Текст книги "Друг без друга"

Автор книги: Ронда Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

6

– Я все еще думаю, что вы совершаете ошибку, – мрачно пробормотал Кевин. Столкнувшись с упрямством Линды, он потерял желание поддразнивать своих гостей. По ее настоянию он вез их обратно в отель, но при этом всю дорогу выражал настойчивые протесты – так, как умел протестовать только Кевин.

Линде пришлось постоять в коридоре несколько минут, чтобы оправиться от потрясения, услышав о Элис и Кевине. Она и сама не знала, почему так болезненно отреагировала на это – ведь Дориан не открыл ей ничего нового. Завести роман с замужней женщиной или вступить в связь, будучи женатым, – какая разница. И то, и другое – адюльтер, а Кевин по этой части мастер!

Три года назад известие о том, что Кевин и Хильда Голд делят не только сценический успех, но и постель, оказалось для Линды сокрушительным ударом. И, как знать, может быть, муж не впервые изменил ей. Он всегда предпочитал жить по собственным правилам и, хотя требовал от жены верности в браке, вполне мог считать, что к нему это правило не применимо. Фактически так оно и было!

Самым отвратительным Линде казалось то обстоятельство, что из-за собственной безнравственности Кевин мог разрушить еще одну семью. Ей хотелось как можно быстрее бежать подальше от него и дома Элис Андерс.

Вернувшись в кухню, Линда с порога заявила, что хочет уехать. Кевин был более чем недоволен, но она проявила непреклонность, и ему пришлось уступить.

– Тебе еще рано возвращаться за машиной, – раздраженно ворчал Кевин. – Перед отъездом я позвонил в отель и выяснил, что там все еще полным-полно репортеров.

Линде было все равно. Уж лучше попасть под град нежелательных вопросов, чем оставаться с этим человеком. Она больше ни минуты не могла оставаться в этом доме.

– Дорогая…

– Не смей меня так называть, Кевин, – резко оборвала девушка, с вызовом глядя ему прямо в глаза. На этот раз она села на переднее сиденье, потому что ей было уже все равно, где сидеть и с кем.

Просто нелепо, что после всего пережитого он все еще действует на нее магнетически. Находясь рядом с Кевином, Линде было очень трудно, почти невозможно отгородиться от прошлого. Вспоминались счастливые времена, и от этого боль была еще острее.

Но как же она ошибалась, насколько неверно оценила и его, и любовь, которая, как ей казалось, существовала между ними. Кевин всегда был собственником, он брал, но никогда не давал, не собирался делиться даже сотой долей своей души.

– Вспомни, я всегда тебя так называл, – проскрежетал Кевин.

Дориан подал голос с заднего сиденья.

– По-моему, Линда пытается втолковать тебе, что ты больше не имеешь права голоса в этом вопросе.

Если честно, то ее мало интересует, что он может сказать и по любому другому поводу! Однако Линде было больно наблюдать, как Дориан дразнит Кевина. Этих мужчин некогда связывала большая дружба, и было печально видеть, что сейчас они относятся друг к другу с такой враждебностью. И оттого, что яблоком раздора являлась она сама, ничуть не становилось легче.

– Хочешь узнать одну вещь? – Тихо, с пугающей мягкостью произнес Кевин. – Ты стал еще худшей занозой, чем был раньше!

Дориан беззаботно парировал:

– Из твоих уст это звучит как комплимент.

Линда не смогла сдержать улыбку и поспешно отвернулась к окну. Что ж, по крайней мере, высокомерие Кевина больше не задевает Дориана за живое. Через несколько минут они подъедут к отелю.

– Линда…

– Спасибо за кофе и апельсиновый сок, – бесцеремонно перебила девушка, хотя, вернувшись в кухню, она не смогла проглотить ни кусочка круассана. – Мы благодарны тебе за помощь.

– Спасибо и убирайся восвояси? Так это надо понимать?

– Вот именно. – Она твердо встретила его взгляд.

– Боюсь, это будет трудновато сделать. – Кевин вскинул брови. – Сегодня вечером у нас концерт, – напомнил он.

