Текст книги "И пришёл многоликий..."

Автор книги: Роман Злотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Ив вновь усмехнулся. Отец Коммод проповедовал среди клаймов и столь ярко обрисовал им, как Господа нашего Иисуса осияла величайшая благодать, когда он принял смерть на кресте, что благодарные туземцы возжелали облагодетельствовать своего неутомимого пастыря такой же благодатью. Сто семьдесят представителей самых многочисленных кланов Народа равнин собрались у стандартного модуля передвижной церкви, воздвигли крест и распяли на нем миссионера. Трое суток, пока отец Коммод мучился на кресте, все присутствующие лили слезы и рвали на себе волосы, а когда столь убедительный святой отец наконец испустил дух, новообращенные христиане закатили гигантский пир, радуясь тому, что совершили благое дело и что теперь у клаймов есть свой собственный бог и защитник. Новый Ватикан потом долго боролся с этой ересью, причем до конца так ее и не искоренил. И несмотря на то что отец Коммод был объявлен просто очередным святым, его иконы висели в соборах клаймов наравне, а иногда даже выше, чем лики Христа и Мадонны. Потому что оказалось, что эта борьба может привести лишь к тому, что клаймы окончательно отпадут от Престола Святого Петра, как когда-то на Земле это произошло с англиканской церковью. Поэтому курия объявила, что отнюдь не против того, что один из святых на одном из миров будет несколько более почитаем, чем другие. Забыв, правда, упомянуть, что в число этих других попали и Иисус Христос, и его мать.

– Я думаю, об этом нам не стоит особо беспокоиться. Брат Томил действительно талантлив и, несомненно, сам прекрасно помнит ставшую хрестоматийной историю с отцом Коммодом. Она – один из самых ярких цветков, украшающих учебную программу по миссионерству ЛЮБОГО духовного училища или академии. К тому же одно то, что он так долго продержался в личной канцелярии Макгуина, который терпеть не может именно таких, как он их называет, «слизняков», характеризует его потенциал выживания с самой положительной стороны.

Фра Так хмыкнул:

– Ага, а то, что он подвернулся тебе, когда ты искал исполнителя на столь деликатное дельце, наоборот – с отрицательной. Ну да ладно. Но вот что ты сделаешь, если он все-таки станет тем, о ком ты говорил?

Ив молча уставился на противоположную стенку каюты, а затем повернулся к Таку и тихо ответил:

– Надеюсь, с ТАКИМ богом я справлюсь. От того, каким тоном это было произнесено, фра Так невольно поежился. А его собеседник тихо добавил:

– И тем более я не хотел бы, чтобы в этом случае на его месте оказался ты. – Они замолчали. Несколько мгновений в каюте висела неловкая тишина, а потом Ив вдруг хитро прищурился и произнес:

– К тому же я совершенно не собираюсь предоставлять брату Томилу полную свободу. Придется тебе тряхнуть стариной и вспомнить, как ты проповедовал среди уттаров.

Фра Так бросил недоуменный взгляд на Ива, а затем его губы растянулись в широкой улыбке, и монах, поняв, что ему не нужно более ничего доказывать, выбрался из кресла и, старательно отводя глаза, проговорил нейтральным тоном:

– Ну ладно, пойду «посмотрю, как там дела у нашего гостя. Он совсем закопался в своих архивах. Они оказались изрядно попорчены за время его бегов, и сейчас он пытается раскопать максимум того, что осталось, и переписать информацию на новые кристаллы, – И фра Так удалился, одарив Ива взглядом старого заговорщика. Ив досадливо поморщился. Черт возьми, он настолько привык манипулировать людьми, что уже без особых проблем проделывал это с теми, кого считал близкими друзьями. И это ему совершенно не нравилось.

В этот момент за фальшпереборкой раздался короткий сигнал. Ив нажал кнопку, и переборка мягко втянулась в стену. На экране возникло лицо Уэсиды.

– Капитан, нас вызывает патруль русских.

– Автооповеститель?

– Нет, старший патруля. Лично.

