Текст книги "Реморы"

Автор книги: Роберт Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– О чем вы думаете, Кви Ли?

Орлеан задал вопрос, и она без промедления ответила, тихо и восхищенно:

– Прекрасно. – Кви Ли закрыла глаза, припоминая, как далеко тянется корпус, плоский и серый, спокойный, но в то же время строгий. – Это прекрасно.

– А еще лучше впереди, на носу, – продолжал ее спутник. – Поля там плотнее и сильнее. Мощные лазеры встречают кометы за десятки миллионов километров от нас и распыляют их. – Он издал тихий смешок. – Когда смотришь с носа, почти чувствуешь движение корабля. Честно.

Она поежилась внутри оболочки, больше от удовольствия, чем от страха. Мало кто из пассажиров выходил на поверхность корпуса. Без сомнения, они нарушали правила. Даже внутри корабельных такси вы находились под прикрытием корпуса. Но не здесь. Здесь Кви Ли чувствовала себя беззащитной, практически голой. Орлеан долго вглядывался в ее лицо, вероятно пытаясь определить ее настроение. Наконец он спросил:

– А вы знаете историю первой Реморы? Знает ли она? Вряд ли.

Он рассказал; голос у его звучал тихо и спокойно.

– Звали ее Вун, – начал он. – Ходили слухи, что на Земле она была преступницей. Согласившись стать членом команды, она избежала психологического преобразования.

– За какие преступления?..

– Имеет ли это значение? – Он покачал круглой головой. – Достаточно серьезные. Дело в том, что у Вун не было конкретной должности. Счастливая, что ей выпала такая возможность, она стала нести вахты на корпусе.

Кви Ли кивнула, глядя на далекий горизонт.

– Она была красивой, как вы. В перерывах между вахтами она занималась тем же, что и остальные: изучала корабль, заводила романы и огорчалась, если отношения не складывались. Как и вы, Кви Ли, она была умна. Всего несколько столетий на борту, и Вун смогла понять, что к чему. Она видела, как капитаны уклоняются от вахт на корпусе. И как некоторых людей, виновных в совершенно незначительных проступках, заставляют нести по две вахты вместо себя. Словом, наши капитаны избегали даже самого незначительного риска.

Статус. Должность. Привилегии. Уж это-то она понимала. Может, даже слишком хорошо.

– Вун возмутилась, – продолжал Орлеан, и в голосе его звучала гордость. – Но вместо того чтобы крушить всю систему, она подчинила ее себе. И преобразовала то, что подчинила. – Мягкий смешок. – Моя оболочка? Это она создала ее прототип с едва ли не вечными герметичными уплотнителями и суперэффективной системой очистки. Она сконструировала оболочку, из которой могла вообще не выходить, после чего стала жить на открытой палубе и порой не покидала ее годами.

– В одиночестве?

– Созерцательной жизнью пророка… – Ремора с любовью посмотрел на гладкую серую равнину. – Вун перестала очищать свое тело от раковых образований и других повреждений. На ее лице – а оно было красивым – оставались куски отмерших тканей. Затем она научилась управлять мутациями, серьезно и целенаправленно. Наконец у нее появилось несколько друзей, тоже бесстатусных. Она научила их своим фокусам и объяснила, какой покой и смысл бытия обрела, живя здесь и имея возможность беспрепятственно наблюдать космос.

Вот уж действительно беспрепятственно!

– Первое Поколение составили несколько человек. Сокращение личного состава убедило наших великих капитанов разрешить появление детей, и Второе Поколение исчислялось уже тысячами. К Третьему мы уже официально отвечали за внешний покров корабля и за самые опасные части двигателей. Мы совершили тихое завоевание владений размером с целый мир, и сегодня нас насчитывается не меньше миллиона!

Вздохнув, Кви Ли спросила:

– А что случилось с Вун?

– Она героически погибла, – ответил Орлеан. – Приближался кометный рой. Ремонтная команда была застигнута на носу, их шаттл вышел из строя и оказался бесполезен… – Почему они находились там, если приближался рой?

– Заделывали кратеры, конечно. Вспомните, носовая часть может выдержать практически любой удар, но если кометы бьют одна за другой…

– Катастрофа, – пробормотала она.

