Текст книги "Защитник"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шекли Роберт
Защитник

РОБЕРТ ШЕКЛИ

ЗАЩИТНИК

На следующей неделе в Бирме разобьется самолет, но здесь, в Нью-Йорке, мне это не навредит. Фиги тоже не причинят мне вреда – ведь дверцы всех шкафов у меня закрыты.

Нет, самая большая проблема – гуньканье. Мне нельзя гунькать. Абсолютно. Можете представить, как мне это мешает.

И в довершение всего я серьезно простудился.

Все началось вечером седьмого ноября. Я шел по Бродвею в кафетерий Бейкера. На моих губах играла легкая улыбка, потому что недавно днем я сдал трудный экзамен по физике. В кармане у меня побрякивали пять монет, три ключа и коробок спичек.

Для завершения картины позвольте добавить, что ветер дул с северо-запада со скоростью пять миль в час, Венера восходила, а Луна явно начинала толстеть и горбатиться. Можете делать из этих фактов собственные выводы.

Я дошел до угла 98-й улицы и начал переходить на другую сторону. Едва я сошел с тротуара, как кто-то заорал:

– Грузовик! Берегись грузовика!

Я прыгнул обратно, ошарашенно озираясь. Рядом никого не было. И тут, целую секунду спустя, из-за угла на двух колесах выскочил грузовик, проехал на красный свет и с ревом умчался вверх по Бродвею. Не будь я предупрежден, он бы меня наверняка сбил.

Все вы слышали подобные истории, не так ли? О странном голосе, предупредившем тетю Минни не входить в лифт, который затем рухнул в подвал. Или, может быть, он отсоветовал дядюшке Джо не плыть на "Титанике". На этом такие истории обычно заканчиваются.

Как мне хочется, чтобы и моя история закончилась так же.

– Спасибо, друг, – сказал я и огляделся, но никого не увидел.

– Ты все еще слышишь меня? – спросил голос.

– Конечно, слышу, – я сделал полный оборот и с подозрением уставился на закрытые окна над головой. – Но где же ты, черт меня подери?

– Ненаблюдаемость, – ответил голос. – Это имеет отношение? Коэффициент преломления. Нематериальное существо. Аллах знает что. Я подобрал нужное выражение?

– Ты невидимый? – осмелился я.

– Вот, правильно!

– Но _к_т_о_ ты?

– Валидузианский дерг.

– Кто?

– Я... раскрой, пожалуйста, гортань чуть пошире. Надо подумать. Я Дух Рождественского Прошлого. Существо из Черной Лагуны. Невеста Франкенштейна. Я...

– Помолчи, – сказал я. – Ты хочешь сказать... что ты дух или существо с другой планеты?

– Это одно и то же, – ответил дерг. – Очевидно.

Все стало совершенно ясно. И дураку было понятно, что голос принадлежал кому-то с другой планеты. Он был невидим на Земле, но его более тонкие органы чувств уловили приближающуюся опасность, и он меня предупредил.

Самый обычный, повседневный сверхъестественный инцидент.

Я торопливо зашагал вверх по Бродвею.

– Что случилось? – спросил невидимый дерг.

– Ничего, – ответил я, – если не считать того, что я вроде бы стою посреди улицы, разговаривая с невидимым инопланетянином из черт знает какого уголка космоса. Полагаю, лишь я один способен тебя слышать?

– Да, естественно.

– Прекрасно! Знаешь, куда меня могут завести подобные штучки?

– Концепция твоей субвокализации мне не совсем ясна.

– В приют для шизиков. В заведение для чокнутых. В загон для психов. Вот куда помещают людей, разговаривающих с невидимыми инопланетянами. Спасибо за предупреждение, приятель. Спокойной ночи.

Почувствовав облегчение, я свернул на восток в надежде, что мой невидимый друг отправится дальше по Бродвею.

– Ты не хочешь поговорить со мной? – спросил дерг.

Я покачал головой – безобидный жест, за который к тебе не прицепятся – и зашагал дальше.

– Но ты _д_о_л_ж_е_н_, – произнес дерг с оттенком отчаяния. Настоящий субвокальный контакт очень редок и поразительно труден. Иногда мне удается передать предупреждение, уже перед самым опасным моментом. Но затем связь ослабевает.

Так вот чем объяснялось предчувствие тети Минни. Но у меня пока никакого предчувствия не было.

– Нужные условия могу не совпасть еще сто лет! – простонал дерг.

