Текст книги "Тигр под наркозом"

Автор книги: С. Корыткин

В апреле 1956 г. вышла в свет книга «Рационализация охотничьего промысла» (пятый выпуск), и там красовалось мое довольно длинное произведение под названием «Применение снотворных веществ для отлова диких животных», в котором я излагал результаты проведенных опытов.

Когда кончился срок аспирантуры, кончилась и стипендия. И тогда решил: полезу в долги, но дело завершу, допишу работу. Залезть в долги оказалось не просто: клич, брошенный родичам, знакомым, оказался не очень эффективным, деньжата поступали на мой счет, но в гораздо меньшем количестве, чем нужно. Я падал в финансовую пропасть, в которую, как известно, можно падать, всю жизнь, но никогда не достигнуть дна.

Сердечно откликнулся однокашник по институту Юрий Беляев: он не только сам прислал посильную лепту, но и написал своим приятелям о моем бедственном положении. Стали поступать переводы от незнакомых людей. Неведомая мне Татьяна Каратун посылала одинаковую небольшую сумму каждый месяц в течение года. Прошло время, я завершил рукопись, защитил диссертацию, поступил на работу, уехал в другой город и постепенно расплатился с долгами. Незнакомый благодетель Таня Каратун представлялась почему-то невысокой, с голубыми глазами. Через много лет на одной из научных конференций ко мне подошла темноглазая, стройная, высокая женщина и, улыбаясь, сказала: «Здравствуйте, мы знакомы, я Таня Каратун».

Различия образов было так велико, что я не сразу сообразил, какую Таню вижу. Мы на всю жизнь сделались друзьями. Неистребима жизнь, пока на земле есть такие люди, как Таня Каратун.

Каверзы волкам.Когда вспомнили, что природу надо охранять, стали много писать о волках. Они умные, они полезные, ведут санитарную работу среди животных – уничтожают больных и слабых. Без них лани жиреют и, прыгнув через пропасть, срываются вниз. Пошли эти теории в основном с Запада, где своих волков давно перебили. Последний волк в Шотландии был уничтожен в 1743 г.

Насчет полезности – дело спорное. Для диких копытных, может быть, да, а для домашних явно нет. Ворвавшись в стадо, волк в диком азарте режет овец десятками – куда больше, чем вмещает утроба и своя и ближних.

На безбрежных просторах страны борьба с волком не легка. И в ней все способы хороши. В том числе и яды. Но яды очень опасны. Белая смерть – стрихнин дает цепную реакцию: мертвого волка поклевала ворона – ей тоже смерть, ворону съела лисица – и она погибнет, а лисью печенку расклевали курицы – им ничего. Почему-то эти птицы к стихнину нечувствительны.

Придумывая замену стрихнину, Иван Иванович Новиченков, охотовед Московской госохотинспекции, решил найти вещество, от которого бы волки слепли, но такого не нашлось. Тогда он решил им другую каверзу устроить: подобрать препарат, вызывающий выпадение волоса по всему телу, в общем, глобальное облысение. Такие средства есть, но жалко волчью шкуру – она теплая и красивая. А почему бы не попробовать снотворное вещество? От больших доз тоже наступает смерть. Иван Иванович решил испытать люминал. Старый волк в зоопарке сдох от него. Новиченков раздал люминал охотникам. Когда я в 1954 г. пришел знакомиться к Ивану Ивановичу для обсуждения совместных работ, у него на счету было уже 6 отравленных воронов. Успех с волками пришел позже.

В 1956 г. егерь М. С. Дешин обнаружил израненного волками, но еще живого лосенка. Пристрелив бедное животное, Михаил Семенович отравил теплое мясо большим количеством люминала. Волки пришли к лосенку уверенно, не сомневаясь: они считали его своей собственностью. Терзаемые голодом, жадно набросились на приваду...

Актеры-смертники.Волк немногим больше овчарки, а сила челюстей и мускулов тела несравнима. Весь он жесткий, железный. С места прыгает вверх до 2 м. Затрещали ребра – косточки лосенка, когда навалилась волчья стая. Жадно, торопясь урвать больше, глотали волки талое мясо. Счастливо раздувались животы, но вот подступила изнутри сладкая непривычная истома – радость, стали мутнеть глаза.

