Текст книги "Приносить пользу (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Они вышли на спуск, и Бакли отыскал взглядом былого шпиона. Мужичонка стоял на той стороне улицы – как бы скучал, как бы разглядывал колбасную лавку.

– Принеси-ка пользу, братишка, – Бакли указал Шестому на шпиона, а затем – на узкий темный переулок.

Спустя две минуты мужичонка извивался, прижатый к стене чьего-то сарая, а Шестой отбивал ему внутренности.

– Простите... – блеял шпион и охал, когда кулак врезался в живот. – Ох. Пощадите... ох!

– Скажи, чей ты, тогда пощадим. Кто тебя послал? Северяне? Аббат? Айра-Медея?

– А?.. Кто?.. Ох!.. Пощадите, добрые люди! Умоляю!..

– Ладно, – буркнул Бакли, – плевать, кто послал. Отпусти его, Шестой.

Верзила отступил на шаг, и шпион некоторое время молча дышал, тупо хлопал глазами, не веря в спасение. Потом расплылся в щенячьей улыбке и бросился бежать. Бакли поднял самострел и пальнул бегущему в спину.

Когда тело перестало дергаться, он подошел поглядеть. Разряд спалил одежду и кожу меж лопаток шпиона, обуглил мышцы. На спине мертвеца чернел огромный смрадный ожог, в центре которого торчало оперение стрелы. Сам "кипарис" вплавился так глубоко в ткани тела, что даже не был виден.

– Южная сука не лгала, – кивнул Бакли. – "Кипарис" – мощная штука. Ну-ка, братец, вытащи его и почисти.

Шестой похлопал глазами:

– Порыться в трупе и вытащить око?

– Оно стоит двести эфесов! Предлагаешь оставить похоронщику? Давай, дружок, принеси пользу.

– Сучья работа, – пробурчал Шестой и склонился над телом.

Вечером в таверне Шестой принес камень Бакли. Но не отдал, а лишь показал и сунул в карман.

– Ты чего это?

– Он не твой, а хозяина. Вот хозяину его и отдам.

– Не мой?

– Не твой. Ты купил его на хозяйские деньги.

Бакли озверел: безмозглая дубина – а туда же, умничает!

– Я – рука хозяина, сучий ты хвост! Я – его доверенный, я – его спаситель! Я тащу хозяина из болота!

– Ты только тратишь деньги и командуешь. А сучьи дела делаю я. Вся грязь мне, а деньги – тебе. Это что, справедливо?

– У меня есть мозги, вот и командую! Понимаешь или нет? Хотя где тебе понять, тупому мордовороту!

В следующий миг Бакли оторвался от земли и завис, хрипя. Ладонь Шестого сжимала ему горло. Бакли ловил воздух ртом, пытаясь вдохнуть. Шестой положил ему на язык камень, что час назад был в теле мертвеца.

– Кто тупой мордоворот? Я?

– Нет, нет...

– Я тупой? Я тебе эту дрянь в глотку затолкаю! Я тупой?! Я?!!

– Нет, прости, братец, ну прости...

Шестой швырнул его на пол, Бакли кое-как поднялся на четвереньки, закашлялся.

– Прости меня, дружок... кха-кха-кха... ну, слетело с языка, сглупил... кха-кха... работа видишь какая нервная... Я и осерчал, а на тебе сорвался... Дурак я... Ну ты же знаешь, как тебя люблю. Всегда же о тебе забочусь, родной мой!.. Кха-кха-кха... Прости, брат!

– Ладно, – Шестой отошел от него, сел, бросил на стол "кипарис". – Давай сыграем.

– У тебя же денег нет.

– Я одолжу у хозяина. Вот этот камушек. Говоришь, он стоит двести?

Бакли сел напротив.

– Ты же проиграешь, парень. И будешь должен хозяину двести золотых. Как вернешь, а?

– Это мое дело, Бакли. Играешь или нет?

Сверху или снизу. Плевать на голову или ползать на четвереньках – вот выбор. Иногда приходится то, иногда другое. Но никого не презираешь сильней, чем тех, перед кем только что стоял на коленях.

– Играю. Я раздену тебя, дружок. И посмотрим, что скажешь хозяину. Как без меня выкрутишься – посмотрим.

