Текст книги "Пущенная Стрела - Часть 3 (СИ)"

На город постепенно опускались сумерки. С улицы повеяло холодом и, вместе с ним, в трактир начали стекаться те, кто провели этот день в доках и на торговых площадях. Купцы, батраки, грузчики, моряки, дубильщики. Даже несколько наемников и пара стражников не постеснялись заявиться в общую залу и выпить пинту-другую здешнего эля. Надо сказать, не самого дрянного в Штормхэйвене.

Мулга устроилась в дальнем углу и там просиживала час за часом, угрюмо надвинув капюшон и прихлебывая местный стаут. После того, как она утолила жажду, оставшуюся от пустыни, местное "светлое" ей вконец опротивело. К несчастью, излюбленного портера Южного Побережья в наличии не оказалось. Поэтому она выбрала самый горький стаут, который только сыскался в бочках, и медленно цедила его напополам с проклятиями в адрес столицы, где истратить наёмничий барыш было решительно не на что.

Хотя, как показывала практика, наемники в заведении все же харчевались и изрядно трясли мошной. Более того, оккупировали широкий стол посреди залы и что-то бурно обсуждали. Даже слишком. На удивление, это оказались не завшивевшие бродяги, весь подвиг которых состоял в конвоировании с кирпичным выражением лиц какого-нибудь купчишки из Бангкорая. Мулга таких торгашей навидалась досыта. Чего только стоили порядком стертые кругляши, которыми они расплачивались. Причем стертые настолько, что даже опытный нумизмат не сказал бы с уверенностью, монеты какой страны ей всучили. А уж с каким апломбом скряга протягивал эти деньги, будто не скрупулезно отсчитывал грязные медяки, а щедро отсыпал горсть сияющего золота!

Отвлекшись от воспоминаний, босмерка взялась за более подробное изучение, но не наемников. С ними все и так было ясно. Она искала "прикрытие" заказчика. Её зеленые глаза незаметно обшаривали присутствующих, особенно тех, кто, как и она, жался по углам, подальше от свечей и пламени камина. В первую очередь одиночки и напарники. Задачи прикрытия были хоть и скромны, но крайне важны. Поэтому требовалось, как правило, сразу несколько головорезов, потупее и поздоровее. Ибо умные да щуплые не совались в такие передряги, где их шеи без зазрения совести подставлялись под нож. Хотя, зачастую это оказывался самый быстрый способ срубить деньжат. Конечно, если дело выгорало.

– Значит, не обремененные интеллектом и здоровые физически, – протянула себе под нос Мулга, утопив остаток фразы в кружке.

После внимательного осмотра наклевывались две пары и еще одиночка – верзила у стойки. Особенно приметный тем, что было не совсем понятно, заказал ли он пива, дабы действительно пить, или только в качестве предлога размять шею, вертя башкой во все стороны с завидным усердием.

– А если все разом? – неожиданная догадка неприятно поразила босмерку, – Не просто прикрытие, а самые что ни на есть чистильщики. Дело-то верное! Письмо получить, а курьера и посредника зарезать в каком-нибудь переулке. Комар носа не подточит. Но, коли так, наемники должны работать парами. Стало быть, их четное число, а это значит, где-то есть и шестой. Да еще снаружи наверняка двое торчат. Многовато...

Конечно, она могла и, по чести сказать, очень хотела сбежать. Но в этом скверно пахнущем деле ее удерживали не столько деньги, сколько другая, куда более веская причина. От которой нельзя было просто так отвертеться.

– Здорово! – рявкнула нависшая над столом фигура.

– Здоровее видала, – огрызнулась Мулга и кивнула на скамью.

– А чего сразу грубить-то? – насупился Гола, усаживаясь напротив.

– Где пропадал?

– Дела были в городе. Вот и задержался.

– Ты монеты отрабатывать собираешься?

– Собираюсь.

– Тогда какого лешего я тут одна разглядываю явившихся по наши души головорезов?!

– Что-что?! – выпучил глаза орк.

– Ничего! Накрылся твой план слинять по-тихому, – хмыкнула эльфийка, отодвигая пустую кружку, – Как волков обложили. Да не пялься ты! Толку все равно нет. Если это охрана заказчика, то они и без твоего мнения суровы.

