Текст книги "Время жизни"

Автор книги: Роман Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Странно, но моих слов хватило. Меня еще немного поспрашивали, для виду, я поизображал испуганного подростка, которым и был, а потом меня оставили одного.

Для больного, истратившего последние силы существа камера полтора на полтора может показаться и крошечным ледяным колодцем, и огромным царством. Я не стал ни кидаться на стены, не испугался и вдруг наступившей каменной тишины.

Я просто растянулся на жесткой койке и заснул. Мне нужно было ждать, и звериное чутье приказало организму исполнять. Мне ничего не снилось.

Наутро – если это было утро, я окончательно потерял счет времени – меня разбудили двое охранников в черной униформе. Меня повели куда-то длинными коридорами без дверей и окон, а потом вдруг я остался один, за мной захлопнулась тяжелая сейфовая дверь, а вокруг было неожиданно много солнца. В мегаполисе вообще редко его видишь, с таким ярким светом у меня ассоциировались дни детства, когда я возился в оранжерее отца. От неожиданности я никак не мог проморгаться, вокруг звучал шум улицы, вдали грохотала тяжелая техника, сверху доносился свист монорельсовой подвески. Это все было так… неожиданно.

– Майкл, ну и как ты угодил в эту передрягу?

Голос Мартина был насмешлив, но заметно напряжен. Так вот кого я должен благодарить за избавление…

Только теперь я заметил его фигуру всего в паре шагов от себя. Глаза постепенно приходили в норму, солнечное тепло даже потихоньку начинало растапливать казематный холод, пропитавший меня насквозь.

– Ты не поверишь.

– Почему не сказал мне?

– Разве ты не стал бы меня отговаривать?

– Но ты же видишь сейчас, что я был бы прав.

– Да, но тогда я не знал, что так случится.

Я узнал это место – самый центр области мегаполиса, контролируемой «Эрикссоном». Всего в нескольких километрах отсюда был мой дом. Жалко, что мне не вернули мой ай-би, можно было бы позвонить маме…

– О матери не думал, значит.

Я отвернулся и пошел к ближайшему лифту на транспортный уровень – вынесло меня на поверхность корпоративного муравейника у самого основания города – иногда мы на земле не бывали месяцами, и подниматься отсюда было долго. Пусть Мартин разговаривает о чем хочет, я сам с собой разберусь.

– За чем хоть тебя посылали?

Поймав себя на странной мысли – а могу ли я ему доверять, – я все-таки ответил:

– Какие-то дурацкие логи.

– Как ты догадался, что тебя подставили?

– Догадываться не пришлось. Они сами мне дали понять, что им нужен не я.

Мартин как-то глубокомысленно хмыкнул, потом схватил меня за руку и заставил остановиться. Наклонившись, он глядел мне прямо в глаза и словно что-то хотел там прочитать.

– Странный ты парень, Майкл, всегда таким был. Будто ты не пацан малолетний, а нечто иное под личиной ребенка.

– Я не ребенок.

– Хорошо. Ты не ребенок. Тогда зачем ты туда полез…

Я не стал отвечать. А Мартин оглянулся по сторонам, до ближайших стен было метров сорок, людей не было. Он наклонился к самому моему уху и прошептал:

– Ты можешь вспомнить?

– Что?

– То, что тебе заказали вынести оттуда. Только тихо. Напиши мне вот здесь.

Он протянул мне обычный листок бумаги и ручку для письма. Откуда у него такая. Кому еще нужна вся эта чушь, что я там тщательно запоминал? Я послушно написал на листке печатными, корявыми с непривычки буквами:

«Корневые группы кода – 140, 156, 288, на трех экранах чаще всего – последний, а особенно – 288-2253-FFB8-1-235-18C. Запомнил в точности».

Мне показалось, или лицо Мартина на мгновение дрогнуло? Он свернул бумажку, поджег ее и растер в ладони пепел.

– Молодец. Пошли.

Больше по дороге мы не разговаривали. На дальнейшие расспросы у меня не было сил, а Мартин мне, видимо, ничего говорить не хотел. Ну и к черту, и так я ввязался невесть во что.