Какие условия? Побрякивание пяти монет и трех ключей одновременно с восходом Венеры? Наверное, это стоит исследовать – не не мне. Все эти супернормальные штучки доказать невозможно. Мне вовсе незачем пополнять ряды тех, кому завязывают на спине рукава смирительной рубашки.

– Да отвяжись ты от меня, – сказал я. Полицейский одарил меня странным взглядом. Я глупо ухмыльнулся и заторопился прочь.

– Я высоко ценю твою социальную ситуацию, – не отставал дерг, – но этот контакт в твоих же лучших интересах. Я хочу защитить тебя от бесчисленных опасностей человеческого существования.

Я не стал отвечать.

– Что ж, – сказал дерг, – я не могу тебя заставить. Придется предложить свои услуги в другом месте. Прощай, друг.

Я удовлетворенно кивнул.

– И последнее, – сказал он. – Держись завтра подальше от метро между полуднем и часом пятнадцатью. Пока.

– Эй? Почему?

– Кое-кто погибнет на станции Колумбус Серкл, будет большая толпа и его случайно столкнут под поезд. Тебя, если ты там будешь. Прощай.

– Там завтра кто-то погибнет? – переспросил я. – Ты уверен?

– Конечно.

– И это будет в газетах?

– Наверное.

– И ты знаешь обо всех подобных случаях, так?

– Я могу предвидеть направленные на тебя из протяженности времени опасности. Мое единственное желание – защитить тебя от них.

Я стоял на тротуаре. Две девчонки захихикали, заметив, что я разговариваю сам с собой. Я пошел дальше.

– Послушай, – прошептал я, – сможешь подождать до завтрашнего вечера?

– Ты позволишь мне быть твоим защитником? – нетерпеливо спросил дерг.

– Завтра скажу, – пообещал я. – Когда прочитаю вечерние газеты.

Да, в газете действительно оказалась заметка. Я прочитал ее в своей меблирашке на 113-й улице. Человек, подталкиваемый толпой, потерял равновесие и упал перед приближающимся поездом. Это дало мне обильную пищу для размышлений, пока я поджидал появления моего невидимого защитника.

Я не знал, что делать. Его желание защищать меня выглядело вполне искренним. Но я не знал, хочу ли я этого. И поэтому, когда час спустя дерг установил со мной контакт, вся идея нравилась мне еще меньше, чем раньше, о чем я ему и сказал.

– Ты мне не доверяешь? – спросил дерг.

– Я просто хочу жить нормальной жизнью.

– Если ты вообще будешь жить, – напомнил он мне. – Тот грузовик прошлым вечером...

– Но это же была нелепая случайность, такое бывает раз в жизни.

– За всю жизнь достаточно умереть лишь один раз, – рассудительно заметил дерг. – Вспомни еще и про метро.

– Это не в счет. Я не собирался сегодня ехать на метро.

– Но у тебя не было причин _н_е_ ехать. Вот что важно. Точно так же, как у тебя нет причин не принять душ в течение ближайшего часа.

– А почему мне не следует принимать душ?

– Мисс Флинн, – сказал дерг, – что живет в конце коридора, только что оттуда ушла и оставила кусок мокрого розового мыла на розовом кафеле в ванной. _Т_ы_ мог на нем поскользнуться и растянуть лодыжку.

– Это же не смертельно, а?

– Нет. Вряд ли даже можно сопоставить с тяжелым цветочным горшком, оброненным с крыши не очень сильным старым джентльменом.

– Когда это должно случиться?

– А мне казалось, что тебе не интересно.

– Очень интересно. Где? Когда?

– Ты разрешишь мне защищать тебя?

– Скажи мне только одно. Что ты с этого имеешь?

– Удовлетворение! – воскликнул он. – Для валидузианского дерга нет большей радости, чем помочь другому существу избежать опасности.

– Но не требуется ли тебе чего-нибудь другого? Какой-нибудь мелочи вроде моей души или господства над Землей?

– Ничего! Принять плату за Защиту – значит уничтожить эмоциональные переживания. Все, чего я хочу от жизни – чего хочет каждый дерг – защищать кого-нибудь от опасности, которую тот не видит, но которую прекрасно видим мы. – Дерг умолк, потом мягко добавил. – Мы не ожидаем даже благодарности.

Да, это и пересилило мои сомнения. Как мог я представить себе все последствия? Как мог я знать, что его помощь заведет меня в ситуацию, в которой мне нельзя гунькать?

– Так что насчет горшка? – спросил я.

– Его уронят на углу 10-й улицы и бульвара Мак-Адамс в половине девятого завтра утром.

– Угол десятой и Мак-Адамс? Где это?

– В Джерси-Сити.

