Текст книги "Русский татарин"

Автор книги: Салават Сафиканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Вообще-то, я считал, что справедливость – это быть русским все эти тридцать пять лет, – вздохнул Денис. – Но зато есть и хорошая новость. Я бы сказал, даже отличная новость. А за неё я готов стать хоть самым последним папуасом, а не то, что татарином.

Он нагнулся над столом и жестом руки предложил сделать тоже самое своим нетрезвым друзьям.

– Открою вам тайну, – зашептал он, когда все сгрудились в узкий кружок. – Вчера я узнал, что моя мать оставила мне наследство. Что-то около двух миллионов евро. Завтра же я вылетаю в Казань. Если, конечно, по дороге в аэропорт меня не схапают.

– Россия – очень богатая страна, – вновь задумчиво произнёс Зоран.

– Богатая, – согласился Стас. – Два миллиона!

– Да не ори ты! – зашипел Денис, оглядываясь по сторонам. – Вдруг кто-нибудь услышит.

– Только ведь завтра суббота, – предупредил Алеш. – И в Татарстане, как и во всей России, никто не работает.

– Я поработаю. Любящим родственником, – в который раз усмехнулся Денис. – Думаете, мне так хочется лететь в эту Казань? Да плевал я на всех татар с тётей Розой вместе. Где они все были, когда я в детдоме без матери, без отца? Скулишь по ночам, как щенок. А никто, никто…

Алеш нервно побарабанил пальцами по столу.

– И на два миллиона плюнул бы! – Денис поблагодарил его взглядом. – Но без этих денег мне – хана. А потому, за два миллиона я землю жрать буду. Всех продам и всех куплю. Я даже пол могу сменить!

Официантка принесла большую бутылку водки и, услышав последнюю фразу, удивлённо вскинула бровь.

– Пошутил, – он чмокнул воздух губами.

Официантка засмущалась и ушла.

– И всё равно, ты, Дениска, – сволочь отменная, – произнёс Стас, разливая водку по рюмкам. – И ничто тебя кроме денег и баб не волнует. Из-за денег и баб ты и попал в такое положение. А помочь тебе некому. Как был ты без роду, без племени, без корней – так видно и останешься. А это плохо, очень плохо.

– Да плевал я! – Денис выпрямил спину и сладко потянулся. – С «бабками» легко обзавестись любой роднёй. Только свистни, сами набегут. Даже пингвины из Антарктиды. А хочешь, Стасик, я тебя усыновлю? А что? Буду, как сына, кормить, поить, а взамен твоей Алёнки привезу тебе из Казани чернявую красотку под метр восемьдесят вот с такими…

Он обрисовал в воздухе что-то вроде женского бюста пятого размера.

– Себе привези! – огрызнулся Стас.

– Не хочешь чернявую красотку из Казани, купим тебе двух шведок, – как ни в чём не бывало, продолжил Денис. – С ними ты быстро забудешь и родню, и племя. И нас с Алешом. Шведки-то сладкие, евросоюзные. Не то, что твоя костлявая Алёнушка.

– Слушай, ты! – Стас поднялся из-за стола.

Алеш протестующе замахал руками.

– Не надо, друзья, не надо! – попросил он – Такой счастливый день! Давайте лучше выпьем за маму!

– За маму! – согласился Зоран и поднял наполненную до краёв рюмку.

Денис закусил губу.

– Но ведь она меня бросила! Ещё одна артистка. А теперь откупается. Никогда её не знал, да и… – не чокаясь, он выпил и налил себе ещё. И ещё, и ещё.

Что произошло потом, Денис помнил только отрывочно. Помнил, что перед тем как сесть в такси, долго прощались. По русскому обычаю.

– О, Денис! – Зоран произнес его имя, сделав ударение на первом слоге. – Я читаю Набоков на инглиш. А как Владимир Набоков звучит в оригинале, на татарском языке?

Такого вопроса не ожидал никто. Даже всезнающий Стас, которого Денис почти нёс на руках.

Нёс и не растерялся.

– Эй, ты! – пьяно крикнул он куда-то в темноту. – Можешь для нашего дорогого гостя из Словении прочитать что-нибудь из Владимира Набокова на оригинальном татарском языке?

