Текст книги "Фрагменты из книги "История Российская. IX-XVII вв."

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Корсунская легенда никогда бы не получила признания в Киеве, если бы опиралась на одни лишь амбиции Акима Корсунянина и его преемников. Более важное значение имели политические моменты. Вступив в борьбу за киевский престол, новгородский князь Ярослав не раз терпел сокрушительные поражения. Епископ Аким и окружавшие его корсуняне неизменно поддерживали его, чего нельзя было сказать о высших киевских иерархах. Этим и объясняется преувеличенная оценка роли корсунян на страницах летописей.

Главным центром летописания в Южной Руси стал Киево-Печерский монастырь. Обитель была основана Антонием из Любича, принявшего пострижение во время путешествия в Византию. Монастырь возник в окрестностях села Берестова, служившего летней резиденцией князя Владимира, а позднее князя Ярослава. Придворным священником в Берестове был Илларион, «муж благ, книжен и постник». Придворная жизнь тяготила его, и он втайне ископал себе «печерку малу двухсажену» в песчаном обрыве на берегу Днепра посреди великого леса. После переезда на митрополичий двор в 1051 г. Илларион забросил свою печерку, но в ней поселился инок Антоний. По другой версии, Антоний избрал для поселения более поместительную пещеру, «юже беша ископали варязи». Пещера служила складом для всякого рода поклажи и «сосудов латинских», но затем была заброшена варягами.

Обитель располагалась на землях княжого села, и монахи не могли избежать тесного общения с семьей и окружением киевского князя. Изяслав Ярославич приходил с дружиной к печерским монахам за благословением и молитвой. К великому неудовольствию князя – печерские иноки постригли и приняли в свою обитель сына знатного боярина Ивана, а также «каженика (скопца) некоего от княжа дома», который был домоуправителем у князя. Постриженный под именем Варлаама, сын боярина стал первым игуменом монастыря. При Варлааме в обители было 20 иноков, при его преемнике Феодосии – 100. С разрешения Изяслава «пещерники» стали строить здания над обрывом на киевской «горе». Покровительство князя и средства знатных пострижников обеспечили процветание обители. В монастыре был воздвигнут Успенский собор, поставлены «кельи мнози», обитель ограждена «столпьем» (частоколом). Отношения обители с князьями не были безоблачными. Печерские иноки осуждали «которы» – княжеские усобицы, губившие Русскую землю, не желали мириться с тем, что киевские князья нарушали молитву на кресте. Пастырь монашеской братии и подлинный глава монастыря Никон Великий, учитель Феодосия, неоднократно спасался от княжеского гнева в Тмутаракани. Старец Антоний принужден был бежать из основанного им монастыря и некоторое время провел в изгнании в Чернигове. Феодосию грозили арест и заточение. Печерские иноки предъявляли к монашескому житью более высокие требования, чем киевский митрополичий дом. Минуя митрополита грека, они заимствовали непосредственно из Византии Студийский монастырский устав, отличавшийся суровостью.

Истории киевского летописания посвящена обширная литература. Наблюдения А. А. Шахматова о ранних сводах получили развитие в трудах М. Д. Приселкова, Д. С. Лихачева, А. Н. Насонова. Д. С. Лихачев всесторонне обосновал метод текстологического анализа. Длительную полемику вызвал вопрос о том, когда и где начались летописные работы. Обычно начальный момент летописания связывают с постройкой Софийского собора «митрополии» в 1037 г. В самом деле под этим годом «Повесть временных лет» сообщает об основании киевского Софийского собора. Ссылаются также на статью об освящении названного собора «митрополии» в 1039 г. Изложенная гипотеза требует уточнения. Текст статьи в 1039 г. не допускает двух толкований. Вновь прибывший в Киев митрополит освятил не Софийский собор, а церковь Богородицы, «юже созда Володимеръ, отец Ярославль». В 1039-1044 гг. Десятинная церковь сохраняла значение главного храма киевской митрополии. В 1044 г. именно в ней были погребены после крещения «кости» князя Ярополка, убитого Владимиром, а также останки его брата Олега. Софийский собор был заложен примерно в 1037 г., но достроен, вероятно, после 1044 г. Его освящение стало центральным событием внутренней жизни киевской митрополии, и, если составитель Древнейшего свода ни словом не обмолвился об этом факте, значит свод был составлен вне стен митрополичьего дома. Исследователи традиционно связывают начало русского летописания с составлением исторической справки греком Феопемптом по случаю основания «Святой Софии митрополии» в 1037 г. (М. Д. Приселков). Предложенное объяснение не учитывает того факта, что киевская митрополия была учреждена в конце X в., а следовательно справку о новой епархии, ее иерархах и населении должны были составить предшественники Феопемпта. Однако никаких следов такой справки с именами первых пастырей Руси обнаружить не удается.