– Но я в жизни не бывал в Джерси-Сити! Зачем же меня об этом предупреждать?

– Я не знаю, будешь ты там, или нет, – ответил дерг. – Я просто ощущаю опасности, где бы они ни могли проявиться.

– И что мне теперь делать?

– Что угодно, – ответил он. – Живи своей нормальной жизнью.

Нормальной жизнью. Ха!

Все началось вполне неплохо. Я ходил на занятия в университет, делал домашние задания, ходил в кино и на свидания, играл в настольный теннис и шахматы, все как раньше. Но никогда не забывал, что нахожусь под прямой защитой валидузианского дерга.

Он приходил ко мне раз или два в день и говорил, к примеру: "Слабая решетка на Вест-Энд авеню, между 66-1 и 67-й улицами. Не наступай на нее.

И я, конечно же, не наступал. Зато наступал кто-то другой. Я часто видел подобные заметки в газетах.

Едва я ко всему привык, это дало мне чувство безопасности. Инопланетянин носился вокруг двадцать четыре часа в сутки, и все, чего он хотел в жизни – охранять меня. Сверхъестественный телохранитель! Это придавало мне огромную уверенность.

Моя общественная жизнь за этот период не могла не измениться к лучшему.

Но вскоре дерг стал чересчур мнительным. Он принялся отыскивать все новые и новые опасности, большинство из которых не имело отношения к моей жизни в Нью-Йорке – я должен был избегать их в Мехико, Торонто, Омахе, Папеете.

Наконец я спросил его, не собирается ли он сообщать мне о каждой потенциальной опасности на Земле.

– Это лишь немногие, совсем немногие из тех, что угрожают или могут тебе угрожать, – ответил он.

– В Мехико? И в Папеете? А почему бы не ограничиться ближайшими окрестностями? Скажем, центром Нью-Йорка?

– Местность для меня ничего не значит, – упрямо сказал дерг. – Мои предчувствия темпоральные, а не пространственные. Я должен защищать тебя от _в_с_е_г_о_!

В своем роде это было довольно трогательно, и я ничего не мог с этим поделать. Мне просто приходилось вычеркивать из его сообщений многочисленные опасности в Хобокене, Таиланде, Канзас-Сити, Ангкоре (упавшая статуя), Париже и Сарасоте. Потом я добирался до местных предупреждений. По большей части я игнорировал опасности, поджидающие меня в Куинсе, Бронксе, Стэтен-Айленде и Бруклине, и концентрировался на Манхэттене.

Однако терпение себя зачастую оправдывало. Дерг избавил меня от весьма неприятных испытаний, например, от ограбления в Кафедральном Парке, от вымогательства подростков и от пожара.

Но он продолжал наращивать скорость. Все начиналось как один-два доклада в день. Через месяц он предупреждал меня уже пять или шесть раз в день. А под конец его предупреждения, местные, национальные и интернациональные, полились непрерывным потоком.

Мне угрожало слишком много опасностей, невероятно много.

Вот типичный день:

"Несвежая пища в кафетерии Бейкера. Не ешь там сегодня вечером.

У автобуса 312 в Амстердаме откажут тормоза. Не езди на нем.

В магазине одежды Меллена протекает газовая труба. Возможен взрыв. Сдай одежду в химчистку в другом месте.

Маньяк рыскает между Риверсайд-драйв и Централ-Парком. Возьми такси".

Вскоре большую часть своего времени я проводил, чего-нибудь не делая и избегая разных мест. Казалось, опасность подстерегает меня под каждым уличным фонарем.

Я начал подозревать, что дерг просто выдумывает свои предупреждения. Другого объяснения я не видел. В конце концов, до встречи с ним я прожил уже достаточно много лет, и прожил прекрасно. С какой стати риск для моей жизни так возрос?

Я спросил его об этом как-то вечером.

– Все мои сообщения совершенно реальные, – сказал он, явно немного обидевшись. – Если не веришь, попробуй завтра включить свет в аудитории, где будут проходить занятия по психологии.

– И что?

– Неисправная проводка.

– Я не сомневаюсь в твоих предупреждениях, – заверил я его. – Я лишь знаю, что до твоего появления жизнь никогда не была для меня такой опасной.

– Конечно, не была. Ты, разумеется, знаешь, что принимая защиту, ты должен принять заодно и ее последствия.

– Какие, например?

Дерг помедлил с ответом. – Защита возбуждает потребность во все новой защите. Это универсальная константа.

– Повтори-ка, – попросил я с изумлением.

– До встречи со мной ты был такой же, как все, и рисковал наравне со всеми. Но после моего появления твое ближайшее окружение изменилось. И твое положение в тем тоже.

