Текст книги "Детектор лжи"

Автор книги: Рой Йохансен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Лазло покачал головой.

– Когда медицинская компания выплатит ему компенсацию, он станет миллионером.

– Что толку, если парень не сможет двигаться? – возразил Фредди.

– Послушайте. – Гончая попыталась вернуть их к прежней теме. – Я знаю, что уже видела где-то эту женщину. Вы ее не фотографировали?

– А если бы тебе выплатили пятьдесят миллионов долларов? Это тоже ничего не стоит? – не унимался Лазло.

– И на всю жизнь остаться парализованным? – Фредди поморщился.

– Ребята… – снова вмешалась Гончая.

– Хорошо. Допустим, тебя парализует только ниже пояса, что тогда?

– Ну, это еще куда ни шло!

Спрашивать было бесполезно. Гончая убрала снимок, взяла свой поднос и пошла в другой зал.

– Идиоты, – пробурчала она.

Карлос Валес прижался к кирпичной стене, окружавшей многоквартирный дом на Инмен-парк. Он уже приходил сюда несколько дней назад, чтобы проучить этого чертового вруна с его паршивым детектором. Теперь он снова был здесь, сидел на корточках у мусорного бака и потягивал косячок, который нашел в уборной своего приятеля Хезуса. Карлос прятался там с тех пор, как отец вышвырнул его из дома.

Между ним и отцом произошла безобразная сцена. Когда в фирме получили результаты теста и его выгнали с работы, старик начал орать и хлестать его по щекам. Алисия и малыш пусть остаются, заявил он, а ты можешь убираться ко всем чертям.

Карлос ему ответил. Выбил из предка всю дурь. Старый болван заявил на него в полицию.

Наверное, то же самое сделала и мисс Бентон, тот самый менеджер торгового центра «Паккард-Хиллз», которая его уволила. Карлос буквально взорвался, услышав эту новость. Эта сучка хоть понимает, что делает? Он опрокинул гадину на стол, схватил в руки телефонный шнур и шагнул к ней. Она перепугалась до смерти. Но потом начала кричать, умоляла его уйти, и он выбежал из кабинета. Не стоило марать руки.

Карлос оглядел автостоянку. Вообще-то он не собирался сюда возвращаться. Сначала у него были другие планы: просто напугать этого лживого оператора и задать ему взбучку, чтобы тот как следует его запомнил. Но теперь Карлос мечтал о большем. Паршивец сломал ему жизнь и должен был за это заплатить. Как? Карлос долго взвешивал разные варианты и к двум часам утра пришел к выводу: Кен Паркер должен умереть.

Он поиграл длинной бритвой, открывая и складывая лезвие. Надо всего разок полоснуть Паркера по горлу, тот и пикнуть не успеет.

Карлос еще никогда не убивал людей, но сейчас у него так накипело, что он знал: не сможет успокоиться, пока тот парень не умрет. Надо поскорее с этим покончить.

А потом он вернется в дом отца и заберет сына. Карлос знал, что это рискованно – жена тут же его заложит. Возможно, придется ее связать, чтобы выиграть немного времени. Или просто прикончить. Алисия это заслужила, поверив не ему, а чертовой машине.

Он сидел на месте, когда у дома появилась молодая парочка. Девушка собиралась ехать дальше, и они задержались у ее машины, продолжая обниматься и целоваться. Часов у Карлоса не было, но он знал, что уже около трех утра. Может, Паркер решил заночевать у своей подружки?

Карлос хотел было вернуться, когда услышал характерный звук подъезжавшего «эм-джи». Ага, вот и он! Карлос подождал, пока Паркер поставит машину и заглушит двигатель. Парочка все не уходила. Ладно, подумал он, время еще есть. Не стоит рисковать.

Паркер быстро вошел в подъезд и взбежал по лестнице в свою квартиру.

Карлос помнил номер – 332. Адрес был в телефонном справочнике.

Пришлось ждать еще несколько минут, пока юнцы наконец не отлепились друг от друга. Потом девица уехала, а ее приятель поплелся в дом.

Карлос вгляделся в темноту. Ему показалось, что в нескольких ярдах крадется чья-то тень. Он прищурил глаза. Нет, почудилось.

Не стоило курить это дерьмо.