Расстались мы у моего подъезда. Мартин пожал на прощание руку и сказал «приходить, когда оклемаюсь». Я пообещал, что не задержусь. На том и разошлись.

Мама встретила меня странно – словно я и не исчезал никуда, пригласила за стол, хорошо накормила. Я думал, что у меня кусок в горло не будет лезть, однако поел с удовольствием, изредка поглядывая на мать. Что ей такое наговорил Мартин? Уж отодрать меня за уши у нее были все причины. Однако она улыбалась, предлагала добавки и вообще выглядела живее, чем обычно.

Я поел, поболтал с ней о каких-то пустяках, потом она всплеснула руками и принесла мне из другой комнаты ай-би, в точности как мой – «что же ты забываешь, а вдруг маме тебе что сказать нужно». Вот это «маме нужно» меня смутило, но сейчас мне было не до разговоров – после еды и с общего перепугу мне страшно захотелось спать. Я пробормотал что-то извинительное и выполз из-за стола.

Уже борясь со сном, я сумел выползти в сети и проверить через банковский инфодок состояние того самого анонимного счета. Мне уже казалось, что и денег там нет, и счета самого. Но сумма аванса была на месте. Вздохнув свободно, я собирался уже было отвалиться от терминала, отключая ай-би, но в последний момент задержался – сумма в кредитном окне мелькнула и удлинилась на одну цифру. Под выпиской транзакции стояло непонятное – «в связи с изменившимися обстоятельствами». Этими обстоятельствами, мне стало понятно, был Мартин. И, быть может, тот код-адрес, что я ему записал.

Отрубился я крепко, и когда, проснувшись, взглянул на время, уже было позднее утро. Почти сутки сна. И как раз нужно было вставать ко второй смене социалки.

Кое-как перекусив, я с удивлением ощупал себя, почти не замечая боли, которая меня мучила еще вчера. Все-таки тренировки Мартина не прошли даром. Пропускать занятия повода не было, так что я решил, что зря злить преподавателей не стоит. Попрощавшись с мамой, я выбежал из дома.

Все произошло в двух кварталах. Какой-то тип лет двадцати с чем-то задел меня плечом, так что я чуть не полетел на асфальт.

– Пацан, гляди, куда прешь!

И смех, такой дебильный. Ненавижу.

Обычно я не связывался с подобными, да и Мартин учил не показывать силу на людях. Но сейчас, после всего произошедшего за последние дни в меня словно бес вселился.

Первым, коротким и жестким ударом я разбил ему коленную чашечку. Когда этот кретин с глухим всхлипом начал заваливаться, я еще успел ему врезать коленом. Уже лежащего я долго и упорно бил ногами – с остервенением, которого давно за собой не замечал. Кровь и слюни заливали асфальт, моя жертва конвульсивно дергалась, я бил, не останавливаясь и особо не целясь.

Когда раздался далекий свисток полицейского, я тут же юркнул в ближайший подъезд.

Что стало с тем типом, не знаю. Но больше в своей жизни я не срывался так никогда. Безумные глаза того, чья вина была не так велика, служили мне уроком. Наказание должно быть равнозначным содеянному.

Уровень был техническим – кто в здравом уме будет соваться в эту мешанину коробов, силовых линий и импульсных антенн. Мир тут словно окончательно становился вертикальным – подымаясь на дыбы и теряя человекоподобность. Хищные гребни и жесткие острия царапали глаз, стены давили, нависая; даже ему, почти не знавшему жизни за пределами мегаполиса, здесь было неуютно.

Неба привычно не было – только серое марево да едва различимый отсюда мутный диск луны, из последних сил прорывающийся сквозь рваное покрывало смога. Под ногами тоже клубилась подсвеченная изнутри миллионами огней бесцветная бурая муть, растворенное море миллионов выдохов, пропущенное через экологические фильтры, но все равно полное людских страданий и несбывшихся надежд. Мир без неба и земли, мир, состоящий из одних стен – подчас невидимых, и границ – подчас физически ощутимых.

