Текст книги "Спор"

Автор книги: Ромэн Яров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Яров Ромэн
Спор

Ромэн Яров

Спор

Не люблю обострять отношений с людьми, но после того, как слесарь дважды проигнорировал мой вызов, я рассердился. Еще одна записка, опущенная в ящик на двери домоуправления, гласила: "Сколько может продолжаться это безобразие! Третий раз вызываю в квартиру 18 слесаря, Если опять никто не явится, произойдет большая неприятность".

Мой отчаянный, вызванный крайними обстоятельствами поступок был совершен в субботу. Остаток дня, ночь и утро следующего я провел с жуткой решимостью в душе. В таком состоянии я находился до тех пор, пока не раздался звонок.

– Кто там? – крикнул я, подбежав к двери.

– Слесаря вызывали? – прозвучал голос с площадки.

Я открыл и, не поглядев на прибывшего, с достоинством двинулся в комнату. А он шагал следом. Я приблизился к батарее, положил на нее руку, сказал взволнованно: "Гайку подкрутить надо, а то вода капает". Повернулся к вошедшему. И как будто бы батарея упала мне на ноги... Передо мной стоял человек с продолговатой, в полтора раза длинней, чем нормальная, головой, лысый, с ушами, свисающими до плеч. Одежда его походила на костюм пожарника, надеваемый для участия в прикладных соревнованиях: столько на ней было цепочек, крючков и разных непонятных металлических предметов.

– А-а... где дядя Коля? – спросил я, цепенея от ужаса.

– Какой дядя Коля? – любезно осведомился незнакомец.

– Слесарь из домоуправления.

– Не знаю. Я прибыл по вашему вызову и имею задание оказать помощь, о которой вы просите.

– Простите, но вы-то сами кто?

– Я прибыл сюда с планеты Амос, расположенной в созвездии Лебедя. Так вы его называете...

– Чайку не хотите ли? – пробормотал я. – Да погодите, я телевизор выключу. Орет, проклятый...

– Нет, нет, не надо, – остановил меня амосеянин. – Я пока насыщаюсь информацией.

– Но почему же именно ко мне? – воскликнул я, постепенно смелея. – Мог ли ожидать я, скромный человек...

– Это произошло вот как, – сказал амосеянин. – Давно уже производительные силы нашей планеты достигли такого уровня, что мы могли установить контакт с разумными существами других миров. А у нас ничего не получалось. Безлюдье какое-то во вселенной, просто кошмар. Но мы решили, что связь должна быть установлена любыми средствами. Созданная с громадным напряжением сил установка сконцентрировала всю энергию машин, размещенных на площади в триста тысяч квадратных километров, в единый мощностной поток и направила его в космическое пространство. Сужаясь постепенно, этот поток превратился в тонкую иглу, которая и уперлась в ящик на двери, где была ваша записка. Немедленно изображение знаков попало на Амос, немедленно был пущен в действие нейтринно-криогенный анализатор, который расшифровал содержание записки, составил словарь всех остальных слов вашего языка и выдал семьсот сорок два варианта возможной опасности. Разумные существа в беде, они просят помощи! Немедленно мне, как главному специалисту по эксплуатации всех механических сооружений планеты, было поручено выучить ваш язык, прибыть к вам и оказать все необходимое содействие.

– Да когда же вы успели? – изумился я. – Ведь вчера только записка была опущена в ящик. И как вы преодолели такое расстояние?

– Ну, счет времени – понятие относительное, – сказал амосеянин. – А прибыл я сюда с помощью телетранспортировки. Меня разложили на атомы и по уже существующему энергетическому потоку переправили к вам. Это практически мгновенно, хотя и требует больших затрат энергии. Но мы сознательно пошли на это, лишь бы предотвратить неприятность. Однако ж хватит разговоров, надо дело делать. Покажите – что.

– Да вот гайка у батареи отошла, – смутился я. – Вода капает, приходится миску подставлять. Был бы у меня ключ разводной – конечно, и просить незачем было б.

Амосеянин подошел к батарее, тронул гайку.

– Этот вариант помощи в числе семисот сорока двух не значился, пробормотал он. – Дело обстоит сложнее. Тем более что все не так. – И повернулся ко мне. – У вас рядом стоят два прибора: один – для отопления, другой – чтоб получать изображения. Зачем? Лишнее место занимать!

Он взялся за торцы батареи, замер на миг, напрягся – и ребра ее вплотную приблизились друг к другу. Он провел по ним несколько раз рукой, как гончар по незастывшей глине. И вдруг получился куб. На лицевой стороне его оказалось то же изображение, что было на экране телевизора, но только больше и четче. А экран погас.

– Что вы сделали? – закричал я. – Ведь это же совершенно разные предметы!

Он улыбнулся снисходительно, склонил набок голову, развел руками.