Он взял колоду, перетасовал. Шестой не возражал, лишь слушал, как карты шуршат друг о друга. Бакли швырнул ему две и две взял себе. Раскрыл – два короля. Гарантированная победа. Все равно, что получить деньги по векселю.

– Так что, дружище, какова ставка? – насмешка сочилась ядом. – Цельный камушек? Двести эфесов?

– Двести.

– Доберешь карту?

– Нет.

– Ну, тогда наслаждайся, браток.

Бакли бросил на стол своих двух королей. Шестой потер подбородок, хмыкнул. Издал странный звук – не то смешок, не то всхлип. И раскрыл карты: король и туз.

– Твою... – Бакли потер глаза, не желая им верить. – Твою Праматерь!.. Так не бывает!..

– Деньги на стол, сучий хвост! – рявкнул Шестой.

Бакли бросил мешочек монет. Шестой сунул его за пазуху, а камень щелчком отправил в руку напарнику.

– Еще сыграем? – спросил Бакли.

– Нет. С меня хватит.

– Что?..

– Я ухожу, вот что. Хватит с меня этой дряни.

– Эй!.. Братец, постой, постой!.. Ты что, из-за трупа озлился? Ну хочешь, следующего мертвеца я обыщу! Хочешь? Так честно будет...

– Ссать на мертвеца. Это ты мне надоел, а не трупы. Твоя чванливость и ложь. Ты мне: братец да дружок, а сам держишь меня за дерьмо. Думал, не вижу? Все я вижу! Одно дело делаем, но ты будто лорд, а я будто быдло. Осточертело. Я ухожу.

– А как же я?.. Куда я без тебя?..

– Плевать.

– И что хозяину скажу?.. Он же спросит о тебе!

– Вот и скажешь, почему я ушел. Бакли ко всем знает подход, ага? Вот и расскажешь ему, как ты со мной поладил!

Сверху или снизу... Иногда приходится снизу. Даже часто, если разобраться. Полезное умение, нужно им владеть...

Бакли умоляюще глянул на Шестого.

– Прошу тебя, не делай так. Как человек прошу... Хочешь уйти – ладно, иди. Я же тебе добра желаю, если хочешь – так иди. Но хоть злобу не уноси в сердце! Да, я зазнался, было дело... но при том всегда тебе хотел добра! Прости меня, дурачину... Такой вот я – маленький человек, слабый... Но ты же сильный, можешь меня простить! Не уходи по злому, давай выпьем мировую напоследок!

– Баба, – презрительно буркнул Шестой.

– А если и баба, так что?.. Не всем быть воинами. Не всем боги дали сил, как тебе. Тут пожалеть бы человека, что он слаб, а не презирать!.. Не моя в том вина, понимаешь?

– Ладно, – скривился Шестой, – наливай мировую. Выпью, потом пойду.

Бакли вынул из багажа ту самую бутылку. Откупорил, налил. Поднес кубок ко рту, сделал вид, будто пьет, шумно глотнул воздуха. Шестой выпил взаправду.

Спустя минуту агония кончилась, маска боли и удивления застыла на лице трупа. Бакли пнул бывшего напарника, чтобы убедиться в смерти... или просто для удовольствия.

– Сверху или снизу, дружок. Твое место снизу, а мое – сверху. Ты дурак, что не понял этого.

* * *

Злой сырой ветер гулял над городом Грейс. Восточное море плевалось холодом на материк. Бакли кутался в шубу и плед, зябко выглядывая из окна экипажа. Могильно-серые дома, неприветливые оконца, забранные ставнями, толпы воинов на улицах. Рыцари... Эти рыцари и этот жалкий город, и огрызок побережья – вот все, что осталось во владении хозяина Бакли. Почти все. Еще – три миллиона золотых эфесов, вывезенных из Лабелина. Четыре полных золота галеона, стоящих в бухте под охраной десятков боевых кораблей. Бакли даже разглядел их, когда улица перегнулась через холм, и между крыш мелькнул лоскут моря. Там, на свинцовой воде, темнели четыре могучих силуэта с костлявыми мачтами без парусов. А вокруг россыпь других – уменьшенных подобий. Три миллиона эфесов. Пока ты хочешь – ты полезен. О, в эту минуту Бакли чувствовал себя очень полезным!

