Текст книги "Искатель. 1973. Выпуск №2"

Автор книги: Роберт Шекли

Соавторы: Александр Казанцев,Юрий Тупицын,Анатолий Жаренов,Дороти Сайерс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

9

Иван некоторое время с недоверием разглядывал командира лайнера. Убедившись, что тот не шутит, он с ноткой уважения спросил:

– Прямо в кратере? И кто же – научная экспедиция?

Командир покачал головой.

– Хуже, туристы по лицензии. Четверо мужчин, трое из них ранены, и одна женщина.

– Да, это хуже, – согласился Иван. – Как их туда занесло?

– Вулкан спокойный, гавайского типа, с лавовым озером на дне кальдеры. Давно открыт для туристов, прошедших, разумеется, спецподготовку. А в эту ночь после землетрясения вулкан активизировался. Они и полезли в самое пекло.

– Горе с этими туристами, – вздохнул Иван. – А что же контрольный пост?

– Разрушен землетрясением.

– Н-да, одно к одному. Теперь, надеюсь, все в порядке?

Командир лайнера отрицательно покачал головой. И в ответ на вопросительный взгляд собеседника пояснил хмуро и словно нехотя:

– Глайдер потерпел аварию в сильно загазованной зоне. Находиться там можно только в респираторах. Кислорода у них, – командир взглянул на часы, – минут на десять. А спасатели прибудут не раньше чем через тридцать-сорок минут.

Лицо Ивана отвердело.

– Так, – пробормотал он в раздумье и остро взглянул на командира лайнера. – Ну а вы-то, вы сами что-нибудь предпринимаете?

Командир выдержал этот взгляд и, пряча обиду, холодно ответил:

– Разумеется. Запросил посадку на старботе по месту бедствия. Жду решения.

Взгляд Ивана потеплел.

– Правильно, – одобрил он, – другого в этой ситуации не придумаешь. Сколько в резерве до отцепки?

– Порядка шести минут.

– Чего же на КП волынят?

На командном пункте словно услышали эту фразу: загорелась индикаторная лампочка связной станции, и суховатый голос главного диспетчера бесстрастно проговорил:

– «Радуга», я – «База-два». По месту бедствия условия высшей сложности. Вероятность успеха менее тридцати процентов. Запрещена посадка всем летательным аппаратам из космоса и мезосферы.

– Я – «Радуга», понял, – привычно ответил командир и, не удержавшись, зло добавил: – А ребята в кратере пусть пропадают?

– Не мелите ерунды! – сердито ответил главный диспетчер, тоже не удержавшись в официальных рамках. – Спасатели имеют группу реанимации. Вероятность успеха у них более семидесяти процентов. – И после легкой паузы холодно добавил: – С борта «Радуги» посадку запрещаю. Как поняли?

– Понял, запрещаете, – ответил командир лайнера.

Иначе он и не мог ответить на прямое приказание командного пункта.

10

Светлые прозрачные глаза Тора прямо смотрели на Владимира.

– Ты понял ситуацию?

– Да, – горько ответил Владимир и прикрыл глаза.

Спасатели опаздывают почти на полчаса. Значит, смерть.

Потом реанимация. И если немного повезет, воскрешение к новой жизни. Но сначала смерть в цепких когтях сернистых газов, которые будут раздирать легкие, мучительная смерть от недостатка кислорода, в судорогах кашля и рвоты. Владимир беспокойно пошевелился и открыл глаза:

– Тор, послушай.

Тор склонился к лицу товарища, чуть поморщившись от боли в сломанной ключице.

– Слушай, ведь при отравлении вероятность реанимации падает?

– Да, примерно вдвое.

Владимир размышлял, лицо его имело такое выражение, что Тор так и остался в неудобной позе, склонившись к его лицу.

– Торик, – Владимир нащупал руку товарища, – пойми меня правильно, Торик. Если смерть неизбежна, то глупо… и страшно умирать от газа. Ведь правда?

– Правда, – не сразу ответил Тор.

Владимир взглянул ему в глаза.

– Надо… ты врач, понимаешь?

Светлые глаза Тора смотрели бесстрастно.

– Понимаю.

Владимир облегченно передохнул.

– Кто на связи?

