Текст книги "Вернись к месту убийства, Алиса, любовь моя"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

21

Видишь, Нельсор? Теперь они в Саду Замороженных Существ – месте, созданном по твоему собственному проекту, если помнишь, хотя в твоем плане оно должно было использоваться лишь как выставка. Я натолкнулся на этот проект в одном из тайников твоей памяти. Видишь, как хитро здесь все разработано? Здесь представлены твои плоды изучения живых тварей с десятков планет, всех размеров и цветов, расположенных на разных уровнях, в самых интересных позах. Мимо некоторых из них просто невозможно пройти. Я добавил еще Серию Опасных Существ.

Заманив сюда одну из Алис, я рассек ее голубой спиралью, восьмой справа, и она долго лежала там, разрубленная пополам, тяжело дыша, – мне нравится нарушать последовательность смерти; другая осталась на Выстреле в Конце Дороги, размазанная в длинную кровавую полосу, почти незаметную на красной каменистой почве; а третья, освежеванная и искромсанная, пропала в хрустальном лесу, убитая моим деревом-палачом.

Первые три, с которыми ты разделался сам – перед тем, как во второй раз потерял ориентацию, – были убиты, конечно, гораздо более изящно...

22

Осушив свои бокалы, Калифрики и Алиса встали и пересекли зал. Они прошли мимо бронзового зеркала и начали подниматься по ступеням. На пороге она помедлила.

– Минутку, – сказала она. – Я хочу поправить прическу.

Сойдя вниз, она достала гребень. Глядя в зеркало, она поправила несколько рассыпавшихся локонов, опустив при этом вуаль. Калифрики стоял позади нее.

Мы должны хотя бы наполовину войти, прежде чем я произведу переключение, – прошептал он, – мне необходимо проложить Нить в этой Вселенной, чтобы обеспечить нам продвижение через нее. Помните, что я говорил об этом феномене. Когда будете готовы...

Хорошо, – сказала она, убирая гребень и поворачиваясь к двери.

Через три удара сердца она вновь обернулась, сжав губы в твердую линию, и, подняв руку, коснулась отражающей поверхности. Через мгновение она нащупала пульсацию, пропуская руку через активирующие последовательности.

Когда ее пальцы погрузились в поверхность, Калифрики, стоявший позади, положил руку ей на плечо, повинуясь легкому пожатию ее свободной руки.

Когда вся рука прошла через интерфейс, Калифрики перенес себя и ее в Долину Застывшего Времени, где снял с глаз повязку. Он проследил прохождение Нити через время, лишенное пространства, к пространству, лишенному времени. Нить замысловато извивалась, сплетаясь в многочисленные узлы, таящие угрозу. Алиса пыталась заговорить с ним, не зная, что слова, как ветер или музыка, ничего не значат в этом царстве скульптуры, живописи, карт. Закручивая Нить, он трижды дернул ее, чтобы проверить, прочно ли она закрепилась в функциях Бесселя, наиболее подходящих к данным обстоятельствам, устремляясь вперед, чтобы потом встретить его на подходе к будущим мирам, и, пока она прокладывала себе светящуюся дорожку,/>н почувствовал натяжение Растормаживания Времени и, вновь завязав себе глаза, возложил руку на плечо Алисы, чтобы почувствовать, как их обоих затягивает обратно в воды маленького озера в игрушечной вселенной коллекционера Алис, который сейчас, видимо, дивился их прервавшемуся визиту.

23

Ты правильно поступил, что вызвал меня в мой мир, Айдон. Что ты с ним сделал? Что за глупые игры тебя занимают? Айдон, Айдон... Так-то ты понял мои намерения? Неужели ты действительно думал, что шлюхи стоят наших совместных усилий в масштабах целой Вселенной, чтобы кромсать их теми способами, которые удовлетворяют твое эстетическое чувство? Неужели ты полагал, что я хочу создать тематический парк развлечений? Ты оскорбил память женщины, которую я люблю. Тебе следовало получить инструкции из места моего размещения по поводу первых трех. Там был один момент, очень важный момент. И ты им пренебрег.