– Изменилось? Почему?

– Потому что в нем появился я. Теперь ты до какой-то степени стал частью моего окружения, а я – твоего. И, конечно же, хорошо известно, что избегая одной опасности, открываешь путь другой.

– Так ты пытаешься мне сказать, – очень медленно произнес я, – что риск для меня увеличился _и_з_-_з_а_ твоей помощи?

– Это было неизбежно, – вздохнул он.

В тот момент я с радостью придушил бы дерга, не будь он невидим и неощутим. Меня охватило яростное ощущение, что этот неземной жулик меня надул.

– Ладно, – сказал я, беря себя в руки. – Спасибо за все. Увидимся на Марсе или где ты там обитаешь.

– Ты не хочешь больше моей защиты?

– Совершенно верно. Только не хлопай дверью, когда будешь уходить.

– Но что я сделал не так? – искренне удивился дерг. – Да, риск для твоей жизни возрос, но что с того? Честь и слава тому, кто встречает опасность лицом к лицу и побеждает ее. Чем сильнее угроза, тем больше радость избавления от нее.

Тут я впервые понял, насколько он не человек.

– Но не для меня, – сказал я. – Проваливай.

– Риск для тебя возрос, – не согласился дерг, – но моя способность предвидения более чем достаточна, чтобы с ним справиться. Я счастлив, предотвращая опасности. И продолжаю окружать тебя защитной сетью.

Я покачал головой. – Я знаю, что будет потом. Риск для меня все время будет увеличиваться, ведь так?

– Ничуть. В том, что касается несчастных случаев, ты уже достиг количественного уровня.

– И что это значит?

– Это означает, что дальнейшего увеличения числа несчастных случаев, которых тебе следует избегать, уже не будет.

– Прекрасно. А теперь окажи мне любезность и мотай отсюда.

– Но я же только что объяснил...

– Конечно, конечно, никакого увеличения, лишь одни и те же прежние опасности. Послушай, если ты оставишь меня в покое, мое первоначальное окружение вернется, не правда ли? А вместе с ним и мой первоначальный риск?

– Со временем, – согласился дерг. – Если ты выживешь.

– Я рискну.

Некоторое время дерг молчал, и наконец произнес: – Ты уже не можешь позволить себе отослать меня обратно. Завтра...

– Не говори ничего. Я буду избегать несчастных случаев сам.

– Я не о них говорю.

– Тогда о чем?

– Даже не знаю, как тебе и сказать, – встревоженно сказал он. – Я говорил, что количественных изменений больше не будет. Но ничего не сказал про _к_а_ч_е_с_т_в_е_н_н_ы_е_.

– Это еще что такое? – рявкнул я.

– Я пытаюсь сообщить, – сказал дерг, – что на тебя охотится гугнивец.

– Кто? Это еще что за шуточки?

– Это существо из моего окружения. Я так думаю, его привлекла твоя возросшая с моей помощью способность избегать опасностей.

– К черту гугнивца и тебя вместе с ним.

– Если он придет, постарайся отогнать его *with misletoe. Часто бывает эффективно и железо, если оно соприкасается с медью. И еще...

Я бросился на кровать и накрыл голову подушкой. Дерг понял намек, и через секунду я почувствовал, что он ушел.

Каким же я был идиотом! У нас, землян, есть общий недостаток: мы хватаем то, что нам дают, даже не задумываясь, нужно она нам, или нет.

Так можно нарваться на крупные неприятности.

Но дерг ушел, а вместе с ним и мои худшие неприятности. Некоторое время придется посидеть дома, пусть все само собой уляжется. И, наверное, через пару недель...

Мне показалось, что я слышу гудение.

Я сел на кровати. Один из углов комнаты странным образом потемнел, из него на лицо подул прохладный ветерок. Гудение стало громче – даже не гудение, а смех, низкий и монотонный.

В этот момент никто не заставил бы меня чертить диаграмму.

– Дерг, – завопил я. – Избавь меня от этого!

Он тут же оказался рядом.

– *Misletoe! Махни им на гугнивца, и все.

– Да где, черт побери, я тебе раздобуду *?

– Тогда железо и медь.

Я бросился к столу, схватил медное пресс-папье и отчаянно завертел головой, отыскивая кусок железа. Пресс-папье вырвали у меня из руки, но я успел подхватить его на лету. Тут я увидел авторучку и прижал ее кончик к пресс-папье.

Темнота исчезла. Холод пропал.

Я понял, что выкарабкался.

