Текст книги "Бетховен"

Автор книги: Роберт Тайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Глава седьмая

В ту ночь первым из щенков проснулся Мо. Только что он спал и видел чудесный сон – целые горы замечательной, нежной пластмассы… а потом проснулся и осознал, что находится в незнакомом темном помещении и понятия не имеет, где он. Вскочив на ноги, Мо принялся принюхиваться, ища в темноте знакомые запахи. Он успокоился и даже несколько обрадовался, учуяв рядом с собой брата и сестер, однако ему не удалось обнаружить ни следа Бетховена и Мисси. Не пахло здесь и Ньютонами. Зато присутствовало множество неизвестных, странных запахов, которые испугали Мо. Щенок стоял в темноте, боясь сдвинуться с места и тихо скулил от страха.

Этот отчаянный скулеж разбудил остальных щенят. Они тоже не могли понять, где находятся – и куда подевались их любимые люди? Вскоре все четверо сбились в кучу, изливая друг другу свой страх и тревогу и стараясь найти хоть какое-то утешение в теплых прикосновениях братского бока.

Постепенно щенки вспомнили, что произошло с ними в минувший день: долгая поездка в пикапе, неожиданное появление высокого шумного человека и – самое страшное – зрелище пикапа, уезжающего прочь и исчезающего за поворотом горной дороги.

«Они бросили нас насовсем?» – предположила Чубби.

«Разве они могли так поступить? Как так можно?» – спрашивала Долли.

«Они не могли этого сделать! – возразил Чайковский. – Они бы так никогда не сделали. Вот увидите, они нас по-прежнему любят!»

«Нас наказали, – твердо заявил Мо. – Вот в чем дело! Нас заперли здесь на ночь – а потом выпустят и все нам простят.»

Как бы то ни было, щенки были напуганы – напуганы сильнее, чем когда-либо за всю свою короткую жизнь.

«Что нам делать?» – спросила Долли.

«Сохранять спокойствие, – предложил Мо. – Просто ждать. Будем спокойно ждать, а потом настанет утро, и все будет уже позади.»

«Ты уверен?» – переспросил Чайковский.

«Да!» – твердо ответил Мо. Он не мог поверить, что Мисси, Бетховен и Ньютоны могли бросить их в этом ужасном месте.

«Но это не наш дом, – сказала Долли. – Мы видели, как они уезжают. Мы никогда не увидим их снова.» – Высказав это страшное предположение, Долли, которая всегда была паникершей, принялась жалобно хныкать. Ее плач немедленно подхватил Чайковский.

«Прекратите! – приказал Мо. – Прекратите сейчас же!»

«Я не могу-у-у! – завывала Долли. – Ты же знаешь, так трудно остановиться, когда уже пла-а-ачешь! Прости-и-ите…»

«Ты расстраиваешь всех!» – прикрикнула на нее Чубби. Известно, что любой пес, слыша вой другой собаки, с трудом может удержаться от того, чтобы завыть самому. Чубби с трудом сопротивлялась желанию сесть и присоединиться к плачу.

«Чайковский! Прекрати хныкать!»

«Я тоже ничего не могу с этим поделать! – провыл Чайковский. – Я знаю, что это бесполезно, но от этого мне почему-то становится легче!»

Слушая завывания брата и сестры, Чубби ощущала, как слабеет ее сопротивление. Наконец она сдалась, открыла пасть и издала громкий вой, перекрывший жалобное хныканье остальных.

Мо с отвращением смотрел на остальных щенков. Но потом он решил, что если не может заставить их замолчать, то может, по крайней мере, поддержать их. Его завывание было таким громким, что почти заглушило стенания, испускаемый прочей троицей.

Четверо щенков скулили и выли, все громче и громче, оглашая ночь своим жалобным плачем. Они пытались докричаться до Мисси и Бетховена, известить их о том, что бедным деткам страшно, что они хотят есть и просят спасти их. Щенки, конечно же, не ведали, что Мисси и Бетховен далеко и не могут услышать их.