– Сколько?

– Хватает.

– Слышь, ты так со мной того... заканчивай...

– А то что? – опасно прищурилась Мулга, – Был бы с этого прок, я бы уже переломала тебе ноги и бросила здесь с письмом этим вонючим.

Гола слыл не самым робким орком, но от слов компаньонки его прошиб холодный пот. Он вдруг ощутил от нее дыхание смерти. То самое, которое любому меру или человеку дано чувствовать за жизнь всего раз, просто потому, что посланники костлявой редко когда давали второй шанс. Перечить же этой босмреке, которая меньше чем за день из ершистой странницы преобразилась в настоящего монстра, не хватало ни сил, ни желания.

– В общем, слушай, – понизила голос Мулга, – Когда придёт заказчик, ты передашь ему письмо. Потом оба сделаем вид, что решили остаться и отметить удачное предприятие. Будем пить и обжиматься. Только для вида. Слишком распустишь руки – останешься без пальцев. Усвоил?

Гола покорно кивнул:

– А что потом?

– Суп с котом! – шикнула босмерка, – Смотри не наклюкайся. Потому что, как время перевалит за полночь, мы поднимемся в комнату. В коридоре второго этажа круглые сутки торчат каджитские мордовороты, так что нас там точно не встретят. Поэтому затаимся у лестницы на чердак и подождем.

– Чего подождем-то?

– Глубокой ночи. Самое темное время. У нас будет где-то час, чтобы выбраться на крышу и спуститься к конюшням. Там разделимся. Ну, а дальше уж кому что на роду написано.

– Почему не раньше? – машинально спросил Гола, словно пребывая в некоем подобии транса.

– Потому что торопыги частенько получают стрелу меж лопаток.

– А позже, под утро?

– А под утро они сами придут нас резать. Здесь, в трактире. Если мы не будем ждать их в комнате, то они очень расстроятся и станут искать... Чего трясешься? Кто-то говорил, что народец здесь жидкий, а сам уже "раз в портки, раз мимо"?

– Кажется, я теперь понял... – замогильным голосом промычал орк, таращась на нее остекленевшим взглядом.

– Что ты понял?

– Почему они тебя наняли.

Босмерка лишь цокнула языком, пряча хищную ухмылку.

Ближе к ночи заказчик и в самом деле явился. Как раз в тот момент, когда Мулга, снедаемая обострившейся подозрительность, по десятому разу осматривала посетителей. Она почти уверовала в то, что конечный адресат письма скрывался где-то среди завсегдатаев и до поры до времени не подавал вида. Но вот он, стоял перед ними, завернувшись в просторную черную робу, с толстым фолиантом под мышкой:

– Надеюсь, я не ошибся? Вы же Гола гро-Казор, знаменитый бард?

– Он, так сказать, самый, – замялся орк.

– А... ваша спутница? – протянул тонкий голос из-под капюшона.

– Она... она... – уже всерьез заикался Гола, с мольбой глядя на Мулгу.

– Она из тех, – босмерка ткнула средним пальцем себе в грудь, – Кто не любит посредников, когда дело касается оплаты, а еще тех, кто заставляет лишний раз ждать.

– Прошу прощения, но мой визит был оговорен на ночное время. По ряду причин.

Гола не заметил, а вот от Мулги не ускользнуло, как при этих словах из темноты капюшона сверкнули двумя рубинами крупные глаза. Более того её уловка, призванная дольше слушать речь таинственного нанимателя, дала свои плоды. Как тот ни старался, но в безупречном бретонском произношении шевельнулись корешки эшлендиса. Теперь даже не требовался притворный торг за прибавку награды. Однако у босмерки оставалось еще кое-что в запасе. Она незаметно насадила на большой палец правой руки кольцо, покрытое с внешней стороны черным лаком. Такое часто использовали конные лучники для натягивания тетивы. Отличало же его от остальных только одно – оно было изготовлено из чистого серебра.

