Текст книги "Дар морского короля"

Автор книги: Сакариас Топелиус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Сакариас Топелиус
Дар Морского короля

Жил-был некогда старик-рыбак по имени Матте, по прозвищу Лосось. Жил он у самого берега бескрайнего моря. А где ж ему еще жить? И была у него старуха жена по имени Майя, по прозвищу Лососиха. А как ее еще звать, коли мужа Лосось величают? Зимой теснились они в маленькой лачуге у берега материка, однако весной переселялись на коралловую красную скалу посреди моря и жили там все лето в хижине куда меньшей, чем у берега. Вместо замка висела у них деревянная щеколда. Был у них еще очаг, сложенный из гнейса [1]1
  Гнейс (нем.) – горная порода, состоящая преимущественно из шпата (различные минералы, в т. ч. кварц и слюда).


[Закрыть], флагшток и флюгер на крыше.

Скала звалась Атола [2]2
  Атолл – кольцеобразный коралловый островок, риф (малайск.). Атола – финское название такого островка.


[Закрыть]и была ничуть не больше рыночной площади в городе. Там в расселинах росли невысокая рябинка да четыре куста ольхи… Бог знает, как они туда попали, может, с осенним паводком… Кроме того, имелось на острове еще несколько кочек нежной, как бархат, травы и несколько стеблей тростника, две колонии того самого растения с желтыми цветами, что зовется пижма обыкновенная, и еще заросли высокого, с метелками темно-розовых цветов, кипрея. Да еще какой-то красивый белый цветок. Но самым диковинным на скале были три кочки, поросшие зеленым луком, что Майя Лососиха посадила в ущелье, где с северной стороны лук защищала каменная стена, а с южной – грело солнце. Лука было совсем немного, но вполне достаточно для огорода Майи Лососихи.

Самого хорошего всегда бывает числом три, и потому Матте Лосось и его жена ловили по весне лосося, летом – салаку, а осенью – сига. Коли день выдавался погожий, а ветер – попутный, плыли они по субботам в город, продавали свежую рыбу, а по воскресеньям хаживали в церковь.

Однако частенько случалось им много недель подряд жить в одиночестве на скалистом островке Атола и не видеть никого и ничего, кроме своего маленького желто-бурого песика, хитрющего-прехитрющего и носившего гордое имя Принц, своих травяных кочек, кустов ольхи и цветов, морских чаек и рыб, штормовых туч да бело-голубых волн. Ведь их скалистый островок был самый крайний на взморье, и кругом на целую милю не нашлось бы ни единого зеленого островка либо человеческого жилья, а только кое-где виднелась скала такой же точно породы красного кораллового камня, как Атола, денно и нощно омываемая пенной волной.

Матте Лосось и Майя Лососиха были скромны и трудолюбивы; радостные и довольные жили они втроем с Принцем в своей бедной лачуге и почитали себя богачами, когда им удавалось засолить столько бочонков рыбы, чтобы на всю зиму хватало, и коли у них оставалось еще немного рыбы на продажу, – купить табак для трубки старика да несколько фунтов [3]3
  Мера веса – 425 граммов.


[Закрыть]кофе для старухи. Да еще вдвое больше, чем всегда, жареных зерен и цикория, чтобы сдобрить вкус кофе. А вообще-то было у них в запасе масло, хлеб, рыба, бочка с питьевой водой да еще целый анкер [4]4
  Старинная мера, равная 39,26 литра.


[Закрыть]кислого молока, чего еще желать?!

Все было бы хорошо, не будь у Майи Лососихи тайного заветного желания, не дававшего ей покоя! Год за годом размышляла она о том, как бы ей разбогатеть так, чтобы хоть раз в жизни завести себе корову.

– На что тебе корова? – спрашивал ее Матте Лосось. – Как перевезти ее на скалу? Плыть далеко она не сможет, в лодке нашей не поместится… А коли даже доставим ее туда, нечем ведь ее кормить!

– Как нечем? Здесь – четыре куста ольхи да шестнадцать поросших травой кочек, – возражала Майя Лососиха.

– А почему бы и нет? – смеялся Матте Лосось. – Здесь есть еще три кочки зеленого лука. Ведь ты сможешь кормить ее еще и зеленым луком!

