Текст книги "Координаты чудес (сборник)"
Автор книги: Роберт Шекли
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
Блейн открыл дверь.
– Робинсон,– позвал он,– сейчас мы пойдем в кабину для самоубийц. Я отдаю тебе свое тело.
– Другого я и не ожидал от тебя, Том,– сказал зомби.
– Тогда пошли.
Вместе, не спеша, они стали спускаться по горному склону. Мэри несколько секунд смотрела им вслед из окна, потом пошла за ними.
Они остановились у двери кабины для самоубийц.
– Ты полагаешь, что сумеешь перебраться в мое тело? – спросил Блейн.
– Я уверен,– ответил Робинсон,– Том, я хочу поблагодарить тебя. Обещаю хорошо обращаться с твоим телом.
– Вообще-то оно не мое,– сказал Блейн.– Раньше это тело принадлежало человеку по имени Кранч. Но я привык к нему и даже полюбил. Ты привыкнешь к его особенностям. Вот только напоминай ему время от времени, кто хозяин. Иногда его так и тянет поохотиться.
– Думаю, что мне это понравится,– сказал Робинсон.
– И я так думаю. Ну что ж, желаю удачи.
– Удачи и тебе, Том.
Подошла Мэри, и ее ледяные губы в последний раз коснулись щеки Блейна.
– Что ты будешь делать без меня? – спросил он.
– Не знаю.– Мэри пожала плечами.– Чувствую себя такой опустошенной... Том, это действительно необходимо?
– Да.
Блейн еще раз оглянулся, посмотрел на пальмы, шелестящие под легким ветерком в лучах солнца, на голубую гладь моря и огромную темную гору в паутине серебряных водопадов. Затем он повернулся, вошел в кабину и закрыл за собой дверь.
Внутри не было окон и мебели, кроме единственного кресла. Инструкция на стене была очень простой. Вы просто садитесь, не спеша поворачиваете выключатель справа – и умираете, быстро и безболезненно, а ваше тело готово принять следующего обитателя.
Блейн сел, нащупал рукой выключатель и откинулся на спинку, закрыв глаза.
Он снова подумал о своей первой смерти и еще раз пожалел, что она не была более эффектной. Следовало бы на этот раз исправить ошибку и уйти из жизни, как Халл, в отчаянной схватке с охотниками на горном склоне, на закате солнца. Почему он не умрет так же? Почему он не погибнет, сражаясь с тайфуном, охотясь на тигра или взбираясь на Эверест? Почему и на этот раз его смерть будет такой обычной, банальной, ничем не примечательной?
И наконец, почему он никогда не занимался конструированием яхт по-настоящему?
Эффектная смерть, понял Блейн, не соответствовала бы его натуре. Несомненно, ему на роду написано умереть спокойно, быстро и безболезненно. И вся его жизнь в двадцать втором веке, вероятно, была только подготовкой к такой смерти – неясное ощущение этого возникло в день смерти Рейли, потом превратилось в определенную уверенность во Дворце смерти и стало неумолимой судьбой, когда он поселился в Таиохаэ.
И все-таки, какой бы ни была смерть, она является самым важным событием в жизни человека. И Блейн с нетерпением ждал ее.
Жаловаться ему было не на что. Несмотря на то что он жил в будущем чуть больше года, он выиграл величайший приз – потустороннюю жизнь! И снова, как и в тот день, когда после завершения процедуры он покинул здание корпорации «Потусторонняя жизнь», его охватило ощущение свободы от постоянного мрачного, бессознательного, гнетущего страха смерти, сковывающего каждое движение и пронизывающего мысли. Все люди из его века жили в тени, подавляющей сознание, в страхе перед призраком, преследующим человека днем и ночью, скрывающимся за каждым углом, за каждой дверью, незримым гостем на пиру жизни, все время ждущим своего момента, все время угрожающим...
Теперь ему нечего бояться!
