Текст книги "Физика ангелов"

Автор книги: Руперт Шелдрейк

Соавторы: Мзтью Фокс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Мэтью: Ангелы – эксперты в области интуиции, они видят вещи напрямую, посредством незамутненного, ясного постижения, которое Аквинат отождествляет со светом. Вот почему, наверное, ангелы так тесно связаны со светом – это свет знания и истины. Есть такое выражение – «пролить свет»: мы блуждали в неведении, но вот воссиял свет. Аквинат говорит, что ангельский свет неугасим, он сияет всегда, поэтому ангелы всегда безо всякого труда способны увидеть связи между вещами.

Он подчеркивает, что человек в своем познании опирается как на усилия анализирующего рассудка, так и на интуицию – в то время как ангелы пользуются исключительно интуицией. Поэтому ангелы, мне кажется, должны быть близкими друзьями художников и всех тех, кто в ладу с интуицией.

Руперт: Говоря о постижении, трудно обойтись без метафоры света. И это больше, чем метафора: мы действительно постигаем суть вещей с помощью своего рода внутреннего озарения. «Умственный взор» возможен именно в силу того, что наше сознание каким-то образом освещается.

Сложность, однако, в том, что не все наши интуитивные прозрения и творческие прорывы правомочны. Например, научная гипотеза – это лишь интуитивная догадка о положении вещей. Нам еще нужно проверить ее экспериментально, чтобы установить ее истинность или ложность. Даже самые блистательные теории могут оказаться неверными. Если верить Аквинату, будь у ангелов блистательные теории, они бы всегда подтверждались. Но это не столько теории, сколько непосредственное постижение сути вещей.

БОЖЕСТВЕННЫЙ СВЕТ

Бог непознаваем не потому, что сокрыт во тьме, но потому, что пребывает в изобилии ярчайшего света. Созерцать Бога не под силу ни одному сознанию, не только человеческому, но даже и ангельскому35. Сияние Бога сверхреально. Божественная истина превосходит все границы и все пределы знания36.

Мэтью: Аквинат часто подчеркивает отличие ангелов от людей (ангелы гораздо ближе к обладанию полнотой духовного, умственного света), но в то же время всячески заботится о том, чтобы показать нам: ангелы в своей мощи не всецело богоподобны. У них тоже есть свои ограничения, ибо они тварны по природе. Несмотря на всю свою силу интуиции, они все же не в состоянии узреть Бога лицом к лицу: сущность божества для них непостижима. Для них это – как для нас смотреть на солнце: это затмило бы их взор, повредило бы само их зрение.

Иероним Босх (ок. 1450—1516).

«Святой Иоанн на Патмосе».

Руперт: Это пассаж напомнил мне «Тибетскую книгу мертвых»: там говорится, что после смерти нас встречает ослепительный свет, и только те из нас, кто с помощью духовных практик успел подготовиться к встрече с этим светом, смогут войти в него и тем самым обрести освобождение.

Большинство людей не в силах вынести этот свет. Они в страхе отворачиваются. Тогда им показывают свет меньшей силы, но и его они не могут вытерпеть. Постепенно они возвращаются на тот уровень бытия, где у них появляются сексуальные фантазии: бесплотные вуайеристы, они наблюдают за совокупляющимися парами, пока не попадают в утробу и не возрождаются вновь в человеческом облике.

Мэтью: Как ты сказал, путь в царство красоты и света и страх, которым сопровождается созерцание света,– это и есть духовная практика. Это то, что мистики называют via negativa – процесс опустошения который можно сравнить с провеиванием зерна или же подрезанием ветвей. Так мы учимся отпускать себя предаваясь свету, любящей силе, которая бесконечно больше нас. Без этого процесса опустошения, умаления, без этого кеносиса, мы сможем выжить только в нашем, земном, мире. В этом смысле мы сами выбираем свое будущее, которое зависит от того, позволяли ли мы «провеивать» себя в течение земной жизни.