Над ним сияло царство Корпораций, секретных лабораторий, просторных офисов, сверхскоростных транспортных коридоров, видимой всем роскоши прикормленных башен Муниципалитета и реальной власти, которая была сокрыта за слепыми черными окнами.

А внизу… внизу жило искаженное отражение этой власти, мир жилых корпусов и заводских цехов, на сотни метров уходящих в землю.

Именно здесь, на грани света и тени, Улиссу становилось особенно не по себе. Слишком зыбкой была эта грань. Люди снизу забирались наверх, люди сверху исчезали в вонючих глубинах. Соратники скользили в мутных водоворотах этого человеческого моря, навсегда перестав быть его частью. И они знали четко, что нет мира здорового и богатого, нет мира больного и бедного, в этой самоорганизовавшейся клоаке по имени мегаполис все было больным и прогнившим, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

Именно здесь Улисс начинал чувствовать, в какую опасную игру они все ввязались, с каким монстром решила сразиться горстка разбросанных по планете людей, у которых даже помощников настоящих быть не могло – Корпорация была безгласна, оставаясь на виду, но не оставляя следов. Она должна была просто быть, исполняя свою миссию – закончить постройку «Сайриуса», а после… после должно было случиться то, о чем так мечтали правители «Джи-И», «Сейко», «Тойоты», «Эрикссона», «Три-трейд», десятков других гигантов и сотен их полуофициальных сателлитов.

Она должна была исчезнуть.

Улисс стоял над телом Армаля и не мог собраться с мыслями. Война объявлена – они слишком долго ходили по краю, их начинают загонять в угол. Корпорация должна погибнуть, но она должна продержаться до старта, и еще – должны выжить те, кто ее составлял.

Иначе – все бессмысленно.

И смерть Армаля тоже.

Улисс опустился на колено, проводя ладонью над телом. Они чувствовали друг друга на расстоянии десятков километров, с помощью Ромула они могли разговаривать, находясь в разных полушариях. Нельзя сказать, чтобы они дружили, но чувство взаимной симпатии – максимум, который они могли себе позволить, не оставляло их никогда.

Соратники не все были оперативниками – часть из них управляла сложной системой связей и финансовых потоков Корпорации, часть работала под прикрытием в недрах вражеских структур, часть возглавляла научные центры и конструкторские бюро, разрабатывающие спецтехнику для оперативников и блоки и конструкции «Сайриуса». Верхнюю часть структуры контролировали Соратники, хотя снизу доверху ее знал, наверное, только Ромул. Соратники из числа непосредственно задействованных в операциях знали много и были в принципе готовы умереть при малейшей опасности, но тем не менее гибель даже одного из них была реальностью, в которую не хотелось верить.

Они еще не были готовы, им нужно было еще время…

Но война началась, и откладывать на потом то, что неизбежно, уже было невозможно.

Улисс поднялся на ноги, отряхивая ладони. Теперь это всего лишь тело. Которое подчас может говорить о многом, но вести диалог – уже никогда.

Еще раз проверив питание «глушилки», Улисс приступил к делу.

– Когда было установлено визуальное наблюдение?

Службист-оператор, которого, должно быть, сигнал вытащил буквально из постели, дрожал на сыром ветру и заметно нервничал от вида разверзшейся в паре метров от них пропасти. С чего бы. Ну, высота тут поболе, но все же люди привычные…

– По предварительным данным, здесь проводилась операция, штатные наблюдатели были отозваны, он должен был пройти последний участок в одиночку. По крайней мере четырнадцать минут прошло с момента поступления первого сигнала до прибытия группы.

Наблюдение за площадкой было установлено с нейтральных зданий – вот оттуда и оттуда.

Парень показал рукой примерное направление. Угол обзора был хороший.

– Но никакого движения обнаружено не было – кто бы это ни сделал, он ушел. Штурмовая группа уже была на подходе…

– Но это уже было лишним. Ясно. Постороннее наблюдение замечено?

