Текст книги "Оттенки моего безумия"

Автор книги: Сабина Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Оттенок четвертый

Блейн

Проливной дождь. Но я собираюсь с силами и выхожу, зная, что промокну. Зонтик сломался, а новый купить я не в состоянии, поэтому, когда я преодолел расстояние между дверью и машиной, меня можно было смело брать и отжимать в стиральной машинке.

Сегодня день визита к матери. После насыщенной недели я даже рад побывать в ее тихом домике за городом. Однако не уверен, что по-настоящему смогу отдохнуть, ведь нам предстоит долгая и нужная беседа о том, что делать с Джезом.

Брата посадили за то, что он пристрелил одного парня во время драки. Джез всегда был психом, и мы постоянно с ним ругались. Когда мне было десять, я очень сильно его боялся, потому что брат грозился меня избить за любую оплошность.

Джез Телтфорд старше меня всего на три года. Как по мне, это не так уж много. Про него почти никто не знает. Мне никогда не хотелось рассказывать о брате-убийце, которого я даже не считаю членом своей семьи. Тем более о нем вообще знать никому не обязательно.

Открыв багажник, я закидываю туда спортивную сумку, в которую я сложил немного одежды. Черная футболка и черные джинсы прилипли к телу. Ненавижу ощущения мокрой одежды на коже. Придется зайти домой и переодеться.

Сев в машину, я подгоняю ее к самому крыльцу и, когда выхожу, сразу же оказываюсь под пластмассовым навесом, по которому хлещут крупные капли дождя. Зайдя в дом, я натыкаюсь на Ника, который собирается выйти на улицу.

– Ты промокнешь прежде, чем доберешься до автомобиля, – говорю я другу, снимая кроссовки.

– Черт! – ругается он. – Где ты припарковался?

– Прямо у крыльца.

– Довезешь меня до общежития? – спрашивает Ник, перекидывая ключи от машины в другую руку.

Сказав ему ждать в машине, я быстро добираюсь до своей комнаты и вскоре уже снимаю с себя мокрую одежду, меняя ее на сухую. Кинув взгляд на свое отражение, я подхожу к пустому шкафу, примостившемуся между окном и кроватью, и открываю дверцы.

Высматриваю слова, которые помогут мне держать себя в руках в эти выходные. Я не хочу, чтобы у меня пошла кровь только потому, что сильно перенервничал из-за брата. Мы с мамой обязательно поговорим на эту тему, и хочу быть к этому готов.

Пробегая глазами по стенке шкафа, я нахожу то, что мне надо, и, взяв маркер, обвожу слова, внимательно вчитываясь в них, проникая в смысл написанного.

«Сильнее всех – владеющий собою. Сенека». Сильнее всех – владеющий собою…

Сильнее… Всех…

Владеющий… Собою…

Владей собой, Блейн. Не нервничай и помни, что все проблемы решаемы. Не смей выходить из себя. Не смей думать о том, что будет, когда Джез окажется на свободе. Делай вид, что ничего не случилось. Проблемы надо решать по мере их поступления. Ни днем, ни минутой, ни секундой раньше.

Глубоко вдохнув, я прикрываю глаза и, открыв их вновь, еще раз читаю фразу, закрываю шкаф и ухожу.

Ник ждет меня, как и договаривались. Без лишних слов я сажусь на водительское сиденье, слегка промокнув, потому что навес не доходит до двери со стороны водителя.

Направляясь в сторону университета, я замечаю, как Ник изредка бросает на меня взгляд. Я знаю, что он хочет что-то спросить, и знаю, что его вопрос мне не понравится, поэтому пытаюсь сделать вид, словно не вижу, как Ник пытается привлечь мое внимание. Не люблю, когда меня хотят узнать лучше. Друзья уже должны были это уяснить. Я не буду рассказывать о себе и своих проблемах, мыслях даже под дулом пистолета.

До университета совсем близко, но мне кажется, что время чертовски тянется. У меня никогда не получается быть полностью умиротворенным именно в присутствии Ника и Джареда. Хоть они мои лучшие друзья и по совместительству «братья», что-то вызывает необъяснимый дискомфорт, когда мы остаемся один на один. Что-то их отличает от Деза, в компании которого я могу полностью расслабиться. Странно, но я бы отдал многое, чтобы на месте Ника сидел Дез.