– Все коровы любят соленую салаку, – защищалась жена. – Принц тоже любит рыбу.

– Да, лучшего корма для коровы не найти! – говорил рыбак. – Нет уж, спасибо! Больно дорого обойдется нам корова, коли станем кормить ее соленой салакой. Салаку Принцу – еще куда ни шло! Он хоть дерется с сизыми чайками, отбивает у них то, что остается от очистков. Выкинь буренку из головы, матушка, хорошо – то, что есть!

Майя Лососиха вздыхала. Она понимала, что старик прав, но о буренке забыть не могла. Старое кислое молоко казалось уже невкусным, когда его подливали в кофе вместо сливок, а Майя Лососиха мечтала о сладких сливках и свежей простокваше, как о величайшем счастье, какое только можно изведать в этом мире.

Однажды, когда старик со старухой чистили салаку у берега, они услыхали лай Принца. А вскоре показался и красивый разрисованный шлюп с сидевшими там молодыми господами в белых фуражках. Молодые люди правили к берегу, а вообще-то были они студентами, что плыли издалека развлечения ради. Сейчас они искали сушу, где можно было бы раздобыть что-нибудь свеженькое перекусить!

– Греби сюда со свежей простоквашей, бабуля! – закричали они.

– Да, коли б она у меня была! – вздохнула Майя Лососиха.

– Сойдет и кувшин парного молока! – согласились студенты. – Но только парного!

– Да коли б оно у нас было! – еще глубже вздохнула старуха.

– Как так? У вас нет коровы?

Майя Лососиха промолчала. Слишком трудно было отвечать на такой больной для нее вопрос.

– Коровы у нас нет, – ответил Матте Лосось, – но коли довольствуетесь доброй салакой горячего копчения, через пару часов получите ее еще совсем тепленькой.

– Пусть будет салака! – согласились студенты и безо всяких церемоний расположились внизу у берега на камнях со своими сигарами и трубками, меж тем как пятьдесят серебристо-белых салак насаживались на вертел над коптильней.

– Как называется ваша скала, этот мелкий камешек в море? – спросил один из студентов.

– Атола, – ответил старик.

– Да ну, какая же нужда заставила вас жить в усадьбе Морского бога? [5]5
  В карело-финском эпосе «Калевала» (1835) о приключениях героев сказочной страны Калева король потоков Ахто живет на небольшом мысочке. Однако Топелиус изменяет имена героев и некоторые реалии. «Ахто» – на «Ахти», который здесь – не Морской бог, а Морской король; имя Велламо-русалки, что в «Калевале» – дочь Ахто, дается Топелиусом жене Морского короля – королеве Велламо.


[Закрыть]

Матте Лосось ничего не понимал. Он никогда не читал «Калевалу» и ничего не знал о морских богах своих предков. Но студенты все ему объяснили.

– Ахти, – сказали они, – могущественный король, что обитает в своей усадьбе Атола, рядом со скалой в глубоком море, и в изобилии владеет множеством драгоценных сокровищ. Он правит всеми рыбами и другими морскими животными, у него – прекраснейшие коровы и быстроногие лошади, что пасутся на морском дне и кормятся водорослями. Тот, кто придется Ахти по нраву, вскоре разбогатеет. Но этому человеку надобно как следует остерегаться хотя бы мало-мальски разгневать Морского короля! Ибо Ахти очень своенравен и обидчив. Его может разозлить даже мелкий камешек, брошенный в воду, и тогда он забирает обратно свои дары, вздымает волны, насылает бурю и тянет пловца вниз, в пучину. У Ахти в услужении красивейшие морские девы, что носят шлейф его королевы Велламо, расчесывают ее длинные волосы и слушают музыку, когда для них играют…

– О, так это похоже на владыку вод! – воскликнул Матте Лосось. – Так вы, господа, видели все это собственными глазами?

– Все это так и есть, словно мы сами видели, – ответили студенты. – Это все напечатано в книге, а все, что напечатано, – чистая правда!