Карлос тихо подошел к лестнице и начал взбираться. Горело всего две лампочки, поэтому большую часть пути пришлось идти во мраке. Он остановился.

Шаги. Шорох.

Он не мог понять, откуда доносятся звуки, сверху или снизу. Карлос сделал еще несколько шагов и прислушался. Тишина.

Он продолжал подниматься на цыпочках, пока не добрался до четвертого этажа. Оказавшись наверху, перегнулся через перила и выглянул на автостоянку. Там было пусто. Он подошел к квартире Кена и открыл бритву.

Лицо пылало, во рту пересохло.

Ему хотелось уйти, но Карлос знал, что станет презирать себя, если сдрейфит в последнюю минуту.

Он мог бы выбить дверь с разбегу, но боялся, что наделает слишком много шуму. Паркер, наверное, уже заснул.

Жаль, что не удалось прижать его на автостоянке…

Карлос помедлил, старясь справиться с хлынувшей в кровь волной адреналина. Кровь в висках билась в одном ритме с сердцем.

И снова услышал шорох.

На этот раз за спиной.

Обернувшись, он еще успел увидеть блеск стали и собственную кровь, брызнувшую в лицо убийце. Карлос замертво рухнул на пол.

Глава 5

Лейтенант Томас Гэнт обожал сон. Просто боготворил. Его жена Дайан, учительница музыки, преподававшая в школе Спрейберри, никогда не будила его по утрам. Гэнт недовольно шевелился, если она целовала его на прощание, и приходил в себя только к половине восьмого, когда таймер включал радиоприемник, неизменно передававший какую-нибудь рекламу.

На этот раз рекламировали автомобильные шины. Гэнт прихлопнул будильник и вылез из кровати. Он щелкнул пультом телевизора и прошлепал мимо огромного зеркала, которое его жена безжалостно поместила на дверце шкафа.

В зеркале отразился плотный мужчина сорока шести лет, с темно-рыжими волосами, начавшими седеть на голове, но продолжавшими ярко пылать на обвисшем брюшке.

Он почистил зубы, пожирая страстным взглядом Кэти Коурик[2]2
  Ведущая телеканала NBC


[Закрыть]. Зазвонил телефон. Гэнт взял трубку, продолжая смотреть на экран.

– Алло?

– Доброе утро, Гэнт. – Это был Джон Берк, начальник его участка. – Я слышу телевизор. Как там твоя зазноба?

– Если ты про Эла Рукера, то он в синем блейзере и галстуке в полоску. Неотразим.

Берк усмехнулся.

– Я хочу, чтобы по дороге ты заехал в одно место. В Дэмпстере один мусорщик нашел труп. Кажется, свежий. Дом № 1067 по Сикамор-Крик-драйв.

Гэнт записал адрес.

– Личность установили?

– Да. Карлос Валес. Пару дней назад отец заявил на него в полицию. Нападение с нанесением побоев.

– Может, старикан его и замочил?

– Вряд ли. Он еще не вышел из больницы.

За двадцать пять лет службы Гэнт расследовал не одну сотню преступлений, и сейчас, шагая по бетону автостоянки возле жилого дома, он собирался увидеть очередное. Гэнт работал в полицейском департаменте Атланты с тех пор, как устроился туда юнцом-стажером. Ему всегда нравилась профессия, и он не собирался ее менять. С годами многие его товарищи уходили в частную охрану или сыскные фирмы, но Томаса это не привлекало. В конце концов, если бы на первом месте для него были деньги, он вообще не пошел бы в полицейские. Расследуя убийства, Гэнт чувствовал себя чем-то вроде адвоката, представителя особого круга обездоленных, чьи права почти никто не защищал.

Он имел в виду мертвецов.

Безутешные родственники чаще всего с головой уходили в собственное горе, рассматривая смерть любимых как удары слепой судьбы. А между тем преступлений становилось все больше, и огромная часть из них по-прежнему совершалась людьми, хорошо известными жертвам. Над рабочим столом Гэнта рядом с доской приказов всегда висел листок с призывом, набранным черными трафаретными буквами: «Упорядочивай хаос». Он считал, что это лучше всего выражает суть его работы.

– Привет, Гэнт. Как дела?

Гончая навела на него фотокамеру.

