Текст книги "Корпорация «Бессмертие» (сборник)"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7

В камере со стенами, покрытыми мягкой обивкой, время тянулось медленно. Блейна и Мелхилла снабжали книгами и журналами, их часто и хорошо кормили, правда, пищу подавали на картонных блюдечках и в бумажных стаканчиках. Днем и ночью за ними внимательно следили, чтобы они не причинили вреда своим ценным телам.

Их держали вместе, потому что одиночество переносить труднее, и бывали случаи, когда люди в одиночестве сходили с ума, а безумие наносит неисправимый ущерб важным клеткам головного мозга. Им даже предоставили возможность заниматься физическими упражнениями – под неусыпным надзором, – чтобы тела сохранялись в хорошей форме до того момента, когда они поступят в распоряжение новых владельцев.

Блейн начал испытывать все растущее чувство привязанности к своему массивному, крепкому телу, с его могучими мышцами, которое получил совсем недавно и с которым ему предстояло скоро расстаться. Вообще-то таким телом следует гордиться, думал он, оно просто великолепно. Правда, оно не отличалось особой грацией, но значение грации часто преувеличивают. Блейн подозревал, что его новое тело не подвержено приступам сенной лихорадки, подобно прежнему, оставленному в 1958 году, да и зубы были куда лучше прежних.

В общем, даже если отбросить все моральные соображения, с таким телом расставаться не хотелось.

Однажды они едва успели позавтракать, как часть стены, покрытой мягкой обивкой, распахнулась. За предохранительной стальной решеткой стоял Карл Орк.

– Привет, – сказал он, все такой же высокий, худощавый и неловкий в своей городской одежде. – Как поживает мой приятель из Бразилии?

– Сукин ты сын, – отозвался Блейн, чувствуя, что эти слова недостаточно отражают его чувства.

– Ничего не поделаешь, такова жизнь, – произнес Орк. – Ну что, парни, хорошо ли вас кормят?

– Мерзавец! А как рассказывал о своем ранчо в Аризоне!

– Я действительно арендую там ранчо, – отозвался Орк. – Надеюсь скоро переселиться туда и заняться выращиванием овощей и фруктов в условиях пустыни. Думаю, что знаю про Аризону куда больше, чем многие ее уроженцы. Однако аренда стоит немалых денег, да и страхование потусторонней жизни тоже обходится недешево. Каждый добывает средства к существованию, как умеет.

– Стервятник тоже добывает пищу, как умеет, – заметил Блейн.

– Это бизнес, – тяжело вздохнул Орк, – и, мне кажется, он ничуть не хуже любого другого. Мы живем в жестоком мире. Когда-нибудь, сидя на крыльце своего маленького ранчо в пустыне, я, наверное, пожалею обо всем, что делал.

– У тебя ничего не выйдет, – сказал Блейн.

– Это почему?

– Да потому. Наступит момент, когда одна из твоих жертв заметит, что ты подсыпаешь что-то в стакан, и ты кончишь жизнь в канаве с разбитой головой. Таким будет твой конец.

– Конец моего тела, – поправил его Орк. – Мое сознание переместится в райскую потустороннюю жизнь. Я полностью оплатил страховку, приятель, и попаду на небо.

– Ты не заслуживаешь этого!

Орк усмехнулся, и даже Мелхилл не сумел сдержать улыбку.

– Мой глупый бразильский приятель, – покачал головой Орк, – вопрос о том, кто заслуживает потустороннюю жизнь, а кто – нет, даже не возникает. Жаль, что ты этого так и не понял. Жизнь после смерти – не для праведных и добрых людишек, как бы они ее ни заслуживали. Туда попадают настойчивые парни с туго набитыми карманами, стремящиеся добиться успеха во что бы то ни стало. Именно их души вознесутся на небо после смерти.

– Я не верю в это, – проворчал Блейн. – Это несправедливо!

– А ты, я вижу, идеалист, – с интересом заметил Орк, глядя на Блейна, как на последнего сохранившегося в мире моа.