– Вот видишь? – торжествующе сказал дерг час спустя. – Тебе нужна моя защита.

– Наверное, – уныло ответил я.

– Тебе потребуются и кое-какие другие предметы, – сказал дерг. *Wolfsbane, амаринт, чеснок, глина с кладбища...

– Но ведь гугнивца больше нет.

– Да. Но остались еще хрупалы. И тебе будет нужна защита от липов, фигов и мелгризера.

Поэтому я составил список трав, компонентов и разной всячины. Я не стал утруждать его вопросами об этой связи между сверхъестественным и паранормальным. Моя беззащитность теперь была полной и окончательной.

Духи и призраки? Или инопланетяне? Это одно и то же, сказал он, и я понят, что он имеет в виду. По большей части они нас не трогают. Мы находимся на разных уровнях восприятия, вернее, существования. До тех пор, пока человек не становится настолько глуп, что начинает привлекать к себе внимание.

Теперь я вступил в их игру. Кто-то хотел меня убить, кто-то защитить, но никому не было дела до _м_е_н_я_, даже дергу. Из интересовала лишь ценность моей фигуры в игре, вот и все.

Во всей ситуации я был виноват лишь сам. Первоначально в моем распоряжении была аккумулированная мудрость всей человеческой расы, огромная расовая ненависть к колдунам и духам, иррациональный страх к чужеродной жизни. Потому что мое приключение уже происходило тысячи раз, а рассказ о нем пересказывался снова и снова – о том, как человек, занявшись странным искусством, вызвал к себе духа. Но сделав это, он привлек к себе внимание – худшее, что только могло произойти.

Поэтому я теперь был неотделим от дерга, а он – от меня. До вчерашнего дня. Теперь я снова сам по себе.

Пару недель все было спокойно. От фигов я избавился, приобретя простую привычку держать дверцы шкафов закрытыми. Липы оказались пострашнее, но их остановил жабий глаз. А мелгризер опасен только в полнолуние.

– Ты в опасности, – сказал вчера дерг.

– Опять? – поинтересовался я, зевая.

– Нас преследует транг.

– Нас?

– Да, и меня, и тебя, потому что даже дерг должен подвергаться риску и опасности.

– А этот транг очень опасен?

– Очень.

– Ну, так что надо сделать? Повесить над дверью змеиную шкуру? Нарисовать пентаграмму?

– Ни то, ни другое, – сказал дерг. – От транга можно избавиться, лишь не совершая определенные действия.

Теперь, когда на мне и так висело множество ограничений, я решил, что одним больше, или одним меньше – уже несущественно. – И чего мне нельзя делать?

– Гунькать.

– Гунькать? – нахмурился я. – И что это такое?

– Ты наверняка знаешь. Это простое, ежедневное человеческое действие.

– Наверное, я знаю его под другим названием. Объясни.

– Хорошо. Гунькать – это значит... – Он внезапно умолк.

– Что?

– Он здесь! Транг!

Я прижался к стене. Мне показалось, что в углу слегка зашевелилась пыль, но это можно было приписать и перенапряженным нервам.

– Дерг! – завопил я. – Ты где? Что надо делать?

Тут я услышал крик и звук, который ни с чем нельзя спутать захлопывающиеся челюсти.

– Я погиб! – крикнул дерг.

– Что надо делать? – снова крикнул я.

Послышался ужасающий хруст работающих зубов. И очень слабый голос дерга: – _Н_Е_ г_у_н_ь_к_а_й_!

Потом наступила тишина.

Поэтому я сейчас сижу, и не высовываюсь. На следующей неделе в Бирме разобьется самолет, но здесь, в Нью-Йорке, мне это не навредит. Фиги тоже не причинят мне вреда – ведь дверцы всех шкафов у меня закрыты.

Нет, вся проблема в гуньканье. Я не _д_о_л_ж_е_н_ гунькать. Абсолютно. Если я смогу от этого удержаться, все пройдет, и охота на меня переместится куда-нибудь в другое место. Должна! Мне надо лишь переждать.

Беда только в том, что я не имею ни малейшего понятия, чем может оказаться гуньканье. Дерг говорил, что это обычное человеческое действие. Так вот, на это время я избегаю почти любых действий, какие только могу.

Я немного задремал, и ничего не произошло, так что это не гуньканье. Я вышел на улицу, купил еды, заплатил за нее, приготовил и поел. Это тоже не гунькание. Я пишу этот рассказ. И это тоже _н_е_ гуньканье.

Когда-нибудь я из этого выберусь.

Надо будет еще поспать немного. Кажется, простуда становится сильнее. Сейчас мне хочется чихну