И снова мы возвращаемся к диалектике света и тьмы, Пребывая во тьме, мы готовимся к свету. Существует множество способов сопротивляться тьме – например, пристрастие к алкоголю и наркотикам, или отрицание, или просто поверхностный и бездумный образ жизни. Если мы отказываемся от опустошения, отказываемся вступить в темную область души, мы не сумеем развить, «выточить» в себе способность к восприятию полноты света.

Смерть – это переживание одновременно и тьмы, и света. Тьмы – потому что мы ничего не знаем о смерти, ее тайна страшит нас. Но сознание тех, кому каким-то образом удалось узнать, что происходит после смерти, наполнено светлыми образами. Похоже, в смерти есть свет, смерть– это возвращение к источнику безмерного света.

В Книге Бытия говорится, что первое творение Бога – это свет. Свет очень близок к божественному, к Богу. Свет – первое, что возникло, первый Божий замысел. И сегодняшняя теория творения тоже начинается со сгустка энергии, огня.

Руперт: На ранних стадиях «Большого Взрыва», в первичном сгустке энергии, свет и тьма еще не отделены друг от друга. Этот первичный сгусток находится как бы за пределами света и тьмы (в нашем привычном представлении о них). Но по мере расширения и остывания Вселенной излучение отделилось от вещества, материя отделилась от света. Другими словами, как современная наука, так и Книга Бытия говорят нам о том, что отделению света от тьмы предшествовало некое особое состояние – огонь, превосходящий свет и тьму.

ПРИРОДА ПОСТИЖЕНИЯ

Вселенная была бы неполной без разумных существ. И поскольку постижение не может осуществляться посредством тела или телесных энергий – тело как таковое ограничено настоящим временем и местом – стало быть, в совершенной Вселенной должны обитать и бестелесные существа... Посему бесплотные сущности находятся на полпути между Богом и телесными созданиями, а срединная точка между крайностями сама будет крайностью по отношению к каждой из них: теплое в сравнении с горячим кажется холодным. Посему ангелы телесны и вещественны по сравнению с Богом, но не таковы по внутренней природе своей37.

Руперт: Это рассуждение напоминает мне принадлежащую Дэвиду Бому идею «внутреннего порядка». Мир явлений, мир, в котором мы живем, – это внешний, развернутый, порядок. Вне его или по ту сторону его существует внутренний, свернутый, порядок, порождающий видимый мир. Бом говорит о целом ряде таких порядков, которые становятся все более и более свернутыми: стало быть, во «внутреннем порядке» различаются степени приближенности к самой сердцевине.

По мере продвижения от внутреннего порядка к внешнему каждый следующий уровень кажется все более телесным, поскольку он обращен к телесной стороне вещей. А при обратном движении каждый новый уровень все больше связан с постижением, значением, смыслом, то есть приближается к чистой идее. Бом называет этот двойной аспект сущего «сома-значимостъю»38.

Мэтью: Это поистине замечательная концепция! Она выводит наши мыслительные процессы за пределы обычной человеческой эпистемологии. Бом говорит о космических отношениях, в которые мы вступаем как мыслители, как разумные существа, способные к постижению. Наша способность к постижению развивается, и мы постепенно продвигаемся от внутреннего к внешнему, от скрытого к явному. Кто знает, может быть, это и есть наше предназначение – превращать скрытое в явленное. В этом смысле мы как вид вносим свой вклад в самосознание Вселенной.

РАЗУМ И ТЕЛО

Деятельность постижения целиком невещественна...39 Постижение не может осуществляться посредством тела или телесных энергий. Стало быть, разумное, духовное существо по природе своей не нуждается в теле... Не всякий разум соединен с телесной оболочкой: некоторые разумные существа бесплотны зовем их ангелами.40

Мэтью: Это значит, что мы, люди, оказываемся в одной компании с другими существами, которые, подобно нам, обладают способностью понимания, интуитивного постижения сути вещей. По Аквинату, выходит, что мы отстаем от них из-за того, что в своем познании доверяем преимущественно органам чувств и доводам рассудка. Но с ангелами нас роднит способность непосредственного переживания истины.