Властелин, Нельсор, наставник, мой ментор. Прости меня, если программа дала сбой. Я понял так, что убийство Алис – это высшая ценность Вселенной, как можно заключить, исходя из твоего собственного примера. Смотри! Видишь, как эта, последняя, бьется, чтобы избежать твар-виселицы? Она обобщила опыт двух сестер, поняв, что важен не сам твар, не его физическое положение, но последовательность столкновений. Ей удалось проанализировать предыдущие смерти. Смотри, как ей приходится корчиться – и ее компаньону вместе с ней, – чтобы увернуться от падающих фрогбартов, высоко подпрыгивать над нижними ветвями грайда? Когда бропплы стали кататься вокруг них, она знала, как под них подныривать – и стоять совершенно прямо до тех пор, пока вонджит не исчерпает свою энергию. Видишь, где джанкел порезал ей руку? И даже теперь она должна пройти по тропе вума. Какая грация в ее тяжелом дыхании, окровавленном теле, разорванных одеждах, в стекающем с нее поте. Ей еще остается слиф и пара бегущих когтей. Скажи, чем это отличается от той травли, которую ты устраивал прежним Алисам? Каким образом я извратил твое намерение? Когда ты не смог функционировать, я был горд взять на себя твою роль. Мне жаль, если...

Айдон, то, что я сделал с тремя первыми Алисами, сломило меня. Я ушел в свое второе безумие из-за своих действий, все еще оставаясь неудовлетворенным. Даже хуже, чем неудовлетворенным. Я ненавидел их, верно, и это облегчало мою задачу, когда мне пришлось сделать то, что я сделал, чтобы узнать определенные вещи. И все же это травмирует меня, особенно сознание того, что я не узнал того, что хотел, хотя это и сузило поле поисков. Тебе следовало вызвать меня, когда пришла четвертая, пятая, шестая. В их прохождении были данные, которые мне необходимы, – и теперь они потеряны для меня!

Нет, это не так, повелитель! Я записал их! Ты можешь призвать их! Вернуть их назад! Погнать их дальше! Я проделывал это много раз – для практики. Я даже заманивал посторонних – для свежих ощущений. Я совершал обряд умирания Алис снова и снова, во имя тебя – надеясь, что это поможет тебе восстановиться. Я оставался верен твоим ритуалам... Что? Ты не применял эту последовательность команд со времен корабля... Ты хочешь отправить меня на покой? Не делай этого! Я еще не сказал тебе одной важной вещи! Я...

Уходи, Айдон. Уходи. Мне надо избавиться от твоего утомительного присутствия, ибо ты оскорбил меня. Будем считать, что то была честная ошибка. И все же я не хочу держать тебя здесь, чтобы ты смеялся над моими предприятиями, неправильно интерпретировал все мои действия, отвлекал меня своими назойливыми извинениями. Но прежде чем ты исчезнешь окончательно, посмотри, как сотру оставшиеся пятна крови. Это не те игры, в которые я жажду поиграть с ненавистной мне напуганной женщиной. Но в одном ты прав. Я призову остальных обратно, в том виде, как ты записал их, – растерзанных, но с перспективой восстановления. Они последуют вдоль путеводной нити по новому курсу в Пространство Оскаленных Черепов. Во имя точки, кости и сифона, это даст мне то, что я хочу. Уходи, Айдон. Уходи.

Вернись на место убийства, Алиса, последняя моя. Правила, которые ты выучила, больше не действуют. Продолжай звать меня. Ты получишь мой ответ, слово за словом.

24

Спровоцировав Двойные Когти атаковать одновременно, Алиса оставила их распутывать собственные бесчисленные конечности. Проскользнув рядом с ближайшим из них, она повела Калифрики к узкому мостику, по которому они перешли каньон, дно которого терялось в темноте. Сойдя с моста, она повела его вниз по извилистой тропинке под вечерними темно-синими небесами, на которых горели огни, не похожие на звезды. Особенно яркая в темноте, на небе проявилась радуга.

Странно, – пробормотала она.

Что? – спросил Калифрики.

Здесь раньше не было радуги.

К тому же сейчас ночь, – согласился Калифрики.

Да. Начинало темнеть, когда мы вошли в то последнее место.

Согласно некоторым земным традициям, радуга – это знак нового договора, – сказал Калифрики.

Если это послание, то оно скорее загадочно, нежели информативно, – сказала она.

Внезапно слабые звуки женских голосов, которые сопровождали их с момента прибытия, усилились. Варьируясь от вздохов до воплей, они были аранжированы в подобие медленной жуткой мелодии, которая поднималась и падала, словно пытаясь достичь зловещего крещендо, но постоянно возвращаясь к началу, вновь обретая черты болезненной жалобы, перемежаемой стаккато взрывов истерического смеха.