Составление ранних новгородских записей летописного характера было связано с местной епископской кафедрой. Вопрос о среде, в которой был составлен киевский Древний свод, остается открытым. В Киеве влияние византийской церковной культуры и образованности было наиболее глубоким. Носителями этой культуры были не только члены митрополичьего дома, но и просвещенные печерские монахи.

Летописные заметки о крещении Руси позволяют составить примерное представление о соотношении новгородского и киевского летописаний. Киевские книжники не сомневались в том, что местом крещения Руси был Киев. Их точка зрения возобладала бы, если бы их летопись была митрополичьим сводом. Но авторитет новгородской церкви был столь значителен, а ее влияние на летописную традицию столь велико, что киевская версия крещения Руси утратила право на существование и сохранилась лишь в виде отрывочных фрагментов.

К составлению ранних летописей был причастен круг образованных греческих и русских монахов, первый митрополит из русских Илларион (занимал кафедру в течение трех-четырех лет), новгородские пастыри Ефрем и Лука Жидята и другие лица. В тексте «Повести временных лет» Д. С. Лихачев выделил древний слой, условно названный «Сказание о распространении христианства на Руси». Стилистически и идейно «Сказание» близко к «Слову о законе и благодати», атрибутируемому митрополиту Иллариону.

Прения о вере, происходившие в Киеве накануне крещения, не прекратились в XI в. Сведения о посольствах, отправленных в дальние страны для «испытания веры», носят полулегендарный характер. Относительно прений в Киеве можно полагать, что они имели место. В спорах участвовали не только язычники, вовсе не подготовленные для богословских диспутов, сколько образованные евреи из киевской иудейской общины. В «Слове о законе и благодати» митрополит Илларион уделял много внимания полемике с иудаизмом. «Житие преподобного Феодосия» сообщает конкретные подробности о диспутах подобного рода. Феодосий имел обычай «многажды» вставать среди ночи и «отай всех» уходить «к жидом, и тех еще о Христе препирая, коря и досаждая…» Вероисповедальные споры с евреями оказали несомненное воздействие на формирование русской богословской мысли. Они имели также практические результаты. Еврейская община твердо держалась веры предков. Но некоторые из ее образованных членов приняли православие и сделали успешную карьеру. Первым в Киевской Руси высшим церковным иерархом негреком был Лука Жидята. Князь Ярослав в 1036 г. отправил в Новгород наследника, а вместе с ним Жидяту, занявшего новгородскую епископскую кафедру. Лука стал вторым после митрополита лицом русской церковной иерархии и оставался им на протяжении 23 лет. (Из них три года Жидята провел не у дел в Киеве. Сразу после смерти Ярослава митрополит грек Ефрем осудил Жидяту, воспользовавшись доносом его холопа Дудики. Затем кафедра была возвращена Луке.) Сохранилось «Поучение к братии», написанное Жидятой и включенное в текст новгородской летописи. В проповедях Лука призывал благотворить нищим и страждущим: «Помните и милуйте странныя и убогыя, и темничнки…» Епископ умер в 1060 г.

Наибольшую известность среди русских книжников приобрел монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий. Он приступил к составлению свода в начале 1060-х гг. Его труд составил целую эпоху в истории русского летописания. Игумен Феодосий наставлял братию «духовными словесы», а Никон – «из книг почитающе». Из-за раздора с властью Никон дважды покидал Киев и искал прибежище в Тмутаракани. Многие записи, включенные в «свод Никона 1073 г.» были сделаны им в изгнании, что определило некоторые особенности печерского летописания, не зависевшего от княжеской власти и митрополичьего дома.