Первой опомнилась старая волчица. Она отошла в сторону и оглянулась назад. Старый самец вылизывал испачканные кровью лапы. Переярки, которым досталось меньше других, хватали кровавый снег на месте, где лежал лосенок. Беспечные самцы. Волчица подала голос: «Хватит, что-то не так. Пора уходить». И пошла. Один за другим пристраивались в цепь остальные. В пути всех начала томить жажда. Не нарушая строя, волки на ходу разгоряченными пастями хватали снег. Зверей стало пошатывать. Лапы ступали не в след впереди идущего, как испокон веку заведено в волчьем племени, а в сторону. Все крутилось перед глазами, наваливался предсмертный сон...

«Вот это да!» – не поверил своим глазам Дешин, шедший по следу волков наутро. Впереди виднелись шесть волчьих темных туш, контрастно выделявшихся на снегу. Чуть дальше виднелось еще что-то. Это тоже были волки. Дюжина серых разбойников повержена зараз люминалом! Семеро были уже мертвы, пятеро еще дышали. «Деньжищ-то привалило»,– пело в голове егеря, не чуя ног бежавшего с радостной вестью домой.

Слух об удаче мигом облетел деревню. Запрягли лошадей, и скорее обратно. «Ишь, и язык вывалил». «А этот обгадился!» «Смотри-ка! Живой еще, подлюга!» Ошалело переговаривались колхозники, стаскивая туши волков в сани. Храпели, рвались лошади, выкатывая белки глаз: они чуяли магически-страшный волчий дух.

«Привез два воза волков. Что делать?»,– телеграфировал Дешин Ивану Ивановичу. Последовал ответ: «Шкуры не снимать. Выезжаю».

Захватив кинооператора, Новиченков вылетел к месту удачи. Изба Дешина ломилась от волков и людей, пришедших их посмотреть. Было чему порадоваться Ивану Ивановичу в этот день. Четырех удалось на какое-то время привести в чувство. Пьяных, шатающихся, их повезли в лес, и они перед смертью стали актерами, сыграв свою первую и последнюю роль. Так был снят ставший популярным маленький фильм «Истребитель волков».

Прошло много лет.Разошлась по белу свету наша дружная компания «снотворщиков». Но теплые чувства остались. И удивительное дело: чем больше проходило времени, тем лучезарнее и прекраснее становились воспоминания того периода. Приближалось двадцатилетие нашей «снотворной эпопеи». Решили отметить его встречей. Готовились к ней целый год. Все переженились, повыходили замуж, не каждому просто приехать на встречу со старыми друзьями. К тому же возрастные изменения характеров. Приближалось время свидания, и волнение все больше овладевало мной. В какой-то книге читал, как происходил слет однокашников: в первый момент было много радости, объятий, за столом больше налегали на минеральную: не то здоровье, и разговор не клеился, а под конец появилась тягостность, заспешили к родичам, в магазины... Вдруг и у нас так будет. Глодал червь сомнения.

Собралось больше половины. Геннадий Нестеров приехал с Камчатки. Бородатый Игорь Зайцев, которого якуты звали «импедашкин милетайнен», что означало Старый заяц, прилетел аж с Колымы. Кой у кого обнажились маковки, кто-то изрядно похудел, а кто-то излишне пополнел. Но это только первые минуты, потом все привыкли, и воцарилась атмосфера тех времен, полная радостного оживления, открытых душ и дружеских сердец. Оказалось, что духовно все остались теми же, ничего не изменилось в наших отношениях.

Прослышав о предстоящей встрече, приехала и Алина Сигизмундовна Вильканец. Она переживала вместе с нами успехи и неудачи, помогала, чем могла.

На пять дней мы окунулись в юность. Это было великолепно. Всплыли настроения тех лет, забытые песенки, смешные истории. В прощальный день, собравшись за городом на даче, мы смотрели старинные фотографии, гуляли по лесу. Потом, встав кольцом, сплели руки и принялись ходить по кругу. Какой-то странный первобытный ритуал, родившийся сам собой. Но как хорошо было нам.