Из темноты на свет шагнула немолодая женщина, понятно, что видавшая виды проститутка.

– За тысячу рублей, – произнесла она спокойным хрипловатым голосом. – Хоть Рабиндраната Тагора.

Алеш вынул бумажник и протянул проститутке тысячную купюру.

– Владимир Набоков! – с пафосом объявила проститутка. – Исполняется на родном татарском языке. Тындр – шмындр – лолита – шешбеш, шуберт – гумберт – бельбюль – маракеш!

Проститутка поклонилась и шагнула назад в темноту.

Все вопросительно посмотрели на Дениса.

– А что вам не нравится? Татарский язык очень, знаете ли, поэтичный, – Денис вдруг звучно икнул и стал падать.

Смуглокожая официантка отвезла его к себе домой. Но этого он уже не помнил.

На следующее утро та же самая смуглокожая официантка, выспавшись в его объятиях, разбудила Дениса, привела в чувства чашкой крепкого кофе, отвела в туалет, помыла-побрила, напялила на него свежую рубашку, отглаженный костюм, посадила гладко-выбритого и воняющего во все стороны женским лосьоном Дениса в такси, чмокнула на прощание в щёку.

И по пути в аэропорт замелькали дорожные знаки, рекламные щиты, белые берёзки, строительные леса, скрывающие за собою фасады краснокирпичных домов.

«Будь оно неладно – это строительство» – Денис нервно потеребил себя за ухо

Скоро он оказался в аэропорту.

У Дениса, как у каждого десятого человека в России, был свой маленький строительный бизнес. И, как большинство маленьких бизнесменов, он в своё время взял в банке кредит. Под участок земли в Подмосковье, который он, одному ему известным способом, получил на самых выгодных условиях. Неважно, кто и как ему помог.

Участок хоть и был небольшим, но находился в одном из самых живописных районов Подмосковья, и потому для банка его ликвидность была почти несомненна. Тем более, что через два года цены на подмосковную землю взлетели до небес.

Денис нанял строительную бригаду и, разделив участок на три меньших по площади, в короткие сроки построил на них три дома. Правда, из-за того, что горе-строители что-то там «напортачили», пришлось кое-что переделывать. Как следствие, расходы на строительство превысили сумму, заложенную в ранее запланированной смете.

Но и это нисколько не смутило Дениса. Цены на недвижимость продолжали расти, как подберёзовики в ближайшей роще.

И тут внезапно грянул мировой кризис. Рынок недвижимости замер, банки перестали выдавать новые кредиты, платить проценты по старым кредитам стало почти невозможно. Всем стало плохо.

Всем, а Денису – в первую очередь.

Банк, который поначалу предоставил Денису кредит на самых выгодных условиях, был дружественным, а начальница отдела кредитования Вероника – женщиной, готовой пуститься с Денисом во все тяжкие.

Она так и сделала. Но скоро её уволили, Денису сделали перерасчёт по процентам и пригрозили, в случае невыплаты в самые кратчайшие сроки, отобрать у него все три его распрекрасных подмосковных дома.

И можно было бы отдать банку эти дома. Но что делать потом? На какие деньги жить? И чем вообще заниматься?

Словом, ситуация была не из приятных. Потом посыпались угрозы и судебные повестки.

Денис, не зная, что предпринять, целую неделю лежал на диване, свернувшись «калачиком», эдакой брошенной кем-то и когда-то бездомной дворнягой. Собственно, такой дворнягой он и жил все свои тридцать пять лет.

Денис никогда не знал своих родителей. С самого рождения он рос и воспитывался в детском доме, и, как все детдомовские ребятишки, только мечтал о том счастливом дне, когда на пороге их обители, держась за руки, появятся самые желанные, самые добрые и самые красивые в мире родители.

Но никто не появился. Да и кто должен был появиться?

Никаких сведений о его родителях не имелось. Сохранился лишь рассказ, да и то какой-то уж слишком неправдоподобный, вероятно выдуманный по доброте души простосердечной нянечкой. Рассказ о том, как на захолустном сибирском полустанке, с поезда, следующего из пункта А в пункт Б, сняли совсем молоденькую беременную женщину, отвезли её в районную больницу, где она родила мальчика.

