Текст книги "Коль с Фаустом тебе не повезло"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Роберт Шекли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 5

Если бы главные персонажи разыгравшейся в кабинете Фауста драмы были менее увлечены своим разговором, они могли бы заметить, как за одним из неплотно прикрытых шторами окон на миг показалось чье-то лицо – и тотчас же снова скрылось из виду. Это был сам доктор Фауст.

Опомнившись после сильного удара по голове, полученного в глухом переулке, со стоном подняв с грязной булыжной мостовой свою окровавленную голову, Фауст кое-как добрался до бордюрного камня тротуара и присел на него, чтобы окончательно прийти в себя. Латыш нанес ему мощный удар, к счастью, не попавший точно в цель, и ученый доктор остался в живых только благодаря неловкости наемного убийцы. Латыш снова показался из дверного проема за спиной Фауста, подняв свою тяжелую дубовую палку для второго удара, который неминуемо повлек бы за собой обморок, а может быть, даже смерть жертвы. Человеческая жизнь не слишком дорого ценилась в те времена, когда на юге Европы свирепствовала чума, когда в Андалузии было неспокойно, и воины Ислама, вооруженные кривыми саблями, грозили вновь перейти через Пиренеи – как в дни Карла Великого, короля франков, – чтобы обрушиться на мирные селения Лангедока и Аквитании, словно стая прожорливой саранчи. Не жалость и не страх удержали руку наемного убийцы, уже готового во второй раз опустить свою дубину на голову несчастного ученого, – у выхода из темного узкого переулка, прозванного Тропой Дьявола, послышались звуки шагов и громкие голоса. В переулок свернула группа студентов университета, заклятых врагов людей того класса, который представлял собой неотесанный деревенский парень-латыш. Молодые люди о чем-то оживленно спорили. Заметив человека в деревенской одежде, сжимающего в руках крепкую дубовую палку, они испустили боевой клич, не предвещавший ничего хорошего тому, кто рискнул бы вступить в драку со студентами. Поэтому латыш счел за лучшее поскорее убраться прочь – он кинулся бежать так, что только пятки сверкали, и ни разу не остановился передохнуть, пока не оказался за пределами Кракова. Здесь, на дороге, ведущей в Богемию, мы окончательно теряем его из виду – возможно, он ушел дальше на юг, чтобы заниматься своим разбойничьим ремеслом в других краях.

Студенты подняли Фауста, все еще слабо стоявшего на ногах, и как могли очистили его платье от грязи, кухонных отбросов и прочих нечистот, в которые свалился оглушенный ударом доктор. Архитекторы той поры могли только грезить о канализации и сточных трубах, поэтому вонючие лужи на булыжных мостовых были неизменным признаком всех крупных средневековых городов.

Как только Фауст оправился и смог идти без посторонней помощи, он отделился от шумной толпы студентов и повернул домой. Голова у почтенного доктора все еще кружилась, и он шел нетвердой походкой, словно лавочник, опорожнивший кувшин-другой крепкого ячменного пива. Подходя к дому, он увидел, что дверь, ведущая на его половину, приоткрыта. Ступая осторожно, как только он мог, чтобы нечаянным шумом не навлечь на себя еще худших бед, Фауст обошел вокруг дома, затем подкрался к окну своего рабочего кабинета и заглянул в него. Каково же было изумление известного ученого, увидавшего посреди небольшой, скромно обставленной комнаты две фигуры, в одной из которых он сразу признал Мефистофеля, чей портрет он много раз встречал в книгах знаменитых алхимиков! Теперь он видел этого великого духа наяву. Пригнувшись у подоконника, затаив дыхание, Фауст стал прислушиваться к разговору – сквозь неплотно закрытое окно до него весьма отчетливо доносились голоса.

В тот самый момент, когда Мак собирался расписаться кровью на пергаменте, предложенном ему Мефистофелем, Фауст вдруг понял, что происходит. В его комнату забрался жулик! Дьявол соблазняет совсем не того человека!

Фауст бросился к парадному входу. Взбежав на крыльцо, он с силой рванул тяжелую дубовую дверь – она с глухим стуком ударилась о стену, и Фауст бросился в темный коридор, ведущий в его комнаты. Остановившись перед дверью своего собственного кабинета, он открыл ее… И застал последние мгновения вступительного акта начинающейся драмы – актеры и не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Мак как раз выводил последний росчерк на пергаменте.