Нам предназначено творить, в нас заложено страстное стремление постигать мироздание. Вот почему истина приносит нам такую радость. Мы чувствуем, что открытие глубинных законов и скрытых связей во Вселенной – часть совершающегося в мире творческого процесса.

Руперт: На протяжении всей истории развития науки эта тяга к бесплотному познанию непрестанно усиливалась. Декарт говорил о том, что научный интеллект– своего рода бесплотный разум: он выходит за границы непосредственных данных, которыми снабжают нас органы чувств, и способен постигнуть до конца все законы природы.

Мэтью: Мы часто критикуем Декарта за то, что он стал отцом западного дуализма, разделив дух и материю. Но сейчас, когда мы размышляем об ангельском знании, мы должны согласиться с Декартом в том, что наша духовная природа позволяет нам выйти за пределы частного и устремиться ко всеобщему.

Но нам необходимо всегда возвращаться назад, к частному, ибо частное – это сфера действия нравственных законов. Декарт, сосредоточившись исключительно на том, что роднит человека с ангелами, совершенно забывает о нашей телесной природе, о сердце и нижних чакрах – и о нравственных ошибках. Философия Декарта полезна в той мере, в какой мы ангелоподобны, но строить цивилизацию на такой философии... Это очень опасно. И сейчас нам приходится за это расплачиваться. Мы оторвались от природы, от тела Земли и от своего собственного тела, мы презрели телесное – и в результате оказались перед лицом экологической катастрофы.

Руперт: Да, Декарт был очень увлечен ангелами. Он считал, что обязан ангелу своим вдохновением. Он поместил человеческий интеллект, ангелов и Бога в духовную сферу – ив этом отношении он следовал средневековой традиции. Там, где Аквинат видит трехчленную структуру – дух, душа, тело, – Декарт устанавливает дуализм духа и тела, исключив средний член – душу. Поэтому остается лишь тело, рассматриваемое в качестве неодушевленной машины, и дух.

Мэтью: В этом он следовал своему учителю, святому Августину, который определил дух как «все, что невещественно».

КАЖДЫЙ АНГЕЛ – ОТДЕЛЬНЫЙ ВИД

Невозможно допустить, чтобы каждый вид духовных существ насчитывал больше одного ангела... Ценность вида превосходит ценность отдельной особи. Стало быть, умножение ангельских видов гораздо важнее умножения особей каждого вида41.

Мэтью: Аквинат, вслед за Аристотелем, рассматривает материю как принцип индивидуации. Например, орел в целом схож с остальными особями своего вида, но его телесным обликом – телом, локализованным в пространстве и времени, – задано его индивидуальное существование. Аквинат учит, что ангелы нематериальны, – значит, каждый вид ангелов насчитывает не больше одной особи. Для Аквината каждый ангел – это уникальный вид.

Руперт: Это означает, что во всем бесчисленном множестве ангелов не найдешь и двух схожих. Они разнятся между собой не тем, чем различаются, скажем, два черных дрозда, а тем, чем различаются черный дрозд и чайка.

МОГУТ ЛИ АНГЕЛЫ ПРИНИМАТЬ ТЕЛЕСНЫЙ ОБЛИК?

Некоторые утверждают, что ангелы никогда не принимают телесного облика и что все явления ангельские, о коих читаем мы в Писании, суть пророческие видения, то есть имели место в воображении. Но это противоречит смыслу Писания, ибо все, что возникает в воображении, есть только частный опыт, не разделяемый ни с кем. Но Писание говорит о том, что ангелов мог увидеть всякий, кому случилось быть в то время на том месте: ангелов, виденных Авраамом, видели и его рабы, и Лот, и жители Содома; ангела, виденного Товией, видели и все присутствовавшие там в то время. Очевидно, что подобные видения должны были быть телесными, то есть тем, что находится вне созерцающего субъекта. Поскольку ангелы по природе своей бесплотны и не нуждаются в телесной оболочке, следует заключить, что они временами принимают телесный облик – не для себя, но для нас42.

