Текст книги "Гробницы пустоты (СИ)"

Автор книги: Роман Титов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– В некотором роде? – сквасился Д’юма. – И что это должно означать?

– Только то, что ты и так уже хорошо знаешь, – сказал мой брат. – Нам нужен инфочип Малыша. И, если ты не против, я бы хотел его получить как можно скорее. Мы очень спешим.

– Так вот в чем причина твоего появления здесь? Любопыственно… – пропел Д’юма, однако, не смотря на свои слова, удивленным совсем не выглядел. – А с чего ты взял, что эта штучка у меня?

– Да брось, старый пройдоха. Всем известно, что у тебя с Желтым Малышом была особая связь. Она доверяла тебе как никому другому. Оттого и все свои тайны, собранные на том маленьком инфочипе оставила. На хранение, так сказать.

Почесав третий подбородок своей пухлой когтистой лапкой, Д’юма осклабился.

– Какая неоригинальная теория, Мекет. От кого, от кого, а от тебя я ждал чего-то помудренее. Или ты думаешь, будто ты первый, кому такая мысль пришла в голову, а?

Однако братец не смутился.

– До теорий мне дела особого нет, дружище Д’юма. Как, в общем-то, и до тонкостей твоих взаимоотношений с Малышом. Все мы долгое время кормились с одной миски, и каждому есть что порассказать друг о друге. Но мне сейчас не досуг вспоминать о былых чудных временах, поэтому давай ближе к делу. Я знаю, инфочип у тебя, и хотел бы его получить. – Выдержав короткую паузу, Мекет добавил с ухмылочкой: – Если ты не против, конечно.

– Не так быстро, дружище, – последнее слово Д’юма выделил особенно четко. – Я не отрицаю нашу с тобой вовлеченность в прошлые дела. Но ты сам плюнул в миску, о которой так удачно упомянул. Своими постоянными утайками ты испортил жизнь всем, кто по-доброму относился к тебе. А сейчас ждешь, что я пойду тебе навстречу? Ты как чума. Все, к чему ты ни прикоснешься, так или иначе погибает. Смерть следует за тобой по пятам.

Мекет ненароком оглянулся, но встретил только мой растерянный взгляд. Было видно, что слова Д’юмы задели его. И, чую я, гораздо глубже, чем он готов был признать.

– Эй! В том, что Малыш была убита, моей вины нет!

– Прямой, быть может, и нет, – признал Д’юма. – Но косвенно ты ответственен за это. Не отрицай.

Мекет утомленно вздохнул.

– Если я признаю свою вину, тебе полегчает?

– Да меня, в сущности, не очень-то волнует, признаешь ты свою вину или нет, – сказал Д’юма. – Меня беспокоит, что, даже зная всю правду, ты поступил так, как поступил. Серые Стражи идут за тобой. И мне не нравится, что они могут нагрянуть сюда.

– В этот гадюшник? Я тебя умоляю! Только ты можешь цацкаться с коддас. Всем остальным на них уже давно плевать. Кроме того, я слишком хорошо умею заметать следы.

– Ты-то, может, и умеешь, – неохотно согласился Д’юма. – Только рыскают серые по Галактике не ради тебя, а ради твоего, так называемого, братца. – Тяжелый въедливый взгляд гуманоида сосредоточился на мне. – И уж поверь, таких как он они умеют находить.

От последней фразы мне стало не по себе. Однако я умудрился сохранить внешнее спокойствие, при этом не переставая ощущать, что тот фоновый гул, беспокоивший меня все время с момента приземления на станции, сделался громче.

Подплыв к брату поближе, я сообщил ему шепотом:

– У меня нехорошее предчувствие. Давай закругляйся и уходим отсюда поскорее.

Д’юма, однако, услышал.

– Тоже брезгуешь людьми, которым некуда податься?

Твердо выдержав его инквизиторский взгляд, я отрицательно качнул головой.

– Нет. Хотя меня и выводит из себя вся эта вонь и грязища. Но дело в другом.