– Называй меня, как хочешь. Может быть, тебе и удастся сохранить жизнь после смерти, Орк. Но мне кажется, что в потусторонней жизни для тебя приготовлено место, где ты будешь гореть на вечном огне!

– Научных доказательств адского огня не существует, – покачал головой Орк. – Правда, мы мало что знаем о потусторонней жизни. Может быть, мне действительно придется гореть в аду. Я не исключаю даже, что там, в голубых небесах, действует фабрика, в которой собирают в единое целое разрушенное сознание таких, как ты… Однако не будем спорить об этом. Извини, но время пришло.

Орк быстро отошел в сторону. Стальная решетка распахнулась, и в камеру вошли пятеро мужчин.

– Нет! – послышался истерический крик Мелхилла.

Мужчины окружили астронавта. Они ловко увернулись от его кулаков и схватили за руки. Один из них сунул ему в рот кляп, затем его потащили к выходу.

В дверях появился Орк.

– Отпустите его, – раздраженно бросил он.

Мужчины отпустили Мелхилла.

– Идиоты, вы перепутали, – сказал Орк. – Нам нужен другой. – И он показал на Блейна.

Блейн приготовился к тому, что лишится друга, и потому внезапная перемена хода событий застала его врасплох. Не успел он пошевелиться, как его скрутили.

– Извини, – произнес Орк, когда Блейна выводили из камеры. – Клиент оговорил в своем заказе именно такую фигуру и цвет кожи.

Блейн пришел в себя и попытался вырваться.

– Я убью тебя! – крикнул он. – Клянусь, я убью тебя!

– Осторожно, не причините ему вреда, – равнодушно бросил Орк, глядя на Блейна ледяным взглядом.

Ему закрыли лицо мокрой тряпкой. Блейн почувствовал тошнотворно-сладкий запах хлороформа. Последнее, что он увидел, – побелевшее лицо Мелхилла, стоявшего у стальной решетки.

Глава 8

Придя в себя, Томас Блейн прежде всего осознал, что он все еще Томас Блейн и по-прежнему является владельцем собственного тела. Доказательство было очевидным и не нуждалось в дополнительных поисках. Его сознание не было стерто – по крайней мере, пока.

Он лежал на диване, одетый. Прислушался к шагам, приближающимся к двери, и сел.

Они, по-видимому, переоценили воздействие хлороформа. Значит, у него еще есть шанс!

Блейн встал и быстро спрятался за дверью. Она открылась, и кто-то вошел в комнату. Блейн сделал шаг вперед и замахнулся. В последнее мгновение ему удалось сдержать силу удара, но здоровенный кулак все-таки угодил в прелестный подбородок Мэри Торн. Колени девушки подогнулись, Блейн подхватил ее и отнес на диван. Через несколько минут она пришла в себя и сердито взглянула на него.

– Блейн, вы идиот, – сказала девушка.

– Но ведь я не знал, кто это, – попытался оправдаться Блейн и тут же почувствовал, что это неправда.

Он понял, что это Мэри Торн, за долю мгновения до того, как его мозг отдал команду нанести удар, и великолепное, послушное, быстро реагирующее на команды тело могло сдержать удар. Однако бессознательная, слепая ярость легко победила разум, искусно воспользовалась секундным замешательством и срочностью ситуации, чтобы избежать ответственности, заставила Блейна нанести удар этой холодной, бесчувственной мисс Торн, отомстить ей.

Происшедшее напомнило о том, о чем Блейну совсем не хотелось вспоминать.

– Мисс Торн, для кого вы купили мое тело? – спросил он.

Девушка бросила на него уничтожающий взгляд.

– Для вас, поскольку вы сами не могли о нем должным образом позаботиться.

Значит, смерть ему не угрожает. В его тело не вселится грязный жирный старик, развеяв его душу по ветру. Отлично! Ему так хотелось жить. Правда, было бы лучше, если бы его спас кто-нибудь другой, а не Мэри Торн.

– Я мог бы позаботиться о своем теле куда лучше, если бы меня познакомили с окружающим миром, – заметил Блейн.

– Именно это я и собиралась сделать. Почему вы не подождали?

– После того, что вы мне сказали?

