Текст книги "Кровь Амбера"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Описание действующих лиц: цели разные, атмосфера весьма прохладная…

Солнечный день, прогулка после легкого завтрака по саду, беседа, прерываемая долгими паузами, односложные ответы, недосказанные фразы, натянутость и напряженность тона, что свидетельствует об отсутствии взаимопонимания…

Сидим на скамейке, любуемся цветочными клумбами, думаем каждый о своем, говорим ничего не значащие слова…

– Ну хорошо, Мерль! В чем вопрос?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, Джулия.

– Не валяй дурака. Я прошу тебя лишь ответить напрямик.

– На какой вопрос?

– Куда ты увел меня с берега в ту ночь?.. Где находится это место?

– Это… это был лишь сон.

– Чушь собачья! – Она повернулась ко мне. Лицо ее вспыхнуло, глаза заблестели, но на моем лице она не прочла ответа. – Я много раз приходила туда, пыталась найти путь, по которому мы тогда шли. Там нет пещеры. Ничего нет! Куда все это подевалось? Что происходит?

– Может, был сильный прилив…

– Мерль! Ты что, считаешь меня идиоткой? Дороги, по которой мы шли, не существует. Никто в округе не слышал о подобных местах. Они географически невозможны. И время дня, и времена года несколько раз менялись. Единственное объяснение этому – сверхъестественное, или паранормальное, называй как хочешь. Скажи мне, что произошло? Ты должен ответить и знаешь это! Что случилось? Куда мы попали?

Я отвел взгляд, посмотрел на свои ботинки, потом на цветы…

– Я… не могу сказать.

– Почему?

Ну что я мог ответить? И дело не только в том, что мой рассказ о Тени мог значительно поколебать, а то и вовсе разрушить ее представление о реальной действительности. Главная загвоздка была в том, что пришлось бы объяснять, откуда мне это известно, а значит, и сказать, кто я такой и откуда. А я боялся открыть ей правду. Я сказал себе, что это положит конец нашим отношениям, так же, как и мой отказ ответить на ее вопрос. И раз уж нам все равно расставаться, лучше пусть она останется в неведении.

Позднее, гораздо позднее я взглянул на все это так, как оно на самом деле и было: истинная причина моего нежелания ответить на ее вопросы состояла в том, что я не готов был довериться ей, да и кому-либо другому. Так близко к себе я никого не подпускал. Возможно, будь мы знакомы дольше, лучше – например, через год, – я, быть может, и объяснил бы ей. Не знаю. Мы никогда не произносили слово «любовь», хотя, возможно, оно мелькало в ее мыслях, как и в моих. Возможно, тогда я просто не любил ее так сильно, чтобы довериться ей, а потом стало слишком поздно.

Итак, я ответил:

– Я не могу тебе этого сказать.

– Ты обладаешь силой, которой не хочешь делиться.

– Считай так, если хочешь.

– Я сделаю все, что ты пожелаешь; дам любое обещание, какое ты потребуешь от меня.

– Не могу ничего сказать тебе. Есть причина.

Она встала, подбоченилась:

– И что это за причина, ты, конечно, тоже не можешь сказать.

Я кивнул.

– Ты живешь в одиноком мире, маг, если туда не дано попасть даже тем, кто любит тебя.

В тот момент я счел это ее последней уловкой, еще одной попыткой заставить меня открыться. Мое решение созрело окончательно.

– Я этого не говорил.

– Тебе и не нужно, ты достаточно красноречиво молчишь!.. Если знаешь дорогу в ад – можешь отправляться туда прямо сейчас! Прощай!

– Джулия, не надо…

Она предпочла меня не услышать.

Натюрморт с цветами…

Пробуждение. Ночь. Осенний ветер за окном. Сны. Бестелесная пульсирующая кровь жизни…

Я опустил ноги с кровати и сел, протирая глаза, массируя виски. Когда я закончил рассказывать Рэндому всю историю, был солнечный день, и он отправил меня отсыпаться. Я страдал из-за разницы во времени и был сильно измотан, так что который сейчас час, сказать никак не мог.

