Текст книги "Главы экстра к серии «Правила» (ЛП)"

Автор книги: Сагара Люкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Сагара Люкс
Главы экстра к серии «Правила»

ЭКСТРА «УСТАНАВЛИВАЯ ПРАВИЛА»

Два года спустя

Пять лет жизни в бегах и потом в разъездах по всему миру должны были приучить меня к чемоданам, всегда открытым у изножья кровати, к гостиничным номерам и длительным периодам разлуки с дорогими мне людьми. Глядя на тест на беременность, который я положила на раковину в лондонском Rosewood, я понимаю, что это не так. Конечно, я не одна. Рулз сейчас в номере рядом с ванной комнатой, где я заперлась, но есть, несомненно, другой человек, которого я хотела бы видеть рядом с собой в этот момент. Я играю со своим телефоном, перекладывая гаджет из одной руки в другую. Вздыхаю от разочарования, прежде чем встать и посмотреть на себя в зеркало. Я ищу хакера, кто благодаря своим связям заставила Дмитрия Козлова принять условия Роберта Рулза. Женщину , которая смогла противостоять монстру. Профессионала, кто за последние несколько лет показала свою силу и решимость...

И не нахожу её.

На грани кризиса я набираю номер сестры и звоню. Хотя в Лондоне уже поздний вечер, в Сиэтле – полдень. Когда Джиллиан отвечает, и на заднем плане я слышу голос Джеймса, мне сразу становится лучше. Я люблю своего племянника, правда люблю. Хотя он ещё не знает об этом, на его второй день рождения мы с Робертом решили устроить ему супер особенный сюрприз. На самом деле, именно из-за него, несмотря на то что тест был всего в нескольких футах от меня, я ещё не впала в ступор.

– Шэрон! Как приятно тебя слышать! – Я делаю глубокий вдох, позволяя весёлому голосу Джилли укачивать меня. Общение с Джейком сделало её лучше, более открытой и солнечной. – Итак, как Лондон?

– Серый, – быстро отвечаю я. На самом деле, Лондон волшебный. Серый цвет я вижу на пластике с чёртового теста передо мной. Джилли хихикает .

– Я слышу напряжение в твоём голосе. Дай угадаю: русский доставил тебе неприятности?

Я провожу рукой по волосам.

– Поверь, есть только один мужчина, который может создать мне проблемы, и это не он.

– Кто же тогда?

Вновь смотрю на тест . И вздыхаю ещё раз.

– Рулз.

Теперь вздыхает Джиллиан.

– Послушаем. Что он сделал на этот раз?

«Для зачатия нужны двое», – напоминает мне тихий голосок. Я игнорирую это, так же как игнорировала здравый смысл в пользу тёмного, обжигающего секса, который привёл меня в эту ситуацию.

– Рулз мог создать мне… сложности.

– Какие сложности?

– Такие, что подразумевают девять месяцев страданий.

Конечно же, за моей фразой следует долгая минута молчания. Такт никогда не был моей сильной стороной, так же как и притворство никогда не было сильной стороной моей сестры. Когда она снова заговаривает, её голос становится таким пронзительным, что оглушает меня.

– Ты беременна?

Прежде чем успеваю ответить, я слышу шум, а затем громкий голос Джейка.

– Кто беременна?

Джилли так взволнована, что не может говорить. Мне хочется кричать, но вместо этого я шепчу . Рулз в соседней комнате, в его руках стакан бурбона, и он не подозревает, чем я занимаюсь в ванной.

– Я пока не знаю, беременна ли я.

– Да нет, ты знаешь. – Джилли всхлипывает от волнения. – Всегда знаешь, когда ты беременна. Ты понимаешь ещё до того, как увидишь тест. – Я закатываю глаза. Абсурд. Это должна быть я, та, у которой бушуют гормоны. А не она. Если только... – Джилли, ничего не хочешь мне сказать?

В ответ сестра разрыдалась, и Джейк выхватил у неё телефон.

– Мы ждали твоего возвращения из Лондона, чтобы рассказать. Джеймс ещё не знает .

Наверное, это не лучший способ встретить такую новость, но я начинаю смеяться.

– Не могу поверить.

– У тебя есть семь месяцев, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

– Звучит как ультиматум.

– Может быть, так и есть.

Совершенно не обращая внимания на его тон, я вздёргиваю подбородок.

