Текст книги "Витки"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Фред Сейберхэген
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

…Их наверняка предупредили, что я вооружен и чрезвычайно опасен, возможно, на моей совести даже убийство полицейского – иначе бы не стали бы стрелять почем зря. Вот-вот сзади вновь раздадутся выстрелы…

Вдруг впереди ожила, зашевелилась тьма, оформилась, оторвалась, покачиваясь, от земли, резко выделилась, будто залитая ярким лунным светом. Медведь! Огромный гризли – я видел таких в зоопарке – поднялся на задние лапы навстречу мне.

О нет, Энн, только не здесь, только не так. Гризли на окраине Филадельфии? Полицейский с револьвером – это да. Я бы наделал в штаны и не почувствовал запаха твоих цветов. Желаю удачи в следующий раз.

Я устремился вперед, прикусив губу и сжав веки, – и прошел насквозь. Когда я открыл глаза, то сквозь последние редкие деревья увидел огни машин. Не отдельные, а сплошной поток. Перебраться на ту сторону, не попав под колеса, было не мыслимо.

Но сзади из леса мне послышались голоса. Небогатый выбор…

Я выбежал на обочину, размахивая руками, отчаянно взывая к едущим по крайней полосе, представляя, как выгляжу – окровавленный, грязный, в лохмотьях – в свете фар.

…Надо улыбаться. Иногда это помогает…

Теперь сзади определенно раздавались крики преследователей, продирающихся сквозь лес…

Внезапно передо мной со скрежетом затормозил грузовик. Я не мог поверить удаче, но не указывать же водителю на неразумность его решения. За грузовиком тормозила вся череда машин. Я бросился вперед, рванул дверцу и плюхнулся на сиденье. Двигатель тут же взревел, и мы двинулись. Я чувствовал себя как граф Монте-Кристо, Вилли Саттон и Человек, который взял банк в Монте-Кристо, – счастливым и свободным. По крайней мере, я не стою на месте и на какое-то время спасен от пуль.

– Спасибо, – пробормотал я. – Вы меня просто спасли. Я все объясню, когда отдышусь.

Двигатель тихо урчал. Мы ехали с весьма приличной скоростью, за окном неясными образами мелькали окрестности. Я наконец перевел дыхание и повернул голову.

Водительское место было пусто, как сердце ростовщика.

Я набрал полную грудь воздуха. В кабине не пахло ни нарциссами, ни лилиями – лишь стоялый запах пыли в давно непроветриваемом помещении.

Я выдохнул. Какого черта…

– Спасибо, – повторил я.

8

Сливаясь воедино, проносятся мимо города и фермы. Машина движется, словно в туннеле ночной тьмы. Мелькают огни, похожие на яркие бусины, усыпляюще монотонно гудит двигатель. После всего пережитого за день меня начинает клонить в сон…

Я мчался со скоростью полутораста километров в час в одной из самых безопасных на дорогах страны машин. Грузовик работал от большого и дорогого аккумулятора, однако вполне экономичного благодаря недавнему снижению цен на электроэнергию. Широкое распространение получила и конкурирующая модель с водородным двигателем – ведь водород безвреден, не загрязняет окружающую среду и доступен в неограниченном количестве опять же из-за дешевизны электричества, вырабатываемого солнечными энергостанциями. И то и другое стало возможным в значительной степени благодаря патентам, принадлежащим «Ангро энерджи», и огромным энергетическим комплексам этой же корпорации на юге страны.

Я прекрасно помнил, как добывался материал для кое-каких патентов. Мне, очевидно, можно было бы предъявить обвинение в промышленном шпионаже, но я не уверен, что законодательством предусмотрены те методы, которыми я пользовался. Однако с точки зрения морали… Ладно… Я выбрал не самое лучшее время для самокопания, хотя вопрос, почему это не беспокоило меня прежде и беспокоит теперь, оставался открытым. Но может быть и прежде беспокоило? Или я так сильно изменился? А может быть, и то и другое сразу? Где-то глубоко-глубоко пряталось воспоминание, до которого я никак не мог дотянуться.

Полностью автоматизированные грузовики типа того, что мне достался, ходили только по специально подготовленным трассам, хотя последнее время для этого оборудовалось все большее число дорог. Обычно грузовики двигались по одной отведенной им полосе с четкой разметкой; последнее для водителей, которые не хотели бы туда заезжать. Однако на практике компьютеризованные машины оказались гораздо безопаснее обыкновенных, и очень немногие возражали против их появления на дорогах.