Я потянулся, встал, привел себя в порядок и надел чистую одежду. Все равно не засну, к тому же есть охота. Выходя из комнаты, я прихватил теплый плащ; чем спускаться в кладовку, лучше прогуляться и перекусить где-нибудь в городе. Я ведь не выбирался из дворца почитай что несколько лет.

Я спустился вниз, прошел через несколько комнат в большой зал, соединенный с коридором, в который я мог попасть сразу, спустившись с лестницы. Но тогда я упустил бы возможность полюбоваться прекрасными шпалерами. Вот идиллия в лесу, где на траве парочка предается послеобеденным ласкам; вот охота, псы и люди преследуют великолепного оленя-вожака, и кажется, что у оленя есть шанс спастись, если он сумеет сделать гигантский прыжок…

Пройдя через зал и коридор, я подошел к боковому входу во дворец, где скучавший стражник по имени Джорди, заслышав мои шаги, принял бдительную позу. Я решил поболтать с ним и узнал, что он будет дежурить до полуночи, то есть еще почти два часа.

– Собираюсь прошвырнуться по городу. Скажи, где здесь можно неплохо поужинать в это время?

– А что вы предпочитаете?

– Дары моря.

– Может, «Поющие кущи»? [3]3
  Fiddlers Green (англ. – ирл., миф.) – рай для моряков, погибших в море


[Закрыть]По спуску до Большой площади, не доходя примерно треть. Готовят отменно, модное заведение.

Я покачал головой:

– Не хочу в модное.

– Еще хорошим считается «Невод», ресторанчик на углу Кузнечной и Скобяной. Он не из модных.

– Ты сам-то туда не ходишь?

– Ходил раньше. Но не так давно его завсегдатаями стали дворяне и богатые торговцы. Теперь мне там сидеть неуютно. Клубная атмосфера и все такое.

– Черт побери! Мне ни к чему ни болтовня, ни атмосфера. Я просто намерен съесть кусок хорошей свежей рыбы.

– Ну, тогда нужно прогуляться довольно далеко. Спуститесь к докам, на ту сторону залива, к западу… Хотя, пожалуй, туда вам лучше не ходить. Уже поздно, а когда стемнеет, там небезопасно.

– Это случайно не Закуток смерти?

– Да, сэр, его порой так называют, потому что поутру там иногда находят трупы. Может, все же вам не стоит идти туда одному? Ступайте лучше в «Невод».

– Джерард как-то днем водил меня в тот район. Думаю, я найду дорогу. Как называется кабачок?

– Хм-м… «У Кровавого Билла».

– Спасибо. Передам Биллу от тебя привет.

Он покачал головой:

– Не выйдет. Заведение так назвали в честь смерти Билла. Теперь там заправляет его двоюродный брат Энди.

– Ясно. А как оно называлось раньше?

– «У Кровавого Сэма», – ответил он.

Я пожелал стражнику доброй ночи и отправился в путь. Дошел по тропинке до короткой лестницы, ведущей вниз по склону, оттуда по садовой дорожке – к боковым воротам, которые открыл для меня другой стражник. Ночь была прохладная, легкий ветерок разносил запах осени. Я глубоко вдохнул его и направился в сторону Большой площади.

Отдаленный неторопливый полузабытый стук копыт по булыжной мостовой, казалось, долетал до меня из грез или из глубин детства. Безлунное небо усеяли звезды, площадь освещали установленные на стоблах шары с фосфоресцирующей жидкостью, вокруг которых плясали длиннохвостые горные мотыльки.

Мимо меня по бульвару проехали несколько карет. Пожилой человек, выгуливавший на цепочке зеленого дракончика, приподнял шляпу и сказал, обращаясь ко мне:

– Добрый вечер.

Он видел, откуда я шел, хотя наверняка не знал меня в лицо. В этом городе я – личность не столь известная. Постепенно настроение у меня поднялось, походка стала бодрой, упругой.

Рэндом разозлился на меня не так сильно, как я ожидал. Поскольку Колесо-Призрак не натворило пока никаких бед, дядюшка не потребовал, чтобы я немедленно пошел обратно и попробовал еще раз отключить его, лишь велел подумать хорошенько и предложить оптимальный план действий. К тому же Флора уже успела рассказать ему, кто такой Люк, и у него полегчало на душе: теперь он знал, кто враг. Я спросил, что он намерен предпринять в отношении Люка, но Рэндом намекнул лишь, что недавно отправил агента в Кашфу для сбора информации. Больше всего почему-то его волновала мысль, что разбойник Далт все еще жив.