Спустя несколько дней молоденькая женщина уехала, оставив свои паспортные данные и обещание вернуться за мальчиком в самое ближайшее время.

Но за этим несчастьем сразу же последовало новое несчастье. Приют, в который был определён новорожденный, внезапно сгорел. И в пламени пожара превратилась в пепел не только жалкая приютская утварь, но и приютская картотека. А с картотекой – и последняя связь с той самой молоденькой женщиной.

Осталось только имя, данное матерью своему бедному ребёнку – Денис, правда, как выяснилось много лет спустя, его записали с ошибкой. И на том спасибо.

С этим именем он и поступил в следующий приют. А спустя какое-то время, Дениса перевезли в Кедрово-Агачинский детский дом, находившийся за несколько сотен километров бескрайней Сибири от того захолустного сибирского полустанка. Полустанка без названия и без всякой надежды быть вписанным в графу «Место рождения» российского паспорта Дениса Сибирцева.

Фамилию Сибирцев Денис получил с лёгкой руки Аллы Леонидовны – директора Кедрово-Агачинского детского дома.

К счастью для него и всех остальных сирот, придумывание фамилий и имён детям не являлось основным занятием Аллы Леонидовны. Её руки больше привыкли к работе – к бесчисленному пришиванию пуговиц на рубашках беспокойных мальчишек, к плетению косичек взрослеющим девочкам, и даже, уж простите, к вытиранию попок воспитанникам ясельной группы.

Это её тёплые руки гладили белокурую головку Дениса все его детдомовские годы, это её руки он поцеловал, уезжая в Москву, перед поступлением в строительный институт, и целовал каждый раз, приезжая в Кедрово-Агачинский детский дом, чтобы проведать любимую Аллу Леонидовну, которая стала его второй матерью. И не ему одному.

И вдруг, по электронной почте, спустя полтора десятка лет непрерывного поиска родителей Дениса, из-под этих тёплых заботливых рук Аллы Леонидовны выскочило письмо.

«Дорогой Денисик! – писала Алла Леонидовна. – Спешу сообщить, что нашими общими усилиями нашлись сведения о твоей родной матери. Бланк заявления, заполненный ею собственноручно, я сканировала и высылаю в прикреплённом файле. На всякий случай дублирую: твоей родной матерью является Акчурина Эльза Маратовна, 1957 года рождения, уроженка села Ак Ай, Татарской АССР. Остальное тебе известно. Я связалась с администрацией села Ак Ай, где мне подтвердили, что Акчурина Э.М. действительно проживала по указанному ею адресу. Ныне в селе проживает только её старшая сестра Акчурина Роза Маратовна. Через главу администрации я сообщила ей твой e-mail. Номер твоего телефона я сообщать не стала. Полагаю, что общение с родственниками – твоё личное дело. И решение об общении с ними ты должен принять сам. Напиши, как твои дела. Очень за тебя волнуюсь. Будь умницей. Алла Леонидовна».

Вот так.

И вроде бы нужно радоваться тому, что Денис, наконец, обрёл долгожданных родственников. Увы, в наш век фразы, вроде «да хоть бы каких родителей» – это всего лишь фразы.

А на самом деле внутри каждого детдомовского ребёнка, и даже внутри тридцатипятилетнего Денисика, прячется робкая надежда вдруг оказаться ребёнком датского короля и его королевы, первенцем белозубых кинозвёзд с обложки свадебного журнала или, на крайний случай, сыночком загорелой пары путешественников, гонящих свою яхту по волнам Индийского океана.

За электронным письмом Аллы Леонидовны, пришло второе, от тёти Розы.

– Донна Роза д' Альвадорес, тётушка из Бразилии, где в лесах водится много-много диких обезьян, – прокомментировал Денис и не ответил на письмо бедной тёти Розы.

Тогда-то, две недели спустя он получил от тёти Розы известие о почти двух миллионах евро по материнскому завещанию. По завещанию мадам Акчуриной-Буланже, гражданки Франции.

– Хоть в этом тебе повезло! – хмыкнул Денис. – Сирота ты казанская!

И двинулся к стойке регистрации на рейс Москва – Казань. В состоянии похмелья, напряжённо вглядываясь в лица «злых азиатов», в которых в одно мгновенье превратились все, без исключения, пассажиры московского аэропорта. Включая провожающих.