Все это означало, что пока угроза миновала. Кое о чем, конечно, следовало позаботиться сразу, но так приятно было вытянуть ноги, полулежа на правом сиденье, которое легко превращалось в койку, и я продолжал лежать, подперев голову руками, чтобы видеть не только горящие в небе звезды, но и огни вдоль дороги. Мягко гудел подо мной двигатель, ветер со свистом проносился мимо. Краешком сознания я ощущал непрерывный поток данных для компьютера, и от этого мне тоже казалось, что все в порядке. С каждой минутой я уходил все дальше от преследователей.

Помимо койки в кабине размещались элементарные санитарные удобства по той же самой причине, по какой изготовители оставили весь комплект приборов ручного управления и два сиденья. Профсоюз водителей грузового транспорта получил довольно значительную долю акций от компаний, которым этот стремительный взлет автоматизации принес наибольшую выгоду. Транспортники уже серьезно не протестовали против постепенного сокращения рабочих мест, однако дебаты о необходимости присутствия в такой машине водителя все еще не угасли. Поэтому грузовики по-прежнему выпускались с полностью оборудованными кабинами, а на продолжающихся переговорах по-прежнему стоял вопрос о мерах по уменьшению безработицы. За что мне оставалось только благодарить судьбу. Впрочем, не только за это: в кабине я нашел еще сухие концентраты, очевидно, оставленные последним водителем или пассажиром. Съев ровно столько, чтобы унять голод, я снова откинул спинку сиденья и улегся. Усталость давала о себе знать.

Однако пришло время позаботиться о собственной безопасности. А это означало, что надо выяснить как можно больше о своем положении, и лишь потом я смогу позволить себе заснуть. Слишком много я еще не знал о маршруте грузовика и обо всем том, что касалось избранного способа передвижения. Чтобы получить необходимую информацию, у меня был только один путь…

Клик. Кликлик. Кликликлик.

Вниз, сквозь, внутрь, через, теперь в стороны, в боковые витки и еще дальше… Светящиеся точки… Бездонное пространство… Элегантные симметричные образы основных и аварийных программ бортового компьютера… Словно сияющие аллеи ухоженного английского сада. Но никаких запахов, только закодированное ощущение… Остановиться и понять, куда оно ведет… Остальное придет само…

Компьютер не позволял машине уйти с полосы и следил за скоростью, считывая информацию о состоянии трассы и прочие необходимые данные с провода коммуникационной линии, проложенного под дорожным покрытием. Радар грузовика постоянно регистрировал как движение со всех четырех сторон, так и всевозможные неожиданные препятствия. Собственно, по такому же принципу лавировал в проливах между островами «Хэш-клэш», получая информацию с радиомаяков, расположенных на берегу. Помимо этого компьютер следил за работой двигателя, состоянием тормозов и надежностью всех других систем.

Я прошел через его рабочие программы, шаг за шагом усваивая стоящие перед ним задачи, что в свою очередь помогало понять общую структуру. Затем скользнул еще дальше и атаковал дорожные коды. Кое-что оставалось неясным – отдельные участки данных без каких-либо характерных признаков, точный смысл которых едва ли можно разгадать до того, как они будут использованы в работе, – но уже вырисовывалась цельная картина. Похоже было, что мы движемся в сторону Мемфиса.

Дальше, дальше… Сквозь программы, мимо… Самый главный вопрос оставался по-прежнему открытым. То самое «почему» продолжало манить меня, как трепещущий яркий флаг далеко впереди… Я перетряхивал команды, хранившиеся в памяти, пока не нашел то, что искал… Очень странно и одновременно очень знакомо…

Кликликлик.

Удивляясь находке, я вернулся из яркого компьютерного пространства в реальный мир, потом сунул руку под приборную панель и достал аптечку, о которой узнал из инвентарной описи, содержавшейся в памяти компьютера. Внутри нашлись и бинты, и пластырь, и бактерицидная мазь.

Там же, под приборной панелью, оказался небольшой бачок с водой; рядом хранился гибкий шланг с краником на конце. Я попил и промыл ссадины, затем наложил мазь и залепил пластырем порезы.