– Кое-что мне неясно… – начал Рэндом.

– Что именно? – спросил я.

– Во-первых, я видел, как Бенедикт проткнул его насквозь. Обычно на этом карьера бедолаги заканчивается.

– Крепкий сукин сын, – заметил я. – Или чертовски везучий. А может, и то и другое.

– Если это тот же человек, то он – сын Осквернительницы. Ты слыхал о ней?

– Дила, так, кажется? – спросил я. – Воинствующая религиозная фанатичка?

Рэндом кивнул.

– Она доставила немало беспокойства в районе Золотого Круга, особенно у Бегмы. Когда-нибудь бывал там?

– Нет.

– Ну так вот, Бегма – ближайшая точка Круга к Кашфе, в свете чего твой рассказ приобретает особый интерес. Дила много раз нападала на Бегму; они не могли сами с ней справиться и в конце концов обратились к нам. Мы ведь заключили со многими королевсвами Золотого Круга оборонительный союз. Отец решил сам преподать ей урок – Дила сожгла слишком много храмов Единорога. В общем, Оберон взял отряд, разбил ее армию, саму Дилу взял в плен, а многих ее подчиненных просто повесил. Однако она ухитрилась бежать, и через пару лет, когда о ней почти забыли, снова сколотила войско и принялась за старое. Бегма опять возопила о помощи, но отец тогда был занят и послал Блейза, уже с отрядом побольше. Дила командовала налетчиками, не регулярной армией; после нескольких стычек Блейз в конце концов прижал их, окружил и уничтожил. Дила погибла во главе своих людей.

– И Далт – ее сын?

– Так говорят, и это похоже на правду, потому что он наизнанку выворачивался, лишь бы досадить нам. Мстил за мать, просто и без выкрутасов. Наконец он собрал довольно впечатляющее войско и повел на Амбер. Пробился дальше, чем можно было предположить, до самого Колвира. Но Бенедикт уже ждал, имея за спиной свой любимый полк. Разгромил их наголову и смертельно ранил Далта. Кое-кто сбежал, и тело вожака они прихватили с собой, так что трупа мы не видели. Но, черт возьми, кого тогда это беспокоило?

– И ты думаешь, что это тот самый парень, который дружил с Люком с самого детства?

– Возраст более-менее подходит, да и район тот же самый. Так что – вполне возможно.

Я прогуливался по вечернему городу и размышлял. Если верить словам отшельника, Ясре этот Далт не слишком нравился. Какова же его роль в нынешних делах? Слишком много неизвестных, чтобы гадать; лучше подождать, решил я, и узнать все точно. Так что пусть будет что будет – а я пока что поужинаю.

Я продолжал спускаться к площади. В дальнем конце за столиками на открытом воздухе еще сидели несколько пьяниц. В одном из них я узнал Дроппу, но он не заметил меня, и я прошел мимо, ничуть этим не огорченный.

Я свернул на улицу Ткачей, что соединяется с Западной Лозой, которая заворачивает в район гавани. Высокая дама в маске и серебряном плаще поспешно прошла мимо меня к ожидавшей карете. Она оглянулась и подарила мне улыбку из-под маски-домино. Жаль, что я незнаком с ней, улыбка была хороша. Но тут ветер донес до меня запах дыма очага и зашуршал сухими листьями по мостовой. Я подумал об отце. Где-то он сейчас?

Прямо, затем по Западной Лозе… Эти улицы куда уже бульвара, но все еще достаточно широки, фонарей здесь меньше, однако достаточно для ночных прохожих. Несколько всадников медленно проехали, напевая незнакомую мне песню. Чуть позднее что-то большое и темное пролетело у меня над головой и уселось на крыше дома на противоположной стороне улицы. Оттуда послышались какие-то царапающие звуки, потом все стихло.

