашивало обоим проходящие дни.

Антуанетта даже не сразу поняла, что судьба подарила ей много-много часов наедине с Анри, и это было не предосудительно, это было хорошо и правильно. Она понимала, что эти часы – наверное, самое лучшее, что у них вообще будет, потому что когда принц встанет на ноги, то непременно подберёт себе другую невесту, подходящую по статусу. А пока – он её, и больше ничей, и не очень-то важно, что он сам об этом думает. Антуанетта ни за что бы не стала спрашивать, что именно он думает, не хватило бы духу. Поэтому -так. Смотреть, говорить, дышать одним воздухом.

Несколько дней назад, ещё до известия о том, что Анжелика разрывает помолвку с Анри, Антуанетта проснулась до рассвета от сильной жажды и пошла на ощупь поискать воды -вроде, на столике у стены был графин и стакан. Она нашла и то, и другое, а на обратном пути случайно бросила взгляд на постель Анжелики. Занавеска была полуоткрыта, и в сером утреннем свете Антуанетта с удивлением разглядела спящего в той постели Саважа! На груди у него лежала Анжелика, обхватив его руками, и уткнувшись в него носом. Они оба были в сорочках, но это же не препятствие ни разу...

Тогда Антуанетта очень пожалела, что в её жизни нет, не было и не будет ничего подобного. Что ей просто некого так вот обнять, и никто не будет рад, если она вот так приведёт его в свою кровать тайком и уложит спать. А потом уже подумала – ничего себе Анжелика, ничего себе они с графом друзья.

И после та же Анжелика недвусмысленно сказала ей – не будешь бороться, ничего и не будет, жизнь сама по себе никогда не станет такой, как тебе нужно. Наверное, Анжелика права. Наверное, и вправду нужно бороться.

Она мечтала, что будет – как в балладе. Да что знают о жизни те баллады!

У Анри пока не хватало сил отвечать на вызовы по магической связи, поэтому он не знал ничего ни о положении дел в столице, ни о том, по какому делу исчезли его преосвященство и остальные, ни о том, как скоро они вернутся обратно. Наверное, вернутся, куда денутся-то, ворчала Жакетта, если спрашивали её мнения, а Анри спрашивал – ещё бы, она уже столько полезного сделала, в том числе и для него!

Впрочем, Жакетта как раз держала связь с уехавшими, и говорила – все живы, всё в порядке. И не более того. Наверное, там такие новости, которые лучше сообщать лично.

Впрочем, у них тоже появились хорошие новости. Потому что на второй день после отъезда его преосвященства пришёл в себя Орельен.

4.17 Орельен. Ужель вы так жестоки, что гоните любовь? (с)

Орельен как будто бродил в странном месте, которому не было названия, и из которого не было выхода. Одинаковые серые ходы, которых не измерить шагами, которые бесконечны – и оттого бессмысленны. И ни одного светлого или яркого пятна – сплошная серость. Серость, серость, серость.

Впрочем, иногда возникала рука – твёрдая и тёплая. Она поддерживала, и ноги как будто переставлялись легче. Смысла в хождениях по этому заколдованному месту всё равно не прибавлялось, но при помощи той руки выходило сильно проще.

Иногда руки было две, иногда ощущалось теплое дыхание, и как бы не голос долетал.

Этот голос казался смутно знакомым, но Орельен никак не мог его узнать.

Голос звал. Голос что-то подсказывал, давал путеводную нить и необходимый для выхода свет. Ещё голос давал силы передвигать ноги – хотя Орельен ничего не чувствовал, но понимал, что нужно двигаться, иначе – конец. Впрочем, понятия начала и конца, верха и низа и ещё много чего в этом месте просто отсутствовали.

Ровно до тех пор, пока он в один момент не понял – всё, хватит тут тереться, пора завершать. И только он сам решает – останется он здесь или пойдёт дальше. И он выбирает – дальше, и никак иначе. Здесь – ничего, и ни о чём, и ему это не нужно, совсем.

Дальше, или никак.

На удивление, ему удалось открыть глаза. Орельен оглядел небольшую комнату и не понял ничего – где это он вообще? И кто ещё здесь?

Кто-то определённо был, потому что сбоку послышался не то вздох, не то всхлип. Он попытался повернуть голову, и это оказалось как-то очень непросто, сил не было совсем. Но – повернул, и встретился взглядом с другим взглядом – хорошо знакомых голубых глаз. В них стояли слёзы.

– Вы очнулись, – прошептала Жакетта.

