Текст книги "Анжелика и принц (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

4.6 Лика. Когда мы втихомолку друг с друга не отводим глаз (с)

Три следующих дня были самыми необычными в Ликиной и без того необычной жизни. Никогда ещё она не была так влюблена, и никогда ещё не была вынуждена прятать свою любовь от всех и вся. Извещать окружающий мир о своих изменившихся обстоятельствах они были не намерены – слишком уж много здесь любопытных, которых их любовный многоугольник вот вообще не касается. Поэтому – тайна.

Если бы не король, королева и вообще сложившийся при них двор, то всё было бы проще. Но если бы не они – то только бы Лику с Жанно здесь и видели.

Да, помощь господина графа Саважа была очень нужна в плане организации здешней толпы в какое-то подобие порядка.

Толпа состояла из придворных короля и королевы – шесть плюс четыре, мальчики и девочки, далее людей Анри и Вьевиллей – десять плюс восемь, мальчики разного возраста, охрана короля – десяток, тоже разнокалиберные мальчики, далее именные персоны – их величества, хозяин дома, Анри, Орельен, Жанно, кузены Ги и Реми, Огюстен де Бар, Луи д’Эме, Туанетта, Жакетта, Лика. Личные слуги – Марсель, Флорестан, Ландри, Мари, плюс слуги дворян его величества и дам её величества. Лекарь и камердинер короля. Слуги, которые живут здесь, в доме, постоянно – два десятка, плюс повар и управляющий. Более восьмидесяти человек.

При этом люди короля задирали всех и вся, и приставали ко всем женщинам моложе полтинника. Люди Анри соревновались с людьми господина маршала – по каким-то неведомым Лике параметрам, и чуть что – решали сомнение дракой. Люди Анри признавали над собой Анри и Жанно, люди господина маршала и короля – Лионеля, но и Жанно немного тоже. Поэтому для Жанно дело нашлось, и прямо сразу.

Сутки поделили на четыре части, по шесть часов. Охрану тоже поделили. Главными по охране были назначены Ги де Мар, Луи д’Эме, Рене де Рьен и тот же Жанно – им доверяли и Анри, и Лионель. Жанно, кроме того, был главным над ними всеми и также ведал тренировками – нужными в первую очередь для того, чтобы занять вооружённых бездельников, так он объяснял Лике глубокой ночью того дня, когда они прибыли в охотничий дом.

Анри находился при его величестве, а его величество принял всё происшедшее близко к сердцу – так со вздохом говорил Лионель. По его словам, у короля была какая-то, наверное, болезнь – в тяжёлые моменты на него обрушивалось что-то вроде панической атаки – ну, судя по симптомам, Лика была знакома с этим предметом опосредованно -кое-у-кого из домашней компании такое случалось. А после, когда паника отступала, его разбивала слабость вплоть до того, что он не мог подняться с постели, так весь день и лежал, и ел лёжа, и пил, а как ходил на горшок – Лика не узнавала. Его развлекали Анри и некоторые придворные, среди которых она с неудовольствием обнаружила Ива де Во. Он делал вид, что незнаком с Ликой, и Лику это полностью устраивало.

Её величество Елизавета оказалась вблизи скромной воспитанной особой. Она любила вышивать и имела при себе вышивку и корзину ниток, и любила читать и слушать истории. Все дамы при ней читали хорошо и с выражением, а Лионель предоставил свою здешнюю библиотеку в их распоряжение.

Орельен всё ещё не приходил в себя, хотя, по словам Жакетки, температура у него снизилась до нормальной, и сейчас его бессознательное состояние было похоже просто на глубокий сон. Жакетта толком не спала, очень мало пила и ела, и почти всё время проводила у него. А время от времени к ней ещё и обращались со всякой ерундой типа ушибов и ожогов у прислуги, или с полученными на тренировках травмами у охраны и благородных дворян на королевской службе. И добрая Жакетта никому не отказывала -как же, ей ведь практиковаться надо. Поэтому когда Лика отправлялась вниз, в кухню, добыть еды, то или брала Жакетту с собой, или приносила ей что-нибудь. Сначала она надеялась, что Ландри не даст им обоим пропасть, но Ландри оказался ничуть не лучше своего хозяина. Пока Орельен был бодр и весел, Ландри тоже был весел. Как только Орельена свалила хворь – Ландри тоже повесил нос и часами пялился в окошко. А потом он узнал, что у Лионеля наверху есть библиотека, и там встречаются книги не только духовного содержания – и сразу же пристрастился прятаться там. Лика взяла за правило извлекать Ландри из библиотеки и гнать вниз – проветривать комнату, помогать Жакетте переворачивать больного, а также мыть его и перевязывать.