Улица повернула налево, затем направо, еще поворот и еще – своеобразные «американские горки». Дорога пошла под уклон. Чуть погодя подул ветерок из гавани. Впервые за этот вечер пахнуло соленым морем. Еще два поворота – и вот оно раскинулось далеко внизу: качающиеся огни на блестящей волнующейся поверхности, огражденной кривой линией ярких точек – Портовой дорогой.

На востоке небо казалось слегка припудренным. Впереди, где-то на краю земли, легко обозначалась линия горизонта. Минуту спустя мне показалось, что я мельком увидел далекий огонь Кабры, но за следующим поворотом я потерял его из виду.

Справа на дорогу упало пятно света, похожее на молочную лужицу; сразу стали заметны мрачная груда камней на склоне холма и разрисованный рекламный столб парикмахерской с треснутым, слабо светящимся шаром наверху, напоминавшим мне детскую игру «череп на палке», в которую мы когда-то играли во Дворе Хаоса. Смазанные светящиеся следы вели от него вниз по склону – бледные, бледнее, а потом совсем пропадали. Я пошел дальше, прислушиваясь к крикам морских птиц. Ароматы осени растворились в запахе океана. Светлая полоса в восточной части неба поднялась выше над водой и поплыла над морщинистой поверхностью океана. Скоро… Долгая прогулка окончательно раззадорила мой аппетит. На противоположной улице я заметил еще одного пешехода в черном, края подошв у него слегка светились. Я подумал о вкусной рыбе и прибавил ходу. У подъезда сидела кошка, задрав ногу и вылизывая свой зад. Мимо проехал и направился в горы еще один всадник. Из верхнего этажа темного здания донеслись крики и обрывки фраз ссорившихся женщины и мужчины. За следующим поворотом я увидел на небе рог луны – будто грозное чудище всплыло на поверхность, отряхивая капли с блестящей шкуры…

Минут десять спустя я достиг портового района и нашел дорогу в гавань. Фонарей здесь было слишком мало, и путь мне освещали лишь свет из окон, бадьи с горящей смолой да только что взошедшая луна. Запах соли и выброшенных на берег водорослей становился все резче, на дороге валялись кучи хлама, наряды прохожих были пестрее и причудливее, чем на Главной площади (если забыть о костюме Дроппы). Я прошел по берегу бухточки, где звуки моря слышались отчетливее: бешеный натиск волн, с громким шумом обрушивающихся на мол и с тихим плеском откатывающихся назад, скрип досок, грохот цепей, стук лодок о пирс или причальные сваи… Я с сожалением вспомнил «Звездную вспышку», свою старую яхточку: где-то она теперь?

Дорога свернула к западному берегу гавани, а я шел дальше, бросая на ходу взгляд на названия боковых улочек. Путь мне пересекла пара крыс, за которыми гналась черная-пречерная кошка. К запаху моря здесь примешивалась вонь блевотины, жидких и твердых отбросов. Доносившиеся крики и звуки ударов свидетельствовали о том, что я почти у цели. Вдалеке забренчал колокол буя, а где-то рядом раздались обрывки унылых ругательств, и два моряка, выйдя из переулка справа, прошли мимо меня, пошатываясь и спотыкаясь, скаля зубы. Чуть погодя они затянули песню. Я остановился и прочитал на углу название: «Переулок Морского бриза».

Так и есть. В простонародье – Закуток смерти.

Улочка как улочка, ничем от других не отличается. Пройдя по ней первые полсотни шагов, я не заметил ни одного трупа и даже ни одного пьяного на земле. Правда, некий тип у подъезда попросил купить у него кинжал, а какой-то усатый верзила выразил пожелание обеспечить меня чем-то молоденьким и свеженьким. Я отказался от обоих предложений и, узнав от усатого, что заведение «У Кровавого Билла» совсем рядом, зашагал дальше.

Бросив случайный взгляд назад, я убедился в том, что за мной следуют три фигуры в темном. Я заметил их еще на Портовой дороге. Впрочем, это могло быть случайным совпадением. Не страдая манией преследования, я решил не обращать на них внимания: мало ли, людям просто по пути. И верно, ничего не происходило. Незнакомцы держались поодаль, а когда я наконец обнаружил кабак «У Кровавого Билла» и вошел, они пересекли улицу и нырнули в забегаловку неподалеку.