Ив удивленно вскинул брови. Когда на Эль-Хадре у него в голове сложились один к одному все кусочки мозаики, первым препятствием на пути воплощения возникшего у него плана было как раз установление связи с русским адмиралом. Согласно требованиям их уставов, патрулю категорически запрещалось устанавливать двусторонний контакт с судами-нарушителями. Обнаружив нарушителя запретного района, патруль включал автономный передатчик-оповеститель с заранее записанным сообщением и приступал к активным действиям, которые заканчивались либо выдворением, либо уничтожением нарушителя. Это правило русские соблюдали настолько неукоснительно, что даже два крупнейших международных скандала, разразившиеся из-за уничтоженных фешенебельных пассажирских лайнеров, не поколебали их упорства. Один из лайнеров принадлежал «Кортнер эрлисити», могущественнейшей мегакорпорации, экономической ипостаси клана Смитсонов, одного из Великих кланов Таира, а другой – «Сталптоунс интертейнман», крупнейшему туроператору Содружества Американской Конституции. Русские стойко выдержали почти полугодовую истерию на всех международных каналах, разрыв дипломатических отношений, попытки установить экономическое эмбарго, но так и не наказали ни одного из своих пилотов и командиров и не отменили это положение своего устава. А затем сделали ход конем, предоставив неопровержимые доказательства того, что капитаны уничтоженных судов были своевременно информированы о возможных последствиях продолжения прежнего курса, и предложив солидную компенсацию родственникам погибших, при условии, что компании – владельцы кораблей заплатят равную долю.

Общества по защите прав родственников пострадавших тут же переключились на компании, и кровожадный русский монстр, которым пугали обывателя последние полгода, сразу же вновь превратился в опасного, но довольно симпатичного русского медведя, с которым вполне можно жить, если не совать ему руку в пасть. Итогом конфликта было полное разорение «Сталптоунс интертейнман». «Кортнер эрлисити» удержалась, но понесла довольно солидные финансовые потери. К тому же во время этого скандала ходили упорные слухи, что истинные причины появления этих лайнеров в районах, закрытых русскими для международных полетов, стоило бы поискать в Ленгли, на Земле. И если этот слух имел отношение к действительности, то после подобного завершения данного дела можно было не сомневаться, что ребятам из Си-ай-эй больше не стоит рассчитывать на подобную лояльность со стороны бизнеса. И вот такая неожиданность…

– Хорошо, установите связь, я сам буду разговаривать с ним. – Ив, отключив экран, потянул рясу через голову. Слава богу, они наконец добрались до цели своего путешествия, и теперь ему снова предстояло объяснять то, что казалось совершенно очевидным.

4

Адмирал Томский (на этот раз он строго-настрого приказал, чтобы к нему обращались именно таким образом) стоял перед огромными внутренними воротами стартовой палубы авианосца «Варшава», ожидая, пока автоматика выровняет давление и температуру по ту сторону ворот до допустимых величин. Его одолевало сильное нетерпение. Пять часов назад патруль сторожевого охранения района базирования доложил об обнаружении одиночного корабля неидентифицируемого абриса. Князь, который сразу после разговора с братом приказал временно приостановить действие стандартной инструкции «2-бис», предусматривающей немедленный перехват любого судна, проникшего в запретную зону, и отконвоирование его за пределы закрытого района, распорядился, чтобы патруль установил двустороннюю связь с кораблем и выяснил его намерения. Возможно, это было излишним. Нарушение инструкций, даже по прямому указанию высшего командования, не шло на пользу еще ни одному флоту. Но он не столько боялся того, что важного гостя разнесут в пыль патрульные корабли (люди такого ранга, как правило, имеют достаточный опыт выживания в подобных ситуациях), сколько того, что желание гостя встретиться с командующим Второго флота окажется существенно меньше необходимого, чтобы озаботиться преодолением подобного препятствия. Так что, как только пришло сообщение от патруля, из которого можно было сделать вывод, что ими перехвачен именно тот корабль, которого они ждут, он приказал немедленно выслать конвой. В принципе, о мистере Корне в сообщении не говорилось ни слова, переговоры вел некто, именующий себя аббатом Ноэлем, но служба разведки флота, получив изображение перехваченного корабля, с уверенностью заявила, что этот корабль на девяносто восемь процентов соответствует имеющимся в их распоряжении проекциям корабля Черного Ярла. Дабы избежать утечки информации, идентификацию осуществил лично начальник разведки капитан первого ранга Хаккинен, выпускник Финского кадетского корпуса, считавшегося кузницей кадров внешней разведки, после чего файлы с информацией и проекциями были заархивированы под личным кодом Хаккинена.

