Текст книги "Давай, медвежонок, соберись (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

«Потому что, на мой взгляд, ты уже планировала расстаться с этим идиотом».

Я достаю две веточки и на конце каждой из них насаживаю по колбаске, после чего устанавливаю их в небольшие держатели, которые я соорудил, чтобы мы не опалили пламенем брови, пытаясь пожарить еду.

– Не-а. Сэндвич с ореховым маслом – клевая хрень. Они еще лучше с медом вместо джема. Хотя твой малиновый джем пахнет превосходно.

– Откуда ты знаешь, что он малиновый? – она передает один мне.

– Отличное обоняние, – я постукиваю по стороне своего носа.

– Реально хорошее, – она поднимает сверток с сэндвичем к своему носу и тщательно принюхивается.

А еще и отличный слух. В лесу, в миле отсюда, я слышу шум. Какой-то чертов медведь подбирается слишком близко к моему палаточному лагерю. От возмущения у меня волосы на затылке встают дыбом. Надеюсь, он унюхает мои следы и повернет в другом направлении, и даже без единого предупреждения от меня.

Я переключаю свое внимание обратно к Каролайн.

– Чем зарабатываешь на жизнь, живя в том городе?

– Я – медицинский транскрипционист. Я не работаю на какое-то крупное агентство или что-то в этом роде. Я работаю на себя, и большая часть заказов поступают в онлайновом режиме. Интернет сегодня так все упрощает и круто облегчает жизнь. У меня клиенты по всей стране. Это так лихо придумано.

– Звучит так, будто ты могла бы работать везде, где тебе захочется.

– Так и есть. Когда-нибудь мне хотелось бы жить в домике в лесу в таком месте, как это. Здесь так красиво, – она простирает руки, и мне не остается ничего, кроме как следить за ее движениями. Она столь же прекрасна, как птица, скользящая над чистой синевой вод, и у меня перехватывает дыхание.

Я начинаю наклоняться к ней, чтобы сказать ей, какая она восхитительная и что спать этой ночью в той же палатке, не имея возможности прикоснуться к ней, меня убьет. Я сделаю это, но это будет мучительной пыткой. Но у меня все слова застревают в горле, когда медведь, громоздко волочившийся по лесу, решает присоединиться к нам.

Я даже не утруждаюсь оборачиваться. Я узнаю этого медведя от запаху. Это – Малькольм Стандарт, одиночка, который продает деревянные резные скульптуры в модные галереи на западе. Несколько лет назад он был опубликован в каком-то национальном художественном журнале после того, как один из редакторов обнаружил образцы его работ в Торговом центре. По-видимому, его работы стоят целого состояния, тем не менее, живет он как отшельник.

– Лео Прюфакс, не возражаешь, если я присоединяюсь к костру?

«Ну, вообще-то я возражаю и чертовски сильно». Каро тут же удивленно восклицает.

– Кто здесь?

«Черт». Я рывком поднимаюсь на ноги и встаю лицом к Мэлу.

– Почему ты не в своем логове?

– Почувствовал запах чего-то вкусного, – издает он рыком. Когда он приближается достаточно близко, чтобы быть освещенным в свете костра, я вижу, что он одет в одежду из одного из тайников, которые мы, медведи, скрываем в этих лесах. Мы все по очереди пополняем их для простой цели – когда носимся в этих окрестностях в теле медведя и наталкиваемся на людей. Но когда я присматриваюсь повнимательней, оказывается, что он одет в… черт, это же моя одежда, которая на нем, а это моя женщина, рядом с которой он усаживается.

«Погоди-ка. Моя женщина?»

Я снова принюхаюсь к воздуху, и запах странного мужского тестостерона заполняет совершенную гармонию, которой мы только что наслаждались. У меня начинает колотиться сердце, а ладони аж чешутся от желания выпустить когти. Низкое рычание грохочет в моем горле.

– Здесь для тебя ничего нет! – рычу я Мэлу.

Через костер он ухмыляется мне и протягивает свои длинные ноги так, чтобы они располагались очень уж близко к Каро.

– Эээ…, все в порядке. У меня есть еще немного еды в…, – голос Каро затихает, когда я двигаюсь вперед и пинком ноги отбрасываю ботинок этого засранца подальше от огня.