Я оглядел кабак. Стойка справа, столики слева, пол испещрен подозрительными пятнами. Надпись на стене предлагала подойти к стойке, сделать заказ и сказать, на какой столик его подать. Ниже было нацарапано мелом дневное меню. Я встал у стойки, невольно привлекая всеобщее внимание. Наконец ко мне подошел крепко сбитый мужчина с седыми, удивительно косматыми бровями и спросил, что мне угодно. Я заказал синего морского ската и указал на столик в конце зала. Он кивнул, передал через окошко в стене мой заказ и поинтересовался, не подать ли мне к скату бутылочку «Мочи Бейля». Я согласился. Официант открыл бутылку и подал ее вместе со стаканом. Я расплатился, подошел к выбранному мной столику и сел спиной к стене.

Зал освещали мерцающие огоньки расставленных повсюду закопченных керосиновых ламп. За угловым столиком напротив меня трое мужчин, двое молодых и один среднего возраста, играли в карты, передавая друг другу бутылку. Слева сидел за столиком и ел человек постарше; лицо его было отмечено жутким шрамом, пересекавшим лоб и левую щеку. Он тоже сидел спиной к стене, а на стуле справа от него лежал длинный, неприятного вида клинок, выдвинутый из ножен дюймов на шесть. За столиком поблизости примостились люди с музыкальными инструментами – видно, сделали перерыв здешние музыканты.

Я налил в стакан желтого вина и пригубил его. Характерный вкус, памятный с давних времен. В самый раз, чтобы пить залпом. Барон Бейль, владелец множества виноградников милях в тридцати к востоку, был официальным поставщиком двора. Его красные вина поистине превосходны, белые ему удаются хуже. На местный рынок он поставлял огромное количество ординара. На этикетках красовался его герб и портрет собаки – он любил собак. Поэтому в народе это вино именовали «Собачьей мочой» или «Мочой Бейля», в зависимости от того, к кому обращались. Любителям собак первый вариант не нравился.

К тому времени как мне принесли заказ, я заметил, что двое парней, что сидели напротив стойки, слишком часто и явно не случайно смотрят в мою сторону, невнятно переговариваясь и посмеиваясь. Я решил не обращать на них внимания и сосредоточился на еде. Чуть погодя человек со шрамом, не наклоняясь ко мне, не глядя на меня и едва шевеля губами, тихо произнес:

– Бесплатный совет. Кажется, два парня возле стойки заметили, что у вас при себе нет оружия, и положили на вас глаз.

– Спасибо, – ответил я.

Не то чтобы я сомневался в своей способности сладить с двумя громилами, но раз есть выбор – лучше вообще избежать стычки. И коль скоро для этого достаточно лишь показать клинок, что ж – пожалуйста.

Секунда медитации, и Логрус заплясал передо мной. Немного погодя я просунул сквозь него руку и выбрал нужное мне оружие, не слишком длинное и не слишком тяжелое, с удобной рукоятью и с ножнами на темной широкой перевязи. Это заняло у меня около трех минут; я немного нервничал, но черт возьми, уж если мне требовалось оружие, уж лучше я возьму удобное. Кроме того, проникнуть в Тени вблизи Амбера много труднее, чем в любом другом месте.

Когда рукоять ткнулась мне в руку, я вздохнул и вытер пот со лба. Потом осторожно вытащил клинок вместе с ножнами и перевязью из-под стола и, последовав хорошему примеру, выставил на обозрение с полфута лезвия и положил оружие на стул справа от себя.

Двое парней у стойки заметили мои манипуляции, и я взглянул на них с усмешкой. Они быстро о чем-то перемолвились, но на этот раз без ухмылок. Я налил себе еще вина и выпил его одним глотком. Потом принялся за рыбу. Джорди был прав, кухня здесь отличная.

– Ловкий фокус, однако, – сказал человек за соседним столиком. – Поди, нелегко этому выучиться.

– Нелегко.

– Понятно. Все хорошее дается нелегко, иначе каждый бы заполучил, что ему надо. И все-таки они, пожалуй, не отстанут от вас, раз вы один. Зависит от того, сколько они выпьют и хватит ли у них храбрости. Боитесь?

– Нет.