Круг образованных людей, причастных к летописанию, был узким. Печерские монахи исполняли различные должности, как в столице, так и в провинции. Это создавало возможность для ознакомления с печерским летописанием духовенства в разных концах страны. Древний киевский свод подвергся переработке в Новгороде в 1050 г. и был доведен до 1079 г., после чего новгородская летопись попала в Киев и стала одним из главных источников для киевского свода 1093 г. В конце концов русские книжники собрали и сели воедино легенды новгородского и киевского происхождения. Новгородское предание о Рюрике доказывало, что русская династия была основана на севере: Рюрик княжил в Новгороде, а его родственник Олег предпринял поход на юг и завоевал Киев. Киевские книжники склонны были дать иной ответ на вопрос, кто «первее» стал княжить в Киеве. По их утверждению, первым князем в Киеве был Кий. Фигуры Рюрика и Кия были вполне легендарными. Но новгородское предание имело одно бесспорное преимущество: оно отразило реальный исторический факт возникновения Руси из норманнского княжества.

В XI в. Русь стала одним из самых обширных по территории государств Европы. Крещение Руси, открывшее двери византийскому влиянию, совпало со временем недолгого возрождения военной мощи Византии. Натиск печенежских орд и турков-сельджуков положили конец успехам византийцев. Распад империи франков привел к тому, что политическая гегемония в Европе X в. перешла к Германии. Италия оказалась разделена между Византией и Германией. Заняв Рим и подчинив большую часть Италии, германские короли провозгласили создание Священной Римской империи и приняли императорский титул. Папа римский должен был подчиняться империи, что значительно укрепило власть германского императора.

Браки представителей киевской династии свидетельствовали о том, что Русь заняла видное место в системе европейских государств, а ее связи с латинским Западом были самыми тесными. Ярослав Мудрый сосватал сыну Изяславу дочь польского короля Мешко II, сыну Святославу – дочь немецкого короля Леопольда фон Штаде. Младший из трех Ярославичей Всеволод женился на родственнице императора Константина Мономаха. Среди дочерей Ярослава старшая Агмунда-Анастасия стала венгерской королевой, Елизавета – норвежской, а затем датской королевой, Анна – французской королевой. Брак Анны оказался несчастливым и она бежала от мужа к графу Раулю II Валуа. Королевская власть во Франции находилась в состоянии упадка, и король Генрих I не мог вернуть жену.

Венцом матримониальных успехов киевского дома был брак Ефросиньи, дочери Всеволода Ярославича, с германским императором Генрихом V. Брак был недолгим. После шумного бракоразводного процесса Ефросинья вернулась в Киев. Брат Ефросиньи Владимир Мономах женился на изгнанной принцессе Гите. Отец Гиты Харальд II был последним представителем англосаксонской королевской династии. Норманнский герцог Вильгельм Завоеватель разгромил англосаксов. Харальд погиб, а его дочь Гита укрылась в Дании, откуда ее привезли в Киев.

Много лет наследником Ярослава являлся князь Владимир Новгородский. Но он скончался раньше отца. Ярослав Мудрый умер в 1054 г. Перед смертью он разделил Русь между тремя старшими сыновьями. Изяслав получил Киев и Новгород, бывшие владения князя Мстислава были разделены между двумя другими Ярославичами. Святослав получил Чернигов, а Всеволод – Переяславль. Взявшись за устроение земли, Ярослав использовал опыт собственной жизни. Десять лет киевский князь управлял страной вместе с братом Мстиславом. Пока дружины князя-богатыря Мстислава обороняли Чернигов и Переяславль, подступы к Киеву с востока были надежно прикрыты и Ярослав мог не беспокоиться о безопасности своей столицы. Следуя военным соображениям, Ярослав разделил собственно Русь (Киев, Чернигов и Переяславль) между старшими сыновьями. Отныне трое сильнейших князей поневоле должны были объединить силы для защиты столицы Руси от кочевников. Заботы Ярослава были не напрасны. Русь стояла на пороге опустошительного вторжения половецких орд.

Ярослав поделил «отчину» между всеми сыновьями. Его, бесспорно, занимала мысль, как разделить государство, сохранив при этом его единство. Князья Игоревичи достигали этой цели примитивным способом. Наиболее удачливый из претендентов на княжеский престол варварски уничтожал братьев. При наличии многоженства истреблению подвергались преимущественно сводные братья. Единобрачие и христианское семейное право смягчили нравы, чему способствовала также канонизация князей Бориса и Глеба, павших от руки брата.