Обычно копы терпеть не могли падальщиков, но для Гончей Томас делал исключение. Год назад девушка спасла двух детей, которых похитила сатанинская секта. Гончая вышла на них благодаря снимку колесного отпечатка их машины, после того, как оперативная группа потеряла след. Однако полиция не прониклась к помощнице теплыми чувствами. Наоборот, копов взбесило, что серьезное дело раскрыла какая-то радиофанатка, и с тех пор они старались держать ее подальше от мест преступления. Гончая щелкнула камерой, когда Гэнт направился к ней.

– У тебя что, мало моих снимков?

Она пожала плечами:

– Просто хочу закончить пленку перед тем, как идти на работу.

– Я польщен.

Интересно, на какую работу она собирается после бессонной ночи, подумал Гэнт.

Он подошел к двум полицейским, которые допрашивали уборщиков. Представители ассенизаторской службы были не в восторге от случившегося.

Старший из них буквально орал на полицейского:

– Черт возьми, нам надо вывозить мусор! Торчим здесь уже целый час. У вас есть наши адреса. Неужели нельзя допросить нас позже?

– Мы вас не задержим, – успокоил его Гэнт, зная, что дело может обернуться по-всякому. – Как вы его обнаружили?

На вопрос ответил второй мужчина:

– Мы зацепили бак, стали поднимать. Я следил за погрузкой. Когда Чарлз опрокинул его в машину, я увидел, как оттуда вывалился труп. Пришлось вытаскивать его из контейнера.

Гэнт подошел к накрытому брезентом телу. Он приподнял край и заглянул под ткань. Мертвец выглядел скверно. Распухшее и окровавленное лицо облепили остатки фруктовой кожуры, собачьего дерьма и кофейной гущи, а огромная рана на груди превратила белую футболку в багровое месиво.

Один из полицейских приблизился к Гэнту.

– Круто его обработали. Сначала пырнули ножом, а потом, кажется, переехали…

Гэнт покачал головой:

– Машина тут ни при чем. Больше смахивает на падение. – Он взглянул на лестницы, которые вели в дом с автостоянки. – Его стащили вон по тем по ступенькам.

– Ясно. – По тону полисмена было понятно: он понятия не имеет, как лейтенант пришел к такому выводу.

– Посмотрите на его обувь.

Гэнт поднял брезент повыше и продемонстрировал теннисные туфли жертвы. На потертых задниках остались следы желтой пыли.

– Точно так же испачканы джинсы с задней стороны. Парня явно волокли. Думаю, тот, кто его тащил, был не очень сильным. И не слишком высоким.

Внезапно за спиной раздался щелчок, и Гэнт понял, что Гончая фотографирует тело. Он опустил брезент и холодно взглянул на девушку.

Потом снова повернулся к полицейскому:

– Что-нибудь узнали о жертве?

– Да, сэр. На него заведено дело о нападении и нанесении побоев. Раньше привлекался к суду по обвинению в вандализме. Бывший «таггер» – рисовал на стенах граффити. Правда, с тех пор прошло уже четыре года.

– Ладно, надо будет опросить жильцов. Узнайте, может, кто-нибудь что-то видел иди слышал. Позже я дам вам его фото.

– Да, сэр.

Гэнт отвернулся от места преступления и увидел кучку зевак, столпившихся на автостоянке. Стервятники. Какого черта они здесь торчат вместо того, чтобы сидеть дома и смотреть на Кэти Коурик?

Сабини думал о тюремной еде. Вряд ли она хуже, чем это дерьмо, решил он, глотая чизбургер с жареной картошкой. Он сидел в ресторанчике недалеко от мотеля, куда переселился после того, как его выгнала жена, и размышлял о жизни за решеткой.

Физзарядка перед завтраком, письмо домой, потом работа в библиотеке, обед и немного телевизора.

И групповое изнасилование в душе перед сном.

Нет, он этого не вынесет. Ему хватило уик-энда в городской тюрьме. Окружной прокурор санкционировал арест в пятницу вечером, поэтому он не смог внести залог до понедельника. Миф Дэниелс сказала, что это было сделано нарочно. Ублюдки надеялись, что два дня в кутузке вправят ему мозги.

За весь тот уик-энд Сабини ни с кем словом не обмолвился.

А теперь до суда оставалось всего несколько недель, и он чувствовал, что его вот-вот раздавит этот гнет. Он должен пройти проверку на детекторе! Может быть, тогда весь этот ужас будет позади.

