Текст книги "Цена заклятия"

Автор книги: Роберт Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Теперь же сердце Тейлора заныло от мысли, что, скорее всего, Бэрр Эстон мертв. Как иначе объяснить простой и непреложный факт: убийца пытал Амета Пейла, дабы получить его Фразу, и не тронул его? Тейлор прекрасно понимал, что, если Эстона невозможно найти, мишенью становится он.

И вот он здесь, лежит на траве рядом с Пейлом, удобная двойная цель для кровавой работы убийцы… и тем не менее он невредим.

Нет, Бэрр Эстон погиб.

И все же оставалась единственная возможность, какой бы неправдоподобной она ни казалась. А вдруг охотники спугнули убийцу как раз в тот момент, когда он покончил с Пейлом и собирался заняться Тейлором? Лишь в этом случае оставался шанс увидеть Эстона в живых, но Тейлор был далек от того, чтобы питать столь неоправданный оптимизм. «Учитель непременно выругал бы меня за это», – подумал он мрачно. Сколько раз старик читал ему лекции об опасности оптимизма и самонадеянности? Обольщаться пустой надеждой означало становиться небрежным, искажать факты, тогда как перед разведкой стоит задача добывать их. «Надейся на лучшее, – поучал Эстон, – но всегда готовься к худшему».

Вот Тейлор и готовился. При самом удачном раскладе два министра сумели ускользнуть из лап противника, а пока не хватает хотя бы одной Фразы, все остальные бесполезны.

Тейлор гнал Кристалла по едва заметной грязной тропинке, пробираясь сквозь густые заросли, и ни на секунду не забывал, насколько высока вероятность того, что убийца в данный момент скачет к границе Чалдиса, имея в своем распоряжении все Фразы. И если это так, весь мир вскоре содрогнется от ужаса.

Значит, у Тейлора не оставалось выбора.

Узкая тропинка привела к небольшой поляне, на дальнем конце которой стоял старый коттедж. Идиллически уединенное место, прекрасное противоядие от всех интриг и сложностей работы его владельца.

Тейлор остановил Кристалла у порога и соскочил на землю. Однако прежде чем он успел взяться за до блеска начищенный дверной молоток, дверь распахнулась. Одетый в халат и шлепанцы, но с обнаженным мечом в руках, из коттеджа вышел невысокий светловолосый человек. Взгляд ясных зеленых глаз устремился на рану на виске Тейлора.

– Что с вами случилось? – вместо приветствия спросил Джин Аннард.

Тейлор предпочел не отвечать и потому сразу изменил тему разговора.

– Извините, что беспокою вас спозаранку, Джин, но к этому времени вам в любом случае следовало бы быть одетым.

Заместитель министра разведки пожал плечами.

– Елена Имбресс явилась более часа назад и буквально вытащила меня из постели. Ей ужасно хотелось пожаловаться, так что она просто не дала мне одеться. Я едва успел кое-как ее успокоить, надеясь наконец привести себя в порядок и позавтракать, но тут появились вы. Боюсь, ваш приезд заставит ее начать все сначала.

– Вы чертовски правы, так оно и будет. – Тейлор поднял глаза и встретился взглядом с маячившей в глубине дверного проема разъяренной Еленой Имбресс. Правда, стоило ей увидеть фиолетовый синяк на виске Тейлора, как гнев ее чуть поутих.

– Что с вами случилось? – спросила она.

– Он не хочет отвечать на этот вопрос, – объяснил ей Аннард.

– А-а, – откликнулась Имбресс, кивая головой, словно этого было вполне достаточно.

– Так что, полагаю, – продолжал Аннард, – мы никогда не узнаем, удалось ли ему прикончить нашего слабоумного министра войны.

Аннард тут же пожалел о своем тоне, когда увидел, как потемнело лицо Тейлора.

– Я бы мог, – вздохнул министр разведки, прислоняясь головой к дверному косяку. – Вот только саму по себе идею нельзя назвать блестящей.

– Трудно переоценить облегчение, которое испытала бы наша несчастная страна, – сказал Джин очень тихо.