Наконец древний враг побежден! И люди больше не умирают – они попадают в иной, более совершенный мир!
Более того, он обрел нечто большее, чем потусторонняя жизнь. Ему удалось за год прожить целую жизнь.
Он появился на свет в белой светлой комнате, и над ним склонилось лицо бородатого доктора, а добродушная медсестра принесла ему еду. Он встревоженно прислушивался к бормотанию незнакомых голосов. Потом он покинул свое убежище, будучи совсем неподготовленным к незнакомой жизни, и глазел на восточные чудеса Нью-Йорка, и позволил незнакомцу с честным взглядом и медовой речью обмануть себя. И едва не расстался со своим телом, но встретил людей, умных и заботливых; они выручили его из беды, в которую он попал по собственной глупости, утешили и ободрили. Обладая прекрасным, сильным и таинственным телом, он вновь бросился в жизнь, на этот раз зная ее лучше, и в погоне за деньгами и опасностями оказался среди вооруженных наемников. Ему удалось преодолеть это безрассудство, и, став умнее, он выбрал достойное занятие. Но в это время темные, зловещие силы, причастные к его второму рождению, стали его преследовать, и ему пришлось покинуть родину и бежать на самый край земли. Несмотря ни на что, по пути ему удалось обзавестись семьей. Как у каждой семьи, у нее были свои тайны, свои скелеты в шкафу, но это была его семья. Они приехал в страну, о которой мечтал, женился и во время медового месяца наконец увидел горы Муреа, пылающие в лучах заката. Он поселился на острове и провел последние месяцы в спокойствии и трудах, вспоминая чудеса, которые ему довелось повидать. И так он жил, уважаемый и почитаемый всеми...
Этого вполне достаточно. И Блейн повернул выключатель.
Глава 37– Где я? Кто я? Кем я стал?
Тишина.
– А-а, вспомнил. Я – Томас Блейн, и я только что умер. Сейчас я у Порога, в этом реальном и совершенно не поддающемся описанию месте. Я ощущаю Землю. А впереди я ощущаю потустороннюю жизнь.
– Том...
– Мэри?!
– Да, это я.
– Но как ты... Я не ожидал...
– Может быть, я не была тебе очень хорошей женой, Том, но я всегда была верна тебе и сделала для тебя все, что могла. Я люблю тебя, Том. Конечно же, я пошла за тобой.
– Я так счастлив, Мэри.
– Я рада.
– Пошли?
– Куда, Том?
– В потустороннюю жизнь.
– Том, я боюсь. Нельзя ли еще немного побыть здесь?
– Все будет хорошо. Пошли.
– А вдруг нас разлучат, Том? Что тогда? Я боюсь, что будет очень странно, и страшно, и одиноко.
– Не беспокойся, Мэри. Я был младшим конструктором яхт три раза в течение двух жизней. Это моя судьба! И конечно, она мне не изменит и здесь.
– Хорошо. Теперь я готова, Том. Пошли.
Координаты чудес
Часть I. ОТБЫТИЕ
Глава 1День был на редкость бестолковый. Придя в контору, Том Кармоди чуточку пофлиртовал с мисс Гиббон, позволил себе возразить самому мистеру Уэйнбоку и добрых пятнадцать минут обсуждал с Блэкуэллом шансы футбольной команды «Гиганты». В конце же дня он яростно заспорил с мистером Зейдлитцем – яростно, но совершенно не разбираясь в сути дела – об истощении природных ресурсов страны и беспощадном натиске разрушительных факторов, таких, как совместное обучение, армейская инженерная служба, туристы, огненные муравьи, а также издатели дешевого чтива. Все они (так он утверждал) в той или иной степени ответственны за порчу ландшафта и за уничтожение последних милых уголков нетронутой природы.
– Ну-ну, Том, – сказал язвительный Зейдлитц. – Неужели это и в самом деле вас беспокоит?
И впрямь...
