Текст книги "Сказки"

Автор книги: Сакариас Топелиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

«Не лучше ли подальше уйти от этого места?» – подумал Сампо.

Но было слишком поздно.

Они уже достигли вершины Растекайса.

Так вот он какой, этот горный король! Сампо глядел на него во все глаза.

Горный король сидел на троне из каменных скал и свысока глядел на своих подданных.

На голове у него была шапка из снежного облака. Глаза у него были как две полные луны. Его нос был похож на горную вершину. Его рот был как расселина в скале. Его борода была как застывший водопад. Его руки были длинные и толстые, как стволы горных сосен. Его пальцы были цепкие, как еловые ветви. Его ноги были как утёсы. Его шуба была как снеговая гора.

А если ты спросишь – как же можно было разглядеть ночью горного короля? – я тебе отвечу: снег внизу так блестел, а вверху в небе играло такое яркое северное сияние, что всё кругом было видно, будто днём.

Возле горного короля толпились тысячи гномов и троллей.

Ты знаешь, как они выглядят?

С головы до пят они совсем серые: у них серые волосы, серые носы, серые глаза, серые щёки, серые руки, серые ноги… И они такие маленькие, что следы от их ног на снегу легко принять за беличьи.

Сейчас гномы и тролли собрались на вершину Растекайса со всего света, отовсюду, где царит мрак и холод, – с Новой Земли и Шпицбергена, из Исландии и Гренландии, даже с самого Северного полюса.

Все они очень боялись солнца и были бы рады, если бы солнце никогда не всходило. Раз уж оно зашло за пустынные горы, пусть там и остаётся!

Немного поодаль от королевского трона выстроились все звери – большие и маленькие, – какие только водятся в Лапландии: тут были свирепые медведи и коварные волки, хитрые росомахи и кроткие олени, пронырливые горные крысы и бойкие оленьи блохи. Только комары не явились на праздник – они так замёрзли, что не -могли даже шевельнуть крылышками.

Сампо-Лопарёнок слез потихоньку со спины волка и спрятался за высоким выступом скалы. Отсюда ему отлично было всё видно, а его самого не видел никто.

Вот горный король тряхнул головой – и сразу в синем ночном небе ещё сильнее заполыхало северное сияние. Оно охватило весь небосвод длинными бледно-красными звёздными лучами. В воздухе слышался треск и гуденье, словно пожар шумел в лесу, и огонь взбегал к верхушкам сосен. Северное сияние то разгоралось, то угасало, то ярко вспыхивало, то бледнело, как будто ветер порывами проносился над снежными горами.

Горный король был очень доволен. Он ударил в ладоши, и гром прокатился по снежным вершинам, отзываясь эхом в ущельях.

Гномы и тролли завизжали от радости, а звери завыли от страха.

И вдруг над землёй раздался громовый голос горного короля:

– Солнце не смеет больше показываться! Так я хочу! Так будет! Так должно быть!

И послушное эхо повторило его слова:

– Так будет! Так должно быть!

Гномы и тролли страшно обрадовались.

– Вечная тьма и вечный холод! – кричали они изо всех сил. – Так хочет король! Так будет! Так должно быть!

Но тут среди зверей поднялся глухой ропот. Волки и медведи были, пожалуй, согласны, чтобы вечный мрак и вечная тьма царили на земле. Горные крысы тоже поддержали их. А северные олени и прочие звери нйчего не имели против лета, хотя лапландские комары порядком изводили их в летние месяцы.

Что же касается маленькой оленьей блохи, то она решительно запротестовала против вечной зимы и вечной ночи.

– Как же так… – пропищала она и подпрыгнула повыше, чтобы все её видели, – как же так? Ведь мы собрались сюда, чтобы проститься с ночью…

– Замолчи, жалкая тля! – заревел белый медведь. – Сегодня у нас праздник не такой, как всегда! Сегодня у нас будет настоящее веселье! Солнце никогда больше не взойдёт! Солнце погасло! Солнце умерло!

– Солнце погасло! Солнце умерло! – завыли волки, и даже ледяные горы и каменные скалы вздрогнули от ужаса.

А тролли и гномы с Северного полюса принялись прыгать и хлопать в ладоши.

И снова над пустынной землёй прогремел голос горного короля:

– Знайте все: солнце погасло! Солнце умерло! Всё живое на земле будет теперь поклоняться мне – королю вечной зимы и вечной ночи!

Тут уж Сампо-Лопарёнок не мог выдержать – он вышел из своего убежища и, задрав голову, крикнул:

– Ты лжёшь, горный король! Ты лжёшь! Солнце не умерло! Я сам видел вчера на небе его гонцов! Солнце взойдёт! И твоя борода растает, как только солнечные лучи покажутся над землёй. Вот увидишь!