– Нет. Они, видно, страховались, как могли. В такой мути пучки оставляют вторичное излучение. Эфир тоже молчал, аномальной активности в сетях нам засечь не удалось, тут мы сильно ограничены…

– Вам не приходило в голову, что переговоров и не было, что это просто работал одиночка?

– Так точно. Косвенные данные не подтверждают работы большой группы оперативников или проведения развернутой операции. Некто мог прийти и уйти незаметно, но подразделение…

Улисс скривился, жестом останавливая излияния штабиста.

Одиночка.

Если это правда – только им подобный, потенциальный Соратник, мог справиться с Армалем так быстро и эффективно. И теперь его нужно будет найти. Впрочем, остается шанс…

– Что вы сумели раскопать?

– Почти ничего. Он был блокирован каким-то мощным средством, анализ покажет точнее. Скорее всего он уходил на крыле, выбирал площадку для посадки, но его ждали.

– Стреляли снизу?

– Да. Переломы – от неудачного приземления, он был обездвижен непосредственно в прыжке.

Улисс огляделся еще раз – выбор Армаля был нелогичен – куда проще остаться на уровень выше, там легко выбираться, а не ломиться сквозь эту мешанину арматуры и проводов. Раз выбор нелогичен – как же его могли здесь ждать…

– Но не оставили же они по человеку на каждую платформу?..

– Да, место приземления выбрано словно случайно, значит, все-таки одиночка. Обогнал в прыжке, сбил, развернулся и дал залп в упор.

Улисс покачал головой, сам не веря в свои слова. Да он сам смог бы проделать нечто такое лишь с огромным трудом. И при изрядной доле везения. Кто же это такой?! Почему Ромул о нем ничего не знает? И кто из корпораций его нанял?

Дело усложнялось с каждой секундой… смерть Армаля сама по себе была событием настолько невозможным, что не могла не привести расследование в тупик.

– Сверхсовременные имплантаты? Активаторы нервных реакций? Экзоскелет-усилитель?

Парень сам не понимал, о чем он говорит. Никакие активаторы не позволят простому смертному справиться с Соратником. Впрочем, на что был способен выкладывающийся из последних сил Соратник, знали немногие. Улисс – знал, и вокруг было слишком… спокойно для подобного сценария.

– Возможно. Замеры воздуха брали?

– Брали, но все это бесполезно, время прошло… да и атмосфера тут сами видите какая.

– Пусть прочешут до атома – любая наноинженерия оставляет следы. Любая химия – тоже. Ампулы на исследование – в том числе баллистическое. При таких скоростях остаются царапины даже от люфта держателя. Тело – упаковать, и тоже в лабораторию. Отснять каждый сантиметр вокруг. Фрагменты счистить с бетона, на анализ.

– Будет исполнено.

Так. Армаль должен был нести контейнер с информацией.

Эта старая игра в суперагентов, когда Соратники, отправляясь на операцию, глушили в себе скрытые таланты, не давая повода Корпорациям разыскивать нечто, неподвластное их пониманию… эта игра делала Корпорацию неуязвимой, потому что не давала раскрыть самой сути своих высших составляющих, но каждый раз ставила под угрозу самого Соратника. И вот теперь груз Армаля исчез вместе с его жизнью, а хардкопия осталась в руках врага.

– Осмотр обнаружил на теле какие-нибудь носители, емкости, футляры, маяки, любую активную электронику, микропроцессоры?

– Нет. Если у него и был какой-то «груз», все унес убийца. Да, возможно, нападавшему хватило времени снять полноценный образ… ДНК-пробу…

– Зачем убийце это делать? – Улисс сощурился. О том, что Армаль был Соратником, никто не знал. Но парни дошли до этого сами. Иначе зачем он здесь, расспрашивает… обычные оперативники гибнут часто, и таких следственных действий никто устраивать не требует.

– Он мог знать, за кем охотится.

Улисс не стал отвечать. Он не мог доверять гипноблокам рядовых сотрудников, даже из оперативного корпуса Корпорации. Его новое лицо зачесалось, приклеенное наспех, так что под пленкой остались пузыри воздуха. Черт бы побрал всю эту конспирацию. Но без нее было нельзя. Вместо ответа Улисс спросил:

– Ни одного следа внешнего наблюдения до сих пор?