– Давление выравнено, температура плюс одиннадцать по Цельсию, Ваше… э-э-э… господин адмирал. – Старший офицер, бойко начавший стандартный доклад, запнулся на титуле, смутился и покраснел. Князь усмехнулся и шутливо погрозил ему пальцем, а затем коротко приказал:

– Открыть створки.

Он отдал приказ принять корабль Черного Ярла на освобожденную от истребителей стартовую палубу авианосца «Варшава», поскольку именно там можно было обеспечить максимальную конфиденциальность встречи. Информацию о том, что в пространство района базирования флота было разрешено войти неизвестному кораблю, скрыть вряд ли удастся, слишком много людей уже осведомлены об этом факте, но попытаться максимально отдалить срок распространения этой информации все-таки следовало. Поэтому князь, прибыв на борт авианосца, сразу же приказал двинуться навстречу кораблю Черного Ярла, чтобы принять его на палубу на максимальном удалении от флота.

Флот был поднят по тревоге, а затем практически во всех эскадрах и дивизиях кораблей начались многосторонние учения боевых расчетов смен БИЦов. Флагманские специалисты, направленные в соединения в качестве посредников, имели строжайший приказ особо контролировать, чтобы дальность действия сенсорных комплексов была строго ограничена заданными параметрами и секторами. Причем кроме «Варшавы» еще шесть авианосных групп покинули парковочные орбиты и приступили к отработке внутригрупповых перестроений. Так что весь флот на ближайшие трое суток был занят делом. А затем должно было последовать подведение итогов, награждение лучших и тому подобные вещи, и можно было ожидать, что болтовня по поводу того, «а что это там за кораблик нагрянул в расположение флота аккурат перед началом учений», начнется не раньше чем через две недели. И будет довольно ленивой. Но вот сведения о том, что это за корабль, зачем прибыл и кто был на его борту, должны остаться строго конфиденциальными. Поэтому, сразу же после того как корабль Черного Ярла коснулся своими опорами посадочного стола стартовой палубы «Варшавы», доступ персонала на стартовую палубу был полностью прекращен, а все лифты, выходы и технологические проемы, по которым можно было попасть на палубу, взяли под охрану орлы капитана первого ранга Махтимагомедова, начальника личного конвоя князя.

Один из них сейчас недобро поглядывал на стоящих перед воротами сквозь бронестекло боевого костюма. И только когда его взгляд на мгновение задерживался на Великом князе, в его глазах вспыхивал какой-то звериный восторг.

Конвой был сформирован из выходцев с Сахди-Эльбруса: дюжих аварцев, кумыков и чеченцев. Все они были преданы князю, как хорошо выдрессированные кавказские овчарки, способные, как известно, защищать хозяина до последнего вздоха. В конце битвы за Светлую на флагманский корабль прорвалось почти три десятка ботов с троллями. К тому моменту флагман отбил уже два абордажа и от спарок непосредственной обороны и абордажной команды остались только рожки да ножки. Капитан умолял князя покинуть корабль: ситуация еще висела на волоске и даже получасовая потеря управления грозила повернуть едва наметившуюся победу к полному разгрому. Тогда бойцы конвоя рассыпались вдоль внешней обшивки и после прорыва абордажных групп троллей открыли по ним огонь из лучевиков. Смещения силового каркаса корабля плющили прорвавшихся вместе с обороняющимися в кровавое месиво и разрывали в клочья внешнюю обшивку, так что после атаки флагман напоминал огромную консервную банку, неумело вскрытую гигантским тупым ножом. Из всего состава конвойной сотни тогда выжило только шестеро братьев Шихшаидовых, оставшихся с князем в качестве последнего рубежа обороны (в окружении князя поговаривали, что эти шестеро могут даже казгорота на холодец порвать), и еще пятеро из числа тех, в чьи отсеки так никто и не сунулся.