– Ну и ну! – снова воскликнул чуть презрительно Матте Лосось. – Тогда вчера у нас должен был быть погожий день, ведь так написано в календаре: что, мол, погода будет ясной, однако же поднялся ветер и шел ливень, к тому же такой, словно небо разверзлось над нами!

– Видишь ли, это оттого, что календарю дана привилегия дурачить людей, и привилегия эта напечатана черным по белому, поэтому она обязана быть правдивой, – объяснили студенты.

Матте Лосось покачал головой. Но салака горячего копчения была уже готова, студенты ели за шестерых и угощали Принца холодным жарким, что привезли с собой в шлюпе. Принц от радости вставал на задние лапки и мурлыкал, словно кот! Наевшись, студенты дали Матте Лососю блестящую серебряную монету в целую марку и дозволили ему отсыпать табаку для своей трубки, после чего он набил трубку так, что та треснула. Затем господа поблагодарили за угощение и снова пустились в путь, к великому сожалению Принца, чьи тоскливые взгляды с берега провожали их до тех пор, пока песик мог видеть вдали хотя бы клочок белого паруса шлюпа на синей глади моря.

Майя Лососиха не вымолвила ни слова, но думала тем не менее куда больше прежнего. Слух у нее был прекрасный, и рассказ студентов об Ахти до малейших подробностей запечатлелся в ее памяти. «Хорошо бы, – думала она, – раздобыть одну из волшебных коров! Хорошо бы подоить такую чудесную буренку утром да вечером и ничуть не заботиться о ее корме, а заместо того прикрепить полку под окошком и целиком заставить ее кувшинами с молоком да мисками с простоквашей. Но такое счастье мне, верно, никогда в этом мире не суждено!»

– О чем ты думаешь? – спросил жену Матте Лосось.

– Да так, ни о чем, – ответила старуха.

Но сама втихомолку размышляла о волшебных рунах [6]6
  Древние письмена скандинавов, сохранившиеся в надписях на камнях и на других предметах. Здесь: древние народные песни карелов. Из рун и составлен в более позднее время карелофинский эпос «Калевала».


[Закрыть], слышанных еще в детстве от хромого старика, что слыл рыбаком-умельцем, которому сопутствовало рыбацкое счастье.

«Ачто, если и мне попробовать?!» – подумала она.

В тот день была суббота, а в субботний вечер Матте Лосось не имел обыкновения закидывать сети для ловли салаки, так как хорошо знал, что не должно осквернять субботу. Но когда время подошло к вечеру, старуха сказала:

– Нынче вечером закинем сети!

– Нет, – отказался старик, – никогда не бывает удачи, коли ловить рыбу в ночь на воскресенье.

– Вчера ночью штормило, и у нас был такой маленький улов, – возразила старуха. – А нынче вечером море словно зеркало блестит, и из-за вчерашнего ветра салака поднимается на поверхность.

– Но на северо-западе надвигается туча. Она сулит непогоду, – сказал старик, – а вчера вечером Принц ел траву.

– Неужто он съел мой зеленый лук? – спросила старуха.

– Нет, но завтра утром на восходе солнца жди непогодья, – ответил Матте Лосось.

– Послушай-ка, – сказала старуха. – Мы закинем один-единственный невод на дне с подветренной стороны и набьем полный бочонок рыбы. Только забрать его надо поскорее, а не то худо будет, рыба испортится.

Старик дал себя уговорить, и они поплыли на веслах в море. Когда они были уже далеко, над самой глубью, старуха начала напевать вполголоса старую волшебную руну, только слова переиначивала она по велению сердца:

 
О царящий под водой,
Ахти с длинной бородой!
Сколько у тебя сокровищ —
Грозных рыб, морских чудовищ
И несметных жемчугов,
А среди твоих лугов,
Гладкобоки, стопудовы,
Ходят тучные коровы!
 

– Чего ты там напеваешь? – спросил старик.

– Это всего-навсего старая песня, которую я вспомнила, – ответила старуха и, повысив голос, продолжала петь:

 
О владыка вод морских,
Не прошу богатств твоих,
Дорогие жемчуга мне
Все равно что просто камни!
Ты отдай корову нам,
А взамен тебе отдам
Серебро Луны и злато
Солнца – все, чем я богата!
 

