Текст книги "Страсть коллекционера"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Желязны Роджер
Страсть коллекционера

Роджер Желязны

Страсть коллекционера

– Что ты тут делаешь, человече?

– Долгая история.

– Отлично, обожаю долгие истории. Садись, рассказывай. Эй, только не на меня.

– Извини. Ну, если коротко, то все из-за моего дядюшки, баснословно богатого...

– Стоп. Что такое "богатый"?

– Ну... как бы это... Состоятельный, что ли.

– А что такое "состоятельный"?

– Гм... Когда много денег.

– "Деньги"?

– Послушай, ты хочешь услышать мою историю или нет?!

– Хочу, конечно, но я еще хочу, чтобы и понятно было.

– Извини, Камень, честно говоря, я и сам не все понимаю.

– Я не Камень, я Глыба.

– Ну хорошо, Глыба. Мой дядюшка очень важная персона. И он просто обязан был отдать меня в Космическую Академию. Но ему взбрело в голову, что гуманитарное образование гораздо более привлекательная штука, и он отправил меня в свою старушку альма-матер, изучать нечеловеческие сообщества. Понимаешь, о чем я?

– Нет, но понимание вовсе не обязательное условие, чтобы иметь возможность оценить что-либо по достоинству.

– Да я о том же! Я никогда не понимал дядюшку Сиднея, но его шокирующие пристрастия, его инстинкт барахольщика и его манеру постоянно совать нос не в свои дела я очень ценю. И не перестану их ценить, пусть даже меня воротит от этого. Но что мне остается делать?! В семье дядюшку держат за фамильную реликвию, а дядюшка чрезвычайно доволен собой, говорит, что у него свой путь, и преспокойненько держит в руках все семейное состояние. А раз у него деньги, то он прав. Это элементарно. Как ззн из ххт.

– Эти деньги, должно быть, очень ценные штучки.

– Во всяком случае, их ценности хватает на то, чтобы заслать меня за десять тысяч световых лет в безымянный мир, который я назвал, из-за случившейся со мной неприятности, – надеюсь, ты понимаешь какой, Навозной Кучей.

– Да, эти затты жуткие обжоры, да и летают низко. Наверно, оттого, что много жрут.

– Да уж... Но, по-моему, это все-таки торф, а?

– Конечно.

– Замечательно. Значит, с упаковкой проблем будет поменьше.

– Что еще за "упаковка"?

– Это когда что-нибудь кладут в ящик, чтобы куда-нибудь забрать.

– Вроде переезда?

– Ну да.

– И что ты собираешься паковать?

– Тебя, Глыба.

– Но я не из породы голи перекатной...

– Послушай, Глыба, мой дядюшка собирает камни, понял? Ваш род единственные разумные минералы во всей галактике. А ты – самый крупный образец из всех обнаруженных мною. Поедешь со мной?

– Да, но я не хочу.

– Почему? Будешь богом его коллекции камней. Так сказать, одноглазым королем в государстве слепых, если мне позволительно осмелиться на такую рискованную метафору...

– Пожалуйста, не делай этого, что бы оно ни значило. Звучит ужасно неприятно. Скажи, как твой дядя узнал о нас?

– Один из моих друзей прочел о вас в старом бортовом журнале. Он коллекционирует старые космические бортовые журналы, и ему попался журнал капитана Фейерхилла, который прилетел сюда несколько веков назад и имел продолжительные беседы с местным населением.

– А-а, старая вонючка Фейерхилл! Как он там поживает, пьянь такая? Передай ему от меня привет...

– Он умер.

– Чего?

– Умер. Капут. Отправился в мир иной. Расщепился.

– О, господи! Когда это случилось? Бьюсь об заклад, что в эстетическом отношении это происшествие было чрезвычайной важ...

– Ничего не могу сказать. Но я передал всю информацию дядюшке, и он решил включить тебя в коллекцию. Вот почему я здесь – это он меня послал.

– Я очень польщен, но, честное слово, не могу составить тебе компанию. Расщепление на носу...

– Знаю, я все прочел в журнале Фейерхилла. А перед тем как передать его дяде, все эти страницы про расщепление вырвал. Мне хочется, чтобы он был неподалеку, когда ты будешь это делать. Тут-то я и унаследую все его денежки. Не удалось поучиться в Космической Академии – хоть душу отведу. Для начала стану алкоголиком, потом пойду по бабам... или нет, сделаю еще похлеще...

– Но я хочу расщепиться здесь, среди вещей, к которым я привязан, прикипел, можно сказать.

– Ничего, отдерем. Видишь эту штуку? Называется "лом".

– Если ты попытаешься это сделать, я начну делиться прямо сейчас.

– Не начнешь. Я же взвесил тебя перед нашей беседой. Тебе до критической массы еще целых восемь земных месяцев расти.

– Ладно-ладно, я блефовал. Но неужели в тебе нет хоть капли сострадания? Я покоюсь тут с незапамятных времен, еще малым камушком здесь лежал. И все мои предки тут обитали. Я по атомам собирал свою коллекцию, выстроил самую прекрасную молекулярную структуру во всей округе. И вот теперь, перед самым распадом... срывать меня с места, куда-то везти – это не по-каменному с твоей стороны.

– Все не так мрачно. Я тебе обещаю, что ты сможешь пополнить свою коллекцию лучшими земными атомами. Побываешь в местах, где до тебя не бывал ни один из Камней.

– Слабое утешение. Я хочу, чтобы распад видели мои друзья.

– Боюсь, что это невозможно.

– Жестокий ты и бессердечный человек. Как бы мне хотелось, чтобы ты был радом, когда я буду расщепляться.

– Вообще-то я намереваюсь в этот момент находиться подальше отсюда и предаваться грязным утехам.

Уровень гравитации на Навозной Куче позволил без особых усилий перекатить Глыбу к космическому аппарату. Его упаковали и с помощью небольшой лебедки водрузили в багажник радом с ядерным реактором. Космолет был небольшой, спортивного типа, к тому же с него по прихоти хозяина, пожелавшего облегчить аппарат, сняли защитные экраны. И именно это обстоятельство явилось причиной того, что у Глыбы вдруг зашумело "в голове", и он, пребывая в состоянии вулканического опьянения, не сдержался и быстренько хватанул несколько отборных частиц для своей коллекции. В то же самое мгновение Глыба расщепился.

Он взметнулся ввысь громадным грибом, потом прокатился страшной ударной волной по равнинам Навозной Кучи, и с пыльных небес, оглашая воплями уважаемое общество, посыпались новорожденные булыжники.

– Расщепился, – поделился со своим сородичем кто-то из дальних соседей. – И раньше, чем я ожидал. Как приятно потеплело-то, а?

– Прелестный распад! – согласился второй. – Ради этого стоит быть чудаком-коллекционером.