– Позови Джиллиан. Сейчас же.

К счастью для него, он так и делает . Джиллиан ничего не говорит , но я знаю, – она на другом конце линии. Понимаю это по её прерывистому дыханию, но также и по постепенно нарастающему спокойствию.

– Можешь побыть со мной, пока не узнаю результат?

– Я здесь, Шэрон.

Я подхожу к тесту с той же осторожностью, с какой отношусь к ядовитой змее. Беру его двумя пальцами и переворачиваю.

Результат очевиден.

Ошибиться невозможно.

– Твою мать.

Джилли точно улавливает ужас в моём голосе, потому что снова начинает плакать.

– Это прекрасно, Шэрон! Ты будешь замечательной матерью. А Рулз… О! Он сойдёт с ума от радости, вот увидишь!

– Нет . – Я качаю головой, отступая. – Он не хочет детей. И я тоже! У нас есть Rules Corporation, командировки, вечеринки… Мы…

– Дыши, Шэрон. – И я заставляю себя, хотя в горле стоит огромный ком. – Всё будет хорошо. Тебе просто нужно рассказать Рулзу . Всё остальное встанет на свои места.

Я провожу рукой по волосам.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Мой взгляд метнулся к двери, и напряжённая как никогда, я стискиваю челюсти.

– Можно перезвонить тебе, если дела пойдут плохо? – Джиллиан смеётся сквозь слёзы.

– Плохо не будет. Рулз любит тебя. И ты любишь его.

Закончив разговор, я почувствовала, как стыд заливает мне лицо. Я старшая сестра. Это я должна заботиться о Джиллиан, а не наоборот. Вместо этого я здесь, прошу у неё помощи и совета.

– Это абсурд, – бормочу я себе под нос. – Пять лет в бегах от ФБР , и я боюсь этого.

Я вздрагиваю от стука в дверь. Рулз. Я едва успеваю выбросить тест в мусорное ведро, как он входит . Его рубашка распахнута, ремень на брюках расстёгнут . Рулз само воплощение греха – губы, ещё влажные от бурбона, локон падает на глаза, грудь прикрывает вуаль волос. Когда я облизываю губы, его взгляд темнеет .

– Увидела что-нибудь по своему вкусу?

Ему не нужен ответ , он знает , что это так. Если бы могла устоять перед его чарами, я не была бы сейчас его женой – и не была беременна от него.

Развратная улыбка кривит его губы, когда он делает шаг вперёд.

– Я тут кое о чём подумал.

Он стягивает с себя рубашку . Вместо того чтобы бросить её на пол, Рулз использует её, чтобы обхватить моё тело и притянуть к себе. Я упираюсь руками в его грудь. Не просто твёрдую. Она тёплая. Упругая.

На этот раз я не облизываю губы.

Я их кусаю.

– О чём?

Вместо ответа он отступает . Рулз утягивает меня за собой, из ванной. При каждом шаге наши тела соприкасаются, наши взгляды изучают друг друга... Внезапным, резким жестом он стягивает с меня рубашку и усаживает на комод. Следом снимает с меня штаны и нижнее белье, а затем бросает их на пол. Я сижу перед ним полуголая, в простой белой футболке, прикрывающей мой торс.

– Раздвинь ноги, Шэрон.

Я сжимаю колени.

– Зачем?

– Я хочу пить.

Не обращая внимания на моё нежелание, он кладёт ладони мне на колени и широко их раздвигает . Рулз опускается передо мной, и возбуждение ударяет мне прямо в живот. Мы расположились перед стеклянным окном, и он оставил шторы открытыми. Отель Rosewood славится уединением, которое гарантирует своим гостям. Мы в безопасности от репортёров и шакалов, но не от тех, кто может пройти по внутреннему двору , на который выходят окна нашего номера.

– Рулз…

Мой голос звучит сдавленно, когда он выливает бурбон мне на бедро и всасывает напиток прямо с кожи.

Возбуждённый моей реакцией, он поднимает руки и щиплет меня за грудь. Ощущения, которые испытываю ярче, чем когда-либо прежде. Я напрягаю мышцы. Пытаюсь бороться с удовольствием, но тщетно. Как только он лижет между моих бёдер, я кончаю с отчаянным криком, и его насмешливый смех ласкает мою кожу .

