Текст книги "Немезида белая"

Автор книги: Рома Ньюман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 2. Падение

Я проснулся на рассвете. Выполз на пробежку. Вернувшись, принял душ, накинул любимую бордовую рубашку навыпуск, влез в черные джинсы и легкий тренчкот. Освежил лоток Синоби, насыпал побольше корма и покинул нашу с ним берлогу.

Завтракал по-китайски – в «закусочной на колесах» от «Вкусного Дракона», которая этим утром как раз обосновалась возле моего двора.

Поглощая за столиком пирожки баоцзы с красным чаем цзинь-цзюнь-мэй, я наслаждался любимой сентябрьской погодой: чистое небо, нежаркое солнце, легкий ветерок, дарящий свежесть, но не прохладу. Не то что сентябрь прошлогодний – с его дождями несколько недель кряду.

Недалеко в синеве маячили две черные фасолины «дирижаблей правительства» – своего рода достопримечательности Серпейска. Пару лет назад мэр Харыбин ввел в обиход полицейское воздушное патрулирование. Цель, как мне кажется, глава города преследовал вполне конкретную: мрачные киты с надписью «ПОЛИЦИЯ» на брюхе, круглосуточно кружащие над головами серпейцев, должны были вселять страх и лютую дезориентацию в головы потенциальных правонарушителей.

«Большой брат следит за тобой!» – и всё в таком духе.

Результаты превзошли ожидания. Воздушная полиция привнесла толику нервозности в сердца не только деклассированных элементов, но и вполне добропорядочных граждан. В медийном пространстве города прошла волна цунами общественного неодобрения, мгновенно выводящая в тренд хештеги #режимприжимает, #полицейскоегосударство, #поравалить и всё в таком духе.

Я же оставался одним из тех немногих, кто был рад подобному решению главы. Дело в том, что именно такой дирижабль спас мою шкурку в ходе «гретельской бойни», события которой Блип в своем комиксе описал по-детски легковесно и достаточно условно.

Победа над прототипами Койота и Медведя далась отнюдь не так просто, как герою «Следопыта» № 1. К моменту, когда мне всё же удалось добраться до несчастных подростков, я был неимоверно измотан и ощутимо травмирован. Саяре не пришлось прилагать больших усилий, дабы повергнуть меня наземь.

Дуло ее пистолета было направлено прямехонько мне в лоб, палец на спусковом крючке совсем не дрожал. Я мысленно распрощался с Шаданакаром, как вдруг в небе вспыхнул прожектор спасительного «дирижабля правительства». Те парни из воздушного патруля (мне так и не удалось узнать их имена, чтобы отблагодарить, ибо информация, касающаяся нового подразделения, оказалась строго засекречена) спасли мою душонку, и было бы гнилым фарисейством не испытывать чувства благодарности при виде судна над городом.

Мэр Харыбин, к слову, не преминул использовать тот случай в своих целях. Ангажированные СМИ позиционировали «гретельскую бойню» как ярчайший пример героического взаимодействия сознательных граждан в моем лице и органов правопорядка – в лице небесных патрульных.

Парк дирижаблей увеличился вдвое: Харыбину удалось выбить у Москвы дополнительное субсидирование. С тех пор над Серпейском посменно барражировали не один, а два патруля, что не могло не спровоцировать вторичную волну негодования «прогрессивной части общества»…

Разобравшись с завтраком, я на прощанье махнул рукой повару – сухому пожилому китайцу в окулярах с немыслимыми диоптриями, прыгнул в «вольво» и через пятнадцать минут подрулил к книжному магазинчику в центре города – он располагался среди отделений различных банков, на втором этаже мебельного салона.

Комикс-шоп «Гикмен» и подавно ютился в арьергарде книжных шкафов. Нужно было миновать стеллажи «Иностранные языки», «Психология» и «Эзотерика», чтобы достичь оплота индустрии графических историй площадью шестнадцать квадратных метров.