Мэтью: Аквинат настаивает, что ангелы по своей собственной природе не телесны. И тем не менее он интуитивно чувствует, что для управления Вселенной и общения с людьми им действительно бывают нужны тела (или то, что выглядит, как тело).

Руперт: Интересно отметить, как рассуждения Аквината соотносятся с современными представлениями о том, что ангелы могут являться людям только в воображении, что на самом деле их не существует.

Эжен Делакруа. «Борьба Иакова с ангелом». Деталь. 1856—1861.

Мэтью: Да. Он настаивает, что явления ангелов – не просто плод нашей фантазии, что наше воображение в данном случае не может быть всецело субъективным. Встречи с ангелами – это «ятерсубъективное переживание истины. Ангелы возникают в воображении сразу многих людей, и это идет вразрез с субъектно-объектным дуализмом.

«Исцеление Товита». Английская книжная миниатюра, ок. 1200—1225.

Слова Аквината о том, что «подобные видения должны были быть телесными, то есть тем, что находится вне созерцающего субъекта» – на мой взгляд, интересное определение телесности. Современная философия, похоже, не в состоянии отрешиться от абстрактных умозаключений и признать, что вещи существуют независимо от того, знаем мы о них или нет.

Мне нравится его недвусмысленное заявление – ангелы «принимают телесный облик – не для себя, но для нас». Такова сила ангельского великодушия – они принимают телесное обличье, чтобы поддерживать нас и помогать нам, вступать с нами в общение и быть нами узнанными. Аквинат как бы говорит: чтобы помочь нам, нужно воплотиться.

В следующем отрывке Аквинат говорит о земном воплощении Христа. Похоже, воплощение необходимо для того, чтобы люди могли учиться – всему, в том числе и божественному.

Руперт: В современной литературе, посвященной встречам с ангелами-хранителями, как правило, говорится о том, что ангелы являются нам в человеческом обличье. И, кроме того, если бы ангелы не принимали телесного облика, их нельзя было бы изобразить, – а ведь изображений ангелов в нашем распоряжении великое множество, включая и те, что представлены в этой книге.

Конечно же, ангелов часто изображают крылатыми. Но, согласно Аквинату, ангелам не нужны тела и уж тем более крылья. Аквинат говорит, что телесный облик ангелы принимают для нашего удобства; можно предположить, что с крыльями их обычно изображают для того, чтобы передать их способность мгновенно перемещаться в пространстве.

Мэтью: Насколько я помню, святой Фома ни разу в своих сочинениях не упоминает об ангельских крыльях. Но образ крыльев обладает силой архетипа: он подразумевает не только движение, но и парение в вышине. Это очень характерное сочетание для мистического опыта. Крылья наводят на мысль об орлах и других величественных птицах – это тоже образы духовных существ. Крылья – это значит взмыть высоко вверх и свободно парить там в вышине. Мы страстно мечтаем и тоскуем об этом. Парение – часть нашей мистической природы. И эту мечту художники спроецировали на изображения ангелов.

ОТКРОВЕНИЕ И ПРОРОЧЕСТВО: РАБОТА АНГЕЛОВ

Посредством ангелов дух осеняет людей благодатью43 Бог ниспосылает людям озарения и откровения через ангелов. Поскольку пророческое знание есть божественное откровение, очевидно, что его приносят ангелы44. Пророчество– совершенство разума, в коем ангел запечатлевает нечто45. Пророческое откровение доставляемое ангелами, есть божественное откровение46. Пророчество – между ангелами и народом47.