– Другого я от вас и не ожидал. Но они точно нападут на кого-нибудь нынче ночью.

– Откуда вы знаете?

Мужчина в первый раз взглянул мне в лицо и зловеще ухмыльнулся:

– Проще пареной репы. Ну, всего хорошего.

Он бросил на стол монету, поднялся, надел пояс с клинком и застегнул пряжку, потом взял свою темную шляпу с пером и направился к двери.

– Поберегитесь, – бросил он мне напоследок.

Я кивнул.

– Доброй ночи.

Когда он уходил, те двое парней снова зашептались и стали смотреть не на меня, а ему вслед. Очевидно, приняв решение, они поднялись и быстро вышли на улицу. Я чуть было не поддался искушению последовать за ними, но что-то удержало меня. Вскоре с улицы донесся шум, затем в дверях показался человек; несколько мгновений он стоял, раскачиваясь, потом упал ничком. Это был один из двух пьяниц. На горле у него зияла рана.

Энди покачал головой и послал официанта сообщить местному констеблю. Затем взял убитого за ноги и вытащил его на улицу, чтобы труп не мешал посетителям входить в кабак.

Позднее, заказывая еще одну порцию, но уже другой рыбы, я спросил Энди о причине скандала. Он мрачно усмехнулся:

– Лучше не связываться с посланцами короны. Крутые ребята, недаром их отбирают.

– Так тот тип, что сидел рядом со мной, работает на Рэндома?

Энди пристально посмотрел на меня, затем кивнул:

– Старина Джон работал еще на Оберона. Всякий раз после очередного задания заглядывает сюда.

– Интересно, что ему поручали на этот раз?

Энди пожал плечами:

– Кто знает? Но Джон расплатился кашфийскими деньгами, а он не кашфиец.

Уплетая второе блюдо, я задумался. Возможно, сведения, которые Рэндом хотел получить в Кашфе, уже на пути в замок. Разумеется, если удалось их раздобыть. Скорее всего они касаются Люка и Ясры. Интересно, что это за сведения и насколько полезны они могут быть мне?

Так я сидел и размышлял довольно долго. В зале стало гораздо тише, даже когда музыканты снова заиграли. Может, те парни следили за Джоном, а мы оба думали, что они пялятся на меня. А может, они просто решили последовать за первым посетителем, который выйдет из кабака в одиночку?.. Похоже, я стал рассуждать, как истинный житель Амбера, которому везде чудятся заговоры.

Впрочем, я был недалек от истины. Что-то ощутимо витало в воздухе.

Я опустошил стакан и оставил недопитую бутылку на столе. При сложившихся обстоятельствах ни к чему взвинчивать себя попусту. Я поднялся, надел перевязь и застегнул пряжку.

Энди кивнул мне, когда я проходил мимо бара.

– Если увидите кого-нибудь из дворца, – вкрадчиво промолвил он, – намекните, что я тут ни при чем.

– Ты знал этих ребят?

– Да. Матросы. Их корабль пришел несколько дней назад. Парни и раньше затевали здесь драки. Сперва пропьют все жалование, а потом пытаются по-быстрому сшибить деньгу.

– Думаете, это их профессия – убирать неугодных людей?

– Это вы из-за Джона? Да нет, вряд ли. Слишком глупы, не раз попадались. Рано или поздно эти парни должны были нарваться на того, кто знал свое дело, и кончить именно так. Не думаю, чтобы кто-нибудь нанял их для серьезной работы.

– А второго Джон тоже пришил?

– Да, чуть поодаль, на улице. Так что вы можете намекнуть, что они просто оказались не в том месте и не в то время.

Я уставился на Энди, а он подмигнул мне.

– Я видел вас здесь вместе с Джерардом несколько лет назад. Я взял за правило никогда не забывать лиц, которые стоят того, чтобы их помнить.

Я кивнул в ответ:

– Спасибо за вкусный ужин.

На улице похолодало. Луна висела высоко, море разбушевалось. Дорога впереди была пустынна. Из какого-то заведения ближе к гавани доносились громкая музыка и смех. Проходя мимо, я заглянул в окно и увидел, как на маленькой эстраде усталая женщина делает сама себе нечто вроде гинекологического обследования.