Владельцем и единственным продавцом «Гикмена» был Игорь Кислов – жизнерадостный пухляш с большими добрыми глазами, обладатель гусарских усов с лихими завитками, а также огромный любитель и энтузиаст «девятого искусства». В своем деле Игорь разбирался от и до – прекрасно знал, в каких годах зародился и потух Золотой Век комиксов, в любом состоянии ориентировался в безграничном творчестве Джека Кирби и с ходу мог ответить, кто же является первым супергероем в истории. Ум его был жаден и подвижен, а бросающееся в глаза брюшко наглядно демонстрировало, что большую часть времени он проводил в своей лавочке.

При виде меня Кислов раскинул руки в стороны, на круглой физиономии засветилась широченная улыбка.

– А вот и мой покупатель номер один!

Я прошел мимо вращающихся стендов с одиночными выпусками комиксов про Бэтмена, улыбнулся в ответ.

– Уверен: этим титулом ты готов наградить каждого, кто купит у тебя хотя бы один журнальчик.

– Но лишь ты подвергаешь сомнению мою искренность!

Мы с чувством пожали руки, Кислов заговорщически подмигнул:

– Смотри, чем я разжился! – он вытащил из-под прилавка потрепанный сингл «Людей-Икс». – «Иксмены»-96! Первый выпуск, полностью сочиненный и написанный Крисом Клэрмонтом! Да еще и – внимание! – с автографом автора! – Игорян перевернул обложку, с гордостью демонстрируя закорючки мэтра.

При других обстоятельствах я бы наверняка разделил энтузиазм товарища-гика и выкупил вещичку за любые деньги – но не сегодня, когда в голове крутилась лишь одна мысль.

– У меня тоже кое-что есть, – я бросил на прилавок два выпуска «Следопыта». – Не классика, но вопросы вызывает.

Кислов даже расстроился.

– Ну вот что ты за человек такой? Я с тобой о прекрасном, а ты… – Игорь скосил глаза вниз. – А, истории Блипа. Классно, правда? Говорят, на следующий год его пригласили в Питер, на «Русский Комик-Кон». У парня – будущее.

– Кто он такой?

– В смысле в миру?

– Ага.

– Понятия не имею.

– Ты продаешь его комиксы.

– Это не значит, что по пятницам мы вместе потягиваем пивас. Блип шифруется – понятия не имею зачем. Он, типа, затворник. Возможно, из дома не выходит.

– И ты даже в лицо его не видел?

– Не-а.

– Как же вы договаривались о сотрудничестве?

Игорян усмехнулся.

– Это сейчас-то, в век соцсетей, ломать голову, как связаться с человеком? – Он посмотрел на меня как на рудимент эпохи динозавров и пояснил: – Мы списались в конце весны. Блип скинул пару страниц первого «Следопыта» и сказал, что распечатает небольшой тиражик, если я возьмусь за дистрибуцию. Я говорю, мол, о’кей, чувак, не вопрос, охват у нас небольшой, но на летних акциях экземпляров двадцать-тридцать точно сбагрим.

– Сбагрили?

– Второй выпуск еще и допечатывать пришлось.

– А как он доставлял тебе тиражи?

Продолжая ухмыляться, Кислов облокотился мясистыми руками на казавшийся слишком для этого хрупким стеклянный прилавок.

– «Пешкарики», уважаемый. Выгляни в окно: курьеры из «Быстрого Чена» весь день снуют туда-сюда.

– Как ты с ним рассчитываешься?

Игорь осуждающе покачал головой.

– Ты как будто заснул в девяностых и только что проснулся. Всё же по удаленке делается: договор – на почту, роялти – на карту. – Кислов прищурился. – Вот скажи, уважаемый, почему твои расспросы напоминают детективную фигню?

– Потому что это она и есть. Я разыскиваю Блипа.

– Он что-то натворил?

– Вроде нет. Просто я впечатлился его работой и хотел повидаться лично.

Игорь развел руками.

– Так напиши ему – в чем проблема?! У Блипа активный аккаунт в «Инстаграме», он туда постоянно новые арты закидывает. Мы так с ним и сконнектились – через «директ».

Я цыкнул языком.

– Не хотелось бы преждевременно в мессенджерах светиться. Собираюсь, так сказать, сюрприз ему сделать. Других контактов нет? Может, номер телефона?

– Только банковские реквизиты для перевода роялти. Но их я тебе показать не могу – сам понимаешь.