Дворец маркизов Грейсенд охраняла рыцарская рота. Капитан сделал вид, что не узнал Бакли, и заставил ждать четверть часа на ветру, пока из дворца не вышел секретарь хозяина.

– Отчего вас так долго не было? Хозяин заждался!

– Я спешил, как мог.

– Неделю хозяин откладывал совещание, дожидаясь вас, но сегодня таки начал его. Вы едва успели.

– Ну, слава богам.

Когда секретарь ввел его в кабинет хозяина, там находились шестеро.

Маркиз Уиндли – лорд, лишившийся земли. Его городом, его землями, его флотом теперь правит кто-то из северной своры, пока сам Уиндли с горстью людей и кораблей сидит здесь.

Барон Хьюго Деррил – железный кулак хозяина, жестокий несгибаемый вояка. Прославленный в трех боях: в одном намял бока медведям Нортвуда, а из двух других крайне успешно бежал. Это он привел с собой тех рыцарей, что теперь заполняют Грейс.

Маркиз и маркиза Грейсенд – двое славных дворян, породивших на свет круглую дуру. Это они владеют Грейсом и принимают у себя всех остальных.

Леди Магда – дочь хозяина. Толстая, уродливая, в сумерках не отличишь от свиньи. В свои двадцать пять все еще не замужем, что и не диво. Но в ее голове, покрытой жиром и прыщами, определенно имеются мозги.

И, наконец, сам хозяин: великий герцог Морис Лабелин. Повелитель трети Южного Пути, сюзерен горстки безземельных вассалов и войска трусливых рыцарей. Владелец трех миллионов золотых эфесов.

Когда Бакли вошел в кабинет, говорил барон Деррил:

– Милорд, я не вижу иного пути, кроме атаки. В Дойле, Уиндли, Солтауне, Эльфорте стоят по две жалких роты северян, в Лабелине – один батальон. За нами четыре тысячи всадников. Мы вышибем мятежников изо всех городов и вернем наши земли. Рельсы разрушены. Ориджину понадобится месяц, чтобы вернуть из Фаунтерры главные силы. За это время мы...

– Обделаемся со страху, – сказала леди Магда, чем вызвала у Бакли усмешку. – Когда Ориджин шел к нам в прошлый раз, именно этим мы и занимались. Точнее – вы.

Барон, стиснув зубы, проглотил обиду. Вместо него ответил маркиз Уиндли:

– Шпионы доносят, что на Севере не все гладко. Граф Флеминг с пятьюстами кайров восстал против Ориджина и держит побережье Моря Льдов. Мы можем сомкнуться с ним и общими силами пойти на Первую Зиму. Что запоет чертов мятежник, когда мы сожжем его столицу?!

– Вы не сожжете Первую Зиму, господа, – сказала леди Магда. – Вы упретесь лбом в ее стены, а ваша задница будет торчать на юг. Ориджин сядет на своего вороного, прискачет в Кристальные Горы и трахнет вас в эту самую задницу. А потом – его конь. А потом – все десять тысяч его кайров вместе с их конями.

– Доченька, – сказал герцог. Не разобрать было, стыдит он леди Магду или хвалит.

– Милорд, я прошу вас отнестись серьезно... – начал барон Деррил.

– К чему? – перебила леди Магда. – К вашим идиотским планам или к вашей бездарности как полководца? О, второе действительно серьезно!

– Дочь! – рыкнул герцог резко, но с долей похвалы. – Барон, мы достаточно бились с Ориджином, мне хватило. Я готов купить кого угодно: вассалов Ориджина, кайров, греев, его коня, его матушку, кузенов, шлюх – да хоть весь чертов Север! Но сражаться с Ориджином я больше не стану.

– Милорд, посмею напомнить: мы пробовали купить вассалов Ориджина. Потеряли сто тысяч золотых и пять агентов, но так ничего и не добились. Подлый Стэтхем...

Леди Магда хохотнула:

– Взял у вас сто тысяч, а потом остался верен сюзерену? Естественно! Чего еще вы ждали! Я сделала бы так же на его месте. Все любят деньги, но и все хотят быть на сильной стороне. Пока Ориджин побеждал, никто не предал бы его. Нужно быть круглым дураком.