Сабини не мог дождаться, когда увидит сына. Господи, как он скучал по Джесси!

Он бросил на столик деньги и вышел из ресторана. Когда подходил к своей машине, рядом остановился черный «порше».

Из него вылез Герберт Декер.

– Как дела, Бартон?

Сабини видел босса в первый раз после своего ареста. Тонкие губы президента «Виккерс» растянулись в улыбку. Сабини обошел вокруг его автомобиля.

– Прошу прощения.

– Куда-то торопишься?

– Адвокат запретил мне говорить с вами.

– После всего, что случилось, я рассчитывал на более теплый прием.

– Странно было рассчитывать на такое после того, как вы обратились в полицию.

– Мы можем помочь друг другу.

– Сомневаюсь.

– Все, что нам нужно, – это найти деньги. Верни их нам, и мы обо всем забудем. Просто заглянем еще раз в бухгалтерские книги и завопим: «Черт возьми, а это что такое? Двенадцать миллионов!» Твоя репутация будет восстановлена, и ты сможешь преспокойно грабить другую фирму.

– Хорошее предложение. Будь у меня деньги, я бы сразу согласился.

Декер покраснел.

– Я могу предложить кое-что получше. Скажем, мы оставим тебе несколько сотен тысяч долларов. В качестве премии.

– Неужели? Теперь вы готовы дать мне премию?

– Мы всегда играли по-честному.

Сабини посмотрел на «порше» Декера.

– Интересно, вы купили его до или после слияния компаний?

– Значит, в этом все дело? В слиянии?

– Почему вы так решили? Может быть, потому, что после этого несколько молодых менеджеров в одночасье стали миллионерами, а я остался с носом?

– Они всегда получают процент от сделок. Зато их гарантированная зарплата ниже, чем у тебя.

Сабини кивнул:

– Я все время твержу это себе. Но почему-то легче не становится. Я жалею, что не делал этого, Герберт.

Терпение Декера наконец лопнуло.

– Ты что, надо мной издеваешься, скотина?

Сабини выдавил из себя улыбку.

– Суд закончится, не успев начаться. У вас нет доказательств. И не будет.

– Ладно, – сказал Декер. – Поживем – увидим.

Все-таки он не даром ел свой хлеб. Кен сидел в кабинете и просматривал последние диаграммы с тестами Сабини. Его клиент явно делал успехи. Дыхание испытуемого стало ровным, а пульс стабильным. Даже уровень потливости заметно выровнялся. Кен считал, что основную роль здесь сыграл эффект «демистификации», отмеченный во многих исследованиях. Когда объект начинает привыкать к полиграфу и сознавать границы его возможностей, эффективность аппарата падает.

К тому же Сабини был хорошим учеником. Он быстро все усваивал и применял знания на практике. В тех редких случаях, когда все-таки происходили сбои, Сабини мягко извинялся и исправлял ошибку. Кен не мог пожелать себе лучшего ученика.

Сабини сохранил хладнокровие даже после того, как Кен рассказал ему о сиденье Рейда – специальном устройстве для проверки «сжатия» анального отверстия. Мало кто из операторов пользуется таким креслом, но даже если Сабини попросят в него сесть, он все равно сможет использовать самое мощное оружие против полиграфа.

Собственный интеллект.

– Настройте себя, – говорил Кен. – Это единственно верный способ обмануть прибор. Во время проверки вы должны быть твердо уверены, что не сделали ничего плохого. Выберите точку на стене и смотрите на нее. Верьте в то, что говорите. Вы можете назвать себя римским папой, и машина это проглотит. За всю жизнь вы не совершили ни одного дурного поступка. Ваши деньги заработаны честным трудом. Вы это знаете. Вы в этом уверены.

Сабини верил. И понемногу то же самое стал показывать полиграф.

Около полуночи они устраивали перерыв, и Сабини всегда рассказывал ему о своем сыне. О его успехах в спорте. О мелодиях, которые тот играет на трубе. О бесконечных звонках от его маленьких подружек. Кен мог бы заскучать от всех этих историй, если бы его не трогал энтузиазм Сабини.

Резкий стук в дверь перебил мысли. Кен отложил графики, встал и отпер замок. Первое, что бросилось ему в глаза, была серебряная бляха.