А мисс Гиббон, привлекательная, с аккуратненьким подбородочком, вдруг заметила:
– О, мистер Кармоди, я считаю, что вы не должны говорить такое.
Что он говорил такого и почему не должен был говорить – Кармоди так и не мог припомнить. И грех остался на его совести, неосознанный и неотпущенный.
А его начальник, пухленький и мягкий мистер Уэйнбок, неожиданно проговорил:
– Послушайте, Том, а ведь в ваших словах, кажется, что-то есть. Я об этом подумаю.
Кармоди, однако, уже сам понял, что ничего особенного в его словах не было и думать об этом не стоило.
Высокий насмешливый Джордж Блэкуэлл, который умел говорить, не двигая верхней губой, и тот сказал:
– Думаю, вы правы, Кармоди, честное слово! Если они переведут Восса со свободной защиты на край, мы увидим настоящий пас.
А Кармоди, после дальнейших размышлений, пришел к выводу, что это ничего не изменит.
Кармоди был спокойным человеком, с юмором преимущественно меланхолическим. Его лицо как нельзя лучше соответствовало характеру. Рост и мнение о себе – чуть выше среднего. Убеждения его были шатки, зато намерения – всегда самые лучшие. Пожалуй, у него была склонность к унынию. Впрочем, оно легко сменялось вспышками возбуждения, то есть он был циклотимиком. Рослые остроглазые мужчины с предками-ирландцами, как правило, циклотимики, особенно после тридцати.
Он прилично играл в бридж, хотя и недооценивал свое мастерство. Считал себя атеистом, но больше по инерции, чем по убеждению.
Его воплощения, с которыми он ознакомился в Зале Кармы, были сплошь героическими. Родился он под знаком Девы при управлении Сатурна, находившегося в Доме Солнца. Уже одно это говорило о его незаурядности. Но человек остается человеком: предсказуем и непостижим одновременно. Шаблонное чудо!
Кармоди покинул контору в 5.45 и сел в метро. Там его толкали и мяли другие страдальцы. Умом он сочувствовал им, но боками остро ненавидел.
Он вышел на 96-й улице и прошел несколько кварталов пешком до своей квартиры на Вест-Энд-авеню. Швейцар весело приветствовал его, лифтер одарил дружеским кивком. Кармоди отпер дверь, вошел внутрь и лег на кушетку. Жена его проводила отпуск в Майами, поэтому он мог безнаказанно возложить ноги на мраморный столик.
Мгновение спустя раздался удар грома, и в комнате полыхнула молния. Непонятно зачем схватившись за горло, Кармоди приподнялся. Гром громыхал несколько секунд, затем вострубили трубы. Кармоди поспешно убрал ноги с мраморного столика. Трубы смолкли, их сменили бравурные звуки волынки. Снова вспыхнула молния, и в ее сиянии возник человек.
Человек, одетый в золотистый плащ и оранжевые брюки в обтяжку, был среднего роста, коренаст и светловолос. Лицо как лицо, но без ушей. Он сделал два шага вперед, остановился, сунул руку в пустоту и выдернул оттуда свиток, изрядно порвав его при этом. Откашлявшись (звук напоминал бренчание испорченного шарикоподшипника), он сказал:
– Приветствия!
Кармоди не ответил: от неожиданности он онемел.
– Мы приходить, – сказал пришелец, – как неожиданный ответчик невыразимой жажды. Ваших. Другие люди? Нет, не так! Буду это?
Пришелец ждал ответа. Кармоди доказал себе только ему одному известными способами, что все это происходит именно с ним и на самом деле. И спросил, как и полагается, когда все происходит на самом деле:
– Бога ради, что это значит?
Улыбаясь, пришелец сказал:
– Это для вас. Кар-Мо-Ди. Из сточной канавы «того, что есть» вам досталась малая, но замечательная порция «того, что может быть». Веселье, нет? Уточняю: ваше имя ведет к остальному. Случайность реабилитирована снова. Розоворукая Неопределенность хохочет во весь рот, а дряхлое Постоянство снова заперто в Пещере Неизбежности. Разве это не причина для? А почему вы не?