Мефистофель ловко свернул подписанный договор в трубку:

– А теперь, любезный доктор, мы отправимся прямо на Кухню Ведьм, где наши лучшие чародеи – специалисты по косметологии – поколдуют над вашей внешностью, создавая тот имидж, которого потребуют дальнейшие приключения.

И адский дух воздел руки в нелепом, театральном жесте. Тотчас же в комнате вспыхнул огонь – высокие языки пламени заплясали вокруг двух фигур, стоящих рядом. В золотистое сияние иногда вплетались зловещие багрово-красные сполохи. Через несколько мгновений огонь угас и две человеческие фигуры исчезли – растаяли, словно утренний туман под солнечными лучами.

– Проклятье! – воскликнул Фауст, вбежав в свой рабочий кабинет. В сердцах он сильно ударил кулаком правой руки по раскрытой ладони левой. – Я опоздал всего на одну минуту!

Глава 6

Фауст огляделся кругом. Сперва ему показалось, что под сводчатым потолком парит какая-то призрачная фигура. Присмотревшись, он понял, что ошибся. Он был один в своем рабочем кабинете. Нежданые гости – Мефистофель и этот молодой жулик – бесследно исчезли, растворившись в воздухе, словно их здесь никогда и не было. Лишь слабый запах серы, еще не успевший выветриться, напоминал ученому доктору об удивительном происшествии.

Итак, почтенный доктор вовсе не страдал галлюцинациями. То, что он видел, происходило на самом деле. Не выйди он из дома сегодня утром, он сам мог бы сейчас перенестись в иные миры из своей тесной и мрачной комнаты. Однако по злой иронии судьбы Мефистофель, этот глуповатый демон, не оправдывающий своего славного имени, забрал с собой какого-то плута и вора вместо доктора Фауста.

Фауст вздрогнул и потряс головой, чтобы мысли окончательно прояснились. Он, конечно, слышал отнюдь не весь разговор между дьяволом и тем светловолосым парнем, которого Мефистофель принял за доктора Фауста (одному Богу известно, как этот разбойник ухитрился забраться к нему в дом!). Однако он успел услышать достаточно, чтобы понять: Мефистофель предлагал самозванцу, присвоившему себе славное имя Фауста, какое-то необычайно увлекательное приключение, и сейчас оба они находятся далеко отсюда. А доктор Фауст, которому наносил визит сей недалекий посланец преисподней и которому по праву принадлежало все то, чем только что завладел молодой жулик, остался один в своем алхимическом кабинете – коротать свои дни, – а их каждому смертному отпущено не так уж много.

Проклятый мошенник!.. Нет, черт возьми, он, доктор Фауст, известный алхимик и маг, не станет и дальше влачить жалкое существование в этом убогом городишке! Он отправится следом за Мефистофелем и гнусным обманщиком, укравшим его великолепное и славное будущее; он настигнет их, хотя бы ему пришлось для этого достичь самого края Вселенной! Он разоблачит плута, выдавшего себя за почтенного ученого, и займет свое собственное место.

Фауст бросился в кресло. Мысли его мчались вихрем, обгоняя друг друга. Он начал размышлять, как попасть в те края, где находились сейчас Мефистофель и унесенный им мошенник. Две фигуры – одетый в черное демон и светловолосый парень в городской одежде – исчезли в языках золотистобагрового пламени. Это подтверждало догадку Фауста о том, что Мефистофель и его спутник сейчас находились за пределами этого мира. Следовательно, ученому доктору предстояло нелегкое путешествие в то царство, где души язычников справляют свой посмертный вечный пир, где обитают эльфы, гномы, феи и другие персонажи древних легенд. Это путешествие можно было совершить только с помощью магии.