Оперативник прислушался к каналу. В имплантатах было свое удобство. Улиссу, даже покуда он остается человеком, доступ к связи был заказан. Имплантатов в его теле не было.

– Да. Полная тишина. Они словно ждут, что мы предпримем.

– Угу, они уже добились своего на сегодня. Дальше будет продолжение, но сейчас они будут выжидать.

– Они, это кто?

– Они, это Корпорации. Не одна, несколько. Кто именно – мы и должны выяснить.

Вокруг суетились одетые в черную форму оперативники, стрекотали камеры, шуршали пакетики с инвентарными номерами, подлетели еще два флайера – принадлежащих по базам чуть ли не лично руководству нескольких Корпораций. Пусть вычисляют. Оставаться в тени и продолжать работать.

– Это… происшествие повторится?

Улисс усмехнулся. Догадливый парень.

– Наше дело сделать так, чтобы не повторилось. Сегодня у них кое-что вышло. Завтра уже не выйдет.

Помолчав, добавил, провожая взглядом покрытый инеем мешок, куда поместили обезглавленное тело Армаля:

– План пока стандартный – вы исследуете все образцы, возьмите пробы тканей. Нервную систему – не трогать. Как все подготовите, материалы мне, после дадите мне пару минут наедине с телом. А я попытаюсь пока выяснить, что же он нес.

– Будет исполнено.

Этот парень старается не выказывать своего настроения, однако он в панике. Нужно срочно что-то предпринять, иначе оперативники начнут дергаться и совершать ошибки. Если взяли лучшего, Соратника, значит, они все – тем более под угрозой. Утечка произошла один раз, произойдет и второй. Оборона Корпорации прорвана.

Оглянувшись напоследок на удаляющиеся черные машины, Улисс снова опустил голову и прислушался к себе.

Утечка – это еще полбеды. Утечку вычислят. И вычислят быстро. Его волновал наемник. Спецы такого рода у Корпораций долго не задерживаются, им проще работать на вольном рынке. Пока не случилось сговора… Ага. У Улисса появилась за сегодня первая здравая мысль. Это нужно будет тщательно обдумать.

И еще. Действительно ли убийца успел взять пробы и сканы с тела Армаля? Тот, кто готовил операцию, знал, с каким противником ему придется столкнуться. Следовательно, не только в утечке дело, за Армалем давно и очень тонко следили, не вызывая подозрения. Значит, это точно кризис. Но тогда, начиная игру, противник в лице хоть кого должен был знать, что наша реакция будет мгновенной – сейчас вокруг скопилось столько наших агентов, что можно хоть начинать открытую войну. Рисковать, выясняя то, что они и так знали – «кто такой Жан Армаль», им смысла не было. Но если это и правда неопознанный наемник-одиночка… Тогда он бы не удержался. Впервые в жизни встретив равного себе, он должен был попытаться узнать, кого убил.

Довольно. Поиграли в обычного человека. Пора снова становиться полноценным Соратником. Улисс стал там, где рухнул Армаль, развернувшись спиной к ущелью между башнями. Глаза закрыты, ладони расслаблены. Все это не важно. Но так Улисс привык. Так ему было легче.

Мир проступал вокруг степенно и неторопливо – невидимое солнце, сырые стены, искрящиеся провода. Размазанные следы камер и анализаторов. Они ему не помешают. Ультрафиолет в этом климате не достигает и сотого этажа сверху. Они были на сто двадцатом. Любой след будет означать остатки рентгеновского всплеска. Убийце нужны были детали скелета и проба ДНК. Остальное слишком ненадежно. Проба – вырвать пару волосков, никто и не заметит, а вот рентгеновский аппарат, даже портативный инженерный…

Едва заметное белесое облако курилось над строительным покрытием – едва заметное облако атомарного кислорода.

Улисс открыл глаза, выдыхая. Взятые пробы должны подтвердить. Здесь пользовались эксрей-аппаратом[6]6
  X-rays (англ.) – рентгеновские лучи.