Колонна огромных грузовиков неслась, поглощая дорогу, словно стая каких-то таинственных существ, мигрирующих в ночи, – равнодушных и бесчувственных. Все строго выдерживали интервал, и если только на полосу попадал другой водитель, мгновенно следовала корректировка движения. Гармония дороги подчинялась биению механического сердца. Во всем, что меня окружало, я чувствовал ритм его программы. И все же…

Я видел там… свою подпись… Предельно отчетливую, словно выписанную от руки. Никаких сомнений. Как в тот раз, когда я понял, что запись, оставленная для меня в компьютере там, дома, сделана не Корой, а кем-то чужим. Вроде бы совершенно иррациональное ощущение… И все же какая-то логика во всем этом была…

Я откинул спинку до конца и теперь уже не видел дороги – только звезды в черном небе за окном. Загадка настоятельно требовала ответа, и я заставлял свой усталый мозг думать, отыскивать разумное объяснение.

Изначальный набор программ грузовика не предусматривал остановки, чтобы взять пассажира. Но я видел изменения в программе и отчетливо понимал, что внес их туда сам, каким-то образом приказав машине остановиться. Но как? Никогда раньше я не делал ничего подобного, просто не мог этого делать и даже не имел понятия, как такое можно осуществить.

Однако тут меня снова одолели сомнения… те две измененные цифры, что набрал полицейский, когда вводил мой информационный номер… Действительно ли он сделал ошибку, или изменение возникло уже в электронном сигнале? Может быть, там тоже осталась моя «подпись»?

А странное поведение монорельсовых поездов на станции?.. Мне действительно хотелось каким-то образом ответить, когда Малыш Уилли пытался остановить мое сердце. Не мог ли я тогда уже действовать на каком-то ином, подсознательном уровне?

Мне снова вспомнились слова Мари: «…и с каждым днем мои способности возрастают…» Может быть, дар, которым я обладаю, тоже развился за период вынужденного покоя, только в другом направлении? Или все те стрессовые ситуации, что выпали на мою долю совсем недавно, заставили меня использовать свой талант в новом качестве, а за ниточки до сих пор дергало исхлестанное подсознание?

Если это так и если я научусь управлять своим даром, тогда у меня на время пути появится нечто вроде страхового полиса.

Я продолжал перетряхивать память, где по-прежнему оставалось множество провалов, и не находил ничего похожего. Я всегда был пассивным наблюдателем, способным лишь воспринимать процессы, происходящие внутри информационных систем. Мне не вспоминалось ни одного случая, когда я действительно менял программы. Но теперь, похоже, такая способность у меня появилась и как нельзя вовремя.

Кликликлик.

…Виток спирали и дальше внутрь, снова. Вокруг меня раскинулся волшебный простор. Я отыскал то место, которое воспринималось разумом как огненный водопад, обрушивающийся в ярко-желтое озеро… Да. Здесь.

Я нырнул в озеро.

Глубже, еще глубже… Через бесплотную цепочку, соединяющую машину с коммуникационной линией под асфальтом… Словно подземная река… Дальше, дальше, к огромному комплексу взаимосвязанных терминалов, процессоров и коммутаторов… То, что мне нужно, потребует подгонки данных и здесь и там…

Смогу ли я изменить характер перетекающей информации?

Попробовал. Толкнул. Растекся в оба конца, стараясь внести исправления сразу в передающее устройство и в принимающее. Заменил специфический сигнал, который непрерывно сообщал центральной системе дорожного контроля о местонахождении грузовика, и подделал инструкции, чтобы все выглядело как положено…

Биты информации проносились мимо, словно вытянувшийся в струнку рой сияющих пчел…

Удалось.

Я надежно замаскировал свой грузовик. Как только Барбье поймет, что меня не сбили, когда я пересекал шоссе, и что меня нет нигде на другой стороне, он начнет задумываться: кто мог остановиться посреди ночи и подсадить истекающего кровью беглеца? Пусть думает. Пусть ищет. Грузовик в том районе даже не проезжал. Просто для собственного удовольствия я перетекал из системы в систему, сопротивляясь озорному желанию вмешаться и изменить какую-нибудь мелочь. Понимание этой новой стороны моего дара наполняло меня ликованием. Что бы мне предложил Барбье, знай он о моих теперешних способностях?

Кору? И мою жизнь?