Мэтью: Это очень важное прозрение Аквината. Ангелы приносят откровения и озарения, подобно тому как пчелы переносят пыльцу с цветка на цветок. Точно так же и ангелы несут от пророка к пророку откровения – то есть новые идеи. Ангелы – мастера по части интуиции. Пророки – тоже: они обладают нравственным чутьем.

По-моему, Аквинат говорит о том, что ангелы носят от человека к человеку послания и семена интуиции. Может быть, именно поэтому в наше время, когда мы так нуждаемся в пророках, столько самых разных людей – ученых, богословов, поэтов, защитников окружающей среды и так далее – стали все чаще приходить к единому мнению. Наверняка здесь без ангелов не обошлось. В конце концов, откуда же берутся наши сны и наша интуиция?

«Восхождение пророка Мухаммеда на небеса». Персидская миниатюра, деталь.

"Пророческое откровение" и "божественное озарение"... Перед ангелами, приносящими откровения, стоит поистине огромная задача в наш век социальной, интеллектуальной и экологической разобщенности. Возрождение цивилизации и сама надежда на этот ренессанс зависят как от ангелов, так и от нашей, человеческой, доброй воли.

Ребе Гешель говорит, что пророки вмешиваются, но Аквинат утверждает, что это вмешательство – не просто эмоциональная риторика. Оно осуществляется на разумном, духовном уровне. Борьба за справедливость – это ведь тоже интеллектуальное занятие. Нельзя сражаться за справедливость, не прибегая к помощи разума, – ведь дело идет о взвешивании возможностей. Вспомним слепую богиню с весами в руках.

Руперт: Я думаю, то, что Аквинат говорит об откровениях и озарениях, передаваемых людям через ангелов, имеет отношение и к вдохновению. Великое искусство, великое творчество покоится на идее вдохновения, ниспосылаемого нам неким разумным духовным существом Отсюда и античные представления о гении – духе-руководителе.

Поэты античности начинали свои произведения с обращения к Музе, прося у нее руководства и вдохновения. Эта традиция продолжилась в английской поэзии – например, в "Королеве фей" Спенсера и "Потерянном рае" Мильтона. А в наши дни, отправившись на концерт классической музыки в Южной Индии, вы обнаружите, что он начнется с обращения к Сарасвати, богине мудрости и музыки.

Идея поступающей свыше информации завоевала в наши дни огромную популярность и стала общим местом. Только и разговоров, что о "ченнелинге" – книгами о нем завален любой "нью-эйджевский" магазин. И хотя мне очень нравится идея ангельского вдохновения, я питаю стойкое предубеждение против ченнелинга.

Мэтью: А святой Фома настаивает на интеллектуальном измерении. Пророческое измерение– это измерение правосудия. Того и другого часто недостает нью-эйджевскому ченнелингу. Подавляющее большинство всех этих ченеллеров просто делают деньги на своих ангелах, и к чему же это ведет? Кому они служат? И в чем же тут смысл, каково разумное наполнение?

Рокуэлл Кент. «Ангел». Ок. 1918

Это что-то вроде переразвития правого полушария. Такой подход к ангелам – не связанный с традицией, которую представляет Аквинат, с ее интеллектуальным и пророческим измерениями, – предполагает ненадежные и весьма сомнительные отношения с миром ангелов. Истинная задача ангелов – помощь роду человеческому и служение. А ченнеллинг просто-напросто обслуживает корыстные людские интересы, потребности эго, утоляет жажду славы. Я тоже с большим подозрением отношусь к такого рода опытам, если в результате мы ничего не узнаем о сострадании к людям и миру. Вот почему рассуждения Аквината о пророческой роли ангелов звучат так ободряюще.

БОЖЕСТВЕННОЕ БЕЗМОЛВИЕ

Ангелы – вестники божественного безмолвия, ведь очевидно, что сокрытое в сердце или разуме лишено голоса, стало быть, безмолвно. Но безмолвие сердца обнаруживает себя посредством голоса, воспринимаемого слухом... Ангелы – голоса божественного безмолвия. Но необходимо еще, чтобы те, кому возвещено, поняли возвещенное. Посему, поскольку мы способны постичь разумом возвещенное нам через ангелов, они сами ярким своим светом озаряют наш разум, дабы он вместил тайны Божьи48.