[Закрыть], импульсно, на максимальной мощности, спешили.

Игры, игры, игры под прикрытием игр. Корпорация-заказчик могла организовать все это самостоятельно, с риском для всей операции сознательно подводя Улисса к мысли об одиночке. Они могут хотеть заставить его нервничать. Главного – смерти Соратника – они уже добились, почему бы не попробовать продолжить начатое – уже на поле подозрений и интриг?

Нужны доказательства. Если он пойдет по ложному следу, начнет гоняться за тем, кого не существовало вовсе… или, наоборот, упустит одиночку, это будет куда хуже смерти Армаля.

Улисс понял, ему нужно срочно поговорить с Ромулом.

Выбраться отсюда оказалось еще сложнее, чем сюда попасть. Личному транспорту, хоть сколь угодно анонимному, он предпочитал общественный. Лабиринты мегаполиса были его домом, тут он чувствовал себя куда уверенней, чем за бронированным корпусом флайера. Пришел пешком, уйдет так же.

Как и всякое нейтральное пространство, площадка представляла собой замусоренную мешанину не функционирующих цепей и никому не нужных аппаратов. Что-то здесь, конечно же, работало, занимать просто так технический уровень не стал бы даже погрязший в своих мелочных дрязгах муниципалитет, но протиснуться в этом лесу железного хлама удавалось лишь с большим трудом. Небольшая дверца, прикрытая неработающим запором, вела в технические коридоры здания. Здесь можно действовать безопасно – ничто так не скрывает следы, как старые кабели, истертое оптоволокно, громоздкие устаревшие усилители и высоковольтные «гирлянды». В этом хаосе любой тонкий отпечаток будет затерт посторонними энерговсплесками сквозь протертую изоляцию, запахи уничтожит сочащийся отовсюду озон. А еще здесь было полно крыс – огромных, рыжих и черных, с локоть длиной. Нет, не просто так Армаль шел именно сюда. Идеальный путь для ухода от слежки. Индивидуально же его никто бы преследовать не мог.

Или все-таки мог?

Сложность его задачи заключалась в самой ее постановке – кто-то убил одного из них, причем убил в одиночку. Ему нужно понять, возможно ли такое. И ошибиться он права не имеет.

Три пролета крутой винтовой лестницы, потом темным коридором до конца, там нужно аккуратно вскрыть запертый люк, водворить его на место, и вот Улисс уже шагает по полуосвещенным переходам жилых уровней – не жилье сильных мира сего, так, клерков нижнесреднего звена. Формально они не состоят на службе у Корпораций, но от каждого тянется, а то и не одна, ниточка куда-то вдаль. Жить нужно всем. И всем хочется жить лучше. В мегаполисе это важнее личной жизни, важнее здоровья и исполнения тайных мечтаний. Если выслужишься – получишь все. А нет – можешь полететь на самое дно. Все помнили о трех уровнях ниже последней транспортной платформы. Черные окна, черные стены, черные люди. Улисс там провел не один год своей жизни. Он знал, каково это.

Так, обойдемся без лифтов. Там везде хорошие камеры, купленные, надо полагать, на пожертвования кого-то неназванного. Для безопасности, конечно. От террористов. Если те не финансировались из тех же благотворительных источников. Улисс помнил, как в одночасье рухнула административная башня Ирдис-4. Никакие камеры видеонаблюдения, сканеры отпечатков пальцев, суперсовременные интеллектуальные пропуска людей не спасли.

Улисс покопался в кармане, извлекая подходящую к случаю карточку. Сотрудник «Джи-И» с неприметной фамилией и такой же невразумительной внешностью. Пока сойдет. А потом посмотрим.

Выходя, Улисс поздоровался с консьержкой, та буркнула что-то в ответ. Теперь она его примет за кого-то другого, из местных. «Приятный такой молодой человек, здоровается все время». Куда уж, молодой.

Спустя полчаса дешевая местная канатка несла Улисса сквозь бетонный лес зданий, он задумчиво смотрел сквозь холодное, покрытое конденсатом стекло и все вертел так и эдак обстоятельства сегодняшнего дня.