Это была неслыханная дерзость. Горный король весь потемнел от гнева. Чёрные грозовые тучи сошлись над его головой.

– Кто ты такой? Как смеешь ты со мной спорить? – страшным голосом спросил горный король.

– Почему же мне не спорить с тобой, если ты говоришь неправду? – сказал Сампо-Лопарёнок. -А если ты хочешь знать, как меня зовут, – изволь, я скажу тебе: отец зовёт меня Сампо, а мать…

Но горный король не дослушал его:

– Для того чтобы проглотить тебя, мне достаточно знать, как зовёт тебя отец! – И, забыв свой собственный закон, горный король протянул огромную ручищу, чтобы раздавить Сампо-Лопарёнка.

Но тут вдруг северное сияние померкло, и яркий, красный луч ударил прямо в ледяное лицо горного короля.

Горный король зажмурился и опустил руку.

И тогда все увидели, что золотой край солнца стал медленно и торжественно подниматься над землёй.

Солнце осветило горные хребты, ущелья, снежные пустыни, заледеневшие сугробы, осветило всех гномов и троллей, всех больших и маленьких зверей и храброго Сампо-Лопарёнка.

Солнце весело посмотрело всем в глаза, заглянуло во все сердца. И всем почему-то стало весело. Даже тролли и гномы с Северного полюса, которые больше всех хотели, чтобы солнце умерло, и те вдруг обрадовались, когда оно взошло. Правда, они всё время отворачивались от солнца, но это было одно притворство. И дело кончилось тем, что на радостях они стали кувыркаться и ходить вверх ногами.

Даже горный король со страхом заметил, что у него самого немного оттаивает сердце. Но что было ещё хуже – начала таять его борода, и скоро она быстрыми ручьями побежала по его снеговой шубе.

Трудно сказать, сколько прошло времени с тех пор, как взошло солнце, – никто об этом не думал, даже Сампо-Лопарёнок.

И вдруг он услышал, как за его спиной олень сказал своему детёнышу:

– Пойдём, сын мой! Пора! Надо скорее уходить отсюда, пока волки не смеют нас тронуть!

Тут и Сампо-Лопарёнок вспомнил, какая опасность грозит ему, если он останется на Растекайсе хотя бы одну лишнюю минуту.

Он поглядел по сторонам – олени уже почти все ушли.

И вдруг он увидел великолепного оленя с чудесными золотыми рогами. Недолго думая Сампо-Лопарёнок вскочил на оленя верхом, и они понеслись во весь дух вниз по крутому отвесу горы.

В другое время золоторогий олень ни за что не позволил бы человеку сесть к себе на спину, но сейчас ему было не до того.

– Что это за топот слышен позади нас? – спросил Сампо-Лопарёнок, когда они были на середине горы.

– Это тысяча медведей гонится за нами, чтобы растерзать нас на куски, – ответил золоторогий олень. – Но не бойся, ещё ни одному медведю не удавалось схватить меня за копыто!

И он мчался через обрывы и пропасти – всё вперёд и вперёд.

– Кто это так громко пыхтит позади нас? – спросил его Сампо-Лопарёнок, когда они были у самого подножия горы.

– Это сто тысяч волков гонятся за нами, чтобы съесть нас живьём, – ответил олень. – Но не бойся, ещё не было на земле волка, который бы догнал меня!

И он понёсся так быстро, что его копыта едва касались земли.

– Что это за гром гремит позади нас? – опять спросил Сампо-Лопарёнок. – Может быть, это горы обвалились?

– Нет, – ответил золоторогий олень, и каждая жилка у него задрожала. – Это сам горный король шагает своими семимильными шагами вдогонку за нами. Теперь мы оба пропали. От него никто не может уйти!

– Милый олень, давай спрячемся где-нибудь, – сказал Сампо-Лопарёнок.

– Нет, – ответил олень, – от горного короля нельзя спрятаться. Но если мы успеем добежать до озера, где стоит домик школьного учителя, мы спасены. Горный король не имеет власти над тем, кто сильнее его.

– Да разве школьный учитель сильнее горного короля? – удивился Сампо-Лопарёнок. – Ведь горный король может раздавить его одним пальцем.

– Это верно, – сказал золоторогий олень, – но дело в том, что школьный учитель совсем не боится горного короля, поэтому-то он и сильнее его.

– Так мчись же, мой добрый олень, скорее, мчись по горам и долам, и когда мы вернёмся домой, я накормлю тебя золотым овсом из серебряных яслей!