– Ришар и Инга. Если будет что-нибудь важное, Инга прибежит.

– Ну вот. Ты сделаешь это мне, Гаруну и себе. А Ришар и Инга, используя остатки кислорода, примут спасателей.

– Двоим кислорода не хватит, – жестко проговорил Тор.

– Ничего, они сами решат, как быть дальше. – Владимир зябко повел плечами. – А… как ты думаешь сделать это?

– Лучше всего самый простой и древний способ – вскрыть вены, – медленно проговорил Тор, – но это долго. Долго и… тяжело. Рациональнее всего инъекция леталина. Остановится сердце, вот и все. На всякий случай я приготовил все, что нужно.

– Хорошо, – после паузы согласился Владимир и беспокойно шевельнулся. – Не будем медлить. Начинай с меня.

Тор бережно положил свою большущую лапу на руку товарища.

– Надо подождать, Владимир. Командир «Радуги» запросил разрешения на посадку, хочет нас вывезти отсюда.

– На лайнере? – изумился Владимир.

– На старботе. Если ему разрешат, он успеет. Впритык, но успеет.

Владимир молчал секунд десять, а потом грустно сказал:

– Это безумие. На старботе, без обеспечения, приземлиться здесь невозможно. Не спорь, я сам пилот, знаю. К чему лишние жертвы? И мы сами во всем виноваты. Надо радировать, что мы отказываемся от такой помощи.

11

Почему диспетчеры часто бывают сухарями и формалистами? Работа делает их такими? Или, напротив, на диспетчерскую работу подбираются люди с таким характером?

Иван вздохнул. Хуже всего, что диспетчер прав. Посадка в кратер вулкана из космоса в условиях высшей сложности – никому не нужная игра в кошки-мышки с самой смертью. А семьдесят процентов успеха, несомненно, куда весомее тридцати. Почему же решение диспетчера вызывает протест? Что раздражает в нем? Может быть, то, что, сидя в удобном кресле, он безапелляционно и хладнокровно обрекает пять человек на верную смерть и последующее так или иначе проблематичное воскрешение? И, собственно, какое дело до всего этого ему, Ивану Лобову? Ведь он в отпуске, на отдыхе, а в Найроби его ждет Лена.

Лобов вздохнул, потер рукой подбородок и обернулся к командиру лайнера.

– Ракеты у них есть?

– У кого? – не понял командир.

– У терпящих бедствие, – с некоторым раздражением на такую недогадливость пояснил Лобов.

– Есть, – командир с интересом приглядывался к Ивану, – специально уточнял. Я ведь хотел садиться по ракетам.

– Иначе там не сядешь, – задумчиво подтвердил Лобов.

Он все еще никак не мог решиться. Будь это в дальнем космосе, он бы, не раздумывая, поспешил на помощь попавшим в беду, а вот здесь – размышляет. Наверное, дело в том, что на далеких планетах нет ни службы безопасности, ни спасателей, ни сухарей-диспетчеров. И Лена не присылает там телеграмм с извещением, что прибыла на Землю и хочет как можно скорее его увидеть.

Поймав боковым зрением пристальный, понимающий взгляд командира лайнера, Лобов усмехнулся.

– А что, если я попробую запросить посадку? Вы разрешите?

В короткое мгновение лицо командира отразило сложную гамму чувств: легкое удивление, сочувствие и уважение. Подняв оранжевый предохранительный колпачок, командир щелкнул переключателем и коротко проговорил:

– Передаю управление.

– Управление принял, – ответил Иван и вышел на внешнюю связь. – Я – «Радуга», глобального диспетчера на связь, аварийно.

– Понял, ждите.

Через десять секунд послышался старческий глуховатый бас:

– Глобальные на приеме.

– Борт «Радуги», Лобов, карт-бланш два нуля три. – Если бы Иван сейчас обернулся, он бы увидел, какими взглядами обменялись второй пилот и стажер: шутка ли, за управлением сидел пилот высшей квалификации, владелец открытого листа, разрешающего ему самостоятельно принимать решения и лишь информировать о них Землю. – Прошу проводку и данные для посадки с орбиты по месту бедствия.