– Возможно, – Тейлор был не в настроении спорить. – Но откуда, черт возьми, вы узнали, что я собираюсь драться с Пейлом на дуэли?

– Я все-таки являюсь заместителем министра, обладающего самой лучшей разведывательной сетью на всем континенте, – ответил Джин шутливо-обиженным тоном. – Хотя, если учесть то, как вы вчера ворвались в кабинет Пейла, вряд ли вас сильно беспокоили соображения секретности.

От этих слов Тейлор почти улыбнулся.

– Ну, если вам еще не предоставили полный отчет обо всех событиях, знайте, что Йола получала от Пейла жалованье и кое-что еще от него же, прямо на его письменном столе. Ее нельзя допускать в нашу контору ни при каких обстоятельствах. Если она захочет забрать свои личные вещи, соберите их сами и отдайте.

Услышав эту новость, Имбресс проскользнула мимо Аннарда на газон. В глазах у нее появилось опасное выражение.

– Если вы считаете, что она представляет собой хоть малейшую угрозу… ну, позиция нашего министерства по этому поводу совершенно ясна, и все поступающие к нам на работу ставятся об этом в известность. Она должна знать, чего ей следует ожидать.

Тейлор вздохнул и покачал головой.

– Какой бы вред она ни причинила, дело уже сделано. Оставьте ее в покое, у нас появились более неотложные проблемы. Видите ли, я не успел добраться до Пейла.

В первый раз за все утро Аннард недоуменно наморщил лоб.

– Это сделал убийца, – закончил Тейлор.

– О господи, – пробормотал Аннард, мысленно пробегаясь по списку. Пейл мог быть последним.

– Вот именно. Так что у всех нас хватит работы, и срочной. Для начала необходимо поставить всех на ноги в поисках Эстона. Если он еще жив, мы должны найти его раньше, чем это сделает убийца, а если мертв, надо найти его тело. Мы должны точно знать, что они получили и что им еще нужно.

– А если мы найдем его?.. – медленно спросил Аннард.

– Схема та же, – твердо ответил Тейлор. – Мы не собираемся убивать стариков ни при каких обстоятельствах. Если вы найдете Эстона, пусть о нем позаботится Орбис Тейл. Пусть упрячет его в самые глубокие подземелья своего ордена и охраняет как зеницу ока.

Имбресс фыркнула и бросила на Тейлора кислый взгляд.

– Полагаю, на месте Эстона я бы предпочла, чтобы меня убили.

– Послушай, Елена, Тейл, возможно, и не самый гостеприимный хозяин в Чалдисе, но он – лучшая гарантия безопасности, имеющаяся в нашем распоряжении. Слава богу, мы сумели сохранить хорошие отношения с магами. Национальный магический орден – единственный независимый источник власти, могущий соперничать с армией, а мы знаем, что сделает армия, если найдет любого из экс-министров.

– Если они выступят так же ловко, как с Каладорами, то нам не о чем беспокоиться, – пробормотала Имбресс. – Единственное, что удалось исполнить Амету Пейлу на севере, – это начать выплачивать пособия вдовам.

Тейлор нахмурился.

– В этом деле многие выступили более чем ловко, включая и нас с вами. Пора положить конец затянувшемуся кризису. Например, Елена, если бы вы не втянули во все это Брента Каррельяна?..

Губы Имбресс искривились от отвращения.

– В таком случае я смело могу переложить вину на вас. О чем вы вообще думали, обращаясь к Каррельяну? Этот человек – шовинист, он безответственный, эгоцентричный, невыносимый в работе ублюдок, – голос молодой женщины сорвался в крик, глаза метали молнии. – И я могу сказать вам прямо сейчас: он не в состоянии помочь нам найти убийцу. Я сомневаюсь, что он способен найти свои башмаки, если дворецкий не поставит их перед его носом…

Даже для Имбресс такой взрыв ярости был нехарактерен. Пока Елена продолжала свою тираду, Тейлор вопросительно взглянул на Аннарда.

