Текст книги "Арвендейл. Император людей"

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Часть II
Ужас над империей

Глава 1

– Ну как?

Трой повернулся перед зеркалом, смотревшимся здесь, в мастерской, несколько необычно, затем согнул руки и несколько раз присел.

– Ну че молчишь-то? – вновь нетерпеливо подал голос Гмалин.

– Да непривычно как-то, – пробормотал Трой, – легко больно. А ты уверен, что эта кираса удержит орочий ятаган?

– Орочий ятаган, говоришь… – хищно ухмыльнулся гном и, коротко взмахнув чудовищных размеров гномьим кузнечным молотом, который держал в руках, со всей дури засветил своему суверену по грудной пластине лат. Троя унесло к дальней стене.

– Ты что, с ума сошел?! – зарычал Трой, вскакивая и направляясь к гному с явным намерением показать ему, как он относится к подобным шуточкам. Но Гмалин стоял спокойно, невозмутимо опираясь на рукоять молота и только усмехаясь во всю рожу.

– Ну и как, ничего не болит?

– Сейчас узнаешь, – все еще кипя от возмущения, огрызнулся Трой.

– А теперь скажи мне, что было бы с тобой, если бы во время той схватки на Каменной Лестнице ты был в ЭТИХ доспехах?

Трой остановился и замер, потом повел плечами и руками и, опустив голову, попытался разглядеть, как грудная пластина новеньких лат перенесла удар гномьим молотом, затем глубоко вздохнул, проверяя, как этот же удар перенесла его собственная грудная клетка, и ошеломленно произнес:

– Эх ты…

– То-то, – улыбаясь уже во всю свою ехидную пасть, заявил гном, – я знаю что делаю…

Бойня на Каменной Лестнице дорого обошлась людям. Сумасшедшей атакой граф сумел остановить и даже слегка потеснить первую волну всадников на варгах, но пяти сотен панцирников на такую толпу орков все-таки было слишком мало. Поэтому их удар вскоре завяз в орочьей массе и схватка переросла в общую мясорубку. Закованные в латы кони, к тому же обученные для ближнего боя, были варгам не особенно по зубам. Да и латы панцирников также давали им некоторое преимущество перед одетыми преимущественно в легкую кожаную броню орочьими всадниками (редкий варг способен нести всадника в тяжелой металлической броне), но тех было слишком много…

Трой с отставшими подоспел, когда от первых пяти сотен панцирников осталось едва ли больше половины. Они еще медленно двигались вперед, рубя с седел длинными кавалеристскими мечами, но их строй уже настолько истаял, что его не хватало на то, чтобы перекрыть всю ширину Каменной Лестницы. И потому орки смогли прорваться с обоих флангов и теперь наседали на горстку панцирников со всех сторон.

Трой ждал до последнего, ибо теперь в этой безнадежной схватке был важен каждый меч. О победе уже речи не шло. Вопрос был только в том, сколько времени они могут дать истекающей кровью армии до того момента, когда орда всадников на варгах ударит ей в тыл. Поэтому от них требовалось не просто задорого продать свою жизнь, нужно было сделать так, чтобы, когда все уже вроде как станет ясно, у орков не возникло мысли разделить силы и, оставив часть добивать жалкие остатки панцирников, с остальными рвануть вниз по ущелью. Нет, они должны были испугаться и разъяриться настолько, чтобы давить всей массой до последнего, даже если в живых останется жалкий десяток израненных бойцов. И вот эта задача требовала гораздо большего, чем просто с честью погибнуть…

Из четырех сотен отставших копья, как и предполагал граф Шоггир, действительно оказались едва лишь у десятой части. И Трой сосредоточил все четыре с небольшим десятка панцирников с копьями по краям своего строя, сам заняв место с правого фланга. Хотя копье он брать не стал, но, что бы там ни говорил граф, Синее пламя на плечах в сочетании с Серебряным листом в руке вряд ли делало его такой уж обузой для копейной линии. Тем более такой куцей… Основная же масса его четырех сотен должна была нарастить фланги за спиной копейщиков и, главное, ударить по тем орочьим сотням, что сейчас наседали на панцирников графа с тыла.

Их удар был достаточно силен для того, чтобы опрокинуть орков на флангах, так что на некоторое время удалось вновь перекрыть Каменную Лестницу на всю ширину. Но и Трой, и граф, да и все остальные понимали, что это ненадолго.