Вместо ответа на пульте управления осветился экран видеофона. На Лобова взглянули спокойные, чуть удивленные глаза.

– Иван? Какими судьбами?

– Случайно, летел пассажиром.

Глобальный пожевал губами, разглядывая космонавта.

– Там почти нулевая видимость на всех частотах спектра.

– Догадываюсь. – Лобов позволил себе улыбнуться. – Но ведь не первый раз.

– Вот именно, – проворчал глобальный. – Как думаешь садиться?

– Визуально, по ракетам.

Глобальный снова пожевал губами, разглядывая Лобова, и уже официально ответил:

– Запрос по карт-бланш два нуля три принят. Включаю проводку и системы обеспечения.

– Понял, – Лобов перешел на внутреннюю связь, – бортинженер.

– Слушаю!

– Старбот – в готовность номер один. Загрузить дополнительную емкость с кислородом и транспортер. Блок посадки – на внешние данные.

– Понял, выполняю.

– Начальник связи! Обеспечьте связь по мэйдэю.

– Позывной по мэйдэю – «Чайка». Ждите, – ответил невозмутимый тенорок, – сильные помехи.

– «Радуга», Лобову, «База-один», – послышался бас глобального диспетчера, – проводка выполнена, данные на посадку переданы.

– Лобову, данные на посадку приняты, введены в блок управления, – подтвердил бортинженер.

– Иван, – опять вмешался глобальный, – до отцепки три минуты. Поторопись.

– Понял, три минуты. Нет связи по мэйдэю. Сколько натянете по максимуму перегрузки?

Глобальный кашлянул.

– Пойдешь один?

– Один.

– До пяти натянем.

– Понял, по максимуму пять минут.

– «Чайка» на приеме, – включился в разговор тенорок начальника связи.

– Давайте.

Щелкнул автомат-переключатель, и ходовую рубку наполнил плотный, густой шум, пересыпанный тресками и писком. На этом фоне слабый, искаженный фильтрами голос проговорил:

– «Чайка» на приеме.

12

Задумавшийся Тор вдруг поднял голову и насторожился: прыгая по обломкам лавы, коза да и только, к ним приближалась сияющая Инга с беспроводным шлемофоном в руке.

– Ребята! – закричала она, задыхаясь, и опустилась на колени рядом с Владимиром. – Все в порядке! Владик! Мы спасены! И не будет никаких дурацких реанимаций!

Она обвела мужчин торжествующими сияющими глазами.

– А ты что не радуешься, медведь?

Тор, переглянувшись с Владимиром, невозмутимо спросил:

– Каким образом спасены?

– Старботу разрешили посадку. Через две минуты отцепка, понятно?

Тор и Владимир переглянулись снова. Владимир нахмурился и твердо проговорил:

– Это безумие! Посадка из космоса сюда невозможна. Надо немедленно радировать отказ, Инга!

– Поздно дискутировать, – бросив взгляд на часы, коротко проговорил Тор. – Отцепка уже произведена.

Инга вдруг спохватилась и начала торопливо надевать на голову Владимира беспроводный шлемофон.

– Да ты слушай! Он в порядке, мы проверили.

Наушники-противошумы плотно легли на уши Владимира, и грохочущее буйство вулкана сразу выцвело и поблекло. Владимир погрузился в мир шорохов, тресков и подчеркнуто спокойных голосов.

– Я – бот, отцепку выполнил, иду по расчетной траектории, вас слышу нормально.

– Вас слышу хорошо, – ответил голос Ришара.

– Всех людей в укрытие.

– Они в укрытии.

– Понял, в укрытии. По моей команде лечь на землю, закрыть глаза.

– Понял, секундочку. Инга, Владимир! – спросил Ришар. – Команды принимаете?

– Слышу хорошо! – ответил Владимир, плотнее прижимая ларингофоны к своему горлу. – По команде с бота лечь на землю, закрыть глаза.

– Поняли правильно, – Подтвердил Лобов. – Обеспечивающего с ракетами на центр посадочной площадки.

– Я на центре с рацией и ракетами, – ответил Ришар.

– Наметьте укрытие для себя.

– Наметил, не волнуйтесь.

– Удаление укрытия?

– Метров двадцать.