Фауст помедлил еще минуту, прежде чем встать. Готов ли он к такому серьезному испытанию? Перемещение во внеземные сферы издревне считалось главным экзаменом для мага и было сопряжено с большим риском. А Фауст, хотя и считавший себя одним из лучших магов своей эпохи, потратил немало лет на постижение тайных наук. Он был уже немолод. Подобное испытание могло оказаться свыше его сил. Он мог погибнуть…

И Фауст вспомнил, как всего лишь несколько часов назад он собирался покончить с собой. Почему? Потому что разочаровался во всем, и будущее представлялось ему унылой, однообразной чредой тоскливых серых дней, где почти каждую минуту случаются какие-нибудь неприятности, а удовольствия столь редки. Но главная причина овладевшей доктором меланхолии заключалась в том, что он не видел достойной цели, которой мог бы посвятить свою жизнь. Судьба казалась ему цепью случайных событий (в большинстве своем печальных), отнюдь не выстроенных в единую, прямую и ясную линию. Но теперь… Теперь – совсем другое дело! Почтенный доктор чувствовал небывалый прилив энергии – ничего подобного с ним не случалось со времен давно ушедшей молодости. Он не собирается довольствоваться жалкой участью человека, оставленного в дураках каким-то авантюристом! Он готов поставить на карту свою жизнь, если того потребуют обстоятельства. Неизвестный обманщик и проходимец не смеет решать судьбу доктора Фауста, присвоив себе его имя! То, что принадлежит ему по праву, должно принадлежать только ему, и никому больше!

Фауст вскочил со своего кресла и разворошил золу в угасающем очаге. Подложив в камин несколько поленьев, он смотрел, как пламя разгорается вновь. Растопив очаг, доктор Фауст решил умыться – лицо его было испачкано, а рассеченный лоб покрыт запекшейся кровью. Он подошел к умывальнику с почти свежей водой (служанка наливала воду в таз для умывания всего два дня тому назад) и вымыл лицо и руки. Затем, отыскав среди различных предметов, разбросанных в беспорядке по его рабочему столу, кусок копченой говядины, он съел его, запивая жесткое мясо ячменным пивом и в то же время думая о том, что ему надлежит делать дальше.

Для того, чтобы перенестись в незримый мир духов, необходимо достаточно сильное заклинание, размышлял доктор Фауст. Оно должно сочетать в себе потенциальную энергию Отправления с мощью Присутствия. Заклинания, позволяющие совершить Великий Переход, пользовались недоброй славой среди алхимиков и знатоков магии – они были необычайно трудны и нередко таили в себе угрозу для жизни самого экспериментатора, отважившегося на этот опасный опыт. Немногие из практикующих магов могли похвастаться тем, что смогли перенести какой-либо предмет во внеземные сферы, где даже живые существа обходятся без своей материальной оболочки. Фаусту же предстояло самому отправиться в эти миры. Для такого перемещения требовался огромный заряд энергии.

Фауст подошел к книжному шкафу и начал перебирать пожелтевшие свитки пергамента и тяжелые фолианты. Наконец он нашел подходящую формулу заклинания в «Верном пути к звездам» Гермеса Трисмегиста. Однако эта формула была слишком сложна; она требовала многих специфических ингредиентов – таких, как, например, большой палец правой ноги китайца. Достать все компоненты, необходимые для осуществления Перехода, в средневековой Восточной Европе было практически невозможно, хотя в Венеции, где жил знаменитый автор трактата о путешествиях в надзвездные миры, было вполне достаточно вещей подобного рода. Доктор Фауст продолжил свои поиски. Наконец он добрался до «Алфавитного указателя к „Молоту Ведьм“» {6}6
  «Молот Ведьм» (Malleus Maleficarum) – книга, написанная двумя доминиканскими монахами, Шпренгером и Инститором, в 1489 г. В XV в. она широко использовалась в Германии в судебных процессах против ведьм.


[Закрыть], где приводилась более простая формула. Доктор Фауст решил тотчас же приступить к изготовлению волшебного состава.

Помет летучей мыши, толченный в ступке… К счастью, у него был целый пузырек этого снадобья. Редкая целебная трава… Есть! Глаза Фауста бегали по строчкам. В рецепте говорилось: взять четыре части чистых, ни с чем не смешанных жабьих внутренностей. Тщательно высушенные, растертые в порошок жабьи внутренности хранились у доктора в маленьком наперстке. Чемерица… Ну, это всем известная трава! Верба… Наломать веток вербы тоже не слишком тяжелый труд. Ртуть… У алхимика она всегда под рукой. Что еще? Полынь. Ее у Фауста не было, однако в ближайшей аптеке можно достать несколько пучков сушеной полыни… Но что это за приписка в самом конце?.. «Внимание: состав не подействует без добавления частицы подлинного Креста Христова, именуемого также Истинным Крестом».