– Глупая песня, – возмутился Матте Лосось. – О чем можно просить Морского короля, как не о рыбе? А кроме того, такую песню не подобает петь в ночь на воскресенье.

Старуха притворилась, будто не слышит его слова, и все пела и пела на той же самой ноте все время, пока они плыли над глубью морской. Матте Лосось греб, сидя в тяжелой лодке, и больше не прислушивался к голосу Майи Лососихи, так как думал о треснувшей глиняной трубке и о чудесном табаке. Затем они вернулись обратно на скалу, а вскоре после этого отправились спать.

Матте Лосось и Майя Лососиха лежали каждый в своей кровати, но никто из них и глаз не сомкнул: один думал о том, что осквернил субботу, другая же думала о коровах короля Ахти. Когда время зашло за полночь, старик вдруг сел в кровати и спросил свою старуху:

– Слышишь что-то?

– Нет, – ответила старуха.

– Сдается мне, будто с флюгером на крыше неладно. Быть шторму!

– Нечего уговаривать себя! – возразила старуха.

Матте Лосось снова лег, но через некоторое время вновь сел и выпрямился.

– Теперь флюгер скрипит, – сказал он.

– И чего ты только не придумаешь, – проворчала старуха. – Спи!

И старик попытался заснуть.

Но в третий раз он все-таки вскочил с кровати.

– Да нет, теперь флюгер так громко трещит, словно его подожгли! Непогодье уже на дворе. Надо выходить в море спасать невод.

Оба поднялись. Летняя ночь была темна, как в октябре, и флюгер трещал, и буря ревела во всех углах. Когда они вышли из горницы, бескрайняя морская гладь окружала их в ночи, словно снежное поле, а пена вздымалась высоко над крышей рыбачьей лачуги. Такую ночь на памяти Матте Лосося ему никогда переживать не доводилось. О том, чтобы спустить лодку в воду и выйти в море убрать невод, нечего было и думать. Изумленные старик со старухой стояли у крыльца и крепко держались за дверной косяк, меж тем как вода заливала их лица.

– Ну разве не говорил я, что рыбачить в ночь на воскресенье нельзя? Никакого благословения нам нет! – угрюмо буркнул Матте Лосось, а старуха стояла рядом такая смущенная и испуганная, что даже и думать забыла о коровах Ахти.

Ничего не поделаешь, и они снова вернулись в свою лачугу. Веки у них отяжелели после ночного бдения, и они заснули так сладко, словно никогда бурное море не бесчинствовало в гневе вокруг их одинокой скалы. Когда же Матте Лосось со старухой проснулись, солнце уже стояло высоко в небе, буря улеглась, и только высокая мертвая зыбь сияла в солнечном свете на фоне красной коралловой скалы.

– Нет, что это? – воскликнула старуха, выглянув из дверей.

– Похоже на большого тюленя, – рассудил Матте Лосось.

– Я не я буду, коли это не корова! – воскликнула Майя Лососиха.

И это в самом деле была чудесная рыжая корова – лучше не бывает – тучная и дородная, будто всю свою жизнь она только и делала, что кормилась шпинатом. Она спокойно разгуливала по берегу и даже не прикоснулась к жалким поросшим травой кочкам, словно пренебрегая столь скудным кормом.

Матте Лосось глазам своим не верил. Однако же это и вправду была корова, – она была создана коровой, и это очень скоро подтвердилось, когда старуха начала ее доить и заполнила все посудины в доме, вплоть до ковша, чудеснейшим утренним молоком.

Понапрасну ломал себе голову старик, пытаясь понять, как она попала на скалу; ни до чего не додумавшись, ушел он искать свои пропавшие сети. Прошло совсем немного времени, прежде чем он отыскал их. Волны выбросили сети на берег, и в неводе было полно рыбы, к тому же – одна лишь сверкающая чешуей салака.

– До чего же славно, что у нас есть буренка, – признался Матте Лосось, потроша салаку. – Но чем нам кормить корову?

– Авось как-нибудь образуется! – сказала старуха.

Но корова и сама нашла выход, чем кормиться. Вошла она в воду да и стала жевать водоросли, что росли на больших отмелях у берега. Вот и стала она гладкая да холеная. Все, кроме Принца, почитали ее славной буренкой. Принц же непрестанно лаял на нее. У него появилась соперница.