– Ляжете лицом вниз, голову прикройте одеждой, откройте рот.

– Понял, сделаю.

Слушая этот разговор, Владимир наблюдал за товарищами. Инга что-то сказала Тору, и они вдвоем приподняли Гаруна, так и не пришедшего в сознание, и положили неподалеку от Владимира. Гарун порывисто, беспокойно дышал, крупные капли пота выступили на его лбу.

– «Чайка», приготовиться. По команде принять меры безопасности, начать пуск ракет.

– Понял, к пуску готов. Владимир! Как слышишь?

– Слышу хорошо. Приготовиться! – Это Владимир прокричал своим товарищам.

– Внимание! – послышался напряженный голос.

Секунда, другая, третья – и короткая, как выстрел, команда.

– Пуск!

– Есть пуск!

Потом Владимир, Тор и Инга признались друг другу, что, хотя все легли на землю, глаза не закрыл никто. Они видели, как в дымное темное небо непрерывной струей летели зеленые звезды ракет, казавшиеся голубыми по контрасту с багровым пламенем вулкана. Сердце Владимира билось частыми мощными толчками. Он был пилотом и знал, что наступил решающий момент. Если тот, кто сидит за штурвалом старбота, используя мощную дифференциальную оптику, засечет точку пуска ракет, все будет в порядке. А если нет? Что будет тогда? Владимир не знал. И вдруг короткая команда.

– Ракеты вижу. В укрытие!

– По-о-онял! – торжествующе заорал Ришар.

– Закрыть глаза! – изо всех сил прокричал Владимир.

Сам он не только зажмурился, но и прикрыл глаза руками. И все равно увидел ослепительную вспышку пламени. Это яростная, до глубины раскаленная плазма, как молот, ударила в дно кальдеры. В воздух взлетели обломки лавы, пышно заклубилась, завихрилась пыль. Вой двигателя, работавшего на пределе мощности, заглушил, поглотил тяжкий грохот вулкана.

13

Оглушенный Владимир не сразу понял, когда стих неистовый вой двигателя. А когда понял, осторожно приоткрыл глаза и, морщась от боли, приподнялся на локте. Тяжело дыша, он напряженно вглядывался в дымно-багровую клубящуюся завесу пыли. Что она скрывала за собой?

Пыль оседала, понемногу стали вырисовываться остроносый старбот… и силуэт космонавта, казавшийся из-за оптического обмана сказочным гигантом – почти таким же большим, как и сам спасательный корабль. Мгновенье постояв неподвижно, сказочная фигура сделала неуверенный, ведь ничего не было видно, шаг вперед.

– Мы здесь! – из последних сил крикнул Владимир и, почти теряя сознание, откинулся на спину.

Он уже не видел, как Ришар, перепрыгивая с камня на камень, бежал к космонавту. Одежда на Ришаре обгорела, волосы были опалены, но он смеялся, размахивая руками и во весь голос орал что-то восторженное и бестолковое.

Дороти Л. САЙЕРС
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛ, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ

Рисунки В. ЧИЖИКОВА

Уже, наверное, в двадцатый раз с того момента, как поезд отошел от Карлайла, Пендер прервал чтение захватывающего детектива «Убийство в Мансе», поднял глаза и вновь увидел остановившийся на нем взгляд сидящего напротив мужчины.

Пендер нахмурился. Да и кому может понравиться, когда тебя так бесцеремонно разглядывают и к тому же иронически улыбаются? Еще больше. Пендер сердился на себя за то, что его нервировали и этот настойчивый взгляд, и эта улыбка. Пендер снова уставился в книгу с твердым намерением не отрываться больше от тайны убитого в библиотеке министра. Однако описываемая история принадлежала к так называемым классическим произведениям детективного жанра, когда события нагнетаются в первой части, а затем писатель долго и нудно, призвав на помощь дедуктивный метод, ведет читателя к научно обоснованной развязке. Тонюсенькая нить любопытства уже прервалась, и Пендер дважды был вынужден возвращаться к первым страницам, чтобы восстановить те или иные факты, которые в процессе чтения выветрились у него из головы. Затем он вдруг осознал, что его глаза уже в течение долгого времени блуждают по страницам, заполненным какими-то рассуждениями, но ничего не передают мозгу. Он вообще перестал уже думать об убитом министре, поняв вдруг, что его внимание все больше занимает лицо человека, сидящего напротив.