– Реалити-шоу начинается! – буркнул он, подавая регистраторше билет и паспорт.

И реалити-шоу действительно началось. Та поинтересовалась его багажом. Мечтала «слупить» по мнению Дениса, за лишние килограммы. Но, узнав, что никакого багажа нет, вздохнула.

Буфетчицу, он мысленно прозвал крашеной стервой, которая улыбалась так зазывающе, будто бы раздавала бесплатную гуманитарную помощь.

«А у самой обычная жевательная резинка стоит, как комплект шин для «БелАЗа». А сто граммов на похмелье – как целый винзавод» – думал Денис глядя на буфетчицу.

Денис был уверен, что у того, кто обматывает чемоданы плёнкой, имеется сообщник в багажном отделении, который специально потрошит необмотанные плёнкой чемоданы и сумки. Уборщица в мужском туалете – самая извращённая вуаеристка, так и косит похотливыми глазёнками.

Таксисты «лыбятся» точно также, как вымогатели и киднепперы.

Скоро его беспокойство усилилось оттого, что ему показалось, будто бы за ним кто-то следит. Мало того, он даже мельком увидел лицо этого «следопыта», и его лицо тоже показалось Денису знакомым. Причём, видел он это лицо совсем недавно. Но где? По телевизору? В криминальных сводках?

И потому, чтобы не быть обворованным, он предпринял все меры предосторожности:

а) засунул документы во внутренний карман пиджака и застегнул карман на пуговицу

б) повернул свой деловой портфель защёлкой к себе, так, чтобы, будто бы случайно, ударом колена, его не раскрыли

с) надёргав в туалете туалетной бумаги, напихал её в карманы пиджака и выпустил клапаны карманов наружу.

Только что деньги не зашил в трусы. Но одну пятитысячную купюру он всё же сунул под стельку ботинка. На всякий случай.

И только потом направился к обозначенному в посадочном талоне выходу на взлётную полосу. Увы, у входа в зону контроля безопасности его поджидали «хорошие знакомые» – двое громил из банка. Оба в форменных костюмах чёрного цвета, оба – в солнцезащитных очках. Ну, прямо, однажды в Америке!

– Сам себе накаркал, – Денис здорово испугался.

Рассказывать двум гориллам о наследстве он не собирался. Разве они поверят? А вот отобрать портфель с документами – это у них пожалуйста!

Раздумывая над тем, как ему попасть в самолёт, он минут пятнадцать побродил по аэропорту. Не зная, что предпринять – вернулся к выходу на взлётную полосу. Громилы стояли, как вкопанные.

Попробовал издалека понаблюдать за громилами, мечтая, чтобы у них началась внезапная жестокая диарея, и они убежали бы в туалет. Но где там.

– Поездка в Казань откладывается на неопределённое время, – едва слышно посылая им проклятия и матерясь, Денис развернулся, чтобы пройти к стоянке такси и неожиданно столкнулся лоб в лоб с тем самым «следопытом» со знакомым лицом.

«Следопыт», судя по рюкзачку за плечом, как и Денис, был обычным пассажиром, причём тоже с похмелья. Он извинился и даже достал из кармана маленькую бутылочку виски с предложением бороться с похмельем совместно, распить её на двоих. Денис вежливо отказался. Мужик немного расстроился, покраснел и одним махом зло отправил бутылочку в мусорницу.

– Я тоже не буду. Спасибо, надоумил, – прохрипел он и кивнул в сторону банковских громил. – Тебя «пасут»? Кто такие?

– Из банка, – промямлил Денис.

– Кровопийцы, понятно! Янычары! Я сам из-за них… – и ничего не объясняя, «следопыт» двинулся к входу в зону контроля безопасности.

Проходя мимо «янычар», он снял с плеча рюкзачок, порылся в нём пару секунд, и вдруг из этого самого рюкзачка вылетело что-то серое и повисло на груди одного из громил.

– Крыса! – ахнул Денис.

И действительно, серая крыса, уцепившись в ткань костюма громилы растопыренными в стороны лапками, вильнула своим мерзким хвостом.