Налетел холодный ветер, заметался между высокими скалами, среди которых они пробирались. Несколько раз земля тряслась у них под ногами.

Добравшись до конца спуска и свернув влево, Алиса заметила глубокий кратер, в котором бурлило озерцо оранжевой лавы. Время от времени над ним взмывали языки пламени, отбрасывая свет на окружавшие его высокие стены жерла. Здесь тропа разветвлялась, огибая с двух сторон овальный периметр озера, закованного в каменные берега с острыми краями.

Алиса замерла.

Что случилось? – спросил Калифрики.

Горящее озеро, – сказала она. – Раньше его здесь не было.

А что было?

Лабиринт, полный ям и ловушек, периодически затопляемый бурным потоком.

Что делать?

Полагаю, мы должны выбрать путь и следовать по нему, чтобы добраться до места, о котором я говорила вчера вечером за ужином, – места, о существовании которого мы знали, но которого не могли достигнуть. Там кости и открытый колодец. Я думаю, это и есть место аномалии. Так каким путем идти?

– Давайте доверять Нити. Выберите любой.

Она остановилась и подняла с земли гальку. Повернувшись, она с силой запустила камушек в том направлении, откуда они пришли. Он ударился о скалу и, отскочив назад, покатился вправо.

– Вправо, – сказала она, и они двинулись в этом направлении.

Тропинка была не более шести футов шириной, свет от пылающего котла слева от них отбрасывал на землю гротескные тени заостренных стен. Дорога петляла; жар слева усиливался, причиняя боль. Темный дым заволакивал звездоподобный свет небесных огней, хотя радуга продолжала оставаться яркой. Хор страдальческих голосов заглушался доносившимся снизу стуком и треском на фоне неразборчивого гула.

Миновав поворот дороги, они услышали стон.

– Алиса... – донесся тихий зов справа.

Она остановилась.

Истекая кровью из многочисленных порезов, лишенная обеих ног – одна отрезана ниже колена, другая выше, – с левой рукой, висящей на полоске кожи, женщина, напоминавшая ее, лежала на низком выступе скалы. Ее лицо было искажено болью в оранжевом свете озера, единственный оставшийся глаз неотрывно смотрел на них.

Алиса... не... иди... дальше, – прохрипела она. – Это... ужасно. Убей меня... быстро... пожалуйста...

Что случилось? Как это случилось? – спросила Алиса.

Дерево... дерево из стекла... возле озера.

Но это далеко отсюда. Как ты попала сюда?

Не знаю, – донесся ответ. – Почему... так? Что... мы сделали?

Я не знаю.

Убей меня.

Я не могу.

Пожалуйста...

Калифрики шагнул вперед. Алиса не видела, что он сделал. Но она все поняла, и искромсанная женщина больше не звала их.

Дальше они шли в молчании, а озеро становилось все более бурным: теперь оно выбрасывало высоко в небо огромные фонтаны огня и расплавленного вещества. Жар и дым становились все более нестерпимыми. Периодически справа от них начинали светиться ниши в скалах, где стояли окровавленные Алисы, глядя перед собой невидящими глазами, их губы кривились, выводя песню, которая становилась все громче, заглушая рев озера. Но когда Алиса и Калифрики подходили к этим освещенным фигурам, те исчезали, хотя песня не смолкала.

Затем, когда они приблизились к концу тропы, в пляшущем свете озера Алиса разглядела расчищенную площадку посреди нагромождений шлака и застывшей лавы. Она замедлила шаг, осознав, что раздавленные, размазанные по земле останки человеческого тела продолжают каким-то чудом шевелиться. Она оцепенела, увидев сплющенную голову, валявшуюся на обочине.

Губы головы зашевелились, и бесцветный голос произнес: «Дай ему то, чего он хочет, чтобы я упокоилась с миром».

Что? Чего он хочет? – спросила Алиса.

Ты знаешь, – прошептала голова. – Ты знаешь. Скажи ему!

В этот момент озеро забурлило и заревело еще громче. Огромный язык пламени и лавы взвился над вулканом и полетел в их сторону. Алиса быстро отступила, оттолкнув Калифрики назад. Огненная масса упала поперек дороги, слизнув останки, и унеслась обратно в жерло. Когда дым рассеялся, они увидели, что труп Алисы исчез.