Зато их могли услышать люди…

Щенки самозабвенно выли. Вдруг дверь сарая резко распахнулась, и в помещение ворвался ослепительный луч света. Маленькие сенбернары от испуга замолчали и теснее сбились в кучу. Шерсть у них на загривках встала дыбом.

– Ну, и что это за шум? – произнес чей-то голос. Свет фонарика был настолько ярок, что щенки не видели человека, который говорил с ними. Однако по тону, которым были сказаны эти слова, они поняли, что этот человек – не друг им.

Варник повел лучом фонарика из угла в угол, словно искал там кого-то постороннего.

– Здесь кто-нибудь был? Нет? Ах вы, нахальные щенки! Чтоб я вас больше не слышал! Понятно?

Четверо маленьких сенбернаров прижались к стене и опустили головы, как будто думали, что Варник исчезнет, если они не будут видеть его.

Однако он никуда не исчез. Вместо этого он посветил фонариком себе под ноги и проворчал:

– Так вот, слушайте. Я не люблю сенбернаров. Я вообще не люблю собак. Так что скоро я заберу вас отсюда и продам в зоомагазин внизу. И никто вас не спасет – ни этот старый дурак, ни ваши хозяева. А пока что держитесь от меня подальше, чтобы я вас ненароком не пришиб. Ясно? Всего хорошего! – С этими словами Варник отключил фонарик и захлопнул дверь. Секунду спустя щенки услышали, как щелкнул замок на двери.

Теперь маленькие сенбернары действительно были испуганы!

«Он… он сказал… в зоомагазин?» – спросила Долли, готовая расплакаться.

«Да, именно так», – подтвердил Мо.

«Это плохо», – заявил Чайковский.

«Действительно плохо», – сказала Чубби.

Для отпрысков Бетховена не было более страшного слова, чем «зоомагазин». Все щенки слышали от своего отца ужасную историю о тех давних временах, когда он сам был маленьким щенком, выставленным на продажу в зоомагазине. А еще Бетховен рассказывал им о своей вражде со злобным доктором Варником. Конечно, в ту пору никого из щенков еще не было на свете, и они знать не знали, что попали в лапы к тому же самому злодею, который несколько лет назад пытался уничтожить их отца.

«Не могу поверить, что они допустили, чтобы это все с нами случилось, – пискнула Долли. – Это нечестно, так нечестно!»

«За что? Почему? Не могу понять, – заявила Чубби. – Ведь мы же всегда вели себя хорошо, верно?»

«Мне кажется, мы вели себя просто безупречно.»

«Дети всегда любили нас, – сказал Чайковский. – Как вы думаете, это не имеет отношения к тому, что мы любим жевать всякие вещи?»

Остальные щенки были несколько озадачены.

«Не-е-е», – протянула наконец Чубби.

«Я скажу вам, что я точно знаю», – промолвил Мо.

«И что же?» – спросила Долли.

«Нам нужно выбраться отсюда – я в этом уверен».

Глава восьмая

Вскоре после полуночи в офисе «Тренировочного лагеря для щенков» зазвонил телефон. Он все звонил и звонил, громкий пронзительный звук не смолкал, и примерно на тридцатом звонке полковник Хаппер проснулся. Сбросив простыню и одеяло, он маршевым шагом вышел из спальни в коридор.

– Смит! – заорал полковник. – Прямо по центру беглым шагом марш!

Из комнаты Варника не донеслось ни звука, если не считать сочного раскатистого храпа. Телефон надрывался, не желая умолкать.

Полковник зарычал, протопал по коридору и рывком распахнул дверь.

– Смит! Подъем!

Полковник Хаппер производил так много шума, что Варник проснулся и резко сел на постели.

– Я этого не делал! Я даже поблизости не был, начальник!

– Что?

– А, – с отвращением протянул Варник. – Это ты. – Он взял с тумбочки свои очки с толстыми стеклами и нацепил их на нос. – Что тебе надо?