– И долго ты пробудешь у матери? – вдруг спрашивает Ник.

Кинув на него взгляд, я отвечаю, что вернусь завтра вечером.

– Долго до нее ехать?

– Нет, примерно три часа.

– Послушай, Блейн, вчера я слышал, как ты сказал Кэсу проваливать. И… Тебе не кажется, что пора перестать его ненавидеть? Та история с девчонкой в далеком прошлом, и тебе уже давно пора понять, что Кэс не свалит из братства. У него тоже есть друзья, и если ты хочешь, чтобы его вышвырнули, между «братьями» начнется большой скандал.

– Если бы я захотел его вышвырнуть, – мои руки крепче сжимают руль от осознания своего бессилия, – его бы давно не было в доме. Я не пойму, почему Джаред позволяет ему находиться среди нас. Да, прошло много времени, но это не значит, что Кэс перестал быть долбаной крысой.

– Если Джаред один из старших, это не значит, что он всемогущ, – спокойно отвечает Ник. Но его голос… дураку понятно, что в случае чего он будет на стороне Джареда, несмотря на то сколько всего мы прошли вчетвером.

Я больше не собираюсь мусолить эту тему. Моя ненависть к Кэсу безгранична, и то, как он вчера смотрел на Хейли, только усилило ее. Кэс видит во всех девушках кукол для развлечений. Мне не хочется, чтобы Хейли стала одной из них. Я прекрасно знаю, что у нее есть голова на плечах, она не фанатка разгульного образа жизни, но она не знает Кэса так, как я, поэтому если у меня есть возможность предупредить ее и убедить держаться от Кэса подальше, я с радостью ею воспользуюсь.

Мне действительно нравилась Тила, и я считал, будто у нас что-то получится. Это был мой первый рывок в мир отношений, и, что тут таить, я очень расстроился, когда он оказался неудачным. Тила была милой девушкой с африканскими корнями, очень доброй девушкой. Но красота Кэса ослепила ее. Видимо, даже такие правильные девчонки падки на внешность. Хочется сплюнуть от отвращения. Если бы Тила знала, что Кэс просто использует ее, то не позволила бы ему сунуть нос в свою жизнь.

Я высаживаю Ника у здания университета. Попрощавшись, он бежит в сторону женского общежития, прикрыв голову рукой, словно это спасет его от незавидной участи промокнуть до нитки. Дождавшись, когда он скроется за углом, я еду домой.

* * *

Выговор, выговор и еще триста раз выговор.

Мать ходит за мной по пятам и говорит, что я безответственный сын. Хоть я и сказал по телефону, что буду на следующих выходных, это не значит, что я спасся от словесного пинка под зад. Мама ругает меня за то, что я про нее забыл. Конечно же, она преувеличивает. Я слишком сильно люблю ее, чтобы забыть.

Повернувшись к матери лицом, я улыбаюсь ей и притягиваю к себе. Мама очень маленького роста, поэтому ее голова достает только до моей груди. Она обхватывает меня пухлыми руками за торс.

– Как ты вырос! – бурчит она мне в футболку. – Такой красавец стал! Удивительно, что ты приехал без девушки. Ни за что не поверю, что у тебя ее нет.

Конечно, мама знала, что случилось пять лет назад. Но она не осознает, какую боль принесло мне случившееся, поэтому ей сложно понять, как я не притащил с собой девчонку.

– Как твои дела, мам? – говорю я первое, что приходит в голову, чтобы сменить тему.

Мать настолько сильно желает мне добра, что начнет рассказывать все секреты о том, как покорить сердце дамы полностью, до самого остатка.

– После того как ты приехал, стало еще лучше. Не забывай меня, сынок, ты единственный, кто у меня есть.

Я хочу спросить, а как же Джез. Несмотря ни на что, она должна его любить так же сильно, как и меня. Да, он наломал дров, но даже если сын – сущий дьявол, это не значит, что родная мать не будет любить его, верно?

Никак не прокомментировав то, что она сказала, я прохожу в кухню, мягко разорвав объятия. Мама семенит за мной, тут же предлагая напитки и еду. Однако ни того ни другого мне совершенно не хочется. Вместо этого я начинаю задавать ей простые, бессмысленные вопросы, чтобы узнать, как она проводила дни без меня.

– До сих пор не могу понять, зачем тебе комната в братстве, когда я живу недалеко, – произносит мать, разливая душистый чай по кружкам.