Мэтью: Чудесная задача у ангелов – быть голосами божественного безмолвия. И ангелы не только приносят нам вести – они еще и помогают понять услышанное. Они освещают наш разум своим сиянием.

Мне кажется, мы утратили почтение к тишине. Наш мир наполняют шумы разного рода – "мьюзак", телевидение... Тишина в наше время – большая редкость. А ведь духовные традиции учат, что в молчании раскрывается сердце и божественное говорит с нами. Один из примеров – собрание квакеров. И медитация в дзен-буддизме или у христианских монахов тоже подразумевает погружение в тишину.

Это еще один аспект священной космологии, которую мы открываем для себя сегодня. Я помню, как астронавт Расти Швейкарт49, многие годы бывший пилотом реактивного истребителя, сказал, что мистиком его сделало безмолвие космического пространства. Те, кто опускался в морские глубины или занимался подводным плаванием с аквалангом, рассказывали мне о внушающей благоговение тишине там, внизу. Тишина – путь к сердцу, к божественной тайне. В простой фразе Аквината "ангелы – вестники божественного безмолвия" заключено совершенно особое и таинственное предназначение ангелов.

Руперт: Разве это не значит, что мы общаемся с ангелами в молчании? Один из способов – уйти в тихое место и погрузиться в медитацию. И божественное присутствие обнаружит себя через своего вестника, ангела.

Мэтью: Верно. Тишина затягивает в себя ангелов, как пылесос. Они не могут противиться божественной тишине. Но не обязательно погружаться в медитацию, чтобы достичь тишины, хотя это и самый очевидный путь. Я по опыту знаю, что переживая благоговение, переживаешь и безмолвие. Например, когда совершаешь обряд (который может и не быть беззвучным) или творяш молитву, всегда соприкасаешься с божественной тишиной. А это значит, что хорошая молитва привлекает ангелов, обнаруживает их присутствие.

Руперт: И все-таки это весьма парадоксальное утверждение – называть ангелов "вестниками божественного безмолвия". Ведь возвещают с помощью звуков.

Мэтью: Да. Утверждения Аквината, на мой взгляд, зачастую намеренно парадоксальны – они пробуждают нас.

Руперт: "...ведь очевидно, что сокрытое в сердце или разуме лишено голоса, стало быть, безмолвно".

Мэтью: Я думаю, что он имеет в виду природу ангелов – у них нет голоса. Поэтому ангелы столь привержены тишине. Вспомни, им свойственно интуитивное постижение, а ведь интуиция – это тоже что-то невербальное. Это более непосредственная связь с разумом и сердцем.

Руперт: Значит, мы общаемся с ними, скорее, с помощью телепатии, нежели обычного слуха?

Мэтью: Да, наверное, он имел в виду что-то в этом роде. Или что ангелы проникают в наши сны и прозрения. Во сне человек хранит молчание, и это притягивает к нему ангелов.

Руперт: "Но безмолвие сердца обнаруживает себя посредством голоса, воспринимаемого слухом". Выходит, нам нужен голос, чтобы обнаружить то, что мы обрели в безмолвии сердца?

Мэтью: Да, мы возвещаем об этом и возносим хвалу. Именно для этого нам и дан голос – чтобы возвестить о тайне, которую мы постигли в тишине сердца.

Руперт: Мне все еще непонятно, как это согласуется с традиционными представлениями об ангелах, поющих "Свят, свят, свят".

Мэтью: Хорошее замечание. Есть и то, и другое. Xудожников, творцов заставляет говорить именно глубина изведанного ими прежде молчания. То, о чем они говорят, – это сердце тайны, а не пустой шум. Это нечто исходящее из самых глубин безмолвия. Всякая молитва исходит из глубокой тишины, в том числе и молитва ангелов.