– Он привел ее сегодня утром в бордель, – объяснил Аннард как можно тише. Но по-видимому, голос Аннарда все равно прозвучал достаточно громко, и Елена окинула говорившего внимательным взглядом. Тейлору повезло, он успел убрать с лица улыбку.

– Елена, – Тейлор стал абсолютно серьезен, – учитывая нынешние обстоятельства, вы можете забыть о Каррельяне. Даже захоти он помочь, теперь уже слишком поздно. Убийца, возможно, выполнил свою миссию. Я хочу, чтобы лично вы возглавили поиски Эстона. У меня возникла пара новых идей насчет его убежища, если допустить, что он жив, и я бы хотел начать их проверку немедленно. Занимайтесь этим, если не получите какой-нибудь информации о самом убийце. Если же вы ее получите, то вы – оперативник и знаете, как взяться за дело. Выследите этого подонка, куда бы он ни отправился и чего бы это ни стоило.

Имбресс кивнула и послала короткую благодарную улыбку своему начальнику. Аннард, однако, не ощутил ни малейшего облегчения, выслушав инструкции Тейлора. Он уже начал подозревать, к чему все идет.

– Мне представляется, – заметил он с подозрением, – что вы готовите нас к жуткому количеству непредвиденных обстоятельств. Почему бы это?

Тейлор повернулся к своему заместителю и чуть заметно улыбнулся.

– От вас ничего не скроешь, верно, Джин?

– Когда вам удастся это сделать, можете понизить меня в должности.

– Кстати о должности, – кивнул Тейлор. – Для вас у меня тоже есть задание. Я хочу, чтобы большая часть наших сил сосредоточилась на Индоре. Парф Найджер убит на дуэли… Похоже, чалдианские хранители Фраз оказались не единственными, кого в последнее время преследуют несчастья. Возможно, это совпадение, но я бы не стал держать на это пари. Продолжайте пристально наблюдать за другими парфами и за дворцом. Потратьте на это целый бюджет, если возникнет необходимость, но мы должны знать, что происходит у наших соседей.

– А где будете находиться вы, – спросил Аннард, бросив тревожный взгляд на полные седельные сумки, притороченные к седлу Кристалла, – пока мы займемся выполнением ваших поручений?

– Я отправляюсь туда, где от меня будет больше пользы, – тихо ответил Тейлор. – Пора появиться на поле боя.

Глава 12

Лориаль лежала без сна, глядя, как свет неяркого утреннего солнца просачивается сквозь занавески и окрашивает комнату мягкими пастельными тонами. Она почувствовала, как Брент шевельнулся рядом с ней, но еще с минуту лежала неподвижно, не желая его беспокоить. Он проспал всего два часа. Пусть поспит еще немного. Утро было благоприятным временем для любовных игр, а она, без ложной скромности, могла назвать себя неплохим игроком. Многим мужчинам требуется определенное время, чтобы полностью проснуться, и Лориаль умела использовать эти моменты перехода от сна к яви наилучшим образом. Но Брент проснулся не так, как это делает большинство мужчин. Вместо того чтобы медленно выплывать из глубин сна к полному осознанию действительности, он резко открыл глаза и вскочил с постели, аккуратно разомкнув объятия Лориаль. Она затрепетала ресницами, деликатно зевнула, облизнув губки, но все это нисколько не заинтересовало Брента, который немедленно устремился к окну. Он уже собирался резко раздвинуть занавеси и тут внезапно остановился.

Пальцы Брента вцепились в простую белую ткань, нерешительно теребя ее.

– Знаешь, мы можем попробовать снова, – предложила Лориаль мягко, хотя и понимала, что он уже перестал обращать на нее какое-либо внимание.

– Мне нужно идти, – хрипло ответил Брент. Он еще секунду постоял у окна, затем резко убрал руку от занавеси, словно опасаясь того, что мог бы увидеть, отдернув ее. Или как будто уже знал, что он увидит.

Лориаль призывно выгнула спину и заставила себя улыбнуться.

– Ты был вымотан прошлой ночью, но несколько часов сна могут сотворить настоящие чудеса. – Она вытянула руку и легким движением погладила его по животу. – Мне бы действительно этого хотелось, – добавила она чуть более настойчиво.