Кроме того, нужно было приставить к какому-то делу Туанетту. Она совершенно расклеилась – если её не трогали, сидела на кровати и ревела. Кошки с ней не было, вместо кошки использовалась подушка – Лика бы не взялась утверждать, что Туанетта ту подушку не гладит за ушами. Не помогали ни обычные слова, ни уговоры, ни окрики. Тогда Лика придумала определить её к королеве – пусть нитки мотает, или что там нужно делать, Лика вышивать не умела и не удосужилась научиться, были вещи поинтереснее. Она подкатила с этим вопросом к Лионелю, обрисовав ему депрессию Туанетты без каких-либо предполагаемых причин. Тот вздохнул, перекрестился, провёл с Туанеттой воспитательную беседу и представил её королеве. Туанетта сначала не имела сил сопротивляться, а потом втянулась. И даже вечером пересказывала Лике – что читали сегодня. Всё лучше, чем выть в подушку.

Сама Лика скрывалась в комнате – или спала, или тоже читала что-нибудь, или просто пряталась, чтобы от неё отстали. От Анри она, честно говоря, тоже пряталась. Считала, что всё сказано, и надо просто дождаться благоприятных новостей из столицы, и свалить уже отсюда. Ей было на руку то, что он всё время занят с королём, но пару раз ему случалось стучаться в дверь их с Туанеттой комнаты. Она тут же пряталась под кровать -мало ли, вдруг завалится? Но он слушал тишину внутри – и не заваливался, шёл дальше. А Лика выбиралась наружу только в двух случаях – поесть, если было некого попросить, чтоб принесли – и на свидание.

Со свиданиями выходило туго. Нет, они виделись каждодневно, и даже подолгу, но – не было совершенно никакой возможности нормально уединиться. Постоять, обнявшись, можно было в углу галереи, частично опоясывающей башню на уровне их третьего этажа, или на стене – если по ней не бродили дежурные. Посидеть вместе – за едой, если случалась какая-нибудь более-менее организованная еда, например – в момент окончания дежурной смены кормили всех, кто был при деле, можно было присоседиться. На винтовой лестнице в башне – между третьим и четвёртым этажами. Или ещё однажды они сидели ночью на крыше.

На крышу попадали через чердак, где жил Марсель. Там и вправду было очень мало места

– люк, куда выходила лестница снизу, Марселев тюфяк, да и всё. Жанно попытался однажды привести Лику на тот тюфяк и был поднят Марселем на смех – мол, что вы такое придумали, господин Жанно, госпожа Лика, конечно, маленькая совсем, но вдвоём вы тут не поместитесь, да и не дело это – госпожу Лику, да на тюфяк, придумайте что-нибудь получше. Лика хохотала, слушая их перепалку вполголоса, а потом прямо спросила Марселя – неужели он их одобряет? Тот пожал плечами и столь же прямо ответил – вы, госпожа Лика, его счастье. Поэтому что хотите, то и делайте. Но лучше – не на этом тюфяке, который выколотить на улице и то некогда. И тогда Жанно открыл окошко на крышу, и они через него вылезли наружу.

Нашли место, где черепица была хорошо зафиксирована, уселись, и просидели почти целую ночь – как два кота. Смотрели на звёзды – Жанно рассказывал и показывал, где какое созвездие, и как здесь ориентируются. В Лимее Лике немного рассказывал об этом Орельен, но тогда была весна, и созвездия были совсем другие, а теперь лето. Вместо Полярной звезды у них, оказывается, Северный Огонь, который без подзорной трубы, а то и телескопа можно увидеть только в ясную ночь – вроде сегодняшней. А ещё – Лампы, Маяки и Фонари, сплошная техника, никакого животного мира. Правда, был полукруг типа Северной Короны – венец какой-то местной праведницы, и воин, похожий на Ориона

– его где-то рисовали с дубиной и называли Диким Троллем, а где-то – с мечом, и называли архангелом Михаилом.