На прощание каждому был вручен специально изготовленный значок. На нем стояли даты: 1953 – 1973, изображена спящая клубочком лисица и две руки, сдвинувшие бокалы. Значок сделали точно по количеству членов кружка, чтобы он был только у нас.

СТРЕЛА И ЛЕТАЮЩИЙ ШПРИЦ

Тайны отравленных стрел.Кураре! Слово, с которым у нас связаны представления о первобытных охотничьих племенах, о дикой, манящей приключениями жизни. До сих пор не ясно происхождение этого слова. Полагают, что оно родилось от названия реки Курвара в Гвиане, где находятся заросли растений, из которых это вещество. Индейцы смазывали кураре наконечники стрел, и поэтому он получил название стрельного яда. От европейцев скрывали способы его приготовления. Они сопровождались особыми ритуалами.

Стрелы делают легкие, из жилок пальмового листа. Индеец берет с собой на охоту бамбуковую трубку – сарбаакен. Вставив в нее отравленную стрелу, охотник делает глубокий вдох, а затем, взяв конец трубки в рот и прицелившись, резко выдыхает. Легкая смертоносная стрела летит бесшумно.

С помощью сарбаакена и сейчас охотятся индейцы племен Южной Америки. Перед выстрелом охотник обматывает стрелку полоской растительного волокна, смоченного ядом, а потом уж вкладывает в трубку. Волокно не только удерживает яд в стреле, но и создает в трубке дополнительное давление, наподобие поршня. На крупного зверя и на человека стрелы пропитывают самым сильным кураре, а вместо сарбаакена используют лук.

Мясо добытых с помощью кураре животных безвредно: даже чистый яд, принятый внутрь, не вызывает смерти. Но стоит ему попасть в ранку, то есть непосредственно в кровь, как наступает паралич. В раскрытии загадок стрельного яда большую роль сыграл знаменитый путешественник Александр Гумбольдт. При возвращении в Европу, одеваясь, он нащупал в носке какое-то липкое пятнышко и поэтому не стал его надевать. Оказалось, что привезенный сосуд с кураре был плохо закупорен, пролился в белье, испачкал носок. А у Гумбольдта на ноге после путешествия кровоточили ранки. Достаточно было надеть носок, и многие тайны кураре остались бы еще надолго нераскрытыми.

Сок чилибухи дьявольской.В разных странах света состав стрельного яда различен. В Азии его готовили из сока аконита, у нас это растение именуют волкобоем. Но стрелы, пропитанные им, поражали и слонов. Жители Сахалина ходили с такими стрелами на медведей. Древние галлы применяли ядовитые лютики. В Южной Африке использовали некоторые растения из семейства молочайных. Есть такое ядовитое растение анчар. Много легенд сложилось вокруг него. Даже А. С. Пушкин внес свою лепту:

 
К нему и птица не летит,
И тигр нейдет – лишь вихорь черный
На древо смерти набежит
И мчится прочь уже тлетворный.
…
А царь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям, в чуждые пределы.
 

Анчар – высокое стройное дерево из семейства тутовых. Действительно, сок анчара очень ядовит. Но все остальное – преувеличение: вокруг него спокойно растут другие деревья. Глюкозид антиарин, содержащийся в анчаре, парализует сердце. Испокон веку соком анчара пропитывали стрелы. Еще в начале нашего века народы Восточных Гималаев, Непала, Бирмы и Китая применяли его.

Готовили стрельные яды также из растений семейства бобовых, из дерриса трехлистного, китайского сального дерева и др. Особо важную роль в приготовлении отравленных стрел играли растения семейства стрихнос и более других – невысокое дерево с беленькими цветочками – чилибуха, или, как его еще именуют, рвотный орех. Это симпатичное деревце содержит стрихнин и бруцин. На острове Ява преступников убивали кинжалом, смоченным в соке чилибухи.