В молчании мы обретаем истину; в молчании совершается процесс опустошения. Это via negativa, вслед за которым начинается via creativa. Опустошение позволяет войти духам. А духами мы зовем ангелов.

Поэтесса М. Ричардс спрашивает: "Вначале было слово, но что было до того?" И отвечает: "Тишина". Подлинное слово возникло из тишины.

СОВМЕСТНЫЙ ТРУД С АНГЕЛАМИ

Мы трудимся для Господа вместе со святыми ангелами50.

Мэтью: Мы – соработники Бога, а это значит, что мы – соработники ангелов. У нас есть невидимые помощники, ангелы. Это благая весть. Я думаю, в том духовном труде, который мы должны совершать сегодня, нам пригодится любая помощь. Очень часто сны, прозрения, озарения и даже случаи исцеления и защиты нельзя объяснить ничем иным, кроме помощи ангелов.

Руперт: Но за последние двести-триста лет многие люди, в том числе и христиане, перестали принимать ангелов всерьез. Ангелов считают чем-то устаревшим, старомодным, мифическими существами с крыльями. Но если ангелы действительно существуют – что бы это ни значило, – то они все равно никуда не делись и по-прежнему помогают людям. Или же, если это ангелы зла, препятствуют им.

Как ты думаешь, насколько необходимо для совместного труда с ангелами признавать их существование или даже призывать их? Если они все равно нам помогают даже если люди ничего не знают о них, это значит, что им совершенно не обязательно перед нами появляться. Им не нужно, чтобы люди говорили им "пожалуйста" и "спасибо". Они все равно делают свое дело.

Но насколько больше они могли бы помочь нам, если бы мы знали об их присутствии? И как нам узнавать об их присутствии и просить их о помощи?

Мэтью: Хороший вопрос и весьма практичный. Аквинат все время возвращается к той мысли, что, в конце концов, мы и сами – существа, обладающие сознанием. Ангелы не вмешиваются в наш выбор, не вторгаются в наши тайны. Потому-то, мне кажется, так важно, чтобы мы сами призывали их. А иначе их работа сведется к чисто внешним делам. Наш истинный труд – в любой области, от политики до образования, – должен быть связан с воображением, творчеством, интуицией, новыми формами. Если мы хотим помощи от ангелов, нам нужно пригласить их – как в свой собственный разум и сердце, так и в коллективное сознание, коллективное сердце.

Возможно, что в Новое время, когда мы успешно изгнали ангелов из своего разума и сердца, из своих помыслов и общественных институтов, они и на самом деле в каком-то смысле покинули нас. Может быть, теперь они заняты какой-нибудь другой планетой, где им оказали более радушный прием. Среди чудес, которые произойдут, когда мы восстановим прежнее богопочитание, будет и возвращение ангелов. Мы снова ощутим их присутствие. Их нужно призывать, А еще – и это не менее важно – их нужно благодарить.

Руперт: И тогда совершенно особый смысл обретет праздник Святого Михаила и Всех Ангелов, отмечаемый 29 сентября, – день в церковном календаре, когда мы наиболее полно ощущаем существование и присутствие ангелов, даже если многих из нас это несколько смущает. Внести больше сознательности в этот традиционный праздник – еще один способ поверить в ангелов.

В иудаизме есть обряды и молитвы, посвященные ангелам. Может быть, они есть и в христианстве. Не кажется ли тебе, что если мы более пристально изучим тексты, созданные в Средние века, когда к ангелам относились куда серьезнее, чем сейчас, и часто украшали их изображениями храмы, мы обнаружим там молитвы и обряды, которые сегодня могли бы послужить для нас отправной точкой?