– Звонят по линии связи. Тащи свою тощую задницу вниз и ответь на вызов.

Варник уставился на полковника Хаппера так, словно у того вдруг выросла вторая голова.

– По линии связи? Что такое линия связи?

Он заметил, что на груди пижамной куртки Хаппера в два ряда красуются блестящие медали.

– Телефон. Иди и сними трубку.

Варник снова улегся на подушку.

– Ты уже встал, – возразил он. – Почему бы тебе не спуститься и самому не ответить по этой линии связи?

– Потому что я старший по званию, мистер, – прорычал полковник Хаппер. – И если служба в армии научила меня чему-нибудь – так это тому, что в любом подразделении может быть только один командир! А теперь шевелись!

Ворча, Варник выбрался из теплой уютной постели.

– Ты всегда цепляешь на пижаму медали?

– Если хочешь, можешь тоже нацепить, я тебе не запрещаю.

Ругаясь и ворча себе под нос, Варник спустился в офис, где продолжал надрываться телефон. Лже-Смит сорвал трубку так, словно собирался вцепиться в нее зубами.

– Алло! Алло! Кто это? Как вам не стыдно – звонить так поздно ночью?! К вашему сведению, тут люди спят, чтоб вы знали!

Тоненький голос спросил:

– Пожалуйста, можно поговорить с Чубби, Долли, Чайковским и Мо?

Варник уставился на телефон во все глаза, как будто считал, что аппарат сошел с ума и сам по себе выдает такие безумные требования.

– Что? – сердито переспросил он.

– Я говорю – можно, пожалуйста, позвать к телефону Чубби, Долли, Чайковского и Мо? И если можно, побыстрей, пожалуйста…

– О чем вы говорите? – заорал Варник. – Кто это?

– Меня зовут Эмили Ньютон. Я хотела бы поговорить со своими щенками – Долли, Чубби, Чайковским и Мо. Если вы будете так добры… – На другом конце провода, в доме Ньютонов, Эмили оглянулась на лестницу, ожидая, что в любой момент ее могут застукать отец или мать.

До этого Эмили несколько часов лежала в постели без сна. Разлука с любимыми щенками терзала ее. Наконец, уже после полуночи, девочка не выдержала, прокралась вниз и добралась до телефона на кухне.

– Пожалуйста, побыстрее, – упрашивала она Варника. – У меня мало времени!

– Что? Ты свихнулась? Ты хочешь поговорить со своими собаками?

– Да, прошу вас. Я скучаю по ним. Они, конечно, сенбернары, но они еще такие маленькие, и их никогда не забирали от Бетховена и Мисси. Я знаю, что они, наверное, страшно напуганы. Я хочу, чтобы они знали, что мы думаем о них и собираемся вскоре забрать их домой. – Эмили помолчала, переводя дыхание. – Так что если бы вы позвали их… Наверное, я хотела бы сперва поговорить с Чайковским, если можно. А если они спят, то разбудите их. Думаю, они не будут возражать.

Варник не мог поверить своим ушам.

– Послушай, я не знаю, кто ты такая, но тебе лучше…

– Я Эмили Ньютон, – повторила Эмили.

Варник помолчал. Где-то в глубине его сознания раздался негромкий звоночек. Потом, по мере того, как мозг его набирал обороты, этот сигнал становился все громче.

– Девочка… как, ты говоришь, тебя зовут?

– Эмили Ньютон.

– И как, ты сказала, зовут твою собаку?

– Чубби, Чайковский, Долли и…

– Нет, нет, – прервал ее Варник. – Большую собаку. Папу-собаку.

– Его зовут Бетховен, – гордо ответила Эмили. – А маму-собаку зовут Мисси.

– Про нее я ничего не знаю, – фыркнул Варник. – Бетховен, да? Чудесное имя для пса.

– Он чудесный пес, – заявила Эмили.