– Мне бы только имя его настоящее…

Игорь сделал виноватое лицо.

– Прости, брат. Закон…

Я понимающе кивнул и спросил:

– А почему он распорядился отправить журналы мне?

Кислов нахмурил густые черные брови.

– Прости, не понял тебя.

Я помахал «Следопытом» перед его физиономией.

– Их мне стабильно подкидывали под дверь конторы.

– А, так это ж наша рекламная кампания была. Веерная доставка преданным клиентам. Кстати, акция прошла на ура – весь третий номер уже распродан. Так что если решишь следить за сюжетом – придется подождать допечатки.

– Сколько всего выпусков планируется?

Игорь задумчиво посмотрел на потолок.

– Кажется, Блип упоминал, что планирует писать макси-серию на двенадцать номеров. Сквозной сюжет, законченная история. Сейчас он взял перерыв для работы над аркой в два номера. Обещает маленький шедевр.

– Сюжетом не делился?

– Сказал только, что вдохновение черпает из «Мастера и Маргариты». Типа, Воланд в Серпейске. Возможно, антагонист всего тайтла.

Я навострил уши, чувствуя, как сердце ускоряет ход.

– Главный гад?

– Архивраг Следопыта. Его персональный Лекс Лютор. Тот, кто дергает за ниточки.

Я напрягся: было из-за чего. Если предполагаемый телепат Блип был сведущ в перипетиях моей судьбы, то, вероятно, последующие выпуски журнала могли подсказать, с чем или с кем мне придется столкнуться в будущем.

Видимо, догадка выразительно пропечаталась у меня на лице, потому что Игорь спросил участливо:

– Ты в порядке? А то побледнел…

– Нормально, – отмахнулся я. – Теперь еще сильнее хочу взять автограф у автора.

Кислов задумчиво побарабанил пальцами по прилавку, сказал:

– Попробуй спросить в типографии. Он печатается в городской, возле «Хорстона». Уж у них-то наверняка есть блиповские контакты. А еще лучше – завязывай мудрить и напиши ему в «директе». Кинуть ссыль на «Инсту»?

– Спасибо, не надо, – улыбнулся я. – Мы не ищем легких путей.

Возможно, и впрямь стоило списаться с Блипом – с фейковой странички, разумеется. Но пока мне хотелось действовать из тени и по максимуму собрать информации на таинственного комиксиста – прежде, чем начать играть в открытую.

– Ладно, Игорек, всё равно спасибо за помощь. И знаешь что… – Я наклонился чуть вперед. – Буду тебе очень благодарен, если не станешь рассказывать Блипу о нашем разговоре.

Хитро улыбнувшись, Кислов кивнул:

– Значит, это реально детективная фигня?

– Да, но без криминала. Пока, во всяком случае. – Я очень надеялся, что так оно в дальнейшем и останется.

– Блин… Надеюсь, я не сболтнул лишнего и не навредил парню.

– Расслабься. По большей части всё это – мои загоны.

– У Блипа талант, брат.

– И я верю, что он еще раскроется в лучшем из своих проявлений.

Мы обменялись рукопожатиями – уже не такими душевными, как вначале. Игорь засомневался. Главное, чтобы не отписался Блипу о моем визите. Тогда плакала моя конспирация.

Я направился к выходу, Кислов крикнул мне в спину:

– Эй, а как же клэрмонтовские «Иксы»? Для тебя же откладывал.

– Вот приду за третьим номером «Следопыта», тогда и их прихвачу! – пообещал я и ушел.

Городская типография ютилась возле одной из башен «Хорстона» – двухэтажная кирпичная постройка начала прошлого века в тени неоколосса из стекла и железобетона. Во времена моего детства, когда на месте торгово-развлекательного центра бурлил городской базар, она смотрелась не столь архаично и казалась куда как более естественно вплетенной в городскую архитектуру.

Побеседовать вызвался высокий тучный мужчина в линялых джинсах и бесцветной рубахе, перетянутой потертой армейской портупеей. Густая неухоженная борода и очки в огромной квадратной оправе искусно маскировали черты его лица и придавали образу в целом некоей благородной задумчивости и основательности.