– Ни в коем случае! – Линда твердо решила выступать одна или не петь вовсе.

– Но публика ждет…

– Чего она ждет, интересно? – перебил Дориан. – Вас обоих? Вряд ли. – Он покачал головой. – Сегодня Линда выступает в небольшом ночном клубе, и там просто-напросто не хватит места для толпы, которую собрали бы вы вместе. Администратор наверняка заранее объявил, что ты не участвуешь.

Потрясающая идея, с иронией подумала Линда. Чтобы никто не остался разочарованным, нужно всего лишь объявить, что кумир публики, Кевин Дарнелл, на сцене не появится! Вместо этого можете послушать Линду Баффин собственной персоной – принимайте или убирайтесь. Великолепно!

Если у продюсера есть хоть капля здравого смысла, он согласится с ее решением не выступать. Независимо от того, что им объявили, зрители все равно будут надеяться, что Кевин снова внезапно появится на сцене. И, как никто другой зная его, Линда не сомневалась, что их ожидания не окажутся напрасными.

– Я не собираюсь сегодня выступать, – прервала она спор мужчин.

Кевин резко повернулся к ней, и его губы презрительно изогнулись.

– Снова трусишь, дорогая? – язвительно протянул он. – Похоже, у тебя вошло в привычку прятать голову в песок.

Да как он смеет! Она в жизни не убегала от проблем!

– Ты сам не знаешь, что говоришь. – Дориан пылко вступился за подругу. – Да у Линды побольше храбрости, чем у тебя. Она…

– Кажется, я не к тебе обращался, – холодно оборвал его Кевин, – я разговариваю с Линдой.

Этот выпад ошеломил девушку, она вполне понимала и разделяла гнев Дориана: как Кевин посмел разговаривать с ней в подобном тоне? Если бы он знал, какую боль ей пришлось преодолевать, заново учась ходить… Да где ему, он даже не представлял, через что она прошла, его при этом просто-напросто не было! К тому времени он ее уже бросил.

Но, скрывая обиду, она равнодушно произнесла:

– Мне нечего добавить к тому, что сказал Дориан. Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

– И ты не выйдешь на сцену сегодня вечером? – Тонкая линия губ выдавала глубину его презрения.

– Нет!

– Куда подевался твой профессионализм?

– Не беспокойся, он при мне, Кевин. По-моему, вчерашнее выступление это доказывает!

Когда Кевин вдруг вырос на сцене рядом с ней, Линде хотелось только одного: бежать. Однако она приняла его вызов и продолжала петь, словно ничего не произошло. И к чему же это привело? Статейки в утренних газетах – вот цена, которую она заплатила за свою храбрость. Все, с нее хватит!

– Кевин, я не собираюсь ничего доказывать – ни тебе, ни кому-либо еще. Я не желаю повторять вчерашнее представление.

– Ты…

Но она оставалась непреклонной.

– Вопрос закрыт. Я уезжаю домой.

– Что ж, это лишнее подтверждение тому, что ты струсила, – пробормотал Кевин.

Это было уже чистой провокацией, и Линда жестом призвала Дориана молчать. Нечего доставлять Кевину удовольствие. В конце концов, какое ей дело до его мнения? Все, что Линде нужно было доказать самой себе, она уже доказала, лишний концерт ничего к этому не прибавит. Сейчас самое главное – возвести надежную преграду между собой и Кевином.

К сожалению, он оказался прав: отель по-прежнему кишел репортерами. Но поскольку счет за номер был уже оплачен Кевином – оплошность, которую Линда собиралась исправить при первой же возможности, – им с Дорианом незачем было входить внутрь. Девушка указала на черный «вольво» и лаконично распорядилась:

– Нам туда. Вон моя машина.

Кевин, прищурившись, оценил толпу репортеров и с неохотой развернул «сааб» в сторону ее автомобиля.

– Пожалуй, мы успеем забросить в твою машину багаж, пока они нас не заметили.

Как же Кевину, должно быть, неприятно после всех его зловещих предостережений признавать, что все так просто! Когда он припарковал «сааб» поближе к ее «вольво», мужчины быстро перекинули багаж из одного автомобиля в другой. Потом они сели в свои машины и выбрались со стоянки. Репортеры даже не обратили на них внимания.