– Держу пари, что да, – произнес Варник слегка охрипшим голосом. Он просто поверить не мог! Те самые люди, которые уничтожили его бизнес, дело всей его жизни, засадили его в тюрьму и лишили его лицензии на ветеринарную практику – теперь эти люди в его власти. У него в руках щенки, принадлежащие этим людям, – и он заставит заплатить за весь нанесенный ему ущерб!

– Послушай, девочка, – произнес Варник, стараясь говорить как можно ласковее (это было не так-то легко). – Боюсь, что твои щенки сладко спят, и я не хотел бы тревожить их сон.

– Я уверена, что они будут не против, – настаивала Эмили. – Иногда они будят меня посреди ночи, и я их не прогоняю.

Варник приложил все силы, чтобы смирить свой гнев.

– Думаю, что тебе следует положить трубку и пойти спать, Эмили.

– Но я должна поговорить с ними! – возразила Эмили. – Я должна знать, что с ними все в порядке и что они понимают – их не бросили!

– Но это невозможно, – заявил Варник. – Мне нечего больше сказать.

– О нет! – неожиданно воскликнула Эмили. – Папа!

Теперь вместо Эмили по телефону говорил мужчина:

– Джордж Ньютон слушает. Кто это?

– Э-э… это… – Несколько секунд Варник не мог вспомнить имя, которым он назвался после того, как вышел из тюрьмы. – Это Джонс… я имею в виду, Смит. Ваша дочь позвонила нам, в «Тренировочный лагерь для щенков», чтобы поговорить со своими собачками. – Варник постарался засмеяться как можно естественнее. – Мило. Очень мило. Ха-ха…

Варник слышал, как Джордж Ньютон тяжело вздохнул – видимо, от досады.

– Прошу прощения, мистер Смит, – сказал он. – Это больше не повторится.

– Ничего страшного, ничего страшного, мистер Ньютон. Спокойной ночи. – Варник повесил трубку и радостно хлопнул в ладоши. – Что ж, ради такого телефонного звонка стоило вскакивать посреди ночи.

Он поднялся обратно наверх. Полковник ждал его, скрестив руки на широкой груди.

– Ну, и что там стряслось?

– Э-э… кто-то ошибся номером, полковник.

– Хм. Что-то ты долго там проторчал.

– Кто-то действительно ошибся.

– Ладно, объявляется отбой, – приказал полковник. – Подъем в шесть-ноль-ноль ровно. Понятно?

– Да, сэр! Так точно, сэр!

– Неплохо, – одобрил Хаппер. – Вот так-то лучше.

Варник вернулся в постель, однако от возбуждения не мог заснуть. Вот что было ему куда дороже, чем деньги, – месть! И теперь он может отомстить!

Глава девятая

Когда первые лучи утреннего солнца проникли в старый сарай, щенки начали пробуждаться от беспокойного сны. Едва проснувшись, Чубби, Чайковский, Долли и Мо впали в глубокое отчаяние. Как ни тревожен был их сон, он все же позволял на некоторое время забыть об их ужасной участи. А наяву они осознали, что все случившееся было отнюдь не кошмарным сном, а самой реальной реальностью.

«О нет!» – прохныкала Долли. Она обвела взглядом помещение и жалобно заморгала. – «Это ужасно…»

«Мы должны сбежать», – заявил Мо.

«Но как?» – спросил Чайковский.

Мо обнюхал пол.

«Это просто земля. Мы можем прокопать ход наружу».

«Это займет целую вечность!» – взвыла Долли.

«Если мы будем работать все вместе, то нет», – возразил Чайковский.

«Но это все равно будет очень долго!» – горестно протянула Долли.

Неожиданно Чубби села и жадно начала нюхать воздух.

«Эй! – гавкнула она. – Вы все чуете то, что чую я?»

«Что?» – переспросил Мо.

«Еда!»

Остальные трое щенков тоже вытянули мордочки и стали принюхиваться. Несомненно, они обоняли сладостный запах еды, принесенный утренним ветерком, задувавшим в щели старого сарая.