Я так и не понял, какую должность в типографии занимал великан, но был искренне рад, когда он согласился помочь, едва я светанул лицензией частного детектива и озвучил свою просьбу.

– Вы насчет Блипа, значит? – пробубнил он, теребя бороду. – Занимательный товарищ. Крайне специфичный.

– Чем же? – спросил я, убирая карточку лицензии в карман тренча.

Мы беседовали в углу просторного зала, возле пыльного окна с металлической решеткой, в которое можно было разглядеть китайский рынок через дорогу.

– Во-первых, он отказывался встретиться лично. Категорически. Сослался на заболевание и невозможность выходить из дома.

– Вы общались по электронной почте?

– Нет, по телефону. – Мужчина обернулся и кивнул на свой рабочий стол. Среди стопок всяческих брошюр, буклетов и другой печатной продукции можно было рассмотреть телефонный аппарат непонятного цвета. – Он звонил на него в первый наш разговор и потом – всякий раз перед отправкой шаблонов.

– На электронку скидывает?

– Шаблоны?

– Да.

– Нет. И это – его специфическая черта номер два. Большинство клиентов передают нам материалы в цифровом виде – на флешке приносят или, как вы сказали, скидывают на почту. Блип рисует по старинке, на бумаге. С нее мы потом и печатаем.

– Олдскульщик, – хмыкнул я.

– Ну а почему нет… – невозмутимо пожал плечами бородач. – Рисунок у него простой, черно-белый. Проблем с цветокоррекцией не будет. Главное – сверстать по уму, а распечатать – не проблема.

– Как же он передает вам эскизы, если из дома не выходит?

– Курьеры «Быстрого Чена» – всегда они. Китайский пацаненок привозит бумаги с комиксом, и он же потом куда-то доставляет тираж – уж не знаю куда.

– В лавку «Гикмен», в старом книжном, – сказал я.

Мужчина внимательно посмотрел на меня сверху вниз: он был выше на целую голову.

– Вы уже и там побывали?

– Ну да. С владельцем комикс-шопа Блип тоже не контактировал лично. Вы, кстати, не в курсе его настоящего имени?

Собеседник медленно покачал головой.

– Он и не представлялся, кажется. Расплачивался наличкой, так что и реквизитов не остается.

Я немного подумал и уточнил:

– Деньги тоже присылал с курьером?

– Да, – под косматой бородой что-то шевельнулось: собеседник улыбнулся впервые за весь разговор. – Я же сказал – очень специфичный товарищ.

– Специфичней некуда, – согласился я. – А номерок его не подскажете?

– Так нету, – развел руками космач.

– Вы ведь созваниваетесь периодически…

– Он всегда звонит сам. Перед отправкой эскизов – я же говорил. А на моем телефоне определитель отсутствует.

– Ну да, ну да… – Я почесал бровь. – Скажите честно: вам не стремно было с ним работать? Какой-то чудак без имени, лично не приходит, деньги за печать присылает с курьером… Не опасались, что тут некий подвох?

Вот теперь великан даже почти рассмеялся.

– Молодой человек, знали бы вы, какие заказы нам только не поступают! И флаеры на БДСМ-вечеринки, и отрывные календари с моделями в стиле «ню», и кое-что пожестче… А уж какая содомия начинается в разгар депутатских выборов – вообще молчу.

Я улыбнулся, закивал в унисон собеседнику – мол, да-да, мы друг друга поняли.

– Ладно, благодарю за помощь. Пойду дальше крупицы собирать.

Мы пожали друг другу руки, и бородач, вновь ставший очень задумчивым, признался:

– Мне теперь и самому любопытно, кто такой этот Блип…

Я вышел под яркие лучи солнца, на ходу гугля точное местоположение офиса «Быстрый Чен». Кое-что о владельце главной курьерской службы Серпейска мне было известно давно.

Чен Ван Лин слыл грузным китайцем весом под сто двадцать кило, который никогда не выходил из своего кабинета. Он был одним из немногочисленных представителей китайской диаспоры нашего города, кому удалось неплохо подняться вне четко регламентированной занятости на серпейском филиале завода «Бай-Хай».