Выехав на шоссе, Линда вскоре заметила, что «сааб» едет за ними.

– Дориан, он нас преследует, хотя дом Рональда находится в противоположной стороне. Черт возьми! – пробормотала она, когда Кевин просигналил им фарами. Очевидно, он требовал остановиться, коль скоро они удалились от отеля на порядочное расстояние и никаких репортеров поблизости не было.

Дориан оглянулся назад. В этот момент фары «сааба» мигнули еще раз.

– Не обращай внимания. Нам больше не о чем с ним говорить.

Хотя они и не думали останавливаться, Кевин явно не собирался отказываться от преследования. Линда вздохнула.

– Похоже, он от нас не отстанет.

– Еще бы, этот человек ведь никогда не сдается, – проворчал Дориан. С этим Линда могла бы и поспорить, – ведь отказался же он от их брака, когда ему стало слишком тяжело ухаживать за калекой-женой. – Пожалуй, нам действительно лучше остановиться, – неохотно сдался Дориан. Он выпрямился на сиденье, готовясь выйти из машины, как только Линда свернет на обочину. Однако не успел он открыть дверцу, как Кевин уже стоял у «вольво» со стороны водителя, ожидая, когда Линда опустит стекло, чтобы поговорить с ней. Она сделала это с величайшей неохотой.

Дориан заговорил первым.

– Кевин, мы не забыли об оплате отеля. Деньги будут немедленно переведены на твой счет! Если бы я знал, что у тебя так туго с финансами, то возместил бы затраты еще раньше.

Кевин не удостоил его ответом. Только презрительный взгляд, брошенный на Дориана, подтверждал, что он вообще слышал его реплику. Наклонившись к Линде, он хрипловато прошептал ей почти в самое ухо:

– Я с тобой еще свяжусь.

Только этого еще не хватало! Впрочем, положа руку на сердце, Линда не смогла бы утверждать, что обещание Кевина было для нее неожиданностью. Она подняла на него глаза, всем своим видом выражая нетерпение.

– Ты остановил меня только для того, чтобы сказать это?

– Мы не успели как следует попрощаться.

И прежде чем она успела сообразить, что он имеет в виду, и уж тем более уклониться, Кевин просунул голову в окно и прижался губами к ее рту. Девушка инстинктивно судорожно вздохнула, и Кевин тут же воспользовался этим – его ищущий язык скользнул между ее губами.

– Какого черта! – прошептал Дориан, не веря своим глазам. – Прекрати немедленно!

Но Кевин не собирался от нее отрываться, и прошло еще несколько мгновений, прежде чем Линда, совершенно ошеломленная своей податливостью, нашла в себе силы оттолкнуть его.

Взволнованная и запыхавшаяся, она откинулась на спинку сиденья. Кевин медленно выпрямился. На его лице появилось выражение мрачного удовлетворения. Нечего было и надеяться, что он не почувствовал, как она отреагировала на его поцелуй.

Окинув ее на прощание оценивающим взглядом, он прошептал с обольстительной хрипотцой в голосе:

– Это скорее не «прощай», а «здравствуй».

Он мог бы этого и не говорить. Губы Линды горели, она до сих пор чувствовала сладостный вкус его поцелуя. Как он посмел так вести себя с ней! Унизить ее на глазах у Дориана? Хотя, возможно, он хотел унизить их обоих. Раздельные спальни в отеле ни в чем его не убедили, Кевин по-прежнему считал Дориана ее любовником.

– Прощай, Кевин, – тихо сказала Линда, одновременно поднимая стекло. Она нажала на газ и рванула с места, даже не взглянув в зеркало заднего вида.

– Ублюдок! – сквозь зубы пробормотал Дориан.

Линда не могла с ним не согласиться. Кевину вовсе не обязательно было вести себя так бесцеремонно. Впрочем, зная его, она не особенно удивлялась.

Больше всего ее ошеломила реакция собственного тела.