Кармоди встал, совершенно успокоившись. Неведомое перестанет быть страшным, когда оно становится назойливым. (Посланец, разумеется, это знал.)
– Кто вы? – спросил Кармоди.
Пришелец понял вопрос, и его улыбка погасла. Он пробормотал себе под нос: «Туманно мыслящие извилины! Опять неверно обработали меня! Я мог уклониться, вплоть до смертельного исхода даже! Неужели они не могут прицелиться без ошибки? Ничего, я переработаюсь, переделаюсь, приспособлюсь...»
Он прижал пальцы к голове и погрузил их вглубь сантиметров на пять. Пальцы затрепетали, будто он играл на крошечном пианино. И тотчас пришелец превратился в коротышку, лысого, в измятом костюме, с набитым портфелем, зонтиком, тростью, журналом и газетой.
– Так правильно? – спросил он. И сам себе ответил: – Да, вижу. В самом деле, я должен извиниться за неряшливую работу нашего Центра Уподобления. Только на прошлой неделе я появился на Сигме-4 в виде гигантской летучей мыши с Уведомлением в пасти. И тут же увидел, что мой адресат из породы водяных лилий. А двумя месяцами раньше (я употребляю местные эквиваленты времени) при миссии на Фагму Старого Мира эти дураки из Уподобления оформили меня в виде четырех дев, тогда как правильная форма, очевидно...
– Я не понимаю ни единого слова, – прервал его Кармоди. – Будьте добры, объясните, что это все значит.
– Конечно, конечно, – сказал пришелец. – Но позвольте мне проверить местные термины. – Он закрыл глаза, потом открыл снова. – Странно, очень странно, – пробормотал он. – Из ваших слов, фигурально говоря, не складывается склад для моей продукции. Но кто я, чтобы осуждать? Неточности могут быть эстетически приняты. Все это дело вкуса.
– Что это значит? – переспросил Кармоди грозным басом.
– Это Интергалактическая Лотерея, конечно. И вы, сэр, выиграли главный приз, конечно. Изложенное соответствует моей внешности, разве нет?
– Нет, не соответствует, – сказал Кармоди. – И я не знаю, о чем вы толкуете.
Сомнение скользнуло по лицу чужестранца и тут же исчезло, словно его резинкой стерли.
– Вы не знаете? Ну конечно! Вы, полагаю, потеряли надежду на выигрыш. И постарались забыть, чтобы избежать волнений. Какое несчастье, что я пришел во время вашей умственной спячки! Но никакого вреда вам не причинят, уверяю вас. Документы у вас под рукой? Боюсь, что нет. Тогда я объясню. Вы, мистер Кармоди, выиграли приз в Интергалактической Лотерее. Селектор Случайностей для Части IV, Класса 32 Жизненных Форм вытянул ваш номер. Приз (очень красивый приз, уверяю вас) ожидает вас в Галактическом Центре.
Тут Кармоди обнаружил, что рассуждает примерно так:
«Либо я спятил, либо не спятил. Если спятил, значит, это бред, и тогда я должен обратиться к психиатру. Но в этом случае я оказываюсь в идиотском положении, ибо во имя смутных доводов рассудка пытаюсь отрицать то, что вижу и слышу. При этом в голове получается такая каша, которая только усугубляет помешательство; в конце концов моей несчастной жене придется положить меня в больницу.
С другой стороны, если я сочту этот бред реальностью, я тоже окажусь в больнице.
Если же я не сошел с ума и все происходит на самом деле, то это удивительная, единственная в своем роде случайность, приключение высшей марки. Очевидно (если это происходит на самом деле), во Вселенной есть существа, превосходящие людей по разуму. И эти существа устраивают лотереи, где имена выбираются по жребию. (Они имеют на это полное право. Не понимаю, почему лотерея не совместима с высшим разумом.) И, наконец, в этой предполагаемой лотерее выпало мое имя. Это большая честь: возможно, и Землю включили в лотерею впервые. В этой игре приз выиграл я. Такой приз может принести мне богатство, или почет, или женщин, или знания – словом, что-нибудь стоящее.