От неожиданности громила испуганно попятился назад, пытаясь стряхнуть с себя эту черноглазую мерзость, налетел на стоящие позади него ленточные ограждения, запутался в них и рухнул на пол всем своим перекаченным телом. Солнцезащитные очки слетели с его носа и угодили под проезжающую мимо уборочную машину. Водитель моечной машины резко затормозил, из машины по инерции вылетела какая-то пластиковая бутылка, звонко шлепнулась об пол, раскрылась, скользнула по полу к валяющемуся громиле и залила его брюки ядовито-зелёной жидкостью. Громила в сердцах что-то выкрикнул. Из-за людского шума и грохота двигателей самолётов Денис не расслышал, что именно выкрикнул громила.

«Следопыт» и второй громила бросились к нему. «Следопыт», вероятно, за своим зверьком, а второй громила на помощь незадачливому подельнику. Двигаясь в одном направлении, они, разумеется, столкнулись. Но худощавого телосложения «следопыт» удержался на ногах, и даже, пролетая мимо первого громилы, успел подхватить свою крысу. А второму громиле повезло гораздо меньше. Он тоже рухнул на пол и со всей дури угодил первому громиле головой между ног. Громила взвыл от боли. Появилась милиция. Начались «разборки». И тут, к всеобщему изумлению, «следопыт», взяв свою крысу за хвост, покрутил ею в воздухе. Мол, я – не я, и хата не моя.

– Искусственная крыса! Игрушечная! – Дениса затрясло от смеха.

И, не мешкая, он прошмыгнул через вход в зону контроля безопасности, сделав на пальцах русское «ОК» «следопыту» и на ходу послав воздушный поцелуй своим преследователям, валяющимся на полу в луже ядовито-зелёного шампуня.

Через несколько минут, пройдя все необходимые формальности, он, в числе последних, вошёл в салон самолёта и опустился в кресло с самым довольным видом.

Рейс не задержали. Вот радость! И стюардессы оказались красавицами, и июньское солнце излучало сплошной оптимизм, и турбулентности – никакой. Как и никаких ностальгических соплей по своей татарской родне, и уж тем более, по своей родной матери.

Немного огорчили две неприятности, случившиеся с ним во время путешествия на вновь обретённую «малую родину». Но, после всех московских злоключений, только огорчили, и не более того.

Первая неприятность встретила Дениса в салоне самолёта самой очаровательной улыбкой натуральной блондинки с глазами цвета лазури, в который окрашено небо на высоте в десять тысяч метров. Её светлые волосы струились по голым плечам, точёным рукам… А дальше, как в стихах: «я помню чудное мгновенье, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты».

Улыбалась блондинка с соседнего кресла.

О, это любовь с первого взгляда, решил Денис. Любовь с первого взгляда со всеми симптомами любви с первого взгляда! Почему сразу любовь? Потому, что похмелье моментально улетучилось, муть в глазах осела, а сухой рот, в предвкушении чего-то сладенького, наполнился живительной слюной. Чем не симптомы любви с первого взгляда?

И как, скажите, пусть только на время полёта, не влюбиться в такую прелестную соседку, чьи длинные загорелые ножки, из-за тесноты в салоне, скажем так, почти лежат на ваших коленях? Как?

Влюблённый, словно Шекспир, Денис сразу представил, как натуральная блондинка, взяв его под руку, вышагивала бы этими самыми ножками по улице Баумана – «казанскому Арбату», о чём сообщает в Сети статья «Десять мест Казани, которые необходимо посетить». Вышагивала бы до уютненького интимного номера в чистом татарском отельчике.

– Ту Казан, сорри? – после того, как самолёт набрал высоту, на хорошем английском поинтересовалась она, словно оправдываясь за свои ножки.

Спросила и накрашенными губками выдохнула розовое облачко своего лёгкого дыхания.

– В Париж, в Пари-иж, – пропел Денис, целуя розовое облачко и падая в «воздушную яму» её небесного цвета глаз.

Блондинка перестала улыбаться. Дорогой костюм Дениса ввёл её в заблуждение, и она приняла его за иностранца.

– Транзитом. Москва – Казань – Париж, – засмеялся Денис. – Меня зовут Денисом.

И демократично протянул ей руку, надеясь для начала потискать её душистую ладошку, а уже потом всё остальное.

– А-а, – в задумчивости произнесла она, наморщив свой прелестный блондинистый лоб и не обращая никакого внимания на его протянутую руку. – Алия. Или просто – Аля.