Название «стрихнин» произошло от греческого слова «крутить». И действительно, при отравлении стрихнином человека судороги скручивают так, что смерть наступает сразу. Интересно, что к стрихнину малочувствительны дети в первые дни после рождения. В небольших дозах этот яд – ценнейшее лекарство. Им и половое бессилие лечат.

Когда кровь превращается в пену.Дело свое охотники с ядовитыми стрелами знают хорошо. В Берлинском музее долго хранились отравленные стрелы бушменов – жителей Южной Африки. Спустя 90 лет их попробовали. Работали безукоризненно. Пораженное стрелой животное погибало от удушья и судорог. Зелье было достойно знака качества. Костяной наконечник стрелы был снабжен перышком, чтобы за него можно было вытащить это ядовитое жало.

Для пропитки стрел использовали не только сок растений, но и яды змей, лягушек. Южноамериканские лягушки-кокои весят чуть больше 1 г, а размером всего 2 – 3 см. Отыскивать этих крох в джунглях труднейшее дело, поэтому индейцы племени чоко подражают их крикам, а затем идут на ответный свист и хватают, замотав руки листьями. Нанизав живую лягушку на тонкую бамбуковую палочку, держат над костром, и от жара из кожи выделяется жидкость, похожая на молоко. Ею смазывают концы стрел и затем сушат в тени. Яда одной лягушки достаточно для пропитки 50 стрел. Это один из самых сильных животных ядов. Он содержит вещество батрахотоксин, по действию сходное с кураре. Интересно, что кролики и собаки в 100 раз чувствительнее к нему, чем мыши. Противоядием батрахотоксину может служить яд из рыбы фугу.

Качество стрельного яда охотники иногда проверяют... на себе. Вот как это делают сомалийские арганты по описанию Ф. Куиличи: «Он слегка надрезал кожу на предплечье и, когда из ранки вытекала струйка крови, сжал бицепс правой руки так, чтобы порез был плотно закрыт. Затем его коллега по охоте прислонил к струйке крови – много ниже ранки, у запястья – древко отравленной стрелы. Через несколько секунд на моих глазах алая кровь превратилась в коричневую пену, которая мгновенно высохла и покрылась растекавшейся черно-фиолетовой коркой». Яд был изготовлен из ядовитой лианы строфанты. Слон, пораженный этой отравленной стрелой, через 40 с тяжело упал на колени. Но тут же встал и яростно затрубил... Затем он грохнулся, подминая колючий кустарник.

Секреты действия кураре.Европейцы впервые узнали об этом загадочном веществе еще в 1516 г. из книги испанского монаха Дангеры. Много было разных домыслов о составе и действии таинственной жидкости. И лишь через триста лет выяснили, что смерть от кураре наступает от удушья, что спасти отравленное животное можно искусственным дыханием. В числе первых, изучавших механизм действия кураре, был и русский ученый Е. В. Пеликан.

Сто лет назад начали лечить с помощью кураре столбняк. Однако планомерное использование кураре в медицине стало возможным лишь после выделения чистого вещества, которое можно было дозировать. Это было сделано в 1939 г. Гиллом, Интайром и Беннетом. Первый промышленный препарат кураре назывался интокострином.

Статья канадских врачей Гриффина и Джонсона, появившаяся в 1942 г., открыла новую эру в анестезиологии и хирургии: канадцы применили интокострин, извлеченный из кураре, для расслабления мышц у людей, усыпленных наркотиком. Новая идея восхитила всех и пошла странствовать по миру. Армянский академик А. Л. Мждоян в 1947 г. синтезировал заменитель кураре – дитилин. Его близнеца – сукцинилхолин создали чуть раньше за рубежом. И посыпались, как из рога изобилия, новые «курарята»: флаксидил, диплацин... Теперь ни одна хирургическая клиника не обходится без курареподобных препаратов. Забытая выдумка первобытного предка извлечена из тьмы веков и снова работает, но в новой должности. Стрела сменилась на шприц, джунгли – на хирургическую клинику.