Разок мне довелось пересечься с «быстрым Ченом», и азиатский делец произвел не лучшее впечатление. Склизкий, с замазанными на манер итальянских мафиози волосами, хитрющими глазками-щелочками и двусмысленной ухмылочкой, он смотрел на мир, автоматически высчитывая, что и в каких объемах от этого мира можно поиметь.

Своих тощих курьеров он не жалел и не церемонился с ними: платил крохи, а с работы выкидывал при малейшей оплошности. И это при том, что порой ребятам приходилось выполнять довольно щекотливые заказы.

Контора «Быстрый Чен» имела неоднозначную репутацию. С одной стороны, к ее сотрудникам никогда не возникало нареканий по поводу скорости доставки или сохранности посылки. С другой же, ходил слушок, что, дескать, парни Чена перевозят не только безобидные посылочки от одних достопочтенных серпейцев к другим, но и наркотики, оружие и даже секретные документы.

Шустрые китайцы на великах и с наплечными боксами, оснащенными вторым, а то и третьим дном, сновали по Серпейску, как эритроциты по кровеносной системе, – и никогда не угадаешь, что они везут в настоящий момент. А очутиться в курьерской сумке с вышитым на корпусе леопардом могла любая распоследняя гнусность – лишь бы по габаритам подходила.

Разумеется, идти к самому Чен Ван Лину не имело никакого смысла: мне нечего было предложить хитромордому дельцу в обмен на данные об одном из клиентов. Зато был шанс найти общий язык с его ребятишками, отнюдь не купающимися ни в шелках, ни в золотишке.

Офис курьерской службы размещался в безлюдной части центрального района, неподалеку от берега реки Кары. Вся контора занимала скромную квадратуру со входом с торца старой трехэтажной постройки.

Я вошел в тихий, ничем не примечательный дворик. В глаза сразу бросилась табличка над крыльцом, выведенная желтой краской: «Быстрый Чен» – и иероглифы чуть ниже кириллицы. Через хиленькую дверь постоянно входили или выходили «пешкарики». Жизнь шла своим чередом.

Чуть в стороне, в густой тени склонившегося к земле ветвистого дерева отдыхали несколько китайцев в форменных ветровках с леопардом на спине. Кто-то сидел на скамейке с обломанными краями, кто-то стоя курил, стряхивая пепел вонючих папирос в специально вырытый ров. От компании исходил равномерный гул, перемежавшийся усталыми смешками. Рядом аккуратной кучей стояли их боксы, высотой с половину роста любого из курьеров.

Я направился к компании. Плавно, но уверенно втиснулся в узкий круг, стараясь никого особо не толкать. Разговоры сразу же умолкли, и без того редкие улыбки – погасли. Китайцы с настороженностью и любопытством уставились на меня, а я – на китайцев, честно силясь определить возраст хоть одного из них. Мне всегда это казалось сложной задачкой, но едва ли кому-либо из курьеров было свыше тридцати пяти лет: потогонная работа у Чена требовала изрядного запаса жизненных сил, присущего лишь молодости.

– Ни хао, – поздоровался я.

Естественно, ответом стало гробовое молчание. Я не пал духом, достал специально уготованную пачку «Мальборо», откинул крышку, предлагая угоститься всем желающим. Кое-кто побросал в ров недокуренные папиросы и покинул наш недружный коллектив. Кто-то остался. Некоторые приняли угощение.

Когда смельчаки слегка опустошили пачку, я тоже сунул в зубы сигаретку, знаком попросил огоньку. Китаец слева протянул дешевую зажигалку. Я закурил, с трудом удерживая кашель, вновь обвел взглядом оставшихся трудяг. Их было четверо – работать можно.

– По-русски кто-нибудь говорит? – спросил я.

Китайцы молча и с удовольствием курили американские сигареты, изготовленные в России. Я поочередно глянул в глаза каждому – и у того, что стоял через ров напротив, уловил искорку понимания.

– Ты говоришь?

Обозначенный товарищ со смаком затянулся, ласково держа сигарету кончиками большого и указательного пальцев, пробормотал в ответ:

– Сто хотеть?

– Есть художник, – говорю, – живет в Засерпье. Некоторые из вас иногда забирают у него рисунки, деньги на печать и отвозят всё в типографию. Затем готовые журналы доставляют в книжный. – Я помедлил и добавил: – Комиксы. Нужен адрес, откуда забирают деньги и рисунки. Понятно?