Ещё оказалось, что можно рассказывать о своём детстве и о годах учёбы, и Жанно с удовольствием её слушал, и тоже ржал над всякими её смешными историями, как и она -над его. И ему оказалось реально интересно – чему вообще её учили. И про путешествия -тут у него была приличная фора, конечно, Лика дома в этом плане успела мало. И про тренировки он тоже рассказывал, и даже облизывал содранные пальцы – кому-то пришлось поддать, а Лика тихонько гладила его ладонь и смеялась – кому это ты, хороший мой, так дал в глаз, что ободрался, что там за глаз-то, вот она бы не ободралась в таком случае. Он тоже не оставался в долгу – а знает ли роза его сердца, как правильно дать в глаз? Выяснять принялись тут же, прямо на крыше, чуть не свалились с неё нахрен, и больше уже не бесились так – только целовались.

А потом спустились вниз, на кухню, и оказалось, что всю приготовленную еду – съели, и Лика взялась сделать омлет для них двоих... и по факту для всех, кто не спит. Таковых нашлось немного – Луи д’Эме, бывший в тот момент главным по охране, Марсель, чем-то занимавшийся во дворе, пара свободных охранников из людей Анри, из библиотеки на запах вылупился Орельенов Ландри, а потом ещё и Лионель сверху спустился.

В тот омлет ушли все найденные куски копчёностей и сыра, и листочки базилика, и три гриба, и кусок варёной курицы. А когда он приготовился и Лика взялась раскладывать по тарелкам, то чистые закончились ровно на ней самой. Она собрала последние куски в какое-то блюдо, грохнула его перед Жанно на стол и поинтересовалась:

– Господин граф, вы не возражаете, если я разделю с вами эту еду?

– Буду рад, госпожа Анжелика, – на людях он был сама учтивость.

И пока все ели и нахваливали, они тоже ели, конечно, но ещё – подержались за руки под столом, он приобнял её за талию, она дотронулась ногой до его ноги – в общем, классика, только очень уж много на них на всех надето.

Лика вспомнила все развесёлые парочки из компании Марго – нет, больше она не будет ржать над этими несчастными, над тем, как они выкраивают мгновения, чтобы просто подышать одним воздухом, не говоря уже о чём-то большем. И если честно, не имела ничего против, чтобы пойти с Жанно за гобелен. Только вот беда в том, что в здешних коридорах не было гобеленов.

И ни разу ещё так не свезло, чтобы и он был свободен, и Туанетта – у королевы. Обычно если уж Туанетта при деле, так и Жанно занят.

Зато Лика мгновенно выучилась связи по зеркалу. И это оказалось просто, совсем просто. Конечно, проще всего – с Жанно, но с Лионелем и Жакеттой – тоже норм, ничего особенного. Сказать друг другу пару слов, просто пару слов – если прямо сейчас нельзя сделать ничего другого. А ещё она научила его использовать смайлы – добавляя к чарам вызова пальцем по зеркалу то улыбочки, то сердечки, и они держались, и долетали до него, и он смеялся, и отправлял ей в ответ нарисованные тремя-четырьмя линиями розочки.

И поэтому когда на третий вечер он позвал её посидеть в приёмной Лионеля – пока сам Лионель у его величества – Лика согласилась, не раздумывая. Там есть нормальная лавка со спинкой, и стол, туда можно притащить еды. Там даже можно забраться к нему на колени, и целоваться, и говорить обо всём... и может быть – не только говорить.

4.7 Лионель. Особенности приручения диких котов

Лионель поднимался к себе наверх башни. Время шло к полуночи, и наконец-то обитатели дома угомонились. Отошёл ко сну его величество, её величество, наверное, тоже, просто он при этом не присутствовал – как-никак, не дама. Расползлись по комнатам придворные. Сменилась стража. Управляющий господин Рокар отчитался в тратах и рассказал о необходимых закупках продовольствия.