Нет. Я не хотел больше работать на него. Нужно отыскать другой путь. Но сначала…

На какое-то мгновение я потерял контроль над собственными перемещениями, и все мое сознание вдруг захлестнуло потоком метеорологических сводок… Я словно лежал посреди поля под дождем и наблюдал за приближающимся фронтом высокого давления. Выглядел он как огромное, расползшееся по небу облако в форме буквы «В»… Где-то далеко-далеко, смутно понимал я, раскрылся в зевке мой рот… Я засыпал… мысли путались… Дело сделано, и настала пора возвращаться… Но так приятно было просто плыть по могучим рекам информационной сети, заглядывая то тут, то там в заводи банков данных… Меня ласкали электронные импульсы… Накатывали волны цифр, результаты каких-то бейсбольных игр… Я был…

Короче, я уснул. Никогда раньше мне не доводилось видеть сны среди витков и спиралей глобальной информационной системы, никогда раньше не отдавал я свое сознание столь полно. Усталость настигла меня, и, даже не успев ничего понять, я провалился в сон…

Сон в объятиях моря данных, в самых его пучинах.

Что-то снилось мне, и никогда прежде я не испытывал ничего подобного, но потом, когда я очнулся, над горизонтами сна остались лишь какие-то фрагменты воспоминаний…

Мне чудилось, что я – компьютер, огромный, сверхсложный компьютер, живущий в неком запредельном пространстве. Затем рядом появился неясный силуэт какого-то существа. Я не знал, кто это, но в то же время чувствовал, что мы уже знакомы.

Существо подошло к клавиатуре и напечатало запрос – не помню, как он выглядел конкретно, – на поиск среди моих банков данных. То, что его интересовало, потребовало огромного количества информации. Мой принтер загудел, и на стол поползла широкая полоса бумаги. Взяв распечатку в руки, таинственное существо принялось считывать строки, причем с такой же скоростью, с какой я их печатал. Бумага скатывалась со стола равномерным шуршащим потоком, отчего на полу вскоре образовалось несколько уложенных неровной гармошкой куч. Они все росли и росли и через какое-то время с головой скрыли читающую фигуру.

Когда я закончил печатать, бумагу сдуло словно внезапным порывом ветра, и существо набрало на клавиатуре новый вопрос. Я ответил. И еще. И еще…

Потом существо принялось печатать на моей клавиатуре что-то длинное, сложное и не требующее ответа с моей стороны. Оно пыталось запрограммировать в меня – сообщить мне – какую-то информацию. Данные продолжали вливаться, но я почти ничего не понимал. В отчаяньи существо предприняло еще несколько попыток…

После всех тех фокусов, которые обычно проделывает просыпающееся сознание с материалом снов, я запомнил только одну фразу: КОМПЬЮТЕРНАЯ СЕТЬ – ЕДИНЕНИЮ ИСТИННЫХ МЫСЛИТЕЛЕЙ; ПОМЕХИ ОСЛАБЕВАЮТ…

Удивительно все же, как работает просыпающееся сознание: образы, которыми мы маскируем жизненные явления, обыденное посреди таинственного, и наоборот…

Проснулся я уже не в витках информационной сети, а в самом себе. Проснулся, чувствуя, что мне удалось отдохнуть. Несколько секунд я не мог понять, где нахожусь, но затем память вернула события предыдущего дня. Я сел и посмотрел в окно. Кругом по-прежнему поля и холмы; лишь слева по курсу чуть посветлело перед восходом небо…

Я сделал два-три глотка безвкусной воды из бачка и воспользовался санитарными удобствами. Умылся, причесался и оттер пятна на одежде. Затем вскрыл пакет концентрата, единственным достоинством которого была калорийность, и принялся утолять голод, глядя вперед на дорогу и пытаясь вспомнить что-то, казавшееся очень важным.

Что-то на самом деле произошло. И я никак не мог осознать, что именно. Я уже не сомневался, что действительно изменил кодовый сигнал грузовика и данные о его передвижении. Но оставалось еще что-то. Я чувствовал: в том, что приснилось, был какой-то смысл. Вдруг я и в самом деле компьютер, которому снится, что он человек?..

Внезапно грузовик дернулся, и, взглянув за окно, я успел заметить слева девчонку в джинсах, толстом свитере и кроссовках. Какого черта она делает здесь, посреди дороги?.. Затем впереди показался еще один силуэт. На этот раз дорогу пересекал парень – неторопливо, словно он совсем не беспокоился за свою жизнь. Радар, конечно, заметил человека, и грузовик снизил скорость, но через секунду стоявший на разделительной полосе парень тоже скрылся из вида.

Потом мы снова притормозили. Впереди никого не было, но, разумеется, грузовик снижал скорость, если то же самое делала идущая перед ним машина, а она в свою очередь повторяла маневры идущей впереди и так далее вдоль всей цепочки.