Денис аж загарцевал в своём кресле. Расстегнул пуговицы пиджака и, как брачующийся соловей крыльями, махнул полами того же пиджака.

– Аля-Алия? Это моё самое любимое имя! – промурлыкал он майским котом свою дежурную фразу, с которой обычно начинал, знакомясь с очередной красоткой.

Хотя, на самом деле, слышал экзотическое имя Аля-Алия впервые в жизни, и попроси его назвать другие подобные имена, не знал бы, что и ответить. Разве что, Белла, или Земфира, или Рената. Да и то потому, что имена эти на слуху и любимы всеми. Как и красивое татарское имя Чулпан.

– Любимое? Вы что, татарин? Точно, он – татарин! Ещё и смеётся! – блондинка возмущённо оттолкнула его руку. – Я что, смешно выгляжу?

– Нисколько. Только с чего Вы решили, что я татарин? – Денис нахально уставился ей прямо в глаза. – Или смех без причины, признак татарского мужчины? Так это даже и хорошо, что я – татарин! Ведь и Вы сами, простите, татарка. Татарка?

– Мама моя – татарка, – её чудесные глазки слегка потемнели. – А отец – чувашин.

– Бросил вас с матерью? – посочувствовал Денис, но посочувствовал как-то уж чересчур радостно.

– Бросил? Да как Вы смеете так о моём отце! – возмутилась блондинка.

– А что же Вы его тогда обзываете? – перебил её Денис. – Какой он «чувак» и как там дальше?

Блондинка посмотрела на Дениса так, как смотрит психиатр на своего пациента, который уже давно и безвозвратно «того».

– А всё-таки Москва как была дикой со времён Ивана Грозного, так и осталась по сей день! А жаль, – с иронией в голосе посетовала она. – Чувашином, балда! Чувашином! Национальность такая – чуваши. А ещё у нас живут марийцы, мордва, удмурты, башкиры, украинцы, немцы. Хотя…

Она задумалась.

– Мне не везёт. Ни с чувашскими, ни с мордовскими, ни с татарскими мужчинами.

– И очень хорошо, что не везёт! – Денис, как Кинг-Конг, забарабанил кулаками по своей груди. – Со мной повезёт. Ведь на самом деле я – русский. Могу показать паспорт.

Он вспомнил, как вид его паспорта подействовал на смуглую официанточку из московского бара. Но блондинка отрицательно покачала головой.

– Мне и с русскими мужчинами не везёт. И со всеми другими мужчинами России и ближнего зарубежья. Все они какие-то несерьёзные, все с несерьёзными намерениями.

– Да козлы они все! – он был готов согласиться со всем, что она скажет. – Все, кроме меня. Вам, несравненная Аля-Алия, необычайно повезло. Можно сказать, сама судьба толкнула Вас в мои… э-э… Потому, что моя мама – гражданка Франции. Так что и я наполовину француз. Да что там наполовину! Француз…

Денис вдруг осёкся. Первый раз в жизни он произнёс слово, которое, обычно, в первый раз произносят в годика полтора или даже раньше. Мама.

Увы, и его мнимое французское гражданство тоже не произвело на блондинку никакого впечатления.

– Хочешь обмануть женщину, говори ей только правду, – сказала блондинка. – Эх, ты! Француз!

И накрыв свои загорелые ножки платком, блондинка, отвернулась и стала глядеть в иллюминатор.

– Но она действительно гражданка Франции, – он не оставлял надежды прогуляться с блондинкой по улочкам Казани. – Была.

Но блондинка молчала, продолжая изучать заоблачный пейзаж. Денис понял, что приставать к ней бесполезно. Тем более, что состояние похмелья вернулось, голова немного закружилась и стало подташнивать. Денис демонстративно отвернулся и… уснул.

Проснулся он уже после того, как самолёт благополучно приземлился в аэропорту Казани, и все пассажиры, с блондинкой включительно, покинув салон, разбрелись кто куда.

Тут-то и случилась неприятность номер два. Пропал распечатанный на принтере текст письма от тёти Розы с сообщением о двух миллионах евро. Пропал вместе с конвертом, на котором рукою Дениса было написано: «Личное».