Но оленя не надо было просить, он и так бежал быстрее быстрого – не бежал, а летел.

А тяжёлый топот позади слышался всё громче и громче, всё ближе и ближе.

Но вот уже виден домик учителя…

Одним прыжком олень перемахнул через ограду, ударом копыта открыл дверь и без сил упал в сенях.

Едва только дверь за ними захлопнулась, как горный король уже бушевал во дворе. Он так колотил по стенам и крыше, что, казалось, весь домик сейчас разлетится в щепки.

А учитель как ни в чём не бывало подошёл к двери и спокойно спросил:

– Кто там стучит?

– Ты ещё спрашиваешь, кто стучит? – закричал горный король. И от его страшного голоса затряслась земля, а домик пошатнулся. – Это я! Отворяй дверь горному королю! У тебя тут спрятался мальчишка, которого я должен проглотить за то, что он вздумал спорить со мной!

– Ах, ваше величество, вам придётся немного подождать, – вежливо сказал учитель. – Я должен надеть свой парадный костюм и повязать шею шелковым платком, чтобы достойно встретить такого высокого гостя.

– Ладно уж! – прогремел горный король. – Да смотри поторапливайся, а не то я тебя тоже проглочу, хоть ты и без платка!

– Нет-нет, как можно, ваше величество! – воскликнул учитель. – Я непременно должен повязать платок!

Потом он поманил Сампо-Лопарёнка к себе и тихо спросил:

– Откуда ты, малыш? Я никогда раньше не видел тебя в школе.

– А я никогда раньше и не был в школе, – ответил Сампо-Лопарёнок. – Я живу на берегу реки Тено-йоки.

– Как же ты попал сюда? – удивился учитель.

– Дело в том, что я был на вершине Растекайса, – сказал Сампо-Лопарёнок, – и мы с горным королём поспорили. Он сказал, что солнце никогда больше не взойдёт, а я сказал, что оно непременно взойдёт! И я был прав. Но всё-таки горный король почему-то хочет меня съесть.

– Это, конечно, несправедливо, – сказал учитель. – А скажи мне, как тебя зовут?

– Мать зовёт меня Лопарёнком, а отец…

Но в это время стены домика опять зашатались.

– Ну, скоро ли ты будешь готов? – прогремел горный король.

– Сейчас, сейчас, ваше величество! – ответил учитель.

А сам подошёл к печке, которая почти совсем погасла, и подбросил несколько поленьев. Поленья мигом вспыхнули, и жаркий огонь загудел в трубе.

– Эй, ты! – заревел горный король. – Советую тебе поторопиться, а не то я растопчу сейчас твой дом!

И он уже занёс ногу над крышей, но сразу же отдёрнул, потому что из трубы посыпались искры, и великан так обжёг себе пятку, что чуть не завыл от боли.

Тут как раз дверь отворилась и вышел учитель.

Шея у него была повязана самым лучшим платком – в красную горошину, – а в руках у него была яркая лампа. Он поднял лампу как можно выше и почтительно сказал:

– Прошу простить меня, ваше величество, что я заставил вас ждать…

Но горный король не дал ему кончить.

– Как ты смеешь светить мне в глаза – мне, королю вечного мрака! – закричал великан и покрепче зажмурился. – Где мальчишка? Я спрашиваю: где мальчишка, который осмелился со мной спорить? Его зовут Сампо.

– Сампо? Простите, ваше величество, но здесь нет такого мальчика. Если хотите, вы можете сами поглядеть. – И он ещё выше поднял лампу.

– Что? Ты, кажется, тоже вздумал спорить со мной! – загремел горный король,

И он протянул свою страшную ручищу, чтобы схватить учителя. Но так как он очень боялся ослепнуть от лампы, открыть глаза он не решался. Поэтому учителю ничего не стоило увернуться от горного короля. Он ушёл от него, можно сказать, из-под самых рук.

Тут уж горный король разбушевался не на шутку. Сн топал ногами, тряс головой и в конце концов разразился такой метелью, что в один миг весь домик был занесён снегом до самой крыши. Только кончик трубы высовывался ещё наружу, но скоро и его не стало видно…

Когда горный король решился приоткрыть глаза, кругом был мрак, холод и снег.

– Ну-ка, теперь поспорь со мной! – закричал горный король и зашагал к себе на Растекайс.

С тех пор никто никогда не видел горного короля. Наверно, он так и остался у себя на Растекайсе.

А наутро взошло солнце, снег растаял, и маленький домик учителя снова стоял как ни в чём не бывало.