– Кен Паркер?

– Да?

– Я лейтенант Томас Гэнт. Уголовный розыск. Мы можем поговорить?

Кен почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

– Конечно. Входите.

Гэнт шагнул в кабинет.

Какого черта ему надо? Неужели узнал о его занятиях с Сабини?

– Чем могу помочь? – спросил Кен. Гэнт протянул ему фотографию.

– Вам знаком этот человек?

Кен взглянул на снимок.

– Я тестировал его на прошлой неделе. Это Карлос Валес.

– Когда вы видели его в последний раз?

– В субботу вечером. Ему не понравились результаты теста. Он заявился ко мне вместе с приятелем и крепко меня вздул.

– Значит, вот откуда у вас эти синяки?

Кен погладил щеку, на которой еще остался багровый след.

– Да. А почему вы спрашиваете? Я не собираюсь подавать на него в суд.

– Рад это слышать, потому что он мертв.

Кен уставился на Гэнта. Он пытался осознать то, что ему сказали. Карлос Валес? Мертв?

– Как это произошло? – спросил он.

– Его убили возле вашего дома. Сегодня ночью. Странно, что вы нас не заметили.

– Я видел полицейскую машину. Но у нас есть одна семья, в которой часто происходят драки. Я подумал, что мадам опять побила своего мужа…

Гэнт улыбнулся.

– У нас есть четыре свидетеля, которые видели, как в субботу вы дрались на парковочной площадке. Двое из них опознали Карлоса Валеса по фотографии. Должно быть, ваша автостоянка хорошо освещена.

– Они видели драку? И никто мне не помог? Очень мило.

– Что произошло?

– Я уже сказал. Ему не понравились результаты теста.

Кен подробно рассказал о проверке, своих выводах и столкновении с Карлосом. Слова застревали в пересохшем горле. Господи, неужели это не сон?

– Значит, вы встречались с ним всего два раза, – заметил лейтенант Гэнт. – Первый – во время теста, и второй – когда он вас избил.

– Верно.

– Почему вы не заявили в полицию?

– Не видел смысла. Этот парень потерял из-за меня работу. Он был взбешен. Я просто хотел поскорей обо всем забыть.

Взгляд Гэнта показался Кену бесконечно долгим.

– А зачем он приходил к вам в дом прошлой ночью?

– Понятия не имею.

– Мы уверены, что он был убит на лестнице возле вашей квартиры. На ступеньках нашли его кровь. Очевидно, его зарезали, перекинули через перила во двор и оттащили к мусорному баку.

Господи Иисусе, подумал Кен. Копы подозревают его в убийстве.

– У парня был на вас зуб, – продолжал Гэнт. – Предположим, он вернулся и напал на вас снова. Произошла драка, вы получили еще пару синяков, потом ударили его ножом. Он умер. Вы не хотели этого делать, но так получилось. Вы испугались, запаниковали. Затем сбросили его вниз и спрятали в мусорном баке.

– Все это чистый вымысел.

– Если я прав, лучше признайтесь сразу. Вам пришлось защищаться. Свидетели видели, как Карлос избивал вас на площадке. Вас могут оправдать.

– Сказал же, я не имею к этому никакого отношения. Я вообще не знал, что его убили, пока вы мне не сказали!

Гэнт снова уставился на него в упор.

Кен знал эту игру – делать долгие паузы, чтобы допрашиваемый начал нервничать и что-нибудь сболтнул. Он и сам не раз проделывал такие трюки, но только сейчас ему стало ясно, как сильно они действуют. Его так и подмывало что-нибудь ляпнуть и нарушить тишину.

Секунды шли, но Гэнт продолжал молчать. Кен заставил себя расслабиться и спокойно посмотрел на детектива. Наконец лейтенант отвернулся и взглянул на полиграф.

– Значит, вы – автоответчик?

– Простите?

– Разве не так называют операторов на детекторе лжи?

– Автоответчик? Сто лет не слышал этого прозвища. – Детектив употребил жаргонное выражение, которым в прежние времена пользовались операторы в старой части города. – Звучит забавно, если учесть, что наше дело – задавать вопросы.

– Да, но работаете вы именно с ответами.