– Кто-то не мог дождаться! – Вид его языка, скользящего по лону , в поиске моего вкуса, вызывает у меня новую волну оргазма. Я закатываю глаза, ругаясь. Чёртовы гормоны.

– Мне нужно выпить, – говорю, тяжело дыша.

Рулзу не нужно повторять дважды. Он хватает бутылку бурбона и подносит её к моим губам. Я уже собираюсь сделать большой глоток, когда мне приходит в голову , что алкоголь в моём положении, возможно, не лучший выбор.

– Можешь предложить мне что-нибудь другое?

Глаза Рулза загораются странным светом.

– Я могу дать тебе всё, что ты захочешь.

В голове проносится далёкое воспоминание.

«Кого ты хочешь, Шэрон? Монстра или мужчину?»

Я сжимаю бёдра и цепляюсь за его плечи.

– Роберт, мне нужно тебе кое-что сказать.

Он раздражённо поднимает бровь.

– Сейчас?

– Не мог бы ты сесть?

Он, как всегда, выполняет мою просьбу . Но делает это по-своему: сажает меня к себе на колени. Под моими голыми бёдрами ткань его брюк ощущается мягкой, а его обнажённый торс – тёплый и успокаивающий. Рулз касается моей груди, и я не могу сдержать стон, на который он отвечает гортанным звуком, от которого меня пробирает дрожь с головы до ног .

– Советую тебе говорить побыстрее.

– Почему?

– Потому что если ты не сделаешь этого сейчас, то мои пальцы будут внутри тебя. – Чтобы доказать, что не шутит, он крепко сжимает моё бедро. Когда я выгибаю спину , чтобы глотнуть воздуха, моя грудь вздымается. Рулз с восхищением смотрит на неё. – Я ошибаюсь, или они стали больше? – Я не успеваю ответить, потому что он снова щиплет соски. Я подпрыгиваю на месте, вызывая у него смех. – Милая, ты комок нервов. Что-то мне подсказывает , что сегодня вечером нам будет очень весело…

– Или тебе вообще не будет весело, – говорю, устремив на него сердитый взгляд.

– Это я исключаю. – Верный своему обещанию позволить мне говорить с пальцами внутри меня, он подносит их к моей киске и начинает ласкать. – Не могу вспомнить ни одного момента с тобой, когда мне это не нравилось. Мы прекрасная пара, Шэрон. Всегда были и всегда будем.

Я делаю глубокий вдох.

– А что, если мы будем больше, чем просто пара?

Всматриваясь в меня, Рулз слегка щурится.

– Я думал, ты согласна со мной не встречаться с другими. – Он убирает пальцы от моей киски, сжимает моё бедро, выдавая гнев, бушующий в нём. – Я не хочу , чтобы у нас были открытые отношения. Я не вынесу мысли увидеть тебя с кем-то другим или…

– Роберт, я беременна.

Чувствую, как напрягается подо мной его тело.

– В каком смысле?

– В единственно возможном смысле.

Он опускает взгляд на мою грудь, затем на обручальное кольцо на пальце. Наконец, он снова смотрит мне в глаза. – Ты беременна? – Ошеломлённый, он прижимает ладонь к моему животу . – В смысле. Это же не подозрение, да? Ты сделала тест и…

Вспышка осознания пробегает по его взгляду. Он встаёт и быстрым шагом идёт в ванную. Наклоняется к мусорной корзине, ищет тест. Наткнувшись на две чёткие линии, он несколько мгновений молча смотрит на них. Я наблюдаю за ним, боясь пошевелиться, даже не дышу , чтобы не испортить момент или сказать что-то не то.

Когда он, наконец, встаёт и поворачивается ко мне, я вижу на его лице ту же редкую улыбку , которую он подарил мне в день нашей свадьбы. Это улыбка человека, который думал, что достиг в жизни всего, но только что обнаружил, что может добиться большего.

– Ребёнок. – Его голос слегка дрожит от волнения. Роберт хватает меня за бёдра и поднимает . Я обнимаю его ногами за талию, крепко прижимая к себе. – У нас будет ребёнок! Ты можешь в это поверить?

Все мои сомнения развеиваются в тот миг , когда он целует меня. Рулз бросает меня на кровать и раздевает. Его движения резкие, неистовые. Его руки скользят по моему телу , исследуя. Как сказала Джиллиан: не нужны тесты, чтобы знать что-то. Ты просто чувствуешь это. В налитой груди, в покалывании, что пробегает по коже, в том, как моё сердце замирает каждый раз, когда Рулз наклоняется, чтобы поцеловать, и шепчет, что любит меня.