А Пендеру это лицо казалось очень странным.

Впрочем, в его чертах не было ничего необычного, просто Пендеру не нравилось выражение этого лица. Оно было полно таинственности, лицо человека, который знает много плохого о других людях. Губы незнакомца слегка кривились, уголки рта были плотно сжаты, как будто он смаковал какую-то скрытую шутку. На носу у него было пенсне, из-за которого странным огнем светились глаза, полные любопытства; хотя это мог быть и отблеск света в стеклах. Пендер задумался, пытаясь отгадать профессию этого человека. На незнакомце был темный двубортный костюм, дождевик и порядком потрепанная мягкая фетровая шляпа. Было ему около сорока лет.

Пендер вымученно кашлянул и уселся поудобнее в своем углу, закрывшись, как щитом, своим детективом. Ему показалось, что незнакомец предвидел этот маневр и его это забавляет. Пендеру хотелось переменить позу, но он чувствовал – это будет своего рода победой его визави. От смущения он держался так прямо, что чтение книги стало почти физически невыносимо.

Поезд делал остановку только в Рагби, в связи с чем вероятность того, что кто-то войдет в их купе и прервет это ужасное solitude en deux, [6]6
  Одиночество вдвоем (франц.).


[Закрыть]была почти исключена. «Необходимо что-то предпринять», – подумал Пендер. Молчание продолжалось так долго, что любое, даже самое простое замечание произвело бы в этой полной напряжения атмосфере впечатление звенящего будильника. Разумеется, он мог выйти в коридор и не вернуться, но это означало бы поражение. Пендер отложил «Убийство в Мансе», и глаза его встретились с глазами его спутника.

– Уже надоела эта книга? – спросил незнакомец.

– Ночные путешествия всегда бывают несколько нудными, – с явным облегчением, но, впрочем, довольно сдержанно ответил Пендер. – Может, вы хотите почитать что-нибудь эдакое? Могу вам предложить.

Он вынул из портфеля «Тайну скрепки для бумаги» и с надеждой в сердце подал ее своему визави. Однако тот посмотрел на титул и отрицательно покачал головой.

– Благодарю вас, – ответил он, – но я никогда не читаю детективов. В них, если можно так выразиться, чего-то не хватает. Вы не замечали?

– Разумеется, в них нет живых характеров и мало жизненной правды, – согласился Пендер, – но в дороге…

– Я не это имею в виду, – возразил незнакомец, – меня литературная жизненная правда мало трогает. Но все эти преступники бывают настолько глупы, что просто надоедают.

– Ну не знаю, – ответил Пендер, – во всяком случае, в книгах они более сообразительны и обладают большей фантазией, чем настоящие преступники.

– Разумеется, это относится к тем, которых удалось поймать, – признал незнакомец.

– Даже среди пойманных некоторых не назовешь глупыми, – возразил Пендер. – Например, Криппен: если бы он не потерял голову и не удрал в Америку, его наверняка бы не поймали. Джорджу Джозефу удалось избавиться от двух невест, прежде чем в это дело вмешались судьба и журналисты.

– Да, – ответил незнакомец, – но вы только подумайте об ограниченности этих людей – сколько они плетут вымыслов, вранья, разных историй. А все это ни к чему.

– Что вы говорите! – вскричал Пендер. – Уж не считаете ли вы, что совершить преступление и при этом не попасться так же легко, как съесть булку с маслом?

– Конечно! – произнес незнакомец. – А разве вы так не считаете?

Пендер ждал продолжения, но его собеседник молчал. Он только удобнее расположился на лавке и известным только ему способом таинственно улыбался в потолок. Похоже было, что он считал разговор малоинтересным и не собирался его продолжать. Снова взяв книгу, Пендер обратил внимание на руки своего спутника, очень белые, с необычайно длинными пальцами. Затем он решительно раскрыл книгу, но тут же снова отложил ее и произнес:

– Ну хорошо, если это так легко, как вы утверждаете, то как бы вы взялись совершить убийство?