Плохо, что он застал ее врасплох. Она оказалась настолько наивной, что вообразила, будто Кевин не пойдет на подобную наглость… Кому, как не ей, следовало давно понять, что этот человек способен абсолютно на все!

Но поцеловать ее…

Почему он это сделал? Чего хотел добиться? Разумеется, им двигало не только желание унизить ее…

Мать позвала Линду к телефону.

– Это опять из фирмы грамзаписи, – сообщила она, хмурясь.

Последние три года Линда провела в доме родителей, потому что после аварии оказалась не в состоянии жить самостоятельно, и не только по причине физического недуга. В самый тяжелый период, когда она мучительно боролась за выздоровление, родители стали для нее надежной опорой. Но сейчас даже они были в растерянности, не зная, как справиться с непрекращающимся давлением со стороны студии грамзаписи, которая уговаривала Линду выпустить еще один альбом вместе с Кевином.

Разумеется, все началось с того злосчастного концерта на гастролях. Компания выпустила новый тираж их старого диска, который пошел нарасхват, и вслед за этим Линду стали просить записать новый, в расчете, что он тоже будет иметь успех. За две недели, прошедшие после гастролей, она уже два раза отвечала решительным отказом, но ее не оставляли в покое.

– Снова сказать, что тебя нет дома? – Сильвия вопросительно взглянула на дочь.

Дважды это подействовало, но вряд ли сработает в третий раз. Главная трудность состояла в том, что Кевин уже дал согласие на запись нового альбома, и теперь на Линду стали наседать еще упорнее.

Поведение Кевина не поддавалось никакому логическому объяснению – ни на гастролях, ни после. Линду вовсе не привлекала перспектива регулярно встречаться с ним, чего несомненно потребовала бы работа над совместным альбомом. Она же ясно сказала ему, что отныне намерена петь одна.

Проблема заключалась в том, чтобы каким-то образом убедить в своей правоте компанию грамзаписи. Это было очень важно для Линды, потому что она рассчитывала в ближайшем будущем записать альбом собственных песен.

– Спасибо, мама, пожалуй, я подойду к телефону. – Она устало поднялась и взяла у матери трубку. Сильвии было под пятьдесят, но, несмотря на разницу в возрасте, темно-карие глаза и короткую стрижку, она была поразительно похожа на дочь.

– Помни, детка, ты не обязана делать то, чего не хочешь. – Она ободряюще сжала руку Линды и вышла из комнаты, предоставляя ей возможность поговорить по телефону без свидетелей.

– Конечно, не обязана, – раздался до боли знакомый голос. От неожиданности Линда чуть не выронила телефонную трубку. – Но с твоей стороны будет большой глупостью этого не сделать.

Девушка быстро взяла себя в руки. Она знала, что Кевин намеренно рассчитывал смутить ее, и не желала доставлять ему удовольствие, показав, что это удалось.

– Вот уж не знала, Кевин, что ты стал совладельцем компании грамзаписи. Но тем не менее, мой ответ – нет.

– Я не совладелец. Они просто попросили меня лично побеседовать с тобой, поскольку ты оказалась на редкость несговорчивой. Ты совершаешь ошибку, дорогая, этот отказ – неудачный тактический шаг, – произнес он менторским тоном.

– Вот как, неудачный? Для кого, интересно? – язвительно поинтересовалась Линда. – Меня вполне устраивает, как продвигается моя карьера, это тебе как раз не помешает лишняя реклама.

За последние две недели Линда дала еще два концерта, и оба – с большим успехом. Вероятно, с участием Кевина сборы были бы еще больше, и зрители поначалу ждали его появления, некоторые даже выкрикивали его имя, но как только стало ясно, что певица действительно выступает одна, ей устроили такой прием, о каком она и не мечтала.

Однако она получила еще две красные розы…

– Может быть, это тебе нужен дополнительный толчок, признайся, Кевин? – язвительно повторила девушка.

Игнорируя ее последнее замечание, он презрительно произнес:

– На твоем месте я бы не стал уделять слишком много внимания Дориану. Его суждения, мягко говоря, пристрастны. Кстати, чем занимается наш общий знакомый в этот прекрасный день? Устраивает тебе очередной ангажемент вроде тех гастролей в захолустном городишке?