Створки ворот медленно поползли в стороны, из открывшегося проема пахнуло холодом, и стоящий за левым плечом князя Метелица отшатнулся, но тут же досадливо сморщился и придвинулся поближе. Князь дождался, пока ворота откроются окончательно, переждал еще десяток секунд и неторопливо двинулся вперед, коротким взмахом руки приказав всем оставаться на месте.

Они встретились как раз на полпути между воротами и черной тушей корабля. Двое рослых крепких мужчин, один в синей повседневной форме русского флота без знаков различия, а второй в строгой сутане. Но всякий, кто имел возможность наблюдать за этой встречей, почувствовал, что встретились двое, каждый из которых обладал незримым, но явно ощущаемым могуществом. Причем это не было могущество миллиардов соверенов, миллионов людей или сотен и тысяч боевых кораблей, стоящих за их спинами. Это могущество было в них самих.

Ив несколько мгновений рассматривал стоящего перед ним высокого военного. Последние несколько часов он ломал голову над тем, чем ему грозит столь легкое преодоление всех вызывавших у него такое опасение барьеров. Но тут его осенило… Вернее, первые мысли по этому поводу появились, когда им удалось практически мгновенно получить разрешение на пролет в закрытую зону. Затем, когда им сообщили, что их примет на борт авианосец флагманской эскадры флота, неясные подозрения окрепли и оформились. Но теперь, когда в стоящем перед ним на пустынной гигантской палубе он узнал брата императора и Великого князя, все это неожиданное везение стало более чем очевидным.

Его ждали. И некая интрига присутствовала только в одном: какую именно из его ипостасей вышел приветствовать этот молодой адмирал. Впрочем, основная отгадка лежала на поверхности: легче всего идентифицировать его могли именно по кораблю. «Драккар» уже достаточно засветился, чтобы все мощные секретные службы заимели в своем архиве его проекции. А после того памятного обеим соседствующим империям конфликта на Светлой русские должны были основательно напичкать султанат и особенно его восточные провинции своими агентами. Так что стоило ему появиться на Эль-Хадре, как его идентификация стала всего лишь делом времени. А избранный маршрут выхода из пространства султаната только ускорил дело. Весь вопрос был в том, насколько хорошо русские были осведомлены об остальных его ипостасях. И вот тут он был склонен скорее переоценивать степень осведомленности русских. У него самого не было опыта общения со спецслужбами русского императора, но он знал, что глава русской разведки в среде профессионалов считался этаким эталоном. Этот долговязый и флегматичный старый финн внушал своим противникам такое уважение, что иногда, узнав о том, что НЕЧТО, представляющее обоюдный интерес, внезапно заинтересовало и русскую разведку, конкуренты просто умывали руки и отказывались от продолжения операции. По крайней мере, полковник Дуглас однажды рассказал Иву о паре таких случаев. Адмирал шагнул вперед:

– Рад приветствовать вас на борту корабля русского флота.

Аббат Ноэль склонил голову в полном достоинства поклоне:

– Благодарю вас, сын мой. Счастлив встретиться со столь выдающимся военачальником.

В устремленных друг на друга взглядах сверкнула обоюдная искра удовлетворения, поскольку русский обратился к собеседнику на англике, а тот ответил на русском.

– Что привело вас в эти края? Ив мгновение подумал, как будто решая для себя нечто очень важное, а затем сделал шаг вперед:

– Где мы можем поговорить конфиденциально? Адмирал ответил элегантно-аристократичным приглашающим жестом:

– Я распорядился подготовить помещение. Спустя пять минут они заняли два тяжеловесных на вид, но необычайно уютных кресла в небольшой каюте, существенным достоинством которой была установленная подчиненными капитана первого ранга Хаккинена система защиты от прослушивания. Расторопный Метелица вкатил в узкую дверь сервировочный столик, на котором стояла ваза со свежими земными фруктами, кувшин с вином и пара высоких стаканов, а также корзинка с тонкими ломтями хлеба и вазочка со знаменитой русской паюсной икрой. Окинув столик придирчивым взглядом, адъютант поправил безукоризненно натянутую салфетку, чуть сдвинул нож для очистки кожуры и, лихо козырнув, исчез. В проеме двери на мгновение показался охранник звероватого вида с кавказского типа лицом, едва различимым через откинутое забрало шлема, а затем дверь с тихим шелестом закрылась. Они остались одни.