– Я? – переспросил незнакомец. Блики света на стеклах пенсне скрывали выражение его глаз, но, судя по голосу, вопрос этот его развеселил. – Я – другое дело. Я бы даже не стал над этим задумываться.

– Но почему же?

– Потому что мне известно, как это делается.

– Неужели? – еле выдавил из себя удивленный Пендер.

– Ну конечно. И это совсем нетрудно.

– Откуда вам известно? Надеюсь, вы сами еще не пробовали этим заниматься?

– Ну, не обязательно пробовать, – ответил незнакомец. – Моя методика не нуждается в экспериментах. Она прекрасна сама по себе.

– Не очень-то верится, – отпарировал Пендер. – В чем же заключается ваша удивительная методика?

– Надеюсь, вы понимаете, что я не могу всего раскрыть, – произнес незнакомец и снова уставился в глаза Пендера. – Это может быть небезопасно. Вы выглядите довольно безвредно, но кто мог выглядеть безвреднее, чем Криппен? Никому нельзя доверить абсолютной власти над жизнью других людей.

– Ну знаете, – вскричал Пендер, – мне бы и в голову не пришло кого-нибудь убивать.

– А в этом случае наверняка бы пришло, – ответил незнакомец, – то есть если бы вы были уверены, что вам ничего не грозит. Впрочем, как и каждому. Как по-вашему, почему закон создал вокруг убийства все эти искусственные барьеры? Именно потому, что в противном случае каждый бы их совершал: это так же естественно, как дыхание.

– Но это же абсурд! – вскричал раздосадованный Пендер.

– Вы так считаете? Впрочем, так ответило бы большинство людей. Но я бы им не поверил, хотя бы потому, что сульфат тенатола можно купить в любой аптеке за несколько пенсов.

– Сульфат чего?

– Ну вот! Вам уже кажется, что я проболтался. Речь идет о смеси этого сульфата и еще одного или двух составных компонентов – всех одинаково дешевых и одновременно таких же доступных, как и этот сульфат. За девять пенсов вы можете приобрести такое количество этой смеси, что можно отравить целый кабинет министров. Надеюсь, даже вы не назвали бы преступлением избавление от всех наших министров, да еще таким дешевым способом, не правда ли? Но, разумеется, этого нельзя делать одним махом. Было бы несколько странным, если бы во время купания они все одновременно отправились на тот свет.

– А почему во время купания?

– Видите ли, горячая вода способствует действию этой смеси. Во всяком случае, от нескольких часов до нескольких дней после принятия. Происходит простейшая химическая реакция, и никакой анализ не способен ее раскрыть. Внешне все напоминает сердечный приступ.

Пендеру стало не по себе. Он смотрел на своего собеседника, и его улыбка ему откровенно не нравилась – в ней были не только ирония, но самоуверенность, почти насмешливое торжество! И еще что-то, чего Пендер не мог бы даже определить.

– Вы знаете, – продолжал незнакомец, вытащив из кармана трубку и набивая ее, – как это ни странно, но часто приходится читать о трупах, найденных в ваннах. Слишком часто. В конце концов, убийство имеет в себе какое-то очарование. Это начинает кружить человеку голову, то есть, вы понимаете, я только предполагаю, что так происходит.

– Очень может быть, – вставил Пендер.

– Вспомните отравления Пальмера, Джесин Готфрид или Армстронга. Нет, я бы не доверил рецепт этого препарата никому, даже такому добродетельному молодому человеку, каким мне кажетесь вы.

Длинные белые пальцы крепко примяли в трубке табак и зажгли спичку.

– А вы сами как? – спросил уязвленный Пендер. В конце концов, определение «добродетельный молодой человек» вряд ли кому-нибудь понравится. – Уж если никому нельзя доверить…

– То и мне нельзя, не так ли? – закончил вопрос Пендера его собеседник. – Может, вы и правы, но сейчас нет смысла над этим задумываться. Уже поздно. Это ужасно, но это так. Во всяком случае, вы можете быть спокойны, что со мной ничего не случится. Господи, уже Рагби. Мне пора выходить. Здесь у меня маленькое дельце.