Спустя несколько минут Трой пробился к графу, умело работавшему своим фамильным эспадоном в первых рядах, и, привстав в стременах, попытался увидеть край орочьей массы. Бесполезно…

В этот момент на панцирника, что рубился слева от него, обрушился тяжелый удар, разваливший ему правый наплечник. Воин зарычал и начал заваливаться назад, рассыпая строй, и Трой поспешно дал шенкеля Ярому, торопясь вновь восстановить линию. Могучий орк, только что заваливший панцирника, радостно взревел, вздымая ятаган, но Трой не дал ему ударить. Свесившись с седла в длинном выпаде, он вогнал Серебряный лист под козырек массивного шишака, увенчанного плюмажем из женских волос. Древний эльфийский клинок развалил массивную орочью лобную кость, будто та была из бумаги. Орк судорожно дернул лапами и завалился набок. Трой выдернул меч и обратным ходом полоснул под наплечником еще одну тварь, чей визг тут же заставил шарахнуться в стороны его сотоварищей. Трой уже давно заметил, что удары Серебряного листа не просто с легкостью рассекали орочьи кости, но и, судя по тому, что все орки, которых касался этот легендарный меч, начинали дико визжать, доставлял им дикую боль. Даже если сама рана была, на первый взгляд, вроде как не слишком болезненной. Как будто меч испытывал к оркам не меньшую ненависть, чем выковавшие его руки. А может, так оно и было…

Следующие несколько ударов Троя проделали в атакующей толпе орков изрядную брешь, заполнить которую им было тем более трудно, что не все орки и их верховые варги, до которых дотянулся Серебряный лист, были убиты. Несколько тварей, визжа и завывая, катались по земле, подкатываясь под лапы варгов и заставляя их, злобно ворча, отпрыгивать в стороны. И это, похоже, не осталось незамеченным командирами орков. Потому что перед Троем нарисовался могучий орк в шлеме, увенчанном богатым плюмажем из женских волос разного оттенка, в отличие от большинства воинов, одетый в грубо, но богато украшенную кирасу из орочьего сплава. Варг был ему под стать. А еще вокруг него плотно держались с десяток орков в одинаковых темных накидках. Трой зло ощерился и дал шенкеля Ярому, посылая его навстречу вновь появившемуся врагу. Вождь орков заметил его порыв и, вскинув ятаган, злобно и радостно зарычал, будто вызывая его на бой. А в следующее мгновение Серебряный лист скрестился с его ятаганом…

Похоже, ятаган у этого орка тоже был не прост, потому что на этот раз Серебряный лист не вырубил из орочьего сплава солидный кусок, а лишь вздрогнул от удара. Как, впрочем, и орочий ятаган. Видимо, и тот и другой клинок встретил равного противника. И значит, исход схватки должно было решить искусство бойцов. Некоторое время Трой и орк обменивались размашистыми ударами, во время которых их скакуны также пытались достать друг друга. Варг оцарапал лапой бок Ярого, разодрав в клочья толстую кожаную попону (в отличие от коней панцирников, на Яром была гораздо более легкая защита, принятая у наемников), а взамен конь Троя полоснул тому по морде лезвием, приваренным к налобнику. Затем орк утробно взревел и, привстав, обрушил на Троя чудовищный по силе удар, направленный сверху вниз. Трой попытался принять его на щит, но тот разлетелся вдребезги. Орки отозвались диким восторженным ревом, и это, похоже, окончательно убедило орочьего вождя в его несомненной победе. Он торжествующе взревел и вновь воздел ятаган… но именно в этот момент Трой длинным выпадом вогнал Серебряный лист в его открывшуюся подмышку, после чего, не задерживаясь, послал Ярого вперед, хлестким ударом снеся скукожившемуся от дикой боли вождю оскаленную башку. Наверное, это стало последней каплей, потому что орки внезапно развернулись и, колотя лапами по бокам варгов, бросились назад.

– Стой! – разнесся над долиной сиплый голос графа, и панцирники натянули поводья, останавливая коней. Это отступление вполне могло быть ловушкой, тем более что, судя по почти одинаковым кожаным доспехам, всадники, похоже, в подавляющем большинстве были из западных орков. А как уже стало понятно, западные намного превосходили своих местных сородичей и выучкой, и организованностью.