Китаец напротив молча курил. На хмуром, обветренном лице не мелькнуло ни облачка эмоций. Короче, хрен знает, понятно ему или нет. Я решил рискнуть. Вновь достал пачку «Мальборо» и свою визитку.

– Мой номер.

Запихнул карточку в сигареты. Затем вытащил купюру в сотню юаней.

– Будет адрес – будет больше денег.

Я засунул купюру в пачку, протянул ее через ров. Мои скромные дары китайцу придется забрать самому, и это будет означать понимание и согласие.

Колебался он недолго. Нарочито медленно, преисполненным пролетарского достоинства движением китаец забрал «Мальборо», спрятал в карман ветровки. Сделка заключена.

Я бросил сигарету в ров, кивком попрощался с курьерами и покинул дворик. Лишь за калиткой дал волю легким и изрядно прокашлялся, отмечая чуть заметное никотиновое головокружение.

Треклятые сигареты…

«Записки претенциозника» (из колонки администратора паблика «Подслушано в Серпейске»)

Некоторые события не проходят бесследно. Они вгрызаются в нашу память, оставляют рубцы на сердце. Нам становится больно, мерзко, и вдруг мы осознаем: это – не дурной сон, который забудется, как только встанешь с кровати. Такое остается с тобой навсегда – теснящей пустотой, обжигающим холодом.

Одним из подобных событий в жизни нашего с вами города, без сомнений, окажется «гретельская бойня». Ночь, когда всего один человек осмелился выступить супротив сатанинской орды.

Ровно год назад директриса частной школы «Гретель» и несколько ее приспешников задумали осуществить ужаснейшее из преступлений – насилие по отношению к несовершеннолетним. По отношению к ДЕТЯМ.

Вероломно воспользовавшись непререкаемым авторитетом, абсолютной властью над неокрепшими умами собственных учеников, эти негодяи склонили группу подростков к участию в варварском, квазиязыческом обряде.

Я благодарю Бога за то, что цели бесовского сообщества навсегда останутся неизвестными, ибо мерзавцам не удалось осуществить задуманного, а сами они были ликвидированы на месте.

Данное событие, случившееся в прошлом сентябре, всколыхнуло общественность (и продолжает волновать некоторые головы до сих пор!). Даже самые пассивные, инертные, аполитичные индивиды ввязывались в дебаты на тему актуальности получения образования в частных, а не традиционных учебных заведениях.

…

Не обошло цунами интеллектуальных изысканий и такую достаточно неисследованную в нашей стране тему, как общественный самосуд. Действительно, мы живем не в Штатах, где почти у каждого есть конституционно закрепленное право не только на ношение, но и на применение огнестрельного оружия для защиты себя и других лиц.

Поэтому ситуация, в которой гражданский человек, пусть и владеющий специальными навыками, рискуя собственной жизнью, вступил в вооруженное противоборство с группой отморозков-сектантов, была встречена неоднозначно – как со стороны населения, так и со стороны правоохранительных органов.

И это – с учетом того, что боролся он не за себя, а за мальчишек и девчонок тринадцати-шестнадцати лет – наших с вами детей…

Всецело ваш, Женя Hot-G.

Не засыхайте!

Ближе к шести вечера я, заскочив домой перекусить и покормить кота, отправился за Лёней Васьковым. Едва мой «вольво» притормозил напротив подъезда, Лео, в коричневой рубашке и любимом кожаном пиджаке, тут же появился на крыльце. Дымя сигаретой, он вприпрыжку сбежал по ступеням – совершенно бодрый и преисполненный оптимизма. Кажется, он даже пританцовывал.

– Эй, дорогой, к-как настроение? – весело спросил Васьков, плюхнувшись на пассажирское сиденье.

От сигареты избавиться он не удосужился, и мне пришлось полностью опустить окно с его стороны.

– Прекрасно, – буркнул я, кашлянув от дыма.

– Знаешь, какой сегодня вечер?

– Нет.

– Тот, который изменит всю мою жизнь! – засмеялся товарищ.