Сампо-Лопарёнок поблагодарил учителя и стал собираться в путь.

Учитель дал ему свои сани, Сампо-Лопарёнок впряг в них золоторогого оленя, и они помчались к берегам реки Тено-йоки, домой, к родным местам.

А старый лопарь и лопарка уж и не надеялись увидеть сына живым. Маленький олень давно вернулся один, с пустыми саиями. Как же тут было не подумать, что Сампо-Лопарёнка съели волки!

– Вот, отец, – говорила старая лопарка, утирая слёзы, – хоть и назвал ты нашего сына Сампо, а не принесло это ему счастья…

– Это ты отпугнула от него счастье, – говорил старый лопарь, тяжело вздыхая. – Не называла бы ты его другим именем, так и не случилось бы с ним беды…

Зато и обрадовались они, когда Сампо-Лопарёнок, живой и невредимый, подкатил к юрте, да ещё на золоторогом олене!

– Видишь, жена, – сказал старый лопарь, – не зря всё-таки назвал я нашего сына Сампо. Он у нас и вправду счастливый!

– Да разве я что говорю! – согласилась лопарка. – Только, по-моему, и Лопарёнок хорошее имя. Да что имя! Был бы он хорошим человеком, так и счастье своё найдёт!

И она по прежнему называла сына Лопарёнком, а отец называл его Сампо.

С той поры зажили все они ещё лучше прежнего.

И золоторогий олень остался у них. Правда, Сампо-Лопарёнок кормил его простым овсом из деревянных яслей, но оленю очень нравилась и эта еда.

На следующий год Сампо-Лопарёнок стал ходить в школу. А когда он вырос и стал умным и храбрым, как школьный учитель, он сделал своему оленю серебряные ясли и каждый день засыпал в них зерно чистого золота.

Но обо всём этом придётся рассказать в другой раз.

СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ В НОЯБРЕ

Муравьи работали без отдыха и срока. Стоял ноябрь, а делу не видно было конца.

Прежде всего надо было наглухо законопатить все щели и щёлочки, чтобы никакой мороз и ветер не пробрался в муравьиное жилище.

Потом нужно было обойти все кладовые и проверить, достаточно ли там запасов, чтобы прожить пять или шесть месяцев в. заточении.

Надо было хорошенько укрепить все входы и выходы в муравьиный город на случай вражеского нападения.

Надо было убрать все муравьиные дорожки и расчистить их от осыпавшихся хвойных игл.

И, наконец, надо было залезть на самое высокое дерево и оттуда наблюдать за всем, что делается на свете. А главное – следить за облаками, чтобы не пропустить приближение зимы.

Но не одни только муравьи готовились к встрече зимы. Этим были заняты все жуки, пауки, букашки, козявки – а их на свете 94 квинтильона 18 квадрильонов 400 тысяч триллионов 880 тысяч миллионов 954 тысячи 369!

Попробуй-ка, напиши это число!

Мне сказали, что их ровно столько, но я не поручусь, что это так. Может быть, их всего только 94 квинтильона 18 квадрильонов 400 тысяч триллионов 880 тысяч миллионов 954 тысячи 368.

Земля уже покрылась инеем – семь тысяч миллионов застывших капель, семь тысяч миллионов жемчужин было рассыпано по земле, и никто их не поднимал.

Увядшие стебельки трав и деревья оделись в тёмные, печальные платья, и только сосны и ели остались в своих зелёных шубах, которые они никогда не снимали.

Ветры – резвые сыновья воздуха – сметали с облаков белые пушистые хлопья, чтобы закутать ими землю.

Замерзающие волны напевали у берегов свою печальную песню, пока наконец сами не заснули под твёрдым ледяным покровом.

Всюду было холодно, пасмурно, печально…

И вдруг в это ненастное время блеснул солнечный луч. Самый настоящий луч небесного золота. Он пробился сквозь тёмную снеговую тучу, заблестел на жемчужинах инея, осветил увядшую траву, помертвевшие деревья, мрачные сосны, взглянул на трудолюбивых Муравьёв, на все 94 квинтильона букашек, жуков, пауков – сколько их в точности, я уже позабыл, – и в одно мгновение всё кругом изменилось.

– Что это? – с удивлением сказал филин и зажмурил глаза.

Он сидел на высокой сосне и пел басом: «Осень пришла, я слышу свист бури…» Голос у него был хриплый, скрипучий, но теперь, когда все певчие птицы улетели, и он мог сойти за певца.

– Это ни на что не похоже! – снова сказал филин. – Я даже начинаю фальшивить! Солнце совсем ослепило меня, и я не вижу, что написано в нотах.