Можно было отправляться к себе, почитать немного что-нибудь приятное за бокалом вина и спать уже. Жизнь непредсказуема, нужно пользоваться каждым спокойным мгновением.

Он намеренно оставил верхние этажи башни для своих – на третьем поселил Анри, Анжелику, Антуанетту, Орельена и по факту Жакетту, потому что она была при Орельене неотлучно. Жанно спал то в Лионелевой приёмной на лавке, то в караульной, если там вдруг никого не было. А выше всех, под крышей, обитал слуга Жанно Марсель. На втором этаже расположились их величества, и поскольку они уже спали, то в целом в башне было тихо. Вот и хорошо.

Дверь в приёмную приоткрыта, оттуда на лестничную площадку проникал слабый свет. Кого принесло на ночь глядя?

Лионель бесшумно поднялся на оставшиеся три ступени и подкрался к двери.

Жанно. А на коленях у него спиной к двери – дама. И магические светильники – едва-едва. Что ж, Жанно верен себе, он и в пустыне даму найдёт. Неужели очаровал кого-то из приближённых королевы?

Лионель уже хотел тихо пройти мимо них в спальню, да и пусть себе сидят, но что-то показалось ему неправильным, что-то зацепило и не давало сделать ни шага. Он пригляделся и прислушался – нет, слов было не разобрать, влюблённые шептались тихотихо. Дама прильнула к его груди, он нежно придерживал её, и касался губами то виска, то макушки, тогда как обычно брал напором, натиском, наглостью, но никак не нежностью. Дама же была хрупка и невысока, но смела – гладила его то по щеке, то по шее, то по уху кончиком пальца.

А потом она сказала чуть громче, со смешком:

– Да хрена с два он сможет. Он же сегодня на спор сел жопой в муравейник за стеной, и теперь вообще только стоит да с ноги на ногу переминается, не видел, что ли?

Лионель сам чуть не рассмеялся в голос – потому что всё понял и про ситуацию, и про даму, и про Жанно.

Придурка Венсана, посидевшего на муравейнике, он пропесочил сам только что, ибо нечего так развлекаться, когда каждый человек на счету. Ну да не в нём дело.

А в этих двоих.

Жанно и госпожа Анжелика. Да, следовало догадаться, ещё когда они заявились вдвоём после победоносного разгрома еретиков принца Марша. Наверное, и побили вместе. И потом... всё, что может быть в таком случае. Но чтобы догадаться, ему нужно было больше спать.

Стало понятно, отчего Жанно корёжило и перед отъездом из Лимея, и в столице. Если дева, в которую тебя угораздило влюбиться, связана с другим, а этот другой мало того, что твой друг, да ещё и ни во что её не ставит – Лионель не представлял, как бы сам стал изворачиваться в такой ситуации. Жанно ещё неплохо держался.

И Лионель отлично понимал, почему именно Анжелика. Стройная, обманчиво хрупкая, порывистая, резкая. Боевой маг невероятной силы. Честная, стоящая за своих до конца. Даже когда эти свои поступают с ней вовсе не как должно, а. как получится.

Давным-давно, в славные годы странствий на море под знамёнами его милости Морского Сокола, они захватили корабль, перевозивший невольников. И среди прочих там была она

– Теодора.

Дочь мелкого вассала герцога Урды, ставшая его женой благодаря своей красоте, она убила мужа, когда поймала того с любовницей. Убила обоих – и его, и её, а всё потому, что натура боевого мага не вынесла предательства. Да, с огнём она управлялась великолепно – отец немало вложил в обучение единственной дочери. И когда брат убитого ею супруга занял герцогское кресло, то первое, что он сделал – обратился к толковому менталисту и надел на невестку антимагический ошейник. Потому что кроме боевой магии Теодоре не было дано свыше ничего, даже регенерации.

В ошейнике её и продали на невольничий корабль, и везли на один из рынков Срединного моря – когда попались Морскому Соколу. У того разговор с работорговцами был короткий – кого на рею, кого в море. Пленников освободить.