– Извините, что я обошлась с вами так бесцеремонно, – ответила девушка. – Меня расстроило решение мистера Рейли отменить рекламную кампанию. Но разве вы не поняли этого? Если бы я была мужчиной…

– Но вы не мужчина, – заметил Блейн.

– Какая разница? У вас, по-видимому, сохранились странные, устаревшие взгляды на роль женщины и ее положение в обществе.

– Я не считаю их странными, – покачал головой Блейн.

– Еще бы. – Она потрогала подбородок – там уже появился синяк и слегка напухло. – Ну что, будем считать, что мы квиты? Или вам хочется ударить меня еще раз?

– Нет, одного раза вполне достаточно.

Мэри Торн встала с дивана и пошатнулась. Блейн обнял ее за талию, чтобы поддержать, – и смутился. Ему казалось, что стройное тело девушки сделано из стальных мускулов, – на самом деле он почувствовал под ладонью упругую и удивительно мягкую плоть. Стоя совсем рядом, он видел, что из тугой прически выбилось несколько прядей, и на лбу, у самой линии волос, заметил крошечную родинку. В это мгновение девушка перестала быть для него абстрактной фигурой и превратилась в живого человека.

– Я не упаду и без вашей помощи, – сказала она.

Блейн убрал руку.

– При данных обстоятельствах, – произнесла девушка, глядя на него пристальным взглядом, – наши отношения должны оставаться чисто деловыми.

Ну и чудеса! Внезапно Мэри Торн тоже взглянула на него как на человека; она увидела в нем мужчину, и это обеспокоило ее. От этой мысли Блейн почувствовал немалое удовольствие. Нельзя сказать, что Мэри Торн нравилась ему или он чувствовал к ней чисто физическое влечение. Однако ему очень хотелось вывести ее из равновесия, поцарапать гладкий фасад, поколебать это невероятное самообладание.

– Разумеется, мисс Торн, – ответил Блейн.

– Я рада, что вы придерживаетесь этой точки зрения, – улыбнулась она. – Откровенно говоря, вы не мой тип мужчины.

– А какой тип вы предпочитаете?

– Мне нравятся высокие худощавые мужчины, – объяснила девушка, – утонченные, образованные, умеющие вести себя в обществе.

– Но ведь я…

– Может быть, позавтракаем? – заметила мисс Торн. – Потом с вами хочет побеседовать мистер Рейли. Мне кажется, он намеревается сделать вам какое-то предложение.

Блейн вышел за ней из комнаты, кипя от гнева. Может быть, она издевается над ним? Высокие, худощавые, умеющие вести себя в обществе! Черт побери, ведь именно таким он и был раньше! Да и сейчас остается таким внутри этого мускулистого тела белобрысого борца – вот только она не видит этого.

Непонятно, кто кого вывел из равновесия?

Когда они сели за столик в столовой «Рекс Корпорейшн», Блейн внезапно вспомнил:

– Мелхилл!

– Что?

– Рей Мелхилл, парень, с которым я сидел в камере! Скажите, мисс Торн, а вы не могли вы выкупить и его? Как только у меня появятся деньги, я расплачусь. Мы столько пережили вместе! Он такой хороший парень…

– Попробую, – сказала девушка, с любопытством глядя на Блейна.

Она встала и вышла из столовой. Блейн с нетерпением ждал ее возвращения, потирая руки и желая, чтобы между ними вдруг оказалась шея Карла Орка. Мэри Торн вернулась через несколько минут.

– Я говорила с Орком, – сказала она. – Мне очень жаль, но мистера Мелхилла продали через час после того, как увезли вас. Поверьте, я действительно сожалею об этом. Вот если бы я подумала об этом раньше…

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Блейн. – Пожалуй, было бы неплохо чего-нибудь выпить.

Глава 9

Мистер Рейли сидел, выпрямившись в огромном, мягком, похожем на трон кресле, почти теряясь в его глубине. Он был крохотным лысым старичком, чем-то напоминавшим паука. Морщинистая полупрозрачная кожа туго обтягивала его череп и кисти рук; сухожилия и суставы отчетливо вырисовывались сквозь высохшую плоть. Блейну даже показалось, что он видит, как по дряблым кровеносным сосудам медленно, словно нехотя, течет кровь и в любую минуту может остановиться. Однако вел себя мистер Рейли уверенно, и на его умном обезьяньем личике сияли глаза, полные юмора.