– Дочь, – одернул ее герцог, теперь с обидою, ведь это он заговорил о подкупе. – Маркиз Грейсенд, что вы посоветуете?

– Нам нужен Запад, милорд. Орда Степного Огня понесла потери, но все еще сильна. На его пути стоит литлендская крепость Мелоранж. Мы можем сговориться с кочевниками: мы поможем им, они – нам. Шаваны не умеют штурмовать замки – мы научим. А когда Мелоранж падет, перебросим всю орду к Фаунтерре.

– Хрм, – скептически хрюкнула леди Магда.

– Враг моего врага – мой друг... – сказал герцог. – А как прикажете потом делить власть со Степным Огнем? Если вдруг он возьмет Фаунтерру, то напялит корону на свою больную голову. Это, по-вашему, лучше Ориджина с его куклой?

– Шаваны не возьмут Фаунтерру, но изрядно потреплют кайров. Тогда Ориджин станет сговорчивей...

– А что думаешь ты, Могер Бакли? – спросила леди Магда.

– Х-ха! – герцог обернулся и тоже увидел его. – Мой верный, верный пес! Мой самый полезный человечек! Иди-ка сюда, расскажи, с чем прибыл.

Он вышел вперед, низко поклонился хозяину, улыбнулся его свиноподобной дочке. Поклонившись барону и маркизам, Бакли сказал:

– Я поговорил с двумя нужными людьми, ваша светлость. Один из Альмеры, другая из Шиммери.

– И?.. – герцог хлопнул в ладоши, поторапливая. – И что же? Выкладывай скорей!

– Ваша светлость очень мудры, что послали меня именно к этим двум людям. Альмера и Шиммери – самые перспективные союзники.

– Альмера поможет нам?! Пошлет войска против столицы?! – леди Магда хохотнула. – Ты такой шутник, Бакли.

– Вы, как всегда, зрите в корень, миледи. Альмера не пойдет в бой. Не поможет ни деньгами, ни людьми, и участвовать в каких-либо заговорах тоже не намерена. – Бакли воздел палец и добавил веско: – Пока что. Однако, ваша светлость, Альмера занята тем, что упрочивает свою власть, окутывается сетью агентов-святош, заручается верностью всех лордов и рыцарей. К весне святое слово окрепнет, – так сказал аббат Феррайн. Ваша светлость понимают: это значит, что весной Галлард Альмера станет готов к активным действием.

– Пф!.. – фыркнул Уиндли. – Станет или не станет – еще по...

– Цыц, – рявкнул герцог. – Что еще об Альмере?

– Альмера уже ведет переговоры с шаванами.

– Как?! Аббат признался тебе в этом?

– Нет. Но я, ваша светлость, намекнул ему: не договориться ли, мол, святой Софии с богами Запада? На что аббат ответил: никоим образом. Из чего следует: Альмера сама ведет эти переговоры и не желает помех. Можете поверить, к весне орда встанет на сторону Галларда – то есть, против столицы.

– Неплохо, – буркнул герцог.

– Отлично, папенька, – леди Магда облизнулась. – Просто отлично! Ведь шаваны никогда и ни за что не замирятся с кайрами! Это значит, если Галлард подружится с ними, то шаваны вынудят его идти против Ориджина!

– Магда, я похож на идиота?

– Нет, папенька.

– Почему ты говоришь так, будто я – он?

– Прости, папенька.

– Бакли, что ты скажешь о Шиммери?

– Я беседовал, ваша светлость, с южной торговкой по имени Айра-Медея. Изволите видеть, она – кузина славного Айры-Меркура, одного из шиммерийского Совета Пяти, который контролирует добычу очей...

– Бакли, я не позволил этого дочери, а тебе подавно. Прекрати разжевывать, говори кратко!

– Совет Пяти ищет сбыта искровым очам, ваша светлость. До смерти Адриана между Шиммери и Короной действовал договор. Согласно ему, шиммерийцы сбывали львиную долю очей императорской армии, и только крохи могли продавать на сторону.

– Не более десяти процентов, – подсказала леди Магда.