Теодору нашёл в трюме Жанно. Про антимагический ошейник он знал не понаслышке, поэтому первым делом снял его. Правда, спасённая красавица вовсе не обрадовалась такому повороту дел – она тихо угасала в том самом ошейнике и уже приготовилась к смерти, а тут – всё по новой. И Жанно положил немало сил на то, чтобы она сначала исцелилась, а потом – захотела жить дальше. Эта Теодора была старше Жанно лет на десять, и прямо так ему и говорила – сопляк ты, что мне в тебе может понравиться? Они все тогда смеялись, потому что, несмотря на юный возраст, он уже был обстрелянным и опытным – и по дамской части тоже. А она – дерзкая, колючая, злословящая на каждом шагу. Лионель не знал, чем Жанно её взял в конце концов – страстью ли, нежностью ли, ещё ли что выдумал – но у них дело сладилось. Они были вместе несколько месяцев – его милость Фалько только обрадовался такому приобретению в команде, хорошо обученными боевыми магами не разбрасываются. А потом в ночном бою её подстрелили -прямо в сердце. И даже некромант Марсель оказался бессилен – хоть он и попытался как-то там отговорить её у смерти, одному ему понятными методами.

После того Жанно и стал таким, каким был все последние годы – снаружи обычный придворный разгильдяй и дамский угодник, изнутри – затянувшиеся раны и тлеющие уголья. И тут госпожа Анжелика – как сама говорит, нарисовалась, не сотрёшь.

Худенькая, волосы стриженые, торчат. Отбивается, защищается – когда словом, а когда и не только. Надо выучить – покажите, выучу. Больно – ничего, не развалюсь, перетерплю. Петь – пожалуйста. Танцевать – легко. Изнурительные тренировки – да, я ещё и это могу. И прикрыть спину в ночном нападении. Ну как же Жанно мог не очароваться ею? И Лионель дурак, что не понял этого раньше.

А Анри... что теперь говорить про Анри, в общем-то, он сам закопался по уши, его удерживали от опрометчивых шагов все. Не удержали.

И стало понятно, о каких таких внезапных делах говорил Жанно, когда не хотел к ним возвращаться.

Лионель вздохнул про себя, отворил дверь и вошёл.

– Добрый вечер, госпожа Анжелика, – с Жанно-то виделись, это её не видно, будто скрывается.

Так и скрывается, понял Лионель. От Анри.

Закрыл плотно дверь, зачаровал комнату от подслушивания – вдруг кого принесёт? Не должно бы, конечно, но всякое бывает.

Влюблённые вскинулись, подскочили – нет, это она подскочила, а он поднялся.

Попытался отодвинуть её за спину, но отодвинешь её, такую, как же. Встала рядом. Глаза сощурены, готова защищаться.

– И вам доброго вечера, – кивнула.

Молодец, держится. Могла бы и что посильнее сказать.

– Друзья мои, вы ведь понимаете, что ваше счастье в том, что это я, а не кто-то другой? -начал Лионель издалека.

– А что, вы не станете тут сейчас читать нам проповедь? – усмехнулась Анжелика.

– А то я не знаю, что бесполезно, – ответил Лионель. – Но готов вас послушать.

– Это правильно, что послушать, – кивнул Жанно. – Правильнее только решить, что это наше дело, и тихо пройти мимо.

– Уже не прошёл, – Лионель сел на стул напротив них. – Садитесь и рассказывайте.

– А чего тут рассказывать, я вашему кузену всё сказала сразу, как только мы сюда приехали, – сообщила Анжелика. – Что знать его не желаю, и пусть он с кем хочет, с тем и... будет. Хоть с Офелией, хоть с Туанеткой, хоть с Жавоттой-молочницей, мне похрену. И пусть приданым настоящей Анжелики подавится – если сможет у её братца забрать. И всё. А мы пойдём себе.

Вот так, значит. Они даже поговорили.

– И что же сказал вам Анри?

– А он, думаете, мог что-то умное сказать? Он же не слышит никого, кроме себя. И я вот совсем не понимаю, на хрена ему сдалась. Я, как есть, ему через порог не нужна, ему нужна лицемерка типа Офелии или красотка беспомощная типа Туанетты. А Жанно нужна именно я.