– Итак, вот он какой, наш человек из прошлого! – улыбнулся мистер Рейли. – Садитесь, сэр, прошу вас. И вы тоже, мисс Торн. Я только что говорил о вас с дедушкой.

Блейн невольно оглянулся, ожидая увидеть у себя над головой призрак мужчины, скончавшегося шестьдесят лет назад. Однако в богато убранной комнате с высоким потолком не было никого, кроме них троих.

– Он удалился, – объяснил мистер Рейли. – Бедный дедушка может находиться в состоянии эктоплазмы очень непродолжительное время. И все-таки ему повезло куда больше, чем большинству призраков.

Выражение лица Блейна, по-видимому, изменилось, потому что Рейли спросил:

– Вы не верите в духов, мистер Блейн?

– Боюсь, что нет.

– Ну конечно! Это слово для вас, человека из двадцатого столетия, имеет иной, пугающий смысл. Звон цепей, скелеты и тому подобные глупости. Однако со временем слова меняют свое значение, меняется даже реальность по мере того, как человечество перестраивает природу.

– Понятно, – вежливо кивнул Блейн.

– Вы не верите мне, – добродушно улыбнулся мистер Рейли. – Напрасно. Подумайте о том, как менялось значение слов. В двадцатом веке слово «атом» сочеталось писателями, владеющими даром воображения, с чем угодно, – появились «атомные пушки», «атомные космопланы» и тому подобное. Абсурдное слово, и здравый человек просто не обращал на него никакого внимания, подобно тому как вы пропускаете мимо ушей все, что относится к духам. Но прошло всего несколько лет, и слово «атом» превратилось в символ реальной и неминуемой опасности для всего человечества. После этого ни один здравомыслящий человек не мог его игнорировать! – На лице мистера Рейли появилась задумчивая улыбка. – Слово «радиация» превратилось из чисто научного выражения, применявшегося лишь в учебниках, в источник раковых опухолей. В ваше время «космическая болезнь» являлась абстрактным, ничего не значащим понятием. Однако пятьдесят лет спустя оно означало больницы, наполненные искалеченными телами. Так что слова, мистер Блейн, имеют тенденцию к переменам, теряя свой прежний – абстрактный, нереальный или чисто научный смысл и приобретая практическое повседневное значение. Такое случается, когда практика догоняет теорию.

– А духи?

– Аналогичный процесс. Ваше мышление старомодно, мистер Блейн. Вам просто нужно изменить смысл, вкладываемый в это слово.

– Это будет нелегко, – возразил Блейн.

– Однако необходимо. Не забудьте, всегда было немало доказательств их существования. Иными словами, вероятность существования духов была достаточно большой. А когда жизнь после смерти превратилась в реальность, когда исчезла необходимость принимать желаемое за действительное, духи тоже стали реальным фактом.

– Я поверю в их существование только тогда, когда встречусь хоть с одним из них, – ответил Блейн.

– Рано или поздно так и произойдет, можете не сомневаться. Но перейдем к делу. Как вы чувствуете себя в нашем веке?

– Пока не слишком хорошо.

– Вижу, что охотники за телами изрядно вас напугали, а? – злорадно хихикнул мистер Рейли. – Сами виноваты: вам не следовало покидать здание корпорации, мистер Блейн. Этим вы нанесли немалый ущерб себе, и нашей корпорации, естественно, тоже.

– Я виновата в этом, мистер Рейли, – заметила Мэри Торн. – Извините.

Рейли мельком взглянул на нее и снова повернул голову к Блейну.

– Это, разумеется, достойно сожаления. Если уж говорить честно, вас следовало предоставить собственной судьбе там, в 1958 году. Ваше присутствие здесь, откровенно говоря, нас изрядно смущает.

– Мне очень жаль.