– Для пассажиров внизу – да. – Странная медленная улыбка. – Вун погибла, пытаясь доставить ремонтникам исправный шаттл. Она в одно мгновение испарилась под ударом глыбы из льда и камня.

– Мне очень жаль… – прошептала Кви Ли.

– Вун была моей прапрапрабабушкой, – уточнил собеседник. – Нет, не она назвала нас Реморами. Сначала это оскорбление пустил в ход кто-то из капитанов. Реморы – это уродливые рыбы, которые присасываются к акулам. Не очень лестное сравнение, но Вун согласилась с этим образом. Для нас же он означает духовную полноту, независимость и могучее самосознание. Вы знаете, что я собой представляю, Кви Ли? Внутри этой оболочки я бог. Мне открыты такие возможности, которых вам и не представить. Вы не в состоянии оценить, каково это – полностью контролировать свое тело, свое «я»!..

Она смотрела на него, не в силах проронить ни слова.

Поднялась блестящая рука, и толстые пальцы коснулись лицевой пластины.

– Мои глаза… Вы же восхищаетесь моими глазами, не так ли?

Еле заметный кивок:

– Да.

– А вы знаете, как я вылепил их?

– Нет.

– Скажите мне, Кви Ли, как вы сжимаете руку? Чтобы показать ему, как это делается, она сжала пальцы в кулак.

– Но какие задействованы нейроны? Какие мускулы сокращаются? – Мягкий терпеливый смешок, и он добавил: – Как вы можете делать то, чего не в состоянии полно и точно описать?

– Я предполагаю, что дело в привычке…

– Именно! – Он громко рассмеялся. – И у меня тоже есть привычки. Например, я могу сознательно распространять мутации, используя метастазированные клетки. Лично у меня есть тысячи лет практики плюс те полезные механизмы, которые я унаследовал от Вун и других. И они столь же естественны, как ваше умение сжимать кулак.

– Но моя рука не меняет свою природную форму, – возразила Кви Ли.

– Трансформирование – это моя привычка, и вот почему моя жизнь намного богаче вашей. – Он подмигнул ей со словами: – Не могу даже сосчитать, сколько раз я совершенствовал свои глаза.

Теперь Кви Ли смотрела на потолок своей спальни, на полог синего мерцания, обретавший розовый цвет. Она снова проиграла этот момент про себя.

– Вы думаете, что Реморы – гнусные уродливые монстры. И не отрицайте. Я не позволю вам это отрицать.

Она не издала ни звука.

– Когда вы увидели меня, стоящим в дверях… Когда вы увидели, что Ремора явился в ваш дом… У вас кровь отхлынула от лица. Вы выглядели ужасно бледной и беспомощной, Кви Ли. Перепуганной!

Этого она не могла отрицать. Ни тогда, ни теперь.

– Так у кого из нас более богатая жизнь, Кви Ли? Будьте объективной. У вас или у меня?

Она натянула на себя одеяло. Ее била легкая дрожь.

– Так у вас или у меня?

– У меня, – прошептала она, но в этих словах звучала нерешительность, всего лишь тень сомнения. Затем Перри заворочался, пытаясь проснуться, и перекатился лицом к ней. Кви Ли в последний раз бросила взгляд на изображение и погасила его. Перри улыбнулся, моргнул и потянулся к ней со словами:

– Не спится, любовь моя?

– Да, – призналась она. И сказала: – Иди ко мне, дорогой.

– Ну, ну, – засмеялся он. – Никак у тебя есть настроение?

Именно. Ее мысли возбужденно перескакивали от темы к теме, и, при всей своей беспорядочности, каждая оказывалась сильной и внезапной; Перри был на ней, и ее старомодные глаза, глядящие в потемневший потолок, продолжали видеть мощные волны и переливы красок, заслонявшие блестящую звездную пыль.

Кви Ли сделала им обоим подарок, второй медовый месяц. Объехали чуть ли не половину корабля, посетив знаменитый курорт на берегу небольшого тропического моря; несколько месяцев наслаждались прелестными пейзажами и пляжами, где белоснежные пески уходили в лазурные воды с удивительно красивыми кораллами и фантастическими рыбами. Каждую ночь они проводили под другим небом; корабль предлагал множество изображений туманностей и чужих солнц; они занимались любовью в самых неожиданных местах и в самых необычных позах; чужие иногда подходили и замирали, глядя на них.