Когда он входит в меня, желая вновь подтвердить нашу связь, я невольно цепляюсь за его плечи и шепчу в ответ, что люблю его, но не так, как раньше. В моих нынешних чувствах к нему есть что-то другое; что-то ещё более глубокое и искреннее. Что-то, что объединит нас на всю жизнь.

ЭКСТРА «НАРУШАЯ ПРАВИЛА»

Два года спустя

Когда по-настоящему любишь кого-то, нет ничего прекраснее, чем видеть, как воплощаются его мечты. Наблюдая за Джиллиан, пока она прогуливается по своей первой выставке, с горящими от волнения глазами и широкой улыбкой, я не чувствую ни зависти, ни страха. Я безмерно счастлив. Не выпуская её из виду , я подношу бокал к губам и делаю глоток шампанского. Годы в спецназе многому меня научили, в частности, обращать внимание на то, куда не направлен взгляд, например, на приближающуюся внушительную фигуру брата.

– Ты выглядишь счастливым человеком.

Я довольно улыбаюсь Ронану .

– Потому что я счастлив.

Он поднимает бокал, который тоже держит в руках, намекая на тост.

– За маленькую птичку , которая полетела. И за моего друга, который, дай бог , больше никогда не женится.

Искренний смех играет на моих губах.

– Я и не знал, что ты ненавидишь свадьбы.

Ронан пожимает плечами.

– Дело не в том, что я их не люблю. Просто они приносят мне неудачу . Когда ты женился на моей сестре, я так напился, что несколько дней пролежал без сознания. Когда ты женился на Джиллиан, меня избили по возвращении в Сиэтл. Не представляю, что будет со мной, если ты снова женишься…

– К счастью, этого не произойдёт .

Я разговариваю с Ронаном, но смотрю на Джиллиан, такую элегантную в своём белом платье с открытыми плечами. Её рыжие волосы сверкают, как огонь. Она решила последовать моему совету и распустила их по обнажённым плечам. Всем видна татуировка с малиновкой, вдохновившая меня дать прозвище, которым всегда её называю. И она чудесна.

«Моя маленькая птичка».

– Ты правда её любишь, да?

Я снова улыбаюсь и ставлю бокал на поднос официанту , проходящему рядом.

– Больше просто невозможно представить.

Иногда я почти боюсь своих чувств к Джиллиан, потому что если кто-то или что-то причинит ей боль, я знаю, что могу отреагировать на это жестоко и экстремально. Нет ничего, чего бы я не сделал ради неё, нашего сына Джеймса или ребёнка, которого она носит . Никто не знает о её беременности, кроме Рулза и Шэрон. Срок ещё очень маленький, поэтому нельзя сказать, будет ли у нас сын или дочь.

Но я знаю, – это будет девочка.

У неё будут мои глаза и её волосы, как у Джеймса.

Я почти вижу её, играющую со своим братом. В своих фантазиях я сижу на полу рядом с ними, а Джиллиан находится всего в нескольких шагах от нас, склонившись над бесконечным количеством холстов, готовых ожить благодаря её рукам.

– Джиллиан, безусловно, очень талантлива. Её рисунки пользуются большим успехом.

Я моргаю и возвращаюсь в настоящее. Отрываю взгляд от Джиллиан меньше чем на мгновение; ровно настолько, чтобы скользнуть по белым стенам и её картинам, таким живым и ярким. Они действительно прекрасны, но мне больше нравятся тёмные, мрачные, которые она обводит углём и пальцами, когда мы одни. Её агент попросил выставить хотя бы одну из этих работ, но она была непреклонна. Джиллиан сказала, что они слишком интимные. Они на самом деле интимные, но не потому , что изображают нас в страстных, первобытных объятиях. Эти рисунки – это мы.

Наши тени. Наши души.

– Ох, ох, ох. Предвижу неприятности.

Через мгновение мой взгляд возвращается к Джиллиан. С ней разговаривает представительный мужчина. По его губам я понимаю, что он не говорит ничего неприличного. Но он близко. Слишком близко.

– Я могу подойти к ней, если хочешь, – предлагает Ронан. Я кладу руку ему на плечо, останавливая.

– Сам справлюсь.