Он походил на игрока, чьи карманы набиты деньгами, мчащегося в казино, дабы выиграть еще больше. Очень странный настрой.

Мы тронулись.

– Может, после этого ты завяжешь с куревом, – намекнул я.

Лео вопросительно посмотрел на меня, смекнул, выкинул чинарик.

– П-прости, братан, я просто нервничаю. – Он поскреб лоб с обширными залысинами. – Здорово ты меня выручаешь, конечно… Я так тебе благодарен, друг.

– Забей, – отмахнулся я, отчего-то испытывая неловкость. – Лучше поведай, с кем нам предстоит свидеться.

Лео улыбнулся.

– Первое, что ты должен уяснить про Круглова: владелец «Трикси» очень похож на лоха, но он не лох. Мне не удалось выяснить, кто и как продавил возобновление строительства ТРЦ, но ежу понятно: люди это серьезные. Лох с такими сработаться не смог бы.

– Ясно.

– Твоя задача – убедить Круглова, что ты шаришь в охране объектов. Умеешь найти слабые места, слепые зоны камер и так далее.

– Понятно.

Мы ползли по вечернему городу, растекаясь в пробках.

– Моя же задача, – вещал Васьков, – п-показать Круглову, как ловко я умею подбирать нужных людей и работать с персоналом. Если мы всё сделаем правильно, если Круглов поведется на нашу авантюру, то я, – тут Лео душевно приложил пятерню к груди, – стану в его глазах благодетелем, несущим избавление от всех косяков!

– Дальше что?

– Когда мне удастся убедить Круглова в своей полезности, появится шанс попасть в его команду. А где К-Круглов – там и его покровители, – Лео с довольным видом потер ладони. – Люди, которые обошли распоряжение мэра Харыбина, – с ними лучше задружиться.

Мы притормозили на красный. Я повернулся к Васькову, хотел высказать обуревавшие меня сомнения, но в последний момент промолчал. Впрочем, Лёня с пресловутым маниакальным вниманием к переменам в мимике собеседников быстро распознал наличие у меня упаднических настроений. В этом он, похоже, был экстрасенс похлеще моего.

– Что? – не без раздражения спросил он.

– Допустим, ты убедишь Круглова в своем таланте решалы, – откуда наивная уверенность, что он возьмет тебя на борт?

Лео хмыкнул. Загорелся зеленый, мы поехали дальше.

– Во-первых, «Трикси» – второй по величине торгово-развлекательный центр в Серпейске, – со знанием дела молвил сокурсник. – Во-вторых, он расположен прямо возле железнодорожного вокзала. Т-ты представляешь, какие бабки там закрутятся после открытия? Это ж порт пяти морей! Клондайк! А должностями центр укомплектован не всеми – я пробивал. Круглову тупо не хватит рук. Поэтому надо ловить журавля, пока не улетел высоко.

– Я смотрю, у тебя всё схвачено.

– А как же иначе, братан?! – широко улыбнулся Лео. – Ты, главное, сегодня не подведи. – И тихо добавил: – Это моя последняя ставка…

Торгово-развлекательный центр «Трикси» действительно раскинулся метрах в трехстах от здания железнодорожного вокзала. В глаза сразу бросалась причудливая пирамидальная форма центрального крыла многоярусного здания. Деньги были видны здесь буквально в каждом архитектурном решении.

Мы въехали через нефункционирующий автоматический шлагбаум, прокатились по впечатляющей масштабами, но абсолютно пустынной парковке, остановились рядом с главным входом.

Лёня с нетерпением выскочил из машины, молодой ланью запрыгал по многочисленным ступеням вверх. Я нехотя покинул авто, одернул тренчкот: солнце ушло и сразу же стало прохладно.

Лео дожидался посреди округлой лестницы. Раскинув руки в стороны, он радостно поинтересовался:

– Чуешь запах денег?

– Я чую неприятности, – был мой ответ.

– Да что ты такой мрачный?! В институте, я помню, ты был поживей.

Я промолчал, а про себя подумал: если экстрасенс чует приближение чего-то не шибко хорошего – это же не к добру, верно? Почему внутри у меня всё помрачнело, я и сам не мог толком понять. Возможно, давила предстоящая необходимость врать, да еще и ради человека, в общем-то, безразличного мне.