Нужен был Ромул, без него нити не укладывались в единый узор, обрываясь в никуда. Нужно было найти безопасное место. И поговорить.

Быстро темнело, над мегаполисом скапливались тучи, люди спешили проскочить между дверьми и козырьком транспортной платформы, вжимая плечи от сыплющей с неба желтоватой мороси. Проскользнул в раскрытые двери портала и Улисс. Снова безотказная карточка, сканер системы безопасности, какие-то переходы, лестницы, лифты. Одна из многочисленных конспиративных квартир, открывавшихся личными кодами оперативников. Он быстро проверил помещение на предмет жучков и вообще посторонней аппаратуры – не из-за боязни слежки, Улисса просто вечно что-нибудь сбивало, заставляя тратить на все лишние силы. А силы ему сейчас пригодятся.

Намертво заблокировав дверь, он скинул одежду и присел на небольшой диванчик, что был тут чуть ли не единственным предметом обстановки. Ставшая ненужной личина смятым комком силикоплоти полетела в угол. К черту все.

Вдох-выдох. Он и вправду слишком устал сегодня.

Мир угасал, сливаясь в одно бесцветное марево, сквозь которое вдруг проступили яркие острия звезд. Звезды – днем. Когда и солнца не видать. Улисс не сразу научился не бояться этого, оставаясь самим собой даже там, где никого и ничего уже не было. Где все становилось единым, безликим и единообразным. Где были только они – Соратники.

Ромул.

Я слушаю.

Я не могу принять решение. Мне нужно, чтобы ты помог.

Я слушаю.

Урбан погиб, его загнали в ловушку и обездвижили, потом он убил себя.

Да.

Что ты почувствовал в этот миг, мне нужна каждая деталь.

Я передам тебе все, что знаю. Но сперва расскажи мне о своих сомнениях.

Игра в игре. Утечка была, несомненно. Но к кому она ушла? Игроками являются Корпорации и неизвестный одиночка, который сумел справиться с Урбаном. Корпорации его могли нанять, но он мог играть и за себя. Корпорации могли симулировать нападение одиночки. И наконец, Корпорации могли симулировать симуляцию нападения одиночки, укрывая тем самым агента от наших глаз. Узловые моменты – был ли убийца один, зачем он снял пробы с тела Армаля – для отвода глаз, если это игра Корпораций, или для возможного прикрытия своих тылов, если это был наемник. Как-то произошло так, что трасса ухода Урбана от преследования была просчитана, причем так точно, что он не сумел противодействовать успешному перехвату и приказал себе умереть. И еще…

Говори.

Действительно ли было задание пытаться взять его живым, ждал ли наемник подкрепления или транспорта? Я еще не знакомился с результатами анализов, но скорее всего они дадут лишь уточняющие детали, не раскрывая главного. Мне нужно твое знание, Ромул. И… мне нужно будет поговорить с Армалем.

Он ничего не скажет. Мозг еще мог хранить ответы, но периферийная система… Я знаю, я пробовал говорить с Лилией, когда произошел тот несчастный случай. Она была чиста даже для меня. Ни единого образа. А на твой вопрос я попробую ответить, но… но окончательный вывод будет все-таки за тобой. Вся информация будет только у тебя в руках, помни об этом.

Благодарю, Ромул.

Не благодари раньше времени. Скажу тебе еще вот что – ваши операции действительно шли одновременно, но оба информационных пакета, что вы несли, не содержали по отдельности ничего такого, за что можно было бороться столь агрессивно. Им нужно было перехватить только один пакет, чтобы сорвать все, и они с задачей справились, но конечной целью, я теперь вижу, были именно вы. Точнее – целью был Урбан, ты был уязвимее, но прошел благополучно. Учитывая результат, такой план контроперации против нас говорит либо о том, что мы имеем дело с неизвестным Соратником-одиночкой, не знающим о Корпорации, или с координированным отпором сразу нескольких финансовых группировок с самой вершины Олимпа.