Они подождали, пока земля остынет, и Калифрики спросил:

Что это за сведения, о которых она говорила?

Я... Я не вполне уверена, – ответила Алиса.

У меня такое чувство, – сказал Калифрики, – что тот же вопрос будет повторен в более изощренной и образной форме.

– Думаю, вы правы, – согласилась она.

Некоторое время они торопливо шли, стараясь побыстрее миновать опасную зону под радугой. Песня внезапно достигла самой высокой ноты.

Когда они приблизились к другому концу озера, еще один протуберанец едва не опалил их. Алиса помедлила, стараясь разглядеть, в каком направлении упадет пылающая башня. Но она застыла в воздухе, извиваясь, словно стараясь решить задачу самостоятельно. Внезапно, закрутившись спиралью, огненный язык полетел к скале в двадцати шагах впереди них.

Когда это случилось, они отбежали еще дальше. Протуберанец падал медленно, словно зависнув над тропой, его конец уже коснулся скалы, сам же он еще опускался к правому краю тропы. Его верхняя часть осталась в воздухе, в десяти или двенадцати футах над землей, и по нему в обоих направлениях пробегали огненные спирали, рассыпая искры огня и расплавленного вещества. Образовавшийся таким образом арочный проход наконец перестал извиваться и застыл перед ними, слабо пульсируя.

Перед нами пылающие врата, – сказала Алиса.

Есть ли другой путь? – спросил Калифрики.

Нет, – ответила она.

Тогда, похоже, выбор у нас невелик.

Верно. Я только хотела, чтобы вы поняли природу предстоящей схватки.

Благодарю. Я готов.

Арка оставалась неподвижной при их приближении. Когда они проходили под ней, воздух наполнился трескучими звуками, и перспектива стала расплываться. Сделав еще шаг, Алиса оказалась на грубой серебристой дороге, по обе стороны которой не было ничего, кроме звездоподобных огней в невысоком небе. Еще шаг, и Калифрики оказался рядом с ней, а огненная арка позади них растаяла.

Они стояли не на обширной поверхности, а на площадке длиной сорок футов и шириной примерно равной тропе, по которой они шли до этого. Посмотрев вниз, Алиса увидела на невообразимой глубине скрученную, изуродованную поверхность той земли, по которой они путешествовали, растрескавшуюся, пронзенную острыми скалами. Даже в те мгновения, что она разглядывала землю, та, казалось, продолжала менять очертания, озера выплескивались в долины, пламя вырывалось из впадин и вершин, новые кусочки цветной мозаики заменяли старые; и лишь радуга неизменно продолжала сиять над этим пейзажем. Неизменным осталось и горестное завывание мертвых Алис. Она пошла вперед по направлению к дальнему концу серебристой тропы.

Мы высоко над землей, – сказала она, – идем по поверхности узкого астероида. Это похоже на пролет сломанного моста. Я направляюсь к его дальнему концу.

Алиса, – сказал Калифрики, когда они возобновили шаг, – у меня к вам вопрос.

Какой?

Вы прибыли на Землю на первом корабле или на втором?

Почему вы спрашиваете об этом?

Вы говорили, что Нельсор с четырьмя клонами прибыли сюда и попали в беду. Затем, позже, его Алиса, узнав об этом, проделала тот же путь с тремя оставшимися клонами, включая вас.

Разве я так сказала? Что-то не припомню.

Затем, из того, что вы рассказали мне о вашем приключении с Нельсором в спальне, можно заключить, что вы, он и оригинальная Алиса совершали путешествие вместе.

О, это случилось совсем в другом полете.

Понятно, – сказал Калифрики, стараясь шагать в ногу с ней.

Зловещие клочья тумана проносились мимо них, вслед за ними летели крупные облака. Что-то массивное спускалось сверху, и было непонятно, собирается ли этот объект столкнуться с ними или пролетит мимо. Он был примерно такой же формы и альбедо, как и та платформа, по которой они шли.

Еще один астероид направляется сюда, – доложила она.

Давайте дойдем до конца.

– Да.

Когда они достигли точки, где тропа обрывалась, второй отрезок дороги скользнул вниз и соединился с тем, по которому они шли. Он слегка изгибался влево.

Нам показали продолжение пути, – сказала она. – Я собираюсь идти по нему дальше.

Вперед.