Мэтью: Несомненно. В западном чине богослужения в начале литургии совершаются молитвы, имеющие отношение к ангелам. "Свят, свят, свят" – это песнь ангелов, которую они поют в книгах пророков из еврейской Библии. Поэтому ангелы действительно присутствуют на каждой литургии – если мы осознаем ее космологический смысл. Но мы утратили чувствительность к космологии, и в последние несколько веков не слишком-то об этом беспокоились. Возможно, нам просто как-то неловко думать об этом.

От Средних веков осталось огромное количество подробных описаний ангельских видений. Очевидно, люди в то время считали, что с духами – как с союзниками людей, так и с врагами, – запросто можно войти в контакт. Это есть не только в христианстве – так же считают, например, коренные американские народы и, насколько мы можем об этом судить, вообще все народы на Земле. Это часть глубинного экуменизма наших дней. Возвращаясь к осознанной общей молитве с ангелами, принимая их поддержку и защиту от сил зла, все мы совершаем совместное паломничество к своим глубинным духовным источникам и традициям. Глубинный экуменизм требует пробуждения, открытого стремления навстречу ангелам. И ангелы пробудят нас.

МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ АНГЕЛОВ

Ангел обретается в каком-либо месте посредством приложения силы. Эту силу иначе назвать можно "действием" (operatio), ибо действие есть прямое следствие силы; стало быть, ангел проявляется где-либо посредством действия – если разуметь под действием не только движение (motio), но также и род соединения (unitio) силы ангельской с телом, дабы управлять телом или удерживать его или же с какой иной целью51. Сие не значит, что ангел находится где-либо; ибо приложение силы духовной субстанции к телу есть удерживание тела сей субстанцией, а не наоборот. Посему и душа человеческая не объемлется телом, но, напротив, сама объемлет тело. Сходным образом и ангел не находится в каком-либо месте, но объемлет его собою52.

Мэтью: Понятно, что очень трудно говорить о местонахождении ангелов, поскольку у ангелов по определению нет никакого тела. Местонахождение – это ха-Рактеристика того, что обладает телесной природой. Поразительны рассуждения Аквината о том, что присутствие ангелов напрямую связано с их активностью. "Ангел проявляется где-либо посредством действия". Эти действия – не только движение, это еще и соединение связь, отношение.

Слова о том, что ангелы не находятся в каком-либо месте, а, напротив, содержат его в себе, кажутся несколько загадочными. По-видимому, ангельское присутствие отличается от того, что мы обычно называем "присутствием".

Руперт: Ближайший аналог – свойства полей. Можно, например, сказать, что гравитационное поле содержится во Вселенной – а можно и наоборот: что Вселенная находится в гравитационном поле. Точно так же и с электромагнитным полем, через которое проходит свет: оно содержит то, на что оказывает воздействие. Мы находимся в электромагнитном поле, которое позволяет нам видеть предметы и самим быть видимыми. Оно воздействует на нас, а мы – на него.

И тут мы снова возвращаемся к ангелам и фотонам. Фотон – это квант действия, движения. Его можно локализовать в действии. То же самое Аквинат говорит об ангелах. Кроме того, фотон не является материей в обычном смысле слова. У него нет массы. То есть фотон не обладает телесной природой.

Ангелы нематериальны и бесплотны, но они объемлют материальные тела и обнаруживают свое присутствие в действии, движении. Фактически, именно об этом говорит квантовая теория.

Мэтью: Можно ли сказать, что поле – это место?

Руперт: Нет, нельзя. Но можно сказать, что у поля есть место действия. Поля обладают определенного рода локализацией; но если говорить, например, о поле, в котором содержится электрон, то в каком-то смысле это поле простирается на бесконечное расстояние. У полей нет жестких границ. У магнитного поля нет четких границ: оно бесконечно, но его сила слабеет по мере удаления от магнита. Гравитационное поле Земли удерживает Луну на орбите и оказывает воздействие на Солнце и планеты. Оно также влияет и на дальние звезды и галактики, но сила этого воздействия столь мала, что ею можно пренебречь.