Трое Ярославичей образовали своего рода триумвират и совместно управляли Русью в течение почти двух десятилетий. Раздел Руси дал опору триумвирату. Русь при Ярославе не была великим княжеством, и его старший сын не получил по отцовскому «ряду» титул великого князя. Ранние летописи вообще не употребляли термин «великий князь» для характеристики межкняжеских отношений. В своем завещании Ярослав старался внушить детям, что они сыны «единого отца и матери». Старшего, Изяслава, он благословлял княжеским столом – Киевом: «се же поручаю в собе место стол старейшему сыну… сего послушайте, якоже послушаете мене, да той (Изяславы) вы (вам) будет в мене место». Изяслав получил киевский стол как «старейший сын» Ярослава. Каждый член княжеской семьи на равных правах участвовал в разделе «волостей» и прочего имущества. Единство государства гарантировалось единством княжеской семьи, братским согласием князей, признанием ими старшинства киевского князя. Ярослав был опытным политиком и постарался подкрепить принцип старейшинства таким разделом земли, который исключал возможность сопротивления младших братьев. Изяслав получил больше городов и волостей, чем Святослав и Всеволод вместе взятые. Изяславу достались кроме Киева обширная и богатая Новгородская земля, Деревская земля и Туровское княжество. Позднее он установил контроль над Смоленском и Волынью. Святослав и Всеволод получили в дополнение к Чернигову и Переяславлю Ростов, Белозеро и Тмутаракань. «Старейший брат» заботился о мире в семье и неприкосновенности отчин, выделенных младшим братьям. Вопрос о последующих семейных разделах «отчин» и «дедин» в «ряде» не затрагивался. Ярославичи положили начало практике княжеских съездов. На одном из своих съездов они составили кодекс законов – Правду Ярославичей. Когда Всеволод Полоцкий захватил Новгород, Ярославичи разгромили его, а затем заманили в Киев и посадили в «поруб», а Полоцк передали Изяславу Киевскому. Трое братьев отобрали Владимир Волынский у местного князя, которого перевели в Смоленск. После смерти смоленского князя они поделили между собой доходы от его княжества.

Ярославичи старательно поддерживали культ первых русских святых Бориса и Глеба. Они совместно решили судьбу дядьки Судислава.

Раздел Южной Руси обеспечил оборону Киева от кочевников. Пока Ярославичам удавалось противостоять степи, их власть оставалась прочной и непоколебимой. Военные неудачи разрушили триумвират. В середине XI г. в Причерноморье вторглись половецкие орды, вытеснившие печенегов. Ярославичи недооценили мощь нового противника. В 1068 г. они получили известие о нападении половцев на Переяславль. Собрав дружины и городские ополчения, князья выступили навстречу орде. Битва на реке Альте (1068 г.) закончилась разгромом русской рати. Когда Изяслав с остатками войска вернулся в Киев, народ собрался на вече и решил продолжить войну. Киявляне потребовали, чтобы князь роздал им оружие и коней. Дружина не оправилась от разгрома и Изяслав отказался подчиниться постановлению веча. Тогда толпа разграбила княжий двор. Изяслав был свергнут и бежал в Польшу. Народ избрал на киевский престол полоцкого князя Всеслава, освобожденного из киевской тюрьмы.

Призвав на помощь войска короля Болеслава, Изяслав двинулся на Русь. Киевляне выступили навстречу, изготовившись к битве. Но Всеслав не собирался защищать чужую отчину. Он бежал в Полоцк. Тогда киевляне обратились к Святославу и Всеволоду, прося у них помощи против ляхов. Если князья не придут на помощь Киеву, заявляли они, «то нам неволя: зажегши град свой, ступим в гречьску землю». Когда потомки Игоря Старого не смогли обеспечить безопасность столицы, то киевляне пригрозили им, что переселятся на Балканы под защиту Византийской империи. Их слова показали, что не только при хазарах, но и при Игоревичах Киев сохранял значение торгового города, существовавшего благодаря оживленной торговле с Византией и стоявшего над местным славянским миром. Победа кочевников означала военное разорение, но что еще опаснее – невозможность торговать на византийских рынках. И ныне Святослав и Всеволод не оказали помощи киевлянам, но постарались примирить их с Изяславом. Посредничество младших братьев достигло цели. Население открыло ворота перед Изяславом.