Тем не менее она чувствовала какую-то отрешенность от мира, словно глядела на всё с высоты. «Есть ли у Ремор секс?» – думала она. И если да, то какой? И как они производят детей? Однажды Перри надел жабры и в одиночку поплыл к рифам, и Кви Ли могла спокойно собирать информацию. Секс у Ремор, если его так можно назвать, осуществлялся путем электрической стимуляции непосредственно через оболочку жизнеобеспечения. Репродуцирование – другое дело, дети зачинаются in vitro, где соединяются генетические материалы их родителей, и растут в оболочке из гиперволокна. При необходимости эта оболочка расширяется. До чего невероятный способ существования, подумала Кви Ли, но опять-таки есть много человеческих сообществ, которые кажутся странными. Некоторые отрицают бессмертие. Другие вступают в брак с компьютерами или живут в наркотическом угаре. Есть много религиозных течений. Но она никак не могла выяснить, что представляет собой вера Ремор. Является ли это тайной? А если так, почему Кви Ли было позволено заглянуть в их частную жизнь? Перри оставался милым и заботливым.

– Я знаю, что для тебя это работа, – заявила она ему, – и ты был очарователен, дорогой. Пожилые женщины ценят такое внимание.

– О, ты вовсе не пожилая! – Подмигнув, он улыбнулся и притянул ее к себе. – И это отнюдь не работа. Поверь мне!

Вскоре они вернулись домой, и Кви Ли испытала разочарование при виде своих апартаментов. Они были точно такими, какими она их помнила, но именно эта неизменность и угнетала ее. Даже оранжерея не могла поднять ей настроение… И Кви Ли поймала себя на том, что размышляет: жила ли она когда-нибудь в другом месте, а не в этих холодных каменных стенах, которые окружают ее.

– В чем дело, любовь моя? – спросил Перри. Кви Ли промолчала.

– Могу ли я помочь тебе, дорогая?

– Я забыла кое-что сказать тебе, – начала она. – Приходил твой приятель… о, это было примерно год назад.

На лице Перри появилось выражение плутоватого очарования, смущенное, но искреннее.

– Какой приятель?

– Орлеан.

Перри ответил не сразу. Услышав имя, он постарался сохранить на лице то же самое выражение, но Кви Ли заметила, что улыбка обмякла и глаза остекленели. Она смутилась и чуть было не спросила, что случилось. Перри произнес:

– И чего же Орлеан хотел? – Голос у него понизился почти до шепота. Бросив взгляд в сторону, он пробормотал: – Орлеан приходил сюда? – Он просто не мог ей поверить.

– Ты был должен ему деньги, – ответила она. Перри промолчал, словно ничего не слышал.

– Перри?

Сглотнув, он переспросил:

– Был должен?

– Я расплатилась с ним.

– Но… но что случилось?..

Она стала рассказывать ему, но прервалась. Она упомянула поврежденную изоляцию и другие существенные детали, но вдруг испытала не очень приятное озарение. А что если никакого долга не было? Задохнувшись, Кви Ли спросила:

– Но ведь ты был должен ему деньги, не так ли?

– Сколько, ты сказала? Она повторила.

Перри кивнул. Сглотнув, он выпрямился и наконец смог произнести:

– Я верну их тебе… как только смогу.

– Зачем спешить? – Она взяла его за руку. – До сих пор я тебе ничего не говорила, верно? Так что не волнуйся. – Наступила пауза. – Просто интересно, как ты мог ему столько задолжать?

Перри покачал головой.

– Сейчас я отдам тебе пять тысяч… может, даже шесть… а потом раздобуду остальные. Как только смогу, обещаю.

– Прекрасно.

– Прости, – пробормотал он.

– Откуда ты знаешь этого Ремору?

Минутное замешательство. Справившись с ним, Перри ответил:

– Ты же знаешь меня. Страсть к экзотике и все такое…

– Ты спустил все деньги в игре? Так?

– Я почти забыл. Это было так давно. – Он собрал остатки очарования и одарил ее улыбкой. – Ты должна знать, дорогая… эти Реморы – не то, что ты и я. Прошу тебя, будь с ними очень осторожна.