Он встал, отряхнулся, застегнул плащ и натянул потертую шляпу почти на свои загадочные стекла. Поезд замедлил ход и остановился. Коротко бросив «спокойной ночи», незнакомец, криво улыбаясь, вышел из купе. Из окна Пендер видел, как он пересек в мелком моросящем дожде перрон и исчез из круга света, отбрасываемого газовым фонарем.

«Сумасшедший или что-то в этом роде, – подумал Пендер с приятным чувством облегчения. – Слава богу, теперь я один в купе».

Он снова взял, в руки детектив, однако мысли его продолжали кружиться вокруг незнакомца.

«Как назывался этот препарат, о котором он говорил?»

Однако, как ни напрягал Пендер свою память, он так ничего и не смог вспомнить.

Только вечером следующего дня Пендер увидел этот газетный заголовок. Он купил «Стандард», и глаза его споткнулись на слове «ванна». В другое время он вообще бы не заметил этой маленькой заметки.

«БОГАТЫЙ ФАБРИКАНТ УМИРАЕТ В ВАННЕ. ТРАГИЧЕСКОЕ ОТКРЫТИЕ ЖЕНЫ.

Печальное открытие сделала сегодня ранним утром миссис Бритлис, жена главы известной фирмы «Бритлис инженеринг уорк» в Рагби. Поскольку ее муж, которого за час до этого она видела целым и невредимым, не явился в обычное время к завтраку, она отправилась его разыскивать. После того как в ванной взломали дверь, оказалось, что господин Бритлис лежит мертвым в ванне и что смерть наступила, по мнению доктора, полчаса назад в результате сердечного приступа».

«Какое удивительное совпадение, – подумал Пендер. – В Рагби. Очевидно, мой таинственный попутчик заинтересуется этим случаем. Кстати, интересно, какие дела он там устраивает?»

Давно известно, что если человек обратил внимание на какое-нибудь совпадение, то оно начинает просто преследовать его. Если человек узнает, что у него хронический аппендицит, ему сразу начинает казаться, что все газеты полны историй о людях, страдающих хроническим аппендицитов и о смертельных исходах этой болезни, что все его знакомые знают людей, которые умерли от этого или, наоборот, вылечились гораздо быстрее, чем он. В каждом журнале, который он берет в руки, он видит статьи о победах современной хирургии, а также обширные описания на тему аппендицита у обезьян и людей. О приступах аппендицита, по всей вероятности, пишется всегда, однако человек обращает на это внимание только тогда, когда его мысли на это настроены. Во всяком случае, Пендер именно так объяснял себе необычайно частые инфаркты во время купания.

События эти преследовали его на каждом шагу. Очередность происходящего всегда была одна и та же – горячая ванна, мертвое тело, следствие. И всегда один и тот же диагноз врача: сердечный приступ, вызванный нахождением в слишком горячей воде. Пендеру стало казаться, что лежать в горячей ванне – вещь вообще опасная. Сам он начал принимать ванны все холодней и холодней, и в конечном итоге они перестали доставлять ему удовольствие.

Ежедневно в газетах он в первую очередь выискивал сообщения о происшествиях в ванне и испытывал огорчение и одновременно разочарование, если неделя проходила без подобного рода трагедий.

Одной из жертв в ванне стала молодая и очень красивая женщина, с которой муж ее, химик, в течение нескольких месяцев безуспешно пытался развестись. Судья был склонен подозревать, что здесь дело нечисто, и подверг мужа суровому допросу. Однако врачебный диагноз опровергнуть не удалось. Все время размышляя» над неправдоподобной возможностью, Пендер не мог себе простить, что забыл название препарата, о котором говорил ему тот человек в поезде.

В скором времени подобная история произошла в непосредственном соседстве с Пендером. В ванне был обнаружен труп старого мистера Скиммингса, который в одиночестве жил на соседней улице. У Скиммингса было слабое сердце, и его служанка сказала разносчику молока, что она давно опасалась чего-то такого, потому что хозяин всегда принимал чересчур горячие ванны. Пендер решил пойти в суд, где слушалось это дело.

Служанка была вызвана в качестве свидетеля. Мистер Скиммингс считался хорошим хозяином, и она была страшно расстроена, что потеряла такое место. Нет, она ничего не знала о том, что он оставил ей довольно кругленькую сумму денег, но это наверняка шло от его сердечной доброты. Решение суда было таково: смерть от несчастного случая.