– Жакетта, – вот ведь, где это они и что с ним, почему он тут лежит без сил?

– Радость-то какая, – прошептала Жакетта, смахнула слёзы, подскочила и принесла ему чашку с каким-то питьём.

Поддержала за плечи, помогла сделать несколько глотков. Питьё было в меру прохладным и в меру кисловатым – самое то, что надо. Но на эти несколько глотков ушли все силы -почему-то Орельен был слаб, как новорожденный котёнок.

Глаза его закрылись, и он просто уснул – обычным сном без дрянных сновидений.

Проснулся вечером – в окне было видно небо, выкрашенное в алый цвет закатным солнцем. Возле него сидела уже не Жакетта, но Ландри, и он как увидел, что Орельен открыл глаза, то сразу же подскочил и исполнил какой-то дикий танец с воплями и подскоками, а потом сказал, что один момент – и он позовёт госпожу Жакетту.

Жакетта прибежала, и тоже обрадовалась, и велела Ландри готовить какие-то мази для перевязки, и что-то ещё. И строго сказала, что нужно поесть – обязательно, а то от него кожа да кости остались. Как же он будет помогать его преосвященству, монсеньору Анри и прочим, если не восстановится?

Орельен уже был готов и поесть тоже. Сил ощущалось немного, но казалось – на еду хватит. Жакетта снова что-то кому-то велела – надо же, как она тут наловчилась командовать, любо-дорого посмотреть!

После перевязки Ландри принёс ужин – для них для всех троих, и они наперебой принялись рассказывать новости. А новостей накопилось – целый воз, потому что Орельен помнил только ночь накануне их бегства из столицы с королём. И ему оставалось слушать да изумляться – оказывается, его подстрелил подлый господин Арно, о судьбе которого теперь ничего не известно, а когда они вышли из портала неподалёку – то напоролись на отряд еретиков принца Марша, и Жан-Филипп в одиночку остался их бить, а потом оказалось, что не в одиночку, а с пропавшей и нашедшейся Анжеликой. А все остальные тем временем добирались до охотничьего дома его преосвященства, где сейчас и находятся. А потом ещё Антуанетту чуть не убил подлый Ив де Во, его победили Анри и опять же Анжелика. И самое-то главное – Анжелика рассорилась с Анри, и его величество разрешил ей выйти замуж за Жана-Филиппа! Вот это последнее у Орельена вообще в голове не укладывалось – как так, нет, Жан-Филипп замечательный, но Анри-то принц! Что, и это ещё не всё? История о том, что Анри лежит со сломанной ногой и другими повреждениями в соседней комнате, доконала Орельена совсем. Вот что значит -выпасть из жизни на десять дней! Придёшь потом в себя – а тут всё другое!

От таких новостей он снова ощутил себя слабым и неповоротливым – хорошо хоть поесть немного успел. Эх, а ведь нужно поскорее подниматься на ноги и уже заниматься каким-нибудь делом! Правда, Жакетта строго сказала, что подниматься на ноги – не раньше завтрашнего дня, и то – сначала попробовать, вообще выйдет или нет. Потому что не для того она его лечила, чтобы теперь он встал, завалился от слабости и расшибся весь. Один уже лежит со сломанной ногой, и этого достаточно.

Жакетта и говорила, и выглядела очень сурово – прямо настоящая целительница. А она и есть настоящая целительница, понял Орельен. Она лечит сломанную ногу Анри, она

смогла побороть его магическое ранение, она, по словам Ландри, даже его величеству чем-то помогала! А уж всякие ушибы, вывихи, ссадины и что там ещё бывает после тренировок – лечила без счёта. Как же им всем повезло, что у них есть Жакетта! И как ему лично повезло, что она случилась в его жизни!

Эта последняя мысль оказалась какой-то новой и незнакомой. И очень... приятной, что ли. Вообще, если откровенно, Жакетта всегда ему нравилась. Она красавица, а когда Анжелика одевает её, как знатную даму – так ведь не отличишь же! И если не знать – то и не скажешь, что Жакетта родилась не в знатной семье. Воспитана она отлично, а общение с высшей знатью научило не тушеваться и не смущаться. И целительская практика тоже научила не бояться ничего – брать и делать, так она говорит.