Где-то рядом раздался звон разбитого стекла. Из прохода между домами вывалился пьяный с протянутой вперед рукой. Я прошел мимо. В гавани вздыхал заблудившийся в мачтах ветер. Я вдруг пожалел, что рядом со мной нет Люка, как в те добрые старые времена, до того как наши отношения осложнились. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь одного со мной возраста и склада ума. Все мои здешние родственники, отягощенные многовековым грузом цинизма и мудрости, не могли чувствовать и мыслить так, как я.

Я сделал еще шагов десять, и вдруг Фракир резко задергалась у меня на запястье. Поблизости не было ни души, я даже не стал вынимать из ножен свой новый клинок, а лишь бросился ничком на землю и откатился в тень. Одновременно донесся свист со стороны здания напротив. Бросив взгляд в том направлении, я увидел, что оттуда вылетела стрела, нацеленная на то место, где я только что стоял. Если бы я не нырнул на землю, она наверняка угодила бы прямо в меня.

Я приподнялся настолько, что смог выхватить из ножен клинок, и бросил взгляд направо. В ближайшем здании на теневой стороне ни открытых окон, ни открытых дверей; его фронтон футах в шести от меня. Но между этим домом и двумя другими, соседними, пустые пространства, и, призвав на помощь геометрию, я определил, что стрела была пущена откуда-то оттуда.

Я снова покатился по земле, пока не оказался возле крытой галереи, тянувшейся во всю длину дома, вскарабкался на нее и встал во весь рост. Потом начал медленно двигаться вдоль стены, проклиная темноту, не позволявшую мне идти быстрее, и подошел достаточно близко к зияющей пустоте, чтобы броситься на таинственного стрелка прежде, чем он успеет выпустить в меня еще одну стрелу. Мне не сразу пришло в голову, что он может обойти вокруг здания и напасть на меня сзади. Я прильнул к стене, сжал рукоять и и быстро оглянулся. Фракир раскрутилась и повисла у меня на руке, готовая к нападению.

Я еще не знал точно, что буду делать, когда дойду до угла дома. По-видимому, ситуация требовала магического вмешательства. Но если заклинания не висят наготове, а у меня таких не было, в предбоевой обстановке времени на подобное просто нет. Я остановился. Затаил дыхание. Прислушался…

Он действовал очень аккуратно, но мой слух уловил еле различимые звуки: враг крадучись шел по крыше. Возможно, нападавших было двое или даже больше. Они могли прятаться за углом. Я не имел ни малейшего представления о том, сколько человек устроили мне засаду, однако на простое ограбление это не похоже. Видно, что операция хорошо продумана.

Я продолжал стоять, отчаянно пытаясь решить, что следует предпринять. Представляю, как этот стрелок прячется за углом – тетива натянута, он ждет лишь сигнала. А тот, на крыше, наверняка вооружен; у остальных, поди, тоже найдутся клинки…

Нет смысла гадать, кто они такие и как нашли меня, если им на самом деле нужен именно я. В данную минуту это не имело ни малейшего значения. Если противнику удастся совершить задуманное, какая разница, буду я убит грабителями, охотящимися за моим кошельком, или наемным убийцей?

Опять звуки на крыше… Кто-то стоит прямо надо мной. Сию секунду… С грохотом и громким криком кто-то спрыгнул с крыши на улицу прямо передо мной. Крик, очевидно, послужил сигналом для стрелка, потому что за углом сразу началась какая-то возня, а из-за другого угла послышались быстрые шаги – кто-то приближался ко мне сзади.

Не успел человек, прыгнувший с крыши, приземлиться, как я швырнул в него Фракир, приказав ей убить его, а сам бросился на стрелка, едва он показался из-за угла. Одним ударом я разрубил лук врага, рассек ему руку и вспорол подбрюшье. Неприятным было то, что позади стоял третий, с обнаженным клинком, и по галерее ко мне уже бежал четвертый.

Я уперся левой ногой в грудь скорчившегося стрелка и отбросил его назад на стоявшего за ним третьего, потом, воспользовавшись моментом, резко повернулся и с маху парировал выпад четвертого. Нанося ответный удар, я краем глаза увидел, что человек, спрыгнувший с крыши и стоявший на коленях, пытается сорвать что-то с шеи, и понял, что Фракир делает свое дело.