– Вы правы, госпожа Анжелика, – что ж тут спорить, так и есть.

– И если вы друг Жанно, то сделайте вид, что ничего не видели, и идите себе мимо, ладно?

Жанно смотрел и слушал со своей любимой усмешечкой. А что, можно и усмехаться – с такой защитой ничего не страшно.

– Лика, а теперь позволь мне, хорошо? Помнишь, мы договаривались, что ты дашь побиться за твои интересы, – улыбнулся ей нежно и всё-таки отодвинул за спину.

Значит, Лика. Прелестно. Да, далеко зашло.

– Ладно, – она с хмурым видом убралась назад и сверкала глазами из-за его плеча.

– Так вот, Ли, я не зря не хотел сюда возвращаться. А ты сам всё видел, не видел только, как мы с Ликой застали Анри в комнате госпожи Офелии после того, как её паж привёл нас туда. И ты не знаешь, что Лика уже почти сбежала, и если бы не наёмники принца Марша – только бы мы её и видели.

– Но как? Как вышло, что сначала мы вас, госпожа Анжелика, не нашли, а потом вы вдруг оказались вместе с Жанно?

– Она следовала за отрядом в невидимости. И как я теперь понимаю, помогала нам в сражении на площади святого Элизария – как могла. А потом невидимость кончилась, и начался бой, и если бы не она – мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Она спасла мне жизнь. Я не могу сделать для неё меньше, понимаешь? Даже если бы не любил.

Вот так, всё перемешалось и переплелось. Анри должен свою жизнь Жанно, Жанно -Анжелике, а Анжелика – Орельену? Или теперь уже тоже Жанно?

Да все они должны свои жизни Жанно и Анжелике – потому что именно Жанно и Анжелика дали им возможность спокойно уйти и укрыться здесь.

– И каковы твои намерения? – поинтересовался Лионель, так просто, потому что уже знал ответ.

– Я женюсь на госпоже Анжелике, как только это станет возможным. То есть – как только подвернётся человек, готовый нас обвенчать. Скажем, что ты об этом думаешь?

Хороший вопрос.

– Я думаю, что сделанного уже не воротишь. И ещё я помню, что обещал тебе помощь в твоих делах. Три дня назад – и всегда. Но знаешь ли, в этом доме нет даже часовни – и это первое, а второе – вас нужно венчать при достойных доверия свидетелях. Чтобы потом не было вопросов – к вам же. Перед богом – понятное дело, но не менее важно ещё и перед людьми. Люди должны знать, что Жан-Филипп де Саваж взял в жёны Анжелику де Безье, и точка.

– Я могу выйти за него не как Безье, а по-настоящему, – подала голос дева из-за его плеча.

– А куда в таком случае денется госпожа де Безье? Даже если не поднимать вопрос о приданом означенной госпожи, она не может просто исчезнуть, после того, как была принята при дворе.

– Мы можем никогда не возвращаться в столицу, – сказал Жанно.

– А если тебя призовёт его величество?

– Придумаю что-нибудь.

– Давайте поступим так: я поговорю с королём. Надеюсь, завтра-послезавтра он уже будет готов слушать не только сказки о соколиной охоте, но и о серьёзных делах тоже. И попрошу его дать разрешение на ваш брак.

– Правда? – радостно выдохнула Анжелика.

– Да, госпожа Анжелика. Я вам не враг. А Жанно – не враг тем более. Вы мне очень симпатичны, а Жанно – всё равно что ещё один брат. Так что это для меня с любой стороны семейное дело. С Анри я тоже поговорю, но – уже после разговора с его величеством.

– Благодарю, – улыбнулся Жанно.

И ощутимо расслабился – правильно, сейчас ни с кем воевать не надо.

– И что же вы собирались делать в этой комнате, скажите на милость? – усмехнулся Лионель, оглядев эту парочку диких котов.

Вот точно – два диких кота, он и она. Оба побиты жизнью и прибились друг к другу, и ничего с этим не поделаешь.

Можно попробовать, конечно, но зачем? А ведь они ещё могут защищаться, и неплохо защищаться – судя по всем их победам последних дней.