Что толку было объяснять ему, что после долгих споров и дискуссий в семейном кругу она намеренно выбрала провинцию для своего первого после трехлетнего перерыва появления на публике. Несмотря на насмешки Кевина – и вопреки его неожиданному появлению – их решение оказалось правильным. Что касается Дориана, то он сейчас был с Эвелин, которая недавно вернулась из Италии. Но Кевину совершенно не обязательно об этом знать.

Если Дориан следил за жизнью бывшего друга, то Кевин, по-видимому, последние три года не проявлял к Дориану ни малейшего интереса, иначе он бы знал об Эвелин. Линда, разумеется, не собиралась открывать ему глаза. Она вообще ничего не хотела ему рассказывать.

– Я уже сообщила компании свой ответ. Тебе я могу повторить то же самое…

– Давай пообедаем вместе и все обсудим, – решительно прервал ее Кевин.

На этот раз Линда не растерялась, его бесцеремонность больше не обескураживала ее. За эти три года Кевин стал еще более самонадеянным.

– Нет уж, не нужно никаких обедов и никаких обсуждений. До свидания. – И, не дожидаясь, пока он приведет очередной довод, девушка повесила трубку.

Она не поинтересовалась, с какой стати Кевин вступил в переговоры с компанией грамзаписи, – она вообще ничего не хотела о нем знать. Однако за последние несколько недель этот человек появлялся в ее жизни с убийственным постоянством, и это после того, как она три года ничего о нем не слышала! По-видимому, когда все это началось, Линду считали слишком слабой и ранимой, чтобы рассказывать ей, как и с кем живет ее муж. Теперь она окрепла, но большинство знакомых, похоже, придерживались мнения, что этой темы лучше не касаться.

Была ли Элис Андерс его последней любовницей? Если да, то роли распределены довольно странно. Хотя чему удивляться? Жизнь Кевина никогда не отличалась простотой.

– Все в порядке, дорогая? – Мать осторожно заглянула в дверь. Линда решительно встала.

– Прекрасно. Лучше некуда.

Она решила не упоминать о том, что сказал Кевин, – родители, так же как и Дориан, принимали все происходящее с ней близко к сердцу.

Сильвия облегченно вздохнула.

– Чем скорее ты запишешь сольный альбом, тем лучше.

Проблема заключалась в том, что пока компания пытается уговорить ее записать пластинку с Кевином, и речи быть не может о сольном диске, а Линда все еще связана с ними официальным контрактом.

Но не продлится же это вечно. Шумиха, поднятая вокруг их совместного выступления, рано или поздно утихнет, и тогда компания, несомненно, рассудит, что лучше сольный альбом, чем ничего. Линда написала уже достаточно песен.

Тоже непривычно… раньше все песни для их дуэта писал Кевин, но эти три года времени у Линды было больше чем достаточно, и она сочинила десятка два мелодий. Даже на ее собственный самокритичный взгляд песни казались неплохими, и Линда в глубине души была уверена, что менеджерам из компании грамзаписи они понравятся. Со временем.

А пока надо постараться выкинуть из головы разговор с Кевином. Никто ее больше ни к чему не принудит, и уж тем более – он.

Линда всегда любила возиться в саду, работа успокаивала ее и, пока руки делали свое дело, сознание отдыхало. Сейчас, осенью, хлопот было особенно много – нужно прибраться на клумбах, подготовиться к зиме. Когда несчастный случай приковал девушку к инвалидному креслу, ей больше всего не хватало этой спокойной возни в саду. И как только она снова смогла двигаться, то стала проводить там долгие часы, в одиночестве залечивая и душевные раны, и физические.

Грэй, сеттер ее родителей, радостно носился и прыгал вокруг, а Линда тем временем занялась прополкой, желая освободить от этого занятия отца, который и без того был сильно загружен на работе.

Как ни странно, в последние две недели – со дня возвращения с гастролей – она проводила в саду больше времени, чем обычно.