Кто-то подбирался сзади, и моей спине стало неуютно: еще немного, и в нее погрузится клинок. Поэтому…

Вместо того чтобы нанести удар, я сделал вид, будто споткнулся, а на самом деле переместил центр тяжести и сгруппировался.

Враг сделал выпад, а я отскочил в сторону, потом толкнул его, одновременно делая выпад. Поймай он меня встречным выпадом… Опасный прием, но другого варианта я не успел придумать.

Даже когда клинок пронзил его грудь, я не знал, действительно ли они пришли за мной. Значения это не имело. Случайно или нет, но схватка начата, и теперь я должен двигаться, пока не расправлюсь с ними. Или они со мной.

Пользуясь клинком как рычагом, я, сделав поворот против часовой стрелки, загородился убитым от четвертого нападающего. И вовремя, потому что четвертый как раз спрыгнул с галереи и упал, споткнувшись. Теперь мне оставалось лишь вытащить клинок из груди третьего и сойтись с четвертым один на один.

Я рванул клинок…

Черт, черт, черт! Проклятая железяка застряла в кости и не желала высвобождаться. А мой противник вскочил на ноги и обрел равновесие. Я продолжал держать мертвое тело между собой и живым противником, а левой рукой пытался выдернуть из правой руки мертвеца его собственный клинок.

Проклятье! Покойник вцепился в рукоять мертвой хваткой, его пальцы сжимались словно тиски.

Мой враг с мерзкой улыбкой размахивал клинком, пытаясь воткнуть его в меня. На пальце блеснуло кольцо с голубым камнем: вот и ответ на вопрос, меня ли они искали здесь нынче ночью. Продолжая двигаться, я согнул колени и подсунул руки под мертвое тело.

Подобные ситуации порой врезаются в память будто видеозапись: полное отсутствие мыслей, зато масса ощущений; ты не успеваешь их зафиксировать, но все они тут как тут, если твой мозг вздумает снова прокрутить эту ленту.

С улицы и из домов послышались крики, отовсюду бежали люди. На мостовой вокруг меня была кровь, и я боялся поскользнуться. Поодаль, возле галереи лежал умирающий стрелок со сломанным луком. Задушенный человек распростерся на мостовой, справа от моего противника. Безжизненное тело, служившее мне щитом, стало чересчур тяжким грузом. С некоторым облегчением я понял, что нападавших было лишь четверо, и мне оставалось разделаться с последним. А он продолжал маневрировать, делая ложные выпады, готовясь поразить меня.

Хорошо, пора.

С силой швырнув мертвеца в своего врага и не взглянув на результат сего действа, так как не мог позволить себе такую роскошь, я бросился на землю и прокатился мимо лежащего тела того типа, что уронил клинок и пытался ослабить удавку, сжимавшую его горло. Глухой звук удара о мостовую и злобный вопль сообщили о том, что мне удалось попасть в нападавшего, швырнув в него покойника. Насколько эффективным было попадание, предстояло узнать позже.

Моя правая рука змеей метнулась вперед и схватила клинок того типа, которого душила Фракир. Я вскочил, разворачиваясь и отступая….

И сделал это вовремя, потому что четвертый набросился на меня и стал бешено атаковать, а я продолжал пятиться, отчаянно парируя. Он продолжал улыбаться, но мой первый удар замедлил его продвижение, а второй вовсе остановил.

Я прочно уперся ногами в землю. Противник был силен, но я оказался проворнее. Подоспевшие люди стояли и смотрели на нас, выкрикивая бесполезные советы. Не знаю, кому эти советы были адресованы, но они не помогли ни одному из нас. Когда я начал атаковать врага, он с минуту продержался, потом начал медленно пятиться, и я понял, что одолею его.

Мне он был нужен живым, и это несколько усложняло задачу. Сверкающий голубой камень, мелькавший у меня перед глазами, хранил тайну, которую я непременно желал разгадать. И я, продолжая атаку, чтобы измотать противника, осторожно маневрировал, отклоняя корпус то влево, то вправо, теснил его, заставляя пятиться с расчетом, чтобы он споткнулся о мертвеца.