– И в чем же? – Он не выглядел заинтересованным, лишь пренебрежительно выпятил нижнюю губу.

Поразмыслив немного над тем, стоит ли выкладывать свои мысли, я переглянулся с Мекетом. Но тот никак не прореагировал. Тогда я пришел к выводу, что молчать особого смысла нет, и сказал:

– Помимо этих бедняг, здесь есть кто-то еще. Кто-то гораздо опаснее, чем все ваши бойцы вместе взятые.

Мое предсказание позабавило Д’юму.

– Что, правда? – хрюкнул он. – Неужели настолько все страшно? И когда нам ждать нападения?

Стало понятно, что мои слова не восприняли всерьез. Окружавшие нас люди Д’юмы о чем-то переговаривались на неизвестном мне языке, но даже не пытались скрыть насмешливости своего тона. Они сочли мое предупреждение вздором и попыткой запугать. Что ж, пусть так и будет. Никого переубеждать я был не намерен.

– А будущее ты умеешь предсказывать? – между делом бросил кто-то.

Это разозлило меня. Обведя скалящиеся лица убийственным взглядом, я процедил:

– Еще бы. Гадаю по внутренностям обнаглевших ублюдков.

Все ухмылки с лиц боевиков Д’юмы будто ветром сдуло. Они напряглись и покрепче сжали свои карабины. Казалось, сейчас что-то будет…

Но неожиданно громкий гортанный смех Д’юмы разорвал повисшую тишину.

– А ты забавный малыш. И, похоже, тебя лучше не злить, – проговорил он, отсмеявшись. Его парни расслабились. – Узнается динальтская порода. – Тут контрабандист перевел взгляд на моего брата и, слегка кивнув, добавил: – Вы и правда стали отличной командой, Мекет. Мое уважение.

– Спасибо, – в ответ кивнул тот. – Это что-нибудь меняет?

Д’юма ненадолго задумался.

– Думаю, да, – наконец сказал он. – Милости прошу в мою палатку. Временное пристанище в чрезвычайные дни. Там-то мы все как следует и обсудим, согласны? В конце концов, где это видано, чтобы гостей, пусть даже и незваных, держали на пороге, не предложив им разделить трапезу?

Идея отведать что-либо в этом гадюшнике мне не понравилась сразу же, и я поспешил вежливо, но твердо возразить:

– Благодарю, мы не голодны.

Окатив меня самым серьезным и пристальным взглядом, Д’юма веско сообщил:

– Отказа я не приму.

Глава 2. Доверие должно быть обоюдным

– Почему вы сидите в этих трущобах? Что вами движет? – поинтересовался я, когда, четверть часа спустя, мы (я, мой брат и сам Д’юма) зависли над круглой крышкой стола, привинченной к полу палатки тросом. Хозяин угощал травяным чаем, подававшимся в прозрачных пластиковых шарах. Чтобы не порхать по неопределенной траектории, приходилось упираться коленями в специальный обруч под столом. Посасывая через трубочку терпкий горячий напиток листьев ламма, выращенного в здешнем гидропонном саду, я ощущал себя аборигеном, что несколько нервировало. В конце концов, мы же сюда не чаи распивать явились. Но, стоило признать, подобного угощения мне прежде пробовать не доводилось.

– Что движет, спрашиваешь? – пробормотал Д’юма, задумавшись. – Оглянись, малыш. По-твоему, что движет коддас, обитающими здесь? Любовь к экстремальным способам выживания?

– Им деваться отсюда некуда, – качнул головой я. Слишком сильно хлебнул чаю, обжег себе небо. – Но не вам, Д’юма.

Несмотря ни на что, по обстановке внутри палатки, пусть и весьма скромной, было видно, что ее используют в качестве постоянного жилища уже довольно длительный срок. Пара инфопадов, торчали в специальных держалках, рядом стопочка голокниг, а на крючке – вещмешок с травами и необходимыми вещами, для приготовления еды, ну и спальное место. Как-то не похоже это было на бродягу, о котором мне рассказывал Мекет.