Когда два кошелька ударились о доски стола, а письмо перекочевало через руки Голы и улеглось меж раскрытых страниц, фигура захлопнула фолиант, учтиво поклонилась и собралась уходить, но Мулга поднялась следом и протянула руку:

– Что ж, благодарствуем! Счастливого пути!

Незнакомец замялся, брезгливо осматривая длинные и сильные пальцы босмерки. Но, пойманный на крючок условностей, все же протянул руку навстречу, хотя и не снял перчатки. Рукопожатие оказалось не по-женски крепким. На доли секунды пальцы заказчика рванулись из ладони эльфийки, словно ужаленные, но он собрался и торопливо тряхнули её кисть пару раз, прежде чем высвободиться окончательно. Мулга сделала вид, что ничего не заметила. Гола тоже протянул свою лапищу, но фигура это проигнорировала и спешно скрылась за спинами посетителей.

– Час от часу не легче, – выдохнула босмерка, усаживаясь обратно на скамью.

– Что опять? – Гола с неохотой оторвался от пересчета своей доли.

– Это был вампир. Похоже, с Вварденфеля.

– На кой клык он тут затесался? – скептически поморщил нос орк, – Как ты вообще догадалась?

– Глаза разуй! – нетерпеливо бросила Мулга, – Где ты видел монаха Аркея, который, повязывая робу простой веревкой, носит перчатки и сапоги из дорогой кожи? А еще сверкает красными глазищами да от серебра кривится, как от уксуса. И кровью от него разит. Насосался, видать, неподалеку. Голод унять. Вампир на диете ещё то зрелище, я тебе скажу.

– Будто прям якшалась с ними, – усмехнулся Гола.

– Было дело.

– Тебя послушать, ты с каждой мразью Тамриэля поручкаться успела.

– Почти. Но благодаря этому мы сможем сегодня уцелеть, – лицо Мулги снова приобрело хищное выражение, – Давай, поднимайся и ходу наверх!

– Зачем?

– Затем, что на Вварденфелле всего три клана вампиров, а в такие игры будет играть только один – это Берне. Вот с ними я как раз и работала. Вернее, против них.

Крепко ругаясь и расталкивая посетителей, Гола подхватил поклажу спутницы и устремился за босмеркой, которая ловко просачивалась между горожан, словно сухой песок сквозь пальцы.

– А как же обождать за полночь? – напомнил орк, шагнув на первую ступеньку лестницы.

– Не успеем. Если он меня узнал, то нас прикончат еще за столом.

– Даэдра тебя раздери! – рыкнул Гола, – С вами, наемниками, всегда такая жопа?!

– Частенько!

Она легко и быстро взбежала по ступеням. Орк же замешкался, но, едва набрав скорость, неожиданно врезался ей в спину. Мулга застыла, как вкопанная, едва ступив на лестничную площадку. В руке у нее уже блестел готовый к бою клинок, а свободной рукой она надвинула капюшон и опускала на лицо двемерский визор. По крайней мере Гола так полагал, не находя другой причины так долго держать ладонь у виска.

Протиснувшись, наконец, между перилами и босмеркой, Гола увидел белых каджитов-близнецов, которые дни напролет охраняли своего шефа в соседней комнате. Они пятились от Мулги, примирительно поднимая лапы и пытались что-то сказать на незнакомом языке.

– Джихатт, ваба маасзи ладжиито! – хриплым от волнения голосом произнес тот, кто стоял слева.

– Что он говорит? – рявкнул встревоженный Гола.

– Это Та'агра, язык каджитов, – сухо ответила Мулга, – Говорит, что мне нужно драпать. Ха! Я и без него это знаю. Хотя, давай попробую... Скай'эль сей'дар?

Оба каджита обиженно нахмурились.

– Фусозай! – успокоительно подняла руку босмерка.

Близнецы тут же просияли.

– Какого клыка?! – рыкнул Гола, боязливо оглядываясь на лестницу.

– Я спросила, с чего такая бескорыстность, а они обиделись. Вот и пояснила, что шучу, – бросила через плечо эльфийка.

– Этот... – неуверенно начал каджит, стоявший справа, – Хотел пред... эр... предупреждать. Да?

Мулга кивнула.