Но Брент начал молча одеваться, словно в комнате, кроме него, никого не было. Лориаль опасалась того, что обязательно последует, как только отчет о ее бесплодных стараниях дойдет до Силены. Сейчас Брент выглядел еще менее любезным, чем несколькими часами ранее, и Лориаль не сомневалась, что он пожалуется мадам, которая ошибочно полагала, будто в таких случаях всегда виновата женщина.

Поскольку покупателем является мужчина.

Взявшись за ручку двери, Брент неожиданно обернулся, и его жесткий взгляд, метнувшись через всю ставшую вдруг тусклой и унылой комнату, встретился со взглядом Лориаль. Девушка поспешно натянула на грудь простыню, испуганная выражением его глаз.

– Тебе нравится твоя работа? – резко спросил он и затем добавил так, словно вопрос нуждался в уточнении: – Нравится быть шлюхой?

Лориаль моргнула, удивленная вопросом. Неужели эти его жалкие попытки прошлой ночью?.. Но еще и ожидать комплиментов – это уже верх лицемерия.

– Считается, что женщины становятся шлюхами… ну, по необходимости, продолжал Брент. – Что вы занимаетесь этим только до тех пор, пока не скопите достаточно, чтобы начать свое дело, найти мужа, стать респектабельной…

Респектабельной. До чего странно он произнес это слово. Лориаль натянула простыню до шеи, изумленная тем, как этот человек продолжал громоздить одну жестокость на другую.

– Тебе нравится быть шлюхой? – повторил он свой вопрос, и его голос звучал весьма настойчиво.

«А пошел он к дьяволу, – подумала Лориаль. – И Силена туда же, если он отправится жаловаться старой ведьме». Силена, конечно, могла до определенной степени отравить ей жизнь. Но, в конце концов, в Прандисе имелись другие бордели и другие мадам. А мужчины отличаются друг от друга только размерами кошелька.

– Нет, – ответила она негромко, но твердо, и ее голос в прохладном утреннем воздухе прозвучал неожиданно резко. – Нет, мне это вовсе не нравится.

Брови Брента чуть-чуть приподнялись, но Лориаль не поняла, что означает выражение его лица.

– Однажды ты можешь обнаружить, что тебе этого недостает, – сказал он. – Хотя такое и кажется сейчас невозможным. И не потому, что ты получаешь от этого удовольствие в данный момент, или будешь получать когда-либо, или с удовольствием станешь вспоминать о прежних днях. Просто нам часто недостает того, чем мы занимались безумно долго, настолько долго, что невозможным кажется все остальное.

С этим словами он ушел.

Дверь захлопнулась. Лориаль ощутила, как легкий порыв ветерка взметнул ее рыжие волосы. А затем она опять легла, спрятала голову под подушку и погрузилась в горестные размышления о тех деньгах, которые, должно быть, есть у Брента, несмотря на его простую одежду и грубые манеры, и которые позволили ему вот так вылететь из комнаты, оставив ее одну, в холодной постели, еще на несколько бессонных часов.

Брент покинул хорошо знакомые коридор, куда выходили двери спален, и наполненный произведениями искусства холл и, преодолев череду узких проходов, оказался в задней части здания. Люди его профессии быстро развивали в себе определенное архитектурное чутье, позволявшее им видеть расположение внутренних комнат относительно наружных стен. Для вора наличие или отсутствие этого навыка часто определяло разницу между богатством и тюремной решеткой.

Брент удивился, до чего легко, оказывается, вернуться на старую наезженную колею. И, как ни странно, сейчас он ощущал себя гораздо лучше, чем когда зря растрачивал свои дни в каменном особняке, корпя над финансовыми отчетами служащих. Однако лучше – это еще не означает, что хорошо.