– Я лишь стараюсь помочь бедным людям по мере сил. Только и всего, – ответил он. На мой вкус не вполне убедительно.

– Чистый альтруизм?

– А почему нет? Почему всегда надо ждать, что кто-то возьмет, да и сделает что-нибудь хорошее? Почему нельзя сделать это что-нибудь самому? Ты, пока добирался ко мне, приметил кого-нибудь конкретного, среди всей серой массы бездомных, ютящихся в своих латанных-перелатанных палатках?

Я промолчал. И не потому, что ответ мой был отрицательным.

Но Д’юма расценил это по-своему.

– А все оттого, что нищета – она безлика, – вымолвил он, утерев свои пухлые губы рукавом. – Особенно нищета коддас. Ты видишь, в какой обстановке им приходится существовать? Когда-то Кодда Секундус была провинцией Риомма, питавшей их и без того жирную империю своей плазмой. Это был ценный мир. До того, как произошла катастрофа, разорвавшая планету на куски. Единственное, о чем позаботился Риомм, это предоставил горстке выживших вот эту замечательную техносферу. Обиталище считалось временным, поэтому проектировщики даже не удосужившись снабдить его генератором гравитации и путной защитой от космической радиации. Думаешь, кто-то подумал о том, чем бедным людям питаться и как вообще выживать в этом загоне?

– Я не знаю.

– Разумеется, – кивнул контрабандист, стукнув кулачком по столешнице. – Ведь об этом не упоминалось в официальных сводках. Да и неофициальных – тоже, насколько мне известно. И никто не пытался спорить. Потому что все знают: спорить с Риоммом опасно. Сенату плевать абсолютно на все, кроме того, что может представлять угрозу их власти. А коддас остается только нищенствовать и молиться.

– И кому же они молятся? – вставил Мекет, впервые за время нашей скромной трапезы открыв рот не для того, чтобы отпить чаю.

– Всем богам, которых знают, – заявил Д’юма с убийственной серьезностью, – потому что больше им не на кого рассчитывать.

– Не на кого, кроме тебя, очевидно, – заметил мой брат.

Отпустив свой шарик с чаем, Д’юма уставился на него.

– Ты пытаешься мне польстить или нагрубить, Мекет?

На что Мекет ответил с не самой искренней улыбкой:

– Полагаю, всего понемногу. – Перехватив в воздухе едва не сбежавший от хозяина чай, он вернул его Д’юме со словами: – За всей этой высокопарной болтовней об угнетенных беженцах, мы упустили из виду настоящую причину нашего появления здесь. Меня не интересует твоя мечта о светлом будущем для коддас. Как, впрочем, и революционные идейки, с которыми ты так носишься. Но не думай, будто я позволю завербовать Риши в эту унылую конторку.

Поперхнувшись чаем, Д’юма закашлялся.

– С чего ты взял, что он вообще мне нужен? – поинтересовался он, пытаясь утереть выступившие на глазах слезы и не смотреть в мою сторону.

– Кончай ломать комедию, – бросил Мекет.

Карлик сразу как будто сник, чем удивил меня сверх всякой меры. Я и не подозревал, что у Мекета на него такое влияние. Или это очередная игра?

– А чего это ты за него решаешь? – внезапно спросил контрабандист, указывая на меня своим пухлым пальцем. – Что, если он сам решится?..

– Не решится, – убежденно отрезал брат.

– На что не решусь?

– На священный поход Д’юмы против Риомма, который он уже затевает черт-его-знает-сколько лет, – без капли энтузиазма пояснил Мекет. – Ему, видите ли, претит отношение властей к положению коддас в этом секторе, и он не придумал ничего лучше, чем заявить об этой вопиющей несправедливости всей Галактике. Притом самыми радикальными методами.

– По-моему, это не очень законно, – скептически глянув на пухлого контрабандиста, заметил я.