Минут пятнадцать он рылся в карманах своего щеголеватого костюма, перетряхнул содержимое делового портфеля и даже заглянул в кармашек впередистоящего пассажирского кресла. Ничего.

– Вот… ! – выругался Денис. – Не нравится мне всё это.

В общем, выходя из здания аэропорта, Денис Сибирцев чувствовал не очень хорошо. Желудок неприятно стягивала непонятная тревога, и уже хотелось назад в Москву.

Зная по опыту, что внешность москвича – она и в Африке внешность москвича, а потому таксисты назначат высокую цену, Денис неспешно обогнул площадь перед зданием аэропорта в поисках обычного нежадного «частника». И такой нашёлся.

Мужчина лет шестидесяти стоял возле своего чистенького «жигулёнка» белого цвета и заворожено смотрел на поднимающийся в небо авиалайнер.

– В Казань поедем, уважаемый? – спросил Денис.

– Сищас, сищас, – отозвался мужчина, не отрывая взгляда от небесного крылатого красавца. – Сищас.

– Что? – не понял Денис. – Простите. Но я не говорю по-татарски.

– Си-щас по-е-дем, – сказал мужчина, взмахом руки приглашая Дениса сесть в салон и усаживаясь сам.

Мужчина разговаривал по-русски с характерным для этих мест акцентом, при этом, не выговаривая букву «ч» и заменяя её буквой «щ».

– «Ча-ща» пиши с буквой «а». Велик и могущ русский язык, – пробормотал Денис, устраиваясь в кресле. – Сколько возьмёте?

– Нищего не возьму, – мужчина мотнул головой. – Дощку с зятем провожал. Нельзя. У татар так не положено.

Он вздохнул и вновь, но уже сквозь стекло автомобильной дверцы, упёрся взглядом в набирающий высоту лайнер.

«Лох!» – подумал Денис, а вслух сказал:

– Хороший обычай. У всех бы народов мира так. Ну, не положено, так не положено. Тогда вперёд!

Мужчина не пошевелился.

– Простите, но я не знаю, как по-татарски сказать «вперёд», – Денис раздражённо заёрзал в пассажирском кресле.

– Алга, – не поворачиваясь, отозвался мужчина.

– Что?

– По-татарски «вперёд» будет «алга».

– Ну, тогда алга, уважаемый! – Денис щёлкнул замком ремня безопасности. – Алга!

Мужчина кивнул в ответ, резко выкрутил руль и вывел свою «ласточку» на дорогу, ведущую в Казань. По «торпеде» автомобиля в сторону Дениса по инерции скользнула распечатанная пачка сигарет.

– Курить можно? – осведомился Денис.

– Кури на здоровье.

Денис взял с «торпеды» сигареты водителя и нажал кнопку прикуривателя.

– Из Москвы? – водитель посмотрел на пачку своих сигарет в руках Дениса и покачал головой.

– Из Москвы, – сказал Денис, помня о неприятности с блондинкой. – А что, москвичи как-то отличаются от всех других?

– Угу, – кивнул мужчина. – Отлищаются.

– Чем же, интересно?

– Москвищи всегда спрашивают, как будет по-татарски «вперёд», – мужчина достал тряпочку и на ходу стал тереть стекло панели приборов.

«Не успел я прилететь, а он меня уже в Москву спроваживает», – со злостью подумал Денис.

– Это логично, – совладав со злостью, мягко возразил он. – Когда поедут назад, в Москву, тогда и спросят, как будет по-татарски «назад»?

– Не полущится. У татар не бывает «назад», – засмеялся мужчина.

– Как это не бывает? – неподдельно удивился Денис.

– А так. У татар «назад» – это «кругом и алга»!

Водитель рубанул воздух ладонью в направлении «алга» и дружески толкнул Дениса плечом в плечо. Денис понял, что таким образом тот пытается развеселить себя и своего попутчика. Да и по виду водителя было видно, что он даже рад своему неожиданному пассажиру. Как в песне. «Если с другом вышел в путь – веселей дорога»

– В гости? – вновь поинтересовался водитель «жигулёнка».

– В гости, – Денис в свою очередь дружески толкнул водителя плечом в плечо. – А что, и в Казани говорят, что незваный гость хуже татарина?