Союз Кураре с Наркотиком.Получив кураре в свои руки, европейцы занялись его изучением. Великий физиолог Клод Бернар, подобно заправскому индейцу, стрелял отравленными стрелами в подопытных животных, стремясь понять механизм стрельного яда. Со временем это удалось. Стало ясно, что кураре не затрагивает центральной нервной системы, лишь блокирует передачу импульсов на скелетные мышцы. Вскоре нашелся и заклятый враг кураре, его антагонист – физостигмин, он же озерин, извлеченный из калабарских бобов. Физостигмин снимал действие кураре.

В старых руководствах по хирургии глубокий хлороформенный и эфирный наркоз называли малой смертью. Оно и понятно: до истинной смерти остается один шаг. Поэтому мысль об использовании кураре для операций казалась очень заманчивой. Но никто не решался применить его. Очень уж много было неясного. Нужны эксперименты на человеке, а они запрещены (в том числе и у нас). Тогда американский врач Смит решил поставить опыт на себе. Он шел на верную смерть, но чудом остался жив. Побывав в железных объятиях кураре, Смит рассказал, что он испытал. Сначала чуть не захлебнулся собственной слюной, так как кураре парализовал мышцы горла.

Но оставалось неясным, будет ли боль, если человека резать. В 1963 г. киевские врачи В. Троцевич и А. Рябинер ответили на этот вопрос, шесть раз проведя испытание кураре на себе. Наступал общий паралич, останавливалось дыхание, прекращалась речь, зрачки смотрели в одну точку, смерть обдавала своим холодным дыханием смельчаков. Но сознание оставалось ясным, и нервы чувствовали укол иголки. Ясно, что одним кураре, без наркотиков не обойтись. Но теперь их можно употреблять в значительно меньших дозах.

Хирурги ринулись вперед.После большой дозы диплацина, введенной шприцем, кролик, крепкий жизнерадостный кролик стал на глазах расслабляться и растекаться, словно пролитый густой кисель. Казалось, в нем растворились кости. Через несколько минут лежал на столе, напоминая мягкую лепешку теста. Поставив этот опыт, мы со студентом Геннадием Нестеровым были поражены. Тогда, в 1954 г., курареподобные препараты, или миорелаксанты, только еще начали входить в медицинскую практику. Теперь их много и разных. Они дали возможность выключить естественное дыхание, и это позволило осуществить идею управления газообменом.

Окрыленные хирурги ринулись вперед. Развивается хирургия на легких. Человек со скальпелем с чувством трепета, но с неодолимым упорством вторгается в сердце. Он упоенно стал бы оперировать больную душу, если б знал, где она находится.

Мышечным релаксантам посвящаются монографии, сборники, конгрессы и симпозиумы. Бледнолицые, желтолицые и чернолицые ученые люди съезжаются в одно место и яростно обсуждают, что им удалось еще узнать о действии кураре. Известно, что курареподобные препараты, или миорелаксанты, влияют на синапсы, вызывая временную непроходимость возбуждения. Что же такое синапсы?

Это контакты между возбудимыми клетками, через которые идут передача и преобразование сигналов. Синапсы имеют разный характер. Одни передают только телеграммы, возбуждающие активность. Давай, давай! Другие только тормозящие команды: отменить, прекратить, запретить!

Рождение идеи.Мелодично квакали лягушки. Солнце, похожее на раскаленный медный таз, приближалось к горизонту. Его отражение светилось в тихой предвечерней глади пруда. Контуры поплавка ярко горели в лучах заходящего светила. Подобно блестящему шарику в руках гипнотизера, поплавок, намертво приковал к себе взгляд рыбака, застывшего в неподвижной позе на берегу. Полная концентрация внимания – главное условие сосредоточенного размышления, лежащего в основе всякой научной работы. Мне все стало ясно.

Как-то роясь в патентной библиотеке, наткнулся на изобретения в области рыболовства. Боже мой! Чего тут только нет! Тысячи запатентованных хитроумных блесен, поплавков, спиннинговых катушек! Техника охотничьего хозяйства ничтожна в сравнении с тем, что навыдумывало тихое сосредоточенное племя рыболовов.