– Я повторяю: здесь для тебя ничего нет! – животный инстинкт защищать свою территорию подавляет все остальное. Я с трудом могу поверить в то, что со мной происходит. Я – самый настоящий тусовщик, который любит хорошо проводить время. Леди по всем Пограничным водам знают, что, если они нуждаются в компании, им нужно только мне позвонить, но – вот он я, готовый разорвать на куски друга за наглость сесть в пяти футах от моей пары. Если Малькольм не двинет своей задницей, Каролайн увидит во всей красе мех и драку.

– Так значит, ты ее нашел? Везучий сукин сын, – Малькольм вздыхает и встает на ноги. – Я не унюхал запах связи спаривания, вот я и решил, что это просто еще один турист.

– Связь спаривания? Что здесь происходит? – вставляет Каро, но ни Малькольм, ни я не обращаем на нее внимания. Я не могу оторвать глаз от второго хищника, когда моя пара находится рядом, прежде всего потому, что Малькольм прав. Между нами еще нет никакой связи. Ее запах совсем не смешан с моим. Настоящая пара была бы густо покрыта моим семенем и моим запахом.

– Мы только встретились, – отвечаю я натянуто.

– Как я уже сказал, ты везучий сукин сын, – он засовывает руки в позаимствованные джинсы, и, кивнув головой в сторону Каролайн, шагает прочь, уходя по той же самой темной тропе, по которой он пришел. Его удрученный вид заставляет меня смотреть ему вслед.

– Я и не знал, что ты хочешь пару.

– Всегда хотел. То, что я живу один, не значит, что так я хочу провести всю оставшуюся жизнь, – он останавливается и возвращается к костру, где, выглядя совершенно сконфуженной, стоит Каро, уперев руки в бока. – Ты ведь не будешь скучать по своей холостяцкой жизни?

Я смотрю на него, как на чокнутого.

– Ты что, шутишь? Я искал ее всю свою жизнь – именно поэтому я тусовался по всему городу.

– И она просто взяла, да и свалилась с неба? Черт, Лео, тебе все легко достается.

– Легко? – возражаю я. – Я провел годы не в тех постелях. Мне жаль, что я не дождался, когда она появится. Я не переставал надеяться, что может быть очередная девушка окажется той, единственной, но все мимо. Черт, я даже не понимал, что ею была Каро, пока ты не появился. Я чуть все не прозевал.

Он окидывает меня полным нетерпения взглядом.

– В жизни дана лишь одна истинная пара. Так что не облажайся.

С этими не очень-то успокаивающими словами он исчезает. Я возвращаюсь обратно к костру, к Каро, и ее замешательство уже трансформировалось в легкое раздражение. Наверное, она ждет объяснений, а я даже не знаю, что сказать, что не побудит ее сбежать в лес. «Эй, к слову говоря, я медведь-оборотень, а ты – моя пара. Надеюсь, ты не против».

Глава 4

КАРОЛАЙН

– Итак…, кто это был? – нахмурившись, я смотрю на Лео, когда он возвращается к костру без нашего недавно прибывшего гостя.

Все это так странно. Все началось с отдыха на природе в этом уединенном местечке с моим бывшим, Биллом, а в итоге я без Билла, к тому же в мой палаточный лагерь уже пришли два красавчика. Мне начинает казаться, что местные жители морочат мне голову, а от того, что оба мужчины разгуливают в одежде, которая не похоже, что им впору должным образом, легче не становится.

Но Лео милашка, и, когда возвращается, чтобы сесть у костра напротив меня, он дружески улыбается. Плюхнувшись на траву и скрестив ноги, словно каждый день разбивает лагеря с незнакомцами, он начинает вертеть колбаску на одной из веток, которые мы жарили.

– Это всего лишь Мэл.

– Он хотел остаться на ужин?

– Не-а. Он лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

От этого я несколько успокаиваюсь. Этот городок, кажется, полон дружелюбных людей.

– Это мило с его стороны. Ты уверен, что ему нужно было уходить? Мне показалось, что он говорил что-то о паре.

– О свидании, – Лео быстро поправляет меня и вручает мне колбасу, которую он переворачивал над пламенем. – Он говорил, что у него этим вечером свидание.