Она не стала рассказывать о своей прогулке по корпусу. В любом случае новость устарела, да и чего ради ее выкладывать? Перри еще раз пообещал расплатиться с ней. Он заявил, что завтра же отправляется на поиски неких безымянных личностей, которые должны ему. В лучшем случае он сможет раздобыть пятнадцать сотен кредитов.

– Я понимаю, что это сущая мелочь…

Кви Ли подумала было, что стоит успокоить его, – по-видимому, он болезненно переживал эту ситуацию, – но вместо этого спокойно произнесла:

– Счастливого пути и скорее возвращайся. Он ей нравился таким беззащитным.

– Скоро буду, – выходя, пообещал Перри.

Час спустя Кви Ли тоже ушла, сказав себе, что хочет снова прогуляться по корпусу и встретиться со старым приятелем мужа. Что за таинственный долг? Почему он его так сильно волнует? Но во время долгого путешествия по трубе, перед тем, как оказаться у Порта Бета, она осознала, что такое выяснение отношений еще больше смутит Перри… и зачем оно нужно?

– И что теперь? – прошептала она.

Конечно, еще одна прогулка по корпусу. Если Орлеан разрешит. Если у него будет время и, как она надеялась, желание.

Его лицо стало синим, а глаза увеличились. Провалы глазниц были заполнены черными волосами, которые блестели на свету и выглядели забавно.

– Полагаю, мы могли бы прогуляться, – послышался спокойный голос.

Они стояли в той же самой раздевалке… или в похожей: Кви Ли запуталась в направлениях.

– Могли бы, – сказал Орлеан, – но если вы хотите нарушать правила, зачем ограничиваться такой ерундой? Почему бы не предпринять что-то посерьезнее?

Она смотрела, как его рот растянулся в улыбке и в уголках появились два небольших клыка.

– Что вы имеете в виду? – спросила Кви Ли.

– Конечно, это потребует времени, – предупредил он. – Несколько месяцев, а может быть, и лет…

Стоит ей захотеть, и в ее распоряжении будут столетия.

– Я понимаю вас, – сказал Орлеан. – Вы испытываете любопытство ко мне, к нам. – Орлеан повел рукой, и теперь восстановленные сочленения издали лишь легкое жужжание. – Если хотите, можем сделать вас почетной Реморой. Раздобудем оболочку жизнеобеспечения, поместим вас внутрь, затем по ускоренной программе частично трансформируем.

– Это возможно? Каким образом?

– О, вы получите несколько точных доз радиации. Плюс мы снабдим вас кое-какими полезными мутациями. Вам введут кое-какие гены с помощью метастазов, которые доберутся до нужных мест и вырастут…

Кви Ли была испугана и заинтригована. Сердце забилось чаще.

– Конечно, за одну ночь этого не произойдет. Смотря каких преобразований вы хотите добиться. – Помолчав немного, Орлеан добавил: – И вы должны знать, что это не совсем законно. Капитаны не склонны подвергать пассажиров даже малейшему риску.

– И о каком же риске идет речь?

– В принципе трансформация достаточно проста. Изучив ваши данные, я буду точно знать самые нужные точки. – Ремора прищурился. – Мы погрузим вас в глубокий сон. С внутривенным питанием. Так удобнее всего. Вы уснете в одном теле, а проснетесь в новом. Я склонен думать, что оно будет гораздо лучше. Какой риск? Почти никакого, поверьте мне.

Кви Ли потеряла дар речи. Она чувствовала себя маленькой, слабой, онемевшей.

– Вы не станете подлинной Реморой. Я обещаю, что ваша базовая генетическая структура не будет затронута. Но любой, увидевший вас, решит, что это и есть ваш настоящий облик.

На долю мгновения Кви Ли с пронзительной ясностью увидела себя на бескрайнем сером корпусе. Идущей по пути первой Реморы.

– Вы заинтересовались?

– Может быть. Да.

– Прежде чем мы начнем, нам потребуется определенная сумма, – предупредил он. – Я подвергаю риску свою команду. Если капитаны узнают, нас отстранят без какой-либо компенсации. – Помолчав, он уточнил: – Вы меня слушаете?

– Нужно подсчитать расходы, – прошептала она. Орлеан назвал цифру.