– У комнат... стоит... эр... ренридж! Этому... хотелось... предупреждать. Потому что он... узнавать... эр... молочная мать... свой побратим. Этот был... эр... уорегхат. Да?

– Значит, там спрятался какой-то ублюдок, а ты за меня беспокоишься? Трогательно, – хмыкнула Мулга, – И кто эта молочная мать?

– Ты... – подал голос второй близнец, – Помогала... Гюрзе и ее... дети.

– Ах, это... – выдохнула босмерка, собираясь убрать меч в ножны, но близнецы жестом остановили ее.

– Мы... задержать тех, кто... эр... сзади. Да? – продолжал каджит справа, – А мать идти... и ... эр... фусозай вар дар.

– Это он тоже шутканул? – нервно осведомился Гола.

– Нет, предложил без промедлений прирезать того, кто нас там подстерегает. Видишь, как тут все просто? – её злая улыбка, казалось, стала еще кривее.

– Чудненько! – прошипел орк сквозь клыки, и окончательно втиснулся на площадку лестницы.

Мулга поблагодарила каджитов сразу на нескольких языках и уверенно направилась к комнате. Близнецы еще что-то сказали ей вслед и у них в глазах читалось восхищение. На это босмерка повертела ладонью с растопыренными пальцами, трижды повторив слово "вар".

– О чем это ты им? – вполголоса спросил Гола, медленно двигаясь по коридору.

– Пословица. Означает "будь что будет", – спокойно ответила Мулга и толкнула его в плечо, – Давай быстрее, и так протрепались с ними целую вечность. Я уже кожей чую, как за нами идут.

– Но близнецы задержат, верно?

– Ты плохо знаешь каджитов. Драться они не станут. Спросят кто, помурыжат для порядка и всё. У нас останется несколько минут.

– Негусто.

– Нам хватит.

Мулга остановилась, не дойдя и половины расстояния до комнаты, повела носом и едва заметно сморщилась. Гола тоже замер, озадаченно глядя, как она всё-таки убирает меч в ножны.

– Чего стоишь? Двигай дальше, – прошипела босмерка, – В конце коридора, перед дверью, налево. Там будет лестница на чердак, вот возле нее наш кандидат и стоит.

– А ты как же? – впрочем, Гола догадывался, что она собиралась делать. В словах этой лучницы нет-нет, да проскальзывал характерный жаргон гратвудских снайперов.

– А я следом, – усмехнулась Мулга, – Не боись. Не опоздаю.

– И что мне ему? Балладу спеть?

– Да хоть бы и так. Главное, чтобы он на тебя смотрел, а не в коридор.

– Но там же светло и тесно. Даже двое не разойдутся!

– Мне достаточно. Иди! – процедила она сквозь зубы.

Орк нехотя поплелся. Возле двери он ненадолго замешкался и обернулся. В полумраке коридора никого не было. Вздрогнув от неожиданности, Гола сглотнул, снял с плеча видавшую виды лютню и, растянувшись в добродушной улыбке, подошел к рослому мужчине, стоявшему у закутка. От головореза за три ярда разило пивом, потом, чесноком и мочой, а на квадратном подбородке красовалась двухдневная щетина.

– Сударь! – гаркнул Гола, – Не одиноко ли здесь прозябать, когда внизу столько веселья и выпивки?!

– Пшёл на... – буркнул здоровяк, преграждая путь на лестницу.

– А, может быть, вам погадать? – предложил орк, вынимая из-за пазухи колоду изрядно мусоленных карт, – Я в этом деле весьма искусен.

Походило на то, что головорез понятия не имел, как выглядят беглецы, а Голу за серьезную угрозу при своих габаритах просто не считал.

– Опа, – оживился детина, потирая огромные ручищи, – Ну чё, на... Давай!

– Этот способ передала мне моя прабабка. Смотрите, любезный, вот этот валет – это вы! Дотроньтесь!

– А! Ну да, – промычал здоровяк, тронув рубашку карты толстым, словно древко копья, пальцем.

В это мгновение Гола ощутил холод, обжегший край рукава и прошедшийся влажным льдом по открытому запястью. Словно какая-то зловещая тень мелькнула рядом и скрылась в закутке.