Ронан весело смеётся, а затем качает головой.

– Не превращай эту вечеринку в слишком интересную!

Мне это точно не грозит, поскольку мужчина отстраняется от Джиллиан прежде, чем я успеваю к ней приблизиться, едва замечает угрожающее выражение моего лица. Он делает это так быстро, что вызывает у неё недоумение. Возможно, даже растерянность; по крайней мере, пока Джиллиан не ощущает мои руки на своих бёдрах.

– Птичка, ты привлекаешь слишком много внимания. Если продолжишь так выпендриваться, мне придётся запереть тебя в клетке.

Я отчётливо чувствую это – дрожь, пробегающую по её коже. Ощущение, будто на неё охотятся. Она знает , ей не стоит меня бояться. Я лучше умру , чем причиню ей вред. Но у художников особая чувствительность. Они интуитивно чувствуют опасность. А я представляю опасность: для любого, кто осмелится взглянуть на неё.

Джиллиан накрывает своими ладонями мои. Она касается обручального кольца на моём пальце, прижимаясь затылком к моей груди.

– Может, вернуться в клетку – это именно то, чего я хочу . В конце концов, я бы не отказалась провести несколько дней в хижине в лесу. Мы могли бы провести время вместе. Я могла бы рисовать тебя и…

Когда я подаюсь бёдрами вперёд, она резко останавливается. Её глаза слегка расширяются, одна из её рук соскальзывает вниз и ложится мне на бедро. Она крепко сжимает его, прижимаясь ко мне и заставляя меня ещё сильнее возбудиться.

– Скажи мне, Птичка. Как бы ты хотела нарисовать меня?

– Обнажённым.

– Продолжай. – Я не просто говорю, я шепчу ей на ухо. – Помоги мне понять, что у тебя в голове.

Джиллиан тихо смеётся, освобождаясь из моих объятий. Когда она поворачивается ко мне, её щёки пылают, а глаза блестят как никогда. Я вынужден застегнуть пиджак, чтобы скрыть своё возбуждение.

– Ты же знаешь, о чём я думаю.

Я делаю шаг вперёд, а она отступает .

– Хочешь, расскажу тебе, о чём думаю я? – Я играю в опасную игру; не только потому , что мы в общественном месте, но и потому , что любой посетитель выставки может нас услышать. Но я всё равно решаю сыграть. – Я вижу зелёный луг . Твои рыжие волосы в моей руке. – Я обхожу её, пока не оказываюсь позади неё. – Я за тобой, Джиллиан. – Снова наклоняюсь, чтобы никто не услышал, что я шепчу , касаясь её пальцев. – Я внутри тебя. Полностью.

У неё дрожат пальцы, когда она переплетает их с моими.

– Джейк… – умоляет она, срывающимся голосом, но я не отпускаю. В конце концов, я же ей это обещал. Что больше никогда её не отпущу . – Хочешь, птичка?

Джиллиан опускает веки, сдаваясь.

– До смерти.

– Тогда ты это получишь.

Я отступаю, а она поворачивается ко мне и смотрит в замешательстве. Джиллиан пару раз моргает , прежде чем понимает, что я отстранился не просто так – мы не одни.

На протяжении всей выставки я больше не приближаюсь к ней.

Но я наблюдаю за ней.

Я вижу её.

Каждый раз, когда она переминается с ноги на ногу , возбуждённая.

Каждый раз, когда она ищет меня взглядом.

Каждый раз, как чувствует моё присутствие позади себя. До неизбежного момента, когда всё заканчивается.

Зал пустеет, и Джиллиан остаётся одна. Она бродит среди холстов, висящих на стенах. Ищет меня. Она знает , что я здесь.

Что я преследую её.

Как зверь, которым и являюсь. Я выжидаю лучший момент, тот, когда она наиболее уязвима, и я смогу настигнуть её. Джиллиан бродит от картины к картине, пока не останавливается перед одним из своих самых старых полотен. На нём изображён зелёный луг , усеянный ромашками. Атмосфера пронзительная и нежная, как во сне. Глядя на него, Джиллиан наклоняет голову набок. И я ловлю её.

– Руки на стену, – приказываю я. Как только она это делает, я сжимаю её волосы в кулак и задираю подол платья. – Мы одни, Птичка. – Когда я расстёгиваю брюки, её ноги дрожат . – Как ты хочешь?