Он открыл дверь в маленькую кладовую, где хранилось белье, мыло и прочие самые разнообразные предметы, без которых нельзя было обойтись в той конкретной области торговли, коей занималась Силена, и шагнул к небольшому окну в дальней стене. В поле зрения никого не было. Окно открылось почти бесшумно, и Брент начал протискиваться наружу. Прошло много лет с тех пор, как ему приходилось тайком уходить от женщины, и еще больше лет с тех пор, как он должен был скрываться с места преступления, поэтому Брент весьма осторожно спускался по, казалось бы, совершенно гладкой стене из песчаника. Но, несмотря на прошедшие годы, кончики его пальцев помнили, как нащупывать трещины в камнях, а тело безошибочно находило точки опоры, и через несколько секунд Брент уже находился в саду. Он помедлил, стоя между скамьями и рододендронами, прикидывая, как ему поступить.

Он почему-то не сомневался, что Елена Имбресс по-прежнему ожидает его на газоне перед парадным входом, неподвижная, словно статуя. Брент полностью отдавал себе отчет в том, что именно Имбресс является причиной его все ухудшавшегося настроения. Уж слишком открыто она презирала его и как вора, и как промышленника. Брент подозревал, что он и сам где-то в глубине души разделяет ее мнение, и в этом-то заключалась основная проблема. Бывший взломщик понимал, когда дело с расследованием убийств завершится, он просто не сможет продолжать уединенную жизнь в своем особняке. Равно как не получится вновь вернуться к шпионской деятельности. Открывать чужие секреты по-прежнему казалось весьма заманчивым, но вот содержание этих секретов… В его подвале и так уже было замуровано достаточно папок, достаточно зла и беззакония.

Брент вздохнул и задумчиво посмотрел на конюшни. Невозможно вывести лошадь так, чтобы Имбресс не догадалась о его очередной попытке сбежать, если, конечно, она все еще караулит его, поэтому он оставил животное в подарок Силене и скользнул в беседку за домом. До его поместья оставалось не меньше десяти миль, а пешком это добрых три часа. Но поскольку Брент шел один, ему не нужно было торопиться.

Склонившись над большим оловянным корытом для стирки, Масия напевала мотив, который слышала от своей матери, когда та стирала одежду. Тонкая хлопчатобумажная ткань ее платья не мешала Карну наблюдать за игрой ее мышц, он с восхищением смотрел на напряженную линию шеи, казавшуюся сейчас особенно беззащитной, поскольку обычно закрывавшие ее густые каштановые волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Дом Эстона подождет, решил он, по крайней мере какое-то время. Он тихо пересек комнату и остановился в нескольких дюймах позади Масии, вдыхая умиротворяющую смесь запахов: мыла от постиранного белья и хны от ее волос. Внезапно он резко обнял ее и крепко прижал к себе.

Масия вскрикнула и, отпрянув, выплеснула воду из корыта на свои фартук и платье. Затем она узнала огромные волосатые руки, обхватившие ее, и изогнулась в объятиях Карна.

Он наклонился к ее губам, но был награжден лишь очень легким поцелуем. Больше того, Масия уперлась обеими руками ему в грудь и твердо отодвинула своего возлюбленного.

– Я же просила не отвлекать меня во время работы, – упрекнула она его и, хмурясь, взглянула на дорожку мыльной пены, поднимавшуюся от пальцев до локтей. – Только посмотри на меня.

Бросив острый взгляд на Карна, она взяла полотенце и промокнула мокрое пятно, расползавшееся по животу.

– Безнадежно, – пробормотала она, бросая полотенце на стол. – Мне придется переодеваться.

Карн улыбнулся и пожал плечами.

– Извини, но я ничего не мог с собой поделать. Ты выглядела совершенно неотразимо.

Она снова схватила полотенце, на этот раз чтобы бросить в него.

– Лжец! И, кстати, что ты тут делаешь так рано, когда еще даже не рассвело как следует?

Карн поймал полотенце, аккуратно свернул его и отложил в сторону.

– У меня сегодня кое-какие дела в городе, и я проезжал мимо твоего дома.

– Интересно, что это за дела, если из-за них ты выглядишь как кот, который только что набил пузо воробьями?

Карн замялся. Он понимал, что действительно выглядит не так, как обычно, возбужденный предстоящим приключением. Но разве можно признаться Масии в истинной сути предстоящего «дела», заключающегося в том, чтобы вломиться в чужой дом?