Киевский князь беспощадно расправился с участниками мятежа. 70 киевлян были казнены, некоторые из мятежников ослеплены. Вторично заняв престол, Изяслав не вернул себе былой популярности среди столичного населения. После сражения на Альте хан Шарукан с двенадцатитысячным войском напал на Чернигов, но был разбит Святославом и захвачен Черниговцами в плен. Победа князя вернула Чернигову значение, каким он пользовался при князе Мстиславе. Киев же утратил свое военное превосходство над Черниговским княжеством. Когда Святослав Черниговский решил изгнать старшего брата Изяслава из его киевской отчины, киевское вече не оказало помощи своему князю. Переяславский князь Всеволод выступил на стороне Святослава, и в 1073 г. последний занял Киев. Изяслав должен был во второй раз покинуть свою столицу.

Княжеские усобицы обнаружили, сколь значительное влияние оказывал на ход политической борьбы институт веча, восходивший к родоплеменному строю. Значение народного собрания – веча упрочилось после того, как на Руси появились богатые города и относительно многочисленное городское население. Роль городов возросла, когда сформировались городские ополчения, именовавшиеся «тысячей». Во главе ополчения стояли тысяцкие.

Северная Русь развивалась тем же путем, что и Южная. В Новгороде княжеская власть не меньше зависела от веча, чем в Киеве. Когда вече свергло киевского князя Изяслава, князь Святослав посадил в Новгороде сына Глеба. Не позднее 1078 г. новгородцы «выгнаша (Глеба. – Р. С.) из града». Князь бежал за Волок, где был убит чудью.

По смерти Святослава на киевский престол вернулся Изяслав, а затем младший из членов триумвирата Всеволод (1078-1093). Гибель новгородского войска на Балканах и раздел собственно Руси между тремя старшими сыновьями Ярослава имели важные последствия. Южная Русь стала средоточием политической жизни государства, главной опорой киевской династии, тогда как Северная Русь отступила в тень. В такой ситуации Всеволод посадил старших сыновей в Чернигове и Переяславле, а Новгородское княжество отдал внуку Мстиславу.

Распри между Ярославичами сопровождались церковной смутой. Будучи изгнан из Киева в 1068 г., Изяслав пренебрег посредничеством православного духовенства и обратился за помощью к Западу. Он побывал при дворе германского императора, а затем послал сына к папе римскому. Последний особой грамотой признал законность его прав на русский престол. Католический король Болеслав помог Изяславу вернуть Киев.

Раскол мировой христианской церкви в XI в. углубился. Католики и православные усердно предавали друг друга анафеме. Константинополь с тревогой наблюдал за проникновением «латинства» в православные епархии.

Князья Изяслав и Святослав были женаты на католичках. Всеволод – на греческой царевне. Неудивительно, что Царьград оказывал особое покровительство младшему из триумвиров. Сохранилось письмо императора Михаила VII к Всеволоду с предложением во имя торжества православия заключить с ним особый союз, не привлекая к нему других князей, «кто не имеет одного с нами благочестия», с кем нет «согласия в божественном обряде». Под другими князьями император подразумевал, видимо, старших Ярославичей. Не только раздел Руси между Ярославичами, но и наметившиеся расхождения по вопросу об отношении к «латинству» стали причиной реформы высшей церковной иерархии. Рядом с киевской митрополией на Руси стали функционировать еще две митрополичьих кафедры – в Чернигове и Переяславле. Византийский перечень митрополий XII в. отводил 72-е место митрополии в «Черном городе и Новой Руси». Черниговская митрополия была образована между 1059 и 1071 гг. Переяславская кафедра возникла в 1070-х гг. Старому киевскому митрополиту Георгию пришлось покинуть Русь и уехать в Константинополь. Приверженность православию помогла Всеволоду и его потомкам одержать верх в борьбе за власть. Митрополичьи кафедры за пределами Киева существовали очень недолго.

Киевские князья безуспешно пытались подчинить Полоцкое княжество, населенное кривичами. Смоленские кривичи остались под властью киевских князей, двинские – в составе Полоцкого княжества.