Проклятье! Он использовал последний кусочек Креста Христова еще в прошлом месяце!

Не мешкая ни минуты, он схватил свой кошелек, положил в него крупный изумруд, который всего лишь около часа тому назад привлек внимание Мака, и вышел на улицу.

Угловая аптека была закрыта по случаю Пасхи, но аптекарь все-таки вышел на настойчивый стук в запертые ставни. Сердито проворчав себе под нос какое-то ругательство, он ответил Фаусту, что сейчас у него нет никакого Христова Креста, и неизвестно, когда прибудет следующий корабль из Рима с этим товаром. В одном ученому алхимику все-таки повезло: у аптекаря было сколько угодно полыни, и Фауст купил большую связку пахучей сушеной травы.

Расплатившись с аптекарем, Фауст направился на Монастырскую улицу, где стоял просторный особняк епископа города Кракова. Слуги беспрепятственно пропустили ученого доктора в дом, ибо Фауст был старым приятелем их хозяина и частым гостем в их доме. Двое одиноких мужчин нередко засиживались допоздна за тарелкой овсяной каши (святой отец, как и доктор Фауст, страдал холециститом), ведя живые и остроумные диспуты по самым различным вопросам.

Тучный епископ, откинувшись на высокую спинку кресла, неопределенно покачал головой:

– Мне очень жаль, мой дорогой Фауст, но боюсь, я ничем не смогу вам помочь. На днях я получил специальный указ из Рима, в котором всем служителям Церкви Христовой вменяется в обязанность следить за тем, чтобы драгоценные частицы Истинного Креста Господа нашего не использовались в целях безбожного чародейства и чернокнижия.

– Какого чародейства?! – воскликнул Фауст. – Речь идет совсем не о колдовстве и не о злых чарах, а о науке алхимии.

– Однако какому делу будет служить Крест Господень? Не собираетесь ли вы, скажем, получить с его помощью огромное богатство?

– Отнюдь нет! Я собираюсь восстановить справедливость, исправив роковую ошибку…

– Хорошо, хорошо, я думаю, нет ничего плохого в том, чтобы снабдить вас частицей Креста во имя праведной цели. Но я должен вас предупредить, что за последнее время Истинный Крест сильно поднялся в цене, как всякий предмет, количество коего ограничено, а спрос растет с каждым днем.

– Мне нужен кусочек величиной всего-навсего с ноготь. Запишите его на мой счет.

Святой отец протянул руку к шкатулке, где хранились обломки Креста Господня:

– Не будет ли с моей стороны большой нескромностью спросить, под какой залог вы берете частицу Истинного Креста?

– Вот мой первый взнос!

Доктор Фауст развязал свой кошелек и вынул из него великолепный крупный изумруд. Пока епископ любовался игрой света на гранях драгоценного камня, Фауст аккуратно завернул частицу подлинного Креста Господня в кусок старой парчи, некогда покрывавшей алтарь.

Он благополучно добрался домой со своей драгоценной ношей. Подбросив угля в лабораторную печь, где во время алхимических опытов плавились редкие металлы, Фауст раздувал кожаные мехи до тех пор, пока пламя в этом маленьком горне не стало красно-белым и мириады крошечных блестящих искр не взвились вверх над языками огня, увлекаемые восходящими потоками воздуха. Разведя огонь, он начал аккуратно выкладывать на стол все ингредиенты волшебного состава. С превеликой осторожностью он поставил на середину стола сосуд с едкой водой, следя, чтобы жидкость не расплескалась, ибо она могла прожечь насквозь любую поверхность, не покрытую специальным водонепроницаемым составом, который защищал стенки сосуда. Затем он насыпал немного очищенной и измельченной сурьмы в медную чашу и выставил на стол несколько пузатых бутылочек с экстрактами различных трав, достал наперсток с высушенными и растертыми в порошок жабьими внутренностями, баночку с затвердевшим пометом летучей мыши, склянку с выпаренной мочой лесного сурка и бутыль с тридцатиградусной спиртовой настойкой плесенного грибка, собранного на кладбище в новолунье. Фауст с серьезным и сосредоточенным видом оглядел свои колбы и бутылки. Все эти экзотические вещества не должны были содержать ни малейшей примеси. Доктор знал, что от качества экспериментального материала и от точного соблюдения указанных в рецепте пропорций может зависеть его жизнь. Ни в коем случае нельзя смешивать ингредиенты до начала опыта! Они будут постепенно добавляться к основному составу в строго определенном порядке.