Гэнт присел рядом с прибором и посмотрел на маленькие иглы, поднял манжету для измерения артериального давления…

– Я никогда не верил в эти штучки. В юности, когда мне было лет семнадцать, я прошел проверку на полиграфе, чтобы устроиться в закусочную. – Он покачал головой. – Да, в закусочную. На работу меня не взяли. Прибор показал, что я солгал, заявив, что никогда не употреблял наркотиков на работе. Самое смешное, что я в жизни к ним не притрагивался.

Кен пожал плечами. Когда он называл свою профессию, пять человек из шести рассказывали ему похожие истории. Он выдал заученную фразу:

– Это не точная наука.

– Вот именно. – Гэнт положил манжету на стол и протянул Кену визитку. – Позвоните мне, если что-нибудь вспомните. Уверен, нам еще не раз придется с вами встретиться. Вы ведь не собираетесь никуда уезжать?

Кену не понравился смысл этого вопроса, но он кивнул:

– Не собираюсь.

На линии – Кен позвонил Миф по телефону с автозаправочной станции – были сильные помехи. Он понизил голос, чтобы его не могла услышать девушка, возмущавшаяся в соседней кабинке каким-то дорожным инцидентом.

– Его тело нашли в моем доме. Полиция думает, что я в этом замешан.

– Но доказательств у них нет?

– Нет.

– Понятно, что они решили вас допросить, но вряд ли за этим что-нибудь последует. Если только вы действительно этого не сделали.

– То есть?

– Произошло убийство, и если вы не…

– Вы хотите сказать, что я его убил?

– Расскажите, что произошло, Кен. Вы обязаны мне рассказать.

– Боже милостивый, вы говорите точь-в-точь, как коп. Разумеется, я этого не делал!

– Хорошо. Не сердитесь, Кен. Просто я хочу вам помочь. Это моя профессия, помните? – Миф помолчала. – Завтра вы должны мне дать окончательный ответ.

– Сегодня вечером мы устроим последнюю проверку. Точную копию обычной процедуры. Сделаем вид, что никогда не виделись, и я проведу с ним полный тест. По всем правилам. Завтра утром доложу вам о результатах. Хотите где-нибудь встретиться?

– Да. На озере есть причал недалеко от Гауэр-роуд. Это на окраине, и там всегда безлюдно. В десять утра вас устроит?

– Отлично.

– Мне очень жаль, Кен, – мягко добавила Миф. – Я знаю, вы никогда бы так не поступили.

– О чем бы ни шла речь.

Тед Майклсон шел по узким коридорам «Виккерс индастриз». Где же тут конференц-зал? Сколько раз он плутал по этим лабиринтам и вот снова заблудился.

Детектив смотрел на сотрудников, сидевших за перегородками в своих офисах. Наверное, потешаются над ним. Люди всегда смеялись над его непомерной полнотой, и с каждым годом Тед чувствовал это все острее. Эти думают, что чем-то лучше его. Если бы они только знали, сколько раз он спасал их жалкую работу…

Чертовы ублюдки.

Майклсон наконец нашел нужную комнату. За длинным столом сидел только один человек.

Мэтта Лэнсинга, вице-президента по финансовым вопросам компании «Виккерс», колотила дрожь. Неужели он тоже боится увольнения?

Лэнсинг несколько раз встречался с представителями комиссии по ценным бумагам и биржам, но так и не понял, чего они хотят. Майклсон дал ему с собой радиомикрофон, однако во время последнего визита агентов комиссии тот почему-то не сработал.

Майклсон вытащил жучок из своей потертой кожаной сумки.

– Я все проверил, прибор работает. Вы уверены, что он был включен?

– Уверен. Я точно следовал вашим инструкциям.

– И вы весь день носили его с собой?

– Да. Я не знал, когда они приедут, так что не расставался с ним ни на минуту.

Майклсон прищурился.

– А когда они все-таки появились, он сразу перестал работать.

– Мне очень жаль, – пожал плечами Лэнсинг. – Не понимаю, что произошло. Я вообще не хотел с ними говорить. По крайней мере, без адвоката.

– Не стоит торопиться. Мы должны узнать, что они вынюхивают, откуда получают сведения. Надо бы разобраться с этим раньше, чем нам понадобится помощь адвокатов.

– Вы правы. – Лэнсинг вытер вспотевший лоб рукавом рубашки.