Кви Ли ожидала гораздо большей суммы. Двести тысяч кредитов тоже немало, но терпимо. Правда, она не сможет так часто бывать на модных курортах. Но как эти прозаические курорты могут сравниться с тем, что ей предлагают?!

– Раньше вы это делали? – спросила она. Помедлив, он признался:

– Не слишком часто.

Не стоит спрашивать о том, что казалось совершенно очевидным. Думая о Перри, она улыбалась про себя.

– Не торопитесь, – посоветовал Орлеан, – и как следует все обдумайте.

Но она уже решилась.

– Кви Ли?

Посмотрев на него, она спросила:

– А могу ли я обзавестись такими же глазами, как у вас? Можете ли вы их вырастить во мне с помощью метастазов?

– Конечно! – Орлеан расплылся в широкой улыбке, обрамленной клыками. – Смотрите и выбирайте. Все, что хотите.

– Глаза, – пробормотала она.

– Они ваши, – подмигнув, объявил он.

Надо было сделать все необходимые приготовления, и что ее удивило и доставило удовольствие даже большее, чем предвкушение, – так это уловки, к которым пришлось прибегнуть, чтобы взять деньги из сбережений и не оставить никакой информации о своих планах. Она сообщила апартаментам, что отбывает на неопределенное время. Как минимум на год, а может, и больше. Орлеан не сказал, сколько она может находиться с ними; а что если ей понравится жизнь, которую ведут Реморы?

– А если вернется Перри? – спросил дом.

Естественно, у него тоже есть право управлять апартаментами. А она-то думала, что выразилась совершенно ясно…

– Нет, мисс, – прервал ее голос. – Что сказать, если он спросит?

– Скажите ему… скажите, что я отправилась в путешествие.

– Путешествие?

– Скажите ему, что теперь мне захотелось перемен, – заявила она и, не вглядываясь, вышла.

Орлеан обратился за помощью к той женщине-Реморе, которая однажды привела Кви Ли к нему. Ее глаза-запятые не изменились, но рот уменьшился, а серые зубы стали черными, как обсидиан.

Кви Ли лежала между ними, пока они работали; лица их улыбались, но голоса были резкими и напряженными. Она не в первый раз обратила внимание, что не слышит их настоящих голосов. Оболочки сами переводили их влажное бормотание – вот почему голосовые связки и рты могли меняться, не оказывая никакого воздействия на речь.

– Тебе удобно? – спросила женщина. Но прежде чем Кви Ли смогла ответить, она продолжила: – Есть какие-нибудь последние вопросы?

Кви Ли, уже заключенную в оболочку, вдруг охватила паника.

– Когда я вернусь домой… когда все будет кончено… как быстро я смогу…

– Сможешь что?

– Вернуться к своему нормальному существованию.

– Избавиться от всех преобразований, ты имеешь в виду. – Женщина тихонько рассмеялась, и одно непонятное выражение ее лица сменилось другим. – Сомневаюсь, что тут может быть четкий ответ, дорогая. В твоих апартаментах есть автодоктор? Отлично. Пусть он разберется в проблеме и поможет снова вырастить нужные органы. Как если бы ты пострадала в тяжелой аварии… – Короткая пауза. – Сколько времени заняло бы восстановление, Орлеан? Шесть месяцев?

Он ничего не ответил, проверяя шлем ее оболочки. Кви Ли видела нависшее над ней лицо.

– Шесть месяцев – и снова можешь показываться на людях.

– Я не это имела в виду, – справившись со спазмом в горле, возразила Кви Ли. Что-то сдавило ей грудь, и паника перешла в ужас. Сейчас она ничего не хотела – только бы снова оказаться дома.

– Послушай… – начал было Орлеан, но больше ничего не добавил.

Наконец Кви Ли прошептала:

– Что?

Опустившись на колени рядом с ней, он произнес:

– С тобой все будет в порядке. Обещаю.

Его прежняя убежденность исчезла. Может, он не верил, что Кви Ли решится на это приключение. Может, его предложение было каким-то обманом, на который не мог бы купиться ни один нормальный человек, и теперь ему придется придумывать какие-то извинения, чтобы прекратить все это…

Но он сказал:

– Уплотнения герметизированы и готовы.