«Надеюсь, эта еда направляется к нам, – сказала Чубби, жадно облизываясь. – Я просто умираю с голоду!»

«Сейчас у нас есть дела поважнее, чем какая-то пища, – сурово заявил Мо. – Мы должны выбраться отсюда.»

«Конечно, – отозвалась Чубби. – Мы выберемся отсюда, как только позавтракаем. Ладненько?»

«Нет, – возразил Мо. – Думаю, нам следует выскочить за дверь, как только она откроется. Это будет неожиданно. Нам нужно всего лишь выбраться за дверь и оказаться снаружи. Потом мы побежим в лес.»

«Ты… ты хочешь сказать, что мы должны попросту удрать? – неуверенно спросила Долли. – Разве это не опасно?»

«Не так опасно, как оставаться здесь», – откликнулся Чайковский.

«Верно, – согласился Мо. – Вы слышали, что сказал вчера вечером тот человек. Он хочет продать нас в зоомагазин. Это значит, что нас продадут поодиночке. И мы можем уже никогда не увидеться друг с другом. Или с папой и мамой. Или с Ньютонами.»

«О нет, – захныкала Долли. Ничего хуже она в жизни не слышала. – Ты уверен, что они не вернутся за нами?»

«Нет, – честно ответил Мо, – не уверен… Но я не хочу упускать шанс. Я говорю вам – мы должны убежать.»

«Я согласен с ним», – добавил Чайковский.

Долли и Чубби неуверенно переглянулись.

«Полагаю, нам тоже следует удрать», – сказал Долли.

«Так ничего и не поев? – горестно спросила Чубби. – Разве вам не кажется, что это несколько… глупо? Я хочу сказать – нам, наверное, нужно подкрепиться, чтобы у нас были силы бегать.»

«Нет, – твердо сказал Мо. – Важнее всего выбраться отсюда. Вот когда окажемся на свободе, тогда и будем беспокоиться о еде.»

В этот момент распахнулась дверь и на пороге возник Варник, держа в руках две больших миски с мелко нарезанным мясом.

– Эй, идите сюда, малявки…

«Быстро! – гавкнул Мо. – Бежим!»

Все четверо щенков неожиданно сорвались с места и с тявканьем бросились к двери, ловко проскользнув между ног Варника.

– Что за…! – Варник подпрыгнул и пошатнулся, стараясь не наступить ни на кого из щенков. Ему не удалось удержаться на ногах, и он растянулся на полу, разроняв щенячью еду по всему сараю.

Щенки вырвались наружу, к свету и свежему воздуху. Мо повел стаю к лесному массиву, окружавшему лагерь со всех сторон. Как раз в тот момент, когда маленькие сенбернары прокладывали себе путь на свободу, на крыльцо главного здания вышел полковник Хаппер. Он с первого взгляда понял, что происходит.

– Щенки! – рявкнул он. – Стоять!

Но щенки не остановились – они со всех своих коротеньких лапок мчались к лесу.

– Стоять! – гаркнул Хаппер во всю мощь своих легких. – Это приказ! – Обернувшись, он начал орать на Варника, который все еще лежал на земле. – Смит! Поднимай свою задницу и бегом за ними!

Когда Мо достиг опушки леса, он остановился и оглянулся. Вот Чайковский. Вот Долли… Но где же Чубби?

Неожиданно Мо увидел ее.

«О нет!» – воскликнул он.

Чубби не смогла устоять перед искушением сытного завтрака – она стояла у дверей сарая и жадно подъедала корм, щедро разбросанный по утоптанной земле.

«Чубби! Чубби! – звал ее Мо. – Беги! Беги, пока они не схватили тебя!»

Услышав взволнованный лай Мо, Чубби подняла глаза от трапезы. Увидев, что ее братья и сестра уже стоят на опушке леса, маленькая сенбернарша была так потрясена, что забыла о голоде. Они убежали и бросили ее здесь!