Несколько мгновений они молчали, рассматривая друг друга, потом адмирал повернулся к сервировочному столику, грациозным движением поднял кувшин и, наклонив его над стаканом, предложил:

– Вина?

Ив склонил голову в знак согласия. Вино ударилось о дно стакана с тонким, звенящим звуком, и Иву стало ясно, что стоящие перед ним стаканы выточены из цельного куска настоящего природного/сапфира. Только сапфир мог дать такой звонкий и щемящий тон. Спустя мгновение стакан очутился в его руке, а его собеседник в кресле напротив привычно откинулся на спинку, сжимая в руках свой стакан. Около минуты они просто потягивали великолепное вино, явно созревшее на южных склонах небольшой горной цепи, протянувшейся на юге русской метрополии на Земле. Иву или, скорее, мистеру Корну уже приходилось пробовать подобные вина. Их до сих пор делали старинным способом: сборщики вручную собирали виноград и укладывали в гигантские чаны, черные от столетних потеков виноградного сока, застывших на их крутых боках. А потом давильщины танцевали на тяжелых гроздьях под гортанные песни горцев… Эти вина стоили целое состояние, к тому же их практически невозможно было достать. Большая часть урожая исчезала в погребах русского императора. И лишь купажи наиболее неудачных годов (естественно, с точки зрения самих виноделов) иногда появлялись на открытом рынке. Возможно, это даже было знаменитое киндзмараули, которое горцы называли кровью земли.

Адмирал отставил свой стакан и вопросительно посмотрел на Ива. Тот понимающе кивнул и, в свою очередь поставив стакан на сервировочный столик, заговорил:

– Ваше… сиятельство, сейчас мы с вами находимся на корабле, принадлежащем, без всякого сомнения, самому мощному и могучему флоту в истории человечества. Но как вы считаете, насколько такой флот может гарантировать спокойствие и защиту вашей империи?

Некоторое время в каюте висела тишина, потом адмирал, слегка помрачнев лицом, протянул руку и, взяв стакан с вином, глухо произнес:

– Мы делаем все, что можем.

– Это так. Но если завтра Враг обрушится, скажем, на Кедр или Лазурную, что сможет сделать флот? Успеть к дымящимся обломкам?

В каюте вновь воцарилась напряженная тишина. Затем адмирал вскинул подбородок:

– И вы знаете, как это изменить?

– Да. – Ответ прозвучал быстро и резко, будто хлопок.

Адмирал, не отрывая взгляда от собеседника, небрежным движением уронил стакан на сервировочный столик, добавив в напряжение, повисшее в каюте, еще одну тревожно звенящую ноту. И нервно сцепил руки на коленях:

– Я слушаю.

Ив выдержал короткую паузу, а затем начал:

– Как вам прекрасно известно, ресурсы любой системы не могут быть безграничны. И несмотря на кажущееся впечатление, ресурсы Врага практически исчерпаны. – Тут он заметил, что адмирал подался вперед, и вскинул ладонь. – Я не говорю о потенциале. В этом их поливидовая цивилизация действительно существенно превосходит нас. Причем даже не из-за субъективных факторов, а в гораздо большей степени из-за недостижимой для людей эффективности административного ресурса. Они управляют своей цивилизацией настолько эффективно, что для людей это просто невероятно. Но… квинтэссенцией всей работы цивилизации во время войны является то, что в конечном счете появляется на поле боя: корабли и люди, обученные ими управлять, десантники, оснащенные вооружением и боевой техникой, полководцы, управляющие всеми ими на поле боя, и администраторы, призванные включить завоеванное в структуру их цивилизации. Так вот, несмотря на то что они обладают гигантскими возможностями по восполнению ресурсов, к настоящему моменту у Врага сложилась такая ситуация, что все эти ресурсы оказались в жестоком дефиците.