В ответ Д’юма презрительно фыркнул.

– А то, что тут происходит, очень похоже на законность? Вся эта мерзость, которая превращает и без того уже пострадавший народ в ничтожных животных? Покинув станцию, первое, что ты сделаешь, это отправишь свои провонявшие шмотки в утиль и примешь душ. Этим же бедолагам такой роскоши не видать, как своих ушей! Я уже не говорю о нормальном сне при стандартной гравитации и горячей полноценной еде. Об этом тут и мечтать забыли. И если парочке лоснящихся от морепродуктов политиканам придется немножко понервничать из-за того, что я и мои люди попробуют сделать что-нибудь шумное, что ж, я считаю, не велика беда. Потерпят. Как все мы терпим.

– Ты ведешь очень опасные разговоры, Д’юма, – сказал Мекет недовольным тоном. – Как только Серые Стражи пронюхают об этом, они даже в тонкости вдаваться не будут, а просто разберут весь этот балаган по винтикам. Надеюсь, ты хотя бы знаешь, где и когда открываешь рот?

– Тебе-то что, Мекет? – проворчал Д’юма. – Ты к Риомму привязан так же, как небесный прыгун привязан к земле. Сегодня ты здесь, завтра – там. На одном месте не удержишь. К тому же, я не заметил, чтобы ты переживал о законности, когда прожаривал местному воришке кишки. – И прибавил ответ на невысказанный вопрос: – У меня здесь достаточно серьезная репутация, чтобы заранее узнавать о каждом чихе. Пусть даже чихотой заходится истинный лейр.

– Я уже сказал, что я не лейр.

Но на мои слова никто не обратил внимания.

– Поэтому ты так страстно заинтересовался Мозголомом? – поинтересовался у Д’юмы Мекет. – Увидел что-то, что пришлось тебе по душе?

– Да брось, Мекет, – плотоядная улыбка расцвела на физиономии карлика, – ты прекрасно знаешь, что я не питаю слабости к смазливым молоденьким мальчикам, пусть даже с таким экстравагантным прозвищем.

– Только к их экстравагантным способностям, – вставил Мекет. – Ты прав, я очень хорошо тебя знаю. И потому моим ответом будет «нет». Ты понятия не имеешь, с чем пытаешься связаться.

В ответ Д’юма продемонстрировал свои мелкие заостренные зубки.

– А мне кажется, имею. Я, знаешь ли, с Желтым Малышом делил не только постель…

Невольно представив себе этот неординарный дуэт, я чудом удержался от того, чтобы брезгливо поморщиться. Вышло бы не очень красиво. Внимательные глазки Д’юмы в этот момент как раз пристально наблюдали за мной.

– А можно без подробностей? – попросил Мекет.

– Извольте, – миниатюрный герой-любовник снова осклабился и спрятался за чайным шаром. – Все это я говорю лишь к тому, что и мне ведомы кое-какие из ваших общих тайн.

– Так это ты даешь пищу тем слухам, что распускают пираты, после того, как их притон на Дей-Прим внезапно накрылся?

– Слегка приукрашиваю, – скромно потупился контрабандист. – Да и то лишь для того, чтоб у определенных людей не сложилась истинная картина событий. А сказки ведь все любят. Особенно такие, в которые трудней всего верится.

Под его изучающим взглядом, я снова ощутил ту неловкость и дискомфорт, что донимали меня при нашей первой встрече. Я нутром чуял, Д’юма что-то замыслил, притом с явным замахом на мое непременное участие. Стоило ли добавлять, насколько мне это не льстило?

Решив несколько изменить русло беседы, я поинтересовался:

– Что это, кстати, за инфочип, о котором вы столько болтаете?

– Кое для кого это почти такая же мифическая вещь, как и Игла Дживана, – усмехаясь, проговорил Д’юма. – В кругах контрабандистов и информационных брокеров нет тех, кто не мечтал бы обладать ею. Это чип, на котором собраны все данные обо всех сделках и операциях, что провернула Желтый Малыш за свою насыщенную событиями жизнь. И их участниках, разумеется.