С того дня кувшинов с молоком да мисок с простоквашей было на коралловой скале полным-полно, даже в избытке. А все сети битком набиты рыбой. От сытой жизни Матте Лосось и Майя Лососиха раздобрели донельзя и с каждым днем становились все богаче. Старуха сбивала много фунтов масла. Старик же взял себе в помощники двух работников и стал рыбачить по-крупному да торговать рыбой оптом. Море превратилось для него в большой рыбный садок, откуда он черпал рыбы, сколько хотел. А буренка по-прежнему кормилась сама. Осенью, когда Матте Лосось со старухой перебирались на сушу, корова уходила в море, а когда они возвращались обратно на скалу, она снова была тут как тут – их на скале поджидала.

– Надо бы нам домишко получше, – сказала следующим летом Майя Лососиха. – Старая лачуга больно мала для нас, да и для работников.

– Да, твоя правда, – согласился с ней Матте Лосось.

И построил на скале добротный дом с надежными замками да сарай, где хранилась рыба, и взял еще двоих работников. А ловили они рыбы, на удивление, столько, что старик посылал не счесть сколько бочонков лосося, салаки и сига в Россию и Швецию.

– Я вовсе из сил выбиваюсь – работников кормить! – сказала как-то Майя Лососиха. – Думаю, уж не больно много я захочу, коли возьму в помощницы служанку?

– Возьми одну, – ответил старик.

И наняли они служанку. Но тут Майя Лососиха сказала:

– У нас совсем мало молока для стольких людей. Раз у меня теперь служанка, она сможет заодно и троих коров вместо одной обихаживать.

– Тогда спой Морскому королю еще одну песенку, – насмешливо предложил старик.

Слова эти разозлили Майю Лососиху. Но тем не менее однажды в ночь на воскресенье поплыла она на веслах снова в море и запела над бездной морской, как и прежде:

 
О царящий под водой,
Ахти с длинной бородой!
Гладкобоки, стопудовы,
Ходят тучные коровы
На морских лугах твоих —
Подари мне трех из них!
 

На следующее утро три коровы вместо одной уже стояли на коралловой скале, и все три кормились водорослями и вели себя точь-в-точь, как и первая.

– Теперь довольна? – спросил старуху Матте Лосось.

– Ясное дело, я была бы довольна, будь у меня две служанки в таком большом хозяйстве, а кроме того, и платья побогаче. Не слыхал разве, что я зовусь отныне – «мадам»?

– Ну ладно, будь по-твоему, – согласился старик.

Завела тут Майя Лососиха несколько служанок да нарядные, подобающие мадам платья.

– Теперь-то уж все было бы ладно, – молвила она, – коли б нам получше жилось летом. Построил бы ты нам дом в два жилья да навез на скалу чернозема – сад разбить. А в саду соорудил бы маленькую беседку, чтоб я оттуда на море любовалась. А еще нужен нам музыкант, пусть играет по вечерам на контрабасе; да и не худо бы еще собственный небольшой корабль завести, в церковь, когда ветрено, выезжать?

– А больше тебе ничего не надо? – спросил Матте Лосось.

Но снова сделал все так, как желала его старуха.

Скала Атола стала в конце концов такой красивой, а Майя Лососиха такой благородной, что все рыбки подкаменщики [7]7
  Речная рыба из породы бычков.


[Закрыть]да салака только диву давались. Даже Принца кормили нынче телячьим жарким да вафлями со взбитыми сливками, и стал он в конце концов округлым, словно бочонок, в котором кильки хранились.

– Довольна? – спросил жену старик.

– Ясное дело, довольна, – ответила Майя Лососиха. – Вот бы только мне тридцать коров! Для такого хозяйства не меньше надо!

– Иди-ка ты к Морскому троллю! – буркнул Матте Лосось.

Старуха поплыла на своем новехоньком корабле и снова спела над глубью песенку Морскому королю.

На следующее утро уже тридцать отборных коров стояли на берегу и все обихаживали себя сами.