Ив сделал паузу, наблюдая за реакцией собеседника, но тот сидел с непроницаемым лицом. Только глаза блестели под козырьком вытертой рабочей фуражки.

– Основной причиной этого является небольшая ошибка, скорее даже сбой, допущенный в самом начале, когда Враг только столкнулся с человечеством. Этот сбой вполне объясним. За сотни тысяч лет своего развития и совершенствования Могущественные разработали великолепные методики по определению потенциала любого разумного вида. Но ни один из встретившихся им разумных видов не имел такого уровня вариативности, как люди. И поэтому результаты, полученные хотя и на миллионах особей, но взятых с одного-единственного мира, оказались недостаточно точны. И когда были запущены сложнейшие социоэкономические системы, обеспечивающие процесс завоевания человечества, выяснилось, что им заданы не совсем верные контрольные цифры. Мы оказались чуть более стойкими, чуть быстрее разработали сравнимое вооружение и были чуть менее предрасположены затевать междуусобные свары. Со временем статистическая ошибка росла. И наконец настал момент, когда она достигла такой величины, что Могущественные обратили на нее внимание. Последним штрихом была как раз провалившаяся попытка захватить Светлую. – Ив замолчал и, протянув руку, взял со столика стакан с вином.

Адмирал еще несколько мгновений неподвижно сидел, глядя в одну точку.

– А я-то голову ломал, почему они так и не выбросили вторую волну десанта. Нам уже было абсолютно нечем их остановить. Да и на самой Светлой от дивизии Махмуд-бека остались рожки да ножки…

Ив сделал глоток и поставил стакан на столик.

– Они просто осознали, что после захвата Светлой уровень их военного могущества упадет до опасной величины.

Адмирал понимающе хмыкнул. Для того чтобы прикрыть силы десанта на выжженной штурмом планете, потребовался бы флот, сравнимый с тем, что прикрывал Светлую перед началом атаки. Но тогда кроме русского флота Светлую прикрывали еще две орбитальные крепости и дюжина батарей планетарных мортир, в распоряжении которых были энергетические ресурсы всей планеты, а на самой поверхности кроме регулярных частей действовали еще силы ополчения из числа местных жителей. Так что организация более-менее устойчивой обороны потребовала бы таких затрат ресурсов, какие были вполне сравнимы с затратами на формирование и оснащение целого флота. Недаром русские предпочли не заниматься восстановлением системы укреплений Светлой, а эвакуировать остатки войск и ополченцев и сосредоточить усилия на возрождении флота.

– Значит, вы считаете, что нам можно пока не ожидать наступления?

– Да.

– И как долго это может продлиться? Ив пожал плечами:

– Мне представляется, что мы можем рассчитывать на срок от пяти до десяти лет, – Он сделал паузу, а затем уперся взглядом в переносицу адмирала и закончил совершенно другим тоном, – А потом все начнется по новой.

В каюте повисло тяжкое молчание. Устремленный в себя взгляд адмирала показывал, что он напряженно обдумывал все услышанное. Ив сидел напротив, стараясь ничем, даже еле заметным движением глаз, не мешать своему собеседнику. Наконец взгляд адмирала вновь сфокусировался на аббате.

– И что же вы собираетесь предложить?

– Я знаю способ заставить все основные силы Врага оказаться в определенном месте в определенное время.

Адмирал несколько мгновений обдумывал его слова. То, что предлагал сидящий перед ним человек, было самой большой мечтой любого военачальника во все времена. Но в отношении Алых князей это выглядело просто невероятным. Еще ни одно сражение с ними не начиналось так и тогда, как и когда это предполагали люди.

– И где же находится это место? – тихо спросил адмирал.

Ив наклонился вперед и, взглянув в глаза собеседнику, твердо произнес:

– А вот это нам еще предстоит решить.