– Привет, Грэй, вижу, ты, как всегда, бодр и весел, – произнес спокойный мужской голос. – Пес подпрыгнул и лизнул гостя в щеку. Кевин самодовольно рассмеялся.

Его появление застало Линду в самом разгаре прополки. Она села на корточки и встряхнула головой, отбрасывая упавшие на лицо волосы. Ну и вид у нее, наверное! Руки чуть ли не по локоть в грязи, лицо без следа макияжа, старые линялые джинсы, клетчатая рубашка – еще более старая и непрезентабельная, а волосы осенний ветер превратил в спутанную светлую гриву. Как-никак она целый час возилась в земле.

А вот Кевин, по-видимому, использовал это время, чтобы добраться из Лондона до их городка. Что ж, ему придется развернуть машину на сто восемьдесят градусов и весь следующий час опять крутить баранку, возвращаясь обратно. Она его не звала!

7

Кевин перехватил ее обеспокоенный взгляд в сторону дома.

– Твоя мать не заметила, что я приехал. Я увидел, что ты в саду, и поэтому…

– Просто вошел – со свойственной тебе бесцеремонностью! – Линда отложила маленькие грабли и вытерла руки о джинсы, местами запачканные землей. В ее глазах блеснул гнев. – Когда же ты наконец усвоишь, что в этом доме не хотят тебя видеть?

Он равнодушно пожал плечами, но карие глаза угрожающе прищурились.

– Ты имеешь в виду себя?

И что, интересно, он хочет этим сказать? Кевин никогда не отличался прямолинейностью, и… Стоп! Она снова копается в мотивах его поступков! Какая разница, что он говорит и по какому поводу!

– Ты нежеланный гость в доме моих родителей, – повторила Линда.

Когда дело касалось Кевина, ее родители были столь же неумолимы, как и она сама, что, впрочем, неудивительно. Этот человек три года назад предал их дочь, бросил в самую трудную минуту. Нет, никто из них не хочет его видеть.

Кевин коротко кивнул.

– Я прекрасно помню, что родители всегда пекутся о твоих интересах.

Линда встала и выпрямилась, с вызовом глядя ему в глаза.

– Ты снова возвращаешься к теме совместной записи альбома? В таком случае, смею тебя уверить, мама с папой не считают, что это в моих интересах. Они относятся к этой идее так же, как я! – И это еще мягко сказано. На самом деле отец грозился как следует врезать Кевину в челюсть, если тот посмеет хотя бы близко подойти к его дочери.

Это было бы настоящим подвигом! Морис Баффин был всего лишь пяти футов шести дюймов роста, и, чтобы достать до лица Кевина, ему пришлось бы взобраться на ящик!

Линда опасливо взглянула на часы – отец должен был с минуты на минуту приехать на ланч. Хотя мысль о том, как он залезает на ящик, чтобы расправиться с Кевином, и представлялась ей забавной, все же лучше этого избежать. Родители и так достаточно настрадались.

– Кевин, тебе лучше уйти, – холодно проговорила она.

Кевин сделал шаг вперед и, взглянув на нее с оттенком высокомерия, заявил:

– Я уйду тогда, когда сочту нужным.

Ветер растрепал его темные волосы. Кевин стоял, чуть расставив ноги в линялых джинсах, небрежно накинув черную куртку поверх белой рубашки. Он казался олицетворением мужественности и жизненной силы, и Линда ощутила привычную дрожь, пробежавшую по спине. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить знакомые ощущения. Она нагнулась за инструментами, собираясь по пути к дому занести их в сарай.

– Прекрасно, делай как знаешь. Только, уходя, не забудь как следует закрыть ворота, чтобы Грэй не выскочил на дорогу. – Она направилась к дому.

– Линда!

– До свидания.

Не оглядываясь, девушка неторопливо шла по дорожке – не хватало еще, чтобы Кевин подумал, будто она убегает!

– Вижу, ты и впрямь снова научилась ходить.

Слова эти были произнесены тихо, но не настолько, чтобы она их не услышала! Побледнев от гнева, Линда резко развернулась. Какая наглость! Как он посмел даже заикнуться об этом! Когда он ее предал, она лежала, как сломанная кукла, не в состоянии ни ходить, ни петь, ни даже… как он посмел!