Вместо этого он сказал Масии, что кое-какие старые враги Брента в правительстве опять доставляют ему неприятности. Он никогда не говорил женщине, чем они когда-то зарабатывали на жизнь, но у нее было ощущение, что в его биографии имелись страницы, недостойные уважения.

– А почему, – спросила она с ноткой подозрения в голосе, – возможные неприятности заставляют тебя ухмыляться?

– Это весьма полезный пинок в задницу, – ответил он, подмигнув ей в ответ на возмущенный взгляд, которым она отреагировала на его реплику. Из-за этого Брент сейчас выглядит таким, каким я его не видел уже много лет, – как будто у него наконец появилось настоящее дело, кроме как сидеть и наблюдать за ростом банковского счета. Тебе бы следовало познакомиться с ним именно теперь, когда он снова похож на самого себя. Масия, а почему бы тебе не прийти к нам сегодня вечером…

– Только если у вас есть что постирать, – отрезала она.

Карн покачал головой и обнял женщину за плечи, глядя ей прямо в глаза. Если бы в его словах, думал он, была такая же сила, как в его руках…

– Ну, просто на несколько минут, – взмолился он. – Я представлю тебя Бренту, а затем мы можем уйти, сходить в театр. В городе сейчас выступает хор из Белфара.

– Мошенник, – засмеялась она, игриво хлопнув его по руке. Масия очень любила хоровое пение, и Карн прекрасно научился это использовать. К тому же газеты писали, что Белфарский хор действительно великолепен.

– Для меня это так много значит, – продолжал уговаривать Карн своим низким, рокочущим голосом. – Увидеть двух людей, которых я люблю, под одной крышей… пусть даже на пять минут.

Как она могла устоять против такой просьбы… или против молчаливого зова его глаз? Масия повернула голову и с тоской посмотрела на корыто, думая о том, что ей нечего надеть.

– Так я никогда не успею закончить работу вовремя, – пожаловалась она.

Лицо Карна засияло.

– Значит, ты придешь? Замечательно!

Он снова схватил и сжал Масию в своих медвежьих объятиях, чувствуя, как на животе, в том месте, где его касалось ее промокшее платье, расползается влажное пятно.

Карн поставил женщину на ноги и ухмыльнулся.

– А теперь мы должны вытряхнуть тебя из этого платья, пока ты не простудилась.

Но прежде чем он успел заметить, откуда она взяла ее, он обнаружил в руке Масии деревянную ложку, и та с огромной скоростью приближалась прямо к его заду.

– Вон! – Она ощутила изрядное удовольствие, когда ложка достигла цели. – Мне надо работать!

– Но ты придешь сегодня вечером?

– Вон! – повторила она, снова взмахнув ложкой, и со смехом погнала его к двери.

– Я пришлю за тобой экипаж, – крикнул Карн, пытаясь защититься от ложки, и выскочил наружу, в рассветное утро. – До вечера!

Резиденция Бэрра Эстона представляла собой скромный небольшой дом, расположенный неподалеку от Башни Совета. Карн решил, что этот дом как раз такого рода, мимо которого можно проходить каждый день в течение многих лет и потом так и не вспомнить, как он выглядит. Бывший грабитель остановился на противоположной стороне улицы, у табачной лавки, которая была еще закрыта. Он прошелся пару раз мимо витрины, делая вид, что рассматривает выставленные в ней товары. Однако трубки и табак интересовали его гораздо меньше, чем та дымовая завеса, с помощью которой старый министр ухитрился замаскировать свой след.

В потемневшем стекле витрины табачной лавки Карн мог наблюдать за отражением всей улицы за своей спиной. Несколько человек поспешно прошли мимо него, торопясь отпереть свои конторы и начать еще один день, полный стремления к увеличению капитала. Казалось, никто не интересовался тихим коричневым фасадом, за которым еще совсем недавно вел свою тихую жизнь Бэрр Эстон. Карн повернулся и лениво побрел прочь от табачной лавки, перешел улицу и направился к продавцу книгами, взглянув наверх, словно желая определить настроение перистых облаков в небе. Он вновь опустил глаза, убедившись в том, что дождь не пойдет, а заодно и в том, что в окнах соседних домов не было никаких случайных соглядатаев. Очевидно, когда Эстон исчез, правительство решило не продолжать наблюдение за домом – слишком это дорогостоящая вещь. Карн улыбнулся, с удовольствием ощущая, как возвращаются старые привычки, и размышляя над последствиями глупости правительства. Мелочная экономия всегда была основным союзником вора.