– Герметизированы и готовы, – откликнулась женщина На обоих лицах появились улыбки, хотя ни одна из них

не внушала доверия. Затем Орлеан объяснил:

– Существует только слабый, ничтожный шанс, что тебе не удастся вернуться к нормальному существованию. Если ты получишь слишком большую дозу радиации или мутации укоренятся слишком глубоко. И тысяча автодокторов не смогут выкорчевать их все из тебя.

– Остаточные органы, – добавила женщина. – Случайные дефекты и все такое.

– Этого не произойдет, – сказал Орлеан.

– Не произойдет, – согласилась Кви Ли. Перед ее ртом появился ниппель питания.

– Пососи и спи, – сказал Орлеан.

Она сделала несколько глотков какого-то химического бульона. Женщина сказала:

– Нет, устойчивые изменения потребуют от десяти до пятнадцати столетий. Разве только…

Орлеан резко оборвал ее. Женщина с горечью рассмеялась:

– Да она же спит!..

Кви Ли в самом деле спала. Она находилась в какой-то пустоте, где не было ни времени, ни снов; ее тело было утыкано иглами – легкие вспышки боли отмечали каждое доброкачественное образование, – и казалось, что во вселенной не существует ничего, кроме Кви Ли, которая плавала в этой непроглядной темноте, подвергаясь переделке.

– Сколько?

– Не так уж и долго. Почти семь месяцев.

Семь месяцев. Кви Ли попыталась моргнуть и не смогла. Ей не удалось опустить веки. Затем, попытавшись прикоснуться к лицу, она подняла тяжелую руку и положила ладонь на лицевую пластину. Наконец она вспомнила, что теперь на ней оболочка.

– Получилось? – медленно и невнятно пробормотала она. – Теперь я готова?

– Ты никогда не будешь готова, – засмеялся Орлеан. – Неужели ты не обращала внимания?

Она видела расплывчатые очертания знакомой фигуры.

– Как ты себя чувствуешь, Кви Ли? Странно. Все ощущения были странными.

– Это совершенно нормально, – заверил голос. – Еще пару месяцев, и ты будешь в полном порядке. Имей терпение.

Она помнила, что всегда была терпеливой. Глаза закрылись сами собой, и разум снова погрузился в спячку. Но на этот раз Кви Ли снилось, что они все вместе на пляже – она, Перри и Орлеан. Кви Ли видела, как они загорают на белоснежном песке, чувствовала жар искусственного солнца, опалявшего ее до перестроенных костей.

Она проснулась, бормоча:

– Орлеан? Орлеан?

– Я здесь.

Теперь зрение улучшилось. Кви Ли убедилась, что дышит нормально. Ее деформированный рот с трудом выдавливал каждое слово, но оболочка обеспечивала точный перевод.

– Как я выгляжу? – спросила она. Орлеан улыбнулся:

– Очаровательно.

Кажется, у него иссиня-черное лицо. Кви Ли села, взглянула на тусклые серые стены раздевалки и поняла, что цвета изменились. Ее новые глаза по-другому видели мир. Они воспринимали тот же спектр, но иначе. Медленно поднявшись на ноги, Кви Ли спросила:

– Сколько?

– Девять месяцев и четырнадцать дней.

Нет, это еще не все. Но она чувствовала, что трансформация достигла какой-то стабильной точки. До чего прекрасно снова обрести подвижность! Кви Ли попробовала сделать несколько шагов. Неуверенно сжала кулаки слишком толстых рук. Вскинув кисти, она уставилась на них, пытаясь представить, как они выглядят под гиперволокном.

– Хочешь увидеть себя? – спросил Орлеан. Сейчас? Готова ли она?

Ее приятель улыбнулся, и в тусклом свете комнаты блеснули его клыки. Он дал ей большое зеркало, Кви Ли пригнулась, едва не уткнувшись в него, и увидела, что на нее смотрит переделанное лицо – вялый рот, полный блестящих зеркальных зубов, и два волосатых провала на месте глаз. Она сделала глубокий вдох и поежилась. Кожа стала очень красивой, золотистой, или по крайней мере, казалась такой. Она была покрыта твердыми белыми выступами, а нос превратился в тонкий клюв. Кви Ли захотелось прикоснуться к себе, и руки наткнулись на лицевую пластину. Только Реморы не могут дотронуться до собственной плоти. Никогда…

– Если ты чувствуешь себя достаточно окрепшей, можешь пойти со мной, – предложил Орлеан. – Моя команда и я отправляемся на нос, заделывать кратеры.