В горле Линды замер крик – боли или гнева, она сама не сознавала. Она знала только, что ненавидит этого мужчину всеми фибрами души. Ненавидит так же безгранично, как когда-то любила… Она покачнулась и едва не упала.

– Спокойно. – Кевин в одно мгновение оказался рядом и схватил ее за руку повыше локтя. – Я не хотел тебя пугать. – Он был мрачен как туча, но во взгляде, изучающем ее побелевшее лицо, почему-то сквозила забота. – Я только…

Но Линда, придя в себя, вырвалась из его рук.

– Уходи, Кевин. – Голос прозвучал почти бесстрастно, хотя ей отчаянно хотелось кричать. – Уходи и никогда не возвращайся.

– Линда, прошло три года…

– Не смей напоминать, сколько прошло времени! – Глаза девушки вновь полыхнули гневом, каждое слово она бросала как камень. – Ведь это я все эти годы пыталась жить, заново училась ходить, собирала разбитую жизнь по кусочкам. – Дыхание ее участилось, колени ослабли. Линда была в ярости, в том числе и на собственную немощь.

Только бы не потерять сознание, ведь с ней такое случалось: врачи говорили, что, возможно, ей уже никогда не избавиться от приступов слабости. Но она справилась, и справилась гораздо лучше, чем ожидали специалисты и этот человек, стоящий сейчас перед ней. Иметь хромую жену никогда не входило в его планы, и он, конечно, не мог с этим смириться.

Что ж, она больше не инвалид и не позволит ему калечить себя эмоционально.

Кевин нахмурился. Ей даже показалось, что он обиделся. С чего бы это?

– Не пришла ли пора простить…

– И все забыть, – саркастически закончила Линда. – Нет, Кевин, я никогда не забуду. Не забуду, кем ты был тогда и кто ты сейчас.

– Что ты знаешь обо мне сегодняшнем, Линда? – Низкий голос звучал хрипловато. – Эти три года я тоже страдал…

– Что, совесть проснулась и не давала покоя? – безжалостно уточнила она. – Если ты ждешь от меня отпущения грехов, то напрасно. Я не могу тебя простить, Кевин. – Как можно простить предательство?

Его карие глаза потемнели. Он мрачно взглянул на нее сверху вниз.

– Раньше в тебе не было этой резкости, Линда…

– Не пытайся вызвать у меня чувство вины! – Неожиданно для самой себя девушка горько рассмеялась. – Ты всегда любил свалить все на противника, а сам выйти сухим из воды. Только на этот раз ничего не выйдет – уж больно убийственные улики.

Он дернулся, словно от удара, взгляд стал каким-то потухшим, губы искривились в горькой усмешке.

– Я тоже кое-что потерял, – но об этом все, кажется, предпочитают просто забыть.

Глаза Линды наполнились слезами, она быстро заморгала, пытаясь их скрыть.

– Так же, как ты забыл клятвы, данные мне у алтаря. А теперь…

Перебив ее, Кевин яростно проскрежетал:

– Я не забыл свои клятвы, Линда.

– Что ж, значит, ты просто предпочел о них не думать. Результат от этого не меняется.

– Линда, Морис! Вы собираетесь идти в дом или… – Выйдя из-за угла дома, Сильвия увидела Кевина и смолкла на полуслове. Лицо ее застыло. – Я услышала голоса и подумала, что с тобой отец.

Она поздоровалась с Кевином, но ее карие глаза смотрели холодно.

– Здравствуйте, Сильвия! Вы хорошо выглядите.

Это действительно было так. Мать Линды отличалась той особой красотой, которая с годами расцветала еще ярче. Но она даже не отреагировала на его комплимент.