– Благодарствую, прекрасная леди! Таким образом, император удерживал монополию на самое эффективное оружие в мире. Но теперь имперская армия разбита и не нуждается в очах. Ориджин также не нуждается: если даже он захочет вооружить кайров искрой, то использует тысячи трофейных копий, захваченных при Лабелине. Кроме того, казна Ориджина и его венценосной куклы практически пуста...

– Два миллиона триста тысяч расходных статей при полутора миллионах доходов, – ввернула леди Магда.

– У вас точнейшие источники, премудрая леди. Итак, ваша светлость, королевство Шиммери очень встревожено потерей прибыли. Они ищут новых покупателей, и так старательно, что Айра-Медея лично повела со мной переговоры, едва я заикнулся об очах.

– И до чего же вы договорились?

– Шиммерийцы готовы разорвать контракт с Короной, если мы закупим искрового оружия на четыре полка. Но на складах у них есть много, много больше! Надо полагать, в прошлые годы оставались излишки, которые не требовались Короне. Сейчас Шиммери имеет в запасе не меньше пятидесяти тысяч очей! Полное вооружение для пятнадцати искровых полков, ваша светлость!

– Как ты узнал об этом? – спросила леди Магда.

– Язык фруктов, миледи. Я обучу вас ему.

– Пятьдесят тысяч очей!.. – вскричал барон Деррил, не сдержавшись. – Больше, чем было у Алексиса при Пикси! Мы вооружимся ими и...

– Да, барон, – кивнул герцог.

– Когда прикажете отправиться в Шиммери, милорд?

– Немедленно, барон, сегодня же. Приступайте к подготовке.

– Слушаюсь, милорд.

– Маркиз Уиндли, маркиз Грейсенд, окажите помощь барону. Ваши флотилии также понадобятся для защиты груза.

– Да, милорд.

Спустя несколько минут дворяне покинули кабинет, сверкая глазами от возбуждения. Остались лишь герцог с дочкой, секретарь и Бакли.

Леди Магда дождалась, пока шаги затихли в коридоре, и спросила:

– Нет же, папенька?

– Конечно, нет, дочка.

– Ни в коем случае, прекрасная леди, – ввернул Бакли, хотя его никто не спрашивал.

– Мы не станем вооружаться очами, – сказал герцог Морис Лабелин. – Мы не хотим, чтобы кайры открыли на нас охоту. Мы выкупим у шиммерийцев оптом весь запас очей, а потом распродадим по дешевке.

– Западникам, – сказала леди Магда.

– Монахам Альмеры, – добавил Бакли.

– Бандитам, пиратам, столичному отребью! – вскричал герцог. – Всему миру, тьма сожри! Всякий, кто не любит северян, получит в руки дешевое и мощное оружие!

– Вот такое, – вставил Бакли и протянул леди Магде компактный самострел. – Я привез вам подарок, великолепнейшая герцогиня.

Он показал, как действует устройство. Леди Магда расхохоталась:

– О, да, папенька! Какие к чертям кайры, если у каждого бандита в Фаунтерре, у каждого шавана в степи будет такое!

– Мы потеряем на этом больше миллиона золотом... – хмуро сказал герцог, но тут же рассмеялся, согнав тень с лица. – Зато с кайрами будет покончено навсегда. Они не погибнут, с ними случится нечто намного худшее. Они...

– Устареют!.. – воскликнула леди Магда. – Мастерство мечника, труд кузнеца, воинские традиции, доблесть – все это утратит цену, как плешивая овчина. На кой оно нужно, если каждый крестьянин сможет убить рыцаря, просто нацелив эту штуку?!

Дочь герцога вскинула самострел и дернула скобу. Стрелка ударила в рыцарский доспех, стоявший у стены. Мигнула вспышка, грохотнул разряд. Пряжки расплавились, нагрудник обрушился на пол.

– Простите, миледи, это око класса "хризантема", – сказал Бакли, низко кланяясь. – Там стояло более сильное – "кипарис", но я убрал его, чтобы не подвергать риску вашу бесценную жизнь.

– Более сильное?! Х-ха!

Герцог о чем-то задумался, потирая подбородки.

– А ведь это уничтожит не только кайров. Если мы выбросим в продажу пятьдесят тысяч очей, устареют не северяне, а все рыцарство. Мы увидим мир, в котором рыцарей больше не будет.