В тот вечер Пендер, как обычно, вышел с собакой на прогулку. Движимый любопытством, он дошел до дома покойного мистера Скиммингса. Он долго стоял, глядя на темные окна, как вдруг калитка отворилась, и из палисадника вышел какой-то человек. В свете уличного фонаря Пендер сразу узнал его.

– Хэлло! – окликнул он.

– Ах, это вы? – сказал незнакомец. – Изучаете место последней трагедии, не так ли? И что вы об этом думаете?

– Немного, – ответил Пендер. – Я не был с ним знаком. Какая странная у нас встреча, правда?

– Действительно, странная. Я догадываюсь, что вы живете где-то здесь поблизости.

– Да, – ответил Пендер и сразу же пожалел об этом. – И вы живете неподалеку?

– Я? О нет. У меня здесь было небольшое дельце.

– Когда мы познакомились, – произнес Пендер, – у вас тоже было какое-то дельце в Рагби.

Они шли рядом, нога в ногу до угла, где Пендер должен был свернуть к своему дому.

– В действительности так и было, – подтвердил незнакомец. – Дела заставляют меня путешествовать по всей стране. Я никогда не знаю, где я буду в следующий раз.

– Но именно во время вашего пребывания в Рагби в ванне обнаружили тело фабриканта Бритлиса, не так ли? – бросил как бы нехотя Пендер.

– Да. Такое стечение обстоятельств в самом деле удивительно. – Собеседник Пендера искоса посмотрел сквозь свои поблескивающие стекла. – Он завещал все свое состояние жене. Теперь она богатая женщина. Красивая и значительно моложе своего мужа.

Именно в этот момент они проходили мимо дома Пендера.

– Может, вы зайдете? Выпьем чего-нибудь, – предложил Пендер и опять сразу же пожалел о сказанном.

Его собеседник принял приглашение, и они вошли в холостяцкий храм Пендера.

– Поразительно много смертельных случаев в ванне происходит в последнее время, не так ли? – вновь заметил как бы нехотя Пендер, смешивая виски с содовой.

– Вы считаете это поразительным? – возразил незнакомец, снова употребив свою обычную манеру ответа вопросом на вопрос. – Знаете, я как-то не задумывался. Может, на самом деле так и есть. Впрочем, такие происшествия в природе вещей.

– Допускаю, что в результате нашего разговора в поезде я начал больше обращать на это внимание. – Пендер смущенно рассмеялся. – Благодаря этому разговору я часто задумываюсь (вы знаете, как это бывает?): что, если кто-нибудь узнает секрет препарата, о котором вы говорили?.. Кстати, как он называется?

Незнакомец пропустил его вопрос мимо ушей.

– Нет, не думаю, – ответил он. – Мне кажется, я единственный человек, который знает о препарате. Я открыл его совершенно случайно, в поисках совсем другого, и не могу себе представить, чтобы подобные открытия произошли одновременно в стольких местах на территории всей страны. Однако все эти происшествия свидетельствуют о том, как легко избавиться от того, кто стоит на вашей дороге, не так ли?

– Так вы химик? – спросил Пендер, ухватившись за эту информацию и пытаясь хоть что-нибудь выудить из нее.

– Видите ли, я занимаюсь всем понемногу. Что-то вроде мастера на все руки. Кроме того, я много читаю для собственного удовольствия. Я вижу, у вас здесь есть интересные книги.

Это польстило Пендеру. Прежде чем получить скромное наследство, он работал в банке и много читал, надеясь, что его собрание современных произведений когда-нибудь станет уникальным.

Он подошел к застекленному книжному шкафу и, вынув несколько книг, показал их своему гостю.

Собеседник оказался человеком начитанным. Он также поднялся и подошел к шкафу.

– Догадываюсь, вот книга, которую вы любите? – с этими словами гость вытащил том Генри Джеймса и посмотрел на титульный лист. – Это ваша фамилия – Е. Пендер?

Пендер кивнул утвердительно.

– Теперь у вас есть преимущество передо мной, – добавил он. – А я до сих пор не знаю, как вас зовут.