– Не знаю, Кевин, зачем вы здесь, хотя, впрочем, могу догадаться по телефонным звонкам, которые не дают нам покоя последние две недели. – Не дав ему ответить, Сильвия продолжала. – Но какие бы причины ни привели вас в этот дом, вам лучше уйти. По-моему, вы расстраиваете Линду. – Она выразительно посмотрела на красные пятна, выступившие на щеках дочери. – К тому же Морис тоже будет не в восторге от вашего появления. В последнее время он неважно себя чувствует…

– Жаль это слышать, – тактично заметил Кевин. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Обычное состояние при его профессии школьного учителя, но лишние волнения ему ни к чему.

Линда знала, что ее собственные беды и нагрузка, которая легла после аварии на всю семью, не пошли отцу на пользу. Она была единственным ребенком, и родители чувствовали ее боль, как свою собственную. Последние три года были тяжелыми для всех…

Сильвия оглянулась и встревоженно проговорила:

– Линда, кажется, это машина твоего отца. – Она немного помедлила перед тем, как уйти в дом, и еще раз повторила: – Прошу вас, Кевин, уходите.

– Похоже, в семье царит полное единодушие, – сухо заметил тот, криво усмехаясь.

– А ты ожидал иного?

Он пожал плечами.

– Я никогда не был сторонником решения вопросов путем голосования. При этом никогда не учитывается субъективное мнение.

Говоря иными словами, он не собирался уходить, пока сам не сочтет нужным, – а сейчас, по-видимому, такой момент еще не наступил. Но Сильвия, говоря о здоровье мужа, несколько смягчила картину: на самом деле, дней десять назад, вскоре после возвращения Линды, у Мориса прямо в школе случился сердечный приступ. До тех пор, пока отец не придет в норму настолько, что сможет снова в полной мере выполнять свои обязанности, ему временно прислали в помощники молодого учителя. И сейчас ему совершенно ни к чему лишние волнения.

– Кевин, прошу тебя, уходи.

Отец наверняка уже заметил «сааб», припаркованный на улице возле их дома, но поскольку он не знает, на какой машине ездит его бывший зять, то пока ни о чем не догадывается.

– Мне нужно с тобой поговорить, – решительно сказал Кевин и, предваряя возражения, добавил, – но не здесь. Проезжая через город, я приметил небольшую кофейню, почему бы нам не пойти туда? – Он прищурился, дожидаясь ответа.

Линда иронично подняла брови.

– Подумать только, Кевин Дарнелл в провинциальной кофейне!

Он смотрел на нее в упор, без улыбки, по-видимому, не находя в этой ситуации ничего смешного.

– Я пью кофе, как и любой другой человек, – процедил Кевин. – Встретимся через пятнадцать минут. – Не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал через сад к боковой калитке.

Линда нахмурилась. Хочешь не хочешь, придется с ним встретиться. Если она не сделает этого, Кевин вернется. Видит Бог, за последние три года ее родителям так досталось, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

Отца она застала в кухне. Морис пил чай. Это был невысокий светловолосый мужчина, с возрастом у него проявилась склонность к полноте, однако в последние дни его лицо выглядело скорее изможденным.

– Ну что, детка, все цветы выдергала? – Он улыбнулся дочери и потрепал за уши пса, радостно бросившегося навстречу хозяину.

Линда улыбнулась их старой шутке. Она начала помогать отцу по саду, когда была еще совсем маленькой, но в первый раз, когда девочка решила самостоятельно прополоть клумбу – ей тогда исполнилось восемь, – дело кончилось весьма плачевно: она выдернула все тщательно взлелеянные ростки цветов, а сорняки оставила невредимыми. Отец не забыл этот случай.

– Нет, кажется, несколько луковиц осталось до весны. – Она посерьезнела. – Я вас оставлю, ешьте без меня. Мне нужно заскочить по одному делу в город.

Входя в кухню, она заметила, как мать тревожно посмотрела куда-то мимо нее, и догадалась, что Сильвия высматривает Кевина. Линда постаралась дать понять матери, что незваный гость ушел.

– Привезти вам что-нибудь?

– Не надо. А ты не переоденешься?

После утренней работы в саду наряд ее действительно оставлял желать лучшего. Но если она наденет чистое, Кевин еще, чего доброго, вообразит, что она нарядилась специально для него. И Линда отрицательно покачала головой.

– Нет, я скоро вернусь.