Сразу же вспомнилась интересная специфика занятий Желтого Малыша. Если подумать, то у этой экстравагантной дамочки могла набраться целая пропасть компромата практически на каждого более-менее влиятельного человека в Галактике, ибо все они проходили через нее. И Мекет, как известно, исключением не был. Что, само собой, породило закономерный вопрос: хотел ли он выудить из инфочипа информацию о ком-то конкретном или же надеялся стереть из памяти все упоминания о себе? Сейчас, когда Желтый Малыш официально числится среди погибших на станции Дей-Прим, спрос на эту миленькую штучку с данными должен был взлететь до небывалых высот. В особенности среди тех, кто мог возжелать расквитаться с Мекетом за все былые обиды. В уме сразу же всплыло звучное имя клана Феб и лицо их очередного главаря Наро’Тика Треззлы…

– Что ты надеешься выудить из этого инфочипа? – напрямик обратился я к брату.

– Кое-что надеюсь, – туманно откликнулся он, скомкав свой пластиковый шарик и отправив его в свободный полет. – Но тебе не стоит об этом беспокоиться. А ты, Д’юма, лучше назови свою цену, и я выкуплю чип у тебя.

– Ты, видно, и впрямь располагаешь солидной суммой, раз так спокойно позволяешь мне ставить условия, – заметил Д’юма, хитро прищурившись. – Или этот инфочип тебе и вправду очень нужен…

– Мои финансовые возможности – это мое личное дело.

– Ты абсолютно прав, друг мой. Кроме того, чип все равно не продается, так что и говорить об этом нечего.

– Что значит не продается? – удивление брата было неподдельным. Он-то, видимо, рассчитывал, что уговорить Д’юму окажется несложно.

– Уж и не знаю, как прозрачней выразиться. Нет значит нет, Мекет. – Улыбка контрабандиста из ехидной превратилась в загадочную. Поковырявшись кончиком кривого грязного ногтя в зубах, он проговорил: – Впрочем, всегда есть возможность договориться.

Мекету тон Д’юмы не понравился и это было видно по тому, как заходили желваки на скулах брата.

– Слушаю твое предложение, – процедил он сквозь зубы.

Тот расцвел и довольно быстро затарахтел:

– Я хочу, чтобы ты отправился в систему Боиджия и достал кое-что оттуда для меня. Вещь небольшая и с ее поисками особых трудностей не будет. Однако же, она весьма ценна и достаточно хорошо охраняется, чтобы ее невозможно было забрать так просто. Выкупить ее тоже невозможно. Только выкрасть.

– Как Боиджия? – Я чуть не поперхнулся своим чаем. Неужели я не ослышался? Но потом до меня дошел основной смысл его слов, и вся заинтересованность мигом отошла на задний план. – Не буду я ничего красть. В жизни не брал чужого и впредь не собираюсь. Мекет, скажи ему!

Но Мекет, почему-то, не спешил возражать карлику.

– Что за вещь? – спросил он, нахмурившись.

– Образец растения.

– Тебе что, зелени здесь не хватает? – брат ткнул пальцем в сторону выхода из палатки.

– Это непростое растение, Мекет, – откликнулся Д’юма. – Это минн.

– Не слыхал о таком.

Зато я слыхал. Вернее, читал о нем, когда, по своему обыкновению, штудировал заметки Батула Аверре о лейрах. Там говорилось и об этом удивительном растении, которое служило племенам аборигенов, обитавшим на Боиджии, способом не только выживать среди смертоносной флоры и фауны планеты джунглей, но даже противостоять Теням лейров, что в разы удивительней. В заметках намекалось, что к его созданию приложили руку некие могущественные сущности, некогда царствовавшие во Вселенной. И теперь это самое растение стало необходимым Д’юме. Притом настолько, что ради него он готов был распрощаться с легендарным инфочипом, продав который сам мог бы оснастить целую армию наемников и устроить переворот, о котором мечтал. Интересно, почему?

– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил я.

– А ты знаком с минном, верно, малыш? – ничуть не удивившись этому факту, проговорил Д’юма. – Оно и понятно. Такие, как ты просто обязаны знать о нем.

– Такие, как я?

– Люди, обладающие необычными способностями.

Очередное упоминание моих «необычных способностей» заставило меня вспыхнуть. Как могут они рассуждать о вещах, которых даже не понимают?! И как может Мекет делать вид, будто такие разговоры в порядке вещей?!

Ценою неимоверных усилий взяв себя в руки, я постарался улыбнуться Д’юме и вежливо ответить ему.

– Если вы думаете, что я добровольно соглашусь сунуться в логово аборигенов, только ради того, чтобы добыть вам комнатный кустик, то вы еще более отбитый на голову фанатик, нежели мой брат, Д’юма. Кроме того, всем известно, как ревностно махди оберегают свою территорию от незваных гостей. Многие, кто рискнул отправиться в чащу, назад уже не возвращались.

Проглотив оскорбление, Д’юма сказал:

– Я все понимаю, Риши. Будь задача легко выполнимой, я бы не стал ждать ветра от солнца и сам бы давно все организовал. Но так удачно вышло, что вам вдруг понадобилась моя помощь. Так почему бы мне этим не воспользоваться?

Я повернулся к брату, в надежде услышать от него вразумительный ответ. Но тот только поднял ладонь, призывая меня не горячиться.

– Спокойно, Мозголом. Я разберусь. – Посмотрев в лицо Д’юме, он проговорил: – Ты не сказал, что собираешься делать с этим минном?

– Конечно не сказал, – фыркнул тот. – Но ведь и я не выпытываю, зачем тебе понадобился инфочип. Хотя прекрасно осознаю его ценность…

Тут я не смолчал:

– Раз речь зашла о противостоянии Риомму, логично предположить, что вы собираетесь использовать растение в целях развития своей революции или как там вы это называете… Минн очень специфичен, а главное – смертелен для всех, кроме махди. Его свойства, в теории, могли бы помочь вам противостоять лейрам, но лейров больше нет. Зато есть Серые Стражи, чьи смертоносные умения так же в чем-то зависят от Теней. Стало быть, от них-то вы и планируете избавиться. Что ж, очень амбициозно, только вряд ли потянет на звание «Идеи Года».

– Неплохо, мой юный друг. Неплохо. – Д’юма и впрямь казался впечатленным этой тирадой. – Однако же ты далековато забрался от истины. Минн мне нужен вовсе не затем, чтоб устроить геноцид серым. Да и тебе тогда пришлось бы туго, не так ли?

– Кто знает, – пожал плечами я, изо всех сил стараясь ничем не выдать своей заинтересованности в полете на планету. Боиджия по праву считалась одним из любопытнейших миров в Галактике. А если учесть ее роль во всеобщей галактической истории и минувших Войнах лейров, так и того больше! Тем не менее, я понимал, что мне следует соблюдать максимум осторожности и не позволять Д’юме играть на этих слабостях. – Следуя вашей логике, мне на Боиджию и соваться-то нельзя. Тем не менее, именно туда вы меня и стремитесь отправить.

– Да брось, – отмахнулся Д’юма. – Времена, когда там было опасно давно миновали. С тех пор, как главная цель всей жизни махди оказалась уничтожена, их раса практически вымерла. Вслед за теми же лейрами. И поделом, смею добавить. Ибо более отмороженных головорезов я в своей жизни не встречал.

– Вы видели махди? Живьем? – с сомнением переспросил я.

– Не совсем чтоб уж живьем… – слегка смутился Д’юма. – Зато я хорошо знал тех, кто с ними сталкивался. Вот уж наслушался я от них, уф! Всем сказкам сказки, а поди ж ты, случились на самом деле!