Учитывая все это, мне выгоднее поверить, что я не сошел с ума, пойти с этим джентльменом и получить приз. Если я ошибаюсь, я очнусь в больнице. Тогда я извинюсь перед врачами, признаю свои заблуждения и, возможно, выйду на свободу».
Вот так Кармоди рассуждал и к такому заключению пришел. Вывод не удивительный. Очень мало людей (за исключением безумных) предпочтут гипотезу безумия гипотезе сенсационной новинки.
Конечно, в рассуждениях Кармоди были некоторые погрешности. В дальнейшем они должны были довести его до беды. Но здесь можно сказать одно: хорошо еще, что Кармоди вообще рассуждал в таких обстоятельствах.
– Я плохо понимаю, что тут к чему, – сказал он Посланцу. – Есть какие-нибудь условия у моего Приза? Надо сделать что-нибудь или оплатить?
– Никаких условий, – сказал Посланец. – По крайней мере, ничего достойного упоминания. Чистый Приз. Какой же Приз, если с условиями? Если вы принимаете его, вы должны отправиться со мной в Галактический Центр (а это путешествие само по себе стоит того, чтобы его совершить). Там вам вручат Приз. Затем, если захотите, вы сможете взять его с собой. Если вам понадобится помощь, чтобы вернуться, мы окажем вам всяческое содействие. Вот и все об этом.
– Меня это устраивает, – произнес Кармоди тоном Наполеона, одобрявшего диспозицию маршала Нея под Ватерлоо. – Как мы попадем туда?
– Вот так, – сказал Посланец. И потащил Кармоди в уборную, а оттуда – через трещину – в пространственно-временной континуум.
Все остальное было не труднее. За несколько секунд субъективного времени Кармоди и Посланец преодолели изрядное расстояние и оказались в Галактическом Центре.
Глава 2Путешествие было кратким, заняв не более одного мгновения плюс микросекунду в квадрате, и бессобытийным, поскольку никаких фактов нельзя вместить в такой тонюсенький ломтик длительности. Поэтому после перехода, о котором нечего было сказать, Кармоди увидел вокруг себя широкие площади и диковинные строения Галактического Центра.
Он просто стоял спокойно и смотрел. Принял к сведению, между прочим, что над головой у него три тусклых карликовых солнца. Заметил деревья, которые бормотали невнятные угрозы зеленоперым птицам. Заметил и другие вещи, которые не сумел запомнить из-за недостатка земных аналогий.
– Ой-ой! – вымолвил он наконец.
– Простите, не понял, – переспросил Посланец.
– Я сказал «ой-ой».
– О! А мне послышалось «ой».
– Нет, я сказал «ой-ой».
– Теперь понятно, – сказал Посланец слегка раздраженно. – Ну и как вам наш Галактический Центр?
– Впечатляет, – признал Кармоди.
– И я так считаю, – небрежно заметил Посланец. – С таким расчетом его и строили. Правда, на мой взгляд, он почти ничем не отличается от любого другого Галактического Центра. Архитектура, как видите (вы, наверное, примерно этого и ожидали), неоциклопическая, типичный административный стиль, лишенный каких-либо эстетических принципов. Внешний вид должен производить впечатление на избирателей.
– Что-то есть в этих плавающих в небе лестницах, – заметил Кармоди.
– Сценично, – согласился Посланец.
– И эти громадные здания...