– Ты же знаешь, мне бы надоело рано вставать и, не высыпаясь, ехать в университет, – в ответ говорю я, поднявшись, чтобы принять из ее рук горячую кружку. – Жить в доме братства удобнее для учебы.

Тут она не может не согласиться. Мне бы действительно осточертело ездить почти каждое утро отсюда до универа.

Хлебнув чаю, я морщусь. За время проживания в братстве я успел отвыкнуть от чая. Вставая по утрам, я заливаю в горло либо кофе, либо бутылку холодного пива. Чай в доме не водится, его никто не пьет.

– Расскажи мне, что нового произошло? Как учеба? – подперев рукой щеку и водя пальцем по каемке кружки, спрашивает мама, смотря на меня.

Она пытается отсрочить момент, когда мы начнем обсуждать Джеза, не надо быть гением, чтобы это понять. Что ж, я подстраиваюсь под нее, собираясь дождаться, когда мама будет готова перейти к главной теме.

– Все прекрасно, три болвана по-прежнему рядом и… хорошая девушка, – говоря последнее, я, естественно, думаю о Лане.

– Как ее зовут? – улыбается мама.

– Ты же понимаешь, что мы не сможем постоянно избегать главной темы? – Я прищурился. – Мам, мы должны понять, что делать. Я боюсь, что Джез вернется, а меня не будет поблизости. Вдруг он устроит погром? Напугает тебя?

– Джез – мой сын, он не причинит мне вреда, – слишком уверенно отвечает она. Но мы оба знаем, что сказать наверняка никто не может.

– Он псих, мама.

– Не говори так. Он твой брат, и возможно, тюрьма его исправила. – Тон мамы становится резче, но ее можно понять. Она будет защищать сына даже от своего второго ребенка, если это понадобится.

Я качаю головой, понимая, что бесполезно утверждать, что ничего Джезу не поможет. Если человек совершил зло один раз, он сделает это еще раз.

– Блейн, – мама протягивает руку через стол и накрывает ею мою ладонь. Я поднимаю на нее взгляд. – Тебе не о чем беспокоиться. Да, твой брат не отсидел полный, заслуженный срок, но это не значит, что он выйдет на свободу все тем же монстром. Я уверена, Джезу худо в тюрьме и он сделает все, чтобы только не попасть туда еще раз.

Я киваю. Что еще остается делать? Пусть мама думает, что ее старший сын нормальный, но если он хоть пальцем ее тронет, я не буду обращать внимание на крики и слезы, когда буду превращать Джеза в отбивную.

После чая и разговора о пустяках мама просит меня съездить в магазин, пока она займется ужином. Выйдя из дома, я снимаю блокировку на автомобиле, который стоит у двора, и слегка улыбаюсь, когда машина издает милый звук и подмигивает мне. Открыв водительскую дверь, я уже собираюсь сесть, когда меня окликает знакомый голос.

Повернув голову, я вижу своего старого школьного друга.

– Черт возьми! Неужели это Блейн Телтфорд собственной персоной? – широко улыбаясь, кричит парень, распахивая руки для объятия.

Похлопав его по спине, я отстраняюсь и говорю:

– Как жизнь, Ричи?

– Приехал к отцу на выходные, думаю, что до завтра сдохну со скуки, если не случится что-нибудь классное, – отвечает он, а затем смотрит мне за плечо, на автомобиль. – Крутая тачка, в таких только и возить симпатичных телочек. Куда направляешься?

– В ближайший магазин. Хочешь со мной? Расскажешь о себе, – предлагаю я, потому что с мы с Ричи не разговаривали с моего поступления в университет и я искренне по нему соскучился.

– С радостью, – потирая ладони, отвечает Ричи.

Мы выезжаем и болтаем на простую, банальную тему: что у каждого произошло, пока мы не виделись. Я пытаюсь не раскрывать слишком многое, а Ричи, наоборот, говорит то, о чем можно было бы умолчать. Этот человек никогда не отличался молчаливостью, он настоящий болтун, но я уверен, что, если бы не эта черта, Ричи бы не был таким интересным и не стал бы человеком, с которым хочется общаться.