Либо…

Да, Улисс, либо и с тем, и с другим одновременно. Потому ты должен копать по всем направлениям. И накопать обязательно. Потому что это война. Если она объявлена нам даже одними «Эрикссоном» с «Джи-И», это уже требует такого жесткого ответа, на который мы только способны. «Сайриус» ждет на стапелях. Мы должны успеть доделать все дела здесь и сохранить достаточно сил, чтобы продолжить свою миссию после возвращения.

Да, Ромул. Я понял. Ты все-таки считаешь, что игр было несколько.

Считаю, что сплоченность возможной коалиции против нас будет расти, если вовремя не начать ей противодействовать. И одиночка тут – основной фигурант. Это может стать причиной срыва всех планов. Такой инструмент в их руках… У тебя нет времени в запасе, Улисс. А теперь прими, что почувствовал я.

Улисс не успел собраться – его захлестнул несущийся навстречу поток сырого воздуха, сбитые, захлестнувшие в полете крылья били его по лицу, не давая сориентироваться. Удар был ошеломителен, и теперь он отчаянно пытался вырулить на последнюю оставленную ему площадку…

Выстрел пришелся в грудь, выворачивая его тело вправо, навстречу второму. Его стремительно каменеющие мышцы еще пытались превратить беспомощное падение в контролируемый прыжок, когда он боком рухнул на бетон, превращая свой усиленный скелет в костяную кашу, сочащуюся пульсацией крови. Рядом кто-то был. Белая вспышка боли, и ничего не стало.

Улисс чуть не утратил контакт с Ромулом, боль словно была его собственной болью, казалось, будто это осколки его костей пробивают кожу, а мышцы каменеют, разбиваясь о мокрый бетон. Но последнее, что успел почувствовать в момент гибели Армаля Ромул, он все-таки заметил.

Армаль оставил на убийце метку.

Да, Улисс. И, похоже, убийца там был один. Все произошло точно по твоей реконструкции. Советую проверить лабораторные анализы, но скорее всего ты и в этом прав – деталей интриги место смерти нам не даст. Оно может лишь уточнить наши предположения.

Я все-таки хочу попробовать с ним поговорить.

Поговори. Ему от этого будет легче, поверь мне. Но не жди, что ты почувствуешь хоть что-то.

Я все-таки попробую.

Контакт прервался, оставалось лишь легкое чувство сопричастности, эмоциональная связь на грани небытия, которая никогда не обрывалась. Ромул был с ними, а они оставались Соратниками.

Прийти в себя и выйти было делом пары минут. Новая личина была прилажена уже как следует, ходить в ней придется весь день. Улисс был собран, мысли его не метались, хотя под ложечкой и поселилось чувство обреченности. Ромул самоустранился от смерти Армаля. Значит, все еще хуже, чем он думает. Судьба Корпорации важна для всех, но важнее Корпорации был «Сайриус», только он имел высший приоритет. А потому, если Улисс не справится с локальным кризисом, его подстраховывать будет некому.

Уже завертелась по всему миру машина Плана, и все силы отданы ему. Значит, рассчитывать можно только на себя, да еще на то, что в любую секунду тебе могут приказать забыть об Армале. И отправиться туда, где нужно будет затыкать очередную брешь в сложнейшем механизме, которым мог управлять только Ромул.

Лаборатория затерялась среди сотен таких же полулегальных, принадлежавших непонятно кому исследовательских бюро. В соседнем офисе могли пытаться строить мутные схемы игры на бирже, а могли рассчитывать и геном нового сорта пшеницы. И то, и другое было откровенно нелегально, и то, и другое пользовалось спросом на корпоративном рынке и на подпольщиков закрывали глаза, стараясь при возможности переманить сотрудников мелких фирм на корпоративные оклады.

В этой лаборатории что-то тоже исследовали, но только для виду, чтобы прикрыть закупку дорогостоящего оборудования. Улисса встретил тот «штабной», что руководил агентами на площадке, он стал теперь еще бледнее от усталости и неуверенности. Сказать ему было почти нечего.