Несколько дополнительных отрезков дороги слетели с неба и заняли свое место, причем секция, которую они покинули первой, переместилась вперед.

– Путь продлевается по направлению к скоплению облаков, – сообщила Алиса, вглядываясь туда, где изгибалась дорога. И они продолжили свое передвижение, ориентируясь по общим очертаниям постоянно меняющейся панорамы внизу.

Она шагнула на очередную секцию их воздушного моста. Облака быстро надвигались; они были приглушенно розового цвета, бледно-голубого, лимонно-желтого; сплетаясь друг с другом, они создавали живописные абстрактные образы.

Пройдя несколько сотен шагов, Алиса услышала вопль. Остановившись и посмотрев вправо, откуда, как ей казалось, донесся крик, она не увидела ничего, кроме облаков. Когда крик повторился, она прикусила нижнюю губу.

Что это? – спросил Калифрики.

Не знаю.

Затем облака расступились, и она увидела пару дрейфующих валунов в нескольких футах от дороги. Верхняя часть туловища, голова и плечи женщины, похожей на нее, лежали на том камне, что плыл справа. Оставшаяся часть тела размещалась на правом камне, который парил чуть ниже правого.

– Алиса! – крикнула расчлененная женщина. – Он хочет знать, кто виноват. Никто из нас не смог ему сказать. Остаешься только ты. Скажи ему, что случилось, милосердия ради!

Оба камня разлетелись в противоположных направлениях, и пелена облаков вновь сомкнулась вокруг. Калифрики почувствовал, что Алису бьет дрожь.

Если вам известно то, что он хочет знать, – сказал он, – возможно, будет лучше сказать ему. Это значительно облегчит жизнь.

Может, мне это известно, а может, и нет, – сказала она. – Думаю, я пойму это, когда мне зададут прямой вопрос. Ох!

Что? Что такое?

Нельсор. Я на мгновение установила с ним связь. Или он установил контакт со мной. Но теперь он исчез.

Вы можете сказать что-нибудь о его состоянии?

Похоже, в нем борются разные эмоции. Он счастлив оттого, что я пришла, и вместе с тем встревожен. Не знаю.

Они пошли дальше. Пение не смолкало, периодически под ногами ощущалась вибрация, когда новые секции их извилистой дороги соединялись друг с другом. Разноцветный туман то расступался, то вновь сгущался, заволакивая обзор и порождая дразнящие образы.

Казалось, что дорога вытягивается, словно телескоп, по мере их продвижения сквозь густой туман. Внезапно Алиса остановилась, замерев, и резко сказала:

Стоп!

Что там? – спросил Калифрики.

Конец дороги, – ответила она. – Тропа обрывается. Мы стоим на краю, и я смотрю вниз через рассеивающийся туман на далекую землю. По сторонам дороги туман тоже рассеивается. Но впереди нас он все еще густ. Он окрашен красным.

Они стали ждать, и красный туман постепенно уплыл, представив ее взору заостренный скалистый выступ, настолько живописный, что он казался скульптурным изваянием. Края его симметрично понижались от центра, а передняя часть изгибалась парой серо-голубых каменных плеч. Перед ними располагался плоский желтый овал песчаника, приподнимавшийся над небольшой, теряющейся в тумане конструкцией неправильной формы, похожей на лестницу. В дальней части выступа в толще скалы была вырезана ниша, расположенная на уровне плеч. Примерно посередине желтого овала виднелся колодец, окруженный невысокой стеной из красного кирпича. Еще одна искусственная стена – на этот раз из черного камня – стояла во впадине за дальней оконечностью овала. Она была примерно двадцати футов в длину, восьми в высоту. На ней висели цепи. Весь этот пейзаж дрожал и расплывался, словно от зноя.

Ветер окончательно разогнал туман, и стали видны очертания боковых склонов выступа. Когда последняя дымка рассеялась, Алиса увидела, что основание выступа резко обрывалось на расстоянии примерно двойного человеческого роста под овалом, с него свисали острые синие сосульки, словно снежная горная вершина оторвалась от тела горы и парила в черном пространстве под немигающими огнями; теперь стало видно, что радуга одним концом упирается прямо в овал.

Несмотря на то что воздух очистился от тумана, все это монументальное зрелище продолжало чуть дрожать и расплываться.

– Что там? – спросил наконец Калифрики.

Она начала медленно описывать то, что лежало перед ними.