Вообще Орельен до этого момента понимал, что смотрит на Жакетту, как на друга. Как на Анжелику – дева, оказывается, может быть другом, ещё как может! И Жакетта как раз была тем самым другом, с ней можно было обсудить кое-что, о чём не поговоришь с Анри, потому что тот занят совсем другими важными вопросами, или – с Жаном-Филиппом, потому что он поднимет на смех, да и с Лионелем тоже не выйдет – он слишком серьёзен. А с ней, оказывается, можно. И она оказалась необыкновенно сильным и искусным магом.

– Жакетта, скажи, а куда, всё же, пропадала Анжелика?

– Да никуда она не пропадала, она хотела сбежать, а потом передумала.

Вот ещё новости!

– Зачем Анжелике сбегать? Куда? К кому?

– Не к кому, а – от кого. От монсеньора. Он её очень обидел.

Этого Орельен тоже не мог уложить в голове. Вот прямо очень обидел?

– Что же он такого сделал?

– Она застала его с любовницей. И не захотела это терпеть. И я её в этом вопросе очень даже понимаю, – сурово сказала Жакетта.

Вот так новости! Анри? С любовницей? Опять что ли с Офелией? Тьфу ты.

Орельену никогда не нравилась Офелия де Сансер, она всегда смотрела на него свысока, как на несмышлёного. Потому он и поддержал с радостью Жана-Филиппа, когда тот спровоцировал её мужа – задурить тому голову оказалось вот совсем несложно. И что, она никак не успокоится? Так может её того, в жабу превратить?

Мысль о превращении Офелии де Сансер в жабу Жакетте понравилась, но она только вздохнула и сказала – мы же вообще не знаем, что там сейчас, в той столице. Кто жив, кто

– нет. Мадам Екатерина вроде бы спаслась, но стала ли она спасать своих придворных дам? Или они просто разбежались?

А ещё оказалось, что по каким-то делам в столицу отправились Лионель, Жан-Филипп, Марсель и Анжелика. И ещё с ними кое-кто. И они никому не сказали, зачем. И даже Жакетта знает только то, что они пока живы.

Наутро Орельен честно попробовал встать с кровати. Получилось – но ненадолго. Он дошёл до окна, посмотрел на улицу – там внизу бежала быстрая и бурная река. Жакетта всё это время пристально смотрела на него и была готова подхватить за руку. Вот ещё, не хватало только, чтобы Жакетта его за ручку водила! Она же дама! Это он должен её водить!

Ноги снова ослабли, и Жакетта помогла ему вернуться в постель. Эх, и что же теперь, только лежать, и всё?

– Я позову Ландри, он почитает вам книгу. Уж наверное он нашёл в библиотеке его преосвященства что-нибудь интересное, он там целыми днями пропадает.

Как любопытно, Ландри пропадает в библиотеке!

Ландри пришёл, притащил стопку книг, и сам предложил читать историю о ловком парне, который постоянно попадал в смешные ситуации и с блеском из них выпутывался. Он сказал, что только сегодня утром нашёл эту книгу, и не успел прочитать много, поэтому они оба будут потихоньку узнавать, что же с тем парнем случилось.

И Ландри читал, потом Жакетта его осматривала, потом заглянула проведать госпожа Антуанетта – надо же, он и не предполагал, что она может так сделать! Передала ему привет от Анри, он передал ответный. А Жакетта пояснила, что госпожа Антуанетта ухаживает за Анри – сам-то он пока вообще ни к чему не способный.

Так прошло два дня – Орельен понемногу вставал и ходил, Ландри читал книгу, оказавшуюся весьма интересной, Жакетта заглядывала делать лечебные процедуры. На второй день вечером Орельен попросил Жакетту не убегать после того, а посидеть с ним, хотя бы немного. Жакетта глянула хмуро – и обещала подумать, а пока у неё ещё дела.

– Ландри, скажи, а пока я был не в себе, Жакетта часто заходила?

– Да она вообще всё время тут сидела, и даже спала поначалу тут, на краешке кровати. А потом вы стали спать поспокойнее, и она уходила к госпоже Анжелике.

Эх. А сейчас что? Он выздоравливает, и за ним можно уже так много не присматривать? Ландри справится? Или... есть что-то ещё?

Ах, чёрт! Орельен вспомнил последний бал во дворце, когда и так всё было плохо, а ещё ему отказала госпожа Г ризельда, придворная дама мадам Марго, и прямо от него пошла высказывать своё восхищение принцу Франсуа, который незадолго перед тем фальшиво пел и так же играл. И после этого Орельен в сердцах говорил с Жакеттой недобро и вообще сказал, что она ничего не понимает, потому что дочь прачки, и что она вообще видела в жизни?