Он поступил в один из непримечательных университетов Нью-Йорка. Каждые выходные ездит к отцу, привозя тому любимые пончики. У Ричи есть девушка, они помолвлены, и в скором времени ожидается свадьба. Хотя он уже успел с ней расстаться и сойтись вновь. На фоне его жизни моя кажется никчемной и скучной.

– А ты разве не успел найти себе хорошенькую подружку? – вдруг спрашивает Ричи. Я качаю головой, потому что ничего не могу сказать в ответ. – Ты серьёзно? Тебе же двадцать четыре! Ты ведь на год старше меня, верно?

– Мне будет двадцать четыре, – поправляю я.

– Да какая, к черту, разница. Не могу поверить, что в Нью-Йоркском университете не нашлось ни одной горячей цыпочки, привлекшей твоё внимание. – Ричи говорит это таким тоном, как будто не иметь спутницу в моём возрасте – самый большой грех. Быть может, так оно и есть.

– Все впереди, – говорю я скорее самому себе. – Лучше расскажи, как зовут твою невесту и как вы познакомились?

На самом деле мне плевать, я просто не хочу сидеть в молчании весь оставшийся путь. С Ричи я не чувствую напряжённости, наоборот, мне легко с ним. Наверное, потому что теперь мы просто знакомые и он не попытается залезть мне в душу.

– Мари, её зовут Мари. Она на полгода младше меня, и у неё потрясающие чёрные волосы. Наверное, если бы не они, я бы в неё не втрескался по уши в первый же день нашего знакомства.

Я хмыкаю:

– А когда-то ты был фанатом женских обнажённых тел. И клялся, что влюбишься в девушку, только когда увидишь её в стиле ню.

– Мне было пятнадцать. Мной управляли гормоны! – начинает оправдываться Ричи.

Не удержавшись, хохочу. В последнее время меня мало что может заставить от души посмеяться.

Я въезжаю на парковку у магазина. Мы с Ричи выходим из автомобиля и направляемся к входу. Он опять начинает рассказывать что-то не особо интересное и замолкает только тогда, когда мы входим в зал, наполненный прохладой кондиционеров.

Я кидаю в небольшую тележку все, что просила мама. Прогуливаясь между рядами, я понимаю, что ужасно хочу вернуться в город. Я люблю маму, люблю до безумия, но мне так нравится проводить дни в своей комнате, я так привык уединяться, вдыхать одиночество, что просто не могу нормально себя чувствовать даже в компании родного человека. Не болезнь ли у меня начинается? Ведь это нехорошо. Я же хотел здесь отдохнуть.

– Я слышал, что твой брат выходит в следующем месяце, – раздается позади меня. Я закрываю глаза и делаю глубокий вздох. Сильнее всех – владеющий собою. Помни это, Блейн.

Повернувшись лицом к обратившемуся ко мне, я произношу только одно слово:

– Блэк.

Тот улыбается совершенно недружелюбно. Мы с Блэком недолюбливаем друг друга ещё со школы. Он постоянно видел во мне конкурента, но я по сей день не могу понять, почему. Я не сделал ничего такого, чтобы считать меня соперником.

– Так это правда? – спрашивает он, потянув руку к пачке молока.

– Не твое дело, – грубо, не пытаясь быть доброжелательным, отвечаю я.

Блэк издаёт тихий смешок и, прежде чем уйти, говорит:

– Может быть. Однако я надеюсь, что он выбьет из тебя все дерьмо… и из твоей мамаши тоже.

В два шага я преодолеваю расстояние между нами и, схватив Блэка за плечо, сильно толкаю его. Он падает на мраморный пол и, замешкавшись, получает от меня удар кулаком в челюсть. Держа Блэка за шею так, что он начинает задыхаться, я приседаю на одно колено и цежу сквозь зубы:

– Когда мы встретимся в следующий раз, советую прикусить язык, не то все дерьмо придётся выбивать из тебя.

Поднявшись, я ухожу на поиски Ричи, который наверняка торчит в отделе с алкоголем.

Меня всего трясет от адреналина. Я хочу кого-нибудь избить, выпустить пар. Чертов Блэк тронул святое – мою мать. Он стал ещё большим придурком, чем раньше. Стоило не просто ему врезать, а вырвать язык и засунуть ему в глотку.

Сжав ручку тележки, я поворачиваю и чуть не сбиваю Ричи, крепко держащего две бутылки пива.

– Что с твоим лицом? – нахмурившись, интересуется он.