Трой вновь приподнялся в стременах, на этот раз оглядываясь. Похоже, он не зря слегка затянул со своей атакой. Его удар оказался успешным. Из почти пяти сотен орков, успевших просочиться в тыл графу, в живых осталось десятка три, да и те были не жильцы. Вот только из девяти сотен панцирников, которые вместе с ним и графом добрались до Каменной Лестницы, осталось не больше шести, в большинстве своем раненые.

– Ну час мы как минимум выиграли… – прохрипел граф, задирая забрало и ослабляя ремень шлема.

Трой вновь покосился на орочью орду, оттянувшуюся всего на пол-лиги и клубящуюся выше по ущелью. Похоже, их отступление не было военной хитростью. Они действительно откатились назад, стремясь разорвать дистанцию и слегка очухаться. Видимо, западные до сих пор ни разу не сталкивались с имперскими панцирниками… Впрочем, то, что они сами не бросились преследовать откатывающихся орков, тоже было неплохо. Бойцы первых линий были донельзя измучены и измочалены, так что эти несколько минут передышки для них оказались воистину драгоценны, поскольку два оставшихся в живых сотника тут же принялись переформировывать строй.

– Эх, сейчас бы копий хотя бы для двух первых шеренг, – с тоской произнес Шоггир, – мы бы могли вообще их опрокинуть…

– Вряд ли, – сумрачно отозвался Трой и, вновь привстав в стременах, всмотрелся куда-то вдаль. – Граф, а мы можем попытаться загнать их к воротам Крадрекрама?

Шоггир озадаченно уставился на Троя:

– К воротам… зачем?

– Гмалин как-то обмолвился, что Крадрекрам был хорошо приспособлен к атакам извне – всякие заранее подготовленные осыпи, массы воды, подрубленные скальные выступы…

– Вы думаете, герцог… – начал было граф, но Трой зло прервал его:

– А что нам еще остается? Только надеяться на то, что стража, выставленная у ворот, знает, как всем этим воспользоваться. Я думаю, Гмалин не мог не предусмотреть чего-то эдакого на тот случай, если орки все-таки прорвутся через ущелье и попытаются сразу же покончить с гномами. У шаманов вполне должно хватить маны, чтобы проломить ворота.

Граф понимающе кивнул и с суровым лицом опустил забрало…

Им почти удалось. Они смогли оттеснить орду к последнему повороту, за ним открывалась чаша, окруженная скалами, в которую выходили ворота Крадрекрама. Вот только к тому моменту в живых осталось всего чуть больше сотни панцирников, большая часть которых уже была без лошадей. Продвинуться дальше они не смогли. Орки прижали их к скале и принялись методично забрасывать метательными топорами, время от времени налетая верхом и пытаясь расколоть строй, но затем откатываясь назад и вновь принимаясь за метательные топоры. Трой рубился в первых рядах. Синее пламя было удивительным доспехом. Троя пока ни разу не ранили, хотя грудная пластина лат была уже слегка промята, шлем перекошен, а наплечники выгнулись от десятков обрушившихся на них ударов. Впрочем, до первой раны явно было недалеко. Ибо кольчужная сетка, прикрывавшая сочленения, была разрублена уже в добром десятке мест…

Ярый был ранен уже три раза, и Трой отправил его назад, к скале, куда отогнали и остальных лошадей. В конном строю больше не было никакого толку… Граф Шоггйр пропустил шесть ударов, но вроде как все еще был жив, оттащенный верными бойцами в тыл их куцего строя. Впрочем, было совершенно понятно, что ненадолго. Им всем оставалось недолго…

Трой лениво отмахнулся от брошенного метательного топора. В него не швырялись, уже поняв, что его латам метательные топоры ничего сделать не могут, так что и этот, скорее всего, был брошен наобум из задних рядов.

– Готово, герцог, – послышалось сзади.

– Отлично… – устало отозвался Трой. Невыносимо хотелось присесть, хоть на корточки, но он не мог себе этого позволить. Латы воинов-панцирников куда тяжелее; чем у него, и измучены они больше, чем он. Так что он не мог показать даже намека на слабость.

Как только они попрут вновь – гоните на них оставшихся лошадей. Иначе мы точно не выдержим еще одну атаку.