– Да, конструктор удачно применил сочетание вывертывающихся кривых с исчезающими точками, – сказал Посланец тоном знатока. – А также использовал искривление времени, чтобы внушить благоговение. Довольно мило, по-моему. Кстати, вам, наверное, будет интересно узнать, что оформление вон той группы зданий целиком содрано на вашей планете – с выставки «Дженерал Моторс». Оно было признано выдающимся образчиком примитивного квазимодернизма: причудливость и изнеженность – его основные черты. А эти вспыхивающие огни перед Плавающим Мультинебоскребом – чистейшее галактическое барокко. Функциональности в них никакой.
Кармоди никак не удавалось охватить все эти сооружения одним взглядом. Ему казалось, что, пока он смотрит на одно, другие меняют форму. Он щурился и напрягал зрение, но здания продолжали таять и меняться. («Периферическая трансмутация, – пояснил Посланец. – Здешние обитатели прямо-таки ни перед чем не останавливаются».)
– Ну а где же я получу мой Приз? – спросил Кармоди.
– Сюда, направо, – сказал Посланец и повел его между двумя башенными фантазиями к маленькому прямоугольному домику, спрятавшемуся за перевернутым фонтаном.
– Делом мы занимаемся здесь, – продолжал Посланец. – Последние исследования показали, что прямолинейная форма действует успокаивающе на синапсы многих организмов. И я горжусь этим зданием. Дело в том, что прямоугольник изобрел я.
– Черта с два, – сказал Кармоди. – Мы знаем прямоугольники испокон веков.
– И кто же, по вашему мнению, принес вам самый первый? – язвительно спросил Посланец.
– Мне кажется, что тут нечего изобретать.
– Как это нечего? – переспросил Посланец. – Это показывает, как мало вы знаете. Вы принимаете сложность за творческое самовыражение. Знаете ли вы, что природа никогда не создавала правильный прямоугольник? Квадрат – очевидная вещь, это ясно. И тому, кто не вникал в суть проблемы, может показаться, что прямоугольник вырастает из квадрата естественно. Нет и нет! На самом деле эволюционное развитие квадрата приводит к кругу.
Глаза Посланца затуманились. Спокойным и отрешенным голосом он сказал:
– Я всегда чувствовал, что возможно иное развитие идеи квадрата. Я рассматривал его так и сяк. Эта сводящая с ума тождественность ставила меня в тупик. Равные стороны, равные углы. Некоторое время я экспериментировал с углами. Так появился первый параллелограмм, но я не считаю его большим достижением. Я изучал квадрат. Правильность приятна, но не сверх меры. Как же изменить это изнуряющее мозг однообразие, сохранив все же явственную периодичность? И однажды решение пришло ко мне! В какой-то внезапной вспышке озарения я понял, что нужно сделать. Менять длину параллельных сторон – вот и все, что требовалось. Так просто и так трудно! Дрожа, я попробовал. И когда это получилось, признаюсь, я сделался просто одержимым. Целыми днями и неделями я конструировал прямоугольники разного размера, разного вида, все правильные и все различные. Поистине я был рогом изобилия прямоугольников. То были потрясающие дни.
– Представляю себе, – сказал Кармоди. – Ну а позже, когда ваша работа была признана?
– Это тоже было потрясающе. Но прошли столетия, прежде чем мои прямоугольники начали принимать всерьез. «Это забавно, – говорили мне, – но когда новизна отойдет, что у вас останется? Останется несовершенный квадрат, больше ничего». Я страдал от непонимания. Но в конце концов мои взгляды победили. На сегодняшний день в Галактике имеется более 70 биллионов прямоугольных структур. И каждая из них ведет происхождение от моего первоначального прямоугольника.
– Ну и ну! – вздохнул Кармоди.
– Так или иначе, но мы на месте, – сказал Посланец. – Идите туда, направо. Сообщите требуемые данные и получите Приз.
– Спасибо, – поблагодарил Кармоди.
Он вошел в комнату. В мгновение ока стальные ленты охватили его руки, ноги, талию и шею. Высокая мрачная личность с ястребиным носом и шрамом на левой щеке уставилась на Кармоди со странным выражением: убийственное веселье сочеталось в нем с елейной печалью.