Подобно кривичам, племя ледзян было также рассечено на части княжескими границами. Лендзяне были единственным восточнославянским племенем, сопротивлявшимся киевской варяжской династии в течение столетия. Русы сравнительно легко подчинили малочисленные финские и славянские племена в Ростовской земле. Однако даже в XI в. киевские князья избегали прямой дороги через вятичские леса и ехали в Ростов и Муром кружным путем через Смоленск и верховья Волги. Вспоминая о ратных подвигах Владимир Мономах упомянул о своем самом первом походе, когда он был послан отцом в Ростов и прошел «сквозь вятичей». Почти 20 лет спустя Мономах затеял большую войну с вятичами. Для завершения кампании ему потребовалось два года. «В вятичи ходихом, – писал он, – по две зимы на Ходоту и на сына его, и по Корьдну ходих 1-ю зиму». Как видно, городок Кордна располагался в землях вятичей. Первый зимний поход на Кордну не дал успеха. Лишь во время второго похода князь Владимир победил вятичского «князя» Ходоту с сыном и завоевал землю вятичей. Взятие Пересечня в земле уличей, разрушение Искоротеня в земле древлян и поход на Кордну в земле вятичей – таковы были главные этапы завоевания восточноевропейских славян в X-XI вв.

Киевский летописец допускал некоторые преувеличения, когда писал, что Всеводод «переима власть Руськую всю». При всех успехах «самовластцу» Руси не удалось сделать Киев отчиной своей семьи.

Камнем преткновения для Всеволода и его наследников стали взаимоотношения с киевским вечем и боярами. Сосредоточив в своих руках большую власть, Всеволод перестал считаться с мнением старшей дружины, приблизил «уных» (младшую дружину) и «совет творяше с ними». «Унии» стали грабить народ, «людий продавати», а в результате «княжья правда» перестала доходить до народа.

После смерти Всеволода его сын Владимир Мономах должен был покинуть Киев. Претендентом на престол выступил Святополк II, сын старшего Ярославича. Жители Киева вышли из города навстречу князю и «прияша с радостью». В киевских летописях можно найти дополнительные указания на причины размолвки Мономаха с киевлянами. Незадолго до смерти Всеволода половцы разгромили пограничные городки к югу от Киева и Переяславля. Вслед за тем они прислали на Русь послов с предложением о мире. Князь Владимир Мономах и «старшая» киевская дружина были против немедленной войны с ордой. Поэтому киевляне радовались прибытию Святополка, ожидая от него решительных действий. Как записал летописец, «Володимер хотяше мира, Святополк же хотяше рати». Киевляне отказали в доверии Мономаху по той же причине, что и Изяславу в 1068 г.

Святополк привел из Турова дружину в 700 отроков. Располагая столь незначительными силами, князь заявил, что готов возглавить поход на половцев. После совета с туровской дружиной князь велел арестовать половецких послов и стал готовиться к походу.

Вместе с киевским престолом Святополк унаследовал «большую дружину отню (Изяслава) и стрыя (Всеволода)». Старшие дружинники надеялись, что Святополк не в пример Всеволоду будет считаться с их авторитетом и не станет теснить их «уными» отроками. Но князь не оправдал их надежды. Решение о войне с половцами было принято без совета с «большой дружиной»

Поведение туровской дружины быстро остудило радость киевлян по поводу обретения князя. Оказавшись в богатом и многолюдном городе, Святополк под предлогом войны спешил наполнить свою казну. Туровские отроки не отставали от князя. Автор киевского свода 1095 г. не побоялся обличить жадность Святополка и его окружения. Прежние князья, в отличие от нынешнего, утверждал он, не собирали многого имения, не налагали на людей вир и продаж, и дружина их «не жадаху, глаголюще: мало ми есть, княже, двухсот гривен». Печерский монах заклинал власть имущих отстать «от несытьства своего» довольствоваться «уроками, никому же насилия творяще». Упреки по адресу Святополка как две капли воды напоминали обвинения в адрес его предшественника Всеволода.

Святополк начал войну с половцами, следуя общему настроению. Он призвал на помощь Мономаха из Чернигова, и тот подчинился воле «старейшего» князя. Дружины из Киева, Чернигова и Переяславля соединились в столице и двинулись в степь. Они успели дойти до Триполья к югу от Киева, где столкнулись с половецкой конницей. На военном совете Мономах в последний раз пытался предотвратить войну, к которой Русь не была готова. На его стороне выступил киевский тысяцкий Ян Вышатич. Однако киевляне заявили: «Хотим ся бити». Битва у Триполья завершилась полным разгромом киевских, черниговских и переяславских дружин.

Киевляне не смирились с поражением и настояли на новом походе против половцев.

Вести войну с ордой без черниговских и переяславских дружин Киев не мог. Но Святополк и на этот раз не стал перечить народу. Его малочисленное войско было окружено половцами к югу от Киева и разбито. Потери русских были ужасающими – «паче неж у Трьполья». Здание «единой Руси», воздвигнутое Всеволодом, рухнуло мгновенно.