Не лги сегодня, чтобы не оступиться завтра – принцип, которому я старался следовать всегда. Необходимость пожертвовать им ощутимо угнетала.

Раздвижные двери на фотоэлементах были, понятное дело, отключены – мы прошли через боковой вход. Огромный холл встретил нас минимальной иллюминацией. На погашенных вывесках бутиков без проблем читались названия всем известных брендов.

Возле рамки металлодетектора нас встретил плечистый охранник в костюме и без галстука.

– Толя, привет! – махнул ему рукой Лёня.

Он намеревался пройти мимо бугая, но тот, похоже, моего товарища не признал.

– Кто такие? – угрюмо проревел он.

Васьков остановился как вкопанный, его круглое лицо приобрело обиженно-удивленное выражение.

– Как так, братан? Позабыл меня, что ль? – Он приложил ладонь к груди. – Я – Лео. Консультант твоего шефа. Нам назначено на семь.

Толя перевел недобрый взгляд на меня, и Васьков добавил:

– Это специалист, которого я обещал привести.

Охранник еще немного сканировал нас взглядом исподлобья, шагнул в сторону.

– Михаил Максимыч у себя.

– Спасибо, Толян, – заулыбался Лёня. – Ты, кстати, сделал ставки по моему совету?

– Эскалатор включен, поднимайтесь на нем.

Мы двинулись через холл. Мой спутник оказался уязвлен тем фактом, что охранник его не признал.

– Вот его работу ты и должен будешь загнобить! – не оборачиваясь, прошипел Лео.

– Если в ней найдутся недостатки, – напомнил я.

Лёня промолчал. Мы ступили на гусеницу эскалатора, поползли вверх. Васьков, уперев руки в бока, восхищенным взором обводил бутики и павильоны.

– Ты только представь, как эта красота расцветет в день открытия! Это – уровень! Лас-Вегас, твою мать…

Я никак не прокомментировал сказанное. Думаю, и в более позитивном расположении духа мне бы не удалось разделить восторженных чувств товарища. «Трикси» виделся мной всего лишь торговым комплексом – одним из многих. В Серпейске подобных мест скоро будет больше, чем жилых домов. К тому же Лео вел себя так, словно уже получил и должность, и прибавку к зарплате, и личного водителя в придачу. Такой настрой мне не нравился.

Достигнув третьего этажа, мы двинулись прочь от эскалатора. Лёня шел уверенной походкой человека, знающего дорогу. Я безразлично глазел по сторонам.

Метров через пятьдесят мы увидели невысокого большеголового мужчину, вышагивающего вдоль павильонов фуд-корта к служебной лестнице. На ходу он перебирал кипу бумаг, а вид имел откровенно растрепанный: не первой свежести серый костюм, галстук, уставшей килькой болтающийся на ослабленном узле, всклокоченные жиденькие волосы.

За мгновение до того, как Лео окликнул мужичка, я успел подумать, а не наш ли это клиент, усомниться в том, что он способен на равных общаться с «серьезными людьми», а также махнуть на всё рукой и просто плыть по течению. В конце концов, я ведь уже пришел в театр абсурда, так почему бы не наслаждаться шоу, изредка подыгрывая ведущим артистам?

– Михал Максимыч! – позвал товарища Васьков и заметно прибавил шагу.

Круглов не услышал. Он шел «по приборам», уткнувшись в бумаги, то и дело поправляя спадавшие на кончик носа очки.

– Михал Максимыч, вот мы до вас и добрались!

Директор «Трикси» вздрогнул, возвращаясь из мира внутреннего в наш, поднял голову, глянул на Васькова без малейшей толики узнавания и со страхом маленького человека, зажатого в подворотне уличной шпаной.

– Как прошел день? – нахально поинтересовался Лёня, протягивая ладонь и глядя жертве прямо в глаза. – Надеюсь, продуктивно, ведь сачковать вам некогда.

Васьков смял в рукопожатии миниатюрную пятерню Круглова, притягивая к себе. Панибратски похлопал по плечу, едва не сбив с растерянного лица «клиента» неустойчивые очки.