– Ёлы-палы! – возмущенно буркнул детина, глядя на барда глазами теленка, – Че ждем?

– Ах, да-да! Это, значится, вы, сударь! Теперь тасуем колоду. Ну-ка... Полюбопытствуйте! Дама! Да еще красная! У вас есть милая сердцу девушка?

– Ну, дык, – важно засопел здоровяк.

– Так, а тут у нас, смотрите, две. Значит, черная – это к деньгам и риску, а красная...

Детина неожиданно глухо вскрикнул и захрипел, закинув одну руку за спину. Потом протяжно взвыл, плюясь кровью, и попытался ухватить Голу за шиворот, но не удержал равновесия и рухнул на колени. Из-за его огромной спины вынырнули две знакомые руки с длинными, сильными пальцами. В одной красовался изогнутый кинжал с зазубренным обухом. В пару движений Мулга сноровисто подхватила щетинистый подбородок и взрезала бычью шею здоровяка, потом толкнула его ничком на пол и придавила. С сопением навалившись, не давала подняться, пока жертва окончательно не затихла. Утомленно встав и переведя дух, босмерка вытерла и убрала кинжал. Затем сухо плюнула и сказала:

– Получается, дама – это я. Черные – риск, а красные – прямо сейчас и прямо здесь будет ему плохо?

– Так ты из цеха клинков ночи?! – опешил Гола.

– А ты ожидал храмовника? – фыркнула Мулга.

В этот момент со стороны лестницы в коридоре донесся шум и грохот сапог по ступеням. Через мгновение послышались препирательства на каджитском языке.

– Ходу! – шепнула босмерка, оттолкнув тело убитого и забрав у орка свои сумки с чехлом, которые тот вызвался нести.

Вместе они резво откинули ведущий на чердак люк и, едва ворвались внутрь, тут же захлопнули его.

– Однако! – выдавил Гола, осмотревшись, – Ничего себе!

Мулга не стала тратить время на удивление от весьма неплохо обставленной для чердака комнаты, а принялась двигать комод так, чтобы он привалил люк. Затем добавила сверху небольшой шкаф и дала знак барду, чтобы тот помог ей с ящиком. Покончив с баррикадой, оба сели сверху отдышаться. Но долго эта пауза не продлилась. Снизу настойчиво забарабанили две пары кулаков. Затем начались мощные толчки с явной попыткой проникнуть внутрь. Покамест это заканчивалось только бранью на бретонском и его изрядно исковерканной нордской вариации.

– ОТКРЫВАЙ, КУРВА!!!

– Кому это он, интересно? – прошептал Гола, вытирая пот со лба.

– Видимо, нам, – ответила Мулга.

– ЗА БЕДНЯГУ ОЛАФА Я ТЕБЕ ЯЙЦА ВЫРВУ!!!

– А, нет, – поправилась босмерка, – Всё же тебе.

– И что теперь?

– Насколько ты дорожишь своими яйцами? – спросила эльфийка, доверительно склоняясь и заглядывая орку в глаза.

– Нашла время шутить, даэдра тебя побери!!! – вскипел Гола.

– Значит, дорожишь, – заключила Мулга и встала, потягиваясь и разминая спину. Размяв также плечи и ноги, она хрустнула пару раз шеей, встряхнулась и запустила руки в сумку. Немного покопавшись, извлекла весьма искусно сделанную веревочную лестницу с тонкими, но неимоверно прочными перекладинами, имеющую на одном конце два надежных крюка. Склонив голову и что-то высчитывая в уме, босмерка, наконец, повернулась и спросила:

– Пять лишних футов долетишь?

– Куда?

– Вниз.

Продолжение разговора было прервано раскатами магии, с треском рвущейся с той стороны люка. Не теряя даром времени, Мулга кинулась к чердачному окну и прильнула к стене, двумя пальцами осторожно отодвигая грязную занавеску. В темноте улиц к трактиру стекались огоньки факелов. Отчаянно стучали колотушки. Стража была на подходе. Но босмерка не спешила, даже когда от пола оторвалась одна из досок и улетела в потолок. Гола уже стоял рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу и сжимая на груди сумки.