– Я совершенно точно уверена, что услышала «пара»…

– Свидание (прим: главный герой питается играть словами – «mate» (анл. «пара») и «date» (анл. «свидание»), у которых схожее произношение), – утверждает Лео. – У тебя есть горчица?

Я свожу брови. Он что, пытается сменить тему?

– Мне так не кажется.

Он вздыхает и вращает свою колбасу над огнем, языки которого облизывают ее снаружи.

– Что ж, постараюсь обязательно захватить ее с собой в следующий раз.

В следующий раз? Все это кажется мне очень странным. Я откидываю со своего лица прядь волос и поспешно подбираюсь поближе к огню, так как уже вечереет, и начинают нападать жалящие насекомые.

– Послушай, Лео, я очень ценю, что ты пришел сюда, чтобы мне помочь, но сейчас со мной все уже в порядке. Если ты готов отправиться домой, думаю, я здесь сама со всем смогу управиться. Уверена, что тебя ужасно напрягает, что ты должен проводить все свое свободное время, приводя для меня в порядок мой же лагерь.

Он фыркает и поворотом своего запястья поворачивает свою ветку.

– Ты меня не напрягаешь ни в малейшей степени. Мне нравится твоя компания.

– Тебе… нравится?

– Ну да.

Я пытаюсь вспомнить все то, о чем мы разговаривали. О семьях, будущих детях и палатках. Это ведь не очень-то страстные разговоры для сексуальных холостяков. Если честно, разговор о «будущих детях» должен был заставить его броситься бежать без оглядки, как его приятеля Мэла.

– Серьезно?

– Почему тебе так сложно в это поверить? – он улыбается мне, и я сразу чувствую, что вся покраснела и разволновалась. Даже подумать странно о том, что этому красавчику нравится проводить со мной время.

– Потому что мы недостаточно хорошо знакомы.

– Ну, это легко поправить, – он пересаживается на мою сторону костра и берет из моей руки мою ветку. – Позволь, я тебе помогу. Ты держишь колбасу слишком далеко от огня, чтобы ее пожарить.

– О, прости, – я и правда не уделяла должного внимания своему ужину. Все мое внимание было направлено на Лео. Есть что-то такое в том, как он двигается – очень легкое изящество, несмотря на его крупное тело. Это завораживает. Если бы Билл так двигался своим телом… ну, мне бы не пришлось симулировать оргазмы. И тут мне становится стыдно за то, что даже подумала об этом.

– Не стоит извиняться. Я просто эксперт в походной еде, – он мне улыбается, и я чувствую, как все мое тело трепещет от осознания того, как близко он сидит. Тут до меня доходит, что он сказал, и мой пыл несколько сдувается.

– Так значит, ты занимаешься активным спасением дамочек?

– Не-а. Только тебя.

От этого, почему-то, я чувствую себя только хуже, а не лучше.

– Потому что я единственная идиотка, которая захотела в одиночку застрять посреди леса?

– Или возможно потому, что ты единственная, за которой я потрудился последовать.

Мои щеки наливаются горячим румянцем, и я чувствую робость и смущение, и, ну хорошо, легкое волнение от мысли, что Лео беспокоится обо мне. Я кладу руки на свои колени и какое-то время пристально вглядываюсь в пламя, чтобы успокоить свои несущиеся вихрем мысли. Я не равнодушна к нему и не сомневаюсь, что он просто старается быть любезным…, наверное. Черт возьми, хотелось бы мне быть более опытной с мужчинами, чтобы я могла понять, о чем он сейчас думает.

– Вот, – говорит Лео недолгое время спустя. Он вытаскивает мою колбаску из облизывающего пламени огня – она выглядит вкусной, снаружи почернела, а кожура сочится шипящим соком. – Похоже, готова.

– И как я должна ее есть? – глядя, как от колбаски поднимается пар, я протягиваю руку за этой веткой.

– Я покормлю тебя, – говорит он, и прежде чем я успеваю возразить, он вытаскивает карманный нож и, захватив за конец колбасы, отрезает кусочек. Аккуратно зажав этот кусочек мяса между пальцами, он протягивает его мне.

Я пялюсь на него. У меня между ног начинает постукивать слабый пульс, и я покрепче сжимаю свои бедра. Он… пытается накормить меня? В самом деле?