Перед ним на столе лежали винный камень, квасцы и немного хлебной закваски. Рядом с ними доктор положил нигредо, которое ему удалось получить на прошлой неделе в результате одного сложного алхимического опыта. Ему было жаль расходовать драгоценный материал, – ведь нигредо, в свою очередь, было одним из важнейших компонентов для получения Феникса, прекраснейшей из аллегорических птиц. Но сейчас не время заниматься поисками красоты, напомнил самому себе Фауст. Его ждет труднейший и опаснейший эксперимент.

Но только успел доктор Фауст взять в руки первую из своих пузатых бутылей, как раздался негромкий стук в дверь. Фауст решил не обращать на него никакого внимания, но назойливый посетитель постучал еще несколько раз. Затем послышались приглушенные голоса. Пробормотав проклятие в адрес непрошеных гостей, доктор пошел открывать.

На пороге стояли студенты Университета – небольшая группа, что-то около пяти человек (почтенный доктор не утруждал себя запоминанием их лиц и подсчетом вертящихся голов).

– Доктор Фауст… Сударь… Неужели вы не узнали нас? Мы ваши студенты, мы проходим курс экспериментальной алхимии в Лаборатории Прикладной Алхимии Ягеллонского Университета, которую вы возглавляете. Не могли бы вы проконсультировать нас по одному сложному вопросу? Мы не знаем, почему Мировая Душа, или Женское Начало Мира, зарождается в изменчивом, неустойчивом теле гермафродита Меркурия. Этот вопрос будет вынесен на годовой экзамен, а мы не смогли найти правильного ответа ни в учебниках по практической алхимии, ни в первых шести томах «Введения в Алхимию»…

– Какого черта…– не слишком любезно ответил Фауст, – я же еще в самом начале семестра рекомендовал вам прочитать трактат Николя Фламеля «Новые направления в старой науке». В этой книге подробно освещена проблема гермафродитизма и сексуальной символики в алхимии.

– Но ведь эта книга написана на французском языке!

– Вы должны знать французский язык!

– Однако, сударь, если рассматривать данный вопрос с той стороны, с которой подходил к нему Аристотель…

Фауст поднял руку, призывая студентов к молчанию.

– Послушайте, – сказал он, – я собираюсь провести опыт, который, вероятно, войдет в историю науки как величайшее достижение современной алхимии. Это невероятно сложный и ответственный эксперимент. А вы приходите сюда со своими дурацкими вопросами и отнимаете у меня драгоценное время. Неужели во всем университете не нашлось другого профессора, у которого вы могли бы получить консультацию? Обратитесь к кому-нибудь другому или просто убирайтесь ко всем чертям – я не собираюсь сейчас заниматься подобными пустяками!

Студенты ушли. Вернувшись в свой рабочий кабинет, Фауст еще несколько раз нажал на ручки кожаных мехов, подавая в маленький горн добавочную порцию кислорода. Затем он проверил фильтры в трубках, по которым будут поступать в перегонный куб пары сублимированных веществ – тончайшие нити фильтров переплетались крест-накрест. Реактивы стояли на столе в строгом порядке. Огонь в лабораторной печи горел ярко и ровно. Можно было приступать к проведению опыта.

С величайшей осторожностью добавляя малые порции диковинных ингредиентов магического состава в реторту, где уже кипел раствор кислоты, доктор Фауст следил за тем, как жидкость меняет свой цвет, становясь то пурпурной, то алой, то изумрудно-зеленой. Поначалу реакция шла в полном соответствии с описанием, приведенном в «Алфавитном указателе». Нагретое зелье бурлило; густой пар поднимался от перегонного куба к самому потолку – плотный слой слабо колыхавшегося мутно-серого тумана напоминал гигантского дракона, свивающего в кольца свое огромное тело. Фауст бросил в реторту кусочек подлинного Креста Христова. Яркая серебристая вспышка осветила изнутри бурлящую жидкость, словно молния; затем раствор загустел и почернел.