– Ну что вы, ведь так было на заре развития техники. А сейчас любой ученик знает, что главное – это совмещение функций. И ведь вот этот предмет, – он дотронулся до телевизора, – совершенно другого назначения. Сейчас налажу...

И тут раздался звонок. Я открыл дверь. На пороге стоял хмурый дядя Коля – слесарь из домоуправления. Он был в синей брезентовой робе, покрытой серыми и коричневыми пятнами, и каком-то сплюснутом берете, а в руках держал клеенчатую хозяйственную сумку. Там был слесарный инструмент.

– Привет, – сказал он и пошел, топая башмаками, в комнату. – Написал-то уж, написал! "Третий раз вызываю, будет неприятность!" Одни вы, что ль, у меня? Дом-то вон какой, все рвут. Чего надо, говорите.

Он встал возле батареи, глянул мельком на амосеянина. Деловое выражение его лица не сменилось удивленным. Мало ли что у людей бывает, походишь по квартирам – и не такое увидишь. Я же не мог выговорить ни слова, да и не знал, что сказать, только протянул дрожащую руку к батарее, на которую неведомой силой был переброшен с экрана телевизора и увеличен в размерах комментатор по спортивным вопросам.

– Польская, что ль? – спросил дядя Коля деловито. – Видал такие, видал. Музыкант один живет в доме тридцать один, вот у него.

– Да что ты, дядя Коля! – отозвался я слабо. – Ну где ты мог видеть такие...

– Видел, говорю, – сказал сердито дядя Коля. – Музыкант живет в доме тридцать один. У него тоже польская. Еще лучше. Потом здесь фокус смещен.

– Позвольте, – вмешался амосеянин, – может быть, у того человека, о котором вы говорите, конструкция действительно лучше, но уж насчет наладки, можете мне поверить, здесь все совершенно верно.

– Конечно, каждый свою работу хвалит, но только я скажу, чтоб обиды не было: фокус смещен. А то тоже пишут – будут неприятности!

– Но как же вы можете так говорить, когда совершенно не знаете устройства агрегата? – Амосеянин заволновался, уши его свернулись в трубочку и развернулись вновь.

– Как это не знаю! – Дядя Коля сорвал с головы беретку.

– Удивляюсь, – амосеянин стоял совершенно растерянный. – Ни один прибор не выдал сведений о том, что на Земле известна зависимость между стрелами и сдвигами векториальной кривой с одной стороны и инерциальным градиентом с другой.

– Как это не известна! Всем давно известна.

– Не может быть!

– Давай спорить! – закричал вдохновенно дядя Коля. – Спорить, говорю, давай!

– Это поможет предотвратить неприятность? – повернулся ко мне амосеянин. Я молча кивнул. Целеустремленный характер дяди Коли был мне слишком хорошо известен.

– Я приехал сюда помогать вам, и, если вы о чем-то просите, я не имею права отказывать. Давайте спорить, раз вы хотите...

Дядя Коля азартно выставил вперед руку; амосеянин медленно подал свою. В полном изумлении я разбил их.

– Вот давай так, – организовывал дядя Коля. – Давай поедем в твою контору, ты мне эти аппараты покажешь, и если я узнаю – значит все, проспорил ты. Да я их сто тысяч видел. А то пишут: "третий раз вызываю". В новом-то доме. Думают, я все квартиры обязан знать. Ну, едем.

– Как понимать слово "контора"? – спросил озадаченно амосеянин.

– Не знаешь, что ли? Ну, откуда тебя сюда прислали.

– Вообще колоссальный дополнительный расход энергии, – сказал задумчиво амосеянин, – но ведь личность разумная хочет спорить.

Он вынул из кармана маленькую коробочку, пошевелил рычажками.

– Сейчас вернусь! – крикнул дядя Коля. – Чемодан мой пусть пока у тебя полежит. – И оба они исчезли.

Я поглядел в оцепенении на батарею-телевизор и вспомнил вдруг, что как раз сейчас по второй программе должен передаваться концерт для фортепьяно с оркестром. Я подошел к настоящему телевизору и начал крутить его ручки, страстно желая, чтоб изображение вернулось на место. Увы, экран оставался темным и холодным. Я подошел к преображенной батарее и оглядел ее со всех сторон. Никаких новых рукояток не прибавилось, Как же переключать программы? Я достал из дяди-Колиного саквояжа разводной ключ, зажал гайку, повернул. Струя горячей воды ударила мне в живот. Я поспешно завернул гайку, сел в кресло, вытянул ноги и задумался. Придется ждать, пока вернется амосеянин. Или по крайней мере дядя Коля. Но когда это будет... Счет времени там понятие условное, следовательно, они могут появиться и через тысячелетие. И это значит... Нет, не может быть! Неужели я до конца жизни обречен смотреть одну только первую программу?!