Я борюсь с желанием наклониться вперед и слизать соки с его пальцев. Мысленный образ этого оказался столь ярким, что посылает еще один мощный разряд желания, стремительно разносившиеся по всему моему телу. Ооо, боже! Если я это сделаю, могу представить, как сильно Лео будет сожалеть о том, что вообще отправился на эту операцию по спасению.

Я беру этот кусочек мяса из его пальцев и, сунув его в рот, быстро пережевываю.

– Спасибо тебе.

Приподняв одну бровь, он смотрит на меня, а потом предлагает нож.

– Наверное, мне следовало предположить его тебе, чтобы ты могла сама резать, – он делает паузу. – Однако, так не очень-то весело.

Принимая из его руки нож, с моих губ срывается тихое хихиканье.

– Разве это не мечта каждого мужчины? Ну, чтобы женщина его кормила, а не наоборот?

– Ты права, – он указывает на свой рот. – Что ж, в таком случае я хочу кусочек.

Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем дразнить этого мужчину – очевидно же, что он станет ловить меня на блефе. Я вся заливаюсь румянцем, когда срезаю кусочек колбаски и предлагаю его ему. Мои пальцы пачкаются жиром, а у меня нет салфеток. Но почему-то мне кажется, что это не важно.

Тот момент, когда Лео наклоняется вперед, кажется удивительно напряженным. Он смотрит прямо на меня, но вместо того, чтобы взять кусочек колбасы рукой, как это сделала я, он забирает его из моих пальцев своими губами и языком. Я сразу же замираю на месте, следя за каждым его движением, пока он жует. Я чувствую себя пригвожденной на месте его интенсивным взглядом, а когда он хватает меня за запястье и слизывает жир с моих пальцев?

Ощущение такое, словно он лижет меня… везде.

Я задыхаюсь и вырываю руку из его хватки.

– Эээ…, не хочешь пить?

Я толкаю ему обратно в руку нож с колбасой и, быстро вскочив на ноги, направляюсь к переносному холодильнику.

Могу поклясться, что в его дыхании я слышу стон.

– А ну да, конечно. Что там у тебя?

Я достаю пару банок пива и одну предлагаю ему, а вторую оставляю себе. Что бы странное, напряженное между нами не произошло, оно исчезло, а разговор уже свернулся к вещам попроще. Мы разговариваем о канадском пиве по сравнению с американским. Мы разговариваем о местной дикой природе и погоде, и он рассказывает мне смешные истории про охотников, с которыми он сталкивался прошлой весной. Беседа превращается в дискуссию о хоккее, и я отлично провожу время, подкалывая его низкими показателями его любимой команды, «Кленовые листья» из Торонто. Когда мы шутим, у Лео в глазах светится радость, и с ним я чувствую себя так легко. Так комфортно.

А еще весело его дразнить. Он не выходит из себя и не злится. Он смеется над моими шутками и выдает несколько своих собственных, и я не могу вспомнить, когда в последний раз я так наслаждалась разговором.

На самом деле я не могу припомнить, был ли у меня когда-либо вообще более веселый вечер. Мы пропускаем еще по несколько банок пива и еще несколько часов разговариваем, и не успеваю я опомниться, как уже стрекочут сверчки, а ночное небо полно звезд. От нашего костра не осталось ничего, кроме углей.

Боже, неет! Я задержала Лео здесь так поздно, что этой ночью он уже не может вернуться в город. Однако, даже несмотря на то, что чувствую укол вины, я также ощущаю легкое головокружение от волнения, что этот большой сексуальный мужчина застрял здесь со мной. Я заканчиваю свое последнее пиво и кладу свою банку в мусорный мешок, что у меня для порядка, и, покачиваясь, поднимаюсь на ноги.

– Эй, подожди, – говорит Лео, и его голос теплый и хриплый и растекается по моей коже словно мед. Внезапно он находится прямо позади меня, и его большое тело намного превышает мое собственное. – Тебя что, укачивает от выпитого?

Его смешок заставляет меня снова покрепче сжать бедра, и мысленный образ того, как он облизывал кончики моих пальцев, проносится в моей голове снова и снова.