На минуту повисла тишина, а потом Магда хохотнула:

– Туда им и дорога! Рыцари не спасли нас, когда пришли северяне. Пусть убираются на Звезду. Деньги и те, кто их имеет, – вот кто должен править миром!

– Ты права, дочка, – кивнул герцог одобрительно, хотя и с тенью сомнения.

– Мы построим мир без рыцарей, прекрасная леди! – воскликнул Бакли. – Понятный и эффективный мир, замешанный на деньгах. Мы поведем прогресс вперед, как хотел покойный владыка Адриан. Мы покончим с феодализмом!

Тут он заметил, что и герцог, и дочка внимательно глядят на него. Кажется, Бакли увлекся.

– Мы построим?.. – спросила леди Магда с упором на местоимение.

– Простите, прекрасная герцогиня. Вы, а не мы. Я не смею стоять в одном ряду с вами.

– А что будешь делать ты, Бакли?

– Помогать вам, премудрая леди. Приносить пользу, ведь для того и нужны слуги.

– И почему ты станешь это делать?

– Потому, что хочу денег, великолепная. Много денег.

– Отлично, пес. Хорошо служишь. Будет тебе косточка.

Пухлой рукой леди Магда встрепала его волосы.

– Ладно, ладно, – прервал герцог Морис, – остался еще вопрос. Бакли, что ты узнал об этом подлом торгаше?

– О Хармоне Пауле, ваша светлость, я разузнал самое главное. Вот в этой книге, – Бакли извлек на свет учетный том со станции, – значится, куда именно он подался!

– И куда же?!

– Папенька, зачем он вам?

– Как – зачем?.. – герцог чуть не поперхнулся. – Он украл мою Светлую Сферу! Мою! Светлую! Сферу!.. Заменил дерьмовой подделкой!..

– Не такой уж дерьмовой, – отметила леди Магда. – Подделка – шедевр искусства... Папенька, зачем вы ищете пса, когда нужен хозяин? Мы прекрасно понимаем, что за Хармоном стоит Виттор Шейланд.

– Вот тут ты ошибаешься, дочь. Виттор послал Хармона продать Сферу. Если бы он сразу выдал ему подделку, то Хармон бы сразу и продал ее, верно? Однако этот шельмец-торгаш куда-то пропал на неделю перед сделкой с нами. Потом лгал, дескать, его выкрали и пытали. Так вот, в эту самую неделю он и подменил Сферу. А значит, был в сговоре не с Шейландом, но с кем-то совсем иным.

– А я бы начала с Шейланда, папенька... Шепнуть бы Северной Принцессе пару слов о том, откуда муженек берет деньги. Она возжелает увидеть Сферу, чтобы убедиться. Шейланд или покажет Сферу женушке, или нет. В первом случае мы точно будем знать, что это он оставил себе подлинник, а нам скормил фальшивку. Во втором случае, если Сферы у него не окажется, – хотя бы поссорим его с Ориджином. И то приятно.

Герцог поморщился:

– Дочка, в тебе есть разум, но, прости, мыслит он не всегда в нужную сторону. Учись направлять его куда следует. Торгаш сбежал из Южного Пути? Сбежал. А какого черта он бы сбегал, если бы не стоял за фальшивкой? Чего ему бояться, будь он чист?!

Морис Лабелин ткнул пухлым пальцем в грудь Бакли:

– Итак. Где Хармон Паула?

– На юге, ваша светлость.

– Конкретнее?

– В Лаэме, королевство Шиммери.

– Как ты узнал?

– В этой книге, ваша светлость, имя Хармона не упоминается. Но отмечен странный тип, который трижды, проезжая через Фаунтерру, раздал одежду привокзальным нищим, а себе купил новую. Поскольку время событий совпало с подделкой Сферы, то я предположил...

– Ага, ага. И дальше?

– В последний раз этот неизвестный купил билет до Маренго. Я тоже поехал в Маренго и пошел в морской порт. Подумал так, ваша светлость: Хармон имел с собой деньги, и он купец. Вероятно, он бы...

– Боги! Что с вами двумя! Как же вы любите разжевывать и класть в рот кашицу!! Да, Хармон – купец при деньгах, да, он не поплыл бы на Юг порожняком, закупил бы товара. Да, ему нужно было нанять корабль. Я понимаю это не хуже твоего!