– Мы с дедушкой обсудили создавшуюся ситуацию и пришли к выводу – боюсь, несколько запоздалому, – что вас не следует использовать в рекламной кампании. Следовало бы принять это решение гораздо раньше. И все-таки решение принято наконец. Однако, несмотря на все наши усилия, не исключено, что ваше пребывание в двадцать втором веке не удастся скрыть. Возможно даже, что правительство предпримет юридические меры против корпорации.

– Сэр, – сказала Мэри Торн, – юристы не сомневаются в твердости нашей позиции.

– Разумеется, в тюрьму нас не посадят, – согласился Рейли. – Но подумайте о том, что будут говорить. Да, что о нас скажут! «Рекс Корпорейшн» должна заботиться о своей репутации, мисс Торн! Слухи о незаконных действиях, о возможном скандале… Нет, мистеру Блейну не следует оставаться у нас в 2110 году, являясь наглядным доказательством ошибочного решения. Вот почему, сэр, я хочу сделать вам деловое предложение.

– Я вас слушаю, – ответил Блейн.

– Что, если корпорация приобретет вам страховой полис на потустороннюю жизнь и таким образом гарантирует вам жизнь после смерти? Согласитесь ли вы в таком случае совершить самоубийство?

Блейн несколько раз моргнул от неожиданности.

– Нет.

– Но почему? – спросил Рейли.

На мгновение причина показалась Блейну очевидной. Разве есть живое существо, готовое покончить с собой? К сожалению, есть – это человек. Блейну пришлось задуматься, чтобы ответить.

– Начать с того, – произнес он, что я не уверен в существовании посмертной жизни.

– Предположим, мы сумеем убедить вас в этом, – заметил Рейли. – Тогда вы согласитесь?

– Нет!

– Очень легкомысленно с вашей стороны, мистер Блейн! Подумайте о своем положении. Век, в который вы попали, чужд вам, враждебен, неудобен. Как вы собираетесь зарабатывать на пропитание? С кем вы можете говорить, да и о чем? Даже пройти по улице, каждую секунду не подвергая опасности свою жизнь, вы и то не сумеете.

– Такого больше не случится, – заверил его Блейн. – Я не был знаком с местной обстановкой.

– Ну что вы, обязательно случится! Вы никогда не сумеете привыкнуть к жизни в наше время. По крайней мере, в достаточной степени. Вы сейчас находитесь в таком же положении, как пещерный человек, заброшенный волей судьбы в 1958 год. Полагаю, он будет чувствовать себя достаточно уверенно, если учесть, что он умеет защищаться от саблезубых тигров и мохнатых мастодонтов. Может быть, найдется добрый самаритянин и предупредит его об опасности со стороны гангстеров. Но разве это ему поможет? Спасет от гибели под колесами автомобиля, от удара электрическим током на рельсах подземки, отравления газом в квартире, падения в шахту лифта? Ему угрожает множество опасностей – он может попасть под механическую пилу или просто сломать шею, поскользнувшись в ванне! Нужно родиться в такой обстановке, чтобы спокойно жить среди всех этих опасностей, даже не замечая их. Впрочем, даже в вашем веке люди иногда становились жертвами несчастных случаев, стоило им на мгновение отвлечься! Представляете, насколько труднее было бы пещерному человеку?

– Вы преувеличиваете опасность, – ответил Блейн, чувствуя на лбу холодный пот.

– Вы так полагаете? Опасность, угрожающая людям в лесу, – ничто по сравнению с опасностью в городе. А когда город становится супергородом…

– Я не согласен на самоубийство, – произнес Блейн. – Готов пойти на риск. И давайте оставим эту тему.

– Будьте же благоразумны! – сказал Рейли раздраженно. – Покончите с собой и избавьте всех нас от массы неприятностей. Если вы откажетесь, могу предсказать, что вам предстоит. Возможно, благодаря храбрости и животной хитрости, вам удастся протянуть год, даже два. Это ничего не даст, рано или поздно вы все равно покончите с собой. Вы – типичный самоубийца. Это у вас в характере, Блейн, изменить что-то вам не под силу. Через год или два, после многих страданий, вы покончите с собой, и ваш дух с облегчением покинет измученное тело, но в этом случае вам уже не придется надеяться на то, что ваша усталая душа попадет в мир иной.