– А как вышло бы, – заявила Анжелика. – Вдруг бы вы до утра где-нибудь там застряли? Тут у вас, понимаете, не дом, а всё равно, что тот муравейник, куда Венсан жопой сел, пустого угла не найдёшь. Вот и приходится пользоваться тем, что нашли.

– Очень нужен пустой угол? – рассмеялся Лионель, не смог не рассмеяться.

– А сами-то как думаете? Ну кому мы на этой лавке мешаем, скажите?

Да, дева не промах. Знает, что хочет. Лионель распахнул дверь спальни.

– Идите, коты драные. Но на рассвете приду, разбужу и за шкирки разгоню. Всё ясно?

– Он серьёзно? – спросила Анжелика у Жанно.

– Похоже, что так, – улыбнулся тот. – Ли, ты же понимаешь, что мы не сможем отказаться, у нас силы воли не хватит?

– Я и не рассчитываю, что вы откажетесь. Уж переночую на лавке, не самое страшное в жизни.

– Жанно, закрой глаза, – велела Анжелика.

А когда тот выполнил – выбралась из-за него, подошла и расцеловала Лионеля в обе щеки.

– Спасибо вам, вы настоящий друг, – взяла Жанно за руку и бодро потащила в сторону спальни.

Лионель надеялся только, что у них хватит разума защититься от подслушивания.

Он дождался, пока за влюблёнными закроется дверь, и даже смех вскоре перестал долетать – молодцы, прикрылись, не совсем головы растеряли. А после оставалось только постелить на лавку одеяло и достать походный плащ – набросить сверху. И прикончить вино, оставшееся от невероятной парочки – этот разговор определённо нужно было запить.

Проснуться на рассвете помогла многолетняя привычка. Лионель не сразу понял, почему он вдруг оказался на этой жесткой лавке, потом вспомнил и посмеялся – как же, чего не сделаешь ради друга. Но другу нужно было помогать и более серьёзными вещами, это впереди. А пока – как и обещал, разогнать котов. Точнее, Жанно, если хочет, пусть остаётся, а госпожа Анжелика пусть идёт к себе. Мало ли, кто ею вдруг заинтересуется? И как ещё она умудрилась выпасть из поля зрения её величества, прямо удивительно.

Дверь в спальню была заперта магически, Лионель постучал. Ответа не дождался, тогда взломал защиту и открыл.

Тьфу, всю комнату ему розовым маслом провоняли, паршивцы. Жанно любитель, конечно, но мог бы и окно открыть. Лионель распахнул окно настежь, впуская внутрь утреннюю прохладу, потом глянул на кровать.

Точно, два кота в одной корзинке – не разберёшь с ходу, где чей хвост, где чей нос, а где чья лапа. А одежда – просто кучей вперемешку на полу. Жанно пришлось взять за плечо, чтобы тот услышал, наконец. Наверное, недавно заснули, грешники несчастные.

– Уже, что ли? – пробормотал тот. – Черт, светло.

– Именно, – усмехнулся Лионель. – Я готов покрывать вас исключительно во мраке ночи. Поднимайтесь и проваливайте.

– Момент, – Жанно проснулся окончательно. – Глянь-ка вот сюда, – и попытался вытащить из-под простыни какую-то часть своей дамы.

– Что это ты, соблазняешь меня прелестями госпожи Лики? Как тот глупец, который лишился возлюбленной подобным образом? – отчего бы не посмеяться над влюблённым другом?

– Ещё чего, – проворчал тот. – У меня совершенно другой интерес. Лика, роза сердца моего, покажи свою правую руку, пожалуйста.

Из-под простыни высунулся нос, затем открылись зелёные кошачьи глаза.

– Доброе утро, ваше преосвященство, – пробормотала она.

И вытащила наружу руку, как было велено.

На руке имелось дивное – два как будто нарисованных браслета, один выше локтя, второй на запястье. Лионель даже коснулся того, что повыше – черного.

– Что это, госпожа Лика?

– Видишь? – Жанно уже успел надеть сорочку. – Она говорит – просто так, для красоты. А чего для красоты, если можно для дела? Ты вот не знаешь ли кого-нибудь, кто бы наполнил каналы, они ж там очень приличные?