– Простите, ваша светлость.

– И ты нашел это судно?

– Да, ваша светлость. По счастью оно как раз стояло в Маренго, и я поговорил с капитаном. Торгаш назвался славным Хорамом и зафрахтовал судно до Лаэма. Там, в Лаэме, не составит труда отыскать его: Хармон так отличился, что весь город его запомнил.

– Это как же?

– Он купил на торгах самую дешевую и скверную рабыню, какую только нашел. А потом, ей в подарок, купил небесный корабль.

– Что купил?

– Небесный корабль, ваша светлость.

– Что за штука?!

– Ну, вроде как шар, в котором горячий воздух. Он, якобы, взлетает вверх и может поднять человека.

– Серьезно? Поднимает человека прямо в небо?!

– Не тебя, папенька, – подмигнула леди Магда. – С тобой он не справится.

Тучный герцог уставился на дочку... и вдруг расхохотался, потрясая щеками.

– Это точно! Ха-ха-ха. Но и тебя тоже не поднимет. Ха-ха-ха-ха! Даже не мечтай, дочурка!

Теперь засмеялась и свинка Магда. Отец и дочь на пару тряслись от хохота, Бакли скромно улыбался, боясь позволить себе большее.

– Ладно, – сказал герцог, отдышавшись и утерев слезы с глаз, – теперь о деле. Ты, дочка, поплывешь в Шиммери.

– Я, папенька?

– Шиммерийцы любят женщин – ты женщина. Для дела нужен ум – у тебя он есть. И я должен доверять своему послу, а четыре миллиона золотых я доверю только тебе. Сам же тем временем отправлюсь в Фаунтерру, где стану изображать побитого щенка, выклянчивать милости у ее, так сказать, величества и понемножечку интриговать против Ориджина. Короче, делать все, чтобы Ориджин не пронюхал о нашей задумке.

– Кто будет со мною в Шиммери?

– Барон Деррил и маркиз Уиндли с сотней кораблей и тысячей воинов. Нет, с полутора тысячами. Но никому из солдафонов не давай говорить – у них языки дубовые. Когда дойдет до беседы, говори сама, либо дай говорить Бакли. Он тоже будет с тобой.

– Благодарю за доверие, ваша светлость!

– Бакли, твоя первая задача – найти этого Хорама... тьфу, Хармона, и вернуть мне Сферу. Если тебе понадобятся воины – возьмешь их у Магды. Если Магде понадобится твой быстрый язык или твой нюх – она воспользуется тем и другим. Все ясно?

– Да, ваша светлость. Разрешите мне еще раз от всей души поблагодарить...

– Ага, ага. Я понял, хватит. И еще. С тобой был один головорез, как там его звали?..

– Шестой.

– Шестой?

– Такое его прозвище, ваша светлость.

– И куда он подевался?

– Он хотел уйти.

– Хотел уйти?

– Да, ваша светлость.

– Со всем, что знает?

– Да, ваша светлость.

Морис Лабелин снова рассмеялся:

– Хотел уйти, а?.. Ха-ха-ха! Вот шутник!.. Ну, ничего, Бакли, возьмешь себе Седьмого.

– Да, ваша светлость.

– А теперь довольно болтовни. Собирайтесь!

* * *

Портовый город Грейс понемногу таял в дымке. Два человека на корме флагманского судна "Величавая" провожали город взглядами: уродливая толстая женщина в дорогом плаще и низкорослый мужчина с маленькими, сдвинутыми к переносице глазками. Мужчина, казалось, не находил себе места – переминался с ноги на ногу, прерывисто дышал, то выпрямлялся, то опирался на поручень локтями. Присмотревшись к нему внимательно, можно было понять: он теряет покой от близости толстухи. Искоса поглядывая на нее, он изо всех пытался уловить ее настроение, будто оно имело для мужчины крайнюю важность. То и дело облизывая губы и нервно сглатывая, мужчина словно бы собирался с духом, чтобы сказать нечто.

– Надеюсь, в Шиммери жарко, – сказала толстуха.