– Чехол! – зашипела Мулга, страшно скалясь.

Орк тут же подобрал требуемое.

Зоркие глаза босмерки даже сквозь визор различили, как на одной из крыш шевельнулась тень и неясным комком шлепнулась в переулок.

– Раз, – прошептала она, тщательнее всматриваясь в темноту, – Не любите вы шума, я-то знаю. Еще бы второго найти.

Комод разлетелся на куски. Железное кольцо люка со звоном врезалось в стену.

– Держи! – Мулга толкнула небольшой флакон с лиловой жижей в грудь Голы, – Выпьешь, как только спустимся.

– Что это?! – клацая зубами от ужаса простонал орк.

– Амальгама. Зелье-невидимка. Глотнул и нет тебя. Жаль не долго... О! А вот и два!

С неожиданным проворством Мулга приоткрыла узкую дверцу и скользнула на небольшой балкончик. Зажав веревочную лестницу под мышкой она оттолкнулась от перил и начала ловко карабкаться по крыше. Гола старался не отставать. В это время из чердачного окна, разбив стекла, вырвалось пламя магического взрыва. Загудели и задрожали стены, посыпалась черепица.

Кто-то из стражников заметил беглецов. Предупредив нескольких товарищей, он побежал на другую сторону трактира. Но, оказавшись там, доблестные служители закона увидели лишь веревочную лестницу, недостающую до земли где-то футов пять...

Утренний час на улицах Вэйреста оказался на удивление сер и холоден. Слишком ранний, чтобы появился хоть кто-то, кроме стражи и припозднившихся выпивох, и едва ли располагавший к прогулкам. Но Гола больше не мог ждать. Страх от пережитого этой ночью съедал изнутри. Из каждой тени ему мерещились головорезы-телохранители, наемные убийцы и переодетые в монахов Аркея вампиры. Если психика орка еще день назад держалась в относительной целости, то сейчас напоминала горшок, разбившийся на кучу мелких черепков. Гола просто не мог собраться. Он был всего лишь стажером. Конечно, наставники из тайной службы короля Эмерика обещали и не такое, но то было в теории! Кто мог знать, что корреспонденция, казалось бы, от очередного «секретного» общества, доставит столько хлопот. Гола даже в город посреди дня бегал, пытаясь получить новые инструкции, но от него отмахнулись, посоветовав импровизировать.

– Клык им, а не импровизация! – рыкнул себе под нос орк, проходя через западные ворота города, – Сдаю отчет и всё. Выхожу из игры.

Сразу за аркой расположился бивак Неустрашимых. Они даже соорудили некое подобие крытого помоста, на котором разместили свои трофеи. Столь наглядная демонстрация призвана была завлечь в ряды гильдии больше авантюристов и странствующих рыцарей. Однако ощущение от вываленного на столы специфического скарба для лазания по пещерам и гробницам, чучел и черепов различных форм и размеров получалось двоякое. С одной стороны, показывало всю сложность и запутанность профессии, с другой, заранее и наглядно демонстрировала те зубы и клыки, которыми будут жевать и бодать незадачливых новичков. В конечном итоге это скорее отпугивало, нежели привлекало рекрутов. Но важные шишки из гильдии утверждали, что как раз это и было своеобразным способом отсева слишком романтичных натур. Тяжело было бы объяснить, что для молодняка подобное оказывалось явным перебором, а для бывалых путешественников – слишком мало. Последние досыта насмотрелись на клыки и творения таксидермистов вживую. Куда как лучше было вывалить перед ними добычу из сундуков. Вот она, истинная прелесть авантюры! Золото и драгоценные камни, а не кости и вонючие шкуры. Но три массивных сундука оказались надежно заперты.

Потоптавшись и согревшись немного у костра, Гола решил двигаться дальше. Хотя руки все еще тряслись, как у пропойцы. Один из неустрашимых даже подошел к нему и протянул бурдюк с медовухой. Орк дико воззрился на низкорослого рыжего босмера и отшатнулся. Эльф озадаченно пожал плечами, с подозрением уставившись на Голу своими глазами-щелочками.