– Как в твоих фантазиях.

Это больше, чем мой член может выдержать, но я настаиваю.

– Почему?

Она поворачивает голову , насколько может , пока не встречается со мной взглядом.

– Потому что они выглядят точь-в-точь как мои.

Они правда такие. Вот почему , когда вхожу в неё, Птичка уже как никогда влажная. Толкаюсь грубо. Быстро. Интенсивно. Несколько проникновений, и она тут же начинает петь мне. Выкрикивает моё имя. И я кончаю в неё, отмечая, словно зверь, которым и являюсь. Джиллиан ругается. Это случается редко, но каждый раз это приносит истинное удовлетворение, потому что означает , что мне удалось подтолкнуть её чуть дальше к краю. Я поправляю её трусики и приспускаю подол, затем поворачиваю её к себе и целую со всей страстью, что есть в моём теле.

– Это было…

Она замолкает , не в силах подобрать нужные слова. Мне тоже трудно; поэтому я просто киваю.

– Я знаю.

– Нет. Не только это. Я имею в виду… Всё. Ты. Выставка. Этот зал… Не смогу выразить тебе свою признательность.

Я нежно прикасаюсь к её лицу .

– Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя, Птичка. Но заслуга не моя. Это Томас убедил владельца позволить тебе устроить выставку .

– Он же просил тебя о чём-то взамен, да?

Я снова целую её, потому что быть на расстоянии невозможно.

– О чём он тебя просил? – настаивает она.

– Ни о чём важном.

Когда я снова пытаюсь прикоснуться к её губам, Джиллиан отталкивает меня.

– Что-то плохое?

– Томас не такой, как Рулз.

– Значит, ты не убьёшь ради него?

– С той жизнью покончено. – И я не просто искренен, я непреклонен. В тот момент , когда увидел Джеймса, я пообещал себе, что больше никогда не сделаю ничего, что могло бы навредить моей семье. – Мне просто нужно отвезти в одно место его девушку , вот и всё.

Джиллиан приподнимает бровь. Она смотрит на меня мгновение, прежде чем вздохнуть.

– Я тебе верю. И спасибо.

– Насчёт зала? – поддразниваю я. Как и ожидал, она краснеет.

– За всё. А теперь давай вернёмся к Джеймсу .

Один только звук его имени заставляет меня улыбнуться. Я продолжаю улыбаться позже, когда беру Джиллиан за руку и провожаю её к машине, которая отвезёт нас обратно к нашему сыну . И даже ночью, когда обнажённое тело Джиллиан прижимается к моему , я понимаю, – я именно там, где мне всегда было суждено быть.

ЭКСТРА «ПРОПИСЫВАЯ ПРАВИЛА»

Два года спустя

– Ни в коем случае.

Как только увидела Ника с горячим кофе в руках и широкой улыбкой на лице, я сразу поняла, – он что-то задумал. Я предположила, что он застрял на каком-то деле или ему нужен совет. Но Ник попросил меня использовать своё влияние на Томаса, чтобы достать ему два билета на ежегодную вечеринку Rules Corporation.

– Алекс, пожалуйста. Жена годами просит меня! – Он придвинул ко мне стул. – Она слышала, что тема этого года – кинозвёзды. Жена уверена, что приедут актёры со всего мира, и…

Я громко фыркаю, перебивая его.

– Ник, я же тебе говорила. Билеты выпускаются в определённом количестве и уже распределены.

– Но ты же невеста Томаса Брауна!

– Девушка, а не невеста, – поправляю я, размахивая перед его лицом рукой без кольца. Он разражается смехом, словно я пошутила.

– Это всего лишь вопрос времени. Этот мужчина ловит каждое твоё слово. Тебе напомнить, как он спас наши задницы, найдя улики по делу Хаммера? Или об «анонимном» пожертвовании, – говорит Ник, рисуя пальцами воздушные кавычки, – которое позволило нам обновить все компьютеры в нашем отделе? Поверь мне, дорогая. Как только ты подашь ему сигнал, он тут же на тебе женится.

Я кусаю губы, потому что на самом деле неделями посылаю Томасу сигналы о том, чего хочу . Отказываюсь верить, что такой умный мужчина, как он, не заметил их.

Возможно, он передумал о нас.

Или, может быть, он передумал обо мне.