– Меня просто клонит в сон, вот и все, – для подтверждения я зеваю. – И я слишком долго тебя задерживала. Прости, Лео. Ты ведь планировал вернуться обратно в город?

Прищурившись, я смотрю на его крупное тело. Он так хорошо пахнет – лесом и чем-то еще, что я не могу определить.

– Оставить тебя здесь, одну? Не-а, – он улыбается, сверкнув белыми зубами в лунном свете.

– Но… разве тебя никто не будет ждать в городе?

– Каролайн, ты спрашиваешь, есть ли у меня подруга?

– Конечно, нет, – отвечаю я чопорно. Но так как внутри меня несколько банок пива, я добавляю, – Но если бы она у тебя была, то ждала бы, да?

Он начинает смеяться.

– Наверняка, но у меня ее нет, мисс Любопытная, – Лео наклоняется ко мне. – А если хочешь что-нибудь обо мне узнать, все, что тебе нужно сделать, это просто спросить.

Все, что мне нужно сделать, просто спросить, ммм? Он наклоняется настолько близко, что я вижу отблеск тлеющего костра в его глазах, и тень едва отросшей щетины на его подбородке. Мне приходится бороться с желанием лизнуть его, только чтобы испробовать это царапанье своим языком. Вот черт, с Биллом я никогда не была настолько сексуально-озабоченной.

На самом деле… я даже ненавидела заниматься сексом с Биллом. Те разы, когда мы были вместе, нельзя было назвать удовлетворительными. Всплеск чистого облегчения проносится сквозь меня, и я сжимаю вместе руки, чтобы не кинуться обхватить ими Лео и поблагодарить его за то, что он пришел за мной вместо того, чтобы потребовать возвращение Билла.

– Спасибо тебе, – говорю я Лео.

Он наклоняет голову.

– Спасибо?

– За то, что пришел спасать девицу из беды, даже несмотря на то, что я не страдала от такого уж и бедственного положения.

Он смеется.

– Нет?

– Нет, конечно. Я в полном порядке.

– Я рад, – это все, что он говорит, и я чувствую, как жар снова разливается по моему телу.

В воздухе зависает тишина и напряжение, и я борюсь с желанием наклониться вперед и проверить, сделает ли он мне шаг навстречу, если я попытаюсь его поцеловать. Я не совсем уверена, является ли это действием пива, или во мне вдруг взыграла смелость, но мне нравится мысль об этом. Я бросаю взгляд на свою палатку.

– Тебе пора спать, – говорит Лео низким и хриплым голосом. – Я разберусь с костром.

Я с трудом сглатываю.

– А где будешь спать ты?

– Да брошу спальный мешок прямо на землю. Не волнуйся обо мне. Мне не впервой обходиться без удобств.

Ночной воздух бодрый и холодный, слегка пронизанный туманом. Мне в теплой одежде все не так уж и плохо, да и в спальном мешке будет вполне уютно, но здесь, под открытым небом? Не могу себе представить, чтобы это было хорошо и удобно.

– Ты можешь со мной спать.

– Ооо…?

Этот звук явно содержит в себе уйму всевозможных смыслов, и я чувствую себя покрасневшей и взволнованной, только на новый лад.

– Там хватит места для двух спальных мешков.

И мне интересно, что произойдет, если я прижмусь к нему во сне. Он оттолкнет меня или подомнет под себя прямо на полу палатки?

Я чувствую, как соски у меня под рубашкой заостряются, а по коже начинают бегать мурашки. И я жду, чтобы узнать, он отвергнет меня или примет мое приглашение.

Глава 5

ЛЕО

У меня вдруг пересыхает во рту, и я чувствую себя детенышем на его первой вылазке в глубины дикого леса в одиночку.

Черт.

Эта женщина – моя пара. На самом деле я никогда не занимался сексом, которое бы имело значение. Все это было весельем и игрой, и не сложнее, чем наср*ть посреди леса.

Но если я не сделаю все правильно, если я причиню ей боль, вызову в ней неприязнь, не заставлю ее кончить, тогда я обречен. Я обману надежды моей пары, прежде чем даже успею уговорить ее образовать со мной связь.

– Ну, если ты уверена, – я в силах лишь вымолвить. Мой голос звучит так, будто я проглотил десять лягушек с одного из близлежащих ручьев.