– Надо валить! – шептал себе под нос орк, – Причем срочно.

Неясное чувство опасности уже битый час ворочалось в кишках холодным слизнем. Гола сжался, стараясь занимать как можно меньше места, и поплелся вниз по дороге. Возле пристани Фарангеля свернул направо и ускорил шаг под пристальными взглядами часовых из Полуночной Унии. Снова свернул направо у развилки и устремился дальше, мимо порога реки, ведущего к излучине. На другом берегу, среди камней, можно было различить, как в дымке тумана неторопливо вышагивают дреуги. Возле тракта валялась пара опустошенных бочек и стояла, накренившись, разбитая телега. Несколько ящиков сгрудились на отмели. Кому-то не повезло этим утром, а может вчерашним вечером.

Увиденное подстегнуло ноги, и Гола прибавил шаг. Точка рандеву находилась у дорожного святилища, а оно в свою очередь помещалось за водопадом и бродами, дальше на юго-запад. И зачем так далеко? Да еще мимо кладок дреугов? Конечно, в этом был некий резон, ведь далеко не каждый странник решится пойти здесь. Стало быть, меньше любопытный глаз. Но всё же риск был великоват.

Гола поравнялся с огромным валуном и задержался ненадолго, всматриваясь и проверяя, свободен ли от монстров брод. В этот момент что-то с силой ударило в спину. Да так, что он припал на одно колено, гулко рявкнув и захрипев. Хрип сопроводило бульканье. Во рту появился сильный привкус крови.

– "О, Малакат! Неужели это всё?!" – мысли спутались в голове, когда вторая стрела еще сильнее толкнула в спину и он упал ничком.

Отжавшись на руках, Гола приподнялся и пытался ползти вперед, к спасительному валуну. Голова налилась тяжестью и, казалось, вот-вот лопнет от заполнивших ее боли и ужаса. Третий толчок в последний раз швырнул орка лицом в дорожную пыль. Ноги не слушались, руки едва шевелились. Схватившись за конверт, спрятанный на груди, Гола сжался и из последних сил прохрипел: "Да здравствует... король..."

Фигура стрелка деловито спустилась из-за нагромождения валунов на противоположном берегу, спокойно и даже вальяжно прошлепала по воде и остановилась возле тела. Голову скрывал просторный капюшон лесничего, а лицо – двемерский визор с султаном. Опустившись на одно колено, убийца протянула руку. Длинные и сильные пальцы по очереди выдернули три засевшие в спине жертвы стрелы.

– Что я говорила про торопыг? И про то, чем их потчуют меж лопаток? – донесся из-под капюшона женский простуженный голос.

– И еще, эксперт хренов, – добавила она, потрясая массивным луком в левой руке, – Вот так выглядят сто двадцать фунтов! А не сраные восемьдесят!

Резко перевернув тело на спину, лучница опешила. Это был не Гола. В утреннее небо остекленевшими и черными, как уголья, глазами смотрел другой орк. Немного похожий на барда, но и только. Скулы, клыки, форма рта, носа, бровей, – всё было другим. В первое мгновение она даже остановила руку, возвращавшую стрелы в колчан за спиной, но увидела сжатый в пальцах конверт и успокоилась.

Вырвав тайное донесение из рук убитого, она подняла визор, вскрыла письмо и стала торопливо читать. Почерк агента не отличался изяществом, а добрая половина сообщения не поддавалась расшифровке, даже при ее знании тайных служб. С досады плюнув и скомкав бумагу, лучница решила проверить еще кое-что. Покопавшись под рубахой на груди орка, она нашла простенький с виду медальон на обычной веревке. Несколько раз ей попадались такие в магических лавках на Саммерсете. Эти побрякушки могли наводить частичные иллюзии на лицо носителя, при желании и нужной калибровке, и таким образом успешно маскировать внешность. Хотя изначально создавались в косметических целях. Например, скрывать недостатки и дефекты кожи на голове и шее. Сорвав и повертев медальон в пальцах, лучница смачно ругнулась, встала и вернулась к лошади. Вскочив в седло, ударила пятками в бока животному и лихо погнала во весь опор обратно к городу.