Воин, шатаясь и тяжело опираясь на меч, выслушал приказ, кивнул, стер со лба кровь, сочащуюся из-под куска плаща, обмотанного вокруг головы и, тяжело ступая, исчез в задних рядах. Честно говоря, у Троя были сомнения, что они выдержат еще одну атаку даже с помощью этой придумки. Несколько десятков лошадей, даже закованных в конские латы, вряд ли могли так уж существенно снизить наступательный порыв орков, ну да на безрыбье… Он поднял голову и посмотрел на небо сквозь щель забрала. Да уж, расхвастался:

«Боги ведут меня в этой жизни к чему-то очень сложному и… великому. Я даже не знаю, для чего я им понадобился, но уж точно не для того, чтобы сложить голову, так ничего в жизни и не достигнув». Все, парень, кончилось твое время! Впрочем, если судить по тому, сколь многие из тех, кто шел по жизни рядом с ним, уже сложили голову, он и так зажился на этом свете. Пора и честь знать.

И в этот момент орки ринулись в последнюю атаку…

– А сколько ты таких доспехов можешь сделать?

– Ишь ты, – хмыкнул гном, – какой шустрый… Таких, ваша светлость, пожалуй что больше ни одного. Мелкой чешуи почти не осталось… А вот навроде ваших панцирных – еще штук пять-семь. Мне, Алвуру, Дарголу, ну еще кому-нибудь. А если только шлемы, щиты и кирасы с наплечниками – так сотни три-четыре. А щитов вообще немерено. Мамаша раш была ну дюже крупной, вот только чешуя у нее больно большая. Три четверти кроме как на щиты – больше никуда не годятся.

– Графу Шоггиру еще надо.

– Да уж понятно, – вздохнул гном, – ладно, посмотрим, что там можно выкроить…

Задумка с конями не прошла. Возможно, потому что на этот раз орки ударили пешими. Панцирники – элита императорской армии. Недаром подавляющее большинство их составляют дворяне – младшие отпрыски знатных родов, сыновья и братья мелкопоместных владетелей и другие. Поэтому, хотя им более привычна конная схватка, и в пешем строю панцирники – грозные противники. Но только не в этот раз… Их опрокинули почти сразу. Да и неудивительно – практически каждый воин в линии к этому моменту был уже ранен, и большинство не по одному разу. Доспехи всех были иссечены и проломлены, а многие даже потеряли часть лат – кто наплечник, кто наголенники, а кто даже и грудную пластину кирасы. Щиты даже в первой шеренге имелись не у всех. Да и из тех, что имелись, большая часть уже практически пришла в негодность и вряд ли была способна удержать более одного-двух ударов. Так что орки вломились в строй сразу же. Воины первой шеренги успели нанести лишь по одному-два удара, и только некоторые из них достигли цели. Трой успел сделать больше. За мгновение до того как строй рухнул, он, шестым чувством осознав, что им не удержаться и потому держать линию не имеет никакого смысла, прыгнул вперед и первым же ударом развалил башку першего на него орка, вооруженного огромным спадоном. Качнувшись вправо, он дотянулся еще до двух, принял на левый налокотник удар орочьего ятагана, вышиб дух из его хозяина и… в этот момент его сбили с ног. Чем таким ему засветили по шлему, Трой не заметил, но перед глазами все поплыло. Он наобум махнул Серебряным листом и, судя по воплю, по кому-то попал, но затем его опрокинули на спину. Трой еще несколько мгновений тупо тыкал во все стороны мечом и радаганским ножом, пытаясь напоследок дотянуться хотя бы до еще одного орка, но на него обрушился целый град ударов. А затем наступила тьма…

– Ну что, герцог, теперь вам не стыдно предстать перед императором. А то как-то совсем пообтрепался, – довольно заключил Гмалин, отставляя в сторону молот. – Ну а из этого мы еще что-нибудь полезное сотворим, – закончил он, пнув груду искореженных лат, брошенных в углу мастерской.

Трой посуровел. Синее пламя спасло ему жизнь, и потому латы совершенно не заслуживали того, чтобы их пинали ногами. Впрочем, гном претендует на звание спасителя никак не меньше, чем они…

Трой очнулся оттого, что кто-то торопливо выковыривал его из доспехов. Он лихорадочно дернул пальцами, но ни Серебряного листа, ни радаганского ножа не нащупал.