Легкий румянец подчеркивает ее щечки-яблочки, но она, не колеблясь, кивает головой.

– Уверена.

Мой член набухает примерно в пять раз больше, чем обычно. Одеревенелой походкой я подхожу к палатке и отдергиваю откидную створку.

– После тебя.

Когда она подходит ко мне, ее напряженные соски выпирают под ее одеждой, и желание разорвать ее рубашку на дюжину маленьких кусочков, чтобы она больше никогда не была одета, лавиной проносится сквозь меня. Ее роскошные груди под тканью колыхаются и подскакивают так, будто предназначены, чтобы специально изводить мукой всех мужчин, а меня особенно.

Палатка маленькая, и, чтобы войти, ей приходится пригнуться, а это выставляет ее округлую попку вверх для моего внимательного осмотра. Славный парень отвел бы глаза, но мои прямо приклеились к этим изгибам. Ее ягодицы круглые, размером прямо под ладонь. Идеально подходят для моих больших лап.

Я нагибаюсь и вползаю внутрь следом за ней. Маленькое пространство заполняет аромат ее возбуждения. Я с трудом сдерживаю себя, чтобы не накинуться на нее. Потребность поглотить ее, попробовать на вкус каждый дюйм ее великолепного тела, убивает меня.

П а ра. П а ра. П а ра.

Это слово непрерывным ритмом гудит в моих жилах. Обхватив ладонью ее щеку, своим большим пальцем я поглаживаю ее розовую плоть, ощутив под ней кость. Это – Каролайн. Моя Каролайн. Мягкость поверх твердости.

Я ставлю маленький фонарь в угол и пользуюсь моментом, чтобы по достоинству оценить видение, что вижу перед собой.

– Ты слишком красивая.

– Слишком красивая? – застенчиво смеясь, она слегка отворачивается, чтобы спрятаться от моего взгляда. – Не думаю, что такое существует, и даже если бы и существовало, это не про меня.

– Для меня это так. Посмотри, как у меня дрожит рука от того, что я уже с ума схожу от желания к тебе. У меня сейчас такой стояк, что могу кончить в джинсы.

Моя рука дрожит. Это смесь похоти и толика страха. Она не готова услышать, что она – моя пара, поэтому я ей ничего не говорю. Существует так много вещей, которых она не знает, но если я расскажу ей, что секс между нами обоими означает, что этим она связывается со мной на всю жизнь, у меня есть вполне конкретное подозрение, что тогда она убежит из этой палатки с воплями ужаса.

– Тебе не обязательно все это мне говорить… ну, эти красивые слова, – поясняет она, увидев мой растерянный взгляд. – Я и так хочу заняться с тобой сексом.

Каролайн снова краснеет, что напрямую противоречит ее откровенным словам.

Ох, ты гребаный божок, какая же она очаровательная. Я должен приложиться к ней губами. Я больше не могу ждать ни секунды.

– Думаю, я должен тебя предупредить, что если возьму тебя, то скорей всего пристрастюсь и стану зависимым. После того, как я познаю твой вкус, тебе уже не удастся от меня отделаться.

– Тебе не обязательно говорить что-либо вроде этого, – она опускает лицо и очерчивает круг на моем колене. Все мое тело напрягается. Честное слово, всему моему самообладанию пришел конец, впрочем, как и мне.

– Нет, обязательно. Ты должна понимать, во что ввязываешься, – говорю я хрипло.

– Может это я, кто пристрастится к тебе, – заявляет она мне.

– Очень на это надеюсь.

Я обеспечу ей для этого любую возможность, которая представится, – убеждаю я себя.

Она поднимает ладонь и приглаживает мои волосы, которые вечно падают мне на глаза.

– Ну, если ты и правда станешь зависимым, я даю тебе полное право преследовать меня.

Издав стон, я захватываю в плен ее губы. Ее сладкая сущность заполняет мои легкие с каждым вздохом, который я делаю. На вкус она лучше, чем дикий мед, и я не могу насытиться. Нагнув ее назад, я поворачиваю голову под таким углом, чтобы получить более полный доступ.