Еще один судорожный рывок – и мы снова снизили скорость. Еще один…

За окнами мелькнули двое молодых людей, которые, очевидно, повторяли действия своих предшественников.

И тут я вспомнил, что или читал, или слышал о подобной практике. Этих молодых людей называли то «дорожными танцорами», то «дорожными хулиганами», и занимались они тем, что рано утром или поздно ночью, когда не так много свидетелей, выскакивали перед идущим по автоматической полосе транспортом. Зная, что радарное устройство обязательно заметит их и что компьютеры грузовиков запрограммированы избегать столкновений с посторонними объектами, они чувствовали себя в относительной безопасности. Некоторых забавляла уже сама возможность изменять скорость и строгий порядок движения длинной череды грузовиков, но встречались и такие, которые ставили перед собой более опасные цели: за короткий промежуток времени изменить скорость машины таким образом, чтобы перегрузить управляющую систему и вызвать целую серию столкновений. Конечно, тут оставалась определенная доля опасности: мало того, что «танцоры» рисковали оказаться на полосе перед несущейся машиной с «обычным» живым водителем, они полагались на тот самый компьютер, в чьих системах пытались вызвать перегрузку.

Что это? Может быть, подумал я, просто новая забава молодых искателей острых ощущений? Или луддизм в еще одном его воплощении? Перенесенное на компьютеризованную, автоматическую технику стремление бить и крушить «злые» машины, которые разрушают знакомую, устоявшуюся жизнь?

А может быть, ни то и ни другое? Что-нибудь еще более глубокое и не столь пессимистическое? Мне вспомнились слова одного из моих преподавателей о том, что ритуальные игры и праздничные состязания заложены в самой природе человека. Возможно, то, свидетелем чего я стал, представляло собой современный ритуал перехода к зрелости, ритуал вступления в век автоматизации, подтверждение за молодым человеком его превосходства над созданными людьми механизмами.

Меня снова тряхнуло. Черт бы побрал этих подростков! Безответственная глупость – вот что это такое. Некуда им девать свободное время. Нет чтобы заняться…

Чем? Кражей промышленных секретов?

Ладно. Положим, будучи молодым, я тоже совершал кое-какие социально неприемлемые поступки. Но, видимо, на то были причины, хотя я никак не мог их вспомнить.

Движение выровнялось, и мы снова набрали скорость. Ритуал, или что это там, закончился, и ускользающее воспоминание, которое я стремился вернуть, стало еще ближе; оно маячило почти в пределах досягаемости.

Небо светлело. Ночь уходила, словно вода при отливе, оставляя за собой дома, фермы и стога сена вдоль дороги.

Вдруг перед моим внутренним взором снова возник образ «дорожного танцора»: возмутитель спокойствия в предрассветной мгле, взмах раскрытых рук в отражении радарных импульсов, ноги, переступающие в такт какому-то тайному ритму. Все это, чтобы доказать свое превосходство, появляясь вдруг перед кабиной стремительного механического чудовища? Чтобы повлиять на его движение? Чтобы…

Повлиять?

Изменить?

Перенаправить?

Подчинить себе?

Новый, более совершенный тип власти… Я задумался. В принципе я мог бы добраться отсюда – терминал за терминалом, контакт за контактом, через всю компьютерную сеть – прямо к Большому Маку, информационной системе «Ангро энерджи». Чтобы защитить компанию от тех же методов, которыми пользовались мы сами, систему охраняло огромное количество всевозможных сторожевых программ. Коды, ядро безопасности, скрэмблеры… Вспомнились фразы с тех далеких дней, когда я работал над защитными приспособлениями Большого Мака: «иерархическое построение», «пошаговая детализация», «модульность Парнаса»… Конечно же, за прошедшие годы все было переделано, пересмотрено, улучшено, доведено до гораздо более совершенного уровня. Но со мной, похоже, случилось то же самое. Если бы я смог проникнуть в информационное хранилище Большого Мака и добраться до сектора «Дубль-зет», где скорее всего и содержались данные о Коре, это стало бы, возможно, моим собственным ритуалом перехода в новое состояние, на новый этап развития. Если только удастся…

Все эти мысли пронеслись у меня в голове за считанные мгновенья, и я понял, что должен попытаться. Снаружи вставало солнце, проливая яркий свет на дорогу впереди.

Раскрываются головки цветов, подают голоса птицы, а я ускользаю в недра системы…