– О-о… значит, живой, – раздался над ухом знакомый голос. Трой распахнул глаза. Над его лицом нависала знакомая бородатая рожа.

– Тише ты, не дергайся, пока я тебя не ощупаю. А ну как какие кости поломаны, – ворчливо проговорил Гмалин.

– Ты… как здесь оказался?

– Каком… – огрызнулся гном. – Лежи, говорю. А то попрошу Алвура пришпилить тебя к этому камню, чтоб не шевелился.

Трой перевел взгляд за спину Гмалина. За спиной гнома, шагах в трех, стоял Алвур и с легкой улыбкой смотрел на деловито копошащегося гнома. Похоже, он уже понял, что Трой жив и относительно цел.

– Вы… почему бросили галереи?

– Вроде все цело, – пробормотал гном, выпрямляясь. – Потому что потому, – огрызнулся он, вновь возвращаясь к своему обычному сварливому тону. – Потому что делать там больше нечего. А ежели бы некоторые подождали еще с полчаса, то и сами бы здоровее были, и других бы напрягать не пришлось.

Трой недоуменно воззрился на него, а затем перевел столь же недоуменный взгляд на Алвура. Тот пояснил:

– Гмалин сжег шаманов. После чего орки побежали.

– Сжег… как?

– Молча, – довольно рявкнул гном, выпрямляясь, а затем милостиво добавил: – Ну еще эти ваши мастера из Зимней сторожи чуть пособили… – после чего не удержался и захохотал: – Они-то думали, что мы их просто камнем шибанули, а это была глиняная бомба с горючей смесью… ну и кое-что еще для усиления эффекта. Так что когда бомба об их купольный полог стукнулась, то вместо того чтобы безопасно скатиться, как полыхнет! Ой, здорово горело!..

Трой ошалело потер ладонью лицо.

– Так это мы что, разгромили их, что ли?…

Алвур кивнул, а гном заржал еще пуще:

– Да уж, герцог-то у нас временами бывает туповат… хотя и здоров, эвон сколько накрошил-то.

Трой со скрипом сел и огляделся. Да уж, ничего себе… рубка была знатная. Правда, из последней волны он достал не шибко много, зато до того действительно накрошил… Трой повернулся и посмотрел себе за спину…

– Сколько выжило? – глухо спросил он. Гном помрачнел.

– Ну… не всех еще откопали, вон сколько орочьих трупаков навалено. – Он крякнул, вздохнул и угрюмо закончил: – Семеро…

– Граф?

– Живой, – повеселел гном. – Эти семеро как раз над его телом рубились, когда мы подоспели. Орки и не видели ничего вокруг – буром перли, пока мы им в тыл не ударили.

Трой некоторое время молчал, а затем, кряхтя, поднялся на ноги. За спиной Алвура молча стоял Крестьянин, а чуть дальше виднелся куцый, но грозный гномий хирд, справа хмурились из-за щитов арвендейльцы, а чуть дальше, за левым флангом хирда, толпились эльфы. Похоже, Гмалин и Алвур вывели из Каменного города вообще всех, кто находился там перед началом битвы.

– Всех положили?

– Почти, – отозвался гном. – Десятка полтора если утекли… – Он вздохнул. – Не зря полегли бойцы. Страшно подумать, что могли бы натворить в Арвендейле десять тысяч орков на варгах. Даже после того как мы разгромили остальных…

– Хорошо, – сумрачно отозвался Трой и поднял глаза к небу. Вот, темные боги, жив… а ведь он уже не надеялся… В этот момент из-за поворота послышался громкий конский топот. Гмалин вытянул шею.

– О-ё… ну, ты это, теперь уж сам отдувайся. – Гном поспешно отскочил в сторону. Трой тупо проводил его взглядом, но спустя мгновение столь странные маневры Гмалина получили свое объяснение. Из-за поворота вынеслась взмыленная Алэрос, и Лиддит прямо с ходу, даже не натянув поводий, сиганула с седла ему на шею.

У Троя перехватило дыхание то ли оттого, как она приложилась своими латами о его многострадальную грудную клетку, после усилий Гмалина не прикрытую даже исковерканной броней, то ли… потому что она здесь, рядом, и тоже жива. А Лиддит обхватила его за шею и, тяжело дыша, уткнулась лицом в его смятый и искореженный нагрудник.

– Жи-ив, – тихо прошептала она.