– Когда?

– Прямо сейчас. – Он опустил зеркало. – Все остальные уже ждут в шаттле. Можешь побыть тут еще пару дней… или пойти сейчас.

– Сейчас, – прошептала Кви Ли.

– Отлично. – Кивнув, Орлеан сказал: – Они хотят встретиться с тобой. Им интересно, что за человек решил стать Реморой.

«Человек, который не хочет сидеть взаперти в безликой серой комнате», – подумала она, обнажая в улыбке зеркальные зубы.

У них были самые разные лица, все неповторимые, множество глаз, искривленные рты и плоть различной расцветки. Кви Ли насчитала пятнадцать Ремор плюс Орлеан. Ей пришлось запоминать имена и учиться распознавать своих новых друзей. Полет в шаттле был словно поездка на вечеринку, странную неформальную вечеринку, и Кви Ли никогда раньше не встречала более счастливых людей – она слушала, как они шутили, поддразнивали друг друга, а порой подтрунивали и над ней. Конечно, по-дружески. Они расспрашивали о ее апартаментах – насколько те велики, насколько модны, сколько стоят – и о ее долгой жизни. Так ли это скучно, как говорят? Кви Ли посмеивалась над собой, когда кивала, отвечая:

– Да, никаких особых перемен. Столетия бегут себе, одно за другим.

Один из Ремор – сильный мужской голос и мятое синее лицо – спросил у других:

– Почему люди платят состояния за рейс на корабле, а потом лезут в его нутро? Почему бы не прогуляться поверху и немного не полюбоваться нашей работой?

Кабина взорвалась хохотом – говоривший явно был всеобщим любимцем.

– Бессмертные – трусы, – заявила женщина рядом с Кви Ли.

– Дураки, – бросила другая, та самая, что с глазами в форме запятой. – По крайней мере, большинство из них.

Кви Ли смутилась, но не надолго. Повернувшись, она посмотрела в грязное окно, за которым тянулся монотонный пейзаж и светящееся небо. Этот вид успокоил ее. Она закрыла глаза и заснула, проснувшись, лишь когда Орлеан крикнул, что они близки к пункту назначения.

– Сбрасываем скорость! – сообщил он из кокпита. Они замедлили движение. Пошли на снижение. Глядя на своих друзей, Кви Ли видела, сколько ей предназначено улыбок. Реморы рядом с ней взяли ее за руки, и все начали молиться.

– Пусть сегодня не будет комет, – просили они. – А завтра сколько угодно, потому что мы хотим сверхурочных.

Шаттл замер и сел.

Орлеан перебрался поближе к Кви Ли. Он внезапно посерьезнел.

– Держись рядом, – предупредил он, – но не путайся под ногами.

Здесь, на носу, гиперволокно было толще, чем где-либо, – километров десять, а поверхность побурела от постоянной радиации. К оболочкам липла мягкая сухая пыль, и все было залито светом и вспышками лазерных лучей. Кви Ли шла позади Ремор, прислушиваясь к их болтовне. Она поела немного супа – ее первое самостоятельное питание, – чувствуя, как жидкость проходит по пищеводу, и пытаясь представить свою новую конструкцию. Желудок вроде был тот же самый, но не получила ли она два сердца? Ей казалось, что сердцебиение какое-то другое. Два сердца размещались бок о бок. Отыскав Орлеана, она подошла к нему.

– Мне хотелось бы снять оболочку, только один раз. Всего на минуту, – попросила она. – Чтобы понять, как я выгляжу.

Орлеан посмотрел на нее и отвел взгляд.

– Нет, – сказал он.

– Нет?

– Реморы не снимают оболочек жизнеобеспечения. Никогда.

В его голосе прозвучал гнев, а остальные отреагировали глубоким ледяным молчанием. Кви Ли посмотрела вокруг и сглотнула комок в горле.

– Я же не Ремора, – наконец произнесла она. – Я не понимаю…

Молчание продолжалось; все обменялись быстрыми взглядами.