Представитель этой славной когорты человечества Дуглас Бурден, работавший директором Национального исторического музея США, снял трубку зазвеневшего телефона: «Хелло! Дуглас? Присылай, старина, своих молодцов, еще одна окочурилась». Звонил старый приятель Джек, бывший ковбой, сменивший лассо на гарпун. В сущности, это то же лассо, только с крючком на конце. Он добывал себе хлеб ловлей крупных рыб для американского океанария. Последнее время ему дьявольски не везло. Извлеченные из воды рыбины дохли раньше времени: прежде чем гонорар – хрустящие доллары оказывались в крепкой заскорузлой лапе Джека. Дохляков приходилось сдавать по дешевке Бурдену, который делал из них чучела для своего музея.

Вечером на рыбалке, глядя на неподвижный поплавок, Бурден думал о судьбе Джека: «Славный парень. Не унывает. Опять у него убыток. Помочь бы старику... Но почему они дохнут?..» Неподвижный поплавок запрыгал и скрылся. Бурден схватил удилище и подсек рыбку. В тот же момент его голову пронзила идея... «Надо попробовать,– бормотал Бурден, снимая с крючка форель.– Черт с ним, с клевом!»

Через минуту он открывал дверцу своего старенького «форда». Машина взревела и, напружив свои двести лошадиных сил, рванулась вперед, увозя идею, прыгающую поплавком в продолговатой англосаксонской голове Бурдена.

Первый летающий шприц.Получив утром телеграмму от Бурдена, Джек дважды перечитал ее: «Пришли старый гарпун акула тоже хочет виски будешь миллионером о'кей Бурден». «Чудит Дуглас,– думал бывший ковбой,– все они, эти ученые, с приветом. Что-то придумал. Но голова у него отличная...» Джек перестал жевать резинку, сдвинул ее за щеку и крикнул молодому помощнику: «Билл, лети пулей во Флориду».

Еще до ленча гарпун со следами засохшей рыбьей крови был в кабинете Дугласа. Перед обедом здесь сидел ведущий инженер маленькой фирмы по изготовлению нестандартного оборудования для медицины, и Дуглас говорил ему: «В эту штуку надо вмонтировать шприц. Он должен срабатывать сразу же при попадании в тело акулы. Понятно?» – «Понятно. Сложно, но сделаем. Нет проблем, сэр!»

Бурден задумался. «Конечно, все будет сложнее, чем кажется. Почему они гибнут? Акула бьется, от ее чрезмерных усилий в мышцах и крови копится молочная кислота, которая душит нервные клетки. Наркотик успокоит: не будет биться – будет жить. Идея верна!»

Разговор с руководителем ветеринарной лаборатории увенчался успехом: тот согласился выделить сотрудника для проведения работ с целью подбора подходящего для акул наркотика и его дозировок. Как только был готов первый гибрид гарпуна со шприцем, приступили к опытам.

В конце 1946 г. появилась статья некого Малонея с названием «Морская охота с лассо и лекарством». В ней сообщалось об успешных результатах первых опытов, начатых по инициативе Бурдена. После попадания в тело акулы гарпун автоматически впрыскивал обездвиживающее вещество, и через минуту огромная неистовая рыбина переворачивалась кверху брюхом и затихала. В таком положении ее транспортировали в океанарий, где она через некоторое время приходила в себя.

Миссисипи впадает в Угрюм-реку.Заслуга Бурдена в создании летающего шприца с наркотиком для обездвиживания акул бесспорна и велика. Однако сама идея транспортировки живой рыбы в состоянии пониженной активности под действием одурманивающих веществ была реализована в России с незапамятных времен. Для этой цели применялись и применяются спиртные напитки. Вот как об этом говорится в книге русского писателя Вячеслава Шишкова «Угрюм-река»:

«Знаменитый рыбак Сафонов, отправляя Илью в путь, сказал: «Мы имеем все средства рыбу без водички доставлять. А ты, кудрявый, вот что. Гляди!» Рыбак помочил в спирту два пучка пакли и засунул осетру под жабры. «Понял? Он теперича должен уснуть, как пьяный. А через сутки проснется, начнет хвостом бить и зебри раззевать, ты ему опять такую же плепорцию за опохмел души. Он опять округовеет. На пятые сутки давай побольше. Он уж к той поре вопьется, в полный вкус войдет. Так, благословясь, в нетрезвом виде и доедет, то есть выпивши».