– Так ты, уважаемый, ещё и татарин?! – водитель громко фыркнул, затрясся от беззвучного смеха и, уже не в силах вымолвить ни слова, отрицательно покрутил головой.

– Тогда «лучше», что ли? – не унимался Денис, в свою очередь тоже пытаясь поднять настроение водителю «жигулёнка».

– В Казани нищего не говорят. А вот на Марсе говорят: «незваный гость хуже Гагарина», – едва выговорил развеселившийся мужчина, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Мой сосед сам слышал. От марсиан. С похмелья.

Водитель оказался смешливым. Чтобы остановить свой смех он достал из автомобильного «бардачка» небольшой термос и знаками попросил Дениса открыть его.

Денис открыл термос, налил его содержимое в крышку и протянул её водителю. Салон «жигулёнка» наполнился сладким ароматом чая с лимоном.

– Есть одноразовые стаканщики, – сказал водитель, отхлебнув из крышки и успокоившись. – Там на заднем сидении жена пирожки положила. Угощайся.

– Спасибо – Денис налил в стаканчик чаю, жадно глотнул сладенькую и кисленькую влагу, закряхтел от удовольствия и потянулся за пирожками.

Пирожков оказалось четыре штуки. Каждый пирожок был аккуратно завёрнут в тонкую бумагу, а все четыре пирожка жена водителя сложила в общий пластиковый пакет.

Денис достал один пирожок, положил его на заднее сиденье. А остальные три преспокойно сунул в портфель. Вместе с пластиковым пакетом.

– Вы же сами предложили, мол, ешь, дорогой, – как ни в чём ни бывало оправдался Денис. – Я попозже.

– Остынут, невкусные будут, – спокойным голосом предупредил водитель, видимо давно привыкший и не к такому.

– Ничего, не будут.

– Э-э-э. Все кухни мира делятся только на две группы: на татарскую и на невкусную, – ухмыльнулся водитель. – Шутка. На самом деле татарское гостеприимство…

Договорить он не успел. Огромный внедорожник, старый, неуклюжий и потому даже страшный, вдруг почти упёрся в задний бампер «жигулёнка», загудел, заморгал мощными фарами, грозя раздавить своими колёсами весёлого водителя и испуганного Дениса.

Водитель «жигулёнка» тоже испугался и резко надавил на педаль акселератора. «Жигулёнок» рванул по шоссе.

Тогда огромный внедорожник, взял влево, на встречную полосу, и попытался поравняться с «жигулёнком». К счастью для обитателей «жигулёнка» непонятно откуда на дороге возник бравый гаишник и, взмахнув полосатым жезлом, остановил внедорожник.

– Вот тебе и татарское гостеприимство, – Денис перевёл дух.

– Настоящий татарин у себя дома так не ездит. Это – маймыл, – водитель достал из нагрудного кармана носовой платок и вытер им мокрый лоб. – Обезьяна по-русски.

– Все мы произошли от обезьян, – хмыкнул Денис.

– Не! Татары не произошли от обезьян, – судя по хитрому выражению лица, хорошее настроение вновь вернулось к водителю. – Если бы татары произошли от обезьян, то по нашему обычаю на семейный татарский праздник, пришлось бы звать в гости ползоопарка.

Денис, оценив шутку, одобрительно кивнул головой.

– Тебе куда? – спросил водитель.

– В Ак Ай. А Вам случайно туда не нужно? Могли бы подвезти. Бесплатно. Раз дочку с зятем провожали.

– Ты даёшь! – не сдержался водитель. – Нигде не пропадёшь.

Тогда Денис, стал советоваться с ним, на чём лучше добираться до села Ак Ай, на автобусе или на электричке. А может вниз по Волге-реке?

– На автобусе, – посоветовал водитель. – Я отвезу тебя на автовокзал. Только снащала заедем в Берёзовую рощу. Сегодня праздник и надо забрать внущку и жену.

Зачем он только это сказал!

Стоило водителю «жигулёнка» озвучить маршрут их движения, как вся симпатия к нему мгновенно пропала, а к Денису вернулось прежнее неспокойствие. Правда вместо того, чтобы затрястись и задрожать, он почему-то вспомнил Семёна Семёновича Горбункова из «Бриллиантовой руки».