– О чем вы с ними говорили?

– У них было много вопросов по слиянию компаний. Комиссия предложила мне судебный иммунитет в обмен на информацию.

– А зачем вам иммунитет?

– Я их тоже об этом спросил. Они сказали что-то насчет антиконкурентной практики.

– А конкретней?

– Не знаю. Похоже, они думали, я сам им все расскажу…

– Что еще они спрашивали?

– Их интересовало, кто еще из сотрудников может побеседовать с ними без протокола. Они хотели, чтобы я кого-нибудь порекомендовал.

– И что вы ответили?

– Сказал, что подумаю.

– Хорошо. Они задавали вопросы о каких-то конкретных людях?

– Нет.

Майклсон откинулся на спину и закинул руки за голову.

– Как вы думаете, почему выбрали именно вас?

– Понятия не имею. Я сам себя об этом спрашиваю. Возможно, потому что я моложе других. Кроме того, я занимаю достаточно высокий пост, но не вхожу в основной костяк руководства. Видимо, они считают, что я достаточно влиятелен, чтобы владеть полезной информацией, но не настолько, чтобы лично участвовать в махинациях.

Майклсон задумчиво вертел в руках микрофон.

– Если бы говорили с ними начистоту, ваши ответы были бы другими?

– Нет. Я сказал им правду. Больше мне ничего не известно.

Майклсон полез в свою сумку и достал блокнот. Он бросил его Лэнсингу:

– Запишите ваш разговор. Слово в слово. Даже если вы чихнули, я хочу, чтобы это было отмечено. Ясно?

Лэнсинг кивнул.

Майклсон вытащил еще один радиомикрофон и перекинул на другой конец стола.

– Вот вам другой жучок. Если и он не сработает, можете считать себя уволенным.

– Добрый вечер, мистер Сабини. Меня зовут Гэри Марш.

Кен придумал это имя на ходу. Он хотел сымитировать для Сабини стандартную проверку на детекторе, а это предполагало новую личность оператора. Кен подготовил Сабини к атмосфере врачебного кабинета, которая царит в офисах большинства операторов: на стенах там частенько развешаны внушительного вида дипломы, а людей нередко заставляют ждать. Делается это главным образом для того, чтобы внушить побольше уважения к оператору и к предстоящей процедуре. В некоторых кабинетах устроены специальные окошки для наблюдения за ожидающими клиентами. На подготовительных курсах Кен видел видеозаписи, где люди, сидевшие в приемной, быстро теряли хладнокровие и проявляли все признаки нервозности, от легкого волнения до полного отказа от проверки.

Он кивнул на испытательное кресло:

– Садитесь, мистер Сабини.

Кен взял листочек с аккуратно распечатанными вопросами.

– Я знаю, что в вашей компании возникли некоторые проблемы…

Каблучки Миф застучали по деревянной пристани. Кен взглянул на часы. Почти десять. Он стоял, опершись на перила в конце причала, и смотрел на солнечные блики, плясавшие на зеркальной поверхности озера Ланье. Ветер бросал ему в лицо порывы горячего воздуха, словно обдувал феном. Он не обернулся, когда Миф остановилась рядом.

– Он готов, – сказал Кен.

– Что?

– Я о Сабини. Он готов. Редко встретишь такого искусного лжеца.

– Думаете, у него получится?

– Хотите сказать – получится ли у него лгать так же хорошо, как воровать? Теперь да. Вы бы его видели. Я ему сам чуть не поверил.

Кен все еще не смотрел в ее сторону. Господи, до чего же он устал. Работа по ночам давала о себе знать. Он смотрел на воду сквозь прищуренные веки.

– В чем дело?

На его губах появилась горькая улыбка.

– Он украл деньги. И вы отлично это знаете.

– Ничего я не знаю. Не забывайте, вы сами согласились на эту работу.

– Да, да, конечно. Это было так легко. Человек не должен срываться с крючка с такой легкостью. Но все было просто. Слишком просто. – Он взглянул на Миф. – Люди делают это каждый день. Не только в своем кабинете, но и везде. И с каждым разом это становится для каждого все проще.

– Кен, вы устали. Почему бы вам не пойти и не выспаться как следует?

– Да. Пожалуй, я так и сделаю.

– К тому же Сабини все еще на крючке.