От подобного признания у меня рот сам собой открылся. И как этот тип вообще может считать себя серьезным человеком (или к какой расе он там относится)?

– Переслушать столько небылиц! И как вам это удалось?

– Сарказм тут вовсе ни к чему, малыш, – заявил контрабандист, явно обидевшись.

Но меня это не волновало.

– Не надо звать меня малышом.

– Да все, что попросишь, только добудь мне этот минн!

– Один инфочип за один росток минна, верно? – вставил Мекет, должно быть, надеясь заставить меня наконец заткнуться.

– Верно, – кивнул Д’юма. – Только росток этот должен быть живым. Всяких засушенных веников из сувенирных лавок мне не надо. С тех пор, как махди повымирали, обнаружить минн стало крайне проблематичным делом. В естественно среде, насколько мне известно, его уже давно нет. А все, что осталось – лишь несколько экспериментальных образцов в имперских лабораториях в Мероэ. Так что вам даже в лес соваться не придется. Только навестить планетарную столицу и вывезти оттуда росток. Для существа, наделенного невероятными способностями проще некуда, согласитесь?

– Впервые в жизни мужик требует от меня цветы., – пробормотал Мекет. – Надеюсь, он же последний… Ладно, чтоб тебя, я готов за это взяться. Но лишь при одном условии.

Д’юма навострил свои длинные уши.

– Ты отдашь мне инфочип и забудешь о том, что вообще когда-либо нас знал. Хорошенько обдумай это, Д’юма, потому что потом что-либо менять уже будет поздно. Если, по завершении сделки, мне станет известно, что ты не удержал воду в заднице и рассказал кому-то об этой встрече, можешь сразу заказывать себе гроб по размерам.

– Ты угрожаешь мне, Мекет? – Карлик изо всех сил старался показаться удивленным. – Разве так разговаривают со старыми друзьями?

– Не путай хрен с пальцем. Мы не друзья, Д’юма. И никогда ими не были.

– Это уж точно. Дружить с тобой не всякий сможет, Мекет. Но я по натуре оптимист и верю, что все еще возможно. Пусть будет по-твоему. Я забуду о нашем знакомстве, как только получу свое растение.

И все это было так мирно и пристойно, что поневоле пришлось напомнить о себе.

– Безумно рад за вас, товарищи. Но вы не забыли, что я еще не дал своего согласия?

– О, – сказал Д’юма. – О-хо-хо. Я уже понял, что братец не поделился с тобой своими планами относительно инфочипа. И это вполне в его стиле. Но разве ты не должен доверять ему?

Должен ли? Я перевел взгляд на Мекета, чье лицо, наполовину скрытое в тени полей его шляпы, являло собой полнейшую безмятежность. У него на все случаи жизни имелся план. Но стоил ли он доверия? Ответить на этот вопрос было непросто.

Кажется, Мекет почувствовал мои сомнения, потому что вкрадчиво попросил:

– Мозголом, просто сделай мне одолжение, ладно? Одно из немногих.

Я вздохнул, задумавшись. В конце концов, мне не стоило никакого труда сделать так, как он просит. К тому же, это никоим образом не лишало меня возможности выяснить, чего именно Мекет хочет. Ну а кроме того, само путешествие на Боиджию и впрямь могло стать одним из увлекательнейших приключений. Так зачем же отказываться?

– Хорошо. Я согласен. Вы отдадите нам инфочип, Д’юма.

– В обмен на кустик минна, – кивнул карлик.

– В обмен на кустик минна, – повторил за ним Мекет. Не сказав больше ни слова, он оттолкнулся от импровизированного столика и выпорхнул из палатки.

Мне же ничего другого не оставалось, кроме как поблагодарить Д’юму за чай и последовать за братом.

– Мне было бы проще согласиться на эту нелепую сделку, если б я знал, зачем нам понадобился этот никчемный инфочип, – сказал я, проплывая через трущобные пузыри вслед за братом обратно к нашему звездолету. На этот раз никто не пытался приставать к нам с просьбой подать милостыню, однако неизменно провожали тяжелым взглядами.