Илья Петрович так и делал. Когда ему невмоготу в седле, его укладывали в брезент с осетром, он засыпал в обнимку с ним, как с Февроньей Сидоровной. Илья храпел, рыбина помалкивала.

Наконец к торжеству все готово. Осетр привезен, пущен в приготовленный садок, в воде быстро прочухался, ударил хвостом, заплавал. Народ сбегался смотреть на него, как на морское чудище. Он выставлял напоказ башку, водил усами, шлепал жабрами, просил опохмелиться».

Эта веселая история является отзвуком использования существовавшего испокон веку русского народного способа. В данном случае нет принципиальной разницы между осетром и акулой, так же как между винным спиртом и любым наркотическим веществом.

Хартхорн и его дело.Хартхорн хотел быть ветеринаром с детства. Он учился в Лондонском университете. Потом еще в двух. Получил две докторские степени: по физиологии и фармакологии. Затем отправился в Африку и работал там 20 лет. Сначала изучал физиологию секса у слонов. А с 1958 г. занялся обездвиживанием, иммобилизацией животных. Он много сделал. Его терпеливая решимость преодолела все.

К тому времени одна из американских фирм стала изготовлять пневматическое оружие и шприц для иммобилизации. Хартхорн обзавелся этой техникой. Обездвижил буйного буйвола, жившего в загоне. В природе не получилось. Пневматическое ружье стреляло недалеко, близко же подойти к зверю не всегда удавалось даже в Африке. А что, если привязать шприц к стреле? Нужен лук. Слетал в Лондон и купил там современный усовершенствованный спортивный лук.

Но вот загвоздка: в африканской таможне всякое оружие отбирали. Выручила находчивость. У соседки – спутницы по самолету, был маленький сын. Малышу вручили лук, который был в два раза больше его, и стали уверять чернокожего чиновника, что это детская игрушка. Тот почесал в затылке, взял пошлину за ввоз игрушки и отошел. Маленький купидон мужественно вынес мощный лук из здания таможни и... упал под тяжестью ноши.

С луком дело пошло лучше. Но длинная стрела со шприцем свистела в воздухе, сигнализируя о своем приближении, и осторожные звери нередко успевали отодвинуться. С длинным луком трудно было подкрадываться к животным. Решили попробовать арбалет. А где возьмешь это старинное оружие? И вот счастливая случайность. Один молодой архитектор в Найроби коллекционировал арбалеты. Это было его хобби. Он помог, и родился снотворный арбалет, который оказался лучше лука. Арбалетова стрела коротка и свистит меньше, траектория ее полета менее изогнута – легче целиться.

Слоны выручают собрата.Летающий шприц для фирмы «Пальмер» сконструировал американец Крокфорд. Это хорошая вещь, но она не годилась для слонов. Ничего с ним не получалось. За новый «шприцемет» Хартхорн взялся вместе с Д. Локом. Нужна была тонкостенная трубка особой прочности. Одна фирма в Лондоне делала такую трубку и согласилась продать, но они должны были купить самое малое километр таких трубок. Потом фирма сжалилась и прислала ящик нужных иммобилизаторам обрезков.

Воду в толкающем заряде Хартхорн заменил кислотой. Свинцовая дробина, получив инерцию выстрела, расшибала таблетку карбоната в крошки, обладавшие большой поверхностью. Далее дробина прорывала пыж, отделявший кислоту от карбоната, и начиналась бурная реакция с выделением углекислого газа, толкавшего поршень. Впрыскивание препарата шло быстро и энергично. Стал возможен шприц большого объема.