– А что с ним не так? – задаю ответный вопрос, надеясь, что моё лицо не выражает никаких эмоций.

– Ещё чуть-чуть, и из всех твоих отверстий пойдет пар, как у паровоза из трубы, – объясняет Ричи.

Я не хочу рассказывать, что случилось между прилавками, поэтому просто машу рукой и иду к кассе.

Оказаться на улице приятно. Здесь тоже прошёл дождь, и теперь везде пахнет свежестью и влагой. Я люблю дождь, наблюдать за ним так приятно. Капли, бьющие в окно комнаты, успокаивают, заряжают какой-то энергией. Мама без тени смущения говорила мне, что я был зачат в грозу, и поэтому я с детства полюбил дождь, гром и непогоду в целом. Может, поэтому у меня такой тяжёлый характер?

– Мне тут сообщение пришло, – говорит Ричи, сев на пассажирское кресло и уставившись в телефон. – Рона устраивает вечеринку по случаю того, что многие одноклассники, в том числе и мы с тобой, приехали в город. Сходим?

Я обдумываю его предложение. Может, стоит согласиться? Я уверен, вечеринка Роны – ничто по сравнению с тусовками в доме братства, а значит, мне не стоит беспокоиться из-за того, что через час после начала у меня возникнет желание спрятаться ото всех.

– Почему бы и нет?

– Отлично, тогда пишу, что мы придем.

Я киваю и выруливаю со стоянки.

* * *

Дом Роны представляет собой маленький особняк принцессы. Оказавшись внутри, я без особого интереса рассматриваю высокий потолок, бледные стены и коричневый, начищенный воском пол. Дом заполнен бывшими одноклассниками, но никто из них не выглядит пьяным, что меня безмерно радует.

– Мальчики! – восклицает мелодичный женский голос.

Мы с Ричи оборачиваемся и в первую очередь видим две длинные загорелые ножки.

– Рона! – радостно произносит Ричи.

Он кладет руку на талию девушки и поворачивается ко мне.

– Это Блейн. Ты же помнишь его.

– Серьёзно?! Боже, каким красавчиком ты стал! – Ее удивление кажется довольно искренним.

Сделав два шага вперёд, она набрасывается на меня, хватая за шею. Сначала я чувствую себя немного скованно, но потом одергиваю себя и, расслабившись, кладу руки на её тонкую талию.

– Моя комната по коридору направо, на втором этаже, – шепчет она мне, а я хмурюсь.

Это намёк? В любом случае я рад, что она блондинка.

Вечеринка проходит спокойно, но спустя полтора часа я начинаю скучать. Выйдя на задний двор, вижу качели, скрывающиеся во тьме деревьев, и иду туда. Тучи разошлись, теперь двор освещает полная, завораживающая луна. Любуясь ею, я потихоньку раскачиваюсь. Меня одолевает желание позвонить Дезу и спросить, как у него дела и как прошёл поход к татуировщику. Но вместо этого я крепче обхватываю поручни качелей и продолжаю смотреть на небо.

В этом пригороде мне не место. Здесь все для меня чужое, даже родной дом. Нью-Йорк – это место свободы, и я хочу вновь окунуться в нее. Я отвык от здешней обстановки. Наверное, стоит предложить маме продать дом и купить квартиру в городе. Так будет легче и безопаснее для нас обоих.

– Эй, почему ты сидишь здесь? – спрашивает Рона.

Я прикрываю глаза, пытаясь унять раздражение. Лучше уйти с этой вечеринки, потому что я ужасно хочу побыть один на один со своими мыслями.

– Можно? – уточняет она, указывая на качели рядом с моими.

– Почему ты спрашиваешь? Это ведь твой дом, – посмотрев на девушку, интересуюсь я.

– Вдруг ты хочешь посидеть в одиночестве, – смущенно отвечает она.

Хочу, но Роне об этом уже знать необязательно.

– Как учёба? – спрашиваю я.

– Не так круто, как представлялось. Меня два раза бросили, я имею в виду парней. Я подарила одному из ублюдков девственность, пару раз начинала курить и три раза чуть не вылетела из колледжа. Кстати, у тебя не найдётся сигареты?

– Я так понимаю, когда ты закурила во второй раз, больше не бросала?

Рона покачала головой.

Потянувшись к карману, я достал пачку сигарет и зажигалку. Мы закурили одновременно, и, как только я сделал первую затяжку, по телу сразу разлилось расслабление.