Резкое почернение раствора считалось дурным признаком практически для всех алхимических реакций. Даже неопытному студенту, проходящему вводный курс аналитической алхимии, в этом случае стало бы ясно, что опыт почему-то не удался. Доктор Фауст, опытный практикующий ученый-алхимик, сразу понял, что все его сегодняшние усилия могут оказаться напрасными. К счастью, он успел заметить серебристое свечение жидкости в реторте еще до того, как раствор неожиданно приобрел чернильно-черный цвет. Он бросился к книжной полке, где стоял «Справочник Алхимика», изданный магами Карийского Университета, и, быстро перелистав страницы огромного фолианта, нашел такую запись: «Двойная серебристая вспышка перед окончательным почернением раствора свидетельствует о том, что добавленный к остальным ингредиентам Крест Христов не является Истинным Крестом. Внимание: перед началом эксперимента следует проверить подлинность Креста».

Проклятье! Кажется, на этот раз он попал в поистине безвыходное положение. Хотя… Неужели для Истинного Креста нет никакого заменителя? Он снова подошел к полкам, ломившимся от пыльных книг. После часа утомительных поисков вконец обессилевший доктор был вынужден признать себя побежденным – ни в одном из просмотренных им трактатов не было формулы заменителя Креста Христова. Фауст готов был кричать, выть, топать ногами, чтобы дать хоть какой-то выход своей бессильной ярости. Но вскоре гнев и обида прошли, уступив место отчаянию и острой тоске. В смятении оглядевшись вокруг, он заметил связку книг, оставленных на комоде тем самым мошенником, который, обманным путем проникнув в его рабочий кабинет, похитил у почтенного доктора нечто более ценное, чем все его имущество – сделку с Силами Ада, предложенную Мефистофелем лже-Фаусту.

Фауст подошел к комоду и, вынув наугад несколько книг из связки, прочитал их заголовки, и, перевернув несколько страниц в каждой книге, презрительно усмехнулся. Это были дрянные подделки и дешевка, которую подсовывают на базаре несведущим покупателям ловкие дельцы, – хлам, рассчитанный на толпу глупцов невежд, жадных до всяких чудес и тайн, но отнюдь не стремящихся испить холодной ключевой воды из чистых родников познания. Но одна старая, невзрачная книга в потертом кожаном переплете привлекла внимание доктора Фауста – «Основы Алхимии», где был сделан подстрочный перевод важнейших глав из «Эйренеус» на немецкий язык. Фауст много раз слышал о ней, но до сих пор не мог похвастаться тем, что имеет ее в своей личной библиотеке. Как попала сюда эта редкая, ценная книга?

Глаза Фауста забегали по строчкам. Он переворачивал страницу за страницей, пока наконец не дошел до такого абзаца:

«По внешнему виду Истинный Крест Господень трудно отличить от так называемого Полуистинного Креста. К сожалению, Полуистинный Крест не обладает многими свойствами Истинного Креста, что делает его практически непригодным для использования при проведении алхимических опытов. Однако, Полуистинный Крест заключает в себе некоторые качества, присущие Истинному Кресту. Эти качества могут проявиться, если при проведении опыта к частице Полуистинного Креста добавить поташ и обыкновенную печную сажу (или ламповую копоть), взятые в равных долях».

Поташ у доктора был. Не было только печной сажи. Хотя… Если его нерадивая служанка не чистила вчера лампу, то он мог добыть достаточное количество копоти… Так и есть! Сколько угодно отличной ламповой копоти, толстым слоем покрывавшей стекло и абажур!

Как только первые частицы поташа и ламповой копоти, смешанных в равных пропорциях, упали на дно реторты, загустевшая чернильно-черная субстанция на глазах начала менять свой цвет. Через несколько секунд Фауст снова видел за толстыми стенками своего перегонного куба опалесцирующую прозрачную жидкость, переливающуюся всеми цветами радуги. Густое облако жемчужно-серого пара, со свистом вырвавшегося из горлышка тигля, заволокло все вокруг плотной пеленой. А когда колдовской туман рассеялся, все вещи в кабинете по-прежнему стояли на своих местах, но самого доктора в комнате уже не было. Очевидно, почтенный профессор Ягеллонского Университета перенесся в тот незримый мир, куда он так стремился попасть.