Мекета мои слова задели.

– Никчемный? Никчемный?! Да понимаешь ли ты, сколько информации хранится на этом маленьком кусочке металлопластика?

– Я от природы очень неплохо соображаю, но ты не удосужился посвятить меня в детали.

– Не тебе говорить о природе чего бы то ни было, – огрызнулся Мекет и тут же замер, сообразив какую бестактность ляпнул. – Прости, Риши, я не хотел.

– Но сказал, – заметил я, стараясь не показать, что его поддевка меня задела. Из-за весьма необычного способа, благодаря которому появился на свет, я стал замечать, что крайне болезненно реагирую на все разговоры, связанные с темой естественности.

– Обидчивость тебе не к лицу, – заметил брат.

На что я ответил ему уже ставшим традиционным для наших перепалок жестом.

Он фыркнул, но заговорил:

– На самом деле, все, что наговорил тебе Д’юма – по большей части чушь. Но в отношении инфочипа он не лгал. Некоторые сделки Малыша имели весьма специфический характер. Я хочу заполучить его. Притом раньше, чем кто-либо другой это сделает.

Что ж, это было не неожиданно.

– Чип всегда был у Д’юмы? – спросил я.

– Всегда. С той самой поры, как Малыш заключила свою первую сделку. Она была весьма прагматичной бабенкой. И никому не доверяла. Кроме Д’юмы. За что этот сварливый мешок заработал такой бонус, мне неизвестно. Зато я точно знаю, что Д’юма никогда этим доверием не пренебрегал.

– И даже не пытался использовать чип в собственных целях? – Нечто довольно странное показалось мне в том, что личность, желавшая освободить коддас от их вечного положения беженцев и людей третьего сорта, ни разу не прибег к помощи вещицы, без дураков способной сделать из него богача.

– Если бы Д’юма объявил о намерении продать инфочип Малыша, он бы и суток в живых не протянул. Началась бы охота. Кроме того, ты и сам слышал, что его не интересует финансовая сторона сделки. Только нечто повесомей кредиток.

– Минн, что ли? – усмехнулся я.

– На самом деле в этом нет ничего смешного, Риши, – с укоризной качнул головой Мекет. От меня не ускользнул тот факт, что брат уже дважды за время беседы назвал меня по имени, не использовав нелепое прозвище, которым сам же меня и наградил. Означало ли это перемену в его отношении ко мне? Я хотел верить, что нет.

– И все же, что именно так привлекает тебя в том инфочипе? Что важного он хранит для тебя?

– Для нас, Риши. Не для меня, – поправил Мекет тихо. – Не думай, будто я не сожалею о том, что творится теперь с тобой по моей милости. Хоть ты и стараешься скрыть перемены, я все вижу. Тень растет в тебе, словно опухоль. Клетка за клеткой она захватывает твое естество, пока однажды не поглотит полностью. Это надо остановить. Остановить, пока не поздно. А в инфочипе есть информация о том, как это сделать.

Меня от этих слов передернуло. Резко остановившись на повороте, я не рассчитал угла и врезался в одну из переборок. Прекрасная иллюстрация удара обухом по голове.

– Зараза! – выругался я и схватился за ушибленный лоб. – Так, погоди… Что? Как это понимать? В инфочипе есть информация о том, как остановить Тень? Откуда она там взялась? Да и вообще, откуда тебе знать, что это можно сделать?

– Я не знаю наверняка, но почти уверен, что возможно, – сказал Мекет, перехватив мою руку и подтолкнув к ползунку, ведущему на борт «Ртути».

– Как?.. Почему?.. Да каким образом, в конце-то концов?!

В ответ на это брат усмехнулся, но без намека на веселье.

– А это еще одна из тайн, которые Желтый Малыш унесла с собой в могилу, – сказал он.

– И все-таки я не понимаю…

– Тебе и не нужно. Просто доверься мне.