Двумя быстрыми прыжками Карн преодолел небольшую лесенку, ведущую к двери Эстона. Массивная фигура и свободное пальто полностью скрыли его действия от любого любопытного, он вставил два тонких металлических щупа в замок и стал шевелить ими, нажимая на штифты. Прошло много времени с тех пор, как Карн последний раз проделывал подобные трюки, и, кроме того, подтвердились его опасения – замки у отставного шефа разведки отличались исключительно высоким качеством. Несколько долгих секунд Карн орудовал своими крошечными отмычками, его щеки и шея начали краснеть. Он очень быстро осознал, что потеря навыков может грозить ему не просто потерей времени, но и немалой опасностью.

Внезапно он почувствовал, как хорошо смазанный язычок замка наконец повернулся, и, быстро нажав на ручку, Карн скользнул внутрь. Работая с Брентом в течение стольких лет, Карн повидал интерьеры домов многих политических деятелей, и если нынешний его чем-то удивил, так это своей простотой. Отделка комнат была именно такой, какую и следовало ожидать в жилье человека высокого ранга – полированные паркетные полы, хрустальные люстры, богато расшитые занавеси, стенные панели красного дерева, – но мебель Эстона выдавала спартанские привычки хозяина. Ничто не привлекало к себе внимания. На самом деле, все казалось таким же старым, как и сам экс-министр: простым, функциональным, надежным. Карн тихо скользил по первому этажу, впитывая детали.

Небольшие портреты друзей и родственников в рамах, геологические диковинки, которые министр, движимый ненасытным любопытством, привез из-за границы, сувениры из разных стран, канделябры (похоже, Эстон избегал электричества), вазы с давно засохшими цветами: Карн рассматривал все в поисках каких-нибудь ключей к характеру владельца, чего-нибудь, что могло бы привести к самому человеку. Но пока все увиденное говорило лишь о преклонном возрасте министра, который, однако, не забыл лучших дней своей молодости. Карн не узнал ничего существенного.

Тщательно изучив первый этаж, он находился в некоторой растерянности. Брент, вероятно, вернется из Каладора сегодня утром, и Карну очень хотелось встретить друга хорошими новостями. Каррельян поставил перед ним простую задачу, он сказал: найди мне старика. Если уж Карну не под силу выполнить даже такое поручение…

Еще через несколько минут Карн поднялся по лестнице, надеясь отыскать что-то полезное в тех комнатах, которые обычно лучше всего демонстрируют характер их владельца, – в спальне и кабинете. Но если спальня Эстона и могла что-то поведать о характере отставного министра, то, видимо, не Карну. Узкая, исключительно твердая кровать занимала центральную часть комнаты, по одну сторону от нее стоял ночной столик, по другую – шкаф. Карн открыл его и его взору предстало огромное количество одежды, большую часть которой составляли строгие серые и коричневые костюмы – обычная униформа типичного чиновника. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Эстон носил эти костюмы, и из шкафа пахло затхлостью и заброшенностью. Этот запах напомнил Карну о его давно умерших дедушке и бабушке. Он мысленно упрекнул себя за пренебрежение к их могилам. Давно следовало бы съездить в Белфар… Карн вздохнул и опять поглядел на гардероб бывшего министра. Куда бы Эстон ни отправился, он явно не видел необходимости тащить с собой смену одежды. Судя по содержимому шкафа, можно было сказать, что взято из него очень мало. Внизу Карн обнаружил подставку для обуви, заполненную множеством пар приличных туфель, идеально подходящих для чиновника, – коричневых, черных, темно-вишневых. Странным показалось то, что все отделения на полке были заняты. Либо министр бежал босым, либо он взял обувь где-то еще. В любом случае, спальня ничего не поведала Карну о нынешнем местонахождении Эстона, а только это и имело значение.