Она поднимает руки, чтобы вцепиться в мои плечи и притянуть меня поближе. Проскользнув ладонями под ее рубашку, я плавно скольжу вверх, чтобы обхватить ими ее спелые груди. Ее соски упираются мне в ладони и прямо молят, чтобы я взял их в рот.

Каролайн испускает стон, и звучит он полным желания, это так эротично.

– Твои соски ноют, да, детка? Тебе нужно, чтобы я их пососал? – в ответ она тянется к низу своей рубашки. Вместе мы стягиваем ее через голову. – Черт. Ты – самая горячая штучка по эту сторону экватора.

Ее розовые груди покрыты светло-зеленым кружевом, это насыщенный цвет новой весны. Покрытые этим кружевом, ее соски упираются в ткань.

– Ты говоришь самые странные диковинки, – говорит она. – Не думаю, что когда-либо раньше я встречала мужчину вроде тебя.

Конечно, не встречала. Потому что я не мужчина. Меня терзают угрызения совести. Я должен доставить ей такое удовольствие, что ей будет плевать, кем бы я ни был.

– Каролайн, говорить правду о том, какое красивое и горячее у тебя тело и как сильно ты меня возбуждаешь, не безумие, – но возможно ее опыт в этом был крайне скуден. Билл такой самовлюбленный говнюк, который не в состоянии видеть дальше собственного носа, чтобы осознать, что за бесценный приз он заполучил в Каролайн.

Она перемещается на спальный мешок.

– Я всего лишь хочу сказать, что тебе не обязательно все это мне говорить. Я… Я тоже хочу тебя.

– Но я хочу это говорить, – я улыбаюсь ей быстрой улыбкой. – Потому что я привык говорить правду и ничего кроме правды. Это самые великолепные груди, которые я когда-либо лицезрел, и у меня начинают течь чертовы слюнки от предвкушения всосать эти вкусняшки в рот.

Я наклоняюсь вперед и позволяю своему дыханию окатывать ее груди. Опираясь на руки, Каролайн выгибает спину, выглядя при этом как самое сладчайшее предложение, что ее сущность может даровать. Через кружево я посасываю одну ее грудь, а потом вторую, пока кончики ее сосков не напрягаются до алмазной твердости.

– Ооо! – выдыхает она. – Как же хорошо.

– Всего лишь хорошо? – я, поддразнивая, рычу в ответ. – Это что, что-то типа вызова? Потому что, если да, то я его принимаю.

Я встаю позади нее и расстегиваю застежку лифчика. Настороженным взглядом она наблюдает за мной, в то время как я разворачиваю свой новый подарок. Вырвавшись из кружевных тисков, ее груди игриво подпрыгивают, чествуя свою свободу. Сразу же устремившись вниз, я тянусь к одному из сосков и тереблю пальцами второй. Как я и думал, вкус ее обнаженной плоти – как наркотик. Мне никогда ее не будет достаточно.

Я скольжу вниз по ее телу, целуя линию от ложбинки между грудей до пупка. Ее пояс – это напоминание обо всей той одежде, что между нами.

– Их надо снять, – я хватаюсь за ее шорты.

– Да, да, – говорит она, задыхаясь. Вместе мы открываем застежку, расстегиваем молнию и спихиваем с ее ног шорты, пока все, что на ней остается, – это пара кружевных трусиков, такого же цвета, что и ее лифчик.

Мне приходит на ум неприятная мысль.

– Ты их надела ради Билла?

Она удивленно поднимает глаза.

– Мое нижнее белье? Нет, конечно. Мне просто нравятся красивые вещи. Биллу на самом деле плевать на это. Он слишком занят… – она прерывается.

– Получает собственное удовольствие, – предполагаю я.

Она грустно пожимает плечами.

– У нас был не лучший секс в жизни.

Я закрываю ей рот ладонью.

– Только у меня есть одно правило, и оно состоит в том, что тебе нельзя говорить со мной о сексе с другим мужчиной. Поняла?

Каролайн сжимает губы, чтобы скрыть улыбку.

– Поняла.

– Отлично, а теперь откинься на спину, потому что, если я через секунду не приложусь своими губами к твоей киске, то взорвусь.

– Тебе не обязательно это делать, – она легонько тянет меня за волосы.