Наследник черниговской отчины князь Олег Святославич призвал на помощь половцев и принудил Владимира уступить ему Чернигов. Лишившись Чернигова, Мономах вернулся в Переяславль.

При жизни Всеволода Мономах проводил много времени в Киеве, помогая отцу управлять Русью. Теперь ему пришлось сесть на княжение в Переяславль. Вспоминая о тех годах Мономах горько жаловался на судьбу: «И седех в Переяславле 3 лета и 3 зимы и с дружиной своею, и многы беды прияхом от рати и от голода». Переяславское княжество было разорено дотла. Половцы со своими стадами и кибитками расположились на его территории, как на своей земле. «Волость» с трудом могла прокормить княжескую дружину. После того как Мономах утратил Киев и Чернигов, его сын Мстислав принужден был уступить Новгород младшему брату Олега Святославича Давиду. Однако Давид княжил в Новгороде недолго. Новгородцы «не взлюби» Давида и в 1096 г. «выгнаша ю», после чего вернули на княжение в Новгород Мстислава.

Дети Ярослава искали средства на Западе, внуки обратили взоры в сторону великой степи. Чтобы скрепить мир с половцами Святослав Киевский женился на дочери Тугорхана. Мир оказался непрочным. Стремясь отогнать половцев от Переяславля, Мономах велел умертвить ханов Кытана и Итларя, заключивших с ним мир. Доверие половцев к договорам с Русью было подорвано.

Святополку и Мономаху пришлось сообща отражать усилившийся натиск кочевников. Князья неоднократно обращались за помощью в Чернигов. Но Олег уклонялся от участия в войне с половцами. Наконец Святополк предложил всем князьям собраться в Киеве и «учинить ряд о Русской земле» перед духовенством, старшей дружиной и горожанами. На этот раз Олег согласился, но местом встречи стал не Киев, а Любеч, пограничный город его черниговской отчины. На съезде в Любече 1097 г. Олег добился от братьев признания его прав на отцовскую волость.

На съезде князья поклялись, что отныне будут иметь «едино сердце», не дадут половцам разорять Русь и «нести» землю «розно». Клятва о соблюдении «Рускые земли» завершилась словами: «каждо да держит отчину свою». Союз был заключен на условии неприкосновенности внутренних «отчинных» границ между русскими княжествами. Съезд подтвердил, что Святополк имеет право на киевскую отчину отца, Мономах – на отчину Всеволода, трое Святославичей – на отчину Святослава. Так под видом возврата к прошлому князья упразднили наследие Ярослава. Постановления Любечского съезда узаконили переход к раздробленности Руси. «Ряд» Ярослава установил «старейшинство» киевского князя ради поддержания единства Руси и объединения военных сил ее князей. В постановлении 1097 г. ни один из князей не был назван «старейшим». Братья не желали поступаться своими правами в пользу киевского князя. Святополк же не обладал авторитетом, и на его стороне не было такого перевеса сил, который позволил бы ему диктовать волю «младшей» братии.

Решения съезда о поддержании мира и согласия на Руси были нарушены на другой же день после их утверждения. Святополк не добился от братьев признания своего «старейшинства» и опасался потерять киевский престол. Волынскому князю Давиду Игоревичу, внуку Ярослава, нетрудно было убедить его в том, что Мономах с Васильком Ростиславичем из Теребовля составили заговор и готовятся захватить Киев. Святополк поспешно вызвал в столицу князя Василька и арестовал его. Собрав вече, Святополк убедил горожан, что Киеву грозит опасность. Мономах намеревался убить его и занять столицу. Вече не стало перечить князю. Судьба Василька была решена. Святополк выдал его Давиду, а тот ослепил князя. Решение веча дало Святополку повод обрушить гонения на приверженцев Мономаха в Киеве. Аресты сопровождались конфискациями имущества заподозренных бояр. Если верить Печерскому патерику, «Святополк Изяславич много насилие створи и домы сильных искорени без вины, имение многим отьим».

Весть об ослеплении Василька вызвала возмущение князей, участвовавших в Любечском съезде. Примирившись со Святославичами, Мономах двинулся на Киев. Святополк готовился бежать из своей столицы. Но народ не отпустил его из города. С большим трудом Святополку удалось удержать киевский престол.