– А у тебя как дела?

Я вздыхаю:

– Не так интересно, как у тебя.

Рона в ответ хихикает.

Покуривая с ней на пару, я понимаю, что не все так плохо, как ожидалось. Спокойная вечеринка, красивая девушка рядом, что ещё надо? Хотя я знаю, что мне необходимо получить для завершения этого прекрасного вечера… Посмотрев на Рону, я ловлю её взгляд и произношу:

– Может, покажешь мне свою спальню?

* * *

Только одному небу известно, как я рад вернуться домой. Оказавшись в братстве, я смог вздохнуть полной грудью. В гостиной разбросаны бутылки, косяки и всякая другая мерзость, которую студенты принимают каждые выходные.

Воскресная вечеринка, как я понимаю, прошла на славу. Перешагивая через тела, я поднялся на второй этаж. Все ещё спали, судя по всему, веселье закончилось недавно. За окном уже темно, я приехал поздно. Видимо, тусовка началась еще в субботу. Часы показывают почти три часа ночи.

Открыв дверь в свою комнату, я кидаю сумку где-то у стены и включаю свет.

Повернувшись к кровати, я замираю от удивления. В постели уютно, чуть ли не пуская слюни, спит Хейли.

– Какого хрена?! – вскрикиваю я и, когда она подскакивает, вижу, что на ней только бюстгальтер и джинсы.

– Блейн. – Её голос звучит испуганно и глухо.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, стараясь быть не слишком грубым.

На самом деле мне хочется разорвать Хейли. Я просто ненавижу, когда кто-то спит в моей постели. Дверь в комнату была заперта, а значит, кто-то специально открыл ее и впустил Хейли. И этот кто-то, конечно же, Дез, потому что только у него есть ключ.

– Я… Он… Дез, – запинаясь, начала говорить Хейли.

Конечно же, я не мог выставить её за дверь, зная, сколько пьяных придурков находится вокруг. Вместо этого я покачал головой и приказал ей лечь обратно.

– Я… я лучше пойду, – писклявым от волнения голосом говорит гостья.

Хейли делает рывок к двери, на ходу надевая футболку, которая висела на спинке стула. Прежде чем девушка схватилась за ручку двери, я успеваю обхватить её за талию и, крепко держа в объятиях, отношу в кровать. Хейли брыкается и извивается в моих руках, но нам обоим понятно, что я в стократ сильнее.

Я кидаю её хрупкое тельце на кровать и злобно выговариваю каждое слово:

– Поверь мне, Фейз, я очень хочу, чтобы в этой комнате не было твоей милой попки. Но если ты выйдешь за дверь в то время, когда по всему коридору раскиданы пьяные, неадекватные парни, не кричи и не зови на помощь, если кто-то захочет с тобой поиграть в совершенно недетские игры.

Её грудь тяжело вздымается и опускается, глаза неотрывно смотрят в мои.

– Ты назвал меня по фамилии, – шепчет она, а я закатываю глаза. Неужели это единственное, что она услышала?

– Ляг под одеяло, – говорю я и отхожу.

В этот раз она меня слушается.

– А где будешь спать ты?

– В своей постели, – снимая футболку, говорю я.

Достав из шкафа пижамные штаны, я на минуту скрываюсь в ванной комнате. Когда Хейли хочет сказать что-то ещё, я её останавливаю:

– Слушай, я очень сильно устал с дороги, поэтому давай мы сейчас поспим, а утром ты свалишь, идёт?

– Идёт.

Плохой сон мне обеспечен. Когда Хейли вырубается, я все ещё верчусь, пытаясь найти удобную позу. Я привык спать в самой середине своей большой кровати, и сейчас мне очень неудобно, такое чувство, словно даже кости заболели.

Неожиданно девушка поворачивается ко мне лицом. Она закидывает руку и ногу на меня, и я замираю. Какого. Черта. Я, не моргая, ошарашенно уставился в потолок. Откинуть её тело будет слишком грубо? Конечно, придурок!

Мне приходится терпеть её тепло. Скрежеща зубами, я зажмуриваюсь и заставляю себя уснуть. Только бы поскорее настало утро. Когда Хейли уйдёт, я почувствую это, потому что жар, исходящий от неё, исчезнет, и мне станет холодно. Как в старые добрые времена.