– Знаю, что не обязательно, но я хочу. И, Каролайн, твои трусики насквозь промокли, поэтому не говори мне, что не думала и не фантазировала о том, как я опускаюсь головой между твоих ножек.

Ее щеки покрываются вишнево-красным румянцем.

– Я… а… я, я знаю, что парням вообще-то не нравится это делать.

– Ну, вот и все, – объявляю я и переворачиваю ее так, что она оказывается попой кверху. «Сладкая маленькая попка», – подумываю я, а потом отвешиваю ей крепкий шлепок.

Она издает визг.

– А это за что?

– Детка, ты нарушила первое правило, – я потираю рукой ее задницу, чтобы смягчить боль. – Боже, у тебя очаровательная попка. Эти трусики нужно снять, чтобы я мог видеть твою киску. Готов поспорить, что твоя киска еще красивее, чем цветок.

– Я не думаю…

Моя ладонь тотчас же опускается.

– Я не нарушала первое правило, – обиженно сопит она.

– Новое правило, Каролайн. Запрещено говорить плохо о твоем теле, – я стягиваю ее трусики, после чего подношу пропитанную материю к своему носу. Я делаю глубокий вдох и почти кончаю в штаны. Она пахнет как гребаная божественная амброзия (прим: амброзия – легендарная пища богов, дающая им молодость и бессмертие).

– Давай свою попку сюда, детка, – я подталкиваю ее колени поближе к ее груди, а затем раздвигаю ее ноги, чтобы я мог как следует рассмотреть ее киску. Ее половые губки опухли, а маленький клитор раздулся, как ягода. – Ты выглядишь очень аппетитно. Не могу дождаться узнать, какова ты на вкус.

Мне бы хотелось иметь возможность насладиться этим процессом и лизать ее очень медленно, так долго, пока она не кончит раз пять и ослабеет настолько, что не сможет даже подняться, но я крайне измучен.

Это первый раз, когда я буду поглощать ее. Я нападаю на ее киску, будто я – изголодавшийся до полусмерти человек у своего первого шведского стола.

– Черт, – издаю я стон после первого же мною сделанного облизывания. – Я буду нуждаться в этом каждое утро, около трех раз в течение дня и раз десять перед сном.

Может, она что-то и сказала, но кровь в моих ушах ревет настолько громко, что все, что я слышу, – это глухие удары моего сердца. На моем языке и прямо мне в горло течет самый вкусный гребаный сок, который я когда-либо получал удовольствие пить.

Я облизываю ее от влагалища до клитора, а дальше до крошечного сморщенного отверстия между ее ягодицами. Каролайн дрожит и пытается вырваться, но я хватаю ее за бедра и тяну обратно. Обеими руками я удерживаю ее под своими ненасытными губами, чтобы я мог сосать и лизать ее нежную, опухшую плоть, пока ее бедра возле моих щек дрожат, как желе.

Ее стоны превращаются в тяжелое дыхание и аханье, которые в свою очередь переходят в мольбы, чтобы я никогда не останавливался. «Ооо, конечно, не буду, детка, я не успокоюсь, пока не осушу тебя до последней капли». Дрожь ее тела усиливается, и вскоре в меня устремляется поток ее освобождения.

Я пью ее до конца, не желая, чтобы даже капля пропала. Я мог бы жить, питаясь лишь одним ее телом. Это именно тот хлеб насущный, который мне когда-нибудь был бы нужен.

Но сейчас, когда она кончила, притупленный рев потребности превратился в цунами, угрожая смести меня. Я должен проникнуть внутрь нее. Я отчаянно нуждаюсь, чтобы мой член поглотило ее горячее, сочное влагалище.

Я встаю на колени и снова переворачиваю ее. От оргазма к ее лицу прилила кровь, и оно раскраснелось.

– Детка, я должен быть внутри тебя, – я обхватываю себя через свои джинсы. – Мой член жесткий и ноет, а ты – единственное облегчение моей боли. Ты готова?

Глава 6

КАРОЛАЙН

Это… самое восхитительное недоразумение, которое когда-либо со мной случалось.

Задыхаясь, в оцепенении я смотрю на Лео, как он стягивает с бедер свои тесные джинсы. Его огромный, толстый член вырывается на свободу. И новый стон срывается с моих губ.