– Вы с ума сошли! – воскликнул Блейн.

– Я никогда не ошибаюсь, определяя потенциального самоубийцу, – спокойно ответил Рейли. – Дедушка согласен со мной. Так что если вы все-таки…

– Нет, – решительно покачал головой Блейн, – Убивать себя я отказываюсь. Вам придется нанять кого-то для этого.

– Я так не поступаю, – сказал Рейли. – Принуждать кого-то к самоубийству не в моих правилах. Однако я приглашаю вас поприсутствовать в качестве зрителя при переселении моего духа – сегодня после обеда. Получите представление о потусторонней жизни. Может быть, это заставит вас передумать.

Блейн заколебался, и старик усмехнулся, понимающе глядя на него.

– Не беспокойтесь, вам не угрожает никакая опасность. Или вы все еще опасаетесь обмана? Неужели вы думаете, что я украду ваше тело? Напрасно. Я выбрал новое тело несколько месяцев назад, совершенно официально, на открытом рынке. Откровенно говоря, ваше тело мне не по вкусу. Видите ли, в такой огромной оболочке я чувствовал бы себя неуютно.

Беседа закончилась, и Мэри Торн вывела Блейна из кабинета.

Глава 10

Комната, где происходило переселение духа, походила на маленький театр. Блейн узнал, что ею часто пользовались для чтения лекций по повышению квалификации руководящих сотрудников корпорации. Сегодня аудитория была небольшой и состояла исключительно из специально приглашенных гостей. Здесь в полном составе присутствовал совет директоров из пяти мужчин среднего возраста. Они сидели в последнем ряду и о чем-то тихо беседовали. Рядом расположился секретарь-регистратор. Блейн и Мэри Торн сели впереди, как можно дальше от директоров корпорации.

На сцене, возвышающейся над залом и залитой светом прожекторов, была установлена аппаратура для переселения душ. Два массивных кресла были снабжены привязными ремнями и соединены со стоявшей между ними блестящей черной машиной множеством толстых проводов. У Блейна возникло неприятное ощущение, что ему предстоит присутствовать при казни. Над аппаратом склонились техники, завершая последние приготовления. Поблизости стояли пожилой бородатый врач и его коллега с багровым лицом.

На сцену вышел мистер Рейли, кивнул сидевшим в зале и сел в одно из кресел. Следом появился мужчина лет сорока с испуганным, бледным, но полным решимости лицом. Это и был человек, которого купил мистер Рейли. Он опустился во второе кресло, взглянул на аудиторию, затем уставился на руки. Он казался смущенным. Его лицо было покрыто крупными каплями пота, и пиджак под мышками потемнел. Мужчина не смотрел на Рейли, и Рейли не поворачивал к нему головы.

На сцене появился еще один мужчина, лысый и серьезный, в темном костюме с воротником, который носят священники, держащий в руках маленькую черную книжку. Он шепотом заговорил с сидящими в креслах.

– А это кто? – спросил Блейн.

– Отец Джеймс, – ответила Мэри Торн. – Он – священник из церкви Потусторонней жизни.

– Что это за церковь?

– Новая религия. Вы уже слышали о Годах Безумия? В то время разгорелся нешуточный теологический спор…

Наиболее острым вопросом сороковых годов двадцать первого века стал духовный статус потусторонней жизни. А после того как корпорация «Потусторонняя жизнь» заявила о существовании – научно обоснованном – жизни после смерти, ситуация еще более обострилась. Корпорация прилагала отчаянные усилия, чтобы избежать столкновения с религией, однако это оказалось очень сложно. Большинство священников считало, что наука без всякого основания вторглась в сферу их деятельности. «Потусторонняя жизнь, инкорпорейтед», хотелось это корпорации или нет, рассматривалась как главная сила при формулировании новой научно-религиозной доктрины, которая заключалась в том, что спасения души можно было достигнуть не с помощью религиозных, моральных или этических мер, а в результате обезличенной прикладной научной процедуры.