Сейчас Орельен понимал, что Жакетта в жизни видела поболее, чем он сам, причём прилично поболее. Это он что на самом деле видел – замок Лимей да немного двор, компанию Анри – и это была хорошая компания, его же семью – хорошая семья, ну и уроки с господином Арно, господином Рене и ещё некоторыми столичными магами. Тогда как Жакетта выросла в большом замке не подругой наследницы, а человеком, который знает, как тот замок живёт, что в нём происходит и по каким законам. И к тому же, она тоже маг. Она целитель, она мастер в магической защите, она разбирается в бытовой магии, и в стихийной тоже, пусть и не так хорошо, как сам Орельен. А господин Сен-Реми ещё говорил, что у неё задатки менталиста. Анжелика права, Жакетте нужно учиться и развивать свой дар. А он... он поступил, как последний дурак.

Когда Жакетта всё же заглянула к нему вечером, он попросил её сесть рядом и взял за руку.

– Жакетта, я вспомнил. Я наговорил тебе глупых и грубых слов, прости меня, пожалуйста. На самом деле я так не думаю. Я думаю, что ты лучше любой придворной дамы, потому что ни одна придворная дама не знает и не умеет столько, сколько ты. И ты очень красива, ты самая прелестная девушка, которую я знаю. Я был дураком, смотрел и не видел, а теперь – вижу. Я пойму, если ты не сможешь меня простить. Но я очень прошу об этом, -он покаянно наклонил голову, а потом ещё и поцеловал руку.

Орельен понял, что он и ухаживать-то толком не умеет, надо было больше смотреть на Жана-Филиппа, тот мастер. Впрочем, может быть, не всё ещё потеряно?

Жакетта не сводила с него взгляда и, похоже, плакала.

– Не плачь, Жакетта, пожалуйста! Я сделаю всё, чтобы ты не плакала, чтобы у тебя всё было хорошо, понимаешь? Как ты хочешь. Скажи, как ты хочешь, и мы придумаем.

– Что. как хочу? – прошептала она.

– Жить дальше. Учиться. Или. ты замуж хочешь? Пойдёшь за меня замуж? – он сам не понял, как у него это выскочило.

Вот наглость-то! Да нужен он ей.

– Господин Орельен, у вас снова жар? Вы нездоровы?

– Я в здравом уме, если ты об этом.

– Вот ещё придумали, замуж! Вы – титулованный дворянин, а я кто?

– А ты – прекрасная девушка и сильный маг. Но. если ты откажешь, я пойму, зачем я тебе? Я безземельный и нищий, и живу при друге детства из милости. У меня нет в этом мире почти ничего своего. Мне нечего тебе предложить. Только. руку и сердце.

– Давайте, господин Орельен, вы уже будете спать. Утро вечера мудренее, как говорит госпожа Анжелика, утром вы проснётесь, и не будете говорить странных вещей. Не скрою, мне очень приятны ваши слова, и сами вы мне тоже очень приятны, но – вас не поймут ваши друзья, вас не одобрит его величество, и кто там только ещё бывает. И сами вы подумаете хорошенько – и передумаете. А мы с вами сделаем вид, что этого разговора не было. Вы просто извинились за тот давний разговор, и я приняла ваши извинения. Договорились?

– Про извинения – договорились. А вот не возвращаться к разговору не обещаю, – он снова поцеловал её пальцы. – И спасибо тебе за то, что ты есть в моей жизни.

Орельен понимал, что Жакетта – не та девушка, которая просто бросится на шею к кому бы то ни было, стоит только позвать. Да честно говоря, не покалечила на месте – и то хорошо, а то у целителя – множество возможностей. Значит – не сердится.

Значит – нужно браться за то, что у него есть, что делает его не таким, как все другие. То есть – смотреть, при нём ли его магическая сила.

Оказалось – при нём. Да, физических сил ещё маловато, но – сегодня уже в целом проще, чем вчера. И помнится, там был нехороший момент с артефактом портала, который перестал работать. Этот артефакт достался Орельену от его самого первого учителя магии, мэтра Марриоля, сухонького старичка, которому в момент их знакомства было чуть за сто лет. Он радовался талантам ученика, и незадолго до смерти подарил артефакт Орельену, рассказавши о правилах обращения и о том, как следует производить подзарядку. Все эти годы волшебный предмет работал без сбоев, пока мерзкий господин Арно не испортил его. Но, может быть, Орельену удастся всё исправить?

Нужно взять и попробовать!