А Трой поднял руки и нежно погладил ее по волосам, совершенно растерявшись и не зная, что говорить. Он судорожно сглотнул, облизал пересохшие губы и… внезапно по чувствовал, что перед глазами все поплыло, как будто он вновь научился плакать…

У Каменного города армия простояла две недели. Сразу после битвы, оказав помощь тем, кто в ней срочно нуждался, она отошла назад от своего прежнего лагеря и поднялась по ущелью до Каменной Лестницы. Ибо лагерь стал совершенно непригодным для размещения. Прежде чем Гмалин сжег шаманов, орки оттеснили армию людей, эльфов и гномов почти на лигу вверх по ущелью, так что теперь весь лагерь оказался затоптан и завален трупами.

Добравшись до подножия Каменной Лестницы, люди вповалку рухнули на камни и забылись тяжелым, мертвым сном. Во всем войске практически не осталось человека, кто не был бы ранен хотя бы один раз. Даже принцесса получила метательным топором в правую часть кирасы и булавой по левой части забрала. Броню Зари эти удары, конечно, не пробили, но на лице Лиддит теперь красовался синяк во всю скулу, а когда она устраивалась под мышкой у Троя, то слегка шипела и берегла правые ребра. Впрочем, и сам Трой чувствовал себя так, будто по нему проскакало целое стадо троллей.

Ночную стражу вызвались нести эльфы из числа тех, кто бил по оркам через бойницы Каменного города. Они, конечно, тоже устали, но среди них хотя бы почти не было раненых. Да и вообще, среди стрелков у бойниц потерь было совсем немного – погибло всего около сотни людей, эльфов и гномов…

На следующий день Трой приказал доложить о потерях. К полудню, собрав доклады, он бросил свиток с цифрами на стол в только что установленной штабной палатке и мрачно задумался. От армии остались рожки да ножки. Из тридцати пяти тысяч людей, эльфов и гномов в живых осталось чуть более двенадцати тысяч. Причем больше всего потерь пришлось на наиболее боеспособные части. Хотя сейчас так говорить уже не стоило. За время битв все части армии практически сравнялись в воинском искусстве. И, скажем, арвендейльцы теперь держали линию ничуть не хуже латников… Панцирники и латники были уничтожены практически полностью. Из нескольких гвардейских полков, ушедших с Лиддит на помощь Трою, возвращаться к императору было, почитай, некому. Немного успокаивала мысль о том, что они здесь не только отвоевали Арвендейл, но и предотвратили готовившийся западными орками удар по самой империи… Из наемников в живых осталась едва ли треть. Из северных варваров – чуть больше четырех сотен… Впрочем, чего еще было ожидать? Все в жизни имеет свою цену. Арвендейл слишком долго оставался в лапах Тьмы, чтобы можно было вызволить его из них, не заплатив чудовищно кровавую цену. И если кампания по освобождению самого герцогства оказалась гораздо более скромной на потери, то теперь Тьма вернула свое. Не то чтобы с лихвой, поскольку, по всем расчетам, их должны были смять и уничтожить полностью, но все ж таки тяжкой мерой. И, главное, еще нужно было придумать, где взять людей, чтобы прочесать леса и предгорья до самого побережья, а возможно, и заложить там передовую крепость. Ибо, едва утихнут зимние шторма, западные могут опять начать перебрасывать войска на этот берег Долгого моря. И, значит, через несколько лет все начнется по новой…

Впрочем, все это были заботы все-таки не завтрашнего дня. А пока требовалось позаботиться о раненых, похоронить погибших, собрать металл, сжечь орочьи и варжьи трупы. Кроме того, Гмалин вызвался к исходу зимы перекрыть оба ущелья крепкой стеной с воротами, и Трою надо было выделить мастеров ему в помощь, а Алвур обещал помочь с лекарями. Поскольку Тамея с сестрами-помощницами так и не появилась. Да и кормить двенадцать тысяч измученных людей тоже было чем-то надо…