Вторая дверь вела из спальни в смежный с ней кабинет. Большой письменный стол, стоявший у окна, был неестественно пуст, и быстрый взгляд на камин подсказал Карну причину этого: перед тем как исчезнуть, Эстон обратил в пепел свои копившиеся годами бумаги. Предусмотрительный человек, решил Карн, и, возможно, слишком квалифицированный, чтобы простой вор сумел его найти. Однако Карн напомнил себе, что он – не простой вор. Они с Брентом извлекали секреты из таких темных и хорошо укрытых тайников, что даже их хозяева давно позабыли о них. Он еще никогда не подводил Брента, и сейчас явно не время начинать. Поэтому он повернулся к двум стенам, где на полках стояли книги хозяина. За свою долгую жизнь Эстон прочитал сотни томов. Карн молился, чтобы книги помогли ему прочитать этого человека.

Один ряд полок занимали сборники поэзии и драматические произведения. Карн решил, что вкусы Эстона в данном вопросе, предпочтения, которые он оказывал комедии или трагедии, одам или поэмам, значения не имеют. Поэтому он сосредоточил внимание на полках, где стояли исторические труды, касавшиеся также политики и культуры. Подобная литература человеку в должности Эстона необходима. Книги были расставлены по географическому принципу, а внутри этих разделов – в хронологическом порядке. Глазам старого вора предстала вся мировая история, и ему в самом деле показалось, что искать придется по всему свету.

Удрученный, Карн исследовал оставшиеся ряды полок и обнаружил трактаты по естествознанию, магии и исключительную подборку всех исследований касательно электричества, которые проводились в последние годы. Странно, подумал Карн, что человек, так тщательно изучивший этот предмет, отказался его использовать.

Когда он повернулся, собираясь уходить, его взгляд упал на целый ряд книг по истории, содержащих хроники самого Прандиса. Карн понимал, что это отнюдь не случайность, целых три полки были посвящены истории города. Казалось, данный вопрос представлял особый интерес для владельца библиотеки. Одна группа книг выглядела более старой, более потрепанной, чем остальные, и Карн подверг ее тщательному изучению.

«„Раскопки Атахр Вин“, – прочел Карн. – „Летопись крайн в Восточном Чалдисе“, „Расширенный крайно-чалдианский словарь“».

Прошло много лет с тех пор, как Карн вообще вспоминал о крайн, расе, давно исчезнувшей с лица земли. Раса эта зачахла вскоре после Соглашения, когда их магия и магия всего мира уменьшилась до ее нынешнего состояния. В былые дни высокого волшебства пришло в упадок многое, имевшее ценность для цивилизации, но заключение Соглашения во много раз увеличило размеры потерь. Все существа, зависевшие от свободного потока скрытой энергии Чалдиса, выродились, бежали с глаз человека, вымерли.

Раса крайн не стала исключением. Они всегда держались в стороне от людей, на которых, однако, были очень похожи. В то время как люди строили города на поверхности земли, малочисленные и долго живущие представители расы крайн создали сложную систему подземных пещер, идеально отвечающую их стремлению к обособленности и одиночеству. Таким местом был Атахр Вин, находящийся менее чем в пятнадцати милях от окраин Прандиса. Его совершенно случайно обнаружили университетские археологи около семидесяти лет назад. Это открытие привело тогда в немалое возбуждение жителей столицы. Двое ученых были убиты хитроумными ловушками в первый же день исследовательских работ, но это не обескуражило остальных. Напротив, ловушки убедили всех, что в пещерах спрятаны легендарные сокровища. Огромные толпы собрались у входа в Атахр Вин, ожидая, что им откроются горы золота и драгоценных камней. Однако еще через день разочарованные жители Прандиса отправились по домам. Ученые не обнаружили никаких чудес, кроме холодных непривлекательных помещений, в которых не осталось ни сокровищ, ни каких-либо признаков жизни.