Муравьи тоже были недовольны.

– Это, никуда не годится! -говорили они с возмущением.

Они только что с большим трудом кончили нанизывать жемчужный иней на стебельки трав, а тут вдруг совершенно некстати блеснул солнечный луч, и все жемчужины начали таять.

– Нет, это никуда не годится! – ворчали муравьи. – Убирали, убирали, и вот опять – всюду слякоть и грязь!

Но пока они ворчали, солнечный луч уже побежал дальше.

Он скользил по чёрной, голой земле и вдруг наткнулся на засохший осиновый листок. Здесь, под этим листком, лежал полевой кузнечик. Целое лето он трещал и прыгал, нисколько не заботясь о том, что с ним будет зимой, и вот теперь лежал полумёртвый от голода и холода.

«Наверно, зима уже кончилась и вернулось лето», – подумал кузнечик, пригретый солнечным лучом.

И ему стало так весело, что он снова затрещал, застрекотал и стал выкидывать такие коленца, что увядший осиновый листок и тот запрыгал вместе с ним.

А добрый солнечный луч как будто летел на трепещущих крыльях всё дальше и дальше.

Вот он скользнул по замёрзшему пруду, засверкал на ледяной глади. Здесь уже толпились школьники. Все смеялись и кричали. Мальчики вычерчивали только что наточенными коньками затейливые узоры на льду, а девочки стояли у берега и осторожно – то одной ногой, то другой – пробовали лёд.

– Не нужно ли кого-нибудь согреть? – спросил солнечный луч.

– Нет, нет! – закричали ребята. – Нам и так жарко!

– Пожалуйста, только не растопи лёд! На коньках кататься так весело!

– Ну, если вам и без меня хорошо, я побегу дальше, – сказал солнечный луч.

Около безлистой берёзы он снова остановился.

– О чём ты горюешь? – спросил солнечный луч. – Может быть, я могу утешить тебя?

– Нет, – ответила берёза, – меня не надо утешать. Ведь я знаю, что когда придёт весна, я снова зазеленею и стану ещё лучше, ещё красивее прежнего.

И солнечный луч опять побежал дальше.

Вот он заглянул в окно маленького домика и увидел девочку, которая стояла около цветочного горшка и горько плакала.

– Не могу ли я чем-нибудь помочь тебе? – спросил солнечный луч.

– Да, да, как раз ты мне и нужен! – обрадовалась девочка. – Я посадила весной миртовый отросточек. Всё время он так хорошо рос в горшке, а вот теперь совсем завял!

– Ну, этому горю легко помочь, – сказал солнечный луч.

И он засветил так приветливо и тепло, что миртовый росток сразу ожил, а у девочки высохли на глазах слёзы.

– До свидания! Весной я вернусь опять! – сказал на прощание солнечный луч и побежал дальше.

Ему надо было торопиться. Со всех сторон надвигались тёмные тучи и грозились закрыть ему дорогу домой. Но всё-таки он не утерпел и заглянул ещё в одно окошко.

На этот раз он попал в большую комнату, где всё было перевёрнуто вверх дном: ящики из комода выдвинуты, все вещи разбросаны. По комнате суетилась старушка и в десятый раз перекладывала всё с места на место. Старушка искала связку ключей. Только что они лежали вот здесь, на столе, а теперь точно сквозь землю провалились.

– Вот они! – весело воскликнул солнечный луч и уткнулся в связку ключей, словно показал на них пальцем.

– Ах, да вот же они! – обрадовалась старушка. – Хорошо, когда солнечный луч проглянет. Всё тогда идёт на лад!

А солнечный луч уже исчез в окне. Он вдоволь набегался в этот день, и теперь ему надо было спешить. Тяжёлые, чёрные тучи затянули всё небо, и только в одном месте оставалась щёлочка, через которую мог проскользнуть солнечный луч. Хорошо, что он был такой быстрый – в один миг он очутился за четырнадцать миллионов миль, у самого солнца.

Он вернулся как раз вовремя.

Тучи плотно сошлись за ним, и тёмная завеса опустилась над землёй.

Но солнечный луч не унывал – он знал, что это не навсегда. Поэтому он уселся на самый край солнца и ждал только удобного случая, чтобы снова соскользнуть вниз.

И каждый раз, когда он вспоминал своё путешествие на землю в пасмурный ноябрьский день, он начинал сиять так, как будто уже наступило лето. И в этом нет ничего удивительного: если тебе удалось хоть немного утешить или развеселить кого-нибудь, ты можешь считать, что сделал хорошее дело.