Сорвавшись с места, она бросилась к остальным. Но было уже поздно – Варник одним прыжком догнал Чубби и ухватил ее обеими руками. Чубби извивалась и дергалась, но не могла вырваться из крепкой хватки Варника.

– Поймал! – торжествующе крикнул Варник. – Думала, что сбежишь от меня, а? Не-ет, ты просто тупая животина, помни это!

Остальные трое щенков, спрятавшиеся в лесу, не помнили себя от ужаса. Они не знали, что делать теперь.

«Ох, это кошмар! – плакала Долли. – Что нам теперь делать?»

«Мы не можем уйти и бросить Чубби», – сказал Чайковский.

Они проследили, как Варник швырнул Чубби обратно в сарай и захлопнул дверь, крепко заперев замок. Потом Варник и полковник Хаппер направились к лесу.

«Они собираются отыскать нас, – заметил Чайковский. – Мо, командуй, что нам делать? И побыстрее!»

«Нам остается только одно, – горестно ответил Мо. – Мы не можем бросить Чубби, поэтому нам придется вернуться.»

Глава десятая

Полковник Хаппер твердо придерживался мнения, что собак нельзя наказывать, если те не понимают, в чем провинились. Ни он, ни Варник и представить себе не могли, что щенки решили сбежать. Оба человека подумали, что маленьким сенбернарам просто захотелось пробежаться на воле после долгого сидения в тесном сарае. И, конечно же, полковник Хаппер не знал, что Варник доходчиво объяснил щенкам, какая участь ожидает их в самом ближайшем будущем.

Под присмотром полковника Варник надел глухие ошейники и поводки на всех четверых щенят, а потом усадил их рядком перед главным зданием.

Полковник расхаживал взад-вперед перед сидящими щенками. Те смотрели на него, надеясь услышать что-нибудь важное. Они уже знали, что Варник – злой человек, однако насчет полковника они не были уверены. Они могли лишь надеяться, что он окажется добрее к ним.

– Вас послали сюда для обучения, – рычал полковник. – Это обучение будет чрезвычайно суровым, и вскоре вы в этом убедитесь. Однако когда оно будет завершено, вы будете самыми обученными собаками в этой людской армии!

«Что такое армия?» – спроси Чайковский.

Мо только плечами пожал:

«Не знаю».

Полковник Хаппер продолжал:

– Основную часть времени о вас будет заботится мистер Смит, которого вы видите здесь. Я же буду вести вашу тренировку по полной программе.

«Ох, мне не нравится, как это звучит», – мрачно промолвила Чубби.

– А теперь, – заявил полковник, – мы приступим к тренировке. Когда через четыре недели за вами вернутся ваши хозяева, вы должны быть образцом собачьей дисциплины. Смотрите не подведите меня!

«Вы это слышали? – спросила Долли. В голосе ее впервые за долгое, долгое время прозвучала надежда. – Он сказал, что хозяева вернутся!»

«Это верно! – тявкнул Чайковский. – Мы спасены!»

«Нет, отнюдь нет, – устало отозвался Мо. – Тот, другой человек сказал, что он собирается похитить нас и продать, прежде чем вернутся Ньютоны.»

«О-ох… – горестно протянула Долли. Надежда на спасение испарилась так же мгновенно, как и появилась. – Ты прав.»

– Ладно, псы, – прикрикнул на них Варник, – пошли!

Он ухватил все четыре поводка и повел щенков на бетонную площадку, обнесенную со всех сторон решетчатой оградой. Отперев калитку, он привязал троих щенков к столбику ограды, продолжая сжимать в руках поводок Чайковского. Полковник встал в центре бетонной площадки, лицом к Варнику и щенку.

– Сидеть! – рявкнул полковник самым что ни на есть командирским голосом. Чайковский моргнул и уставился на полковника так, словно сомневался, в своем ли уме этот человек.

– Щенок! Было приказано сидеть!