Для решения этой жгучей проблемы было проведено бесчисленное количество конгрессов, конференций и симпозиумов. Некоторые группы населения пришли к заключению, что провозглашенная, научно обоснованная жизнь после смерти совершенно очевидно не являлась раем, нирваной или загробным блаженством по той причине, что душа не имела ко всему этому никакого отношения. По их мнению, сознание и душа – не одно и то же; душа как не заключает в себя сознание, так и не составляет его части. Вряд ли стоит оспаривать то, что наука открыла способ продления существования единого сообщества тела и сознания. Однако это ничуть не влияет на душу и уж точно не имеет никакого отношения к бессмертию, нирване или чему-то подобному. Научные манипуляции не могут оказать какого-либо воздействия на душу. Ну а судьба души после неизбежной смерти сознания в научной потусторонней жизни будет зависеть от традиционных моральных, этических и религиозных ценностей.

– Вот это да! – заметил Блейн. – Кажется, я понимаю, в чем дело. Они пытались достичь сосуществования науки и религии. Однако не были ли их рассуждения для некоторых людей излишне тонкими?

– Верно, – согласилась Мэри Торн, – даже несмотря на то что объяснения были намного убедительнее моих, да и подкрепили их множеством аналогий. Но ведь это была лишь одна точка зрения. Остальные даже не стремились к сотрудничеству. Они просто заявили, что научный взгляд на потустороннюю жизнь греховен. А еще одна группа решила проблему следующим образом: она присоединилась к научной точке зрения и заявила, что душа есть часть сознания и содержится внутри его.

– Полагаю, это и была церковь Потусторонней жизни?

– Да. Они откололись от остальных религиозных течений. По их мнению, душа заключена в сознание, а потусторонняя жизнь – возрождение души после смерти без всяких «но» и «если».

– Вполне в духе времени, – кивнул Блейн. – Но моральные соображения…

– С их точки зрения, это ничуть не противоречит моральным принципам. Последователи церкви Потусторонней жизни считают, что нельзя навязывать людям моральные и этические нормы с помощью духовных поощрений и наказаний. А если бы это было возможно, то не следует так поступать. По их мнению, моральные принципы важны сами по себе, во-первых, как присущие социальному организму, то есть обществу, и во-вторых, как приносящие огромную пользу каждому человеку.

Блейн пришел к выводу, что от моральных принципов ждут слишком многого.

– Наверное, эта религия пользуется большой популярностью? – спросил он.

– Огромной, – кивнула Мэри Торн.

Блейн хотел еще что-то спросить, но тут заговорил отец Джеймс.

– Уильям Фицсиммонс, – обратился священник к обладателю тела, – ты прибыл сюда добровольно для того, чтобы прекратить свое существование в земном мире и продолжить его в мире духовном?

– Да, святой отец, – пробормотал побледневший мужчина.

– И ты подвергся соответствующим научным процедурам, позволяющим тебе продолжить существование в мире духовном?

– Да, святой отец.

Отец Джеймс повернулся к Рейли.

– Кеннет Рейли, ты прибыл сюда по собственной воле для того, чтобы продолжить свое земное существование в теле Уильяма Фицсиммонса?

– Да, святой отец, – ответил Рейли, напрягшись и нахмурившись.

– И ты принял все меры для того, чтобы Уильям Фицсиммонс смог войти в потустороннюю жизнь: заплатил деньги наследникам Фицсиммонса, а также внес необходимый государственный налог, связанный с процедурой подобного рода?

– Да, святой отец.

– При такой ситуации, – провозгласил отец Джеймс, – не совершено никаких проступков, ни гражданских, ни религиозных. В данном случае не имеет места потеря жизни, поскольку личность Уильяма Фицсиммонса продолжит свое существование в потустороннем мире, а личность Кеннета Рейли продолжит свое существование на земле. Поэтому можно приступить к процедуре переселения душ.