– Знаешь что, батюшка, – сказала Майя Лососиха, – нам на такой маленькой жалкой скале – слишком тесно, да и где взять место для стольких коров?

– Никакого другого средства, только как выкачать море, – не знаю, – ответил старик.

– Чего болтаешь! Кто может выкачать море?! – вскричала старуха.

– Попробуй выкачать море насосом, что на твоем корабле! – посоветовал старик.

Майя Лососиха хорошо понимала, что старик дурачится, но все же задумалась.

– Где уж мне выкачать море? – воскликнула она. – Но, может, я смогу запрудить его, коль построю большую плотину на глубине; ведь я могу набросать туда камни да песок. Тогда наша скала станет вдвое больше.

Старуха велела загрузить новый корабль доверху камнями, песком и поплыла туда, где поглубже. Вместе с ней плыли работники, да музыкант так чудно играл на своем контрабасе, что Ахти, Велламо и все морские девы выплыли наверх и слушали его игру.

– Что это так ярко блестит в волнах? – спросила Майя Лососиха.

– Это морская пена сверкает в солнечном свете, – ответил музыкант.

– Кидайте камни! – приказала Майя Лососиха.

Работники стали бросать камни направо и налево в пенящуюся волну. Плюх, плюх! Один камень ударил по носу лучшую камеристку королевы Велламо. Другой – поцарапал щеку самой Морской королевы. Третий плюхнулся поблизости от короля Ахти и отхватил половину бороды Морского короля. В море поднялась суматоха, а волны зашумели, забурлили, словно в котле с кипящей водой.

– Отчего поднялся такой ветер?.. – удивилась Майя Лососиха.

Но не успела она договорить до конца, как море разверзлось, словно щучья пасть, и поглотило весь корабль.

Майя Лососиха пошла, словно камень, ко дну, но она так отчаянно размахивала руками и ногами, что снова выбралась на поверхность, ухватилась за контрабас музыканта и поплыла на нем. В тот же миг увидала она совсем рядом ужасающую голову короля Ахти, но половины бороды у него не было.

– Зачем ты бросила в меня камень? – взревел Морской король.

– Ах, милостивый господин, – вздохнула Майя Лососиха, – это вышло нечаянно! Смажь бороду медвежьей мазью, и она быстро вырастет снова.

– Старая ведьма, разве я не дал тебе все, чего ты только ни пожелала, и еще более того?!

– Конечно же, милостивый господин. Большое спасибо за коров! Они молока дают столько же, сколько верблюдицы!

– Ну, а где же злато солнца и сребристый диск луны, что ты мне обещала?

– Ах, милостивый господин, они ведь светили бы все дни и ночи над морем, когда б не дождь и буря! – лукаво ответила Майя Лососиха.

– Я проучу тебя! – вскричал Морской король и так сильно подтолкнул контрабас, что он вместе со старухой помчался, словно ракета, прямо к скале.

Там лежал Принц, такой же изголодавшийся, как в прежние дни, и грыз воронью ножку. Матте Лосось сидел в своей изношенной серой куртке на крыльце старой бедной лачуги и вязал сеть.

– А вот и матушка, – сказал он. – Откуда ты летишь с такой быстротой и почему такая мокрая?

Майя Лососиха сконфуженно огляделась вокруг и спросила:

– А где же наш дом в два жилья?

– Какой еще дом? – спросил старик.

– Наш большой дом с садом, и работники, и служанки, и тридцать отборных коров, и корабль, и все остальное?

– Глупости болтаешь, матушка! – ответил старик. – Студенты задурили тебе голову, да так, что ты пела какие-то глупые песни вчера вечером на море, а потом заснула только под утро. Ночью был шторм, но теперь он стих, а я так и не посмел тебя разбудить и сам ходил на веслах за неводом.

– Но я видела Ахти! – воскликнула Майя Лососиха.

– Ты спала в своей кровати и тебе снились одни только глупости, матушка, а потом ты во сне пошла в воду.

– Но там контрабас! – воскликнула Майя Лососиха.

– Ничего себе, хорош контрабас! Это же старая доска! Нет, милая моя старушка, в другой раз мы поостережемся осквернять субботу! Рыбачить в ночь на воскресенье – никогда удачи не знать!