Ее слова странным образом придали мужчине решимости, и он, наконец, раскрыл рот:

– Прекрасная леди Магда, я хотел сказать о том, как меня переполняет радость от соседства с вами. Мысль, что я буду вашим спутником в этом путешествии, делает меня счастливейшим из...

– Ты любишь мою задницу? – спросила леди Магда.

– Простите, ваша светлость?..

– Отойди на два шага назад и посмотри внимательно на мою задницу. Ну!

Он вынужденно повиновался. Зад герцогской дочки был огромен и бесформен, словно две сгнившие тыквы. Вероятно, его сплошь покрывали прыщи, как и все остальные участки кожи миледи.

– И как, она тебе по нраву? – осведомилась леди Магда. – Если нет, то прекрати лизать ее, черт возьми!

– Ваша светлость, я ничего такого не имел в виду...

– Все эти "прекрасная", "великолепная", "радость от соседства"... Я знаю, какая я. Оставь свое вранье для безмозглых курей.

– Ваша светлость, простите меня, но я совершенно искренне...

– И "вашу светлость" засунь туда же, куда "прекрасную леди"! Я тебе не светлость! Папенька – светлость, за ним будет мой старший брат, а я – вряд ли.

Сконфуженный Бакли покраснел и не нашелся с ответом. Его глупый вид развеселил леди Магду:

– Хи-хи, ты такой потешный! Отними у щенка право подлизываться, и он не будет знать, что делать. Ладно, Бакли, если так уж хочешь лизать – лижи. Но делай это правильно. Говори то, что мне действительно будет приятно.

– Вы так умны, миледи!

– Угу, я это знаю. Придумай что-то поинтереснее.

– Меня восхищает прямота, с которой вы указали этим маркизам и баронам на их ошибки.

– Тогда почему ты такой скользкий, если любишь прямоту? Нет, Бакли, комплименты – не твоя стихия. Скажи то, что меня порадует, или помолчи.

– Ладно, миледи, порадую вас, – сказал Бакли снисходительно, подражая ее собственному тону. – Я знаю, как сберечь миллион эфесов.

– Повтори-ка.

– Нам дали два миллиона золотых, чтобы купить у шиммерийцев очи, а затем распродать по дешевке. Добрый миллион мы потеряем на этой затее: купим дорого, продадим дешево. Так вот, я знаю, как его сберечь.

– И как же?

– Я скажу вам, миледи... Но не сейчас.

– Это еще почему?!

– Во-первых, миледи, вам будет интересно самой поразмыслить об этом и найти способ. Во-вторых, я хочу как следует обдумать все детали, чтобы не попасть впросак. И в-третьих, самое главное. Если скажу сейчас все сразу, то вы спросите: отчего не сказал об этом на берегу, вашему папеньке?

– И отчего же не сказал?

– Тогда он дал бы вам только один миллион, не два.

– То есть, ты украл для меня один миллион золотых у моего же отца?

– Ни в коем случае, миледи. Я свято верю в родственные чувства и убежден, что вы отдадите деньги отцу, едва мы вернемся в Южный Путь.

Кривая ухмылка леди Магды отразила понимание:

– Но вернемся мы через добрых полгода. А за полгода человек с умом и миллионом золотых может сделать очень многое. Ты об этом, Бакли?

Он ответил поклоном.

– Вероятно, у тебя есть и мысль, во что вложить эти деньги?

Он многозначительно улыбнулся.

– Чего ты хочешь для себя?

– Крохотную долю прибыли... и счастья быть рядом с вами, прекрасная леди.

Дочь герцога усмехнулась:

– Вот теперь вышло уместно. Ладно, буду прекрасной, уговорил!

А Бакли подумал в который уже раз: как хорошо, что ты не умеешь читать мысли, жирная свинья. Если бы умела, то знала: под крохотной долей прибыли я понимаю все сто процентов. А также два миллиона золота, что сейчас лежат в трюмах, и все очи, которые мы купим. И ты будешь мне полезна, толстозадая. Дашь мне все, чего хочу, ведь ты заглотила крючок. Откуда я знаю? Просто: мы все еще плывем на юг, а не возвращаемся в Грейс.

И, умей ты читать мысли, знала бы еще одно. Сильней всего презираешь тех, перед кем ползаешь на коленях.