Честно говоря, в последние несколько дней Томас казался более странным, чем обычно. Конечно, возможно, это потому , что Рулз решил сделать его партнёром в Rules Corporation и официально представить прессе на ежегодной вечеринке компании, но, мне кажется, – это лишь часть правды.

– Ты уверена, что не можешь попробовать?

Видя, как такой крупный мужчина, как Ник, строит мне глазки, я улыбаюсь. На мгновение я готова сдаться, но потом передумываю. Учитывая напряжённую ситуацию, мне ни о чём не хочется просить Томаса.

– Извини, Ник.

Коллега уходит удручённый, а я включаю компьютер и принимаюсь за работу . Честно говоря, я думаю о Томасе больше, чем следовало бы, – и хочу . Несмотря на то что я работаю над особенно сложным делом, я постоянно проверяю, не написал ли он мне.

Томас не пишет весь день. Когда прихожу домой, он почти не здоровается со мной. Томас холоден и рассеян. Вместо того чтобы поужинать со мной, он запирается в своём кабинете. Извиняясь, говорит , что занят довольно деликатным делом. Я бы с радостью ему поверила, но в глубине души знаю, что он неискренний.

***

В вечер ежегодной вечеринки Rules Corporation мне требуется больше двух часов, чтобы одеться и накраситься. В отличие от прошлого года, когда Томас водил меня по полудюжине бутиков, чтобы помочь найти идеальное платье, в этом году я выбрала его сама. Когда я спросила, что наденет он, чтобы я могла скоординировать наши наряды, он ответил как-то отстранённо и торопливо, словно ему было всё равно. Поэтому , когда пришло время уходить и я почувствовала вибрацию телефона, я ничуть не удивилась.

Томас: Я опаздываю, так что не смогу заехать домой. Я послал за тобой человека.

Снова и снова перечитываю его сообщение. Всем своим существом ищу в нём намёк на любовь или доброту , но не нахожу . Я уже готова снять платье и отменить свои планы пойти с ним на мероприятие, когда слышу стук в дверь. Я осторожно приближаюсь, покачиваясь на каблуках.

– Кто там?

– Это Джейк.

Я открываю дверь, уверенная, что это шутка, но это не так. Передо мной стоит Джейк в смокинге, сшитом на заказ, его светлые волосы зачёсаны назад, а татуировки выглядывают из под манжет и воротника, придавая мужчине вид тревожного, но элегантного тёмного кошмара.

В его присутствии у меня на пороге есть что-то раздражающее, какая-то диссонирующая деталь.

– Разве ты не должен быть на вечеринке Rules Corporation?

Вместо ответа он протягивает мне сложенную записку . Сердце подпрыгивает. Почерк, без сомнения, Томаса. И слова тоже. Я поворачиваю записку к Джейку , чтобы он мог прочитать.

Соблюдай правила.

– Что это значит?

– Я знаю не больше тебя, – признаётся он раздражённо. – Томас попросил меня передать тебе эту записку и отвезти в определённое место.

– И ты согласился?

Джейк отводит взгляд.

– Скажем так, он был весьма убедителен.

Меня сотрясает весёлый смех.

Не знаю почему , но я совсем не удивлена.

Я заинтригована.

Глубоко заинтригована.

Это особенная ночь для нас с Томасом; не только потому , что сегодня канун Рождества, но и потому , что годовщина того дня, когда он похитил меня и впустил в свой мир. Меня охватывает волнение, я надеваю пальто и закрываю дверь. Я позволяю Джейку вести меня к роскошной машине с тонированными стёклами. Должно быть, это какая-то особенная модель, потому как, когда я сажусь на заднее сиденье и он поднимает перегородку , я понимаю, что не вижу снаружи. И всё же я пытаюсь считать повороты и ориентироваться. Чем дальше мы едем, тем сильнее я начинаю волноваться, пытаясь понять, куда мы направляемся.

Когда машина, наконец, останавливается, я оказываюсь в лесу, возле пещеры, которая, кажется, ведёт прямо в глубины земли. У входа зажжены два факела. Каждый порыв ветра поднимает пламя чуть выше, заставляя танцевать в ночи.

– Где мы?

Вместо ответа Джейк протягивает мне ещё одну записку .

Входи.

Мой взгляд быстро перемещается: от листка бумаги к входу в пещеру; от моих босоножек на высоком каблуке к лицу Джейка.

– Это шутка?