На третий день, когда большинство уже немного оклемались, Трой собрал с бору по сосенке четыре полусотни из числа наиболее легко раненных, дополнил их эльфами, три отправил патрулем по следам сбежавшей орочьей Гурьбы, а четвертую на розыски Тамеи. Меньше было нельзя. Из числа орков-всадников, вырвавшихся из мышеловки у ворот Каменного города, большая часть (если не все) покинула Арвендейл тем же северным ущельем, которым они пытались прорваться в тыл армии. Об этом доложили наблюдатели гномов, видевшие, как мелкие группы орков по две, три, пять тварей скакали вниз по ущелью. Но все ж таки исключать того, что какая-то часть орков из числа отколовшихся ранее все еще рыскала по окрестностям, справедливо полагая, что после столь тяжкой битвы силы у людей на то, чтобы организовать более-менее плотное патрулирование, появятся еще не скоро, было нельзя. Да и в этом случае они сначала вышлют патрули вдогонку откатывающейся в сторону побережья орочьей Гурьбы. И, сказать по правде, если бы не Тамея, Трой так бы и поступил…

Следующие несколько дней прошли в заботах. Гмалин доставил обещанную десятину, и Трой расплатился с оставшимися наемниками. Он заплатил щедро, едва ли не вдвое от договора. И к тому же отмерил золота для передачи семьям тех из наемников, кто успел обзавестись семьей. Таковых в среде наемников было не слишком много. Так что золото наверняка осталось…

А еще через несколько дней Гмалин лично объявился в лагере. Он разыскал Троя в кузне. Людей не хватало, поэтому каждый работал там, где мог оказать наибольшую помощь. Вот и Трой, взяв по старой памяти кузнечный молот, уже несколько дней не вылезал из кузни, уминая молотом собранные на поле битвы и пришедшие в негодность оружие и доспехи в более-менее пригодные для перевозки брикеты лома. А что еще он мог делать? С патрулями он отрядил Фодра, с поставками и хозяйством Лиддит управлялась даже лучше его самого, а вот кузнецов не хватало катастрофически.

Гмалин заглянул в кузню, пару минут полюбовался на сноровисто работающего молотом герцога и владетеля земли, а потом, хмыкнув, пророкотал:

– Ваша светлость, а не могу ли я несколько отвлечь вас от сего, видимо, крайне увлекательного для вас занятия?

– А-а?… – Трой оторвался от наковальни и повернулся на голос, донесшийся до его слегка оглохших от грохота молотов ушей. – А-а, Гмалин… – улыбнулся он, вытер потное лицо и, отложив в сторону молот, подошел к стоящей в углу наскоро устроенной полевой кузни бадье, шустро ополоснулся, накинул на плечи куртку из дубленой кожи с нашитыми на нее железными бляхами и присел рядом с гномом. Его старая куртка была для него теперь и одеждой, и доспехом. Поскольку доспех Синее пламя пришел в полную негодность, а от других Трой уже давно избавился. Ибо зачем они ему были нужны, если у него имелось Синее пламя…

– Я это, ваша светлость, – начал Гмалин, – хочу пригласить вас с официальным, так сказать, визитом.

– С чем? – не понял Трой.

– Ох уж этот наш герцог, – вздохнул гном. – Заскочи завтра ко мне, говорю!

– Чего случилось-то? – насторожился Трой.

– Да ничего, – сварливо отозвался гном. – Просто пока ты по горам и весям в этом своем кожаном кожушке скачешь – вполне можешь словить метательный топор. И чего тогда нам, горемычным, без герцога делать?

Трой махнул рукой.

– Не словлю… да и все равно с Синим пламенем еще работать и работать.

– Да уж знаю, – огрызнулся гном. – Ох уж мне эти люди… Дашь человеку хорошую вещь, надеясь, что он будет к ней относиться как положено, – так нет, обязательно испортят… – Но затем сменил гнев на милость. – Да ладно. Не о нем речь. Я Синее пламя пока трогать не буду. Потому как самому охота им заняться, а пока нельзя – надобно вновь как следует в мастерство войти. Но вот кое-что другое я тебе подготовил. Еще до того как про орков услышали, начал, а сейчас вот до ума довел. Потому что пока тебя насильно в латы не запихнешь – так и будешь нагишом шастать да свою дурную башку под орочьи ятаганы подставлять.

Трой досадливо сморщился. Ему сейчас было не до примерок всяких там новых лат. На худой конец можно было подобрать что-нибудь из собранного. Ну там подварить, заплату нашлепнуть… Но ведь от гнома ж не отвяжешься.

– Это надолго?

– Завтра увидишь, – огрызнулся гном, поднимаясь на ноги. – Так что завтра с утра жду, ваша светлость. И не опаздывай…