После многих проб и опытов отправились к слонам. Первый слон, получив инъекцию, бросился в кустарники. Нежившийся там в грязи буйвол кинулся на нарушителя своего спокойствия и началась свалка, сопровождающаяся ревом сражавшихся. Слон словно забыл о введенном ему препарате.

Второй слон, получив инъекцию, через некоторое время стал раскачиваться взад и вперед. Иногда его хвост уже касался земли. Усыпители готовы были ликовать. Но подошел другой слон и подпер своего готового упасть коллегу. Через некоторое время пострадавший стал «трезветь», и серые громадины неторопливо ушли.

Третий слон совсем уж было опустился на землю. Но собратья окружили его и приподняли на бивнях так, чтобы ноги касались земли. Эта трогательная картина длилась долго, пока попавший в беду собрат не стал приходить в себя. Потом стадо удалилось, и усыпители остались горевать. Препарат сколин слонам был явно слабоват, «как слону дробина». Начались поиски новых веществ. Обычные иглы коротки для шкуры слона. Фасции, находящиеся под ней, бескровны, поэтому наркотик, попав туда, долго не всасывается. К тому же слон необычайно стоек. Шприц должен иметь объем не менее 20 куб. см. Когда его увеличили до таких размеров, не стал срабатывать механизм выталкивания.

Иммобилизация иммобилизаторов.Из Танзании сообщили, что один гиппопотам повадился ходить на посевы люцерны. Она ему пришлась по вкусу, и он перестал утруждать себя поисками естественной пищи. Просили переместить его. Иммобилизаторы отправились на операцию в новенькой машине.

События развернулись неожиданно. То ли гиппопотаму не понравилась красивая машина, то ли еще что-то, но он решил взять инициативу в свои руки, считая, видимо, что атака – лучший вид обороны. Неожиданно с ревом выскочив из воды, гиппопотам ринулся на машину и торпедировал ее собственным телом. Поломанный автомобиль остановился. Иммобилизаторы были иммобилизированы. Совершив диверсию, гиппопотам, удрал.

Постепенно освоили иммобилизацию гиппопотамов, водяного козла, жирафа, коровьей антилопы. Но слон оставался неприступной крепостью. В Легори, одной из местностей Кении, антилопы коба вредили посевам местных жителей. Изгороди не спасали. Животные грациозно перемахивали их. Антилоп безжалостно били. Им грозило полное уничтожение. В начале шестидесятых годов была поставлена задача – отловить часть животных и переправить в резерват дичи за 300 миль.

Маяты с иммобилизацией кобы было много. Но целых и невредимых доставили только 12 самок.

Операция «Ной».Когда строили дамбу на реке Замбии, чтобы образовать Карибское озеро, полагали, что при затоплении звери сами уйдут, отодвинутся в безопасные места. Однако на образующихся временных островках часто оставались животные. Там они голодали и были обречены на гибель. При спасении их сгоняли в воду, где связывали, а затем на плотах и лодках перевозили в безопасное место. Но никакими принуждениями невозможно было загнать в воду носорога. Решили использовать засаду. Подкрадывание не дало успеха. К тому же было опасным. Тогда усыпитель с арбалетом в узком месте острова забрался на дерево, а его помощники издалека пошли цепью. Через 20 мин приблизились звуки хлопушек. В просвете поляны на мгновение появился темный от пота носорог. Слегка изогнувшийся при выстреле дротик полетел за ним. И вот счастье – воткнулся в нижнюю часть бедра, где кожа была чуть потоньше.

Начались поиски. Один из преследователей, наткнувшись на лежащего носорога, чуть не наступил на него. Носорог кинулся, и человек, к своему удивлению, мгновенно оказался на дереве. Через некоторое время раздался его призывный свист. Обливающаяся потом спасательная команда собралась и с удовлетворением увидела иммобилизованного «виновника торжества». Поскорее связав его ножки-тумбы, ввели в ушную вену транквилизатор, который вселил в упрямца безразличие. Можно было начинать погрузку. В пути подоспело несколько моторных лодок, набитых ликующими корреспондентами. Возникло опасение за плот, который был рассчитан лишь на 1000 носороговых килограммов.