Слепая магика-альтмер в скромном, сером одеянии знахарки встретила Мулгу с внешней стороны северных ворот. Как раз тогда, когда лучница огибала стены столицы и выезжала на восточный тракт.

– Какие эльфы и без охраны! – с усмешкой выдала босмерка, заметив старую знакомую.

– И тебе доброго утра, Эри, – альтмерка сложила руки на груди и оперлась о борт повозки.

– Не разбрасывайся именами в этом гадюшнике, – скривилась Мулга, быстро оглядываясь.

– Тебе не привыкать ползать в змеиных клубках, – парировала магика, – Да и зачем еще нужно было выбирать такой псевдоним? Он же вызывает целых ворох ассоциаций, а риторически дает непочатый край далеко не лестных сравнений для...

– Фолси! – поспешила перебить босмерка, зная за альтмеркой любовь к углублению в посторонние темы посреди разговора.

– Ах, да-да, – опомнилась Фолси и смущенно улыбнулась, – Так что? Помогло тебе послание Тайпана? Как видно, оно малость припоздало?

– Нет, как раз вовремя, – кивнула Мулга, – Просто я отвернуть не смогла. Знаешь, что такое "пущенная стрела"?

– Сомневаюсь, что скажу точно, – протянула Фолси, – Напоминает что-то из жаргона. Скорее воровского.

– Почти. Это своеобразная плата, которую взимают за очень большие услуги в мало известных кругах. И частенько ее размер сопоставим с чужой жизнью.

– Понимаю, это из-за твоего ареста в Сентинеле? – магика опустила голову, махнув рукой, – Старые грешки, надо полагать?

– Было дело. В обычаях и законах этих редгардов сам Шеогорат ногу сломит! Не поймешь, когда право имеет приоритет над традицией.

– И?

– И вот она я, как "пущенная стрела" явилась по душу какого-то барда-замухрышки.

– И всё?

– Нет. Похоже, меня крепко подставили. Скоро мне на хвост сядет вся тайная служба Эмерика. Так что ты тоже не задерживайся. Покончишь с делами и уезжай.

– Так я уже, – повела бровью Фолси, – Вот, тебя дожидалась. Заодно узнать, зачем ты раздолбала мой любимый трактир?

– Это не я, это маг из клана Берне.

– А! Те, которых ты...

– Да, – нетерпеливо перебила Мулга.

– Ну что ж, тут вендетта законна. Хотя, они собирались послать по твою душу кого-то из камонна тонг, насколько я помню.

– Так я и ждала, а тут здоровые лбы из нордов подвалили и вампир-чародей до кучи. Всю ночь барахталась, еле ноги унесла.

– Что теперь делать думаешь? – поинтересовалась альтмерка, давая знак вознице, чтобы тот отправлялся, – Поехали со мной в Крэглорн? Там в это время года на удивление востребованы наемники.

– Знаю-знаю, для охраны добытчиков нирнкрукса. Опять без лицензии?

– Конечно, – развела руками магика, – Да и какой порядочный добытчик будет ее покупать у гильдии чародеев, если те нос не высовывают за городские стены. Получается: и сам не гам, и другим не дам?

– Нирнкрукс токсичен и очень опасен, – напомнила Мулга.

– И дорого стоит, – заметила Фолси, – Когда это ты, Эри, упускала возможность позариться на такой куш?

– Имею такое обыкновение, когда предыдущая попытка на что-то позариться выходит боком и надо смываться.

– Ладно-ладно, – примирительно подняла руку альтмерка, – Так куда теперь, если не секрет?

– А вот сюда! – Мулга показала сорванный плакат с вознаграждением за голову монстра. Тот обретался на разрушенной ферме, к северу от города.

– Но это же огромный даэдрот! – изумилась Фолси, широко раскрыв белесые глаза, – В одиночку – чистое самоубийство.

– Вот именно! – подмигнула Мулга, пришпоривая лошадь и надвигая на глаза визор. После чего хищно улыбнулась и гораздо тише повторила, – Вот именно...

_________________________________________

12