Происходящее показалось Блейну чудовищным смешением свадебной церемонии и казни. Улыбающийся священник ушел. Техники пристегнули клиентов к креслам и закрепили электроды у них на ногах, руках и лбах. В аудитории воцарилась мертвая тишина, и директора корпорации «Рекс» подались вперед, наблюдая за процедурой.

– Приступайте, – произнес Рейли, глядя на Блейна и чуть заметно улыбаясь.

Старший техник повернул ручку на контрольной панели черной машины. Она громко загудела, и освещение померкло. Оба мужчины конвульсивно дернулись в ремнях, затем их тела обмякли.

– Они убивают этого несчастного беднягу Фицсиммонса, – прошептал Блейн.

– Этот несчастный бедняга, как вы его называете, – сказала Мэри Торн, – отлично понимал, на что шел. Ему тридцать семь лет, и в жизни он полный неудачник. Он не сумел удержаться ни на одной работе в течение хоть сколько-нибудь продолжительного времени и не имел никакой надежды приобрести страховой полис на жизнь после смерти. Так что для него это прямо-таки великолепная возможность. Более того, у него жена и пятеро детей, которых он не в состоянии обеспечить. Деньги, выплаченные ему мистером Рейли, позволят им выжить и обеспечат детям неплохое образование.

– Какая хорошая теперь у них будет жизнь! – воскликнул Блейн, не скрывая сарказма. – Продается слегка подержанное тело отца в превосходном состоянии. Покупайте, недорого!

– Вы смешны, – бросила Мэри Торн. – Смотрите, все кончено.

Черную машину выключили, и с неподвижных мужчин сняли ремни. Не обращая ни малейшего внимания на маленький сморщенный труп Рейли, на лице которого застыла усмешка, техники и врачи столпились вокруг тела Фицсиммонса.

– Пока ничего! – громко заметил старый бородатый врач.

Блейн чувствовал, что в помещении воцарилась атмосфера страха и нервного ожидания. Шли секунды. Врачи и техники склонялись над неподвижным телом молодого мужчины.

– Все еще ничего! – воскликнул доктор. В его голосе послышались панические нотки.

– Что происходит? – спросил Блейн у девушки.

– Я уже говорила, что процесс перехода душ из одного тела в другое является сложным и опасным. Пока сознание Рейли еще не переселилось в тело Фицсиммонса. Но времени у него осталось немного.

– Но почему?

– Потому что тело начинает умирать с того момента, как остается незанятым. Если сознания нет – хотя бы в дремлющем состоянии – начинаются необратимые процессы. Присутствие сознания является необходимым условием существования. Даже дремлющее сознание, не способное на самостоятельные действия, контролирует протекающие в теле физиологические процессы. Но как только оно исчезает…

– Все по-прежнему! – крикнул пожилой врач.

– Думаю, что уже слишком поздно, – прошептала Мэри Торн.

– Дрожь! – вдруг произнес врач. – Я чувствую, что тело вздрогнуло!

Наступила продолжительная тишина.

– Мне кажется, что он вошел! – воскликнул врач. – Быстро, кислород и адреналин!

На лицо бывшего Фицсиммонса положили кислородную маску, и в руку вонзилась игла шприца. Тело шевельнулось, вздрогнуло, обмякло и шевельнулось снова.

– Ему это удалось! – торжествующе вскричал пожилой врач, снимая кислородную маску.

Директора корпорации, как по команде, встали из кресел и поспешили на сцену. Они окружили ожившее тело, которое моргало глазами и содрогалось в приступах рвоты.

– Поздравляем, мистер Рейли!

– Вы отлично справились с этим, сэр!

– А мы уже начали волноваться!

Оживший уставился на них бессмысленным взглядом, потом вытер рот и произнес:

– Я не Рейли.

Пожилой врач растолкал директоров и склонился над телом.

– Вы не Рейли? – спросил он. – Значит, вы Фицсиммонс?

– Нет, – ответил мужчина, – я не Фицсиммонс, не этот бедный дурачок! И не Рейли. Он пытался влезть в это тело, однако мне удалось его опередить. Я оказался здесь раньше его. Теперь это мое тело.

Неизвестный встал. Директора корпорации отшатнулись от него, один быстро перекрестился.