В тот момент, когда полковник выкрикнул «сидеть», Варник ухватил Чайковского за круп и сильно нажал вниз, заставляя щенка сесть. Проблема была в том, что Чайковский вовсе не хотел сидеть. В тот момент, когда его задик коснулся бетонного пола площадки, щенок вновь вскочил – так, словно под хвостом у него была стальная пружина.

– Нет, нет, нет, – проворчал полковник. – Это никуда не годится, Смит. Будем повторять, пока не получится как надо.

– Никогда в жизни не занимался такой ерундой, – пробурчал себе под нос Варник. – Нужно выбираться отсюда, пока я не рехнулся окончательно.

– Смит, что ты там бормочешь? – рявкнул полковник.

– Я говорю, что в нашем деле не может быть никаких «но» или «если», сэр! – Затем Варник понизил голос и прошептал: – Ах ты, старый тупой солдафон!

– Сидеть! – гаркнул полковник. Чайковский по-прежнему вопросительно смотрел на него. Варник нажал на круп щенка, но в ту же секунду Чайковский вновь вскочил на все четыре лапки.

Эта совершенно бессмысленная игра продолжалась еще некоторое время, пока Чайковский не устал стоять и не решил усесться. По странному совпадению, это произошло как раз в тот момент, когда полковник скомандовал «сидеть».

– Хороший пес! – похвалил его полковник. – Хороший песик! – Хаппер с гордой улыбкой смотрел на Чайковского. – Смит, – приказал полковник, – покажи щенку, что мы его хвалим.

– Хороший пес, – процедил Варник сквозь стиснутые зубы.

– Скажи это как следует. Смит!

– Хоро-о-оший песик, – проворковал Варник. – Хороший, хороший, хоро-о-оший песик. Сла-авный маленький песик…

Долли, Чубби и Мо с изумлением наблюдали за этой сценой. Они не могли понять, за что их брат удостоился такого внимания и такой похвалы.

«И что за суета? – вопросила Чубби. – Он же всего лишь сел!»

«Я знаю, – отозвался Мо. – Эти люди совершенно ничего не соображают. Мне кажется, мы их никогда не сможем понять…»

– Следующий! – приказал полковник Хаппер.

Варник отвел Чайковского к остальным, привязал его к ограде, и вывел на середину площадки Долли.

– Сидеть! – приказал полковник.

Долли решила – если Чайковский удостоился таких восхвалений лишь за то, что просто сел, то ей достанется еще больше, если она сделает что-либо помимо этого. Так что она села наземь, а потом перекатилась на спину и заболтала лапками в воздухе.

– О Боже, – протянул Варник. – Это безнадежно.

Остаток утра полковник потратил на то, чтобы непрестанно подавать щенкам команду «сидеть». Эта игра стала уже изрядно утомительной. Иногда тот или иной щенок садились по приказу, однако большую часть времени они просто стояли, пытаясь понять, что происходит.

Наконец полковник посмотрел на большие часы, красовавшиеся на его запястье, и скомандовал:

– Хорош! На сегодняшнее утро достаточно. Делаем двадцатипятиминутный перерыв на перекус… Смит!

– Ну что еще? – пробормотал Варник.

– Смит!

– Да, сэр! Слушаюсь, сэр!

– Оставляю тебя за старшего. Действуй. – С этими словами полковник маршевым шагом вышел с тренировочной площадки.

Варник сграбастал все четыре поводка и потащил щенков к калитке.

– Идемте, идемте, уроды. Чем возиться с вами, я уж лучше тоже отдохну. – Он зевнул во весь рот. – Я всю ночь не спал из-за этой глупой нахальной девчонки, которая звонила и просила позвать к телефону ее щенков! Кто бы поверил в такую дурь!

«Эмили, – воскликнул Мо. – Это, должно быть, была Эмили!»

«Она скучает по нам, – сказала Долли. – Мы должны вернуться к ней, домой.»

«Но сперва надо пообедать, – добавила Чубби. – Верно?»