– Я же собираюсь выбраться отсюда… в конце концов!..

– Но сейчас не говори об этом, – предупредил Орлеан.

– У нас есть табу, – сообщил чей-то более мягкий и спокойный голос. – Может, мы слишком непреклонно соблюдаем их…

– Нет, – пробормотала Кви Ли.

– …тем не менее мы верны им. Эти оболочки – такая же часть наших тел, как внутренности и глаза, и быть Реморой, настоящим Реморой, – это священный обет, который соблюдаешь всю жизнь.

Подошла женщина с глазами в форме запятой.

– Снимать свою оболочку – это оскорбление, – заявила она. – Святотатство.

– Гнусное, – поддержал кто-то.

Затем Орлеан, наверно догадавшись, о чем сейчас думает Кви Ли, подчеркнуто выразительно прикоснулся к ней, и она сквозь оболочку почувствовала его руку.

– Ты, конечно, всего лишь наш гость. – Помолчав, он добавил: – У нас есть свои верования, вот и все.

– Идеалы, – подхватила женщина.

– И презрение к тем, кто нам не нравится. Ты понимаешь?

Это было ей не под силу, но Кви Ли издала звук, выражающий согласие. Вне всяких сомнений, она затронула больной вопрос.

Затем все снова замолчали, и, двигаясь сквозь пыль, Кви Ли хотела, чтобы кто-нибудь снова издал гневный возглас. Молчание было худшим видом гнева. Отныне, поклялась Кви Ли, она будет осмотрительнее со словами. С каждым словом.

Кратер был огромным, корявым и заделан только частично. Предыдущая команда доставила огромные емкости и механизмы для приготовления заплаты. Предстояло заливать свежее жидкое гиперволокно и тщательно ровнять его. Каждая смена укладывала очередную порцию, поднимая дно кратера на сотню метров. Орлеан стоял рядом с Кви Ли на самом верху и объяснял ей задачу.

Отработать предстояло две смены, и у Кви Ли было достаточно времени, чтобы все рассмотреть как следует.

– Только не подходи слишком близко, – снова предупредил он ее, и в его тоне прозвучала отеческая нотка. – Не путайся под ногами.

Кви Ли пообещала. Всю первую половину дня она сидела на краю кратера, на гребне изуродованного и бесполезного гиперволокна, представляя себе удар, который оставил это повреждение. Она знала, что комета была небольшой. Большая выбила бы кратер, который невозможно охватить взглядом, и в нем работало бы сорок команд. Но и этот оказался не таким уж маленьким. Должно быть, несколько комет прорвалось сквозь лазеры. Кви Ли смотрела, как красные лучи скользят по небу, добавляя краски к цветам мерцающего сияния. Ее новые глаза замечали поразительные детали. Ударные волны с фиолетовым свечением; оранжевые, багровые и белоснежные вихри. Убийственно красивое небо. Внезапно лазеры замелькали чаще, над головой скрестилась паутина лучей, и Кви Ли осознала, что навстречу кораблю летит кометный рой, который засекли навигаторы еще за десятки миллионов километров, но глыбы из грязи и льда приближались стремительно!..

Лазеры еще быстрее стали пульсировать вспышками, и Кви Ли опустила голову.

Попадание, по крайней мере одно. Она увидела вспышку, почувствовала легкое содрогание, погашенное толщиной корпуса, – часть этой энергии была поглощена и преобразована в полезную. Удар служил своего рода горючим. Остаточные газы закачивались внутрь, помогая замещать неизбежные потери летучих веществ по мере того, как корабль продолжал свой великий путь.

Организм корабля питался Галактикой.

Все это было знакомо и даже банально, но внезапно показалось Кви Ли новым, совершенным. Она посмеялась про себя, окидывая взглядом коричневую равнину и прислушиваясь к своему новому телу. Она чувствовала, как дышит и как бьются два сердца; и при каждом незначительном движении осознавала происшедшие в ней изменения. Ее тело обрело странное качество. Она могла ощущать каждое мышечное волокно своих мускулов, каждое их шевеление и каждое мгновение покоя. Кви Ли никогда не чувствовала себя такой живой и засмеялась от головокружительного восторга.