Каналы приличные, это точно, можно бы под что-нибудь защитное приспособить, верно. Правда, странно – одна рука. Ох, нет, не одна рука, ещё нога – судя по тому, что торчит наружу. Лионель даже позволил себе коснуться щиколотки – легко, пальцем, правда, палец был холодным, и нога тут же спряталась обратно под простыню. Но каналы были и там.

Интересно, но второй рисунок, который на запястье, показался Лионелю ещё интереснее. Он бесцеремонно взял руку девы и пригляделся. Да, что-то странное. Рисунок, но как будто неполный. Ажурный браслет, у которого видны каждые два звена из трёх, золотистого цвета. Догадка нуждалась в подтверждении.

– Жанно, покажи-ка свои руки, – попросил Лионель.

– Чего ты там не видел? – спросил тот, но руки показал.

Точно, такие же браслеты на обоих запястьях, но как будто не полные.

– Вы каким образом вот эту красоту заполучили? – поинтересовался Лионель.

– Ты о чём? – не понял Жанно.

– Так вот же, – кивнул Лионель.

Тот присмотрелся... света было уже достаточно.

– Чёрт побери, что это? – и смотрит на свои руки, потом на Лионеля, потом на свою Лику и её руки.

– Что это за хрень? – изумлённо вопросила хриплым голосом прекрасная госпожа Анжелика.

Она тоже глядела то на свои руки, то на Лионеля.

– Ты совсем не понимаешь? – усмехнулся Лионель. – Это, друг мой, что-то вроде брачных браслетов, какими они бывают у верящих в Великое Солнце. Только как будто обряд начался, но не был завершён, видишь – рисунок прерывистый, в нём недостаёт некоторых частей. Я вот не понимаю, как вы этого добились.

– Чего? – госпожа Анжелика тоже натянула на себя сорочку, и даже что-то под сорочку, слезла на пол и прямо босыми ногами пошла к окну.

Там она пыталась разглядеть это странное явление.

– Вы определённо что-то для этого сделали. Я сомневаюсь, что вы оба сознательно решили обратиться в веру далёких южных земель, но солнце-то светит везде, и какие-то вещи могут работать просто поэтому, вне зависимости от веры, – размышлял Лионель.

– Да мы разве что пообещались друг другу, и всё, – пожал плечами Жанно.

– А можно узнать, как именно вы это сделали? – это не праздное любопытство, это исследовательский интерес.

– Да как – обычно, – Жанно упорно не видел ничего особенного в том, что они там вытворили.

– Как-то очень красиво, я сейчас точно вспомню, мне понравилось, – Анжелика тем временем совершенно бесцеремонно надевала чулки. – Под солнцем, под дубом, на земле, возле речки. Так и было, если что. И солнце как раз взошло.

– На рассвете, что ли? Умники нашлись, – вздохнул Лионель. – Клялись любить вечно?

– Нет, какая там вечная любовь, все проще. Беру тебя себе, а кто встрянет – огребёт, -Анжелика уже и юбку надела, и лиф шнуровала спереди без посторонней помощи.

Точно, кто встрянет – огребёт.

– Догадались же, – рассмеялся Лионель. – Теперь вы всё равно что повенчаны под лучами Великого Солнца – а ты, Жанно, дурак, что не вспомнил, мы же были на свадьбе Маттео Велассио, всё это видели и слышали, и руки он нам показывал, любопытно же было. Только для завершения обряда вам не хватило обученного служителя, который бы специальными словами и действиями это запечатал, тогда бы браслеты были полными. И никто из вас не смог вы взять другого супруга – пока оба живы.

– Так может мы уже, того, и венчаться не надо? – дева ухватила суть вопроса.

Она очень забавно пыталась пригладить свои торчащие в разные стороны короткие волнистые пряди.

– Надо, госпожа Анжелика. Потому что это не перед богом, и даже не перед людьми, а перед, можно сказать, тем, что составляет незыблемую суть этого мира – как верят наши южные соседи.

– Типа, мироздание, да? Вселенная? Космос? – продолжала пытать дева.

– Да, как-то так. Только обряд не завершён, и я не знаю, чем это вам грозит.