Прессе сообщили об участии Томаса в ежегодном ужине Rules Corporation. Все ждут его выступления, поскольку Рулз официально объявит о его назначении в совет директоров.

Я достаю телефон из сумки и уже собираюсь позвонить ему, чтобы урезонить, но Джейк меня останавливает .

– Он сказал, что ты поймёшь.

Как только его слова до меня доходят, внутри словно что-то щёлкает. Я оглядываюсь на вход в пещеру, несколько мгновений смотрю на него, прежде чем отдать Джейку сумку со всеми своими вещами.

Поворачиваюсь к Джейку спиной, а когда слышу , как он уезжает в Сиэтл, – не оборачиваюсь. Добравшись до входа, я кладу руку на камень и пытаюсь разглядеть, что меня ждёт. Туннель длинный, но не тёмный. Тропа, по которой Аид хочет , чтобы я следовала, освещена факелами, и я без колебаний иду по ней.

Пол местами неровный, настолько, что я спотыкаюсь. Он уводит вниз на глубину , даже больше, чем могла себе представить. Чем дальше продвигаюсь, тем больше мне кажется, что я попадаю в другой мир: тёмный и первобытный.

Воздух здесь внизу гуще.

Капли воды барабанят по камню в том же бешеном ритме, что и моё сердце. Пальто постоянно цепляется. Чувствуя, как ткань рвётся, я снимаю его и перекидываю через плечо. Я продолжаю идти ещё несколько метров, спускаясь и поворачивая, пока не достигаю значительно большей полости.

Прямо в центре между двумя пылающими факелами я замечаю плоский камень, на который кто-то что-то положил. Возможно, ткань. Нет . Платье, на котором Аид оставил записку .

Надень это и ничего больше.

Меня пронзает возбуждение, когда понимаю, что это не просто платье. Именно его я носила в ту ночь, когда Аид похитил меня и привёл в свой мир. Я нежно прикасаюсь к ткани, пока каждая деталь встаёт на свои места, и мысленно слышу , как он повторяет обещание, данное мне в день свадьбы Рулза и Шэрон.

«Однажды в недалёком будущем я отведу тебя в похожую часовню. Это произойдёт не при свете дня, не в присутствии свидетелей или гостей…»

Мои пальцы дрожат , пока я раздеваюсь. Платье, которое я носила до этого момента,

соскальзывает на пол. Я снимаю и нижнее бельё, как он просил. Наконец, я надеваю оставленное Аидом синее платье, с его характерным вырезом, которое всегда заставляло меня чувствовать себя богиней.

Внезапно мне больше не холодно.

Только непреодолимое желание двигаться вперёд.

К Стиксу, в сам ад…

(Прим.пер: Стикс -река в подземном царстве Аида, через которую Харон перевозит души умерших).

И к его повелителю.

С замиранием сердца я снова начинаю двигаться.

Факелов становится всё меньше, а расстояние между ними увеличивается.

«Я уведу тебя, как только наступит темнота».

Я подбираю подол платья в одну руку, а другой держусь за камень. Тело покрывается испариной, кожа блестит.

Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в совершенно ином пространстве. Высоком и просторном. На этот раз оно освещено не факелами, а лунным светом, проникающим через отверстие в нескольких метрах над моей головой. Конус света, падающий сверху , падает на необычный камень, вырезанный в форме алтаря.

Меня так завораживает увиденное, что я не осознаю, что больше не одна. Чувствуя, как кто-то касается моей руки, я с криком оборачиваюсь. Отступаю, пока не упираюсь спиной в камень. Томас смотрит на меня со странной улыбкой. На нём не смокинг , в котором он должен был пойти на вечеринку в Rules Corporation, а простые чёрные джинсы и толстовка с капюшоном.

Его глаза сверкают весельем.

И жаждой.

– Я ждал тебя.

Кожу покалывает, потому что в словах скрывается нечто гораздо более глубокое, чем их буквальный смысл. До встречи с Персефоной Аид провёл века во тьме и одиночестве.

Её появление изменило не просто его мир.

Оно изменило его самого.

И он изменил её.

Безвозвратно.

Я улыбаюсь ему с сердцем, полным любви.

– Теперь я здесь.

Шаг за шагом Аид приближается ко мне. Он делает это осторожно – и с цветком асфоделя в руке; подносит его к моему уху , а я задерживаю дыхание.